Боливийская историография1 в своем большинстве утверждает, что Чаркас, ныне Боливия, были “колыбелью испано-американской независимости”, начало которой было положено декларацией Аудиенсии Чаркас 25 мая 1809 г. о взятии власти в свои руки в период отсутствия короля и восстанием Ла-Паса 16 июля 1809 г., а завершилась она созданием Боливии в 1825 г.2 Данное утверждение обычно дополняется упоминанием “верхнеперуанского лицемерия”, которое прикрывало движение против испанского деспотизма и национального освобождения монархическими лозунгами. Это течение в историографии считает процесс обретения независимости неизбежным, что предполагает существование сообщества с национальной идентичностью противостоящее колониализму Испании. В противовес этой концепции мы предлагаем рассмотреть движение хунт в Чаркас в рамках перестройки испанской монархии, переживавшей революцию, которая усилила напряженность между Испанией и ее заморскими территориями3. Верхнеперуанцы не увидели в отречении королевской семьи в Байоне повод для независимости, а посчитали подходящим момент для претензий на автономию, на самостоятельность по отношению к вице-королевству Рио-де-Ла-Платы, что нашло отражение в таких заявлениях, как-то: “до сих пор мы терпели нечто подобное ссылки на своей собственной родине”4. Хотя создание хунт положило начало внутри-американскому гражданскому конфликту из-за проблем признания временных правительств в Испании, этот акт не был попыткой отделения от монархии, а лишь проявлением испанского патриотизма перед лицом возможного подчинения иностранной державе, а независимость понималась лишь по отношении к Франции и испанцам-коллаборационистам.
Инфанта Карлота Хоакина
Хосе Мануэль Гойенече
Педро Доминго Мурильо
Хотя жители Верхнего Перу были единодушны в проявлениях верности плененному королю, братской солидарности с европейскими испанцами, враждебности Франции и приверженности единству монархии, они при этом пришли к осознанию необходимости создания временных правительств, способных спасти “родину” от напастей в Испании. Также как и в Испании в 1808 г. они исходили из принципа, что в отсутствие короля суверенитет переходит к обществу, народам, то есть королевствам, провинциям и городам5. В Чаркас доминировало мнение о равенстве различных королевств перед лицом ареста короля, что Габриэль Рене Морено называл “верхнеперуанский силлогизм”6 докторов Университета Сан-Франциско и Карловой академии права в Чаркас. Выражением возвращения суверенитета народу были хунты, собрания нотаблей, представлявших определённые территории и корпорации, чья легитимность проистекала от древних исторических прав. Они возникали, чтобы заполнить пустоту королевской власти, но могли гарантировать управляемость лишь на своей территории, при этом нуждались в признании как уже существовавших властей, так и других городов данной зоны. Все это не проходило так просто.
Поскольку vacatio regis не было результатом добровольной передачи короны другой династии, на местном уровне не могло произойти vacatio legis. К проблеме, кто должен временно управлять королевством, добавился вопрос о самой легитимности всей политической системы и ее представителей. Хунты в Чаркас отправили эмиссаров во все города региона, чтобы добиться признания хунт, а также предложили им прислать представителей. Создание хунт само по себе означало стремление сохранения порядка. Хунты выражали собой несогласие с иностранным господством в Испании и с наполеоновской узурпацией, но вместе с тем означали признание равенства прав на политическое представительство американцев и испанцев-европейцев, их готовность и способность к самоуправлению в период отсутствия монарха7.
В соответствии с точкой зрения Хосе Луиса Рока, считавшего неправильным отрывать друг от друга события в Ла-Плате (Чукисаке) и в Ла-Пасе в 1809 г., рассмотрим их как составляющие единого процесса, чьим детонатором был кризис испанской монархии 1808 г.8 Восстания в этих городах были ответом на попытки превратить вицекоролевство Рио-де-Ла-Плата в протекторат португальской короны. Мы рассмотрим этот процесс создания хунт с учетом региональной и местной динамики событий, самосознания деятелей Чаркас как самодостаточной территории, конфликтов между разными уровнями властей, которые не выступали на первый план. Необходимо исследовать ход событий в Ла-Плате и Ла-Пасе, их значение и последствия для политической жизни Чаркас, с учетом их отношения не только к Испании, но и к соседям, а именно в виду существовавшей враждебности властей вице-королевств Рио-де-Ла-Плата и Перу.
События в Ла-Плате (Чукисаке) 25 мая 1809 г.
Отречение Карла IV в пользу сына Фердинанда, затем пленение королевской семьи и отказ от трона всей династии в Байоне, вторжение французских войск в Испанию, восстание в Мадриде 2 мая 1808 г. и создание Хунты в Севилье стали известны в Чаркас в период с 21 августа по 18 сентября 1808 г. Помимо известий о событиях в метрополии вице-король Сантьяго де Линье оповещал из Буэнос-Айреса о прибытии делегата от Хунты в Севилье, уроженца перуанской Арекипы Хосе Мануэля Гойенече, который собирался посетить города вице-королевства для принятия клятвы верности. Эти письма было отправлены Аудиенсии9, а именно ее президенту Рамону Гарсии де Леону-и-Писарро и архиепископу Бенито де Мария Франколи Мохо. Как они отреагировали на эти новости?
Аудиенсия подтвердила провозглашение и клятву верности королю, как того требовал Королевский приказ от 10 апреля 1808 г., выпущенный Советом Индий, но, что касается всех остальных указаний, предпочла воздержаться от действий, так как они не вполне соответствовали установленному порядку, а соответствующие власти отсутствовали. В противоположность этой позиции президент и архиепископ предпочли не публиковать получаемые из Испании известия и были сторонниками признания Хунты в Севилье. Конфликт сторон стал очевидным во время праздника Королевского имени 14 октября. Эти расхождения усилились с приездом Гойенече в Чукисаку 11 ноября и передачей им писем Карлоты Хоакины, принцессы- регентши Португалии, которая в отсутствие ее брата Фердинанда, претендовала на управление испанскими владениями. Президент и архиепископ склонялись к принятию предложений Карлоты. Сам факт поддержания контакта и связи с иностранным монархом и пере-говоры о судьбе испанского трона были расценены оидорами как “неприемлемые и недостойные акты”10.
Хосе Мануэль Гойенече Позиция Аудиенсии приобрела большую силу после запрошенного президентом мнения церковного кабильдо и университетского совета11, к которым также обращалась в своих письмах принцесса. С этой целью Писарро разрешил чрезвычайную сессию университетского совета, результатом которого стал “Акт докторов”, принятый 12 января 1809 г. Этот документ был написал адвокатом бедняков Хайме Суданьесом и его братом Мануэлем Суданьесом, синдиком-прокурором Университета12. В нем категорически отвергались португальские претензии. Узнав об этом “Акте”, Линье приказал удалить запись о нем из книг университета, как будто его не было вовсе. Писарро в присутствии ректора и секретаря университета выполнил это приказ. Срочность исполнения Писарро доказывали причастность президента и архиепископа к переговорам с португальцами. Аудиенсия положила начало агитации и открытой враждебности в отношении Писарро и Мохо. Аудиенсия хотя и признала Центральную хунту Испании и Индий, возникшую в результате объединения провинциальных хунт и заменившеую Севильскую хунту, которую оидоры отвергали в виду ее местного значения и невозможности “принятия ею на себя представительства всей нации”, враждебность между колониальными властями не уменьшилась, как то показывает “Акт докторов”. Развернулась целая кампания слухов и листовок, в которых утвреждалась власть аудиенсии как важной части колониальных институтов, защищались права испанской короны перед лицом португальских претензий, а также обвинялись вице-король в действиях, нарушающих законы и обычаи королевства, а президент и архиепископ в неверности и потворстве португальцам. Последнее показалось народу доказанным после проведения празднества в связи с освобождением Лиссабона от французов13. Обстановка накалилась после обращения президента Писарро к интенданту Потоси Франсиско Паула Сансу за военной помощью против Аудиенсии. Узнав об этом, оидоры и члены университетского совета срочно собрались в доме регента Хосе де ла Иглесия и низложили Писарро. В ответ Писарро принимает решение арестовать членов Аудиенсии и адвоката для бедняков за неподчинение. Об этом узнали и в городе начались волнения под возгласы “Да здравствует Фердинанд!” Народ освободил Хайме Суданьеса, когда его вели а тюрьму. 25 мая суд в соответствии с законами Индий и, опираясь на прецедент с отстранением вице-королей Итурригарая и Собремонте в Мехико и Буэнос-Айресе, а также на восстание в Монтевидео против губернатора Элио, отправил Писарро в отставку, приняв на себя всю полноту власти от имени короля Фердинанда. Аудиенсия заявила о своей ответственности перед самим королем и вице-королем в Буэнос-Айресе. Таким образом, она стала подобием хунт, возникавших в Испании14.
Принятие всего суверенитета Аудиенсией через создание хунты требовало не только внешнего признания, но и контроля над своей территорией, чтобы в других городах Чаркас произошли подобные акции. Аудиенсия предприняла три типа действий в этом направлении: пропагандистские, оборонные и экономические. С одной стороны, Аудиенсия как правительство четырех интендантств Чукисаки, Ла-Паса, Потоси и Санта-Круса должна была осуществлять там свою власть. С этой целью она проинформировала о происшедшем вицекороля Линье. Интендант Потоси Санс вышел с войсками к Ла-Плате с целью освобождения Писарро, но после переговоров с оидорами решил подчиниться Королевскому ордеру, который ему вручила Аудиенсия, и отвести войска. Замена Линье на Бальтасара Идальго де Сиснероса в июле 1809 г. изменила отношения между аудиенсией и Буэнос-Айресом, так как новый вице-король принял новые власти и не стал ничего менять, ни назначать новых оидоров.
С другой стороны, Аудиенсия послала делегатов в разные города с разъяснениями о происшедшем. Они стремились добиться подчинения в других городах, которые способны взять в свои руки суверенитет, а также избежать появления контрреволюции сторонников Писарро. Бернардо Монтеагудо был послан в Тупису и Потоси, Мануэль Арсе в Оруро, Хоакин Лемоин в Санта-Крус, Томас Альсеррека и Мануэль Суданьес в Кочабамбу, Мариано Мичель в Кочабамбу и Ла-Пас. Страх перед возможной атакой со стороны Санса или войск из Буэнос-Айреса заставили предпринять серьезные военные приготовления. Во главе войск Чаркас был поставлен Альварес Ареналес, а роты возглавили подписанты “Акта докторов”. Кавалерия состояла из богатых горожан, а цеха столяров, кузнецов и парикмахеров сформировали артиллерийский батальон, остальные цеха создали восемь рот пехоты. Надо было наладить финансовые дела, над которыми следовало восстановить контроль после бегства в Потоси казначея Фелисиано де ла Корте. Мануэль де Энтреамбасагуас занялся выплатой зарплат всем участникам ополчения, расходам почты, производства снарядов и прочего15.
Хотя приезд нового вице-короля пробудил надежды, назначение новым президентом Аудиенсии в сентябре 1809 г. Висенте Ньето вызвало внутренний кризис. По дороге в Ла-Плату в Жужуе Ньето получил жалобы некоторых оидоров, например, Компобланко, Рамиреса де Ларедо, которые обвиняли своих коллег в “деспотизме” и нежелании исполнять приказ освободить Писарро, ну а также в воровстве денег казначейства, в терроре в городе против несогласных, препятствованию торговле, работе почты. К этим жалобам к общему напряженному климату добавлялись листовки в защиту Писарро и Мохо “Спектакль правды”, написанные Висенте Каньете, агитация против Аудиенсии и бегство богатых горожан в Потоси. И Санс, и Сиснерос все больше склонялись к подавлению восстания. Большую роль сыграло радикальное восстание в Ла-Пасе, подтолкнувшее их в решительным действиям. Власти потребовали освободить всех арестованных во время восстания, договорились с оидорами, что Ареналес распустит свое ополчение, а Гойенече не поведет свою армию в Чукисаку. Ньето вошел в город 28 декабря. Писарро был освобожден, Ареналеса отправили в Лиму, оидоров отстранили от должностей, судили радикальных лидеров, как например, Монтеагудо и братьев Суданьесов: Мануэль умер в тюрьме, а Хайме проехал множество стран и участвовал во всех бурных событиях начала века, умер в Монтевидео в 1832 г.16 Такова была развязка, разбившая все надежды Аудиенсии на благодарность Фердинанда за их решимость защищать его права.
Хунта Ла-Платы и “Акт Докторов”
Традиционно восстание Аудиенсии интерпретировалось как ма- киавеллистская хитрость “докторов Чаркас”, прикрывавших роялистской преданностью свое стремление возглавить борьбу за независимость Испанской Америки17. Не отрицая наличия радикальных позиций, а также общей идейной путаницы18, следует признать, что действия Хунты в Чукисаке проходили в рамках традиционного административного конфликта между Аудиенсией и ее президентом, что затрагивало кабильдо, казначейство и университет. Их предшествующие бесконечные споры о компетенции и об этикете19, сопровождаемые заявлениями Аудиенсии с угрозами, ультиматумами и отказом признания власти, которые, по мнению вице-короля Линье, “были действиями, от повторения которых в других странах Америки нужно опасаться”, так как демонстрировали неподчинение Верхнего Перу вице-королевской власти Рио-де-Ла-Платы.
Чукисака была крупным культурным центром, там находились Университет Сан-Франсиско Хавьер и Карлова академия права, созданная в 1782 г. Креолы, обучавшиеся в этих институциях, приобретали самосознание своей социокультурной идентичности, которая не замыкалась в границах Чаркас, что объясняет их будущие революционные связи и действия на всем континенте20. Именно они развернули интеллектуальное движение, которое “разрушало легитимизм и традиционные формы общественного устройства”, а затем изменило представления о суверенитет Чаркас и Буэнос-Айреса21.
Конфликты Аудиенсии означали как осознание Чаркас как важного центра вице-королевства22, так и ее сопротивление процессу постоянного наступления на ее полномочия, власть и распоряжение финансами, нежелание согласиться с королевской волей ограничить ее функции судебной практикой. Португальская интрига дала повод для выхода недовольства, но вместе с тем позволила найти основу своей власти, пользуясь тезисом о реализации суверенитета от имени народа Чаркас, но не настаивая на полной самостоятельности. Хотя была признана Хунта в Севилье, внимание к претензиям Карлоты сделали из Писарро и Мохо предателей дела Испании, в отсутствие короля могли действительно означать для аудиенсии подчинение незаконным указаниям провинциальных властей или иностранной державе, традиционно враждебной престолу. Фактически отказ Аудиенсии признать Хунту в Севилье был связан с подозрениями в отношении португальского вмешательства в дела колоний, особенно после заявлений 30 мая 1808 г., в которых Португалия призывала Испанию присоединиться к ее союзу с Англией против Франции. Ситуацию усугубляли действия португальцев наступавших на испанские территории со стороны Мату Гроссу и Гуапоре несмотря на договор Сан-Идельфонсо 1777 г., который установил границы между королевствами, а свободное распространение их призывов к населению, индифферентность властей к вопросу защиты границы провинции Кочабамбы и принадлежности территорий Мохос и Чикитос составляли часть обвинений президента23.
Сделанные оидорами обвинения президента, архиепископа и вице-короля, в “сговоре, неверности и предательстве” были вызваны не только беспечностью в защите границ Чаркас, но и прежде всего ставшими гласными предложениями Карлоты Хоакины. Суд (Аудиенсия) боялся, что под предлогом традиционной подчиненности Чаркас европейским властям в условиях чрезвычайной политической ситуации власти могли передать Чаркас Португалии. На кону стояли претензии Чаркас стать вице-королевством24. Оидоры осознавали не только тот факт, что создание провинциальных хунт в Испании легитимизировало их действия, но и то, что повторение этого на разных уровнях, означавшее осуществление суверенитета местными властями, подрывало основы существовавшего режима. Тема удержания народа в рамках старой системы была поднята в 1808 г. во время спора между архиепископом Мохо и интендантом Сансом о необходимости информировать или нет индейцев о произошедшем в Испании. Дело в том, что акты верности монарху сопровождались новой ситуацией: индейцы стали говорить, что так так нет короля, они не будут платить трибуто, подушную подать. В этих обстоятельствах интендант просил епископа не проводить публичных молебнов во ниспослание помощи в борьбе с французами там, где присутствует много индейцев25. Система могла измениться, если принимать доктрину, по которой Индии были владением лично короля, а не Испании, и тогда местные королевские власти теряли свою законность. Держать в тайне происходившие в Испании события означало форму защиты своих корпоративных и социальных интересов в условиях кризиса.
Все эти мотивы нашли отражение в “Акте докторов”, в котором его авторы “преисполненные неизменной и страстной любовью, преданностью и законопослушанием в отношении единственного и законного суверена Фердинанда VII” заявляли, что не позволят прямых или косвенных переговоров с иностранной державой. Кроме того, признание власти Центральной хунты, правивший “от имени Фердинанда VII” делало ненужным вообще реагировать на предложения Карлоты, что могло быть расценено как предательство монарха. Далее требовалось от Аудиенсии, от ее президента и вице-короля пресекать появление листовок, подрывающих суверенитет и общественный порядок26. “Акт докторов” утверждал, что защита прав короля Аудиенсией означала защиту местных интересов Чаркас, а точнее значения местных властей во всей системе. В результате патриотизм и местная идентичность Чаркас имела не антииспанскую, а антипор- тугальскую направленность, так как защита верхнеперуанской родины означала охрану законных прав Испании.
Охранительная хунта в Ла-Пасе, июль 1809 г.
В Ла-Пасе во время праздника в честь Девы Марии дель Кармен 16 июля 1809 г. под крики “Да здравствует Фердинанд VII, смерть дурному правительству, смерть предателям!” вспыхнуло восстание, о котором Педро Доминго Мурильо писал интенданту Сансу, что его поддержали как “Правящая хунта Испании и Индий, так и Королевская аудиенсия”27. На всякий случай были арестованы интендант Тадео Давила, епископ Ремихио Ла Санта-и-Ортега и другие чиновники, обвиненные так же как и Писарро и Мохо в интригах с регентством Карлоты. Собралось “открытое кабильдо”, в которое были избраны Грегорио Гарсия Ланса и Хуан Басилио Катакора.
Заявив о преданности Фердинанду и готовности защищать родину, религию и корону, восставшие приняли конституционный устав или “План правительства”, подписанный Лансой, Катакорой и Буэнавентурой Буэно. План состоял из 10 статьей, одна из которых устанавливала создание Охранительной хунты (Junta Tuitiva). Это был представительный орган власти28, который возглавлял Педро Доминго Мурильо и 12 членов, среди которых были уже упоминавшиеся Ланса, Катакора, Буэно, а также М. де ла Барра, Х. А. Медина, Х. М. Меркадо, Ф. Х. Итурри Патиньо, Х. де ла Крус Монхе. План предусматривал отправку эмиссаров к вице-королям Перу и Рио-де-Ла-Платы, к кабильдо Пуно, Арекипы, Уаманги, Уанкавелики, Лимы, Сантьяго-де-Чили, к властям Оруро, Чаркас, Потоси, Жужуя, Сальты, Тукумана, Сантьяго-де-Эстеро, Риохи, Кордобы, Санта-Фе, Кор- рьентес, Парагвая и Монтевидео. Особенно отмечалась просьба к кабильдо Кочабамбы помочь с порохом и снарядами. Их целью было оповестить о происшедших событиях и добиться присоединения к восстанию. Хунта собиралась в будущем превратиться в “представительный конгресс прав народа”, куда должны были быть проведены выборы. Ла-Пас также как и Аудиенсия столкнулся с проблемой законности своих действий и власти, и в поддержке народа искал ее решение. Тем не менее, другие города Чаркас не пошли за ними.
При отсутствии поддержки восстания Ла-Паса в других местах и ввиду создания новыми властями ополчения, а также таких радикальных мер как сожжение долговых бумаг по налогам, перуанский вице-король Абаскаль приказал интенданту Куско Гойенече привести к покорности город военной силой. Угроза со стороны Перу и блокада дороги в Юнгас отрядами епископа Ла-Санта заставили Мурильо искать договоренности с колониальными властями. Он послал в августе письмо вице-королю в Буэнос-Айрес и интенданту Сансу в Потоси. Он объяснял действия восставших “боязнью, что колонии могут перейти к другому суверену”. Он писал также Гойенече, но это не помогло для признания законности хунты. Внутри хунты росли разногласия как идейного, так и личного характера, сталкивалось народное давление и действия роялистов во главе со старым алькальдом Ф.Янгуасом Пересом. 6 октября была распущена хунта, начальник ополчения Индабуру захватил власть и арестовал Мурильо, обвинив его в предательстве. Позднее ополченцы Кастро и Мариано Гранерос уничтожили Индабуру. Перед приходом Гойенече в Ла-Пас Кастро ушел в Юнгас, захватив с собой арестованного Мурильо. Ланса и Кастро там погибли, а Мурильо захватили в Сонго. С 14 ноября по 7 декабря все лидеры восстания Медина, Хуан Баутиста Сагарнага, Буэно, Аполинар Хаен и Катакора оказались в тюрьме. После скорого суда она были осуждены на смерть и казнены 29 января 1810. В Ла-Пасе до новых указаний вице-короля и президента Аудиенсии временным губернатором стал Х. Рамирес29.
Охранительная хунта и «План правительства»
Хотя традиционная историография рассматривала события в Ла-Пасе как материализацию радикальных постулатов и стремлений к независимости “докторов Чаркас”, действия хунты и аргументы для восстания в целью противостояния португальской опасности заставляют думать, что это движение носило тот же характер, что и в Чукисаке. С одой стороны, рехидоры кабильдо хотели вернуть себе полномочия, утраченные после учреждения интендантств30, то есть претендовали на часть функций интенданта и генерал-капитана, а главное претендовали на защиту прав короля, что было прерогативой вице-короля. С другой стороны, “План правительства”, принятый ка- бильдо затрагивал политические и экономические вопросы. Требования вице-короля Линье к городам и провинциям передать как дар Хунте в Севилье в качестве чрезвычайного обложения 1.042.000 песо, из которых Кочабамба и Ла-Плата должны были внести по 50.000, Оруро, Тариха и Туписа по 20.000, а Ла-Пас и Потоси по 100.000 каждый. Если Аудиенсия в мемориале Центральной хунте отвергла чрезвычайную сумму налогообложения, ибо речь шла о территории, страдавшей от засухи и эпидемий, прошедших в 1805 г., и переживавшей упадок горного дела, Ла-Пас должен был сделать еще больший взнос благодаря своему экономическому весу. Там скапливались налоги и пошлины, альмохарифасго, алькабала, доходы от золота Чикани и Ларекахи, от коки Юнгас, а также от трибуто индейцев провинции31. Требования вице-короля только выставили на показ ограбление и ярмо испанского правления. Было уже недостаточно, чтобы Сиснерос отменил “патриотический налог”, “План правительства” 21 июля подчеркивал необходимость самоуправления, чтобы, наконец-то, перестать субсидировать вице-короля, взяв на себя управление и контроль над финансами.
Провозглашение самоуправления заврешилось установлением финансовой автономии. С целью “обеспечить текущие потребности родины” “План правительства”32 предусматривал конкретные меры, главной целью которых было обеспечение лояльности провинциальных кабильдо и нежелание вызвать оппозицию к новым властям, чтобы сохранить обширную торговлю “с городом и провинцией Ла-Паса”. Стабильная торговля была приоритетной задачей. Чтобы превентивно защититься от возможного вмешательства вице-королевских властей, были отправлены в отставку суб-делегаты (губернаторы) Юнгас, Ларекахи, Омасуйос, Сикасика и Пакахес, которые были ответственны за сбор там трибуто. Их места заняли новые чиновники, лояльные новым властям, которые не уставали подчеркивать, что эта мера была принята “и испанцами, и индейцами” как “проявление патриотизма”, а не из желания свергнуть королевские власти. Это решение отнюдь не предусматривало ликвидации трибуто или миты, которые составляли главные статьи доходы властей, но речь шла не только о подчинении индейцев, но и о поддержке в их стороны новых властей.
Этой цели соответствовали два решения. Во первых, для индейских продуктов отменялась алькабала33, а во-вторых, к участию “в представительном конгрессе прав народа” приглашались индейцы из знати, по одному делегату от каждого района “всех шести субделегации, которые составляют эту провинцию”. Если первым решением подчеркивалась общность экономических интересов индейцев и белых, то второе давало индейцам политическую субъектность, что в будущем могло привести к отмене трибуто и миты, так как было общепринятым отличать простых индейцеы и “испанцев-индейцев” как “граждан освобожденных от миты”34. Любопытно, что когда в 1814 г. Фердинанд VII попытался отменить все конституционные решения 1812 г., общины не собирались отказываться от тех завоеваний, которые им были, по их мнению, законным образом предоставлены патриотическим силами, отменивших “миты, янаконов, трибуто и прочие формы эксплуатации”35. Новые власти в Ла-Пасе также отменили монополии на уголь, соль, пряжу, также были сожжены долговые бумаги до 1807 г., сохранив таковые в отношении трибуто, хины и десятины. Эти меры были выгодны торговцам и помещикам. Именно к ним обращался Мурильо, именуя “храбрые жители Ла- Паса и всей империи Перу”36, когда надеялся, что революция распространится на все королевство, “на провинции Куско, Арекипа, Пуно и Кочабамба”37. Историк Васкес Мичикадо даже делал из этого вывод, что происшедшее в Ла-Пасе было попыткой “создать конфедерацию перуанских провинций со столицей в Ла-Пасе”38.
Местное финансовая автономия способствовала осознанию необходимости “собственного правительства”, чтобы получить больший контроль над потоками налогов в Буэнос-Айрес, а главное, расширить сферу своего действия и ресурсы39. Меры “Плана правительства”, проводимые Охранительной хунтой, не означали категорического отказа платить налоги королю, но приказ “не посылать денег в Буэнос-Айрес” предполагал требование учета местных интересов в финансовой сфере. Кроме того, такая позиция оправдывалась подозрениями вице-королевской власти в предательстве прав Фердинанда VII, а вице-королями воспринималось как акт отделения. Желание Ла-Паса “установить прочные и устойчивые основы для собственности, безопасности и свободы личности” становилось опасным не столько потому, что усугубляло “зло, которым страдала Европа”, а потому, что означало неподчинение установленной в вицекоролевстве иерархии власти. В ходе испанского кризиса вице- королевские власти стали де факто вершиной власти и должны были принимать решения, направленные на сохранение старой системы. Неумение Охранительной хунты, несмотря на все усилия Мурильо, найти понимание с новым вице-королем Сиснеросом, а также с Гойенече и Сансом40, усугубилось столкновениями в кабильдо и внутренними беспорядками, что в сумме привело к тому, что Ла-Пас стал жертвой самых жестоких репрессий, которые имели целью показать первенство Перу в старом споре между двумя вице-королевствами за обладание провинциями.
Заключение
Растерянность королевских властей перед лицом предложений принцессы Карлоты присоединить Чаркас к португальской короне, последующее создание хунт и репрессии со стороны совместных силы вице-королевств Рио-де-Ла-Платы и Перу сделали очевидным: во-первых, верхнеперуанцы показали себя способными к осуществлению суверенитета своей страны, что подчеркивало состоявшуюся автономию этой провинции по отношению к другим американским территориям; во-вторых, отрицание местной автономии исходило не от центральных испанских властей, а от того понимания функционирования монархии, каким обладали вице-королевские чиновники, от их корпоративных интересов, от страха местных испанцев утратить свое привилегированное положение в случае, если победит равенство американских и европейских испанцев. В русле интеллектуальной трансформации и внутренних конфликтов вокруг юрисдикции и компетенции между вице-королевствами позиция отказа от признания законности хунт со стороны вице-королевских властей вела к превращению в мятежников тех движений, которые появились без всяких претензий на независимость, а скорее как сугубо монархические. После пленения монарха ни самоуправление, ни местный патриотизм не несли сепаратизма, ибо они мало чем отличались от подобных движений в самой Испании, были направлены на поиск путей трансформации монархии, не противостояли метрополии. Именно совпадение местных и общеимперских интересов объясняет, почему создание хунт в Чаркас не было конфликтом между испанцами и креолами. Вместе с тем, хотя хунты действовали в рамках традиции и законов, их появление вело к прогрессирующему развалу власти. Хунты даже после признания верховной власти Центральной хунты стремились отстоять свои полномочия, что имело революционное содержание, ибо вело к реальной федерации. В результате разрушалось не только политическое единство монархии, но и единство различных народов Америки41. Целью королевских властей будь-то Перу, будь-то Рио-де-Ла-Платы было восстановление контроля над Чаркас, и распуск хунт в Ла-Плате и Ла-Пасе отвечает потребности сконцентрировать суверенитет в одном единственном органе. В противном случае каждая хунта отдельно могла привести к политическому хаосу и развалу.
Хунты в Чаркас в 1809 г., так похожие на испанские, представляли первое автономное правительство в Испанской Америке. Если хунта в Чукисаке положила начало процессу автономии в отношении к вице-королевству Рио-де-Ла-Плата, то Охранительная хунта Ла- Паса, выражая желание к самостоятельному правлению, утверждала центральную роль этого города во всем южно-андском регионе42. Различие одной от другой состояло в том, что первая не разорвала институционных связей, и весь процесс всегда оставался под контролем Аудиенсии и сохранял рамки формальной законности. Ни одна из хунт не претендовала на независимость от Испании, а лишь стремилась к изменению системы власти в Испанской Америке. Конъюнктура, сложившаяся после французского вторжения, была использована в Чаркас для реструктуризации региональной власти при условии признания легитимной монархии. Устроив показательные казни, вице-король Абаскаль воспользовался восстанием в Горном Перу, чтобы перетащить эти провинции к Перу к удовлетворению тех, чья интерсы были связаны с тихоокеанским ареалом. События в Буэнос-Айресе в 1810 г. вновь возродили хунтистское движение в Кочабамбе и Оруро, а “революционные” войска вошли в Чаркас, возвращая их Рио-де-Ла-Плате. Превращение Чаркас в период с 1811 г. по 1817 г. в театр постоянных военных действий между роялистскими перуанскими силами и “освободительными” аргентинскими войсками с поддерживавшими их партизанскими отрядами помешало включить этот регион в развитие представительной системы, связанной с политическими решениями в Испании43.
Примечания
1. Автор статьи, Марта Ируроски Викториано - исследовательница Института истории Высшего совета по научным исследования Испании, Мадрид
2. Just E. Comienzo de la Independencia en el Alto Peru: los sucesos de Chuquisaca 1809, Sucre,1994. P. 21. Другие авторы, придерживающиеся этих же взглядов: Abecia V. Historia de Chuquisaca, Sucre, 1939; Abecia Baldivieso V. La revolucion de 1809. La Paz, 1954; Его же, El criollismo de la Plata, La Paz, 1977; Arnade C. La dramatica insurgencia de Bolivia, La Paz, 1972; Vazquez Machicado H. La Revolucion de La Paz de 1809. Para una biografia de Pedro Domingo Murillo. La Paz, 1991; Klein H. S. Historia general de Bolivia, La Paz, 1988; Siles Salinas J. La independencia de Bolivia. Madrid, 1992.
3. Данная точка зрения близка другим авторам: Guerra F-X. Modernidad e independencias. Ensayos sobre las revoluciones hispanicas. Mexico, 1992. P. 35, 126-27, 136, 189, 224-26, 340-41; Его же, Identidad y soberania: una relacion compleja; Logicas y ritmos de las revoluciones hispanicas.// Revoluciones hispanicas. Independencias americanas y liberalismo espanol,. Madrid, 1995. P. 207-239, P. 13-46; Rodriguez J. E. La independencia de la America espanola. Mexico, 1996. P. 14; Annino A. El paradigma y la disputa. La cuestion liberal en Mexico y la America hispana.// Colom Gonzalez F. (ed.), Relatos de nacion. La construction de las identidades nacionales en el mundo hispanico. Madrid-Frankfurt, 2005. P. 103-112.
4. Proclama de La Plata a los valerosos habitantes de la ciudad de La Paz. Авторство этого заявления приписывается священнику Медине - Roca J. L. 1809. La revolucion de la Audiencia de Charcas en Chuquisaca y La Paz. La Paz, 1998. Р. 95.
5. О неосхоластических доктринах и теории пакта во взглядах испанских мыслителей XVI - XVII вв. - Идеи Франсиско де Витория, Диего де Коваррубияс, Доминго де Сото, Луис де Молина, Хуан де Мариана, Франсиско Суарес и Фернандо Васкес де Менчака являются основой теорий “общественного договора” в XVII в., их идеи смешивались с английскими и французскими политическими концепциями через работы Иоханна Альтисиуса, Уго Гротиса. Их идеи отразились на конституционализме и республиканизма, в то время как идея пакта вела к теориям просветителей, которые освещали испанский абсолютизм: Varela Suanzes Carpegna, J. La teoria del Estado en los origenes del constitucionalismo hispanico. Madrid, 1983; Gallego J. A. El concepto popular de libertad politica en la Espana del siglo XVIII.// De la Ilustracion al Romanticismo. II Encuentro: Servidumbre y libertad. Cadiz, 1986; Halperin Donghi T. Tradicion polftica espanola e ideologia revolucionaria de mayo. Buenos Aires, 1961; Portillo J. M. Revolucion de nacion. Origenes de la cultura constitucional en Espana, 1780-1812. Madrid, 2000; Rodriguez J. E. De los pueblos al pueblo: la representation en la Nueva Espana y Mexico” (mimeo 2003), Rodriguez J. E. La cultura politica compartida: los origenes del constitucionalismo y liberalismo en Mexico.// Mmguez V., Chust M. (eds), El imperio sublevado. Monarquia y naciones en Espana e Hispanoamerica. Madrid, 2004. P. 195-224.; Quijada M. El imaginario y el lexico que lo revela. Un itinerario por los caminos de Franfois-Xavier Guerra, de ayer a manana.// Colloque Internationel Hommage a Franfois-Xavier Guerra. Paris, 2003; Quijada M. Las dos tradiciones. Soberama popular e imaginarios compartidos en el mundo hispanico en la epoca de las grandes revoluciones atlanticas.// Rodriguez J. E. (coord.), Revolucion, Independencia y las nuevas naciones de America. Madrid, 2005. P. 61-86.
6. Rene-Moreno G. Ultimos dias coloniales en el Alto Peru. II vols. Santiago, 1896; Rene-Moreno G. Ultimos dias coloniales en el Alto Peru. Documentos ineditos de 1808 y 1809. Santiago, 1901; Rene-Moreno G. Mariano Alvarez y el silogismo altoperuano de 1808. La Paz, 1973.
7. О движении Патриотических хунт см.: Lee Benson N. The Contested Mexican Elections of 1812.// HAHR, 1946, vol. 26, n. 3. Р. 336-350; Lee Benson N. (ed.) Mexico y the Spanish Cortes, 1810-1822. Eigth Essays. London, 1966; Rodriguez J. E. Fronteras y conflictos en la creacion de nuevas naciones.//Historia de Espana Menendez Pidal. La Espana de Fernando VII, tomo XXXII, vol. II. Madrid, 2001. Р. 570-615; Rodriguez J. E. Las primeras juntas autonomistas 1808-1812.//Carreras Damas G. Crisis del regimen colonial e independencia. Historia de America Andina vol. 4. Quito, 2003. Р. 129-168; Guerra F-X. La ruptura originaria: mutaciones, debates y mitos de Independencia.//Alvarez Cuartero I., Sanchez Gomez J. Visiones y revisiones de la Independencia americana. Salamanca, 2002. Р. 89-110; Gonzalez Adanes N. De la monarquia absoluta a la Espana revolucionaria: interpretaciones clasicas y nuevas preguntas” (mimeo 2003). Р. 44-45; Morelli F. Entre el antiguo y el nuevo regimen: el triunfo de los cuerpos intermedios. El caso de la Audiencia de Quito, 1765-183.// Historia y Politica. Ideas, procesos y movimientos sociales, 2003 n. 10. Р. 172-174; Perez Herrero P. Caracteres generales del proceso.//Historia de Espana Menendez Pida. La Espana de Fernando VIIl, tomo XXXII, vol. II. Madrid, 2001. Р.327-370; Chust M., Frasquet I. (eds.) La trascendencia del liberalismo doceanista en Espana y America, Valencia, Biblioteca Valenciana. 2004; Minguez y Chust (eds), El imperio sublevado cit.
8. Roca, 1809 cit., P. 20, 149.
9. Аудиенсия состояла из уроженцев Испании регента А.Боето, декана Х. Де Иглесия, который был вскоре заменен на Х. Ф. Кампобланко, прокурора М. Лопеса Андреу и судий Х. А. де Уссос-и-Моси, Х. Васкеса Бальестерос, p. Рамиреса де Ларедо.
10. Письмо президента Гарсия Писарро инфанте Карлоте Хоакине де Бурбон. Ла-Плата 25.12.1808 - Archivo Historico Nacional. Cons. Leg. 21391, 2 fs. 42; Just E. Op.cit., P. 588, 622; Roca J.L. 1809..., P.178-183.
11. Ovando-Sanz G. Un documento poco conocido. El Acta del Claustro de la Universidad de San Francisco Xavier de La Plata, sobre las pretensiones portuguesas y brasilenas de 1809.// en Historia y Cultura, 1988, n. 13. P. 93-110.
12. Он сам признает свое авторство 10 июля 1810 г. перед маршалом Ньето при расследовании восстания -Just Е. Op.cit., P. 407; Abecia Valdivieso V. El
criollismo, P. 38.
13. Moreno G.R. Ineditos..., XXXIV, C, CXVIII, CXXI, CXXII; Documentos sobre la reasuncion del mando de Chuquisaca, XXX-XXXII e Informes de la Audiencia de Charcas al virrey Liniers y del subdelegado de Yamparaez, Alvarez de Arenales, sobre los sucesos de La Plata del 25.V.1809, XL y XLIV - опубликовано в Just E. Op.cit., P. 666-670, 682-686, 698-707; Roca J. L. 1809 cit., P. 184-195.
14. Roca J.L. 1809 cit., P. 150.
15. Arnade, La dramatica cit., P. 40-43; Roca, 1809 cit., P. 202-204.
16. Just E. Comienzo cit., P. 772-790; Roca J. L. 1809 cit., P. 190, 204-208; Querejazu Calvo R. Chuquisaca 1538-1825. Sucre, 1990. P. 465-629.
17. Paz L. La Universidad de San Francisco Javier. Sucre, 1914; Mendoza J. La universidad de Charcas y la idea revolucionaria. Sucre, 1924; Francovich G. El pensamiento universitario de Charcas, Sucre, 1948; Fernandez Naranjo N. Las ideologias rivales en la revolucion libertaria. // Khana. Revista Municipal de Artes y Letras, 1953, vol. III. P. 214-229; Prudencio R. Las bases juridica y filosofica de la revolucion de 1809.// Kollasuyo. Revista de Historia, 1972, n. 81. P. 5-35. См. также сноску 1.
18. Just E. Comienzo cit., P. 23-219.
19. Тяжбы Писарро с Аудиенсией: по этикету шляпы; принятие президентом петиций губернаторов пограничных земель из-за атак индейцев чиригуанов и посылка воинских подразделений; расход государственных денег; борьба чиновников казначейства с церковным кабильдо, которое обвинялось в небрежении интересов короля; университетская реформа (выборы ректора и реорганизация академической жизни); реформа семинарии, столкнувшая архиепископа Мохо с церковным кабильдо; выборы членов муниципалитета, алькальдов и рехидоров; недовольство консультациями, которые давал президенту ультра-консерватор советник Педро Висенте Каньете, которого затем Аудиенсия выслала из города; повышения по службе без учета иерархической лестницы; попытки отстранить президента от власти во время его болезни и т. д.
20. Многие адвокаты, выпускники академии, были участниками революционного движения освобождения: Б. Монтеагудо, М. Морено, Х. Х. Кастельи, Х. Суданьес. Например, 35: членов Хунты Ла-Паса в 1809 г.; три члена Хунты в Буэнос Айресе в 1810 г., 15 из 31 депутата Конгресса 1816 г., провозгласившего независимость Аргентины, были выпускниками Чукисаки.
21. Thibaud C. La Academia Carolina de Charcas: una "escuela de dirigentes" para la independencia". // El siglo XIX. Bolivia y America Latina. La Paz, 1997. P. 3960.
22. Чаркас включала в себя интендантство Потоси, которая фактически дотировала весь регион, и еще до образования вице-королевства бытовала фраза: “Мой сын, Буэнос-Айрес, ему я подарил вице-королевство” - Viana J. E. (ed.) Testamento de Potosi, romance anonimo. Potosi, 1954. versos 145-146.
23. Moreno, Ineditos, XXXIV y CXVIII // Roca J.L. 1809 cit., P. 178-179, 195-198.
24. Д.Рамос пишет о надежде оидоров, что Ла-Плата станет столицей вицекоролевства, так как Буэнос-Айрес более подвержен внешней опасности, а Чаркас имели больший религиозный и политический вес. Еще в 1802 г. интендант Хуан дель Пино Манрике в своем меморандуме Хосе Г альвесу предлагал создать в Чаркас самостоятельное вице-королевство, а в Санта- Крусе учредить генерал-капитанство (Espana en la Independencia de America. Madrid, 1996. P. 201). Такое же предложение было сделано Мариано Олмедо, депутатом от Чаркас в Кадисских кортесах (Timothy E. A. Espana y la Independencia de America. Mexico, 1986. P.122).
25. AGI. Audiencia de Charcas 729. Expedientes eclesiasticos 1702-1825. Consulta del Senor Intendente de Potosi, Francisco de Paula Sanz, a Benito Maria de Moxo y FrancoH sobre si era o no conforme con la mejor politica suspender las rogativas publicas que el Arzobispo de la Plata habia mandado se hiciesen en aquella Villa. Potosi, 29 de octubre de 1808, ff. 1-4. Contestation de Benito Maria de Moxo y FrancoH a Francisco de Paula Sanz, Gobernador Intendente de Potosi, La Plata 28 de noviembre de 1808, ff. 5-7 (Irurozqui M. El sueno del ciudadano. Sermones y catecismos politicos en Charcas, 1808-1814.// Quijada M., Bustamante J. (eds.) Elites intelectuales y modelos colectivos. Mundo Iberico (siglos XVI-XIX). Madrid, 2002. Р. 215-245)
26. Just E. Comienzo cit. P. 591-594; Roca J. L. 1809 cit., P. 184-188
27. AGI. 4555. Oficio de P.D. Murillo al intendente Sanz. Cochabamba, 25 de agosto de 1809 en Luis Herreros de Tejada, El general Goyeneche en America (1808-1813), Madrid, Ed. Porta-Coeli, 1921, pp. 56; Informe de los Representantes del pueblo de La Paz a la Audiencia de Charcas dandole cuenta de los sucesos del 16 de julio de 1809, XLIV // Just Е. Comienzo cit., Р. 709.
28. Остается неясным, кто был автором заявления о создании хунты см. Mendoza Pizarro J. La mesa coja. Historia de la Proclama de la Junta Tuitiva del 16 de julio de 1809. La Paz, 1997; Roca J. L. 1809 cit.
29. Arguedas A. La fundacion de la Republica. La Paz, 1920; Abecia Baldivieso V. La "genial hipocresia" de don Pedro Domingo Murillo. La Paz, 1978; Rosendo Gutierrez J. Memoria historica sobre la revolution del 16 de julio de 1809. La Paz, 1877; Ochoa J. V. 16 de julio de 1809. La Paz, 1894; Palma J. Monografia de la revolution del 16 de julio de 1809. La Paz, 1911; Yanez de Montenegro P. J. La revolution del 16 de julio de 1809. La Paz, 1964; Ballivian de Romero F. Los primeros levantamientos en Charcas. // Crespo Rodas A., Crespo Fernandez J., Kent Solares M. L. (coords.) Los bolivianos en el tiempo. Cuardernos de Historia. La Paz, 1993. P. 176-182; Crespo Rodas A. La ciudad de La Paz. La Paz, 1989; Crespo Rodas A. La vida cotidiana en La Paz durante la Guerra de Independencia, 1800-1825. La Paz, 1975; Rivera Sotomayor A. Murillo. Oficios y Cartas. La Paz, 1972. P. 27-109; Abecia Valdivieso V. Adiciones documentales sobre Pedro Domingo Murillo. La Paz, 1978;. Pinto M. M La revolucion en la Intendencia de La Paz. // Ponce Sangines C., Garcia R. A. (recp.) Documentos para la historia de la revolution de 1809. vol. I. La Paz, 1953. P. 116-188 .
30. Ramos, Espana cit., P. 202-203.
31. Roca J. L. 1809 cit., P. 66-69.
32. Plan de Gobierno, 21 de julio de 1809.// Ibid., P.79-86.
33. Ibid., P. 88-89
34. O'Phelan S. Rebeliones andinas anticoloniales. Nueva Granada, Peru y Charcas entre el siglo XVIII y el XIX.// Revista de Estudios Hispano-americanos, 1993, Sevilla. vol. XLIX. P. 433-436.
35. Arze Aguirre R. Participation popular en la independencia de Bolivia. La Paz, 1987. P. 137.
36. Proclama de La Plata.// Roca J. L. 1809 cit., P. 95.
37. O'Phelan S. El mito de la "independencia concedida": los programas politicos del siglo XVIII y del temprano XIX en el Peru y el Alto Peru (1730-1814)"// Flores Galindo A. (comp.) Independencia y revolucion, 1780-1840, tomo II. Lima, 1987. P. 158-159.
38. “Relation imparcial de los acaecimientos de la ciudad de La Paz" 6 de octubre de 1809. // Vazquez Machicado H. J. Obras Completas cit., vol. III. P. 201-284.
39. Barragan R. Espanoles patricios y espanoles europeos: conflictos intraelites e identidades en la ciudad de La Paz en visperas de la Independencia, 1770-1809// Walker C.(comp.), Entre la retorica y la insurgencia: las ideas y los movimientos sociales en los Andes, siglo XVIII. Cusco,1996. Р. 113-171.
40. Rivera, Murillo cit., P. 113-147
41. Portillo, Revolucion cit., P. 176-207; Guerra, “La ruptura” cit., P. 109-110
42. О связи этого феномена с восстаниями в Куско и Ла-Пасе в 1805 г. см. Durand Florez L. El proceso de Independencia en el sur andino, Cuzco y La Paz, 1805. Lima, 1993; Roca, 1809 cit., Р. 51-55; Pinto, La revolucion cit., Р. 56-63; Flores Galindo A. Los suenos de Aguilar // Buscando un inca, Lima, 1989.
43. Irurozqui M., Peralta V. Los paises andinos. La conformation politica y social de las nuevas republicas (1810-1834).// Lopez-Cordon M. V. (coord.) La Espana de Fernando VII. La position europea y la emancipation americana; Jose M. Jover Zamora (dir.), Historia de Espana de Menendez Pidal, tomo XXXII-II. Madrid, 2001, Р. 463-520; Irurozqui M. De como el vecino hizo al ciudadano y de como el ciudadano conservo al vecino. Charcas, 1808-1830// Rodriguez J. E.. (coord.), Revolucion, Independencia y las nuevas naciones de America. Madrid, 2005. Р. 451-484.