На рубеже XIX-XX веков, когда стал складываться облик США, как полностью включенной в мировые отношения державы, появилась необходимость в военном лидере. Тип "военного героя" должен быть максимально приближен к "человеку, самому сделавшему себя", и заниматься он обязан, главным образом, военным делом. Такой образ военного лидера создавали с помощью средств массовой информации. Этому способствовала и государственная политика, и сам удачно выбранный кандидат - Джон Джозеф Першинг, который утверждал: "Компетентный лидер в состоянии добиться эффективной службы от плохих войск, в то же время неспособный лидер может деморализовать даже лучшие полки".
Першинг не собирался быть военным. Однако он обладал теми чертами характера, которые максимально могли способствовать американской военной карьере: был предсказуем, послушен, порой скучен и занудлив во всем, что касалось службы. Он действительно мог проявить инициативу, но только в рамках, допущенных уставами, или в соответствии с приказами вышестоящего начальства. Першинг не увлекался военной историей, как генерал Х. Лиджетт, не был склонен к политическим интригам, как генерал Л. Вуд, не так оригинален как будущие военные лидеры Д. Паттон, А. Макартур или Д. Эйзенхауэр.
Средства массовой информации, историки, политики и публицисты сделали многое, чтобы лишить Першинга живых черт. За редким исключением, они перечисляли повторяющиеся сведения из его анкеты, и их общий вывод был таков: генерал Першинг не является колоритной фигурой, имеет репутацию придирчивого начальника, хотя и знающего, и справедливого. В этом кроется загадка генерала. По имеющимся описаниям, он настолько типичен и неоригинален, что даже непонятно, почему, собственно, привлекает до сих пор внимание, вызывает интерес и даже любовь1. Почему он стал самым отмеченным американским генералом в США и одним из самых уважаемых в Европе американских военных?
Першинг с женой Хелен и детьми
Обрегон, Панчо Вилья и Першинг
Першинг отдает честь могиле Лафайета
Биографии многих людей показывают, насколько мощной порой бывает сила обстоятельств. Жизнь Дж. Першинга представляет как раз такой пример. Всякая профессия оставляет отпечаток на внешности и характере человека. За 43 года военной карьеры Дж. Першинг превратился из второго лейтенанта, блондина с мальчишеской улыбкой, каким он запечатлен на коллективной фотографии, в образцовый тип неулыбчивого военного, которого рисуют обычно на плакатах. Каждый, кто вспоминал о генерале, упоминал, что он сам по себе приковывал внимание; не смотрелся в контексте каких-то событий, а сам являлся событием, которое, может быть, и не вызывало восхищения или поклонения, но, во всяком случае, приковывало к себе внимание. Дж. Першинг знал за собой такую особенность и неоднократно этим пользовался. Например, воплощая в Европе "образ великой державы", генерал артистично позировал у могилы Наполеона и присвоил себе первенство произнесения слов "Лафайет, мы здесь"2 при высадке американских войск на французский берег. Першинг прекрасно получался на фотографиях и доставлял массу хлопот карикатуристам, которые не могли найти ни одной черты для гротескного его изображения. В конце концов, образ генерала стали использовать для выражения величия Америки, как символ нации, а для гротеска и шаржа - образ дяди Сэма.
Дж. Першинг не был высоким, всего 5 футов и 9 дюймов (172 см), но его крепкое телосложение, квадратная челюсть, подвижность впечатляли своей внушительностью. Он всегда был в движении: постоянно приводил в порядок свою одежду, теребил перчатки, с нетерпением посматривал в сторону, никогда не позволял собеседнику расслабиться в его присутствии. Першинг был формалистом во всем, что касалось своего внешнего вида. Когда однажды на отдыхе в отдаленной сельской местности он подстрелил огромного самца оленя, то поразил своих хозяев, надев смокинг в честь этого события. Еще два штриха к его портрету позволяют сделать образ "типичного воина, железного командира со строгим взглядом" более живым и человечным. Во-первых, генерал очень любил танцевать. А, во-вторых, у него была привычка опаздывать на час или более на любую встречу. Известен случай, когда королевская семья в Бухаресте ждала на платформе прибытия поезда с американским генералом, а Першинг явился в рубашке навыпуск и намыленными для бритья щеками. Пришлось отводить поезд назад и ждать, пока генерал закончит свой туалет3.
Психоаналитики по этим чертам могли бы определить подсознательные мотивы его деятельности, комплексы и архетипы. Но насколько это было бы справедливым - вопрос спорный. Во всяком случае, характер человека формируется с детства, это вне всякого сомнения. Генерал имел эльзасские корни - его оригинальная фамилия звучит как Пфоершинг. Отец будущего генерала Джон Флетчер Першинг был главным рабочим по укладке железнодорожных путей на Северной Миссурийской железной дороги в Уорентоне (шт. Миссури). Там он встретил Эн Элизабет Томсон, и 22 марта 1859 г. состоялась их свадьба. Вскоре супруги переехали на ферму неподалеку от г. Лакледа, где 13 сентября 1860 г. родился их первый сын - Джон Джозеф Першинг. Когда началась гражданская война, Джон Флетчер переселился в Лаклед, где купил универмаг. Также он приобрел две фермы, одну в 80, другую - в 160 акров, одновременно став маркитантом части добровольческой пехоты, расквартированной тогда в Лакледе.
Детские годы Джона Джозефа пришлись на период Реконструкции. Першинги жили между Севером и Югом - в приграничном штате, потому могли быть свидетелями столкновений между сторонниками и противниками рабства. Но не это было главным в формировании характера Першинга. Гораздо важнее оказались экономические последствия гражданской войны. Семья будущего генерала разорилась. В 1870 - 1873 гг. в результате спекуляций Джон Флетчер потерял большую часть своих владений и вынужден был заняться разъездной торговлей, оставив на 13-летнего Джона Джозефа заботу о семейной ферме. Мальчик работал на этой ферме и посещал школу.
Учился Джон Джозеф в государственной нормальной школе. Как-то летом 1882 г. он увидел объявление о приеме в военную академию в Вест-Пойнте. Меньше всего Дж. Першинг собирался быть солдатом, но академия давала возможность бесплатно получить хорошее образование. По совету сестры, несмотря на то, что был уже достаточно "стар" для поступления, он сдал экзамены и стал кадетом.
В 1882 г. жизнь в Вест-Пойнте уже была не такая строгая, как во времена другого генерала участника первой мировой войны Х. Скотта (класс 1876 г.), но все же достаточно жесткая. Вся жизнь в академии регламентировалась до мельчайших деталей - правила и установления занимали более 70 страниц печатного текста мелким шрифтом. Так, например, согласно этим правилам, "кадетам разрешается надевать очки только во время учебы и выступления", "от кадета требуется, по крайней мере, раз в неделю принимать ванну", "метла должна храниться за дверью" и т. п. и т. п. Комнаты, в которых по двое жили курсанты, отличались спартанской обстановкой - стол, два стула, два открытых маленьких книжных шкафа, используемых и как гардероб, две кровати, скрытые за занавесками. Никаких украшений, картин и т.п. вешать на белоснежных стенах не разрешалось. Такая же чистота и скромность обстановки наблюдались и в других помещениях - лекционных классах, столовой, музее, библиотеке.
Обычный день начинался в 6 часов утра и продолжался до 10 часов вечера. Он состоял из классных занятий, перемежаемых гимнастикой и строевыми учениями. Отводились часы для самообразования и занятий спортом. Академия была авторитетным военным учебным заведением. В ней велось обучение и по специальным военным предметам, и по общеобразовательным - истории и литературе, особенно английской и американской, современным языкам (обязательный испанский), математике, естественным наукам, рисованию и черчению, военному законодательству, экономике и праву, а также по техническим предметам. В среде кадетов высоко ценились способности к математике, химии, инженерии, впрочем интерес к истории, философии, литературе мало помогал в достижении авторитета у коллег-курсантов. Во время учебы, Дж. Першинг проявил качества, которые не столько были связаны с учебными, научными или спортивными занятиями, сколько со способностью командовать и руководить. Кадет Першинг по возрасту был ближе к молодым инструкторам, к тому же ранний опыт самостоятельной жизни приучил его к организованности, ответственности, что отличало от остального, более молодого по возрасту "плебса".
Близость к руководству академии не мешала Джону Джозефу наслаждаться кадетской жизнью. Жизнь курсантов регламентировалась не только в дневное, но и в ночное время. В правилах академии было зафиксировано, что если кадету не требуется 8-часовой сон, он может проснуться после пяти часов утра и позаниматься до подъема. Но в десять часов вечера - отбой. Дж. Першинг вспоминал, что однажды после отбоя он хотел позаниматься французским языком (как будто предвидел, что это ему впоследствии может очень пригодиться). Он завесил окно одеялом, но это не помогло провести дежурного офицера, который наказал будущего генерала армий шестью дополнительными строевыми занятиями. Французским Першинг так и не овладел, зато за время службы очень хорошо освоил испанский. С удовольствием он слушал байки, которые рассказывал и в 50 лет сохранивший авантюрную жилку писатель Марк Твен4.
Джон Джозеф не был блестящим кадетом, он окончил академию 30-ым по списку из 77 курсантов. Но и офицеры, и однокашники признавали его особые, лидерские качества. Каждый год Першинг занимал самый высокий командный пост в кадетском батальоне, а в 1886 г. был избран президентом класса.
Его мечтой были право и бизнес, а реальностью стала военная служба. В мирное время Першинг не думал об армейской жизни, и, еще учась в военной академии, во время отпуска выражал желание серьезно заняться правом. На последнем курсе он и несколько его товарищей по Вест-Пойнту придумали ирригационный проект для Орегона, который, впрочем, так и остался проектом. Першинг писал в своих мемуарах: "со дня моего поступления в Вест-Пойнт до среднего возраста я надеялся, что придет время, когда я смогу вернуться к гражданской жизни, будучи еще довольно молодым, чтобы заняться правом или бизнесом. Но последовательные назначения, которые представляли шансы для активной полевой службы и риска, удерживали меня в армии"5. Его мечта о юридической карьере в определенной мере реализовалась, когда после 1917 г. университеты почли за честь присвоить генералу степень почетного доктора. Не самый академически отличившийся кадет Вест-Пойнта, стал доктором права университетов Небраски (1917 г.), св. Андрея (Шотландия, 1919 г.), Кембриджа (Англия, 1919 г.), Йеля (1920 г.). В 1919 г. Оксфордский университет присвоил ему степень доктора гражданского права.
Так обстоятельства первый раз серьезно повлияли на судьбу молодого, но амбициозного, стремящегося исправить свою неудачно начавшуюся жизнь человека. Однако и военная служба могла развиваться в разных направлениях. Например, Першинг мог стать преподавателем военного дела, тем более что у него был достаточно ранний педагогический опыт. Еще в возрасте 17 лет Джон Джозеф зарабатывал по 35 долларов в месяц, работая школьным учителем в негритянской школе в Лакледе. Этот доход был очень маленьким, и в октябре 1879 г. исключительно по финансовым соображениям он стал преподавателем школы в Прерии Моунд, в 9 милях от Лакледа. Дальнейший опыт преподавания уже был связан с его военной профессией. Будучи инструктором военной тактики в Университете шт. Небраски (1891 - 1895 гг.), он в 1892 г. был произведен в первые лейтенанты; там же он получил степень бакалавра права - в 1893 году. По всей видимости, именно тогда окончательно оформилось и его понимание значения и роли вооруженных сил, способов их формирования. Повсеместно были распространены пацифистские взгляды, убеждение, что больше войны не будет. Вообще же, как говорил мастер эмоциональных речей и будущий госсекретарь У. Д. Брайан, миллионная армия может быть создана за одну ночь6. Не очень большой к тому времени боевой опыт Першинга, убеждал последнего в том, что дело обстоит иначе, особенно если говорить о миллионной армии. Именно в университете, стала складываться его репутация как строгого поборника дисциплины и апологета военного дела.
Во время своего пребывания в Небраске - в 1888 г. - он был возведен в масонское звание в ложе "Линкольн" N 19, а впоследствии стал масоном 33 градуса. Среди генералов участников первой мировой войны было 11 человек, принадлежавших к белому масонству и имевших 32-ю степень - "прекрасный рыцарь королевского совета", 33-ю - "верховный инспектор" или звание "рыцарь Тамплиера". Имевшие эти высокие звания масоны считались "едино избранными людьми, очистившимися от скверны предрассудков". Посвященные становились "мстителями за попранные права человечества". Их "мстительность" была далека от миролюбивого универсального масонства голубых лож, что выражалось уже в их символе, почти императорском - орле, сжимающем в когтях меч с лентой, на которой было начертано по-латыни "Бог мое право"7. Впрочем обвинять офицеров в участии в "мировом масонском заговоре" нет никаких оснований, как и придавать этому какое-нибудь особое значение.
Масонство американских офицеров нисколько не противоречило ни доктрине "вольных каменщиков", ни американским традициям. Военный характер лож определялся только профессией входящих в нее членов. Масонские ложи никак не должны были быть связаны с войной и им следовало соблюдать нейтралитет в случае вооруженных конфликтов. Догмы и указы масонства учат любви, идея всеобщего мира базируется на доктрине универсального братства. Но масонские ложи, как организации, и масоны, как личности, не всегда совпадали в своих обязанностях и практической деятельности. Согласно тем же установлениям масонов, члены ордена должны быть патриотами, любить свою страну и служить ей, защищая во время войны от врагов. Лишь после победы масон должен был вспомнить, что поверженный враг - его брат, которого надо повести к свету, научить работать над "диким камнем" - самим собой. Таким образом, офицеры-масоны первой четверти XX в. продолжали традицию американских военных лож, формально остававшихся нейтральными, но члены которых принимали активное участие во всех значительных событиях истории США. Принадлежность к ложе была личным делом офицеров. В этом выражалась общественная позиция военных, явно государственных людей. В этом же проявлялась и особенность американского общества - стремление его членов к тому, чтобы состоять в клубах, желание каждого американца в течение жизни сыграть несколько социальных ролей, быть принятым в разных социальных кругах, обществах и общинах. За это держались как за признак демократии, и кому как не офицерам надлежало использовать такой фактор, как возможность проявить свой американский характер. К тому же офицерская служба - ритуальная, обладающая многими условиями и символами профессия, основанная на иерархии и дисциплине, а эти признаки могут служить характеристиками масонства. Естественно и понятно совмещение их в одном лице. Таким образом, принадлежность американских офицеров к масонству была главным образом символом престижа, признаком респектабельности, высокого общественного положения. В США, где человек со звездами на погонах не вызывал ни малейшего уважения, а армейский мундир был скорее предметом любопытства и недоброжелательства, чем уважения, принадлежность к масонству предоставляла отдушину, как свидетельство личного успеха в жизни, для самоутверждения8.
После службы на западе США, Першинг с 1897 г. начал преподавать тактические науки в военной академии в Вест-Пойнте. Инструктор занимался с группами по 12 человек. Инструкторами же были, как правило, выпускники академии. Просматривая биографии старших офицеров первой мировой войны, можно убедиться, что многие из них преподавали в Вест-Пойнте специальные дисциплины. Инструкторы назначались военным министром на 3 или 4 года. Их функции состояли в проверке заданий, представляемых кадетами в виде устных докладов, в их оценке, в переводе курсантов в более высокую или низкую секцию, проверке экзаменационных работ. Помимо лекционных классов инструкторы с курсантами не общались. Вряд ли их можно было назвать учителями - это была "машина для градации кадетов в зависимости от их знаний". Большинство инструкторов владело только теми знаниями, которые они получили в академии. Как правило, они не имели педагогического опыта, и кругозор их был довольно узок. Но, как считали кадеты, высокое чувство долга и стремление хорошо выполнить порученное делало их преподавание удовлетворительным9.
Кадеты считали преподавателя Першинга "холодным как лед". Он уже не блистал юмором, сохраняя его для самых близких, тех, кому он доверял. Он был настолько непопулярен, главным образом из-за своей чрезвычайной строгости, что его саркастически прозвали "Черный Джек", в память о командовании войсками негров на границе. Прозвище приклеилось, но со временем потеряло негативную окраску, лишь подчеркивая загадочность и серьезность личности. Кстати, по свидетельству Д. Макартура, тогда же курсанты наделили Першинга еще одним прозвищем - "Всемогущий Господь Бог".
Опыт работы в академии был настолько отрицательным, что Першинг сам обратился в военное министерство с просьбой избавить его от "боев с кадетами" и направить на настоящий театр военных действий. Как видно, педагогическая деятельность Першинга не была успешной. Он мог избрать для себя штабную работу - мечту всех американских офицеров. Скучная жизнь в гарнизонах не давала офицерам возможность проявить себя, как личность. Все военные, сколько-нибудь послужившие, были едины во мнении, что жизнь лейтенанта в армии - наихудшая. В основном жаловались на маленький оклад: в начале века второй лейтенант получал ежемесячно 116,67 долларов, в то время как одна форма стоила 500 долларов плюс дополнительные расходы на амуницию. Из-за небольшого жалования не каждый офицер мог позволить себе жениться: содержание семьи, снятие квартиры требовали дополнительных затрат. По мнению армейских офицеров, жалованье было настолько мало, что, говоря словами лейтенанта Е. Е. Беннета, "только патриотические мотивы или юношеская влюбленность в прелести гарнизонной жизни могли привести молодых людей в вооруженные силы"10. Индейцы изредка "предоставляли работу" кавалеристам, а в остальном жизнь, состоявшая из спорта, бриджа и гарнизонной рутины, была оторвана от мира, протекала в тишине и особых природных условиях. Поэтому стремление военных попасть на штабную работу, а еще лучше - в Вашингтон вполне можно понять: это считалось престижным, давало возможность жить в "цивилизованных" условиях, получать большее жалование, впрочем чинопроизводство и здесь было довольно медленным.
Однако, как и преподавание, штабная работа оказалась не для Першинга. Здесь возникали не зависевшие от него препятствия. Впервые о Першинге, как о штабном работнике, зашла речь в том же критическом для будущего генерала 1898 г., когда он распрощался с Вест-Пойнтом и великолепно проявил себя в американо-испанской войне. По рекомендации бывших сослуживцев и командиров (генерал-майора Н. Майлса, полковника Д. Генри, подполковника Т. А. Болдуина) в Вашингтон поступили документы на присвоение Першингу внеочередного звания и назначении его на службу в столицу США. Приказ об этом был получен в августе 1898 г., но Першинг заболел малярией, и его место занял другой. Второй случай представился только в 1904 г., когда Першинга назначили помощником начальника штаба в Оклахома-сити. Но и на этой должности он пробыл недолго. Его отозвали в Вашингтон для обучения в недавно созданном Армейском военном колледже, который он окончил в 1905 году. В 1908 г. Першинг был приписан к управлению начальника штаба, но служба его прошла в поездках по Европе, где он изучал организацию и подготовку европейских вооруженных сил.
По характеру, образу жизни, своей психологической предрасположенности идеальными условиями для Першинга в смысле реализации его личности оказалась активная боевая деятельность. Апогеем его воинской карьеры стала первая мировая война. Но для того, чтобы понять поведение генерала в Европе, его послевоенную биографию, необходимо учитывать, что 30-летняя боевая карьера сформировала опыт участия в боях, понимание им роли и места армии, как и обязанности офицера.
Успешное начало карьере было положено службой на западе и юго-западе США, где Першинг приобрел опыт сражений против, прежде всего, нерегулярных воинских формирований. Он принимал участие в нескольких кампаниях против индейцев, в том числе апачей в Нью-Мехико и сиу в Южной Дакоте в 1890 - 1891 годы. Его первая часть, 6 кавалерийская, располагалась в форте Байярд (Нью-Мексико), куда Першинг впоследствии вернется командующим мексиканской экспедицией уже в чине генерала.
В течение двух лет (1895 - 1896 гг.) Першинг командовал 10 кавалерийской частью - "солдаты Буффало" (это игра слов: выражение можно перевести как "солдаты - буйволы") в форте Ассинибойн (шт. Монтана). Часть состояла из солдат-негров. Главной задачей военных был контроль за территорией, предотвращение попыток индейцев выйти за границы резервации. Несмотря на старых лошадей, изношенное оружие и снаряжение, "10 буйволиная" часть славилась благодаря храбрости и дисциплинированности солдат. Пьянство и дезертирство, широко распространенные тогда в армии, были здесь редки, как и судебные разбирательства по военным или уголовным преступлениям. Служба в "10 кавалерии" оставила неизгладимый след не только в карьере Першинга, но и в его прозвище "Черный Джек", хотя и закрепилось оно уже во время второго пребывания в Вест-Пойнте.
Вместе со своей частью Джон Джозеф принимал участие в окружении большой группы индейцев кри и депортации их в Канаду. С той же частью во время испано-американской войны он участвовал в кампании на подступах к Сантьяго на Кубе. В его послужном списке отражено участие в битве за Сан Хуан Хил, где был отмечен за проявленную храбрость и награжден Серебряной звездой. По словам командующего генерала С. М. Б. Янга, это был "самый невозмутимый человек под огнем, какого я когда-либо видел"11. Так Першинг приобрел личный (типично американский) опыт военного дела.
Административные, дипломатические навыки Дж. Джозеф получил во время службы на Филиппинах. Через год после окончания американо-испанской войны при военном министерстве был создан Отдел по островным и таможенным делам для обеспечения деятельности военных правительств, учрежденных на новых американских территориях, захваченных на Кубе, Пуэрто-Рико, Филиппинах, Гуаме. Першинг был послан на Филиппинские острова в качестве генерал-адъютанта департамента Минданао. В службе на Филиппинах сочетались кровопролитные экспедиции против крепости Макаждамбо и одновременно дружба с некоторыми местными жителями дато с севера, с озера Ланао. Дж. Першинг успешно руководил войсками против мятежников моро (общее название мусульманских жителей провинции Минданао, включающих магинданов, маранов, иланумов, сангилов) и в то же время выучил их язык, чтобы вести разговоры и переговоры, с интересом знакомился с обычаями местного населения. Именно здесь он впервые занял действительно высокий начальственный пост, став командиром лагеря Викарс, основанного на месте захваченного форта Падапатан12.
Филиппины стали Тулоном для Першинга. Он перестал быть "одним из офицеров" армии США, приобрел известность. Его упоминал военный министр Э. Рут в частных беседах, о нем говорил в послании Конгрессу 7 декабря 1903 г. президент Т. Рузвельт. Генерал-майоры Дэвис, Саммер, Мюррей, Вуд, бригадные генералы Сангер, Берт, Пандал еще до отъезда Першинга в Вашингтон начали ходатайствовать о присвоении капитану генеральского звания за заслуги и военную доблесть, проявленные во время службы на Филиппинах.
По возвращении с Филиппин - в 1903 г., Першинг встретил в Вашингтоне Хелен Фрэнсис Уоррен, на которой в 1905 г. женился. Першингу исполнилось уже 45 лет, но это было обычным для офицеров того времени, которые поздно вступали в брак. Как это было принято у епископалистов и в офицерских семьях, супруги имели много детей. 4 ребенка Першингов (Хелен Элизабет, Анна, Фрэнсис Уоррен, Мэри Маргарет) родились друг за другом: в 1906, 1908, 1909 и 1912 годах. Трудно сказать, была ли личная жизнь генерала счастливой. Внешне это был хороший брак: дети, жена, сопровождавшая мужа в служебных поездках в Японию (Першинг был военным атташе и наблюдателем в Манчжурии во время русско-японской войны 1904 - 1905 гг.), Англию (1908 г.), на Балканы (1908 г.), во Францию (1909 г.). С другой стороны, муж редко подолгу жил с семьей, просил направлять его в места активных боевых действий, отказывался от службы в штабах, семейная же жизнь была сопряжена с известными сомнениями, проблемами и проверкой характера.
Но внешне, брак был выгодным. Тестем Першинга стал сенатор от шт. Вайоминг Фрэнсис Е. Уоррен, председатель комиссии Сената по военным делам. Когда в сентябре 1906 г. президент Т. Рузвельт произвел Першинга из капитанов в бригадные генералы (он обогнал по списку 862 старших офицеров), многие понимающе кивали головами: конечно, у Першинга были "свои" люди в Конгрессе. Завистники не обратили внимания на то, что инициатива исходила от генералов, да и сама служба говорила в пользу новоявленного генерала. С коротким перерывом (осень 1908 - осень 1909 гг.) он снова на Филиппинах, опять воюет с мусульманами (хотя официально занимает пост военного губернатора) вплоть до окончательного разоружения последних в 1913 году. Более того, когда в 1916 г. освободилось 5 вакансий на звание генерал-майора, военный министр Н. Бекер специально советовался с президентом по поводу присвоения Першингу этого звания и одним из возможных препятствий называл его родство с сенатором Ф. Уорреном13. Таким образом, еще вопрос, насколько сумел Першинг воспользоваться преимуществами своего семейного положения.
После назначения в 1913 г. генерал-губернатором Филиппин Ф. Б. Гаррисона, Дж. Першинг был почти уже готов вернуться домой. И закончить бы ему жизнь штабным генералом, но в Мексике произошел военный переворот генерала В. Хуэрта. Першинг обращается в военное министерство с просьбой направить его в Мексику, куда и прибывает в декабре 1913 года. Первоначально патрулирование на мексиканской границе вместе с 8 бригадой было достаточно спокойным. Обустроившись в форте Блисс, генерал намеревался вызвать семью к себе. Но жена с тремя маленькими девочками погибли в ночном пожаре в офицерских квартирах Пресидио в Сан Франциско 27 августа 1915 года. Выжил только 6-летний сын. Забрав сына и сестру Мей с собой в форт, генерал, всегда ревностный служака, с удвоенной энергией отдался армии и военным действиям. Многие отмечали, что генерал почти перестал улыбаться и больше не казался моложе своих лет14.
Выходит, что личная жизнь Першинга не сложилась. Впрочем "монахом" он не стал15. Женщины обращали внимание на подтянутого, стройного, с классическим профилем генерала. Внесли свой вклад и репортеры, которые особенно интересовались, как будет продвигаться карьера генерала после смерти его жены. В газетах распространились слухи, будто Першинг помолвлен с Нитой, сестрой Джорджа Паттона, также окончившего академию в Вест-Пойнте (в 1909 г.). Першинг в течение нескольких месяцев после пожара в Сан-Франциско действительно жил в доме Паттонов. По этому поводу генералу пришлось оправдываться перед тестем и опровергать слухи.
Трагедия могла бы сломить любого другого человека, но личные проблемы не препятствовали службе Першинга. Более или менее спокойное патрулирование закончилось, когда на мексиканской границе появились отряды Панчо Вильи. 15 марта 1916 г. Першинг возглавил карательную экспедицию, и личные проблемы вообще отошли на задний план. Отомстить за 35 убитых отрядом П. Вилья американцев были готовы 26 тысяч американцев, поддержанных авиацией и автомобильными частями. Во время экспедиции генерал окончательно убедился в некоторых вещах, которые настойчиво отстаивал позднее, в Европе. Речь шла о снабжении войск, совершающих марш, о четкой позиции гражданских властей при проведении военных операциях, профессиональной подготовке войск. Особенно острыми оказались вторая и третья проблемы. Сначала правительство В. Каррансы предложило США разрешить американским и мексиканским войскам пересекать границу при преследовании вооруженных отрядов. Когда же американская экспедиция вторглась на территорию Мексики, Карранса потребовал вывести войска, угрожая объявить войну. Поэтому Першингу пришлось сражаться на два фронта: против П. Вилья и против мексиканских правительственных войск. Один эпизод очень характерен для американских военных, убежденных, что и воевать надо по правилам. Начальник штаба американской армии, ведавший концентрацией войск США на мексиканской границе генерал Х. Скотт, которому надоело "неправильное поведение" главы мексиканских мятежников П. Вильи, послал ему "Правила ведения войны". Вилья долго потешался по этому поводу и удивлялся: "Я не понимаю, как это можно вести войну, руководствуясь правилами. Ведь это не игра. И какая вообще разница между войной цивилизованных стран и всякой другой войной?"16.
Дело закончилось созданием смешанной американо-мексиканской комиссии для урегулирования проблемы, Вилья был разбит войсками Каррансы, и конфликт исчерпан. 22 февраля 1917 г. Першинг был приглашен в Санта-Фе для вручения ему медали новым законодательным органом Мексики за "службу государству и нации в качестве командира карательной экспедиции". Ответным жестом была официальная благодарность командующего южным департаментом Першинга мексиканскому генералу Мургуа за "дружеские отношения, установленные между американскими и мексиканскими армейскими офицерами на этой части границы"17. Першинг окончательно убедился в том, что национальная гвардия и добровольцы не смогут заменить регулярные войска, даже в карательных экспедициях18.
Среди тех, кто участвовал в Мексиканской экспедиции (потом в первой мировой войне и прославился во второй), были профессиональные военные: в то время еще вторые лейтенанты М. Риджуей, Л. Траскотт, У. Уолкер, Д. Стратернейер, первые лейтенанты Т. Аллен, Р. Эйчелбергер, Д. Маршалл, капитан Д. Вейнрайт; адъютанты М. Крейг, Х. Драм, Д. Паттон, Л. Макнер; летчик К. Спаац.
Мировая война стала апофеозом в жизни и карьере генерала. В 1916 г., когда начиналась "кампания готовности", речь о Першинге как о претенденте на высокий руководящий военный пост еще не шла. Активно поддерживалось мнение, что у страны есть "два настоящих защитника" - генерал-майоры Ф. Фанстон и Л. Вуд. После неожиданной смерти первого от сердечного приступа 19 января 1917 г., его место занял "герой" мексиканской экспедиции Першинг, сначала в Южном военном округе, а потом и как "защитник нации". Со вступлением США в мировую войну он был назначен командующим американских экспедиционных сил (АЭС) во Франции. Военный министр Н. Бекер, выбравший генерала после 48-часового анализа личных дел претендентов, напутствовал Першинга такими словами: "Я дам вам только два приказа - один отправиться во Францию, и другой - вернуться домой. Все остальное время ваша власть во Франции будет высочайшей"19. В июне 1917 г. Першинг с группой офицеров, получившей потом наименование "Балтийская партия", прибыл в Европу и занялся организацией самостоятельных и боеспособных американских частей.
57-летний Дж. Першинг реализовал, участвуя в боевых действиях на Западном фронте мировой войны, все, чему научился и в чем приобрел собственную практику, воплотив в этом собственное видение военного дела, свою "военную теорию". Его опыт полупартизанских боев против индейцев и других нерегулярных соединений, где особое значение придавалось хорошему снабжению и опытному командующему, легли в основу его подхода к событиям в Европе. Поэтому основной заботой генерала стали отношения с начальством и союзниками, подготовка командиров и вопросы дисциплины.
Проще всего отношения складывались с президентом В. Вильсоном. Во-первых, потому, что последний был главнокомандующим американскими вооруженными силами и, с военной точки зрения, его приказы и распоряжения были беспрекословны. Во-вторых, Вильсон был осторожен, давал лишь советы, стараясь при этом ограничиваться устными указаниями. Полномочия, которые имел Першинг, прибыв в Европу, были "почти так же обширны, как мир"20.
Сложнее были отношения с военным министром Н. Бекером. Например, согласно закону от 5 мая 1917 г., исходившему из пересмотренных "Военных статей", создавались, помимо военных судов, окружные и высшие офицерские суды, занимающиеся рассмотрением дел и гражданских лиц. За военные преступления была введена смертная казнь. Однако в мае 1918 г. Першинг обратился к военному министру с просьбой о расширении полномочий. Дело в том, что согласно ст. 48 параграфа 'Д' "Военных статей" Першинг имел полномочия на приведение в исполнение смертных приговоров в случаях убийства, изнасилования, мятежа, дезертирства и шпионажа. Главнокомандующий АЭС, ссылаясь на права английского и французского коллег - Д. Хэйга и А. Петена, просил дополнить эту статью случаями неповиновения командиру перед лицом врага, активного (атака, штурм) или пассивного неподчинения приказам старших офицеров. Бекер посчитал, что этого делать не стоит, так как в военных условиях такая мера повредит имиджу армии, и общественное мнение будет настроено негативно21. Но была еще одна причина, а именно - стремление не допустить, чтобы военная элита сосредоточила в своих руках судебную власть, стала "государством в государстве".
В июле 1918 г. Бекер снова попытался ограничить обязанности и власть Першинга. По мнению министра, нужно было оставить генералу командование армиями, передав генералу Т. Блиссу дипломатические функции, а генералу Г. У. Геталсу - снабжение. При этом министр, как всегда, постарался подсластить пилюлю, настояв на кандидатурах, более приемлемых для военных. Соглашаясь, в принципе, насчет Блисса, Першинг был категорически против Геталса, усмотрев в этом покушение на свою руководящую роль. Генерал заявил, что снабжение армии должно только ей и подчиняться, и назначил на этот пост свою кандидатуру - генерала Д. Харборда22. Военный министр уступил.
Показателен и конфликт Першинга с бывшими сослуживцами. Здесь столкнулись, прежде всего, личные амбиции. Наибольшей остроты приобрела конкуренция с генералом Л. Вудом. Перед войной он был наиболее известной фигурой, и именно его европейцы ожидали увидеть во главе американских экспедиционных войск. В борьбе между Вудом и Першингом порой использовались недостойные приемы. Общаясь с английскими военными и государственными деятелями, Вуд "авторитетно" высказывал опасения по поводу компетентности всей американской администрации. Тем самым он подогревал недоверие союзников в отношении фактической роли американской помощи. В английских салонах Вуд называл Дж. Першинга бездарным, а его действия глупыми23.
Но все было бесполезно. И тогда генерал Вуд сделал акцент в своих нападках на личную жизнь главкома экспедиционных сил. Женщины для Першинга всегда были объектом пристального внимания и обсуждения в американской армии. В 1917 г. генерал заинтересовался Л. Брукс, приемным отцом которой был филадельфийский банкир- миллионер. От скуки Луиз с братом отправилась в Париж. Как писали газеты, "для поднятия духа американских солдат, воевавших против кайзера". После войны, когда генерал вернулся в Вашингтон, Луиз последовала за ним, заняла официальную должность в вооруженных силах США в качестве "стюардессы Першинга". Через год после возвращения она встретилась с Д. Макартуром, за которого вышла замуж24.
Действительно, описанный случай мог послужить основанием для критики "морального облика американского офицера". Но, как оказалось, факт этот характеризовал больше "истинных" американок. С генералом же сложилась совершенно иная ситуация. По прибытии в Париж Першинг встретил 23-летнюю художницу М. Реско, призванную на действительную службу французским правительством для изготовления официальных портретов. Она уже имела опыт рисования американских военных, среди которых был и американский адмирал У. Симс. Работа над портретом Першинга вылилась в довольно-таки романтическую историю, продолжавшуюся до конца жизни генерала. Разница в возрасте в 24 года не помешала ни многолетней влюбленности, ни для оформления их отношений в самом конце жизни Першинга. Будучи в Париже, он при каждом возможном случае уезжал к ней из штаба. Они никогда не говорили о его работе или войне, просто сидели на медвежьей шкуре перед камином и рассматривали картины или просто молчали (портрет Першинга созданный именно М. Реско, помещен в книге генерала "Мои опыты в мировой войне").
Генерал Л. Вуд, политик по своему характеру, не мог не использовать этих фактов для дискредитации соперника. Более того, когда он испытывал наиболее горькую обиду по поводу того, что его обошли, он повторял президенту, что у Першинга осталось много внебрачных детей во время пребывания последнего на Филиппинах. В свою очередь, Першинг послал секретное письмо военному министру, критикуя и принижая соперника. Вильсон и Бекер отдали предпочтение Першингу, как более послушному, менее склонному к тому, чтобы заниматься политикой, и к тому же "не внушающему энтузиазма гражданским лицам"25. Как показали события, в своем выборе они не ошиблись. Генерал хорошо сделал свое дело и даже не попытался в дальнейшем стать президентом страны, хотя подобные предложения были (например, от редактора еженедельника "Stars and Stripes" Маклафлина). Першинг был твердо уверен в том, что Белый дом не станет его послевоенной резиденцией.
Что касается начальника генерального штаба армии США П. Марча, то можно только удивляться тому, насколько редкими были разногласия между ним и Першингом. Когда Марч получил предложение стать начальником штаба армии США, он готовил войска полевой артиллерии во Франции. Ситуация в американских экспедиционных силах была ему знакома, поэтому он как мог помогал Першингу. Главную цель Марч видел в том, чтобы создать сильную, единую армию. Согласно приказу N 80 (1918 г.), начальник генерального штаба - непосредственный советник военного министра по вопросам планирования, развития и реализации армейской программы, то есть обладает весьма широкими полномочиями. А по Акту от 12 мая 1917 г. начальник штаба имеет звания и полномочия выше всех офицеров в армии26. Марч, став начальником штаба, попытался сосредоточиться на том, чтобы собрать воедино распадающуюся на относительно независимые составные части армию.
Споры Першинга и Марча не были принципиальными. Если первое разногласие - по поводу повышения в званиях находящихся на фронте и оставшихся дома - было действительно серьезным вопросом, то второе - о ношении символа боевого офицера - "ремня Сэма Брауна"27 выглядело не более как проверка силы характера. Как отмечал Першинг, система производства "по старшинству" лишала многих способных и энергичных офицеров возможности командовать большими соединениями, а ведь это могло бы подготовить их к высоким назначениям в годы войны. В свою очередь, Марч начал реорганизацию с кадровых перестановок, установив практику использования на штабных должностях только офицеров действительной службы. Дабы пресечь практику оттока опытных и инициативных офицеров в Европу, начался их отзыв, а также обмен штабных офицеров АЭС и генерального штаба армии. Першинг с пониманием отнесся к начинаниям нового начальника штаба и нет оснований преувеличивать разногласия между ними28. Цель была одна: обеспечить достойное место вооруженным силам. Генералы разными путями приближали ее. После войны Першинг, сам став начальником штаба, продолжил начатое Марчем.
Получив карт-бланш на свои действия в Европе, Першинг постарался закрепить за собой командование американскими войсками и свою независимость в отношениях с союзниками. Э. Людендорф вспоминал, что Дж. Першинг был почти незнаком европейским военным29. О нем знали лишь то, что по возвращении из Манчжурии Дж. Першинг из капитанов сразу стал генерал-майором, играл главную роль в мексиканской кампании. Европейские стратеги не думали, что американский генерал проявит такой интерес к мировой войне. Как отмечал обозреватель французской газеты, вскоре после прибытия в Париж Першинг стал весьма знаменитой личностью. Появилась даже такая шутка: французы говорят - "у нас теперь два отца (по-французски peres), ведущих войну: "папаша Жоффр" (pere Joffre) и "Першинг" (pere Shing)". Европейские военные и гражданские лица, с которыми пришлось общаться Першингу, характеризовали его так: он обладает "большими способностями, огромным упрямством, и великими амбициями"30. Под последним, как доказала практика, могли бы подписаться и маршал Ф. Фош, и Д. Ллойд Джордж, и Ж. Клемансо и многие другие.
"Опытность и характер Першинга служили гарантией: там, где он введет в дело американские войска, остановится только после достижения успеха", - писал Фош в своих воспоминаниях. Европейцам не удалось заставить Першинга поступать так, как хотели они. Переписка между Э. Хаузом, Н. Бекером, А. Бальфуром, Д. Ллойд Джорджем по военным вопросам (в том числе и касающимся армии США) не привела ни к чему. Американский генерал, приходил в негодование от одной мысли, что его пытаются лишить права на создание самостоятельных вооруженных сил. Клемансо требовал отстранить Першинга от командования и даже добивался от Фоша известий, будто французские солдаты настаивают на отозвании американского генерала. Ллойд Джордж писал 5 мая 1918 г. лорду Редингу: "Можно прийти в бешенство, когда подумаешь, что, хотя у нас есть люди, мы ставим под угрозу исход всей войны из-за близорукости одного генерала и неспособности правительства проявить власть и заставить его выполнять принятые правительством обязательства". И все-таки Першинг добился того, что войска США остались под американским командованием. В августе 1918 г. он принял командование еще и над тремя французскими корпусами, которые должны были участвовать в американском наступлении. Во фразе Д. Ллойд Джорджа - "Мы уступили Першингу" - звучали и негодование, и усталость, и восхищение31.
В последние месяцы войны Першинг выступал за суровые условия перемирия. По его мнению, союзники, в отличие от немцев, сильны материально, морально и физически. Перемирие позволяет немцам провести реорганизацию и лишает союзников полноты их военной победы. "Чего я боюсь, так это того, что немцы не поняли, что они разбиты. Если бы они дали нам еще неделю, мы бы научили их этому"32. Дж. Першинг был за политику, которая бы принесла выгоду за пролитую кровь.
Следующий урок, извлеченный Першингом из более чем 30-летней военной карьеры касался подбора командирских кадров. Многие американские офицеры готовы были отправиться с Першингом во Францию. Располагая полной свободой в подборе необходимых помощников, генерал брал в свою команду лиц, которых знал лично, а те, в свою очередь, подбирали себе в помощники знакомых им людей. Н. Бекер полностью поддержал Першинга в кадровой политике. Главком АЭС, побывав во французской и британской дивизиях, обнаружил, что ими командуют генералы в возрасте от 40 до 50 лет33. Американские же высшие чины были в возрасте далеко за 50. В письме Першингу от 10 октября 1917 г. Бекер предлагал направить американских высших командиров во Францию для ознакомления с ситуацией, а также для того, чтобы главком мог составить свое мнение об их пригодности к боевой службе. Поэтому, когда большая группа американских генералов в сентябре 1917 г. прибыла в Европу с инспекцией, они сами стали объектом внимания со стороны Першинга и его формирующегося штаба. Была введена практика периодических физических проверок высших офицеров. Ссылаясь на мнение медицинского отдела, Дж. Першинг отказал более чем половине генералов, присланных ему военным министерством34. В немногочисленном офицерском корпусе высшие и старшие офицеры в той или иной степени знали друг друга. У Першинга была почти идеальная возможность отобрать неконфликтующих людей, относящихся друг к другу, если не с симпатией, то хотя бы без вражды. Поэтому в его штабе не было интриг и тому подобных явлений. Генералы В. Сиберт, Р. Буллард были старыми знакомыми главкома, Дж. Дункан, П. Трауб - его однокашниками по Вест- Пойнту. Кроме штаба, Першинг сам отобрал офицеров для первой дивизии, со многими из которых он был знаком лично. Первую дивизию так и называли: "птенцы Першинга". По мнению начальника американского штаба в Европе Дж. Харборда, эта дивизия была для Першинга как "10-й легион для Цезаря, как старая гвардия для Наполеона"35.
Першинг предпочитал иметь в АЭС влиятельных и постоянно действующих военных священнослужителей, которые бы подчинялись военному командованию. В апреле 1918 г. главком обратился к епископу Г. Бренту с просьбой разработать рекомендации по улучшению работы военных капелланов и координации их деятельности с другими религиозными организациями. Брент был близким другом генерала и крестил его сына Уоррена, что лишний раз подтверждает, насколько генерал был лично заинтересован в создаваемой им армии, и какую политику следовало от него ожидать. При АЭС было создано бюро в составе председателя Брента (епископалиста, известного своей миссионерской деятельностью на Филиппинах, с начала 1918 г. служившего офицером по связи между главкомом АЭС и Ассоциацией христианской молодежи, в 1919 г. получившего звание майора в службе генерал-адьютанта), капеллана Ф. Б. Доуерти (офицера регулярной армии, поступившего на службу во время американо-испанской войны, представителя римско-католической церкви), и П. Д. Муди (конгрегационалиста, офицера Национальной гвардии, президента колледжа Миддлбури). 26 апреля 1918 г. положение этого бюро было зафиксировано приказом как Служба капелланов при генеральном штабе. После подписания перемирия Служба осталась при штабе американских оккупационных сил в Кобленце36.
Таким образом, формировался достаточно сложный клубок взаимоотношений: общее можно было обнаружить не только в американском гражданстве или профессии. Сближали и учеба в военной академии в один и тот же период, и совместная служба на Филиппинах, Кубе, участие в мексиканских экспедициях, наконец, просто личное знакомство. Никто в армии и не помышлял о замене главкома. Сложившаяся система позволяла американским офицерам в Европе быть уверенными друг в друге, знать, что они смогут выполнить свою задачу. Есть основание признать наличие определенного корпоративного духа в высшем эшелоне американского командования.
Однако Першинг жаловался, что среди американских офицеров, занимающих высшие военные посты, слишком много пожилых командиров, хотя сам он брал, прежде всего, тех, кого знал лично, с кем учился и служил.
Создание американских армий требовало лучше подготовленного офицерства, нежели то, что было в наличии. Поэтому встала задача научить американских офицеров методам ведения войны, применяемых союзниками, дать специальные знания и, особенно, научить штабной работе37. Организуя свою армию в Европе, генерал Першинг создавал и собственную систему образования. Центром подготовки американских офицеров в Европе был Лангре, где открылось более 12 школ. Вне Лангре располагались еще два важных центра - артиллерийская школа в Сеймуре и авиашкола в Иссодуне. Более мелкие школы предназначались для подготовки кадров вспомогательных служб - ветеринаров, поваров, кузнецов, механиков и т.п. Располагались они в местах дислокации американских частей.
Конечно, американское командование понимало, что немногие офицеры понимают концепцию войны, знают современные методы ее ведения, методы функционирования союзнического штаба38. Но было два пути: либо стать под европейское руководство, быть учеником, зависеть от союзников, занимать второстепенные позиции, либо учиться на собственном опыте и быть независимыми. Второе больше импонировало американскому характеру. Першингу не нужна была нянька, даже "такая знаменитая, как Жоффр"39. Он не желал быть гостем в Европе.
Еще одна проблема военного командования была связана с негритянскими частями в американской армии. Першинг всю жизнь по службе был связан с афро-американцами и мог видеть, насколько хороши они или плохи в качестве военных. Но все-таки генерал принадлежал своему времени. Несмотря на свой республиканизм, присущий американцам немецкого происхождения, жившим в Миссури, свое фермерское происхождение, службу в "разноцветных" войсках, в расовом вопросе он был очень осторожен. Генерал отстоял создание отдельных 92-й и 93-й "негритянских дивизий". Эти части, хотя и предназначались для ведения боевых действий, использовались главным образом для обслуживания войск. Офицерские должности занимали белые. Так, в "Буйволовой дивизии" (92-й) не было ни одного негритянского офицера в звании выше первого лейтенанта, а в "Вечнозеленой дивизии" (93-й) все офицеры были белыми. Положение негров в армии определялось рядом ограничений. Согласно приказу штаба Першинга от 7 августа 1918 г. белые офицеры не должны были принимать пищу вместе с черными, здороваться с ними за руку, разговаривать или встречаться вне службы40. Армия отражала в себе все черты тогдашнего американского общества.
Отправляясь в Европу во главе миллионной армии, Першинг понимал, что одной из самых важных проблем будет дисциплина. В американских вооруженных силах пьянство, дезертирство, неповиновение командирам были весьма распространенны. Сложность поддержания дисциплины обуславливалась и составом армии, готовящейся к мировой войне: в четырех миллионной новой армии можно было растворить не только 200- тысячную армию предвоенного времени. Призывники так и не прониклись за время подготовки в тренировочном лагере необходимостью подчиняться командирам до самоотверженности, хотя что такое демократия и права человека знали четко. С начала войны перед судом предстали (по данным военно-юридической службы) 12 357 офицеров и нижних чинов, из которых 10 873 (88%) были наказаны. Более половины обвинялись по трем основным видам нарушений: отсутствие без уведомления, пьянство, поведение, порочащее звание военного. Главком особое внимание обращал на проведение антиалкогольной компании и сексуальную чистоту вверенных войск. Старший офицер не должен забывать об одной из главных своих обязанностей - научить подчиненных дисциплине. В октябре 1917 г. штабом Першинга по американскому экспедиционному корпусу было объявлено: "Все офицеры и солдаты должны осознавать, что никогда в нашей истории дисциплина не была так важна... Нормы ее для американской армии должны быть как в Вест-Пойнте"41.
На офицеров была возложена обязанность следить за трезвостью. В приказе Першинга указывалось: "Командующий офицер обязан смотреть, чтобы все места, где продаются спиртные напитки, имели обозначение "за границей" (для американских войск), и принять необходимые меры к тому, чтобы не позволить солдатам посещать их". Впрочем малоградусная выпивка допускалась. Понимая, что не все военнослужащие, посещая в свободное время Париж, отправятся в Лувр или театр, командование вынуждено было разрешить посещение кафе и ресторанов42.
В расположении американских войск борьба за "чистоту нравов" велась постоянно. Эта работа отвлекала так много сил, что несколько нервировала европейских союзников. Клемансо даже попытался вмешаться во внутриамериканские дела. В письме американскому генеральному штабу французский премьер критиковал репрессивную политику в отношении алкоголизма и проституции и даже предлагал помощь в основании "желтых домов". Хитрый Першинг, ежедневно внимательно изучавший сводки о венерических заболеваниях и старавшийся не допускать употребления алкоголя во вверенных ему войсках, переслал это письмо Н. Бекеру. Когда военный министр дважды прочитал его, то воскликнул: "Боже упаси показать его президенту, иначе он прекратит участие Америки в войне"43. Першинг достиг сразу трех целей: продолжил свою политику за высокую нравственность в войсках, показал Клемансо, что вовсе с ним не считается, а также вбил клин между американскими и французскими властями, дабы те не объединились против генерала по другим вопросам.
Интересно мнение Першинга о русских. 31 октября 1917 г., в среду, генерал записывал в своем дневнике - "в воскресенье посетил русский лагерь для интернированных лиц в Ла Куртин, самое отвратительное и антисанитарное место, какое я когда-либо видел". И о русских офицерах: "я разговаривал с двумя русскими полковниками, высказав свое мнение по поводу отсутствия санитарного порядка. Но было ясно, что они не в состоянии заставить своих людей даже работать"44. Больше Першинга ничего не заинтересовало в русской армии, на смену которой собственно и прибыли американские войска.
Непростая ситуация сложилась по окончании военных действий и подписании перемирия. Военнослужащие США располагали массой свободного времени, радовались победе, располагали гораздо большими средствами, чем, например, французские военные. Было немало незамужних француженок, которые были не прочь порадоваться вместе с американскими защитниками концу войны, а заодно поправить свое материальное положение, а если посчастливится, то и связать свою жизнь с американцем, хотя бы на тот период, который был необходим для получения американского гражданства. Возвращение американских солдат как можно скорее домой и, желательно, здоровыми, стало важной заботой офицеров. Генерал Р. Александер вспоминал, что первый вопрос, который задал Першинг, приехав в армию с инспекцией 21 марта 1919 г., был о венерических заболеваниях. Вверенная ему армия, как с гордостью заявил Александер, оказалась чиста, кроме трех человек, только что прибывших из США.
Самыми независимыми, с кем генералу так и не удалось справиться, были летчики. Подчиняясь своей внутренней дисциплине, беспрекословно выполняя приказы своих командиров, летчики с усмешкой смотрели на других офицеров, включая самого главкома, которого называли "наш импресарио". Так, первый лейтенант Э. Пост, живший до войны в Нью-Йорке, единственный сын у матери, автора книг по этикету, на фронте стал активным участником веселых армейских компаний в тренировочной школе Иссодун, которую главнокомандующий американскими экспедиционными силами назвал "наихудшей слякотной ямой во Франции"46.
Но в целом, по мнению капеллана В. Бодетта, некоторые люди никогда не вели такую чистую жизнь на гражданке, как во время войны в армии. Курс, проводимый военным командованием, помог избежать в дополнение к пандемиям тифа и инфлюэнцы и эпидемии венерических заболеваний. Как отмечал морской министр Дж. Даниелс, "это помогло многим молодым людям вернуться домой свободными от того, что наносит больше ран, чем пули врага"47.
Первая мировая война была войной старого общества в новых технических, политических, экономических, социальных и психологических условиях. Необычность ситуации позволила выделиться в ней тем, чья жизнь определялась постоянными и многообразными изменениями, кто успел попробовать себя во многих делах. Першинг оказался среди таких. Генерал был одним из самых молодых в командовании (моложе был, пожалуй, только Э. Людендороф - 1865 г. р.), остальным - 60 и более лет. Внимание к нему привлекалось не только из-за оригинальности позиции, не только потому, что он представлял страну, на которую возлагались не всегда оправданные надежды. Першинг отличался своей независимостью и свободой от всяких условий, но тем же самым и не нравился многим.
Вернулся Першинг в США в сентябре 1919 г., после консультационной работы на Парижской мирной конференции. Тогда же специальным актом Конгресса за номером 45 от 3 сентября 1919 г. за службу в военное время ему было присвоено звание генерала армий (шестизвездный генерал), ранг, который никогда ранее не присваивался, хотя в 1799 г. он был введен Конгрессом для Дж. Вашингтона. Першинг имел все награды, которые вручались в американской армии, а также ордена и медали от британского, французского, бельгийского, итальянского, японского, чехословацкого, испанского и многих других правительств. Безусловно, было бы невозможно сразу надеть их все. Поэтому даже на самых парадных портретах Першинг изображен только с главными американскими наградами.
Эйфория американского населения при встрече своих войск из Европы не поддается описанию. Американцы действительно считали, что война выиграна, праздновали победу, в то время как в Европе основная реакция выражалась скромно: "война окончилась", без акцента на победу или поражение. Генерал Дж. Дж. Першинг был главным героем нации.
Формирование героического образа генерала началось задолго до победы в Европе. Мировая война требовала новой символики, которая бы работала на мобилизацию сил и в Европе, и в США. Авторитет и легенда создавались с американской предприимчивостью, с которой средства массовой информации все превращали в политический товар. Вообще-то американское общество мало интересовалось профессиональной армией и не очень много знало о ней. Британский наблюдатель-корреспондент А. Эгертон говорил, что американцы ничего не знают об армии и не могут привести ни одного простого факта о службе. Американский генерал У. Грэвс отмечал, что в США дискредитировать офицера ничего не стоило48. Першинг, обращаясь к репортерам, заявлял, что американцы не любят войну и мало знают об армии. Основная масса населения не была с армией в тесном контакте. "Это надо исправить", - таково было мнение генерала. При этом военные лидеры проявляли чудеса в том, чтобы сказав много, не сказать ничего. Журналисты считали Першинга обаятельной и внимательной личностью, но совершенно непригодной для получения ими от него какой-либо информации49.
Повсеместно в американских кинотеатрах показывались фильмы с весьма красноречивыми названиями: "Крестоносцы Першинга", "Ответ Америки", "Под четырьмя флагами". В 1917 - 1918 гг. Голливуд выпустил 23 военных фильма: это довольно много, если учесть, что с 1914 по 1917 было снято всего 10 военных лент при 90 в среднем картинах ежегодно50. Наиболее впечатляющей был фильм "Крестоносцы Першинга" (май 1918 г.), в котором показывалось прибытие американского экспедиционного корпуса в Европу: рыцареобразные всадники во главе с возвышающимся над ними генералом Першингом высаживались на французский берег.
Першинг все чаще становится главным героем публикаций, фотографий, картин и рисунков. Бюро карикатур в Комитете общественной информации в 1919 г. выпустило первый том "Война в карикатурах", в котором были собраны рисунки, появившиеся во время войны и среди представленных карикатур была такая: улыбающийся Першинг размахивал винтовкой и отбивал летящие на него немецкие каски. Подпись под рисунком гласила: "Великая американская игра - Першинг играет в биту". В действительности же, хотя у генерала была чудесная улыбка, "как будто солнышко выглядывало", он почти никогда не улыбался после гибели семьи. Или другой рисунок: стоящая на берегу женщина "Франция" приветствует выходящего из океанских вод мужчину, нагруженного оружием и снаряжением; подпись - "Прибытие". На деле же Франция обеспечивала американцев весьма важными видами вооружения: до конца войны войска США не имели своих танков, американские летчики летали в основном на французских самолетах. Но это было известно лишь узкому кругу лиц. Остальные - и американцы и европейцы - были убеждены в материальном могуществе АЭС, в быстрой и полной помощи, оказываемой военным из США. Чувство гордости должен был вызывать плакат, изображающий Першинга, держащего в одной руке меч, а в другой - флаг и орла. Подпись была многообещающей: "Мы сыграем свою роль"51.
Американские войска воспринимались в Европе прежде всего как фактор моральный. Их присутствие должно было воодушевлять солдат и офицеров Антанты и напугать немцев и австрийцев. Американские офицеры, как год назад их английские, французские, русские коллеги, ездили по фронтам, посещали военные лагеря и училища, были приняты самыми высокими лицами - премьерами, монархами, лордами. Некоторая неприязнь усугублялась амбициозностью и высокомерием американцев, которые проявлялись от незнания языка до отвержения европейского и превознесения американского опыта52. Более или менее приученные к дипломатии европейские офицеры с негодованием воспринимали "тупую непреклонность" американских военных руководителей, проявляемую ими даже на неофициальных раутах и приемах. Однако в целом, офицеры США оставили о себе хорошие воспоминания - о своей энергии, прямоте и желании сотрудничать на равных.
С окончанием войны, в том же 1919 г., можно считать, закончилась жизнь "Першинга - военного лидера" и началась жизнь "Першинга - старика". Он проживет еще много лет, но довольно серо по сравнению с предыдущими двумя десятилетиями.
С июля 1921 по сентябрь 1924 г. генерал занимал высшую в американской армии мирного времени должность начальника генерального штаба. В 1921 г. Военная академия в Пенсильвании присвоила ему степень доктора военных наук. Пользуясь несомненным авторитетом в вооруженных силах, Першинг завершил по образу и подобию того, который был при АЭС, формирование американского генерального штаба, начатое в 1903 году военным министром Э. Рутом. Но это была уже простая компиляция действительно оригинального, европейского решения проблемы командованием американской армией. После отставки Першинг оставался, согласно статусу, на действительной службе, как самый старший офицер армии. В 1925 г., президент К. Кулидж решил привлечь генерала к урегулированию пограничного спора между Чили и Перу. Филиппинский и мексиканский опыт Першинга предполагалось использовать в руководстве плебисцитарной комиссией. Работа этой комиссии закончилась неудачей. Это был последний, и не самый блестящий аккорд в военной биографии Першинга.
В 1936 г. исполнилось пятьдесят лет выпуска Першинга из военной академии. Генерала часто приглашали напутствовать молодых офицеров, но этот год был для него особенным. На празднике присутствовали президент Ф. Д. Рузвельт, военный министр периода первой мировой войны Н. Бекер. Першинг вручал дипломы выпускникам, среди которых был будущий командующий американскими войсками во Вьетнаме У. Уэстморленд. Сорок лет спустя, Уэстморленд попытался опереться на высокий авторитет Першинга в своем объяснении недостаточной подготовки американской армии к войне во Вьетнаме. Уэстморленд вспоминал живую речь бывшего главкома и считал, что генерал Першинг был провидцем, еще в 1936 г., определив особенность американской армии, ее отличие и силу именно в маленьких, мобильных частях, а соответственно, и возлагая большую ответственность на командиров мелких подразделений53.
В межвоенное время Першинг выполнял почетную, но ничего не значащую работу председателя Комиссии по памятникам, почетно председательствовал на всевозможных собраниях. И все чаще чувствовал усталость, головокружение, резко худел. Давали о себе знать болезни - последствия малярии, недуги сердца и почек. Филиппины оставили о себе память не только победами.
После первой мировой войны Першинг прожил еще без малого 30 лет. Он видел, как новые люди добивались славы и известности (Д. Макартур и Д. Эйзенхауэр, Д. Паттон и Д. Маршалл, его шофер, а потом летчик-ас Э. Рикенбакер, помощник генерала-адъютанта штаба Э. Карлсон и др.). Конечно, и после отставки генерала офицеры его не забыли. Так, будущий начальник штаба американской армии во время второй мировой войны Д. Маршалл всегда посылал Першингу поздравительные открытки с днем рождения, а когда второй раз женился в 1930 г., попросил бывшего главкома АЭС быть шафером на свадьбе. Во многом благодаря рекомендации Першинга президент Ф. Д. Рузвельт выбрал кандидатуру Маршалла на пост начальника штаба. Маршалл же сообщил престарелому патрону о начале второй мировой войны. Всех будущих американских героев Першинг знал лично. Превосходя их по званию, формально он был их командиром, но никогда не предпринимал он попыток активно вмешиваться в новую военную политику.
С 1941 г. генерал сделал местом своего постоянного пребывания верхний этаж специально выстроенного крыла госпиталя Уолтера Рида в Вашингтоне. Первая мировая война была уже давно в истории, но 80-летнему Першингу каждое утро его сестра, составляя режим визитов, редко когда записывала меньше 3 - 4 человек, считавших своим долгом, проезжая через Вашингтон, навестить генерала. Умер Джон Першинг во сне - 15 июля 1948 года, похоронен он на Арлингтонском кладбище.
Джон Джозеф Першинг продолжился в своих потомках. Его сын, Уоррен, реализовал мечту отца и стал бизнесменом. А два внука пошли по стопам деда, при этом оба унаследовали стремление быть в гуще событий, принимать участие в боевых действиях. Старший внук, Джон Уоррен Першинг III, дослужился до звания полковника, принимал участие в войне во Вьетнаме, был в составе специальных войск в Германии, активно сотрудничал в разработке и проведении в жизнь программы подготовки военных резервов. Младший внук, Ричард Уоррен Першинг, не успел дослужиться до больших чинов и званий, он погиб в возрасте 25 лет во Вьетнаме.
Джон Джозеф Першинг не обладал мощной харизмой. Но с ним было хорошо работать. Он, как локомотив, тащил за собой всех, кто хотел добиться славы. При этом у него не было никакой конкретной конечной цели. Он жил каждым отдельным днем, превращая его не в подготовку к будущей славе, а в ежедневную славу.
Примечания
1. HART LIDDLE В. Reputations. Ten Years After Boston. 1928; GOLDHURST R. Pipe Clay and Drill: John J. Pershing, the Classical American Soldier N.Y. 1977; MASON H. M. Jr. The Great Pursuit: General John J. Pershing's Punitive Expedition Across the Rio Grande to Destriy the Mexican Bandit Pancho Villa. N.Y. 1970; O'CONNOR R. Black Jack Pershing. Garden City. 1961; SMYTHE D. Guerilla Warrior: The Early Life of John J. Pershing. N.Y. 1973; SMYTHE D. Pershing: General of the Armies. Bloomington, 1986; VANDIVER F. E. Black Jack: The Life and Times of John J. Pershing. 2 vols. College Station. 1977; см. также: Dictionary of American Military Biography. Vol. 2. Westport; DUPUY T. The Harper Encyclopedia of Military Biography. Harper Collins Publishers. 1992; Словарь американской истории с колониальных времен до первой мировой войны. СПб. 1997; КИГАН Д., УИТКРОФТ Э. Кто есть кто в военной истории. М. 2000 и др.
2. Первым эти слова произнес полковник Стентон - MARCH P. The Nation of the War. Garden City. 1928, p. 221; Promise of Greatness. The War of 1914 - 1918. N.Y. 1968, p.347.
3. REEDER R. Heroes and Leaders of West Point. N.Y. 1970, p. 34; STALLINGS L. The Doughboys: The Story of the AEF, 1917 - 1918. N. Y. 1963, p. 28; EISENHOWER D. D. At Ease: Stories I Tell to Friends. Garden City, N.Y. 1967, p.209; LIDDLLE HART B. Op. cit., p.291.
4. MONAMY J. West Point Academy USA, From an English Point of View. - Colburn's United Service Magazine and Journal of the Army, Navy and Auxiliary Forces. Lnd. 1883, part 1, p. 52, 54, 55; BULLARD R. L. Personalities and Reminiscences of the War. N. Y. 1925 - 42 - 43; REEDER R. Op. cit., p. 31 - 32; HARBORD J. America in the World War. Boston. 1936, p. 61.
5. PERSHING J. J. My Experiences in the World War. Vol. I. N.Y. 1931, p. 3.
6. pbs.org
7. Генерал был членом Йоркского и Шотландского Уставов, в 1930 г. он получил звание "рыцарь Тамплиера" (330). СОКОЛОВСКАЯ Т. О. Масонские системы. Масонство в его прошлом и настоящем. СПб. 1914, с. 103; МОРАМАРКО М. Масонство в прошлом и настоящем. М. 1990, с. 193.
8. СОЛОВЬЕВ О. Ф. Масонство в мировой политике XX века. М. 1998, с. 10, 14; MACKEY A.G. An Encyclopedia of Freemasonry and Its Kindred Sciences. Chicago. 1927. Vol. 2, p. 484, 836 - 837; ХЕРАСКОВ И. М. Масонство в САСШ. Масонство в его прошлом и настоящем, с. 249 - 255; Краткие сведения о вооруженных силах САСШ. М. 1919, с. 5.
9. МОТТ Т. Twenty Years as Military Attachй. N.Y. 1937, p. 36, 37 - 38.
10. To Marry or Not to Marry? - Army, Navy and Air Force Journal (ANJ), 1916, Sept. 16, p. 71; The Recruiting Problem. - ANJ, 1916, June 3, p. 1284; MOSLEY L. Marshall: Hero for Our Times. N.Y. 1982, p. 28.
11. STALLINGS L. The Doughboys: The Story of the American Expedional Forces, 1917 - 1918. N.Y. 1963, p. 30.
12. BULLARD R.L. Personalities and Reminiscences of the War. N.Y. 1925, p. 44 - 45.
13. The Papers of Woodrow Wilson. Vol. 38. Princeton. 1982, p. 238 - 239.
14. STALLINGS L. Op. cit., p. 30.
15. BULLARD R.L. Op. cit., p. 43.
16. РИД Дж. Избранное. Кн. I. М. 1987, с. 445 - 446.
17. ANJ, 1917, 17 February, p. 781, 24 March, p. 960.
18. The Papers of Woodrow Wilson. Vol. 38, p. 220 - 232; CHARLES H., SADLER L. The Plan of San-Diego and the Mexican - US War Crisis of 1916: Rreexamination the Hispanic American Historical Review, 1978, Vol. 58, N 3, p. 393.
19. FREEMAN W. Awake! USA, Arc We in Danger? Are We Prepared? N.Y. 1916, p. 216; General Pershing. American Review of Reviews (ARR), 1917, July, p. 57; MACARTHUR D. Reminiscences. N.Y. 1964, p. 47; TRASK D. The AEF and Coalition Warmaking, 1917 - 1918. Lawrence. 1993, p. 112.
20. HARBORD J. America in the World War. Boston. 1936, p. 12, 27 - 28.
21. Articles 12, 13, 16, 43 in "Text of the Revised Articles of War" (ANJ, September 2, p. 5 - 8; 1916, September 2, p. 5 - 8); Papers of Woodrow Wilson. Vol. 48, p. 5 - 6; MARCH P. Op. cit., p. 264.
22. STALLINGS L. Op. cit., p. 173 - 174.
23. BAKER N. America at War. Vol 2. N.Y. 1931, p. 233 - 234; SMYTHE D. Pershing: General of the Armies. Bloomington. 1986, p. 25.
24. КУЗНЕЦОВ Л. М. Стопроцентный американец. М. 1990, с. 95.
25. HARRIES, М. and S. The Last Days of Innocence, p. 121 - 122; MARCH P. Op. cit., p. 61 - 63; BULLARD R. Op. cit., p. 47.
26. MARCH P. Op. cit., p. 41; American Military History. Ch. 17. World War 1: The First Three Years. Washington. 1969, p. 379.
27. BAKER N. Op. cit., Vol. 2, p. 410.
28. PERSHING J.J. Op. cit. Vol. 1, p. 124; MARCH P. Op. cit, p. 41; SMYTHE D. Op. cit., p. 93.
29. As They Saw Us: Foch, Ludendorff and Other Leaders Write Our War History. Garden City. 1929. p. 28 - 29.
30. HARRIES. Op.cit., p. 121; KENNETT L. AEF Through French Eyes. - Military Review, 1972, vol. 52, p. 4.
31. ФОШ Ф. Воспоминания. М., 1939, c. 312, 355, 286, 408; ЛЛОЙД ДЖОРДЖ Д. Военные мемуары. М. 1938, с. 289 - 290, 296, 298, 302; MARCH P. The Nation at War. Garden City. 1932, p. 261; STALLINGS L. Op. cit., p. 324, 328.
32. ФОШ Ф. УК. соч., с. 408; МОТТ, В. Op. cit., p. 263 - 266; SMYTHE D. Op. cit., p. 232.
33. PERSHING J.J. Op. cit, p. 124.
34. HARBORD J. America in the World War, p. 193 - 195; BAKER N. Op. cit., v. 2, p. 227 - 227.
35. HARBORD J. The American Army in France. 1917 - 1919. Boston. 1936, p. 99.
36. Religion of Soldier and Sailor. Cambridge. 1945, p. 11.
37. America on the Battle Front. - New York Times Current History. 1917. Vol. 13, p. 424; Final Report of General J.J.Pershing. - The Encyclopedia Americana. Vol. 28. N.Y. 1946, p. 492; BULLARD R. Op. cit., p. 60 - 64.
38. The American Heritage History, p. 250; MARSHALL G.S. Memoirs of My Services in the World War 1917 - 1918. Boston. 1976, p. 9; MOTT T. Op. cit., p. 237.
39. LIDDELL HART. B. Op. cit., p. 304.
40. GANOE W.A. The History of the U.S. Army. N.Y. 1942; BULLARD R. Op. cit., p. 297; BENNET L. (jr.) Before the Mayflower. A History of Black America. Chicago. 1969. p. 292; Encyclopedia of the American Military. N. Y. 1994, p. 920.
41. См.: Донесения русского военного агента в США о состоянии американской армии 1.02.1905- 22.01.1918. - Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 2000, оп.1, д. 1113, л. 14, 15, 23; д. 4269, л. 3, 8, 9, 10; д. 4276, л. 3; д. 4280, л. 16. CROWDER. Е. Report of Judge Advocate of Army. - ANJ. 1916, 9. December, p. 456. SCOTT. H. Report of the Chief of Staff. Ibid., p. 466; The New York Times Current History. 1919. Vol. 18. Jan. -March, p. 65; Final Report of General J.J. Pershing. The Encyclopedia Americana. Vol. 28, p. 492.
42. PERSHING J.J. Op. cit. Vol. I, p. 281; BLANKENHORN H. Adventures in Propaganda: Letters of an Intelligence Officer in France. Boston. 1919, p. 46.
43. COFFMAN E. The War to End All Wars. N.Y. 1968, p.132, 133.
44. PERSHING J.J. Op. cit. Vol. 1, p. 207, 211.
45. ALEXANDER R. Memoirs of the World War 1917 - 1918. N.Y. 1931, p. 305.
46. ELLIOT S.E. Wooden Crates and Gallant Pilots. Philadelphia. 1974, p. 93, 97.
47. Letters From the Front, 1898 - 1945. Madison. 1992, p. 38; DANIELS J. The Wilson Era. Years of War and After. 1917 - 1923. Chapel Hill. 1946, p. 197.
48. A British View of Our Army. ANJ. 1916, July 2, p. 1515; SCOTT H.L. Some Memoirs of a Soldier. N.Y. 1928, p. 423 - 424; ГРЭВС У. Американская авантюра в Сибири. М. 1932, с. 143.
49. ANJ, 5 February, 1916, р. 723; Pershing and the News. - The Evening Post. 1917, Sept. 12, p. 6.
50. КЕРЖЕНЦЕВ В. Милитаризм в Америке (Письмо из Нью-Йорка). - Летопись. 1916, N 9, с. 237 - 238; Кинематограф сопровождает американских солдат на фронт. - Дружеское слово. Владивосток. 1918. N 2, с. 14; ЛАСВЕЛЬ Г. Техника пропаганды в мировой войне. М. -Л. 1929, с. 179.
51. DOHERTY, Т. Hollywood, American Culture and World War 2, p. 89; The War in Cartoons. N.Y. 1919, p. 72, 73; DANIELS J. Op. cit., p. 175; American Military History. Washington. 1969, p. 376; Ллойд Джордж Д. УК. соч., с. 286.
52. РГВИА, ф. 2000. оп. I, д. 4279, л. 56; The Evening Post, 1917, June 9, p. 1; MARSHALL G.S. Memoirs of My Services in the World War 1917 - 1918. Boston. 1976, p. 213 - 225; BULLARD R. Op. cit., p. 266.
53. WESTMORELAND W. A Soldier Reports. Garden City. 1976, p. 12.
Нет комментариев для отображения
Пожалуйста, войдите для комментирования
Вы сможете оставить комментарий после входа
Войти сейчас