В ходе борьбы за независимость в Боливии в период с 1809 по 1825 гг. территория страны неоднократно переходила из рук в руки. Чаркас или Верхнее Перу больше других частей Южной Америки находилось под управлением роялистов. Именно здесь были предприняты либеральные реформы после принятия Кадисской конституции 1812 г., которые могли стать основой примирения патриотов с метрополией. Периоды конституционного правления в Чаркас сменялись торжеством абсолютизма. Опыт испанских либеральных реформ в колониях на примере Чаркас является предметом данного исследования.
Независимость Латинской Америки открыла новую эпоху в истории её народов и всего западного мира, став важнейшим этапом разрушения «старого режима», начатого Великой французской революцией. Начало этой борьбы на континенте было положено в Верхнем Перу, ныне Боливии, где первыми в 1809 г. против испанского владычества восстали жители городов Чукисака и Ла-Пас1. Боливия первой вступила в борьбу за свободу, пережила 16 лет почти постоянной войны и получила независимость одной из последних в Южной Америке.
Годы Войны за независимость являются ключевыми для становления боливийской государственности, формирования самосознания нации, самоидентификации боливийцев. Во время войны зародыш боливийской нации формировался в креольском ополчении, в экспедиционных армиях Буэнос-Айреса, в републикетах (в партизанских зонах) в Чаркас, в сопротивлении патриотов роялистскому режиму. События и процессы именно войны и обстоятельств борьбы за независимость патриотов были в центре внимания историков. В любой войне есть противная сторона, в данном случае проигравшая. Истории Верхнего Перу, находившегося под управлением роялистов, не уделялось должного внимания. В данной статье сделаем попытку восполнить этот историографический пробел, исследуем события и процессы в Верхнем Перу, Чаркас, в годы Войны за независимость, но не в патриотическом, а роялистском лагере. Реакция и контрреволюция тоже имеет свою историю. Также важно для полноты картины эпохи Войны за независимость рассмотреть все попытки реформирования испанского правления в колониях на примере Верхнего Перу, где испанское господство продлилось дольше других регионов Южной Америки. На жизнь региона огромное влияние оказали не только революционные действия патриотов, инсургентов, но и последствия испанской революции, Кадисская конституция, восстановление абсолютизма, либеральная революция Риего 1821 г.
Вице-король Перу Хосе Фернандо де Абаскаль и Соуза
Вице-король Перу Хоакин де Песуэла
Хосе де Сан-Мартин провозглашает независимость Перу в Лиме 28 июля 1821 года
Вице-король Перу Хосе де ла Серна
Антонио Хосе де Сукре
Капитуляция Аякучо
Херонимо Вальдес
Андреас де Санта-Крус
Августин Гамарра
Кадисская конституция и колонии
На территории Боливии (в Чаркас) роялисты и патриоты попеременно доминировали в течение 1810 - 1815 гг., затем до 1824 г. за исключением партизанских районов страна контролировалась роялистами2. Важным фактором в начавшейся войне были политические революционные преобразования в Испании, новые законы Кадисских кортесов. 15 октября 1810 г. кортесы в Кадисе объявили о политическом равенстве индейцев с испанцами. Были признаны избирательные права индейцев. Позднее испанские либералы даже декретировали распределение земли среди индейцев, чтобы уменьшить число безземельных крестьян, нищих и бродяг, не уничтожая при этом традиционных общин3, что больше отвечало интересам индейцев, чем последующие реформы Боливара, ликвидировавшие общину. Эти меры кадисского либерализма стали известны в колониях позднее, а их осуществление натолкнулось на сопротивление местных креолов. Эти революционные акты не устраивали ультраконсерватора вице-короля в Лиме Хосе Фернандо Абаскаля и местных роялистов, терявших основной источник дохода и даровую рабочую силу4.
В пылу борьбы и военных действий в Чаркас проходили почти незамеченными события в метрополии. И та, и другая враждебная стороны провозглашали верность Фердинанду VII, но если одна стояла за приверженность централизации и абсолютизму, то вторая отвергала «старый режим» и колониальную зависимость Америки, выступая, если не за полную самостоятельность, то за автономию а рамках испанской монархии. Между тем, испанская антиабсолютистская революция в метрополии осуществила такие преобразования, что роялистские власти Лимы становились идейными, принципиальными врагами как патриотов в Буэнос-Айресе, так и конституционалистов в Кадисе.
В мае 1812 г. по указанию вице-короля в Чукисаке были проведены выборы представителя Чаркас в испанских Кортесах. Первые два кандидата сами отказались от чести отправиться в метрополию. Только третий по очереди кандидат, каноник М. Родригес Ольмедо принял депутатство. Он прибыл в Кадис последним из американских депутатов 1 апреля 1813 г.5
После принятия кадисской конституции 1812 г. в политической жизни Чаркас, контролируемой испанскими властями, произошли большие изменения. Кадисская конституция была передовым документом, основанном на принципах народного суверенитета, демократии и свободы, провозглашённых Великой французской революцией. Это были основы «нового режима», полностью уничтожавшего старый абсолютистский «старый режим».
Конституция 1812 г. объявляла: «Испанская нация - совокупность всех испанцев в обоих полушариях». Декларировалось, что суверенитет принадлежит нации, которая имеет исключительное право на приятие основных законов6. Конституция освещала основные права граждан на свободу, собственность, ограничивала полномочия монарха. Гражданство признавалось за всеми жителями обеих Испаний, устанавливались лишь ограничения для выходцев из Африки7. Таким образом, признавались гражданские права не только креолов, но и индейцев, и метисов. Во всеобщих выборах в Кортесы принимали участие и неграмотные индейцы, есть данные об избрании в Чаркас таковых выборщиками8. Надо заметить, что последующие республиканские законы уже независимой Боливии лишали неграмотных индейцев права голоса.
Влияние кадисской конституции на Чаркас было ограничено сложной военно-политической конъюнктурой на территории провинций, а также категорическим нежеланием вице-короля Абаскаля подчиниться либеральной конституции, принятой в метрополии9. Абаскаль послал в Чаркас текст конституции почти как секретный документ, ссылаясь на то, что данная территория была ареной боевых действий. Из 2.250 экземпляров конституции, распределённых в вице-королевстве, в Чаркас были отправлено только 100 штук10. Тем не менее, за недолгий конституционный период до реставрации абсолютизма Фердинанда VII конституционные изменения почувствовали и в Чаркас.
В январе 1813 г. вице-король приказал повсеместно праздновать принятие конституции и принести клятве верности новому режиму. 5 января 1813 г. клятву принесла Чукисака11. Предстояли выборы в местные органы власти по новой системе, где гражданские права предоставлялись всем, даже индейцам. По всем городам страны проходили церемонии клятвы верности новой конституции. Священники и власти выступали с проповедью свободы, равенства и гражданских прав. Это имело огромное идейное воздействие на людей.
Самым замечательным примером таких проповедей была большая речь самого архиепископа Бенито Мария Мохо и Франколи, который совсем недавно в 1809 г. проклинал восставших в Чукисаке. 20 января 1813 г. он выступил с проповедью в соборе Кочабамбы (архиепископ находился там, когда пришёл приказ из Лимы о принесении клятвы конституции) во время церемонии принесения клятвы конституции12. Он говорил как убеждённый сторонник рационализма и просвещения. Мохо подчёркивал, что ныне наступило новое время, и принятая конституция «гарантирует нацию от злоупотреблений деспотизма, к которому обычно приходят абсолютные монархии, к этому скатилась наша монархия во время последних королей»13.
Архиепископ провозглашал непреходящую ценность для общества гражданских и политических свобод14. По его убеждению, завоевание этих свобод в кадисской конституции должно примирить американцев и испанцев, ликвидировать причины для революций и восстаний, которые разрушают Америку15. Фактически он признавал, что истинной причиной восстания в Буэнос-Айресе было стремление к свободе и равенству, а не оспаривание каких-то прав Регентства или Центральной хунты. И действительно, патриоты и конституционалисты идеологически были союзниками и противниками абсолютистов типа Абаскаля.
Мохо утверждал, что ныне все граждане испанской монархии, будь то креолы или чапетоны (испанцы) равны в своих правах. Богатые и бедные, знатные и плебеи также равны и могут достигать самых больших высот в обществе16. Гражданские свободы, собственность, личные свободы теперь являются достоянием испанской монархии, и они должны положить конец всем несчастьям на континенте17. Во время этой пространной и почти «революционной» речи Мохо только дважды упомянул Фердинанда VII, и лишь перечисляя его среди прочих властей: конституции, регентства, кортесов. Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что эта речь архиепископа Мохo является одним из самых ярких проявлений либерализма, сравнимого с идеями радикалов Буэнос-Айреса, что свидетельствовало об укоренении дискурса модерности в массовом сознании креольской элиты Чаркас.
Другой пример - не менее «революционную» речь произнёс 6 января 1813 г. в соборе Чукисаки священник Матиас Террасас, основное содержание которой касалось самого животрепещущего вопроса равенства американцев и испанцев. Прославляя конституцию, М. Террасас подчёркивал: «Более Америка не является колонией Испании, а представляет собой органичную часть нашей великой монархии. Конституция отменила (и дай Бог старое будет стёрто из нашей памяти!) все ненавистные различия между европейцами и американцами»18.
Несмотря на либеральные изменения в Испании перуанский роялизм не желал идти на уступки. Хотя Абаскаль обнародовал конституцию и даже провёл выборы в Кортесы, он оставался сторонником абсолютизма и преследовал оппозицию. В ноябре 1812 г. регентство издало декрет, который был получен во всех городах Чаркас. В нем шла речь о подтверждении на своих постах чиновников, побывавших под вражеской оккупацией. Речь, конечно же, шла об испанских чиновниках, служивших при Наполеоне, но в Америке это было проинтерпретировано как приказ для проверки всех, кто скомпрометировал себя сотрудничеством с патриотами во время похода Кастельи в 1811 г. Приказывалось всем «конституционным айюнтамьенто» провести расследование с участием прокуроров, оставив на службе лишь тех, кто «дал явный пример верности и патриотизма»19. Этот приказ был использован Абаскалем для репрессий против всех симпатизирующих испанским либералам. Было очевидным, что вице-королевская администрация в Лиме не настроена примирительно к креолам и делала ставку на репрессии, которые были направлены не только против креолов-патриотаов, но и в первую очередь, против оставшихся лояльными к метрополии сторонников конституционализма.
Кадисские кортесы отменили индейскую подушную подать, трибуто, о чем мечтали индейцы Чаркас и Перу. Но вице-король Абаскаль должен был каким-то образом найти выпадающие из-за этого акта доходы казны в 756 тысяч песо. Королевская администрация признавала отмену трибуто, но лишь при условии сбора другого налога, который платили и другие граждане. С этой целью, пока метрополия не уточнила, какие налоги должны были платить индейцы, предлагалось назвать трибуто «временным налогом», но собирать его по тем же правилам, что и раньше. Индейцы могли бы стать верным оплотом роялизма в регионе, если бы трибуто было реально отменено. Тем не менее, ничего, кроме названия налога не изменилось.
Местные власти, как например, в Оруро были вынуждены вступить в переговоры с общинниками при посредничестве священников, чтобы убедить их продолжать платить трибуто несмотря на чёткие указания из метрополии об его отмене. Было даже составлено формальное соглашение, в котором в обмен на трибуто власти обещали блюсти права общинников на свою землю и не допускать покушений на неё со стороны касиков, метисов, креолов и чиновников. Как отмечала боливийская исследовательница Мария Луиса Соукс, индейцы в этих переговорах с властями впервые выступают как равноправная сторона, так как новые условия конституционного режима заставили заключить новый «пакт взаимности» между властями и общинниками20. Община соглашалась нести тяготы трибуто как и ранее в обмен на гарантии её автономии, особого статуса, которого индейцы формально, по конституции, лишались, исходя из принципа равенства.
И тем не менее, новые законы Испании начинали действовать. Проводились выборы в местные органы власти в соответствии с новыми законами, новым избирательным правом. Если в 1808 - 1809 гг. в них участвовали только члены кабильдо и оидоры, то в - 1812 гг. в таких выборах уже участвовали все зажиточные горожане (vecinos), а после принятия Кадисской конституции избирательное право распространялось на всех жителей21.
Выборы по новым правилам (ранее их собственно выборами трудно назвать: избирали по жребию, за должность вносился залог, или она покупалась на аукционе после отбора кандидатур рехидорами) прошли не везде. Есть точные данные, что в провинции Ла- Пас, полностью контролируемой роялистами, новые выборы были проведены. В декабре 1812 г. интендант провинции Ла-Пас приказывал всем 20 районным алькальдам явиться в муниципалитет со всеми гражданами их районов, чтобы избрать 9 выборщиков, которые изберут нового алькальда и городской совет22. Это были выборы по новой системе, но ещё не по конституции, введшей всеобщее избирательное право. Это уже была промежуточная, импровизируемая на местах, система, но уже сильно отличавшаяся от «старого режима». Эти выборы были проведены ещё до введения в действие конституции на территории Чаркаса.
По новым правилам выборы в Ла-Пасе прошли в 1814 г., когда в метрополии конституция уже была отменена, но в Чаркас этого ещё не знали. Известия о выборах немногочисленны, но самое интересное происходило в индейских поселениях. Там впервые проводились выборы в конституционные айюнтамьенто: в Сантьяго- де-Мачака и в Беренгеле, где индейцы, пользуясь всеобщим избирательным правом23, предоставленным им конституцией, избрали алькальда метиса24.
Тем не менее, демократическая практика конституционного режима не смогла укорениться в Чаркас и не повлияла на позиции противоборствующих сторон. Военные начальники роялистских войск чаще всего игнорировали новый конституционный порядок, постоянно нарушая права граждан. Восстановление абсолютизма перечеркнуло все первые попытки реформ.
Чаркас и реставрация абсолютизма
В 1814 г. Фердинанд VII вернулся на испанский трон, отменил конституцию и все либеральные реформы, восстановил абсолютизм. С этого момента все разговоры и возможности для примирения на основе признания автономии американских провинций и либерального конституционализма стали невозможны. Однако, для большинства жителей страны мало что изменилось. Отмена конституции, которую власти не стремились реализовывать, никого не затронула, разве что местные власти там, где успели провести выборы в конституционные айюнтамьенто, так как были восстановлены старые кабильдо. Народ остался равнодушным, но инсургенты поучили лишний аргумент для борьбы с «испанской тиранией». Война, до этого так походившая на гражданскую, превратилась в революцию освобождения, в войну за независимость.
С реставрацией абсолютизма и отменой конституции, устанавливавшей равенство креолов и индейцев, власти в колониях объявили общинникам о возвращении старой налоговой системы, а именно о восстановлении сбора трибуто и повинности миты на рудниках. Если в нормальные времена это не имело бы никаких последствий, то после нескольких лет разорительной войны, когда противоборствующие стороны разграбляли имущество крестьян, сбор трибуто стал порой просто невозможным. Однако, и роялистские власти не имели иного способа финансировать войну, не восстановив в полном объёме сбор трибуто. Индейцы же, особенно те, кто оставался верен короне, посчитали эти меры излишним и несправедливым гнётом. В результате роялисты имели в лице индейцев всё более враждебное короне население25. Это обстоятельство в перспективе имело негативные для колониальных властей последствия.
Очередная неудачная экспедиция аргентинских войск под командованием Рондо в 1815 г. по освобождению Чаркас стала последней. Население Верхнего Перу устало от бесконечной войны. В ряде мест, как, например, в Потоси оно страдало от бесчинства аргентинских солдат. В других местах, в Кочабамбе мирное население было вынуждено жестоко расплачиваться за свою приверженность независимости. Снова масса креолов ушла вслед за Рондо в Аргентину. В городах почти не осталось людей, начинавших эпопею независимости в 1809 г., все ушли с аргентинцами, осталось лишь лояльное население.
Казалось, что страна была умиротворена и колониальный порядок полностью восстановлен. Опасность с юга также была ликвидирована. Хотя у роялистов явно недоставало сил для похода на Буэнос-Айрес, но и у противной стороны не было таковых для отвоевания Чаркас. Единственной проблемой оставались партизанские отряды, которые не только не исчезли, но и консолидировали свои силы. В них влились солдаты и офицеры разбитых аргентинских войск. Более того, партизаны стали контролировать обширные районы Чаркас, которые вошли в историю как републикеты26.
После разгрома похода Рондо и восстановления абсолютизма в метрополии в Верхнем Перу восторжествовала самая жестокая реакция. В основных городах были образованы «Хунты очищения», которые должны были судить тех граждан, кто запятнал себя сотрудничеством с патриотами. Эти трибуналы санкционировали конфискацию имущества в пользу короны тех граждан, кто покинул Чаркас с войсками аргентинцев или ушёл с монтонерос. Карающий меч абсолютистов затрагивал даже преданных роялистов, на которых падало самое малое подозрение в сотрудничестве с патриотами. Так, только за факт, что в доме Графа Реаль де ла Монеда в Потоси останавливались аргентинские военные, этот уважаемый патриций был подвергнут преследованию, и только специальное распоряжение вице-короля освободило его от наказания27.
Все-таки до полного замирения провинций было далеко. Если в городах было полностью восстановлено старое правление, то за их воротами никто не мог чувствовать себя в безопасности. На ближайшие пять лет страна наполнилась отрядами бандолеро, монтонерос - партизан, связанных с аргентинцами, восставшими индейцами, создававшие порой освобождённые зоны - републикеты, самой большой и сохранившейся все годы войны была републикета в Айопайя. Повстанческое движение трансформировалось с мелкие группы бандолерос и индейских отрядов во главе с малоизвестными лидерами. Их было множество, и они контролировали всю сельскую местность, начав с нападений на поместья, поселения, на сборщиков трибуто. Роялистские власти постоянно получали жалобы путешествующих и испанцев - жителей сельских городков на бесчинства восставших индейцев и чоло.
Многие банды не вступали в бой с роялистскими войсками, а нападали именно на общины и поселения, которые оставались лояльными роялистам. Их целью был и банальный грабёж, и принуждение индейцев восстать против властей, присоединится к монтонеросам.
Роялистские власти ежедневно получали жалобы на бандолерос и партизан во всех районах страны. Путешествия и торговля между регионами Чаркас стала невозможной, партизаны фактически парализовали экономическую жизнь, в том числе и доставку продовольствия в города28. В результате действий бандолерос и партизан страна погрузилась в состояние хаоса и экономического коллапса.
За окончательный разгром освободительных армий из Рио-де-Ла-Платы и победоносное усмирение Чаркас в октябре 1816 г. Хоакин де Песуэла получил пост вице-короля в Лиме. Повсюду царили реакция, были восстановлены абсолютизм и все институты старого режима. Усилился налоговый гнёт и чрезвычайные налоги. На город Кочабамбу была наложена контрибуция в 50 тысяч песо, плюс кочабамбинцы должны были найти 30 тысяч песо (огромная сумма) на содержание армии, которую надо было там держать в виду беспокойного характера горожан и активности партизан этого района29.
Жестоким репрессиям был подвергнут Ла-Пас. Прибывший с экспедиционной армией из Испании Мариано Рикафорт был послан в Ла-Пас, куда прибыл в октябре 1816 г. с отрядом солдат из Эстремадуры, наводивших ужас на местных жителей. Рикафорт сразу же ввёл в городе комендантский час и приступил к расследованиям действий креолов в прошлом, когда город занимали то патриоты, то роялисты. С 6 - 11 декабря 1816 г. в городе, не соблюдая амнистию, объявленную Песуэлой, были произведены казни видных горожан, 600 человек, в том числе 13 женщин были расстреляны30. Это чудовищные цифры, учитывая, что весь отряд Рикафорта состоял из 800 воинов, или тот факт, что это было 2% населения города. На город наложена контрибуция в 500 тысяч песо31. Реально удалось вывезти из города 400 тысяч песо, астрономическая сумма, разорившая горожан, что привело к полному упадку торговли и ремесла, чем до этого славился этот город32.
Такое «образцовое» замирение Ла-Пас запомнил надолго. Спустя годы, в 1823 г. все ещё под контролем испанцев, но в условиях нового конституционного правления, провинциальный совет Ла-Паса в своём обращении к властям с ужасом описывал события 1816 г.: «По улицам города разъезжали патрули, которые врывались в дома горожан, многих из которых вытаскивали из домов, и после быстрого военного суда их тут же расстреливали... Отряд Рикафорта делал вылазки в сельскую местность, где испанцы казнили всякого прохожего, чем-то им не понравившегося, а в город возвращались с отрубленными головами на своих пиках, наводя ужас и панику на население»33. Роялистские войска стали восприниматься как оккупационные, вражеские.
В Чукисаке власти, находившиеся под постоянным давлением со стороны монтонерос, прежде всего Падильи, всякий раз после активизации партизан усиливали репрессивный режим. Дело дошло до абсурдных запретов, типа женщинам носить головную шпильку на левой стороне и одевать голубые платья, это были цвета хунты в Буэнос-Айресе34.
Гражданская администрация фактически была заменена военными, которые занимались исключительно поддержанием боеспособности и снабжения своих частей. Городское хозяйство было в упадке: торговля и ремесло страдали не только от постоянно растущих поборов на военные нужны, но и из-за нарушений многих торговых путей, краха былого рынка, в том числе и связанного с индейским миром. Общинники все хуже платили трибуто и не выполняли миту (к тому же индейцы помнили, что некоторое время назад мита была отменена Кадисской конституцией). Возникали проблемы с индейскими товарами (а это прежде всего продовольствие) на городских рынках. Индейские поселения ещё в большей степени, чем города подвергались разорению войсками и партизанами. Страна не была способна содержать стольких военных.
С 1818 г. внутренняя политика роялистов в отношении неспокойных провинций Верхнего Перу изменилась. В мае 1818 г. Аудиенсия получила приказ о рассмотрении дел инсургентов и «неверных», предписывая объявлять им прощение и амнистию. Тогда же было прислано секретное поручение властям возвращать конфискованное у патриотов имущество, если те подпадут под амнистию35.
Новый командующий Хосе де Ла Серна ставил своей целью добиться примирения с креолами через реформу армии. Он хотел провести реорганизацию боевых частей, где должны были служить вместе и креолы, и испанцы. Тем самым, он утверждал то самое равенство испанцев и американцев, о котором так пеклись повстанцы. Однако, эта мера вызвала наибольшее недовольство у креолов, не желавших служить с испанцами, которые запятнали себя поражениями и даже сотрудничеством с французами во время войны с Наполеоном. Креолы роялисты были большими абсолютистами, чем сами испанцы, а Ла Серну они считали опасным либералом. Из-за их сопротивления реформа Ла Серны не удалась.
Ла Серна отказался наступать на Тукуман, понимая бесперспективность похода на юг. Он возглавил военную оппозицию вице-королю. В 1819 г. Ла Серну отозвали в Лиму, а управление войсками доверили бригадиру Х. Кантераку. К этому времени королевские силы в Верхнем Перу достигли 7 тысяч человек36. Положение в Верхнем Перу было стабильным, а королевские войска контролировали практически всю территорию Аудиенсии. В Чаркас продолжали работать рудники, добывалось серебро, после уничтожения монтонерос возрождалась торговля, которая все более перенаправлялась с Рио-де-Ла-Платы на юг Перу.
Второе издание испанского либерализма. Революция Риего.
Ситуация в Перу для роялистов осложнилась после высадки армии Сан-Мартина в Перу в сентябре 1820 г. Восстание 1 января 1920 г. войск, приготовленных в Кадисе для отправки в Новый свет, было началом испанской революции, значительно изменившей расстановку сил в Америке. Армии патриотов с облегчением восприняли эти новости, так как экспедиционная армия осталась в Испании. В Верхнем Перу с энтузиазмом приняли восстановление конституции 1812 г. Были освобождены политические заключённые и отменена цензура. В городах снова были сформированы «конституционные айюнтамьенто», выборные муниципалитеты, которые возглавили местные креолы-собственники37. Небольшой опыт работы органов власти по Кадисской конституции уже был, и её восстановление вселяло надежду на примирение части инсургентов и конституционалистов, на мирное и равноправное существование в единой империи колоний и метрополии, на свободу торговли, равенство испанцев и креолов.
Тем не менее практика конституционных реформ в Чаркас была далека от идеала, предписываемого конституцией. Реальная власть была у военных, которые действовали по своему усмотрению, не взирая ни на какие законы. Несмотря на то, что конституция требовала выборности муниципалитетов, в большинстве городов старые кабильдо были переименованы в конституционные айюнтамьенто, и на этом перемены закончились38. Вводимые интендантства в провинциях, как и провинциальные депутации, что было предусмотрено конституцией 1812 г., так и не были созданы.
В Чаркас на местах власти стали на практике реализовывать либеральные политические и экономические принципы, провозглашённые испанскими конституционалистами. Так, муниципалитет Ла-Паса обратился к верховным властям с просьбой отменить старые правила торговли через местные таможни для индейцев, поставлявших соль и уголь в город. Обосновывали они эту просьбу следующим образом: «Несчастные индейцы безустанно работают на государство и частных лиц, при этом они получают мизерную плату и подвергаются всем злоупотреблениям со стороны всех сословий и классов населения. К ним следует применить закон свободы, который теперь применяется к торговцам»39.
Экономическая и гражданская свобода были на языке у многих. В июле 1822 г. провинциальные власти Ла-Паса отменили табачную монополию (эстанко), объявив свободу торговли этим товаром лишь при небольшом налоге на него40. Муниципалитет Ла-Паса обращался к властям и горожанам с воззванием, осуждавшем миту, принудительный труд индейцев на рудниках, которую несмотря на новые законы все ещё насилием требовали горнозаводчики у индейских общин. Муниципалитет называл миту «причиной опустошения и разорения Америки», а местные айюнтамьенто призывались довести до сведения граждан, что отныне в стране действуют равенство и гражданские свободы, запрещающие принуждение при найме на работу41.
При конституционном режиме на практике осуществлялись принципы свободы торговли и экономической деятельности, о которых говорили патриоты как о своей главной цели. Конституционные власти Ла-Паса в своих решениях, петициях и указах наибольшее внимание уделали проблемам торговли (особенно в сфере торговли коки, главного товара провинции). Даже защита индейцев вполне может рассматриваться как защита потенциального потребителя.
Постановления провинциальной депутации Ла-Паса выглядели как манифест свободы торговли и экономической деятельности. Местные политики одобряли принципы равенства граждан. Они стали активно внедрять налоговые реформы, то есть обложение собственности и дохода. Удивительно читать эти документы, свидетельствующие о широком распространении в Чаркас идей свободы экономической деятельности, «духа века просвещения», как они сами его называли. Власти подчёркивали сущностные различия между налоговой системой старого режима и конституционного: если раньше налоги платили суверену как подать, то теперь принципы иные - государство защищает свободу и собственность граждан, а они содержат это государство, платят за его услуги42. Этот энтузиазм введения новой налоговой системы контрастирует с жёсткой оппозицией таким же мерам в этой области в период правления Х. А. Сукре сразу после обретения независимости.
На примере Ла-Паса (возможно, это исключительный случай) видно, что провинциальные власти, рождённые новым конституционным режимом, строго следили, чтобы властные структуры на местах, такие как полиция реформировались. Более того, именно местные власти выпускали постановления о несоответствии некоторых учреждений старого режима либеральным принципам конституционного правления. В частности, система касиков объявлялась «несовместимой и несоответствующей характеру нашего либерального режима», ибо они олицетворяли «деспотизм и угнетение», более того теперь не было трибуто, за сбор которого эти касики и отвечали43. Такие речи порой были радикальнее программ патриотов. Проблема состояла в том, что конституционный режим был непрочен и недолговечен, вслед за ним неизбежно наступало возвращение абсолютизма и старого колониального режима.
Несмотря на введение либеральных законов, вице-король требовал немедленного сбора значительных сумм денег, что не соответствовало экономическим возможностям региона, особенно, после отмены трибуто. Отвергая претензии вице-короля, власти Ла-Паса писали в ответ: если бы мы представляли старую деспотическую власть, то собрать испрашиваемые 80 тысяч песо не представлялось бы сложным, и тогда бы мы обобрали город до нитки. Ну, а раз правление либеральное, то собрать такую сумму среди всеобщего разорения просто невозможно44. Деньги же требовались для покрытия потребностей королевской армии. В мае 1823 г. айюнтамьенто Ла-Паса отмечало возмущение граждан злоупотреблениями роялистов при сборе налогов, более походивших на военную контрибуцию, а суммы требуемых налогов достигли 120 тысяч песо45.
Острая потребность финансировать войну с патриотами заставляла королевские власти налагать контрибуции и принудительные займы на население. В 1823 г. вице-король вдвое увеличил аль-кабалу (налог с продаж) для крупных городов46. Современник писал о разорении страны и её жителей испанцами: «Подчинённая и управляемая разными, меняющимися военными лидерами, прибывавших из Испании и уже не веривших в возможность реконкисты, страна лишилась всех своих богатств... Они установили налоги и контрибуции, раннее неизвестные и неоправданные, лишь по собственному капризу или по своей жадной корысти»47. Такая политика воспринималась как несправедливое и жестокое угнетение, выбивало почву у роялистов в Чаркас, уменьшало число их сторонников, воспрянувших было духом в надежде на улучшение после возвращения конституционного правления в 1820 г.
Когда начиналась эпопея Войны за независимость, большинство население не ставило под вопрос право монарха на управление своими подданными. Постепенно, по мере того, как колониальная власть все более становилась подобной оккупационной и враждебной местному населению, по мере того, как население, будь то белые-креолы, метисы или индейцы, обнаружили, что власть не защищает их от внешних и внутренних опасностей, её легитимность была поставлена под сомнение. Несправедливость и угнетение со стороны военных властей увеличило стремление к изменению положения в колонии.
Логика ведения войны, милитаризация всей системы управления вела к развалу гражданского управления. Как отмечала Мария Луиса Соукс, в период после 1817 г. в архивах резко уменьшается число документов государственного управления, что косвенно свидетельствует о кризисе и даже деградации системы королевской власти в Чаркас48. Верховные власти интересовались исключительно военными задачами и финансированием армии. В этих обстоятельствах Аудиенсия перестала играть какую-либо роль в управлении Чаркас, что разрушало саму ткань гражданской власти и её поддержки населением. Военное управление все больше походило на враждебную оккупацию.
В армии было много сторонников конституционного правления. Многим казалось, что конституция может стать основой для примирения с повстанцами. Ла Серна и его сподвижники начальник штаба генерал Хосе Кантерак и полковник Х. Вальдес были убеждены, что только конституционализм и реформы могут удержать заморские территории Испании49.
17 сентября в Лиме прошли мероприятия по принесению клятвы верности конституции. По иронии судьбы в этот день Хосе де Сан-Мартин во главе с аргентинско-чилийской армией высадился в Писко, в Перу. Война была перенесена на территорию вице-королевства. Вице-король Песуэла предложил Сан-Мартину переговоры, которые состоялись в пригороде Лимы. Предложения Песуэлы состояли в прекращении войны на основе признания конституции и неделимости испанской монархии. В переговорах Сан-Мартин выиграл время, а условия роялистов были для него неприемлемы50. Его главной целью была независимость всех частей Америки.
В конце 1820 г. вице-король Песуэла был отстранён от управления командующим войсками Ла Серной, а затем отозван королём в Испанию. Новым вице-королем стал Ла Серна. Центром войны уже была Перу. В Чаркас же сохранялось относительное спокойствие. Лишь в январе 1822 г. произошло восстание в Потоси, где некто К. Ойос провозгласил независимость. Действительной целью этого восстания было разграбление Монетного двора и Банка Сан-Карлос. Горожане и местные индейцы разогнали самозваное правительство, а главарей казнили, сделав это ещё до прихода войск51.
Теперь главной опасностью для роялистского правления в Чаркас были не аргентинские войска на юге, а армия Сан-Мартина в Перу, на западе и севере. 21 августа 1921 г. в Сальте было заключено перемирие между авангардом испанской армией под командой Педро Антонио Оланьетой и правительством провинции Сальта52. Война на юге Чаркас давно уже не шла, и теперь положение закреплялось формальным документом.
Пока война шла в Перу, испанское либеральное правительство в 1821 г. отправило в американские колонии (в Колумбию и на Рио-де-Ла-Плату) делегации для переговоров о возможном примирении. Испанские конституционалисты рассчитывали найти взаимопонимание у американских революционеров, стремясь вернуть их в лоно единой испанской нации.
Испанская делегация, А. Перейра и Л. Ла-Робле, прибыла в Буэнос-Айрес, где вела переговоры с Б. Ривадавией о прелиминарном мирном соглашении. Целью испанцев в Америке было прекращение огня на всех фронтах. Аргентинцы же уже несколько лет не вели прямых боевых действий с испанской армией. 23 июля 1823 г. испанцы подписали договор с Ривадавией. К переговорам были подключены Ла-Серна, командующий армией в Туписе генерал Оланьета, генерал А. Санта-Крус, перешедший на службу патриотов и другие деятели в Чаркас и в Перу53. Хотя этот договор был мертворождённым, он сыграл важную роль в выработке стратегии освобождения Чаркас. Аргентинцы обязались добиться признания перемирия Чили и Перу. Альварес Ареналес должен был установить контакт с испанцами в Чаркас на предмет перемирия54.
Переговоры в Буэнос-Айресе обеспокоили группировку патриотов в Перу во главе с А. Санта-Крусом и А. Гамаррой (оба будущие президенты Перу), которые 26 февраля 1823 г. осуществили государственный переворот и поставили во главе страны Х. М. Рива Агуэро, а сами возглавили войска патриотов. Так как судьба Чаркас (сам А. Санта-Крус был родом из Ла-Паса) не была прояснена договором в Буэнос-Айресе, новые руководители Перу решили форсировать освобождение Чаркас с целью его присоединения к Перу. Как Сан-Мартин, так и Боливар, вставший во главе освобождения Перу, считали, что Чаркас должна принадлежать Рио-де-Ла-Плате, так как фундаментальным был принцип сохранения старых административных границ между вице-королевствами в качестве пределов новых независимых государств.
23 мая 1823 г. Санта-Крус с 4290 солдат пехоты и 673 кавалеристов вышел из Кальяо по морю в Арику, куда прибыл через 2 месяца. Оттуда двумя колоннами под командой Гамарры и Санта-Круса войска двинулись в Верхнее Перу. Санта-Крус занял Ла-Пас, а армия испанцев под командованием Х. Вальдеса отступила к Десагуадеро. 24 августа обе армии встретились у Сепиты. В результате боя победитель не определился. Обе стороны отступили восвояси. Санта-Крус отошел, чтобы соединиться с отрядом Гамарры в Оруро. Во время этого манёвра ему сообщили, что с юга идёт Оланьета, а Х. Вальдес соединился с армией вице-короля Ла-Серны. Теперь войска роялистов превышали по численности армию Санта-Круса. Узнав об этом, Санта-Крус приказал отойти в Перу. Отступление превратилось в беспорядочное бегство. Без всяких усилий со стороны роялистов армия патриотов практически перестала существовать. Затем у Фальсури 16 октября 1823 г. королевские войска наголову разбили монтонерос под командованием Хосе Мигеля Лансы. Вновь торжество роялистов в Чаркас было полным. Однако, испанскому командованию не удалось консолидировать столь неожиданно доставшуюся им победу. Этому помешала так называемая «домашняя война», междоусобная борьба между роялистами.
«Домашняя война» в Чаркас - конец роялистского правления
Во главе южного отряда королевских войск со штабом в Туписе находился генерал Педро Антонио де Оланьета. Он был уроженцем Страны басков, аптекарем по ремеслу. В молодости переехал в Америку, занялся торговлей в Сальте, затем перебрался в Чичас, где посвятил себя горному делу. Там его застала война за независимость. Добровольцем он записался в королевские войска. В 1812 г. его возвели в ранг капитана, а после битвы при Вилума (1815) он стал бригадиром.
Оланьета был убеждённым противником конституционализма, был большим абсолютистом, чем сам Фердинанд VII. Оланьета считал Ла Серну либералом и врагом короны. Более того, он поддерживал ходившие слухи, что Ла Серна хочет создать свою «перуанскую империю», а самому короноваться перуанской короной.
Говорил, что якобы испанский генерал Вальдес уговаривал Лансу поддержать возможный разрыв Ла Серны с Мадридом55. По утверждениям одного из политиков, стоявших у истоков боливийского государства, Касимиро Оланьеты, племянника генерала, он убедил своего дядю пойти на разрыв с Ла Серной, чтобы ослабить силы сопротивления роялистов56. Но в это не очень верится.
Для жителей Чаркас, да и для таких твёрдых роялистов как Оланьета и его офицеров требование принести клятву верности Кадисской конституции означало переход правления к другому королю. Клятву верности обычно приносили при переходе трона, а поскольку Фердинанд VII оставался королём, такой акт выглядел предательством. Либералы в их глазах были более опасными врагами, чем инсургенты-патриоты. Сам Оланьета, хотя и был консерватором, но также мечтал о повышении статуса Чаркас в рамках Испанской монархии, о независимости и от Лимы, и от Буэнос-Айреса. Все ещё помнили, что испанские либералы в 1812 г. вовсе забыли о Чаркас, когда просили американские провинции прислать в Кадис своих представителей57.
Конфликт разразился в январе 1824 г., когда Ла Серна назначил генерала Х. Вальдеса командующим Южной армией. Оланьета вышел из подчинения и ушёл к Тарихе, а затем пошёл к Потоси. Он взял штурмом город. Затем Оланьета изгнал из Чукисаки конституционного Президента Аудиенсии, который укрылся в Оруро, ставшем бастионом конституционалистов в этой «домашней войне» роялистов58.
Оланьета раньше Ла Серны узнал о ликвидации конституционного режима в Испании, обвинив вице-короля в либерализме, в том, что свергнул вице-короля Песуэлу за его приверженность монархии. 19 февраля 1824 г. Оланьета перед войсками провозгласил себя вице-королем, и, по рассказу А. Камбы, «грозил казнями врагам Испании, либералам, евреям и еретикам»59. 21 февраля он обратился с «воззванием к народам Перу». В нем Оланьета обвинял либералов, «воспринявших весь яд лживой философии», в предательстве, а власти, в том числе церковные, в пассивном одобрении революционеров: «Все наблюдают с подлым равнодушием надругательство над самыми святыми вещами, Королём и Религией». Он принимал на себя груз власти, чтобы защитить их от «бесчинств самого безжалостного и безграничного либерализма»60.
С июня 1824 г. в Чаркас началась гражданская война между роялистами. «Домашняя война» разделила силы роялистов, ослабило обе стороны накануне решающих сражений, поставивших точку во всей войне за независимость Америки.
20 июня 1824 г. Оланьета выпустил манифест, в котором объявлял непримиримую борьбу «аморальным якобинцам», разрушавшим устои общества61. Оправдывая свои поступки, Оланьета упрекал своих врагов конституционалистов в том, что они силой свергли вице-короля Песуэлу, ввергнув верных Испании и королю подданных в соблазн и бесчинства. Другим пунктом обвинения в предательстве Ла Серны были переговоры в Сальте с правительством Буэнос-Айреса, которые, по его мнению, вели к независимости всего региона62.
Оланьета отозвал из Айопайи войска, преследовавшие Лансу, чтобы противостоять посланной против него армии Х. Вальдеса, у которого было 5 тысяч солдат. У Оланьеты было 4 тысячи. Качество роялистских войск катастрофически ухудшалось с ходом всей войны за независимость. Как правило, после сражений пленных патриотов роялисты зачисляли в свои ряды, отправляя их солдатами в другой регион, подальше от места пленения. Такие солдаты искали малейшую возможность дезертировать или перейти к противнику63. После начала междоусобицы в роялистском стане их войска стали разваливаться. Как писал А. Камба, восстание Олань- еты «парализовало все планируемые операции на севере, дало время Боливару получить подкрепления из Колумбии»64.
Оланьета вышел победителем в этой «домашней войне». Ему подчинился губернатор Санта-Круса, где стоял отряд испанцев-роялистов с острова Чилое, отличавшихся особым рвением и приверженностью абсолютизму. 9 марта 1824 г. Вальдес подписал с Оланьетой договор, условиями которого было сохранение за вторым главенства в Верхнем Перу, но при условии признания вицекороля и согласия предоставить ему помощь войсками и финансами в размере 10 тысяч песо в месяц65. Однако, никто не собирался выполнять этот договор, и тогда вице-король выдвинул ультиматум Оланьете, который его отверг.
Армия конституционалистов прежде чем обрушиться на восставшего Оланьету, предприняла наступление на републикету Айопайя. Им удалось взять в плен Лансу, после чего его отряд развалился. Часть офицеров присоединилась к Оланьете, другие разбежались с малыми группами, между которыми сразу началась война за первенство в републикете. Роялисты посчитали, что партизаны в Айопайя перестали представлять опасность, и в сентябре Вальдес отпустил Лансу, который вернулся в Айопайя, обратился с манифестом к жителям и партизанам, призвав их «оставить анархические настроения, возобладавшие в [его] отсутствие». Ланса приступил к воссозданию своей маленькой армии, и уже через месяц у него под ружьём было 400 человек66.
Оланьета считал отряд Лансы своим потенциальным союзником в борьбе с конституционалистами. Он обратился с посланием к « дивизии Лансы» (именно так он теперь стал называть отряд републикеты Айопайя), которую призвал встать на свою сторону, обещая всякому прощение и даже премию тому, кто явится с оружием в руках67.
Многие историки (Ч. Арнаде, Х. Л. Рока, Х. Силес Салинас) считают Оланьету предшественником независимости Чаркас. И более того, полагают, что его сепаратизм в отношении вице-короля был напрямую связан с последующим появлением Боливии, независимой от Лимы и Буэнос-Айреса. Однако, заслуги Оланьеты в этом нет. Он был сторонником автономии Чаркас, но только как неотъемлемой части абсолютной испанской монархии и только в качестве ее во всем подчиняющейся колонии. Оланьета боролся не во имя интересов Чаркас, а во имя абсолютизма Бурбонов, даже если единственным местом, где он сохранится, будет его родная провинция.
6 августа 1824 г. при Хунине Боливар разбил роялистов, а 8 декабря 1824 г. при Айякучо войска Сукре нанесли последний решающий удар по испанскому господству в Америке. Боливар поручил генералу Сукре освобождение Верхнего Перу. 2 октября 1824 г. Оланьета обратился с посланием к Боливару, объясняя свое отношение к разбитому при Айякучо вице-королю. Он упоминал письмо к нему Боливара от 21 мая, и соглашался с ним в неприятии соглашения с конституционалистами. Однако, по иным причинам: если Боливар отвергал предложения примирения в метрополией на основе конституционных свобод и гарантий, то Оланьета отвергал конституцию в принципе. Он писал, что «в виду разрушительных и вредных последствий от конституционного правления, принял решение выйти из подчинения вице-королю и отказаться от выполнения каких-либо его приказов». Оланьета указывал, что контролирует провинции Верхнего Перу, и его целью является положить конец несчастьям Америки и привести у спокойному и твёрдому правлению. В финале он призывал Боливара: «Даст Бог, и мы вместе сможем объединить наши усилия и, наконец, принести радость Америке и всему миру»68. Оланьета рассчитывал превратить Боливара в союзника, сохранив за собой Чаркас.
В декабре 1824 г. в Кавари племянник генерала Оланьеты Касимиро по его поручению встретился с Лансой для переговоров с патриотами о союзе с монтонерос для совместной борьбы с испанскими конституционалистами. В результате этой встречи 13 декабря, четыре дня спустя победы при Айячуко, о которой переговорщики ещё ничего не знали, было подписано секретное соглашение, суть которого сводилась к согласию Лансы выступить против Ла Серны в союзе с Оланьетой. Договор предусматривал, что в случае победы патриотов над испанцами в Перу, стороны завершат войну. Для Лансы этот пункт означал присоединение к войскам Боливара, а для Оланьеты - передачу ему контроля над Чаркас при союзническом отношении к Боливару. Составитель договора Касимиро Оланьета был большим мастером в создании двусмысленных ситуаций и двойственных толкований, дававших большое пространство для всевозможных манёвров и интриг.
Вскоре сторонам стало известно о битве при Айякучо. Ланса сразу же мобилизовал свои силы и, пройдя через север по территории свободной от роялистов Юнгас, подошёл к Ла-Пасу, который был занят войсками Оланьеты. Ланса решил вступить в бой и освободить Ла-Пас до прихода колумбийско-перуанских войск. 12 января он сообщаил Сукре, что собирается войти в Ла-Пас и заявляет о своём желании подчиняться приказам Освободителей69.
Боливар и Сукре считали Оланьету своим союзником и при определённых условиях были готовы воспринимать его правителем территории Чаркас, но свободной от испанского господства. 1 января 1825 г. Сукре обратился с циркуляром к муниципалитетам главных городов Чаркас. В нем он утверждал, что Оланьета провозгласил независимость провинций Верхнего Перу, а его войска являются частью единой с ними армии. Сукре сообщал: «Хотя я думаю, что они [Оланьета и его сподвижник Ф. Х. Агилера - А. Щ.] уже провозгласили себя сторонниками дела Америки, я все же решил отправиться с освободительной армией в Ла-Пас и Оруро как для того, чтобы защитить их от враждебных нападок, так и для встречи с этими господами, генералами Оланьетой и Агилерой для окончательного урегулирования их положения»70. Сукре отправлялся в Чаркас не воевать, а договариваться с позиции силы.
В свою очередь Оланьета продолжил попытки договориться с патриотами, но уже без посредничества своего племянника, перешедшего на сторону противника, послав своего переговорщика напрямую к Сукре. Патриоты соглашались на мир при условии, что их армии займут север Чаркас, Ла-Пас и Оруро, а Оланьете останутся юг и центр, Чукисака и Потоси до того момента, как Ассамблея всех провинций решит судьбу страны. 12 января 1825 г. после тяжёлых переговоров представитель Сукре пошёл на уступки и, превысив свои полномочия, подписал перемирие на четыре месяца, причём патриоты обязывались не переходить реку Десагуадеро, являвшуюся границей между Перу и Чаркас71. Сукре отверг этот договор, так как Оланьета не соглашался присоединиться к армиям Освободителей, провозглашая свою верность трону.
Под контролем Оланьеты оставалось Потоси, а Агилера контролировал Санта-Крус. Вскоре Оланьета остался один. 12 февраля 1925 г. восставшие офицеры гарнизона в Вальегранде (Санта-Крус) арестовали Агилеру и провозгласили приверженность делу независимости72. У Оланьеты оставался только небольшой отряд в Потоси.
Верхнеперуанская аристократия, «доктора», выпускники Чукисакского университета, просвещённые роялисты К. Оланьета, Х. М. Уркулья, М. Э. Кальво и другие увидели в этих событиях начало коренного перелома в войне и перешли в лагерь патриотов. Надо признать, что, оставаясь лояльными королю, они тайно поддерживали связи с патриотами как с лидерами републикет, так и с эмигрантами в Аргентине, такими как Х. М. Серрано и Х. М. Перес де Урдининеа73. Они создали тайное патриотическое общество после высадки армии Сан-Мартина в Перу. Если ранее они были готовы сотрудничать с испанской администрацией, если та предложит реформы, то даже после либеральной революции Риего в Испании они уже не верили в возможность примирения с метрополией и предоставления автономии американским колониям. Касими- ро Оланьета в 1822 г. был назначен депутатом от Чаркас в Кортесы, но отказался от этой чести, так как однозначно встал на сторону патриотов74. Роялисты лишились поддержки важной части верхнеперуанской элиты, что было явным преддверием их окончательного поражения.
Первой восстала Кочабамба, провозгласив независимость 13 января 1825 г. За ней последовали другие города. 25 января 1825 г., не дожидаясь подхода Сукре, дивизия Лансы заняла в Ла-Пас. Правда сделала это, лишь дождавшись ухода роялистов под командой Вальдеса75. Самый большой город Верхнего Перу был освобождён силами самих верхнеперуанцев. Вслед за ним 7 февраля Сукре вошёл в город.
9 февраля 1825 г. Сукре издал свой исторический декрет, явившийся началом независимой республики в Верхнем Перу. Сукре приказывал созвать «Ассамблею, которая сама решит судьбу страны», то есть либо провозгласит независимость, либо признает себя частью соседних республик76. 29 марта Сукре вступил в Потоси. Генерал Оланьета не стал оказывать сопротивления и отошёл на юг. Сукре послал дивизию ирландца Фр.Бурдетт О’Коннора для преследования П. А. Оланьеты, и одновременно поручал
Х. М. Уркульо вступить в переговоры с последним роялистским генералом. Однако, тот не успел. 1 апреля 1825 г. один из военачальников роялистов вышел из подчинения, и у Тумуслы в ходе боя с ним Оланьета был убит. Его армия разбежалась77. По иронии судьбы за три дня до этого, 27 марта в Мадриде король назначил Оланьету вице-королем Рио-де-Ла-Платы. В Верхнем Перу более не осталось ни одного испанского солдата.
Начиная с хунт в Ла-Пасе и Чукисаке в 1809 г. политические изменения в колонии привели к разрушению старой системы абсолютистского государства с его чёткими взаимоотношениями сюзерена и подданных, вассалов, к замене идеи «пакта» народа с монархом на принципы народного суверенитета. Начиная с этого времени основной политический дискурс неумолимо двигался в сторону признания новых принципов гражданственности и республиканизма, прав и свобод личности, основанных на индивидуализме, а не на принадлежности тому или иному сословию. Эта тенденция проявилась и в изменениях роялистского режима, который порой представляется исключительно насильственной диктатурой и олицетворением «старого режима».
Конституционные периоды испанской монархии показали реальную возможность третьего пути для американских владений Испании. Борьба патриотов могла стать частью испанской антиаб- солютистской революции, изменить конфигурацию сил в Америке и, возможно, в той или иной форме сохранить колонии в составе реформируемой империи. Пример проведения либеральных реформ в Чаркас свидетельствует в пользу такой возможности. Поражение испанской революции, сначала в 1814 г., затем в 1823 г. положило конец этому эксперименту в Америке и предопределило судьбу колоний, решительно вступивших на путь независимости. Чаркас (Боливия) был последней территорией в Южной Америке, где Испания могла ещё оспаривать свои права, предлагая различные формы автономии в рамках единого государства. Однако, против этого варианта было не только нежелание абсолютизма уступить какие-либо свои права, но и ставшие самостоятельными и независящими от политических изменений в Мадриде логика и динамика вооружённой борьбы патриотов, исключавших компромиссы с монархией.
Долгие годы войны, с 1809 по 1824 г., разрушили не только материальные основы жизни, экономики и общества, но и всю систему взаимоотношений между различными группами и секторами населения. Фактически вся власть в течение этого периода на местах принадлежала военным командирам и каудильо, как патриотического, так и роялистского лагеря, исключая какое-либо действие институтов и органов власти самоуправления, что привело к упадку и хаосу власти в конце этого периода, когда провозглашение независимости должно было означать только одно - восстановление жизнеобеспечения региона и создание новой системы власти. Роялистская Чаркас прошла путь от жёсткой и авторитарной системы власти периода колонии к конституционализму и либеральным реформам, осуществить которые не удалось по ряду причин, одной из которых было давление военных, что в конце концов привело к полной деградации управления и окончательному крушению самого здания «строго порядка», прочно ассоциировавшегося с роялизмом.
Примечания
1. См. Щелчков А. А. Восстания в Верхнем Перу в 1809 г. К 200-летию начала Войны за независимость в Испанской Америке // Новая и новейшая история. - № 4 - 2009. - С. 42 - 58
2. Подробно о ходе Войны за независимость в Чаркас см.: Щелчков А. А. Война за независимость Верхнего Перу (Боливии) // Война за независимость Латинской Америки. - М.: Наука, 2011. - С. 258 - 301.
3. Irurozqui M. La vecindad y sus promesas de vecino a ciudadano, Bolivia, 1810 - 1830 // Anuario.2000. Archivo y biblioteca nacionales de Bolivia. - Sucre, 2000. - P. 221.
4. Una independencia, muchos caminos. El caso de Bolivia (1808 - 1826). - Castello de la Plana: Universitat Jaume I, 2008. - Р. 54.
5. Soux M. L. El complejo proceso hacia la independencia de Charcas (1808 - 1826). Guerra, ciudadama, conflictos locales y participation indigena en Oruro. - La Paz: Plural, 2010. - P. 141.
6. Constitution poHtica de la monarquia espanola promulgada en Cadiz a 19 de marzo de 1812. - Cadiz: Imprenta Real, 1812. - P. 2 - 3.
7. Constitucion poHtica de la monarquia espanola. - P. 8 - 9.
8. Soux M. L. Autoridades comunales, coloniales y republicanas. Apuntes para el estudio del poder local en el altiplano paceno. Laja 1810 - 1850. // Estudios Bolivianos. - Vol. VI. - La Paz, 1997. - P. 94.
9. Peralta Ruiz V. En defensa de la autoridad. Politica y cultura bajo el gobierno del Virrey Abascal. Peru 1806 - 1816. Madrid: CSIC, 2002. - P. 119 - 123.
10. Soux M. L. El complejo proceso hacia la independencia de Charcas. - P. 136.
11. Siles Salinas J. La Independencia de Bolivia. - P. 239.
12. Здесь анализируется оригинал из Национального архива Боливии. Частично он был опубликован историком Р. Керехасу Кальво в 1987 г.
13. Archivo Nacional de Bolivia (ANB). Ruck 299. F.7.
14. ANB. Ruck 299. F. 7v.
15. ANB. Ruck 299. F. 4.
16. ANB. Ruck 299. F. 3 - 3v.
17. ANB. Ruck 299. F. 4v.
18. Peralta Ruiz V. En defensa de la autoridad. - P. 61.
19. ALP. EC. C.149. E. 11. 1812.
20. Soux M. L. El complejo proceso hacia la independencia de Charcas. - P. 252 - 255.
21. Soux M. L. El complejo proceso hacia la independencia de Charcas. - P. 141.
22. ALP. EC. C.150. E. 29. 1812.
23. По Кадисской конституции устанавливался льготный период до 1830 г., когда избирательным правом пользовались даже неграмотные граждане. - Constitucion politica de la monarquia espanola. - P. 11.
24. Soux M. L. El complejo proceso hacia la independencia de Charcas. - P. 142.
25. Soux M. L. Soux M.L. Rebelion, guerrilla y tributo: los indios en Charcas durante el proceso de independencia // Anuario de Estudios Americanos. - vol. 68, №2. - Sevilla (Espana), 2011. - Р. 478 - 479.
26. О републикетах см.: Щелчков А. А. Републикеты. Партизанское движение в Верхнем Перу в годы Войны за независимость // Латинская Америка, М. (Наука) - № 2. - 2011.
27. Aillon Soria E. Vida, pasion y negocios. El propietario de la vina San Pedro Martir, Idalecio Gonzalez de Socasa (1755 - 1820), Potosi y Cinti a fines de la colonia y en la guerra de la independencia. - Sucre: ABNB, 2009. - P. 93.
28. ALP. EC. C.150. E. 4. 1812. Р. 33. Р. 10, 48 - 49, 97 - 99.
29. Servetto G. Una importante e inedita fuente historica: Segunda parte de la memoria militar del general Pezuela (1815 - 1816) // Anuario.2007. Archivo y biblioteca nacionales de Bolivia. Sucre, 2008. - P. 571 - 574.
30. Partes oficiales y documentos relativos a la guerra de la Independencia Argentina. - Tomo 2. - Buenos Aires, 1901. - Р. 260.
31. Roca J.L. Ni con Lima ni con Buenos Aires. La formacion de un Estado na- cional en Charcas. - La Paz: Plural, 2007. - Р. 361.
32. Actas de la Diputacion provincial de La Paz desde 1-ro de julio de 1822 hasta 31 de enero de 1824. - La Paz: Impr. de La Tribuna, 1880. - P. 31 - 32.
33. Actas de la Diputacion provincial de La Paz. - P. 26.
34. Cortes M. J. Ensayo sobre la historia de Bolivia. - Sucre, 1861. - P. 67.
35. Soux M. L. Autoridades comunales, coloniales y republicanas.. P. 120.
36. Camba A. Memorias para la historia de las armas espanolas en el Peru. Tomo 1. Madrid. 1846. (в данном тексте используется электронная версия, расположенная на сайте Национальной библиотеки Боливии archivoybiblioteca nacionales.org.bo - обращение от 10.10.2011) - Р.332.
37. Actas de la Diputacion provincial de La Paz. - P. 3.
38. Reescrituras de la Independencia. Actores y territorios en tension./Barragan R., Soux M.L., Seoane A.M., Mendieta P., Asebey R., Mamani R. - La Paz: Plural, 2012. - P. 231.
39. Actas de la Diputacion provincial de La Paz. - P. 3.
40. Actas de la Diputacion provincial de La Paz. - P. 5.
41. Actas de la Diputacion provincial de La Paz. - P. 4 - 5.
42. Actas de la Diputacion provincial de La Paz. - P. 10 - 19.
43. Actas de la Diputacion provincial de La Paz. - P. 7 - 8.
44. Actas de la Diputacion provincial de La Paz. - P. 18 - 19.
45. Actas de la Diputacion provincial de La Paz. - P. 21, 33.
46. Actas de la Diputacion provincial de La Paz. - P. 37.
47. Bosquejo del estado en que se halla la riqueza nacional de Bolivia con sus re- sultados, presentado al examen de la Nacion por un Aldeano hijo de ella. Ano 1830. / Coordinadora de edicion Lema A. M. - La Paz: Plural, 1994. - P. 50.
48. Reescrituras de la Independencia. P. 229.
49. La Espana de Fernando VII. Vol.II. La position europea y la emancipation americana. -Madrid, 2001. - Р.493.
50. Camba A. Memorias. Tomo 1. P. 344.
51. Camba A. Memorias. Tomo 2. Р. 3 - 4.
52. ANB. Ruck 314. F. 2 -3.
53. Roca J. L. La convencion preliminar de paz de Buenos Aires de 1823 (Un acuerdo abortado que precipito la independencia) // Anuario de estudio bolivianos, archivisticos y bibliograficos. -No.10. 2004. - Sucre, 2004. - P. 519 - 527.
54. Чили отвергла договор сразу, но Боливар был заинтересован в перемирии. Однако посланники Ривадавии к Ла-Серне так и не доехали - Roca J. L. La convencion preliminar de paz. - P.529 - 533.
55. Ла-Серна всегда отрицал эти слухи - Roca J. L. La convention preliminar de paz. - P. 544 - 550.
56. Roca J. L. Ni con Lima ni con Buenos Aires. - Р. 572.
57. Demelas M.-D. Nacimiento de la guerra de guerrilla. El diario de Jose Santos Vargas (1814 - 1825). La Paz: Plural, 2007. - P. 161 - 163.
58. Reescrituras de la Independencia. - P. 233.
59. Camba A. Memorias. Tomo 2. - Р.138.
60. ANB. Ruck 327. F. 32 - 32v.
61. Manifiesto que el general Olaneta hace a los habitantes del Peru. - Potosi: Imprenta del Exercito Real, 1824. - P. 3.
62. Manifiesto que el general Olaneta hace a los habitantes del Peru. - P. 5.
63. Demelas M.-D. Nacimiento de la guerra de guerrilla. - P. 250.
64. Camba A. Memorias. - Tomo 2. - P. 129.
65. Subieta Sagarnaga L. Bolivar y Bolivia. - Potosi: Universitaria, 1975. - P.10.
66. Santos Vargas J. Diario de un soldado de la independencia. - здесь цитируется электронная версия Национальной библиотеки Боливии, сделанная по изданию - Santos Vargas J. Diario del tambor mayor Vargas. Mexico, 1982. (первое издание дневника принадлежит выдающемуся боливийскому библиографу и историку Гунару Мендосе, увидевшее свет в Сукре в 1952 г.) - P. 450 - 452.
67. Soux M. L. El complejo proceso hacia la independencia de Charcas. - P. 160.
68. Comunicaciones del Senor Jeneral Olaneta. - Oruro, 1824. (это обращение октября 1824 г. Оланьета опубликовал в декабре, когда он вступил в прямые переговоры с патриотами)
69. Demelas M.-D. Nacimiento de la guerra de guerrilla. - P. 169 - 170.
70. El Gran Mariscal de Ayacucho en sus propias palabras. Compilacion de fragmentos de cartas y otros escritos del General Antonio Jose de Sucre, primer presidente de Bolivia. - Sucre, 2008. - P. 5 - 6.
71. Partes oficiales y documentos relativos a la guerra de la Independencia Argentina. - Tomo 3. - Buenos Aires, 1902. - Р. 342 - 343.
72. Sandoval Rodriguez R. Historia de Santa Cruz (Desarrollo historico social). - Santa Cruz de la Sierra: Industrias Graficas, 2003. - P. 158.
73. La Espana de Fernando VII. - Vol.II. - P. 494.
74. Roca J.L. Ni con Lima ni con Buenos Aires. - Р. 571.
75. Santos Vargas J. Diario del tambor mayor Vargas. - P. 461.
76. Subieta Sagarnaga L. Bolivar y Bolivia. - P.21 - 22.
77. К этому времени армия Оланьеты сократилась в 4 раза, в ней осталось лишь 700 человек - Camba A. Memorias. - Tomo 2. - Р. 276.