Историю Канады после ее присоединения к Великобритании в 1763 г. долгое время было принято рассматривать через призму межэтнических противоречий англо- и франкоканадцев и борьбы последних за независимость. Такой подход отличал как, собственно франкоканадских историков1, так и советских, и российских исследователей2. Однако в его рамках не удалось получить достаточно убедительных ответов на целый ряд неоднократно поднимавшихся вопросов, один из которых касался событий Великой французской революции 1789 - 1799 гг. и англо-французской войны 1793 - 1802 гг.: почему франкоязычное население Канады, в 16 раз превосходившее по численности завоевателей3, не предприняло в годы войны никаких попыток избавиться от британского господства? Если межэтнический конфликт действительно носил столь непримиримый характер, то почему франкоканадцы не воспользовались слабостью завоевателей? Ведь сложно представить более удобный случай для достижения независимости, чем тот, когда силы Британской империи оказались прикованы к европейскому театру военных действий, а соседние США оставались настолько враждебны бывшей метрополии, что непременно поддержали бы любые попытки ослабления ее позиций в Северной Америке.
Абитаны. Художник Корнелиус Кригхоф
Абитаны на санях. Художник Корнелиус Кригхоф
Усадьба пионера. Художник Корнелиус Кригхоф
Конституция провинции Квебек (1775)
Генерал-губернатор Гай Карлтон, 1-й барон Дорчестер
Для ответа на этот вопрос следует отказаться от аксиомы об априорной враждебности англо- и франкоканадцев и выяснить, какие социально-политические процессы влияли на их взаимоотношения в конце XVIII века.
Сведения о революции во Франции начали поступать в Канаду в 1789 году. Постепенно они дополнялись подробностями и привлекали все большее внимание общественно-политических кругов. Их франкоканадская часть с энтузиазмом встретила эти, как выразился кто-то из современников, "самые значимые со времени рождения Христа" события. Газеты приветствовали принятие Конституции и
Декларации прав человека и гражданина, одобряли первые мероприятия революционного правительства как, например, введение свободы печати и отмену сословий. "Люди больше не хотят мириться с социальным и экономическим неравенством, что базируется лишь на факте рождения или воле короля", - писала "Квебек газетт"4. В Квебеке даже печатались труды французских просветителей и собирался для обсуждения политических вопросов Конституционный клуб, куда входили и некоторые члены колониальной ассамблеи.
Однако после появления в 1793 г. новостей о казни короля и начале войны между Францией и Великобританией все изменилось. После того, как 24 апреля 1793 г. лейтенант-губернатор Нижней Канады Алуред Кларк объявил о начале боевых действий, даже те франкоканадские общественно-политические деятели, которые прежде симпатизировали революции и республике, предельно ясно заявили о своей лояльности британской короне. С подачи А. Кларка ассамблея Нижней Канады, состоявшая из 16 британских и 34 франкоканадских депутатов, единогласно подтвердила верность Георгу III, поддержала приостановку действия Хабеас корпус акта, введение в колонии военного положения и приняла Закон об иностранцах. Последний практически закрывал Канаду для посещения всех, кроме выходцев из Великобритании, поскольку каждый въезжавший в провинцию должен был получать разрешение на пребывание лично у губернатора5. Депутаты легислатуры, а также Законодательного и Исполнительного советов при губернаторе подписали в Квебеке и Монреале "декларации верности", в которых подтверждали свою преданность британским властям и законам и обязывались подавлять смуту и поддерживать общественный порядок6.
Военная угроза очень быстро стала в Северной Америке реальностью. Еще в конце 1792 г. жирондистское правительство Франции назначило послом в США хорошо зарекомендовавшего себя в революционной деятельности Эдмона Женэ. Он был отправлен через океан с заданием подготовить военно-политический союз двух республик и организовать захват Луизианы и Канады7. Момент выглядел весьма подходящим: отношения США и Великобритании оставались крайне напряженными, а Франция была заинтересована в отвлечении вражеских сил на заокеанский театр боевых действий8. При этом Париж выражал готовность оказать Вашингтону помощь в захвате Канады, но ничего не говорил о возращении себе потерянной тридцать лет назад колонии.
К сожалению для французского правительства, уже через две недели стало ясно, что миссия Женэ потерпела неудачу. Война с Великобританией и ее союзниками оценивалась в Белом доме как слишком серьезный вызов для вооруженных сил и финансов молодой американской республики. Поэтому в апреле 1793 г. США заявили о нейтралитете в европейском конфликте, и проекты американо-французского сотрудничества потеряли всякий смысл.
Однако сам Женэ не стал возвращаться на родину. Он решил продолжать деятельность в Америке и разработал план вторжения в Канаду силами вест-индского флота, стоявшего в тот момент на якоре в заливе Нью-Йорка, и волонтеров, набранных из жителей Новой Англии французского и ирландского происхождения9. В распоряжении посла оказалось 15 военных кораблей и 2500 добровольцев, не считая отрядов из Вермонта, обещавших присоединиться позднее. С ними Женэ планировал разбить английские рыболовецкие базы на Ньюфаундленде, захватив не менее шести десятков кораблей, вернуть под республиканский флаг острова Сен-Пьер и Микелён, сжечь Галифакс и высадиться в Квебеке10. Несмотря на имевшийся фактор неожиданности, офицеры французского флота посчитали эту импровизацию слишком рискованной и предпочли не проводить экспедицию, а вернуться во Францию.
Новая неудача не обескуражила энергичного посла. Оставшись без какой-либо реальной возможности организовать вторжение в Канаду, Женэ направил все усилия на подготовку восстания франкоканадцев. В этом ему на помощь пришел радикально настроенный печатник из Монреаля Анри Мезье. Новый знакомый написал памфлет, в котором изложил послу республики свою версию положения дел в Канаде. Он доказывал, что военные позиции и авторитет англичан в Канаде ничтожны, что канадцы не желают защищать английского короля и "готовы сбросить иго тирана". По словам А. Мезье, жители провинции доведены до крайней степени недовольства притеснениями английских чиновников и военных, с трудом терпят тяжелые повинности в пользу сеньоров и священников, проникнуты желанием перемен, а потому готовы повторить опыт французской революции11.
Полностью доверившись словам Мезье, Женэ написал памфлет "Свободные французы - братьям в Канаде"12. В нем посол от имени Франции приносил извинения за проигранную Семилетнюю войну, но заверял, что с тех пор "братья по другую сторону океана" не забывали канадцев и до сих пор испытывают душевную привязанность к ним. Он призывал жителей Квебека объединиться с "друзьями американцами, французами и индейцами" и поднять оружие против угнетателей, сбросить иго сеньоров и иностранных завоевателей и обрести независимость.
Основную часть текста заняло описание тех благ, которые ожидали канадцев после освобождения от Великобритании. Им обещалась отмена сеньориальных титулов и связанных с ними повинностей, полная свобода торговли при отсутствии привилегий отдельным компаниям или купцам, выборность всех органов власти, демократизация церковной жизни, перевод образования в ведение государства, развитие наук и даже приобщение индейцев к достижениям цивилизации. От мести английского короля их должен был спасти союз с "самыми свободными и прогрессивными державами мира" - Францией и США13. Мезье удалось распространить в Нижней Канаде порядка 350 экземпляров этого памфлета, а также брошюры с французскими революционными песнями, сочинения Томаса Пейна и другие подобные материалы. Несколько сочувствующих франкоканадцев взялись разносить слухи о скором прибытии войск республики в надежде спровоцировать восстание.
Самому Женэ не выпало возможности увидеть результаты проделанной работы. В феврале 1794 г. якобинское правительство лишило его официального статуса и потребовало возвращения во Францию. Однако британские власти в Верхней и Нижней Канаде очень быстро узнали о распространяемой пропаганде14. И, судя по всему, агитация произвела немалый резонанс среди франкоканадских крестьян, особенно в пограничных с США областях. В частности, полковник Р. Г. Ингланд, пребывавший летом 1794 г. в районе Детройта, охарактеризовал настроения абитанов15 как "очень близкие к мятежу"16, а У. Грант - землевладелец и член ассамблеи Верхней Канады - требовал от лейтенант-губернатора введения военного положения, поскольку провинция "находилась под угрозой вторжения и восстания"17.
Британская колониальная администрация отреагировала уже упомянутым выше Законом об иностранцах, введением военного положения и приостановкой Хабеас корпус акта, что позволяло без суда и следствия заключать в тюрьму любых неугодных лиц. Но все это имело совсем незначительный эффект в сельской местности. В слабо контролируемых ею аграрных районах решающее значение имела позиция франкоязычных сеньоров. А те, в свою очередь, напуганные эгалитаристской риторикой революционеров и их эмиссаров в Северной Америке, с большим энтузиазмом пришли на помощь британским властям. В 1794 г. в Квебеке, Монреале и Труа-Ривьере несколько членов Законодательного и Исполнительного советов создали, так называемые, Верноподданнические ассоциации. Их главной задачей провозглашалось "донесение до франкоканадцев вестей об ужасах революции", "раскрытие вражеских агентов" и "распространение чувств благодарности за блага, что принесло британское правление"18. Учредители этих организаций при содействии франкоканадских кюре и землевладельцев развернули пропагандистскую кампанию по всей Канаде. По свидетельствам Ф.-У. де Гаспэ и герцога де ля Рошефуко-Лианкура, нередко сами сеньоры собирали крестьян и "разоблачали" перед ними опасные заблуждения19.
Один из франкоязычных землевладельцев - сеньор Дено - даже выступил с пламенной речью в ассамблее Нижней Канады, рассказав о шести причинах, по которым он ощущал себя верным британским подданным и не собирался поддерживать французов в случае их вторжения в провинцию. Во-первых, потому что по условиям Парижского мира 1763 г. Канада уже не являлась частью французского государства, во-вторых, в силу клятвы верности, принесенной английскому монарху, в-третьих и в-четвертых, из благодарности за защиту католической религии, а также человечность и доброту, проявленные британской администрацией после завоевания, в-пятых, поскольку Франция теперь была охвачена неприемлемыми революционными идеями, и наконец, так как вторжение и война были бы "угрозой свободе, законам, религии и моральным устоям всех канадцев"20. При этом источники не зафиксировали ни одного случая, когда бы франкоканадские сеньоры выступили с поддержкой или сочувствием к происходившим во Франции событиям, либо выразили желание возвращения Канады под французский суверенитет.
Но наибольшую активность проявило католическое духовенство. Оно было по-настоящему шокировано казнью "помазанника божьего" Людовика XVI и политикой французских республиканских правительств по отношению к церкви. В ноябре 1793 г. епископ Юбер разослал по приходам циркуляр, в котором требовал от кюре признать "полностью прерванными все узы, когда-либо существовавшие с Францией", и помнить, что верность и преданность, прежде соединявшие канадцев с французским монархом, теперь принадлежат британскому королю. "Французы должны быть полностью выдворены из этой провинции", - предельно четко требовал епископ21.
Чтобы не оставаться голословным, Юбер распорядился отказывать в проведении церковных таинств всем замеченным в симпатиях к республиканским идеям22. А позднее его коллега епископ Дено даже устроил торжественное богослужение в честь "возрадовавшей сердца" победы адмирала Нельсона над французским флотом при Абукире23.
Рядовые священники старались не отставать в выражении верноподданнических чувств. "Прежде завоеватели внушали нам только леденящий душу страх. Мы не могли поверить, что эти люди, чуждые нашему языку, законам, традициям и вере, смогут дать нашей стране то, что она потеряла со сменой суверенов. Но эта щедрая нация не раз наглядно доказала, насколько ложными были такие предрассудки. Эта трудолюбивая нация обогатила нашу землю и позволила ей расцвести... благодетельная нация... добрая нация, которая дала нам всю необходимую свободу и уважает нашу религию. Нет, нет, нет, это не наши враги"24, - заявил Ж.-О. Плесси на похоронах епископа Бриана в июне 1794 года. Среди приходских священников даже распространилось поверие, что само завоевание Канады англичанами было не чем иным, как частью божественного замысла по спасению ее жителей от тяжелейшего преступления - убийства "помазанника божьего" и "отца народа", короля Людовика25.
Однако эффективность агитации верноподданнических ассоциаций была ограничена. С одной стороны, она оставалась слишком неубедительной для тех немногих представителей канадской интеллигенции, вроде депутатов ассамблеи Жозефа Папино и Жана-Антуана Панэ, кто был знаком с сочинениями французских просветителей и имел устоявшиеся политические взгляды. Они понимали революцию гораздо шире, чем обычный бунт "отвратительных убийц" и "жестоких каннибалов"26, а некоторые даже симпатизировали демократическим идеалам. В спектре общественно-политической жизни Канады этих людей можно было бы назвать радикалами. Их инициативы о четком разделении исполнительной и судебной властей в провинции, введении суда присяжных по делам государственной важности и сокращении срока ареста без предъявления обвинения до восьми дней встречали непонимание и последовательно отклонялись большинством депутатов ассамблеи27. Однако даже для них было несвойственно выражать симпатии революции или с воодушевлением ожидать французского вторжения.
С другой стороны, положение франкоязычного крестьянства за последние десятилетия сильно ухудшилось. И большинство регионов уже не первый год пребывало в состоянии постоянного социального напряжения. Пользуясь неподконтрольностью со стороны колониальной администрации, многие сеньоры произвольно повышали ренту, сгоняли абитанов с нажитых земельных участков, устанавливали новые повинности и всячески нарушали традиционные права арендаторов, прежде закрепленные французскими статутами, а ныне никак не защищенные. Особенно тяжелая ситуация складывалась во владениях новоявленных англоязычных помещиков. Многие из них стремились к получению максимальной прибыли со своих участков и не испытывали никакого сочувствия к населявшим их земледельцам. И если в годы французского господства каждый крестьянин имел право искать защиту у интенданта провинции, и споры, бывало, заканчивались и в их пользу, то в 1780 - 1790-е гг. британские власти просто игнорировали все подобные конфликты, хотя и были прекрасно о них осведомлены28.
Ситуация усугубилась сильным неурожаем 1795 г. и сопутствовавшим ему голодом. К несчастью для канадского крестьянства, цены на зерно на британском и европейском рынках в предшествовавшие годы только росли, и землевладельцы не собирались даже временно снижать взимаемую ренту, как это было принято в годы французского правления29. Абитаны оказались в странной ситуации, когда их обязательства по отношению к сеньорам оставались в силе, но при этом последние сложили с себя всякую ответственность за судьбу жителей поместий.
Стремительное ухудшение условий существования делало крестьян очень восприимчивыми к любой пропаганде, особенно, если речь заходила об отмене налогов. И, наоборот, лишало доверия сеньоров и кюре. Это было очевидно даже для современников. В частности, генеральный прокурор Нижней Канады Дж. Монк обвинял в мятежных настроениях крестьянства как раз местных землевладельцев. "Ренты и повинности, налагаемые сеньорами, создают ту почву для недовольства, которую используют враги Его Величества, - описывал он ситуацию государственному секретарю Домашнего департамента Г. Дандасу, - именно по причине бедственного положения их (абитанов. - И. Н.) так легко убедить в чем угодно"30.
В результате абитаны мало верили рассказам об "ужасах революции" и намного охотнее внимали словам агентов французского посла. Даже известие о казни короля повсеместно подвергалось сомнению. Ходили слухи о сговоре сеньоров с британскими властями с целью не допустить возвращения Канады под власть Франции31.
Судя по всему, за исключением генерального прокурора, британские власти недооценивали уровень недовольства канадских крестьян. И генерал-губернатор Г. Карлтон, и лейтенант-губернаторы А. Кларк и Дж. Симко считали, что главная угроза исходит не от Франции или, тем более, от абитанов, а от США. В частности, последний не верил в возможность высадки в Канаде французского десанта, но всерьез опасался вторжения американских войск, либо вылазок индейцев, инспирированных Конгрессом32. Страх агрессии со стороны соседней республики одолевал и губернаторских советников. "Американцы просто одержимы непреодолимой манией захвата земель, - считал Р. Гамильтон, - и их Конгресс, компетентный, рассудительный и мудрый в остальных вопросах, в этом отношении так же болен, как и остальной народ"33.
В связи с этим совершенно логичным выглядело решение генерал-губернатора о созыве ополчения. В мае 1794 г. он распорядился "как можно скорее" поставить под ружье 2 тыс. неженатых франкоканадцев34, но сразу же столкнулся с пассивным сопротивлением абитанов. Крестьяне попросту отказывались брать в руки оружие или записываться в отряды капитанов, а у тех не имелось никакой возможности заставить их подчиняться. Лишь 222 чел. во всей провинции встали на службу. Позже их количество увеличилось до 900, но это после того, как вербовщики обошли все 7 тыс. военнообязанных канадцев35.
Аграрные районы наводнились множеством самых невероятных слухов. Начиная от разговоров о нелегальности приказа о мобилизации, якобы не подписанного губернатором, и заканчивая сплетнями о планах британских властей отправить канадцев в Вест-Индию36. Поговаривали даже, что однажды записавшийся ополченец будет обязан служить всю жизнь37. Немало неразберихи внесли и агенты Женэ, по-прежнему убеждавшие крестьян в скором прибытии французских войск и их союзников из США. Абитаны боялись оказаться перед необходимостью воевать со своими "соседями и братьями"38.
Как раз в этот момент отсутствие у абитанов доверия к британским властям и местным сеньорам стало особенно очевидно. Никакие уговоры не могли развеять их сомнения и страхи. В местечке Кот-де-Неижэ недалеко от Монреаля несколько сотен крестьян вооружились и организовали оборону в ожидании регулярных войск, якобы посланных ассамблеей для принуждения их к службе в ополчении39. В целом ряде приходов священники, призывавшие абитанов вспомнить о военном долге, подверглись насилию, а в Сен-Жозеф-Невелль-Бос около пятидесяти вооруженных людей захватили и заключили в тюрьму офицеров, направленных к ним для набора милиции40. В деревне Шарльсбург около Квебека более трех сотен абитанов, вооруженных пиками и мушкетами, несколько дней патрулировали местность, защищаясь таким образом от возможных карательных мер со стороны властей41. Сообщения о беспорядках поступали из разных уголков провинции, но колониальная администрация смогла избежать углубления конфликта, отказавшись как от репрессий, так и от проведения в жизнь непопулярного указа. По прошествии времени абитаны вернулись к привычным занятиям и, хотя ополчение так и не было собрано, проблема как бы решилась сама собой.
Кажется странным, но уже в следующем году власти повторили ошибку. Словно не замечая неурожая, голода и повсеместного недовольства среди крестьян, ассамблея Нижней Канады приняла билль "Об улучшении плачевного состояния дорог", согласно которому повинности абитанов дополнялись 12-дневными работами по ремонту путей сообщения в провинции. Причем не только тех, что находились рядом с местом их жительства, а вообще любых, где это могло потребоваться, например, в отдаленных районах добычи пушнины или в городах42. Первые попытки проведения в жизнь этого закона летом 1796 г. столкнулись с массовым противодействием крестьян. Жители целого ряда деревень устраивали стихийные митинги и шествия, нападали на правительственных служащих, самовольно выпускали из тюрем тех наиболее активных протестующих, кого власти отправляли под арест. Показательна история некоего Люка Бертелё из предместья Монреаля, который все лето публично отказывался выходить на общественные работы, а в августе 1796 г. вместе с пятью друзьями избил констебля Марстона, отправленного его арестовать.
"Счастливый, что унес тогда ноги живым", констебль вернулся с подмогой и все-таки заключил Бертелё под стражу. Однако, как свидетельствовал генеральный прокурор Сьюуэлл, тот не пробыл и пяти минут в заключении, когда в темницу ворвалась толпа разгневанных крестьян и освободила его43.
В условиях продолжавшейся англо-французской войны колониальные власти оставались весьма ограничены в средствах силового воздействия на население. Угроза вторжения по-прежнему оставалась реальной, о чем в октябре 1796 г. лишний раз напомнил рейд французского флота под командованием адмирала Ришери. Как только до Канады дошли первые сведения о его появлении в районе Ньюфаундленда, среди крестьянства стали распространятся слухи о скором прибытии французских войск, несущих освобождение от английских властей, сеньориальных налогов и повинностей44. В такой напряженной ситуации, как признавали сами британские управляющие, имелось всего два выхода: признать действия абитанов мятежом и применить против них силу, что было чревато непредсказуемыми последствиями, или вновь отказаться от непопулярного закона, успокоив, тем самым, широкие массы населения45. Именно второй вариант и был выбран.
Поведение франкоканадского крестьянства возмущало и пугало англоязычных жителей провинции. Они по-прежнему находились в абсолютном меньшинстве среди враждебно настроенного большинства и за время беспорядков убедились в неспособности сеньоров, кюре и даже колониальной администрации контролировать стихийные проявления агрессии абитанов. Дополнительным подтверждением их страхов стали выборы в ассамблею 1792 и 1796 гг., в течение которых многие франкоканадские кандидаты эксплуатировали ксенофобские настроения избирателей и нередко сами впадали в крайние формы нетерпимости46. "Он из тех людей, кто сможет растоптать англичан в ассамблее", - охарактеризовал своего соратника в предвыборной речи Ж.-А. Панэ, а позже заявил: "Наши силы неравны, но вместе со мной вы сбросите англичан с вашей шеи"47. В 1796 г. на волне недавних массовых беспорядков число землевладельцев среди франкоканадских депутатов резко сократилось - с 13 до 4 - и при этом выросло количество представителей средних и низших социальных слоев: мелких торговцев, ремесленников и даже крестьян. Их отличали очень радикальные и оппозиционные настроения. Главный судья У. Осгуд с негодованием рассказывал, что семеро новых членов ассамблеи "не умеют ни читать, ни писать, но обещали избирателям отменить все налоги и повинности"48. В легислатуру также были избраны такие люди, как Николас Дорион и Александр Меню, которые разыскивались властями как зачинщики и организаторы недавних беспорядков, но депутатский мандат предоставил им иммунитет от уголовного преследования49.
В моменты активизации слухов о французском или американском вторжении среди англоязычных канадцев распространялись поистине панические настроения. "Не сомневаюсь, что, узнав о приближении республиканских войск, французское население провинции перережет глотки всем, кого заподозрит в симпатиях к Британии", - писал один из жителей Квебека в 1793 году50.
Пользуясь приостановкой Хабеас корпус акта, власти отправляли абитанов в тюрьму по первому же подозрению или доносу, а те, в свою очередь, часто выходили на свободу после заступничества соседей. Колониальная администрация даже пыталась засылать к франкоканадцам провокаторов, но сама же их и арестовывала, заподозрив в чересчур рьяном исполнении возложенных на них обязанностей51.
Но даже карательные меры никому не давали ощущения безопасности. "Глядя на всех тех людей, кого отправили в тюрьму безо всякой на то причины... и понимая, что тебя самого в любой момент могут заклеймить как "демократа", начинаешь думать, а не лучше ли вообще не испытывать судьбу и уехать куда-нибудь на время из провинции", - писал в "Квебек газетт" Джон Неилсон, работавший в ней печатником52.
В поисках причин обострения межэтнических отношений необходимо иметь в виду важное обстоятельство: англо- и франкоязычные общины Канады не имели широких контактов друг с другом. Они не только говорили на разных языках, ходили в церкви противоборствовавших конфессий, но и почти буквально жили в разных мирах. Первые компактно заселяли пустующие местности Верхней Канады, а в Нижней не выходили за пределы городов, где обосновывались отдельными кварталами. Вторые полностью доминировали в сельской местности долины реки св. Лаврентия, и многие из них вовсе не встречали англичан в повседневной жизни53. Их представления друг о друге часто не шли дальше воспроизведения стереотипов многолетней давности, сложившихся в условиях политического и религиозного противостояния Великобритании и Франции.
Английские чиновники, в большинстве своем, воспринимали абитанов как "невежественную, ленивую, хитрую расу", склонную к мятежам и заговорам, готовую ударить в спину в первый же подходящий момент54. Их нежелание служить в ополчении и заниматься ремонтом дорог объяснялось лишь пагубным влиянием французских агентов и революционной пропагандой, легко смущавших недалекие умы55. Немногие стремились понять мотивы поведения крестьян и никто не пытался выслушать их. Чуть ли не самой мягкой оказалась снисходительная позиция генерал-губернатора Г. Карлтона, который не считал канадцев нелояльными и списывал случившиеся конфликты на их "несознательность" и потерянную за мирные годы "привычку служить и работать"56.
Что же касается франкоканадцев, то они страдали ксенофобией не меньше англичан. Их стихийные протесты по поводу тяжести налогов и повинностей, созыва ополчения в пору сбора урожая или ремонта дорог в условиях голода часто направлялись не по адресу. Не имея решимости конфликтовать с сеньорами, у которых арендовали землю, проживая далеко от столицы провинции и плохо разбираясь в механизмах принятия управленческих решений, они просто срывали злобу на первых попавшихся "чужаках". Таковыми часто становились низовые чиновники, капитаны ополчения, священники, торговцы, особенно, говорившие на непонятном языке. Выступления абитанов были стихийны, импульсивны, и их англоязычные соседи часто даже не успевали понять, чего те хотели добиться в тот или иной момент.
Популярности ксенофобии способствовало и то, что она приносила политические дивиденды. Колониальные власти в отчетах Лондону могли списать все ошибки на отсутствие у канадцев "привычки" работать или служить, а избрание в ассамблею становилось намного проще, если кандидат в депутаты осваивал англофобскую риторику - она была проста, давала популярность и ни к чему не обязывала, ведь не в полномочиях ассамблеи был вопрос о выходе провинции из Британской империи.
Возвращаясь к вопросу о том, почему начало англо-французской войны не стимулировало среди франкоканадцев стремления добиться независимости от Великобритании, следует отметить три важных особенности этнической ситуации в Британской Северной Америке конца XVIII века. Во-первых, франкоканадская община не имела единой позиции по отношению к британским властям и англоязычным соседям по провинции. Ее образованная и политически активная часть в лице сеньоров, духовенства и интеллигенции в подавляющем большинстве не была настроена на конфликт и оставалась чрезвычайно лояльной по отношению к британской короне. Что же касается крестьянства, низших и средних городских слоев, то их протест никогда не был в достаточной степени организованным и последовательным. Во-вторых, даже те немногие активные действия абитанов, которыми они выражали свое недовольство, вроде вооруженного отказа от ремонта дорог или захвата тюрем, носили исключительно оборонительный характер и заканчивались в тот момент, когда власти отменяли непопулярный закон или отказывались от жестких мер. Не стоит преувеличивать их желание возвращения колонии под французский суверенитет: с воодушевлением встречая новости о скорой высадке французских войск или приближении французского флота, они не собирались делать что-либо для помощи вторжению из-за границы. И наконец, что частично следует из сказанного выше, этнический фактор сам по себе не имел для населения Канады конца XVIII в. столь большого значения, какое приписывалось ему историками XIX и XX веков. Поведение абитанов гораздо чаще двигалось сугубо практическими мотивами вроде недовольства чересчур высокими налогами, нежелания служить в армии или нести новые повинности, нежели соображениями этнического толка. Хотя это и не отрицает наличия традиционной враждебности ко всему "чужому", ксенофобии и стереотипов по отношению к людям иной культуры и образа жизни.
Примечания
Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект N 14 - 31 - 01213.
1. См., например: GARNEAU F. X. Histoire du Canada. Vol. 1 - 3. Quebec. 1851; GROULX L. Histoire du Canada francais depuis la decouverte. Vol. 3 - 4. Montreal. 1950 - 1952; BRUCHESI J. Histoire du Canada. Montreal. 1954.
2. ТИШКОВ В. А. Освободительное движение в колониальной Канаде. М. 1978; КОЛЕНЕКО В. А. Французская Канада в прошлом и настоящем. Очерки истории Квебека XVII-XX века. М. 2006.
3. К 1791 г. в Канаде проживало 160 тыс. франкоканадцев и не более 10 тыс. англичан. См.: WADE M. The French Canadians, 1760 - 1945. N.Y. 1955, p. 94.
4. TETU M. Quebec and the French Revolution. - Canadian Parliamentary Review, vol. 12, N 3, 1989.
5. Journals of the House of Assembly of Lower Canada for 1793 - 1794. Quebec. 1794, p. 308.
6. KINGSFORD W. The History of Canada. Vol. 7. Toronto. 1892, p. 397.
7. Correspondence of the French Ministers to the United States, 1791 - 1797. - Annual Report of the American Historical Association for the Year 1903, vol. 2, p. 201 - 211.
8. BURT A. L. The United States, Great Britain and British North America. New Haven. 1940, ch. rV-VII.
9. Genet to Minister of Foreign Affairs. Annual Report of the American Historical Association for the Year 1903, vol. 2, p. 234 - 235, 239 - 240, 264 - 265.
10. WILLIAMSON C. Vermont in Quandary: 1763 - 1825. Montpelier. 1949, ch. 14.
11. ТИШКОВ В. А. Ук. соч., с. 113.
12. Полный текст документа приведен в работе: BRUNET М. La Revolution francaise sur les bords du Saint Laurent. - Revue d'histoire de l'Amerique francaise, vol. 11, 1958 - 1959, p. 158 - 162.
13. Ibidem.
14. Lt. J. H. Schroede to Captain Le Maistre. 9 Sept. 1793. Report on Canadian Archives, 1891. Ottawa. 1892, p. 57; Simcoe to Alured Clarke. Ibid., p. 57.
15. Самоназвание франкоканадских крестьян.
16. The correspondence of Lieut. Governor John Graves Simcoe, with allied documents relating to his administration of the government of Upper Canada. Vol. 2. Toronto. 1923 - 1931, p. 334.
17. Journals of the House of Assembly of Lower Canada for 1794. Quebec. 1795, p. 304.
18. Dorchester to Dundas. 12 July 1794. Public Archives of Canada, Ottawa, Ontario. CO 42 (dispatches, letters, ets. Received by the Colonial Office), vol. 99, p. 299 - 300; Monk to Dorchester, s.d. Ibid., p. 301 - 302; Circular letter of the Quebec Association to the rural parishes in the District of Quebec. Ibid., vol. 100, p. 369; Report of the Quebec Executive Committee to the Association. 18 Oct. 1794. - Quebec Gazette. 23 Oct. 1794.
19. GASPE P.-A. Memoires. Quebec. 1885, p. 85 - 86.
20. TETU M. Op. cit.
21. WADE M. Op. cit, p. 99.
22. Bishop Hubert to cure Bedard. 13, 14, 19 Aug. 1793. Rapport de l'archiviste de la province de Quebec pour 1931 - 32. Quebec. 1932, p. 289.
23. WADE M. Op. cit., p. 100.
24. Ibidem.
25. GROULX L. Notre Matfre, le passe. Montreal. 1944, p. 125 - 164.
26. Именно так трактовались происходившие во Франции события британскими колониальными властями. См., например: Quebec Gazette. 31 Jan. 1793; GASPE P. -A Op. cit., p. 86.
27. Journals of the House of Assembly of Lower Canada for 1794. Quebec. 1795, p. 196 - 200, 304.
28. Solicitor-General Jonathan Sewell to Dorchester. 27 Feb. 1794. Public Archives of Canada, Ottawa, Ontario. Q Series (Colonial Office fonds), vol. 67, p. 89 - 97; Monk to Dundas. 6 June 1794. Public Archives of Canada. CO 42, vol. 100, p. 326 - 329; Chief Justice William Osgood to Burland. 25 Oct. 1795. Public Archives of Canada. CO 42, vol. 22, p. 23 - 24; WELD I. Travels through the states of North America, and the provinces of Upper and Lower Canada, during the years 1795, 1796, and 1797. L. 1799, p. 231.
29. OUELLET F. Histoire economique et sociale du Quebec. Montreal. 1966, p. 151 - 157.
30. Monk to Dundas. 6 June 1794. Public Archives of Canada. CO 42, vol. 100, p. 329.
31. Robert Liston to Grenville. 2 April 1798. Public Archives of Canada, Ottawa, Ontario. FO (Foreign Office Papers), series 5, vol. 22, p. 119.
32. From J. G. Simcoe to Henry Dundas. The correspondence of Lieut. Governor John Graves Simcoe, with allied documents relating to his administration of the government of Upper Canada, vol. 1, p. 52.
33. From Robert Hamilton to J. G. Simcoe. 4 Jan. 1792. Ibid., p. 98.
34. Dorchester to Dundas, 24 May 1794. Public Archives of Canada. CO 42, vol. 101, p. 5 - 7.
35. Abstract of the Returns of the Commanding Officers of the Militia of the Province of Lower Canada. Public Archives of Canada, Ottawa, Ontario. S series (correspondence, reports, etc. received by the Civil Secretary), vol. 59, p. 19035 - 19047.
36. Deposition of Francois le Droit dit Perche. 25 May 1794. Public Archives of Canada. CO 42, vol. 101, p. 19 - 20; Deposition of Jean-Baptiste Leclair. 19 May 1794. Ibid., vol. 100, p. 10 - 11.
37. Dorchester to Dundas. 25 May 1794. Ibid., vol. 100, p. 9.
38. BRUNET M. Les Canadiens et la France revolutionnaire. - Revue d'histoire de l'Amerique francaise, vol. 13, 1959 - 1960, p. 474 - 475.
39. Sheriff Edward Gray to Monk. 9 June 1794. Public Archives of Canada. CO 42, vol. 100, p. 355 - 356.
40. State of Prosecutions in His Majesty's Court of King's Bench. November 1794. Public Archives of Canada. CO 42, vol. 101, p. 58.
41. Monk to Dorchester. Ibid., vol. 100, p. 5, 8.
42. Journals of the House of Assembly of Lower Canada for 1795 - 1796. Quebec. 1796, p. 1.
43. Report of Attorney-General Sewell to Prescott on the Road Act Riots. 12 may 1797. Report on Canadian Archives. 1891. Ottawa. 1892, p. 73 - 78.
44. Henr у Cull to James Dale. 23 Nov. 1796. Public Archives of Canada. CO 42. Manuscript Group 23. G. III, 13. Letterbook, p. 63.
45. Sewell to Prescott. 28 Oct. 1796. Public Archives of Canada. Manuscript Group 23. G. II, 10, Sewell Papers, vol. 10, p. 4855 - 4856; Rylandto Jonathan Sewell. 17 Oct. 1796. Public Archives of Canada. G Series (Records of the Governor-General's Office), 15 C, vol. 5, p. 103; Prescott to Portland. 24 Oct. 1796. Report on Canadian Archives, 1891. Ottawa. 1892, p. 58.
46. James Morrison to ..., 5 Jan. 1792. Public Archives of Canada. Manuscript Group 23. G. III, 5, Lindsay-Morrison Papers, vol. 1, p. 593.
47. Depositions of habitants Louis Paquet et al. 23 Dec. 1794. Public Archives of Canada, Ottawa, Ontario. S series, vol. 61, p. 19519 - 19520.
48. Osgoode to John King. 3 Aug. 1796. Public Archives of Canada. CO 42, vol. 22, p. 50.
49. Osgoode to Simcoe. 7 July 1796. Ontario History, vol. 46, 1954, p. 151; Deposition of Augustin Lavau. 27 May 1794. Public Archives of Canada. CO 42, vol. 100, p. 16 - 17; Deposition of Jean-Baptiste Vocel Belhumeur. 29 May 1794. Ibid., p. 18 - 19.
50. WADE M. Quebec and French Revolution of 1789: the Mission of Henri Meziere. - Canadian Historical Review. 1950, p. 364.
51. Young to Ryland. 9 June 1798. Public Archives of Canada. CO 42, vol. III, p. 469 - 471; Black to John Neilson, n.d. - Canadian Historical Review. Manuscript Group 23, B. 1. Neilson Collection, vol. 1, p. 113 - 114.
52. Declaration of John Neilson, 30 may 1975. Public Archives of Canada. Record Group 4, B. 45 (1794 - 1811), Declarations of Aliens, s. n.
53. По данным переписи 1801 г., в деревнях Нижней Канады насчитывалось не более пятидесяти англоязычных крестьян (OUELLET F. Op. cit, р. 599). При том совокупное население колонии к этому времени достигло 200 тыс. жителей.
54. Osgoode to John King. 14 Nov. 1796. Public Archives of Canada. CO 42, vol. 22, p. 58.
55. Osgoode to ... 14 Oct. 1796. Ibid., p. 53 - 55.
56. Dorchester to Dundas. 24 May 1794. Public Archives of Canada. CO 42, vol. 101, p. 5.