Жук С. И. Вильям Пенн и основание Пенсильвании

   (0 отзывов)

Saygo

В 1655 г. квакеры, стремясь избавиться от религитодных преследований, проникают в английские колонии в Северной Америке. В 1672 г. Дж. Фоке, основатель квакеризма, побывал на пустынных берегах Делавэра (принадлежавших тогда герцогу Йоркскому и его друзьям, Беркли и Картерету), чтобы найти удобное место для будущего квакерского поселения за океаном. Но реальное освоение этой территории было связано уже со вторым поколением квакеров, лидерами которого были уже не полуграмотные "харизматики" типа Фокса, а преуспевающие купцы и такие представители правящей элиты Великобритании, как Вильям Пенн1.

Семья Пенна сыграла важную роль в формировании взглядов будущего основателя квакерской колонии. Есть версия, что Маргарет Джесперс, мать Пенна, была голландского происхождения, дочерью купца Джона Джесперса (Ясперса), имевшего кроме голландских еще и ирландские корни (3). Рано овдовев, она (Вандершюрен) пережила новое несчастье: потерю всего имущества и собственного дома (в Ирландии). В 1641 г. началось восстание ирландцев-католиков против английских поселенцев-протестантов, после чего Маргарет с отцом бежала в Лондон. Здесь она и познакомилась с молодым морским офицером Вильямом Пенном, который в 1643 г. стал ее мужем.

Вильям Пенн-старший (1621-1670) родился в Бристоле в семье англиканина Джайлса Пенна, торговца мануфактурными товарами, представителя англоваллийского рода иоменов из Майнти (графство Уилтшир), связывавшего свое происхождение с нормандским рыцарем Де ля Пенном, который попал в Англию в свите Вильгельма Завоевателя еще в 1066 г. и получил земли в Уэльсе. В свое врем Джайлс угодил Карлу I Стюарту редкими охотничьими ястребами, за что получил ряд торговых привилегий, и назначен был даже королевским консулом в портовый центр королевства мавров в Марокко. Отсюда и прослеживается связь семейства Пеннов с прокатолическим окружением Стюартов, их роялистские симпатии. В. Пенн-старший был отдан в ученики к другим торговцам. Затем, уже по поручению отца, он сопровождал грузы на торговых кораблях и, приобретя необходимые для моряка знания и умения, поступил на службу в королевский флот, где вскоре получил звание лейтенанта. После казни Карла I Пенн присягнул парламенту и благодаря своему флотоводческому таланту достиг ранга адмирала флота. Уже будучи адмиралом, он в 1652-1654гг. разгромил голландский флот и получил за это от Кромвеля огромное земельное владение в Ирландии.

К этому времени в его семье родилось уже трое детей: Вильям, Маргарет и Ричард. Старшим среди них был Вильям, очень способный и любознательный мальчик. Уже с шестилетнего возраста он начал учить греческий и латынь, античную историю. Вплоть до достижения совершеннолетия Вильям уделял учебе ежедневно не менее десяти часов. Однако систематического образования ему так и не удалось получить. Он так и не вышел за пределы знаний классических языков и античности, которые он получил в начальной школе и закрепил самостоятельным чтением античных классиков. Это отразилось и на его творчестве. Вся аргументация, образы и идеи его трактатов основывались не на британском материале и даже не на глубоком понимании христианской теологии или, как это было у Фокса, на понимании психологии людей,- а на античном наследии. Уже с 12 лет, вспоминал Пенн, он проявлял интерес к мистическому, который закреплялся его чтением Библии. Но в семье он не мог найти поддержку. "У меня,- замечал Пенн,- не было родственников, склонных к столь уединенному и духовному образу жизни, я рос ребенком в полном одиночестве"3.

482px-William_Penn.png

520px-William_Penn_at_22_1666.jpg

Вильям Пенн в 22 года

395px-Coat_of_Arms_of_William_Penn.svg.png

Герб Вильяма Пенна

640px-William_Penn_clay_seal%2C_1699%2C_for_Peirce_land_grant_-_Heritage_Exhibit_-_Longwood_Gardens_-_DSC00923.JPG

Печать Пенна

Guli_Springett.jpg

Гульельма Мария Спрингетт, первая жена Пенна

1024px-1687ThoHolmeMap.jpg

800px-The_Birth_of_Pennsylvania_1680_cph.3g07157.jpg

Рождение Пенсильвании, 1680. Жан Леон Жером Феррис

William_Penn_-_The_First_Draft_of_the_Frame_of_Government_-_c1681.jpg

Конституция Пенсильвании, написанная Пенном в 1681 году

Appletons%27_Penn_William_Slate-roof_house.jpg

Резиденция Вильяма Пенна в Америке

450px-Philadelphia_City_Hall-zoom.JPG

Статуя Вильяма Пенна на куполе мэрии Филадельфии

До 1655 г. Вильям воспитывался преимущественно в женском окружении (матери и сестры), фактически без отца, редко появлявшегося дома во время коротких перерывов между военными кампаниями. Но позорное поражение в Вест-Индии, нанесенное испанцами, и последующее заключение адмирала Пенна в тюрьму осенью 1655 г. вынудило его семью переехать в Лондон, где Маргарет хлопотала по поводу освобождения мужа. В 1656г., После освобождения Пенна-старшего, семья перебирается в свое ирландское поместье. Озлобленный глава семьи создал в ней атмосферу нетерпемости и жесткого авторитаризма. Больше всего страдали от этого жена и старший сын. Все это по-видимому способствовало развитию чувства отчуждения у Вильяма-младшего и к еще большему увлечению мистицизмом4. Эти настроения закреплялись беседами со слугами, принадлежавшими к различным протестантским сектам, проповедями странствующих диссидентов. Особенно яркое впечатление на Вильяма произвела встреча со странствующим проповедником-квакером Томасом Лоу.

В 1660 г. Пенн-старший возвращается к политической деятельности. Он помогает реставрации Стюартов, и в знак благодарности Карл II восстанавливает его в ранге адмирала королевского флота, посвящает в рыцари и назначает уполномоченным (комиссаром) по делам адмиралтейства и флота Британского королевства и губернатором Кинсейла в Ирландии. Тогда же Пенн-старший устраивает 16-ти летнего сына в Оксфордский университет. Здесь, в колледже Церкви Христовой, неожиданно для отца, его тихий сын не только участвует в "самых адских попойках и разврате", но и присоединяется к группе студентов-пуритан, выступающих против англиканского молитвенника и обязательного ношения стихаря во время занятий, и осмеливается критиковать основы "христианской (то есть англиканской) церкви". Уже в 1661 г. Пенн-младший был оштрафован в Оксфорде за отказ посещать церковь и учить молитвы, которые он считал чересчур "папистскими" (католическими), а через год он был исключен из университета за свои радикальные пуританские взгляды. Дома его ждала жестокая расправа: отец избил его, "выпорол и выбросил за порог"5.

Возмущенный нонконформизмом сына, Пенн-старший в 1662 г. отправляет его на учебу во Францию, где тот изучает теологию у М. Амиро в Протестантской академии. Вильям-младший ведет жизнь светского человека: участвует в кутежах и дуэлях, волочится за женщинами, следит за модой, посещает театры и т. п., хотя уже тогда он понимал греховность подобного образа жизни. В августе 1664г. он возвращается в Англию, где пытается продолжать светскую жизнь, поступает в Линкольн-Инн (юридический колледж в Лондоне) изучать право, вместе с отцом служит во флоте как посредник между адмиралом и королем и т. п. Но его тянет в другую среду, он разуверился в привычном для отца образе жизни. Так и не получив юридического образования (начавшаяся в 1666 г. эпидемия чумы вынудила его бежать из столицы), В. Пенн-младший был назначен отцом управляющим в ирландском поместье Пеннов.

Именно здесь в 1667 г. Пенн-младший принимает квакеризм как "истинную веру Сердца и Света Святого". Состоялась его очередная встреча с квакерским проповедником Т. Лоу, и он становится членом Общества Друзей Истинного света6. Для многих современников этот переход из англиканской церкви в "бунтарскую секту трясунов" был невероятным, из ряда вон выходящим событием. Об этом свидетельствуют и язвительные анти-квакерские трактаты7.

То, что старший сын стал квакером, взбесило отца-адмирала. Когда в 1668 г. вернувшийся домой "бунтовщик" попытался объяснить отцу свою позицию, тот жестоко избил и выгнал его из дому. Особенную ярость отца вызывала внешняя оппозиционность квакеризма привычным нормам и манерам "высшего света". Так, всех возмущало обращение квакеров к людям любого социального статуса (в том числе, и к королю) на "ты" (в этом квакеры следовали буквально библейским текстам). Местоимения были частью символической системы речевого дискурса, при помощи которого люди идентифицировали свое место в обществе. Квакеры отказывались от привычной моды, одежды, этикета. Они носят простое, скромное платье, не снимают шляпу перед кем бы то ни было, хотя бы и перед королем. Будучи пацифистами, они отказываются и от каких-либо милитаристских символов, в том числе и от ношения шпаги. Пенн-младший как-то опозорил отца, не пожелав обнажить голову перед Карлом II во время официального приема; известно, что сын адмирала штрафовался судом за неуважение к судьям и отказ снять в их присутствии шляпу8. Он решительно отверг традиционное дворянское служение - ради карьеры - при дворе. Став квакером, он уже не мог занимать ни одной официальной должности в Британском королевстве. По существовавшему тогда обычаю, перед вступлением в должность необходимо было клясться на Библии и присягать королю. Квакеры же, следуя евангельскому завету, которого особенно придерживались все анабаптисты (меннониты и т. п.), отказывались от официальных клятв.

Вильям Пенн с головой погружается в религиозную деятельность. В 1668 г. он публикует трактат "Основания, построенные на песке...", в котором выступает против общепринятых у англикан положений, в том числе, что "один Бог существует в трех отдельных и разных лицах". По обвинению в святотатстве (отрицании Святой Троицы) Пенна в декабре 1668 г. бросают в Тауэр, где он оправдывает свою позицию и опровергает обвинения в свой адрес в памфлете "Невинность с ее открытым лицом..." и трактате "Ни Креста, ни Венца" (в последнем он к тому же отвергает официальную и светскую символику)9. В этом трактате, опубликованном уже после выхода из тюрьмы в июле 1669 г., он сформулировал свое кредо: служение Христу требует отрицания самого себя. Впрочем, на практике Пенну пришлось балансировать между "высшим обществом" и королевским двором, куда его ввел отец, и "Обществом Друзей", куда вела его вера. Такая двойственность определяла судьбу многих квакеров, представителей британской элиты. Т. Элвуд, друг детства первой жены Пенна, служивший секретарем у Дж. Милтона, также вынужден был различать сферы "светской" и "духовной" жизни10. Такая противоречивость и непоследовательность проявятся позже и в колонии Пенна в Америке. Тем не менее, Пенн еще трижды побывает в тюрьме за свои убеждения, выступит на шумных судебных процессах в защиту свободы совести и собраний и напишет 42 трактата в защиту квакеризма.

На "друзей истинного света" обрушились жестокие репрессии в 60-е годы. Из 40 тыс. квакеров Англии и Уэльса 15 тыс. находились за решеткой и более 450 квакеров погибли от пыток и избиений. И тем не менее за 70-80-е годы число членов "Общества друзей" выросло вдвое и составило более 80 тыс. Формируется структура Общества: в 1667 г. для координации деятельности всех квакеров в Лондоне созываются ежемесячные, а с 1668 г.- ежегодные собрания. Вождями и идейными вдохновителями движения становятся Дж. Фоке и молодые Р. Баркли и В. Пенн. Лидеры квакеров вынуждены приспосабливаться, они ищут выход в создании "Нового Ханаана", восстановлении христианских норм в Новом Свете. Немалую роль играла и необходимость обеспечить выживание семей. После смерти отца В. Пенн наследовал его титул и имение. В 1672 г. женился на Г. Спрингетт и вынужден был отказаться от активной "иконоборческой" позиции11.

Отношение к выезду "друзей" из Англии, в частности в Америку, было среди единоверцев достаточно противоречивым: эмиграция рассматривалась порой как бегство, даже как предательство мученического идеала христианства. В 1682 г. был опубликован памфлет (вероятно Лоддингтона) под названием "Колонии осуществляют работу поколения...", в котором христианская колонизация Америки рассматривается как испытание веры. Но автор предупреждает: как бы с переселением не потерять веры в стремлении спасти свое имущество. "То, что многие едут в Америку для того только, чтобы избавить себя от трудностей и испытаний - нехорошо". И хотя автор сознает, что колонизация - это дело Бога для нового поколения, он поучает будущих поселенцев: "Помните, что вы есть соль, а не рабы земли. Земля была сотворена для вас, а не вы для земли"12. Эта двойственность будет характерна и для отношения квакеров к колонизации в последующие годы. Но квакерский исход в Америку уже начался, и первой попыткой чисто квакерской колонизации стала колония Нью-Джерси, которая была основана квакерами в 1675 году. Опыт Нью-Джерси стал основой для обоснования идеи "святого эксперимента", создания "Нового Ханаана" в Америке в своей собственной и чисто квакерской колонии.

Еще в 1667 г. адмирал В. Пенн из своих собственных средств пожертвовал 16 тыс. ф. ст. на нужды королевского флота. Карл II Стюарт пообещал вернуть эти деньги щедрому флотоводцу, но выполнить свое обещание не спешил. Пенн-старший умер, так и не получив обещанного. В мае 1680 г. Пенн-младший через своих знакомых, придворных просит короля вернуть долг его семье не деньгами, а пожалованием колонии в Америке. Пенн объясняет королю пользу короне от этого дара: квакеры, преследуемые в Англии, переживающей экономические трудности, могут принести доход и славу родине, освоив новые земли, и доказать свою преданность королю и протестантской вере, ибо одноверцы Пенна вовсе никакие не иезуиты, а такие же протестанты, как и большинство британцев13. В мае-июне 1680 г. королевские чиновники рассмотрели эту петицию Пенна-младшего. Король дает согласие, и Пенн приступает к составлению свода законов будущей колонии (на основе текста "Хартии" Мериленда 1632 г., католической колонии лорда Балтимора) и пропагандистских материалов для ее заселения. Он решил назвать ее "Новым Уэльсом", так как предполагал отправить туда наиболее обездоленных квакеров из Уэльса и прилегающих к нему графств северо-западной Англии. Но 25 февраля 1681 г. король назвал будущую колонию "Пенсильвания" (по-латыни - "лесная страна Пенна"), и с легкой руки чиновников за ней закрепилось это название.

4 марта 1681 г. Вильям Пенн получил от короля "Хартию", даровавшую ему феодальные права собственника Пенсильвании. Карл II отмечал "похвальное желание Пенна приумножать нашу... империю, и развивать производство продуктов, полезных для нашего блага и наших владений, а также воспитывать диких туземцев справедливыми и благородными манерами, в любви к гражданскому обществу и христианской религии..." Король обещал: "ни мы, ни наши наследники и преемники никогда не будут облагать население колонии податями, пошлинами и прочими налогами ... без согласия собственника, или губернатора, или ассамблеи колонии, или парламента Англии..." Вместе с тем, король предусматривал в квакерской колонии Пенна и защиту интересов англиканской церкви: "если не менее 20 жителей этой колонии в любое время пожелают, или напишут, или пошлют своего уполномоченного, удостоверяя тем самым их желание епископу Лондонскому о необходимости одобрить проповедника или проповедников тем же епископом и направить этих священнослужителей для богослужения к ним в колонию, то таким проповедникам должно быть дозволено без каких-то отказов и унижения жить и служить в колонии".

В письме Р. Тернеру от 5 марта 1681 г. Пенн пишет: "Я выбрал (для колонии. - С. Ж.) название Новый Уэльс, ибо это такая же холмистая страна, а слово Пенн является началом многих валлийских слов... А (государственный) секретарь, сам валлиец (Л. Дженкинс), отказался давать (колонии) название Нового Уэльса, и окрестил ее Сильванией, добавив слово Пенн. Я бы мог подкупить... клерков, чтобы они оставили прежнее название, но побоялся, что это будет ... рассматриваться как проявление моего тщеславия. А Господь... даровал мне (колонию), чтобы сделать ее семенем (Богоизбранного) народа"14.

В апреле 1681 г. Пенн назначает нового губернатора своей колонии, которым в угоду королевской администрации стал англиканин В. Маркхем (квакер и не мог быть губернатором в то время - это противоречило бы квакерским принципам). В то же время Пенн (еще не побывав в своей колонии, и основываясь на впечатлениях других путешественников) публикует "Небольшое описание провинции Пенсильвания", первый его трактат, пропагандировавший заселение новых владений, который был сразу же переведен его агентом Б. Ферли в Роттердаме на голландский, а в Амстердаме - на немецкий языки. Пенн приглашает всех страждущих христиан, независимо от их происхождения и конфессиональной принадлежности, в свою колонию, а также формулирует цель колонизации: вернуть людей к добродетельному труду, спасти семью и семейную жизнь от гибели и разложения15.

В "Условиях и уступках" (июль 1681 г.) Пенн определял взаимные обязательства собственника и покупателей земли в колонии и поселенцев. Необычными, написанными под влиянием квакерских этических требовний, выглядят положения этого документа о торговле и землепользовании и об отношениях с индейцами. Торговля любым товаром, гласит документ, может производиться только в специальных отведенных для этого местах колоний; "если товары будут нехороши, и продавец будет продавать их плохого качества и неправильного веса, то товары конфискуются, и их стоимость идет в казну колонии". Далее отмечалось, что "при очистке земли в колонии под пашню от леса, следует сохранять из 5 акров вырубки 1 акр нетронутого леса, особенно чтобы сохранить дуб и тутовое дерево, необходимые для шелкопрядения и судостроения". И, наконец, строго запрещалось "каким-то образом или средством, словом или поступком, оскорблять или наносить вред индейцам"16. Впервые в истории колонизации Америки европейский собственник проявляет не только заботу о колонистах, но и о туземном населении и природе. В сентябре - октябре 1681 г., провожая в порту первую партию поселенцев, отправлявшихся в Пенсильванию. Пенн передает с ними свое личное "Письмо дружбы" вождям индейцев Делавэра.

С июля по октябрь 1681 г. Пенн ездил между Бристолем и Лондоном и распродавал местным купцам-квакерам землю будущей колонии. Хотя среди покупавших и были простые ремесленники, лавочники и крестьяне, но в итоге две трети территории Пенсильвании было продано не им, а богатым купцам Лондона и Бристоля17. В своем проекте заселения новых территорий Пенн отдавал предпочтение 1) трудолюбивым крестьянам; 2) умелым ремесленникам; 3) талантливым ученым без средств к существованию; 4) младшим сыновьям дворянских семей, оставшимся без наследства и желающим поправить свое материальное положение. Пенн, по его собственному признанию, хотел бы обеспечить стабильный материальный доход от растущей и богатеющей колонии, которая могла бы стать примером для всего человечества, уникальным "святым экспериментом" в деле возрождения первоначального христианства - "града Божьего", "Сиона святого народа Израиля". Пенн пишет квакерскому проповеднику Дж. Харрисону 25 августа 1681 г.: "а так как я получил ее (колонию) от Него (то есть от Бога. - С. Ж.) и желаю, чтобы я не был недостоин Его любви, а делал то, что соответствовало Его доброму провидению и служило Его истине и народу; чтобы это стало примером для народов. Чтобы... это могло стать местом для такого "святого эксперимента"18. В другом пропагандистском трактате (Т. Бадда) подчеркивалось, что через возрождение семьи квакеры намерены достичь земного Нового Ханаана "любви и мира"19.

В то же время Пенн организует массовую публикацию всевозможных писем, дневников, "описаний" преимуществ жизни в Америке; он сам с миссионерскими, пропагандистскими целями посетил в 1671, 1677 и 1686 гг. Голландию и Германию; разрабатывает, советуясь с другими квакерами, основы будущего политико-экономического устройства. Законы для Пенсильвании ему помогал составлять юрист Т. Радьярд, ставший позже землевладельцем в колонии и выступивший против Пенна, когда необдуманные действия последнего поставили по угрозу "святой эксперимент". Большую помощь оказывал Пенну своими советами известный мыслитель, "социальный реформатор" квакер Дж. Беллерс. А В. Петти, который считается основателем британской политэкономии, даже предложил Пенну свой план наделения землей в колонии, согласно которому соблюдалась бы пропорция между количеством колонистов и обрабатываемых земельных участков, с тем, чтобы избежать перенаселения и социальных конфликтов20.

Так, в основании Пенсильвании причудливо переплеталось рациональное и мистическое, научное и религиозное. Пенн в своих планах исходил из этической установки, которая была характерна и для кальвинистов, и для анабаптистов. Еще в трактате "Ни Креста, ни Венца" он сформулировал ее суть: "Истинная набожность не уводит верующих людей из мира, но делает их способными жить в нем лучше, чем другие, и возбуждает их стремление исправить этот мир". Отсюда вытекало следующее понимание колонизации квакерами: "Наше дело... здесь, в этой новой земле заключается не столько в строительстве домов, создании мастерских, поощрении торговли и мануфактур для собственного обогащения (хотя всем этим в должном месте и не нужно пренебрегать), сколько в возведении храмов святости, и праведности, угодных Богу, в создании таких прочных систем и основ умеренности, которые поддержали бы хрупкое наше будущее счастье, как в этом, так и в ином мирах"21.

В представлениях Пенна этический идеал квакеров уживается с традиционным для английского аристократа XVII в. пониманием жестко регламентированного иерархического феодального общества, в котором все общественные отношения основываются на взаимных обязательствах людей и, прежде всего, на договоре между собственником земли и проживающими на ней поселенцами. Будучи феодальным собственником и одновременно поборником свободы совести, Пени составляет документ, регламентирующий его отношения с колонистами и фиксирующий взаимные права и обязанности. Так появляется "Хартия свобод" или "Система (буквально каркас.- С. Ж.) правительства Пенсильвании", своеобразная конституция, опубликованная в мае 1682 года22. По этому документу можно судить о том, какой вариант утопии предлагал Пенн человечеству в Америке.

Основой для написания "Системы" стал утопический трактат 1656 г. "Республика Океания" Дж. Гаррингтона. Анализируя политическую ситуацию в Англии и описывал свое идеальное государство, Гаррингтон впервые использовал идеи Н. Макьявелли о стабильности политического устройства за счет баланса его элементов. Через ренессансные идеи Макьявелли в английской политической мысли нового времени происходит возвращение к классическим теориям Аристотеля и Полибия. Гаррингтон, проанализировавший английское политическое устройство, Показал реальное соединение трех элементов, обеспечивающих политическое равновесие в государстве: король (монархия), палата лордов (аристократия), палата общин (полития). Английская традиция - это прежде всего независимость производителя, который демонстрирует ее публично (как гражданскую доблесть) через общественное самоуправление и вооруженное ополчение23.

Пенн настаивает на том, что его "эксперимент" должны претворять в жизнь "люди всесторонне развитые (букв. - "универсального духа"), которые имеют в виду благо потомства, понимают и с удовольствием поддерживают хорошую дисциплину и справедливое правительство для простого и правоверного народа"24. Гаррингтоновские интерпретации классицизма Пенн, как человек глубоко верующий и страдающий за веру, наполняет новым содержанием. Он требует веротерпимости, соблюдения этических требований христианства и воспитания богобоязненной личности как главного условия развития любого государственного устройства. Нет плохих законов, а есть плохие люди, которые эти законы творят, - утверждает Пенн. "Правительства, подобно часам, действуют от завода, который производится людьми, и как правительства создаются людьми, точно так же и ими разрушаются... Как свобода без подчинения - неразбериха, так и подчинение без свободы - рабство. Сохранение этого соотношения зависит частью от законов, частью от их исполнителей. Когда какой-то из этих элементов плох, то систему управления начинает лихорадить; но когда оба элемента выходят из строя, то вся эта система может быть ниспровергнута; и только там, где эти элементы работают совместно, там правительство существует достаточно долго"25.

Так из смешения квакерской этики, идей Аристотеля и Гаррингтона родился план устройства Пенсильвании. Пенн в своей политике старался соблюдать основополагающие права англичан, которые он в своем памфлете "Великий интерес Англии в выборе этого нового парламента" определил так: права на собственность ("то есть право и основание для ваших собственных жизней, свобод и имущества"); на выборное представительное правительство и на суд присяжных26.

Первой британской колонией в Америке, на практике осуществившей принцип веротерпимости еще в 1636 г., была "плантация Род-Айленд" баптиста Р. Уильямса в Новой Англии. Но юридическое и теологическое обоснование этого принципа как правила заселения американских территорий подготовил для колонии Пенсильвании впервые в истории колонизации Вильям Пенн в 1681 г., а приняла это как закон ассамблея британских поселенцев в Честере на Делавэре в 1682 году. Уже в ст. 35 "Законов, принятых в Англии", а затем в американской редакции этой статьи, закреплялось правило, что любой житель колонии, который "будет исповедовать веру и признавать одного Всемогущего Бога Создателем, Вседержателем и Правителем Мира", и который "выказывает его или ее обязательство совести жить мирно и справедливо под гражданским правительством", не может преследоваться "за его или ее убеждения совести и практику" и "его или ее нельзя будет заставлять содержать культовую постройку и ее священнослужителя против его или ее убеждений"27.

Текст колониальных законов отличает явное акцентирование внимания на наличии прав и лиц женского пола, что по всей видимости, было связано с квакерскими представлениями, которые допускали женщин к проповеди, разрешали женские собрания и т. п. Пенн трактовал принцип "свободы совести" достаточно широко. В 1705 г., в период переговоров о праве собственности Пенна на Пенсильванию, чиновники Торговой палаты пытались выяснить у него, как он трактует этот принцип. Пенн написал: "Я подразумеваю под (свободой совести) то, что относится не только к богослужению, но и образованию, или школам, ...и службе в армии". Позже он добавил к этому право квакеров на "участие в гражданских делах", "на брак согласно нашим обычаям и правилам", на свободу от участия в ополчении, на освобождение от обязательной поддержки церквей и священников: "ни одного человека нельзя заставлять поступать насильно по закону или (решению) голосов большинства, иначе как с его или ее собственного согласия"28.

В 1682 г. Пенн принимает активное участие в утверждении Вольного общества торговцев - первой торговой, чисто квакерской монополии в Пенсильвании; а 24 августа он получает от герцога Йоркского собственнические права на три "нижних" графства на берегах Делавэра (бывшая Новая Швеция, ныне штат Делавэр), тем самым расширив свои владения на юг к Мэриленду, что вызовет впоследствии пограничные конфликты с собственниками этой колонии. Закончив все свои семейные дела, связанные с наследованием после смерти матери, умершей в конце зимы. Пени наконец-то отплывает 24 августа 1682 г. в свои американские владения, куда и прибывает благополучно 28 октября.

Пенсильвания в это время была малозаселенной колонией. Ко времени приезда Пенна здесь проживало не более 1 тыс. поселенцев, в основном голландцев и шведов. Но за 1682 г. сюда прибыло около 30 кораблей (или 23 судна, по данным Пенна) из Великобритании, и население колонии выросло за счет притока квакеров до 4 тыс., а к 1685 г. - до 8 тыс. человек. Если Пенн по прибытии застал 82 строящихся здания в спланированном им еще в Англии центре колонии - городе Филадельфии, в котором поселилось 600 чел., то к 1685 г. в столице колонии насчитывалось 357 домов и 2500 жителей, а всего в колонии было 50 селений, сосредоточенных в шести графствах. Территория под столицу колонии приобреталась агентами Пенна на берегах Делавэра у семьи шведов-лютеран Свансонов, проживавших здесь еще со времен колонии Новая Швеция29. Хотя среди покупателей земли в Пенсильвании преобладали крупные собственники, только треть из них переехала в колонию, тогда как большинство мелких покупателей (более двух третей) стали поселенцами на своих собственных землях. Даже если считать, что половина населения колонии переехала сюда в качестве сервентов, постепенно происходило выравнивание социальных позиций в обществе, что приводит к доминированию средних социальных слоев, в большинстве своем по происхождению городских. (Соотношение граждан и сельских жителей у первых поселенцев составило 4 к 1. Эти горожане представляли 80 различных специальностей, в основном торговых и ремесленных30.)

Прибытие хозяина колонии осенью 1682 г. в Америку омрачилось конфликтами Пенна с колонистами. Многие поселенцы были недовольны распределением земли в колонии (в частности, в ее столице), требовали изменения земельной политики и отказывались платить налоги и квит-ренту. Некоторые квакеры даже выступали против разрекламированной Пенном политики веротерпимости в колонии и предупреждали хозяина, что это может обернуться захватом власти здесь противниками квакеров. Несмотря на надежды Пенна, которые связывались с осуществлением плана "Системы правительства", колонисты выступили против этого документа, который ограничивал их свободы и подчинял их воле собственника. В марте - апреле 1683 г. Пенн вместе с легислатурой редактирует текст "Системы": в этом документе сокращается численность совета и ассамблеи, а право законодательной инициативы передается из рук совета и губернатора в ассамблею, избираемую фрименами, которая становится фактически однопалатной, ибо совет превратился в совещательный орган при губернаторе. Один Ид самых либеральных законодательных кодексов Британии 1680-х годов становится еще "либеральнее".

Пенн участвует в работе пенсильванской ассамблеи и ньюджерсийского совета, наделении землей немцев, основавших первое свое селение в Америке - Джермантаун, и валлийцев, разбивке участков в Филадельфии, учреждении Филадельфийского ежемесячного собрания квакеров и своего собственного земельного имения-манора Пеннэбери. Вероятно, Вильям Пенн использовал для названия своего города - Филадельфии, название легендарного центра христианства в Малой Азии, упоминаемого в Откровении Иоанна Богослова (1:11), или же он связывал свой город с пиетистской группой филадельфийцев, последователей Якоба Беме, многие из которых примкнули к квакерам. С радостью сообщает он в Англию о том, что "наша глушь (колония) расцвела как сад, а наша пустыня принялась как зеленое поле"31. В Филадельфии Пенн и написал 16 августа 1683 г. свое описание колонии, которое стало последним его свидетельством в осуществлении "святого эксперимента" построения "нового Ханаана"32.

Пенн описывает настоящий райский уголок, где и климат, и воды, и почва, и растения, и животные благоприятствуют счастью людей. Особо отмечает он столицу колонии: "Участки под Филадельфию, к великому ожиданию заинтересованных лиц, наконец-то разбиты в очень удобном месте: на перешейке земли между двумя судоходными реками - Делавэром и Скулкилом... Это селение выросло меньше чем за год до 80 домов и построек, которые удобны и для купцов и ремесленников, чтобы заниматься их делом, и для сельских жителей, которые живут недалеко от их ферм. Некоторые из них в этом году вырастили уже озимые, а большинство выращивает обычно яровые зерновые культуры. Они убрали ячмень в этом году в мае, в следующем месяце - пшеницу, так что у них есть время и для других культур, пока не начнется зима". Он уверяет читателей в полной безопасности и обеспеченности жизни в колонии33.

Но Пенсильвании не суждено было стать "христианским раем" на земле. Уже первые поселенцы-квакеры, не имевшие таких средств, как Пени, или как купец Клэйпул, плантатор из Барбадоса С. Карпентер, переехавший в Пенсильванию из-за религиозных преследований, жаловались на трудности жизни в "пограничном" обществе молодой колонии. Даже в городе "братской любви", который должен был стать идеальным центром "святого эксперимента" с прямыми улицами и цветущими парками все началось со строительства обычных землянок и споров по поводу участков для городской застройки. Колонисты испытывали трудности в снабжении продовольствием, особенно зимой, когда замерзали реки. В феврале 1686г. квакер Т. Лэнгхорн в письме своим друзьям в Англию упоминает о голоде и лишениях, неразберихе по поводу границ земельных участков. Многие переселенцы, чтобы выжить, нанимались в услужение к более преуспевающим единоверцам. Но материальные трудности не снижали религиозного энтузиазма квакеров. Почти ежемесячно в материалах квакерских собраний фиксируются свидетельства апокалиптических видений: Бог, разрушающий старый мир во имя победы Его царства и создание Иерусалима на реке Иордан (то есть на Делавэре)34.

Судя по документам В. Пенна и его секретаря Лоугана, еще в 1686 г. начался захват удобных земель беднотой, в том числе и по берегам Делавэ-ра, в черте застройки Филадельфии, где бывшие сервенты копали землянки и использовали природные пещеры для жилья35. Рушились планы Пенна, связанные с созданием квакерской торговой монополии - Вольным обществом торговцев. Оно не прижилось в колонии. Местные купцы предпочитали частную инициативу и отказывались от централизации и регламентации предпринимательства, навязываемого этим обществом. В 1684 г. казначей Вольного общества Дж. Клэйпул жаловался, что его предшественник "продал все их товары с большой для себя выгодой, но с потерей доверия у купцов" к самому "Обществу", и это недоверие "сохраняется и по сей день... Так что у нас нет ни кредита, ни денег,- признается Клэйпул,- и сейчас мы должны взыскивать долги с людей через суд, иначе потеряем все". Колонисты отказались одобрить хартию Вольного общества. Именно в Пенсильвании впервые в американских колониях произошел отказ от торговых монополий.которые навязывались Англией колониям. Впоследствии и жители Нью-Йорка выступят против подобных монополий в период восстания Ляйслера36.

Обеспокоенный ожесточенной борьбой за власть Пенн предостерегал колонистов: "Во имя Бога, ради меня и страны не будьте столь политичны (амбициозными в правительстве...), не будьте столь крикливы и откровенны в своей вражде, пристрастиях и недовольстве! Многие из вас борются за место в правительстве только ради самого этого места, а не для блага людей"37. Ради всеобщего примирения Пени еще в 1681 г. назначил губернатором англиканина В. Маркхема, а после своего возвращения в Англию учредил специальную комиссию уполномоченных во главе с квакером Т. Ллойдом, председателем колониального совета, фактически наделив его полномочиями исполняющего обязанности губернатора. Затем, в 1688 г., он заменяет Ллойда более нейтральным к внутренним пенсильванским делам пуританином Дж. Блекуэллом.

Но это не успокоило страсти в колонии. В 1690 г. Пенн, уже находясь под арестом в Лондоне за долги, связанные с его колонией, снова отдал этот пост Ллойду. Это повлекло за собой выход из колонии в 1691 г. трех "нижних) графств Делавэра, недовольных засильем квакеров в политике. Тем временем, воспользовавшись арестом Пенна, королевское правительство передало его колонию под власть губернатора Нью-Йорка Б. Флетчера. Только в августе 1694 г., уже находясь на свободе, Пенн смог восстановить свои права на колонию, и снова назначил на пост губернатора своего кузена В. Маркхема.

Пенн чувствовал, что теряет контроль над Пенсильванией. Он не получал оттуда ни пенса дохода, а долги, связанные с колонией, составили не менее 12 тыс. ф. стерлингов. Квакерская элита упрочивает свои позиции в ассамблее, избрав в 1694 г. спикером молодого юриста Д. Ллойда, который был назначен в свое время генеральным атторнеем колонии самим В. Пенном. Ллойд разработал новый вариант "Системы правительства", одобренный большинством ассамблеи. Воспользовавшись отсутствием владельца, ассамблея заставила в 1696 г. губернатора Маркхема, полностью зависимого от легислатуры, которая его финансировала, принять новый текст "Системы"; согласно этому документу, вся законодательная власть переходила к однопалатной ассамблее, а колониальный совет лишался права законодательной инициативы. Ассамблея получила право сама решать вопросы, связанные с регламентом и сроками своих заседаний, полномочиями депутатов и т. п. Ужесточались требования, предъявляемые к обязательному месту проживания и размерам собственности депутатов, что выравнивало соотношение среди них представителей сельских и городских графств. Это положение увеличивало представительство сельских, в основном квакерских, районов колонии, что было на руку квакерам, число которых в городах уменьшалось. К тому же в ноябре 1696 г. без согласования с Пенном (даже не поставив его в известность) колониальная ассамблея принимает новую редакцию "Системы правления", которая отдала легислатуре еще больше власти, поставив губернатора, в прямую зависимость от ее решений38.

Еще в 1685 и 1689 гг. ассамблея отказывалась подчиняться ставленникам Пенна, ссылаясь на свободы английских фрименов, которыми обладали все делегаты легислатуры. Ассамблея еще более ужесточила требования к электорату, отстранив малоимущую бедноту от участия в выборах. Право избирать и быть избранными в колониальное правительство получают только натурализованные жители колонии старше 21 года, имеющие не менее 50 акров земли, из которых 10 акров должны быть очищены и освоены для жилья, или же имеющие не менее 50 ф. ст. имущества и проживающие не менее 2 лет в колонии. Колониальные купцы, пользуясь отсутствием контроля, занимались контрабандной торговлей и установили взаимовыгодные связи с пиратами, несмотря на неоднократные запреты со стороны колониальной администрации.

В марте 1697 г. в специальном комитете Палаты лордов слушается дело о незаконной пиратской торговле колонии Пенсильвании (тогда нависла угроза потери Пенном хартии собственности на колонию). 18 мая 1699 г. Р. Квери предоставляет в Торговую палату длинный доклад о контрабанде и пиратском промысле на берегах Делавэра. Для того, чтобы сохранить свою власть и контроль над колонией и не потерять ее окончательно, В. Пенн вместе со своей новой молодой женой Ханной (первая, Гилельма, умерла в феврале 1694г., не выдержав материальных лишений) и новым секретарем молодым шотландским квакером Дж. Лоуганом, оставив все свои дела в Англии, в декабре 1699 г. прибывает в Пенсильванию39.

Приезд владельца колонии обострил противостояние губернатора и ассамблеи. Пенн был вынужден пойти на уступки колонистам. По требованию Д. Ллойда, 28 октября 1701 г. Пенн дает согласие на новую "Систему правительства", которая, сохраняя дух прежнего документа, практически передавала всю власть в колонии однопалатной ассамблее во главе с ее спикером, и соглашается на дарование муниципальной хартии столице колонии- Филадельфии. С 1701 по 1756 гг. власть в Пенсильвании будет контролировать только одна группа: собственники-квакеры, противники Пенна. Покидая колонию (теперь уже навсегда) в ноябре 1701 г., Пенн оставляет в качестве руководителя совета своего секретаря, квакера-шотландца Дж. Лоугана, и губернатора - тоже шотландца Э. Гамильтона. Его власть феодального собственника колонии становится номинальной40.

До Пенна дошли вести из Англии, что в связи с незаконной торговлей его колонии королевские власти рассматривают вопрос о лишении его прав собственника на владения в Америке. Пенн спешит в Англию и в спешке 23 апреля 1701 г. встречается с индейцами р. Сасквеханны и подписывает с ними договор о дружбе, удовлетворяет все требования колониальной ассамблеи, подписывая, не глядя, все, что клали ему на стол; в октябре он утверждает "Хартию свобод" для Филадельфии и Хартию на собственность в колонии, удовлетворив тем самым требования колонистов, и, наконец, разрешает "нижним графствам" (сейчас штат Делавэр) созыв их собственной (отдельной от Пенсильвании) ассамблеи41.

В Англии Пенн вынужден не только остаивать свои права на колонию перед парламентом, но и бороться с семейством Фордов (прежних управляющих его имуществом), которые потребовали от него выплаты долгов за колонию. В свое время Пенн доверил Форду решение всех своих финансовых проблем, связанных с колонией, и, не читая, подписывал все долговые обязательства, которые управляющий ему вручал. Как выяснилось, Форд обманывал Пенна. Так обернулась непрактичность и доверчивость Пенна. В результате он совсем перестал заниматься делами своей колонии, а в январе 1708 г. был помещен в долговую тюрьму, откуда сумел выйти только при помощи квакерских денег (частично возместивших его долги) в октябре 1708 года.

К этому времени Пенн был уже разбит морально (предательство близких и доверенных слуг, одиночество в семье: молодая жена Ханна не испытывала к нему таких теплых чувств, как первая - "Гули"; дети, не расположенные особо к вечно отсутствующему отцу и не оправдавшие его надежд) и физически (совершенное облысение, вызванное детской оспой, сердечные боли, и, наконец, три подряд за один 1712 г. апоплексических удара); с 1713 г. Пени превращается в прикованного к постели паралитика. Т. Стори в своем дневнике оставил словесный портрет Пенна в последние дни его жизни, который разительно контрастирует с привычным изображением энергичного и деятельного хозяина Пенсильвании. Когда Стори посетил Пенна в его имении Раскоум, то обнаружил, что Пенн "почти лишился памяти и мало что понимает; так что он особо не был разговорчив как прежде, но так же близок к истине... Тем не менее, ни следа сумасшествия или лунатизма не прослеживалось в его поступках, он выглядел умиротворенным и величественным..." В это время управление Пенсильванией переходит к жене Ханне Пенн и ее детям. Сам Пенн до своей смерти 30 июля 1718 г. так и не получил ни одного пенса доходов от своей колонии и от своих "Друзей", населявших Пенсильванию42.

Хотя после своего второго, и последнего, визита в Америку в 1699-1701 гг. Пенн разочаровался в результатах "святого эксперимента", убедившись в том, что его единоверцы расколоты на фракции, доходы распределяются неравно, а колонисты не хотят следовать его заветам43, тем не менее, все же можно считать квакерский колониальный эксперимент "провидческим" для судеб будущей американской цивилизации. В самой Пенсильвании квакеры постепенно растворяются в многонациональном населении, но при этом сохраняют свою политическую гегемонию.

Примечания

Работа написана на основе материалов Библиотечной компании Филадельфии, Исторического общества Пенсильвании, библиотеки Дж. К. Брауна, квакерской коллекции колледжа в Хаверфорде и Хантингтоновскон библиотеки в США. что стало возможным благодаря стипендиям названных научных центров и Фулбрайтовскому гранту, за что автор выражает благодарность американским коллегам, сотрудникам этих центров.

1. CROESENS G. Quaker-Historie. - Sonderen Ursprung. - Bri. 1696; CROESE G. The General History of the Quakers... Lnd. 1696; сравн. с: PENN W. A Brief Account of the Rise and Progress of the People Called Quakers. - PENN W. A Collection of the Works of William Penn. Lnd. 1726 (далее- Works); SEWEL W. The History of the Rise, Increase and Progress of the Christian People Called Quakers. Lnd. 1722; Pennsylvania Archives (далее- PA). 1st ser. In 16 vols. Harrisburg. 1838-1853; New Jersey Archives. 1st Series. In 7 vols. Newark. 1880 (далее- NJA); NASH G. Quakers and Politics, Pennsylvania. 1681-1726. Princetоп. 1968; FOX G. The Journal of George Fox. In 2 vols. N.Y. 1979.

2. Биографии Пенна посвящена масса работ. См. информацию о его происхождении хотя бы в: HULL W. William Penn: A Topical Biography. N.Y. 1939; BEATTY E. William Penn as Social Philosopher. N.Y. 1939; PEARE C. William Penn: A Biography. Lnd. 1956; DUNN M. William Penn: Politics and Conscience. Princetоп. 1967; ДИКСОН В. Благодетели человечества: Вильям Пенн, основатель Пенсильвании. СПб. 1873.

3. PENN W. The Papers of William Penn. In 5 vols. Philadelphia. 1981-1986 (далее - PWP). Vol. 1, p. 265, 476.

4. DUNN M. Personality of William Penn.- The World of William Penn. Philadelphia. 1986 (далее- WWP), p. 3-14; BARBOUR H. William Penn: Model of Protestant Liberalism.- Church History. 1979. Vol. 48, p. 156-173.

5. PWP. Vol. l,p.476.

6. PENN W. Works. Vol. 1, p. 1-7.

7. Ulmorum Acherons; or the History of William Pen's Conversion from a Gentleman to a Quaker. Or A Stop to the Call of the Uncoverted. Lnd. 1682, pp. 1-2, 6.

8. См. BRAITHWAITE W. The Beginnings of Quakerism. Lnd. 1912, pp. 139- 140. 486-99; о символическом смысле квакерского поведения см. BAUMAN R. Let Your Words Be Few: Symbolism of Speaking and Silence among Seventeenth- Century Quakers. Cambridge (M). 1983, p. 43-62.

9. PENN W. Works. Vol. 1, p. 248-439.

10. The History of the Life of Thomas Ellwood. Lnd. 1714, p. 212-222, 252-255.

11. WWP, p. 15-36, 55-69, 303-322; SCHMIDT L. ?A Church-Going People are a Dress-Loving People": Clothes, Communication and Religious Culture in Early America.- Church History. 1989. vol. 58, p. 36-51; ILLICK J. Colonial Pennsylvania: A History. N.Y. 1976. p. 3-9.

12. [LODDINGTON W.] Plantation Work- the Work of this Generatiоп... Lnd. 1682, p. 3, 4, 6-7, 12 и др.

13. См. трактаты Пенна 1679-1680гг. Works, Vol. 1, p. 717-817; vol. 2, p. 678- 681, 682-726.

14. P. A.Colonial Records. Minutes of the Provincial Council of Pennsylvania. Vol. 1, p. 17-26; ibid. 4th ser, vol. 1, p. 3, 16, 17; PWP. Vol. 2, p. 50-77, 83-84; William Penn and the Founding of Pennsylvania, 1680-1684. A Documentary History (далее-PF). Philadelphia. 1983, p. 54-55.

15. Narratives of Early Pennsylvania, West New Jersey and Delawage (далее- NEP), 1630-1707. N.Y. 1921, p. 204-206, 208, 209-210; PROUD R. The History of Pennsylvania in North America... In 2 vols. Spartanburg. 1967 (1st pr.: 1797- 1798), vol. 1, p. 227.

16. PA. 4th ser., vol. 1, p. 21-22.

17. Annals of Pennsylvania from the Discovery of the Delaware, 1609-1682. Philadelphia. 1850, p. 637-642; NASH G. The Framing of Government in Pennsylvania. - William and Mary Quarterly (далее- WMQ), 3d ser. 1966, vol. 23, p. 186.

18. NEP, p. 208, 209-210; PA. Colonial Records, vol. 1, p. 73; PWP, vol. 2, p. 83, 96, 108; PF, p. 58-65; BRONNER Ed. The Failure of the "Holy Experiment" in Pennsylvania, 1684- 1699.- Pennsylvania History (далее- РН), 1954, vol.21, p. 93-108. См.: PWP, vol. 2, p. 107-109; PF. p. 77.

19. BUDD Th. Good Order, Established in Pennsylvania and New Jersey in America. N.Y., 1971. (1st pr. .1685). p. 74-75.

20. PENN W. Works, vol. 1, p. 50-116; PA. Colonial Records, vol. 1, p. 49-50; PWP, vol. 2, p. 279-280; NULL W. William Penn and the Dutch Quaker Migration to Pennsylvania. Baltimore. 1970, p. 58.

21. PENN W. Works, vol. 1, p. 295-296; PROUD R. The History of Pennsylvania, vol. 1, p. 227.

22. PWP, vol. 2, p. 211-226.

23. POCOCK J. Machiavellian Moment: Florentine Political Thought and the Atlantic Republican Traditiоп. Princetоп. 1975. p. 333-347, 484.

24. NEP, p. 210.

25. PWP,vol.2,p.213, 214.

26. PENN W. Works, vol. 2, p. 679.

27. PWP, vol. 2, p. 137-238. Анализ взглядов Пенна на веротерпимость в колонии лучше всего представлен в работе Э. Битти и книге Дж. В. Фроста, опубликованной в 1990 г.: BEATTY Ed. William Penn as Social Philosopher. N.Y. 1939, p. 126, 157; FROST J. A Perfect Freedom: Religious Liberty in Pennsylvania. N.Y. 1990, p. 10-18. Вероятно, при формулировании положения о наказании "возмутителей спокойствия" Пенн использовал аналогичную статью Акта о веротерпимости колонии Мэриленд 1649 г. (см. Documents of American History. Englewood Cliffs. 1973, p. 31-32).

28. PWP, vol. 4, p. 321, 392-393, 353-355, 359.

29. NEP, p. 239, 261; PWP, vol 2, p. 17, 381, 504-505. См. также: Philadelphia. A 300-Year History. N.Y. 1982, p. 4-5,

30. PF, p. 185, 317-318 ft.; TOLLES Fr. Meeting House and Counting House: The Quaker Merchants of Colonial Philadelphia. N-Y- 1963 (1st pr.: 1948), p. 3813; NASH G. Quakers and Politics, p. 16-17, 50, 32-53.

31. PWP, vol. 2, p. 362-366, 395-398, 503-505.

32. PENN W. Works, vol. 2, p. 699-706.

33. PENN W. Works, vol.2, p. 701, 704, 705, 706; RF, p. 309-322; PWP, vol. 2, p. 442-60. Напротив, Клэйпул в письме к Б. Ферли летом 1683 г. писал о страшных слухах о нехватке продовольствия в колонии и советовал новым колонистам запасаться в Англии продовольствием и везти его в Пенсильванию, так как на этом можно сделать хороший бизнес. CLAYPOOLE J. Letterbook: London and Philadelphia, 1681-1684. San Marino. 1967, p. 218, 197.

34. CLAYPOOLE J. Op. cit., p. 223-224; Letters by Th. Langhome to Fr. Dove & others (1686).- Etting Collectiоп. Historical. Society of Pennsylvania (далее- HSP); An Account of Two Visions of Fr. Stamper (1695). Ibid.

35. PWP, vol. 3, p. 681-682, vol. 2, p. 134; Logan Papers, vol. 1: Correspondence, p. 3-86.- HSP.

36. The Colonial Laws of New York from the Year 1664 to the Revolutiоп. Albany. 1894. Vol. 1, p. 218; CLAYPOOLE J. Op. cit., p. 241.

37. PWP, vol. 3, p. 50.

38. См. PWP, vol. 3; NASH G. Quakerism and Politics, p. 181-240.

39. PWP, vol. 3, p. 542, 565-576; P. A. 4th ser., vol. 1, p. 58-59, 87-89; P. A. 8th ser., vol. 1, p. 13, 19, 65, 153-154; ILLICK J. Op. cit., p. 54-56.

40. PWP, vol. 4, p. 104, 105-109.

41. PWP, vol. 4, p. 102-103, 104-115.

42. PWP, vol. 4, p. 20-23; [sTORY Th.] A Journal of the Life of Thomas Story. Newcastle Upon Tyne. 1747, p. 463-464.

43. PWP, vol. 3, p. 542, 565-576; P.A. 4th ser., vol. 1, p. 58-59, 87-89; P.A. 8th ser., vol. 1, p. 13, 19, 65, 153-154.




Отзыв пользователя

Нет отзывов для отображения.


  • Категории

  • Файлы

  • Записи в блогах

  • Похожие публикации

    • Гулыга А.В. Роль США в подготовке вторжения на советский Дальний Восток в начале 1918 г. // Исторические записки. Л.: Изд-во Акад. наук СССР. Т. 33. Отв. ред. Б. Д. Греков. - 1950. С. 33-46.
      Автор: Военкомуезд
      А.В. ГУЛЫГА
      РОЛЬ США В ПОДГОТОВКЕ ВТОРЖЕНИЯ НА СОВЕТСКИЙ ДАЛЬНИЙ ВОСТОК В НАЧАЛЕ 1918 г.

      Крушение капиталистического строя в России привело в смятение весь капиталистический мир, в частности, империалистов США. Захват пролетариатом власти на одной шестой части земного шара создавал непосредственную угрозу всей системе наемного рабства. Начиная борьбу против первого в мире социалистического государства, империалисты США ставили своей целью восстановление в России власти помещиков и капиталистов, расчленение России и превращение ее в свою колонию. В последние годы царского режима, и особенно в период Временного правительства, американские монополии осуществляли широкое экономическое и политическое проникновенне в Россию. Магнаты Уоллстрита уже видели себя в недалеком будущем полновластными владыками русских богатств. Однако непреодолимым препятствием на их пути к закабалению России встала Великая Октябрьская социалистическая революция. Социалистический переворот спас нашу родину от участи колониальной или зависимой страны.

      Правительство США начало борьбу против Советской России сразу же после Великой Октябрьской социалистической революции. «Нам абсолютно не на что надеяться в том случае, если большевики будут оставаться у власти», [1] — писал в начале декабря 1917 г. государственный секретарь США Лансинг президенту Вильсону, предлагая активизировать антисоветские действия Соединенных Штатов.

      Правительство США знало, однако, что в своих антисоветских действиях оно не может надеяться на поддержку американского народа, который приветствовал рождение Советского государства. На многочисленных рабочих митингах в разных городах Соединенных Штатов принимались резолюции, выражавшие солидарность с русскими рабочими и крестьянами. [2] Правительство США вело борьбу против Советской республики, используя коварные, провокационные методы, прикрывая /33/

      1. Papers relating to the foreign relations of the United States. The Lansing papers, v. II, Washington, 1940, p. 344. (В дальнейшем цит.: The Lansing papers).
      2. Вот одна из таких резолюций, принятая на рабочем митинге в г. Ситтле и доставленная в Советскую Россию американскими моряками: «Приветствуем восторженно русский пролетариат, который первый одержал победу над капиталом, первый осуществил диктатуру пролетариата, первый ввел и осуществил контроль пролетариата в промышленности. Надеемся твердо, что русский пролетариат осуществит социализацию всего производства, что он закрепит и расширит свои победы над капиталом. Уверяем русских борцов за свободу, что мы им горячо сочувствуем, готовы им помочь и просим верить нам, что недалеко время, когда мы сумеем на деле доказать нашу пролетарскую солидарность» («Известия Владивостокского Совета рабочих и солдатских депутатов», 25 января (7 февраля) 1918 г.).

      свое вмешательство во внутренние дела России лицемерными фразами, а иногда даже дезориентирующими действиями. Одним из наиболее ярких примеров провокационной тактики американской дипломатии в борьбе против Советской России является развязывание правительством Соединенных Штатов японского вторжения на советский Дальний Восток в начале 1918 г.

      Вся история интервенции США в Советскую Россию на протяжении многих лет умышленно искажалась буржуазными американскими историками. Фальсифицируя смысл документов, они пытались доказать, что американское правительство в течение первых месяцев 1918 г. якобы «возражало» против иностранного вторжения на Дальний Восток и впоследствии дало на нею свое согласие лишь «под давлением» Англии, Франции и Японии. [3] На помощь этим историкам пришел государственный департамент, опубликовавший в 1931—1932 гг. три тома дипломатической переписки за 1918 г. по поводу России. [4] В этой публикации отсутствовали все наиболее разоблачающие документы, которые могли бы в полной мере показать антисоветскую политику Соединенных Штатов. Тем же стремлением фальсифицировать историю, преуменьшить роль США в организации антисоветской интервенции руководствовался и составитель «Архива полковника Хауза» Чарлз Сеймур. Документы в этом «архиве» подтасованы таким образом, что у читателя создается впечатление, будто Вильсон в начале 1918 г. действительно выступал против японской интервенции.

      Только в 1940 г. государственный департамент опубликовал (и то лишь частично) секретные документы, проливающие свет на истинные действия американскою правительства по развязыванию иностранного вторжения на Дальний Восток. Эти материалы увидели свет во втором томе так называемых «документов Лансинга».

      Важная задача советских историков — разоблачение двуличной дипломатии США, выявление ее организующей роли в развязывании иностранной интервенции на Дальнем Востоке, к сожалению, до сих пор не получила достаточного разрешения в исторических исследованиях, посвященных этой интервенции.

      *     *     *

      В своем обращении к народу 2 сентября 1945 г. товарищ Сталин говорил: «В 1918 году, после установления советского строя в нашей стране, Япония, воспользовавшись враждебным тогда отношением к Советской стране Англии, Франции, Соединённых Штатов Америки и опираясь на них, — вновь напала на нашу страну, оккупировала Дальний Восток и четыре года терзала наш народ, грабила Советский Дальний Восток». [5] Это указание товарища Сталина о том, что Япония совершила нападение на Советскую Россию в 1918 г., опираясь на Англию, Францию и США, и служит путеводной нитью для историка, изучающего интервенцию на Дальнем Востоке. /34/

      5. Т. Millard. Democracy and the eastern question, N. Y., 1919; F. Schuman. American policy towards Russia since 1917, N. Y., 1928; W. Griawold. The far Eastern policy of the United States, N. Y., 1938.
      4. Papers relating to the foreign relations of the United States, 1918, Russia, v.v. I—III, Washington. 1931—1932. (В дальнейшем цит.: FR.)
      5. И. B. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза, М., 1949, стр. 205.

      Ленин еще в январе 1918 г. считался с возможностью совместного японо-американского выступления против нашей страны. «Говорят, — указывал он, — что, заключая мир, мы этим самым развязываем руки японцам и американцам, которые тотчас завладевают Владивостоком. Но, пока они дойдут только до Иркутска, мы сумеем укрепить нашу социалистическую республику». [6] Готовясь к выступлению на VII съезде партии, 8 марта 1918 г. Ленин писал: «Новая ситуация: Япония наступать хочет: «ситуация» архи-сложная... отступать здесь с д[огово]ром, там без дог[ово]ра». [7]

      В дальнейшем, объясняя задержку японского выступления, Ленин, как на одну из причин, указывал на противоречия между США и Японией. Однако Ленин всегда подчеркивал возможность сделки между империалистами этих стран для совместной борьбы против Советской России: «Американская буржуазия может стакнуться с японской...» [8] В докладе Ленина о внешней политике на объединенном заседании ВЦИК и Московского Совета 14 мая 1918 г. содержится глубокий анализ американо-японских империалистических противоречий. Этот анализ заканчивается предупреждением, что возможность сговора между американской и японской буржуазией представляет реальную угрозу для страны Советов. «Вся дипломатическая и экономическая история Дальнего Востока делает совершенно несомненным, что на почве капитализма предотвратить назревающий острый конфликт между Японией и Америкой невозможно. Это противоречие, временно прикрытое теперь союзом Японии и Америки против Германии, задерживает наступление японского империализма против России. Поход, начатый против Советской Республики (десант во Владивостоке, поддержка банд Семенова), задерживается, ибо грозит превратить скрытый конфликт между Японией и Америкой в открытую войну. Конечно, вполне возможно, и мы не должны забывать того, что группировки между империалистскими державами, как бы прочны они ни казались, могут быть в несколько дней опрокинуты, если того требуют интересы священной частной собственности, священные права на концессии и т. п. И, может быть, достаточно малейшей искры, чтобы взорвать существующую группировку держав, и тогда указанные противоречия не могут уже служить мам защитой». [9]

      Такой искрой явилось возобновление военных действий на восточном фронте и германское наступление против Советской республики в конце февраля 1918 г.

      Как известно, правительство США возлагало большие надежды на возможность обострения отношений между Советской Россией и кайзеровской Германией. В конце 1917 г. и в первые месяцы 1918 г. все усилия государственных деятелей США (от интриг посла в России Френсиса до широковещательных выступлений президента Вильсона) были направлены к тому, чтобы обещаниями американской помощи предотвратить выход Советской России из империалистической войны. /35/

      6. В. И. Ленин. Соч., т. XXII, стр. 201.
      7. Ленинский сборник, т. XI, стр. 65.
      8. В. И. Ленин. Соч., т. XXX, стр. 385.
      9. В. И. Ленин. Соч., т. XXIII, стр. 5. История новейшего времени содержит поучительные примеры того, что антагонизм между империалистическими державами не является помехой для развертывания антисоветской агрессин. Так было в годы гражданской войны, так было и в дни Мюнхена.

      Послание Вильсона к конгрессу 8 января 1918 г. и пресловутые «четырнадцать пунктов» имели в качестве одной из своих задач «выражением сочувствия и обещанием более существенной помощи» вовлечь Советскую республику в войну против Германии. [10] Хауз называл «пункты» Вильсона «великолепным оружием пропаганды». [11] Такого же мнения были и руководящие работники государственного департамента, положившие немало усилий на массовое распространение в России «четырнадцати пунктов» всеми пропагандистскими средствами.

      Ленин разгадал и разоблачил планы сокрушения Советской власти при помощи немецких штыков. В статье «О революционной фразе» он писал: «Взгляните на факты относительно поведения англо-французской буржуазии. Она всячески втягивает нас теперь в войну с Германией, обещает нам миллионы благ, сапоги, картошку, снаряды, паровозы (в кредит... это не «кабала», не бойтесь! это «только» кредит!). Она хочет, чтобы мы теперь воевали с Германией.

      Понятно, почему она должна хотеть этого: потому, что, во-первых, мы оттянули бы часть германских сил. Потому, во-вторых, что Советская власть могла бы крахнуть легче всего от несвоевременной военной схватки с германским империализмом». [12]

      В приведенной цитате речь идет об англичанах и французах. Однако с полным правом ленинскую характеристику империалистической политики в отношении выхода Советской России из войны можно отнести и к Соединенным Штатам. Правомерность этого становится еще более очевидной, если сравнить «Тезисы по вопросу о немедленном заключении сепаратного и аннексионистского мира», написанные Лениным 7 января 1918 г., с подготовительными набросками к этим тезисам. Параграф 10 тезисов опровергает довод против подписания мира, заключающийся в том, что, подписывая мир, большевики якобы становятся агентами германского империализма: «...этот довод явно неверен, ибо революционная война в данный момент сделала бы нас, объективно, агентами англо-французского империализма...» [13] В подготовительных заметках этот тбзис сформулирован: «объект[ивно] = агент Вильсона...» [14] И Вильсон являлся олицетворением американского империализма. .

      Попытка американских империалистов столкнуть Советскую Россию с кайзеровской Германией потерпела крах. Однако были дни, когда государственным деятелям Соединенных Штатов казалось, что их планы близки к осуществлению.

      10 февраля 1918 г. брестские переговоры были прерваны. Троцкий, предательски нарушив данные ему директивы, не подписал мирного договора с Германией. Одновременно он сообщил немцам, что Советская республика продолжает демобилизацию армии. Это открывало немецким войскам дорогу на Петроград. 18 февраля германское командование начало наступление по всему фронту.

      В эти тревожные для русского народа дни враги Советской России разработали коварный план удушения социалистического государства. Маршал Фош в интервью с представителем газеты «Нью-Йорк Таймс» /36/

      10. Архив полковника Хауза, т. III, стр. 232.
      11. Там же, т. IV, стр. 118.
      12. В. И. Ленин. Соч., т. XXII, стр. 268.
      13. Там же, стр. 195.
      14. Ленинский сборник, т. XI, стр. 37.

      сформулировал его следующим образом: Германия захватывает Россию, Америка и Япония должны немедленно выступить и встретить немцев в Сибири. [15]

      Этот план был предан гласности французским маршалом. Однако авторы его и главные исполнители находились в Соединенных Штатах. Перспектива сокрушения Советской власти комбинированным ударом с запада и востока была столь заманчивой, что Вильсон начал развязывать японскую интервенцию, торжественно заверяя в то же время о «дружеских чувствах» к русскому народу.

      В 1921 г. Лансинг составил записку, излагающую историю американско-японских переговоров об интервенции. Он писал для себя, поэтому не облекал мысли в витиеватые и двусмысленные дипломатические формулы: многое в этой записке названо своими именами. Относительно позиции США в конце февраля 1918 г. там сказано: «То, что Япония пошлет войска во Владивосток и Харбин, казалось одобренным (accepted) фактом». [16] В Вашингтоне в эти дни немецкого наступления на Петроград считали, что власти большевиков приходит конец. Поэтому решено было устранить возможные недоразумения и информировать союзные державы о согласии США на японское вооруженное выступление против Советской России.

      18 февраля, в тот день, когда германские полчища ринулись на Петроград, в Верховном совете Антанты был поднят вопрос о посылке иностранных войск на Дальний Восток. Инициатива постановки этого вопроса принадлежала американскому представителю генералу Блиссу. Было решено предоставить Японии свободу действий против Советской России. Союзники согласились, — говорилось в этом принятом документе — так называемой совместной ноте №16, — в том, что «1) оккупация Сибирской железной дороги от Владивостока до Харбина, включая оба конечных пункта, дает военные выгоды, которые перевешивают возможный политический ущерб, 2) рекомендованная оккупация должна осуществляться японскими силами после получении соответствующих гарантий под контролем союзной миссии». [17]

      Действия Блисса, подписавшего этот документ в качестве официального представителя Соединенных Штатов, получили полное одобрение американского правительства.

      В Вашингтоне стало известно, что Япония закончила последние приготовления и ее войска готовы к вторжению на Дальний Восток. [18] Государственные деятели США начинают форсировать события. 27 февраля Лансинг беседовал в Вашингтоне с французским послом. Последний сообщил, что японское правительство намеревается, начав интервенцию, расширить военные операции вплоть до Уральского хребта. Лансинг ответил, что правительство США не примет участия в интервенции, однако против японской экспедиции возражать не будет.

      В тот же день Лансинг письмом доложил об этом Вильсону. Обращая особое внимание на обещание японцев наступать до Урала, он писал: «поскольку это затрагивает наше правительство, то мне кажется, что все, что от нас потребуется, это создание практической уверенности в том, что с нашей стороны не последует протеста против этого шага Японии». [19] /37/

      15. «Information», 1 марта 1918 г.
      16. The Lansing papers, v. II, p. 394.
      17. Там же, стр. 272.
      18. FR, v. II, p. 56.
      19. The Lansing papers, v. II, p. 355.

      Для того, чтобы создать эту «практическую уверенность», Вильсон решил отправить в Японию меморандум об отношении США к интервенции. В меморандуме черным по белому было написано, что правительство Соединенных Штатов дает свое согласие на высадку японских войск на Дальнем Востоке. На языке Вильсона это звучало следующим образом: «правительство США не считает разумным объединиться с правительством Антанты в просьбе к японскому правительству выступить в Сибири. Оно не имеет возражений против того, чтобы просьба эта была принесена, и оно готово уверить японское правительство, что оно вполне доверяет ему в том отношении, что, вводя вооруженные силы в Сибирь, Япония действует в качестве союзника России, не имея никакой иной цели, кроме спасения Сибири от вторжения армий Германии и от германских интриг, и с полным желанием предоставить разрешение всех вопросов, которые могут воздействовать на неизменные судьбы Сибири, мирной конференции». [20] Последняя оговорка, а именно тот факт, что дальнейшее решение судьбы Сибири Вильсон намеревался предоставить международной конференции, свидетельствовала о том, что США собирались использовать Японию на Дальнем Востоке лишь в качестве жандарма, который должен будет уйти, исполнив свое дело. Япония, как известно, рассматривала свою роль в Азии несколько иначе.

      Совместные действия против Советской республики отнюдь не устраняли японо-американского соперничества. Наоборот, борьба за новые «сферы влияния» (именно так рисовалась американцам будущая Россия) должна была усилить это соперничество. Перспектива захвата Сибири сильной японской армией вызывала у военных руководителей США невольный вопрос: каким образом удастся впоследствии выдворить эту армию из областей, на которые претендовали американские капиталисты. «Я часто думаю, — писал генерал Блисс начальнику американского генерального штаба Марчу, — что эта война, вместо того чтобы быть последней, явится причиной еще одной. Японская интервенция открывает путь, по которому придет новая война». [21] Это писалось как раз в те дни, когда США начали провоцировать Японию на военное выступление против Советской России. Вопрос о японской интервенции ставил, таким образом, перед американскими политиками проблему будущей войны с Японией. Интересы «священной частной собственности», ненависть к Советскому государству объединили на время усилия двух империалистических хищников. Более осторожный толкал на опасную авантюру своего ослепленного жадностью собрата, не забывая, однако, о неизбежности их будущего столкновения, а быть может, даже в расчете на это столкновение.

      Составитель «Архива Хауза» постарался создать впечатление, будто февральский меморандум был написан Вильсоном «под непрерывным давлением со стороны французов и англичан» и являлся в биографии президента чем-то вроде досадного недоразумения, проявлением слабости и т. п. Изучение «документов Лансинга» дает возможность сделать иное заключение: это был один из немногих случаев, когда Вильсон в стремлении форсировать события выразился более или менее откровенно.

      1 марта 1918 г. заместитель Лансинга Полк пригласил в государственный департамент послов Англии и Франции и ознакомил их с /38/

      20. The Lansing papers, v. II, p. 355 См. также «Архив полковника Хауза» т. III, стр. 294.
      21. С. March. Nation at war, N. Y., 1932, p. 115.

      текстом меморандума. Английскому послу было даже разрешено снять копию. Это означала, в силу существовавшего тогда англо-японского союза, что текст меморандума станет немедленно известен в Токио. Так, без официального дипломатического акта вручения ноты, правительство СЛИЛ допело до сведения японского правительства свою точку зрения. Теперь с отправкой меморандума можно было не спешить, тем более что из России поступали сведения о возможности подписания мира с немцами.

      5 марта Вильсон вызвал к себе Полка (Лансинг был в это время в отпуске) и вручил ему для немедленной отправки в Токио измененный вариант меморандума. Полк прочитал его и изумился: вместо согласия на японскую интервенцию в ноте содержались возражения против нее. Однако, поговорив с президентом, Полк успокоился. Свое впечатление, вынесенное из разговора с Вильсоном, Полк изложил в письме к Лансингу. «Это — изменение нашей позиции,— писал Полк,— однако, я не думаю, что это существенно повлияет на ситуацию. Я слегка возражал ему (Вильсону. — А. Г.), но он сказал, что продумал это и чувствует, что второе заявление абсолютно необходимо... Я не думаю, что японцы будут вполне довольны, однако это (т. е. нота.— Л. Г.) не является протестом. Таким образом, они могут воспринять ее просто как совет выступить и делать все, что им угодно». [22]

      Таким же образом оценил впоследствии этот документ и Лансинг. В его записке 1921 г. по этому поводу говорится: «Президент решил, что бессмысленно выступать против японской интервенции, и сообщил союзным правительствам, что Соединенные Штаты не возражают против их просьбы, обращенной к Японии, выступить в Сибири, но Соединенные Штаты, в силу определенных обстоятельств, не могут присоединиться к этой просьбе. Это было 1 марта. Четыре дня спустя Токио было оповещено о точке зрения правительства Соединенных Штатов, согласно которой Япония должна была заявить, что если она начнет интервенцию в Сибирь, она сделает это только как союзник России». [23]

      Для характеристики второго варианта меморандума Лансинг отнюдь не употребляет слово «протест», ибо по сути дела вильсоновский документ ни в какой мере не являлся протестом. Лансинг в своей записке не только не говорит об изменении позиции правительства США, но даже не противопоставляет второго варианта меморандума первому, а рассматривает их как последовательные этапы выражения одобрения действиям японского правительства по подготовке вторжения.

      Относительно мотивов, определивших замену нот, не приходится гадать. Не столько вмешательство Хауза (как это можно понять из чтения его «архива») повлияло на Вильсона, сколько телеграмма о подписании Брестского мира, полученная в Вашингтоне вечером 4 марта. Заключение мира между Германией и Советской Россией смешало все карты Вильсона. Немцы остановились; останавливать японцев Вильсон не собирался, однако для него было очень важно скрыть свою роль в развязывании японской интервенции, поскольку предстояло опять разыгрывать из себя «друга» русского народа и снова добиваться вовлечения России в войну с Германией. [24] Японцы знали от англичан /39/

      22. The Lansing papers, v. II, p. 356. (Подчеркнуто мной. — Л. Г.).
      23. Там же, стр. 394.

      истинную позицию США. Поэтому, полагал Вильсон, они не сделают неверных выводов, даже получив ноту, содержащую утверждения, противоположные тому, что им было известно. В случае же проникновения сведений в печать позиция Соединенных Штатов будет выглядеть как «вполне демократическая». Вильсон решился на дипломатический подлог. «При чтении, — писал Полк Лансингу, — вы, вероятно, увидите, что повлияло на него, а именно соображения относительно того, как будет выглядеть позиция нашего правительства в глазах демократических народов мира». [25]

      Как и следовало ожидать, японцы поняли Вильсона. Зная текст первою варианта меморандума, они могли безошибочно читать между строк второго. Министр иностранных дел Японии Мотоко, ознакомившись с нотой США, заявил не без иронии американскому послу Моррису, что он «высоко оценивает искренность и дружеский дух меморандума». [26] Японский поверенный в делах, посетивший Полка, выразил ему «полное удовлетворение тем путем, который избрал государственный департамент». [27] Наконец, 19 марта Моррису был вручен официальный ответ японского правительства на меморандум США. По казуистике и лицемерию ответ не уступал вильсоновским документам. Министерство иностранных дел Японии выражало полное удовлетворение по поводу американского заявления и снова ехидно благодарило за «абсолютную искренность, с которой американское правительство изложило свои взгляды». С невинным видом японцы заявляли, что идея интервенции родилась не у них, а была предложена им правительствами стран Антанты. Что касается существа вопроса, то, с одной стороны, японское правительство намеревалось, в случае обострения положения /40/

      24. Не прошло и недели, как Вильсон обратился с «приветственной» телеграммой к IV съезду Советов с намерением воспрепятствовать ратификации Брестского мира. Это было 11 марта 1918 г. В тот же день государственный департамент направил Френсису для ознакомления Советского правительства (неофициальным путем, через Робинса) копию меморандума, врученного 5 марта японскому правительству, а также представителям Англии, Франции и Италии. Интересно, что на копии, посланной в Россию, в качестве даты написания документа было поставлено «3 марта 1918 г.». В американской правительственной публикации (FR, v. II, р. 67) утверждается, что это было сделано «ошибочно». Зная методы государственного департамента, можно утверждать, что эта «ошибка» была сделана умышленно, с провокационной целью. Для такого предположения имеются достаточные основания. Государственный департамент направил копию меморандума в Россию для того, чтобы ввести в заблуждение советское правительство, показать США «противником» японской интервенции. Замена даты 5 марта на 3 марта могла сделать документ более «убедительным»: 1 марта в Вашингтоне еще не знали о подписании Брестского мира, следовательно меморандум, составленный в этот день, не мог являться следствием выхода Советской России из империалистической войны, а отражал «демократическую позицию» Соединенных Штатов.
      Несмотря на все ухищрения Вильсона, планы американских империалистов не осуществились — Брестский мир был ратифицирован. Советская Россия вышла из империалистической войны.
      23. Махинации Вильсона ввели в заблуждение современное ему общественное мнение Америки. В свое время ни текст двух вариантов меморандума, ни даже сам факт его вручения не были преданы гласности. В газетах о позиции США в отношении японской интервенции появлялись противоречивые сообщения. Только через два года журналист Линкольн Колькорд опубликовал текст «секретного» американского меморандума, отправленного 5 марта 1918 г. в Японию (журнал «Nation» от 21 февраля 1920 г.). Вопрос казался выясненным окончательно. Лишь много лет спустя было опубликовано «второе дно» меморандума — его первый вариант.
      26. FR, v II, р. 78.
      27. Там же, стр. 69.

      на Дальнем Востоке, выступить в целях «самозащиты», а с другой стороны, в японской ноте содержалось обещание, что ни один шаг не будет предпринт без согласия США.

      Лансингу тон ответа, вероятно, показался недостаточно решительнным. Он решил подтолкнуть японцев на более активные действия против Советской России. Через несколько часов после получения японской ноты он уже телеграфировал в Токио Моррису: «Воспользуйтесь, пожалуйста, первой подходящей возможностью и скажите к о н ф и д е н ц и а л ь н о министру иностранных дел, что наше правительство надеется самым серьезным образом на понимание японским правительством того обстоятельства, что н а ш а позиция в от н о ш е н и и п о с ы л к и Японией экспедиционных сил в Сибирь н и к о и м образом не основывается на подозрении п о п о в о д у мотивов, которые заставят японское правительство совершить эту акцию, когда она окажется уместной. Наоборот, у нас есть внутренняя вера в лойяльность Японии по отношению к общему делу и в ее искреннее стремление бескорыстно принимать участие в настоящей войне.

      Позиция нашего правительства определяется следующими фактами: 1) информация, поступившая к нам из различных источников, дает нам возможность сделать вывод, что эта акция вызовет отрицательную моральную реакцию русского народа и несомненно послужил на пользу Германии; 2) сведения, которыми мы располагаем, недостаточны, чтобы показать, что военный успех такой акции будет достаточно велик, чтобы покрыть моральный ущерб, который она повлечет за собой». [29]

      В этом документе в обычной для американской дипломатии казуистической форме выражена следующая мысль: США не будут возлежать против интервенции, если они получат заверение японцев в том, что последние нанесут Советской России тщательно подготовленный удар, достаточно сильный, чтобы сокрушить власть большевиков. Государственный департамент активно развязывал японскую интервенцию. Лансинг спешил предупредить Токио, что США не только поддерживают план японского вторжения на Дальний Восток, но даже настаивают на том, чтобы оно носило характер смертельного удара для Советской республики. Это была установка на ведение войны чужими руками, на втягивание в военный конфликт своего соперника. Возможно, что здесь имел место также расчет и на будущее — в случае провала антисоветской интервенции добиться по крайней мере ослабления и компрометации Японии; однако пока что государственный Департамент и японская военщина выступали в трогательном единении.

      Лансинг даже старательно подбирал предлог для оправдывания антисоветского выступления Японии. Давать согласие на вооруженное вторжение, не прикрыв его никакой лицемерной фразой, было не в правилах США. Ощущалась острая необходимость в какой-либо фальшивке, призванной отвлечь внимание от агрессивных замыслов Японии и США. Тогда в недрах государственного департамента родился миф о германской угрозе Дальнему Востоку. Лансингу этот миф казался весьма подходящим. «Экспедиция против немцев, — писал он Вильсону, — /41/

      28. Там же, стр. 81.
      29. Там же, стр. 82. (Подчеркнуто иной. — А. Г.)

      совсем иная вещь, чем оккупация сибирской железной дороги с целью поддержания порядка, нарушенного борьбой русских партий. Первое выглядит как законная операция против общего врага» [80].

      Руководители государственного департамента толкали своих представителей в России и Китае на путь лжи и дезинформации, настойчиво требуя от них фабрикации фальшивок о «германской опасности».

      Еще 13 февраля Лансинг предлагает американскому посланнику в Китае Рейншу доложить о деятельности немецких и австрийских военнопленных. [31] Ответ Рейнша, однако, был весьма неопределенным и не удовлетворил государственный департамент. [32] Вашингтон снова предложил посольству в Пекине «проверить или дополнить слухи о вооруженных немецких пленных». [33] Из Пекина опять поступил неопределенный ответ о том, что «военнопленные вооружены и организованы». [34] Тогда заместитель Лансинга Полк, не полагаясь уже на фантазию своих дипломатов, направляет в Пекин следующий вопросник: «Сколько пленных выпущено на свободу? Сколько пленных имеют оружие? Где они получили оружие? Каково соотношение между немцами и австрийцами? Кто руководит ими? Пришлите нам также и другие сведения, как только их добудете, и продолжайте, пожалуйста, присылать аналогичную информацию». [35] Но и на этот раз информация из Пекина оказалась бледной и невыразительной. [36]

      Гораздо большие способности в искусстве клеветы проявил американский консул Мак-Говен. В cвоей телеграмме из Иркутска 4 марта он нарисовал живописную картину немецкого проникновения в Сибирь»: «12-го проследовал в восточном направлении поезд с военнопленными и двенадцатью пулеметами; две тысячи останавливались здесь... Надежный осведомитель сообщает, что прибыли германские генералы, другие офицеры... (пропуск), свыше тридцати саперов, генеральный штаб ожидает из Петрограда указаний о разрушении мостов, тоннелей и об осуществлении плана обороны. Немецкие, турецкие, австрийские офицеры заполняют станцию и улицы, причем признаки их воинского звания видны из-под русских шинелей. Каждый военнопленный, независимо от того, находится ли он на свободе или в лагере; имеет винтовку» [37].

      Из дипломатических донесений подобные фальшивки переходили в американскую печать, которая уже давно вела злобную интервенционистскую кампанию.

      Тем временем во Владивостоке происходили события, не менее ярко свидетельствовавшие об истинном отношении США к подготовке японского десанта. /42/

      30. The Lansing papers, v. II; p. 358.
      31. FR, v. II, p. 45.
      32. Там же, стр. 52.
      33. Там же, стр. 63.
      34. Там же, стр. 64.
      36. Там же, стр. 66.
      36. Там же, стр. 69.
      37. Russiafn-American Relations, p. 164. Американские представители в России находились, как известно, в тесной связи с эсерами. 12 марта из Иркутска член Сибирской областной думы эсер Неупокоев отправил «правительству автономной Сибири» письмо, одно место, в котором удивительно напоминает телеграмму Мак-Говена: «Сегодня прибыло 2.000 человек австрийцев, турок, славян, одетых в русскую форму, вооружены винтовками и пулеметами и проследовали дальше на восток». («Красный архив», 1928, т. 4 (29), стр. 95.) Вполне возможно, что именно эсер Неупокоев был «надежным осведомителем» Мак-Говена.

      12 января во Владивостокском порту стал на якорь японский крейсер «Ивами». Во Владивостокский порт раньше заходили военные суда Антанты (в том числе и американский крейсер «Бруклин»). [38] В данном случае, вторжение «Ивами» являлось явной и прямой подготовкой к агрессивным действиям.

      Пытаясь сгладить впечатление от этого незаконного акта, японский консул выступил с заявлением, что его правительство послало военный корабль «исключительно с целью защиты своих подданных».

      Владивостокский Совет заявил решительный протест против вторжения японского военного корабля в русский порт. Относительно того, что крейсер «Ивами» якобы послан для защиты японских подданных, Совет заявил следующее: «Защита всех жителей, проживающих на территории Российской республики, является прямой обязанностью российских властей, и мы должны засвидетельствовать, что за 10 месяцев революции порядок в городе Владивостоке не был нарушен». [39]

      Адвокатами японской агрессии выступили американский и английский консулы. 16 января они направили в земскую управу письмо, в котором по поводу протеста местных властей заявлялось: «Утверждение, содержащееся в заявлении относительно того, что общественный порядок во Владивостоке до сих пор не был нарушен, мы признаем правильным. Но, с другой стороны, мы считаем, что как в отношении чувства неуверенности у стран, имеющих здесь значительные материальные интересы, так и в отношении того направления, в кагором могут развиваться события в этом районе, политическая ситуация в настоящий момент дает право правительствам союзных стран, включая Японию, принять предохранительные меры, которые они сочтут необходимыми для защиты своих интересов, если последним будет грозить явная опасность». [40]

      Таким образом, американский и английский консулы встали на защиту захватнических действий японской военщины. За месяц до того, как Вильсон составил свой первый меморандум об отношении к интервенции, американский представитель во Владивостоке принял активное участие в подготовке японской провокации.

      Задача консулов заключалась теперь в том, чтобы создать картину «нарушения общественного порядка» во Владивостоке, «слабости местных властей» и «необходимости интервенции». Для этого по всякому поводу, даже самому незначительному, иностранные консулы обращались в земскую управу с протестами. Они придирались даже к мелким уголовным правонарушениям, столь обычным в большом портовом городе, изображая их в виде событий величайшей важности, требующих иностранного вмешательства.

      В начале февраля во Владивостоке состоялось совещание представителей иностранной буржуазии совместно с консулами. На совещании обсуждался вопрос о борьбе с «анархией». Затем последовали протесты консульского корпуса против ликвидации буржуазного самоуправления в городе, против рабочего контроля за деятельностью порта и таможни, /43/

      38. «Бруклин» появился во Владивостокском порту 24 ноября 1917 г.— накануне выборов в Учредительное собрание. Американские пушки, направленные на город, должны были предрешить исход выборов в пользу буржуазных партий. Однако этот агрессивный демарш не дал желаемых результатов: по количеству поданных голосов большевики оказались сильнейшей политической партией во Владивостоке.
      39. «Известия Владивостокского совета рабочих и солдатских депутатов», 4 (17) января 1918 г.
      40. Japanese agression in the Russian Far East Extracts from the Congressional Record. March 2, 1922. In the Senate of the United States, Washington, 1922, p. 7.

      против действий Красной гвардии и т. д. Американский консул открыто выступал против мероприятий советских властей и грозил применением вооруженной силы. [41] К этому времени во Владивостокском порту находилось уже четыре иностранных военных корабля: американский, английский и два японских.

      Трудящиеся массы Владивостока с возмущением следили за провокационными действиями иностранных консулов и были полны решимости с оружием в руках защищать Советскую власть. На заседании Владивостокского совета было решенo заявить о готовности оказать вооруженное сопротивление иностранной агрессии. Дальневосточный краевой комитет Советов отверг протесты консулов как совершенно необоснованные, знаменующие явное вмешательство во внутренние дела края.

      В марте во Владивостоке стало известно о контрреволюционных интригах белогвардейской организации, именовавшей себя «Временным правительством автономной Сибири». Эта шпионская группа, возглавленная веерами Дербером, Уструговым и др., добивалась превращения Дальнего Востока и Сибири в колонию Соединенных Штатов и готовила себя к роли марионеточного правительства этой американской вотчины.

      Правительство США впоследствии утверждало, будто оно узнало о существовании «сибирского правительства» лишь в конце апреля 1918 г. [49] На самом деле, уже в марте американский адмирал Найт находился в тесном контакте с представителями этой подпольной контрреволюционной организации. [41]

      29 марта Владивостокская городская дума опубликовала провокационное воззвание. В этом воззвании, полном клеветнических нападок на Совет депутатов, дума заявляла о своем бессилии поддерживать порядок в городе. [41] Это был документ, специально рассчитанный на создание повода для высадки иностранного десанта. Атмосфера в городе накалилась: «Владивосток буквально на вулкане», — сообщал за границу одни из агентов «сибирского правительства». [45]

      Японские войска высадились во Владивостоке 5 апреля 1918 г. В этот же день был высажен английский десант. Одновременно с высадкой иностранных войск начал в Манчжурии свое новое наступление на Читу бандит Семенов. Все свидетельствовало о предварительном сговоре, о согласованности действий всех контрреволюционных сил на Дальнем Востоке.

      Поводом для выступления японцев послужило, как известно, убийство японских подданных во Владивостоке. Несмотря на то, что это была явная провокация, руководители американской внешней политики ухватились за нее, чтобы «оправдать» действия японцев и уменьшить «отрицательную моральную реакцию» в России. Лживая японская версия была усилена в Вашингтоне и немедленно передана в Вологду послу Френсису.

      Американский консул во Владивостоке передал по телеграфу в государственный департамент: «Пять вооруженных русских вошли в японскую контору в центре города, потребовали денег. Получив отказ, стреляли в трех японцев, одного убили и других серьез-/44/

      41. FR, v. II, р. 71.
      42. Russian-American Relations, p. 197.
      43. «Красный архив», 1928, т. 4 (29), стр. 97.
      44. «Известия» от 7 апреля 1918 г.
      45. «Красный архив», 1928, т. 4 (29). стр. 111.

      но ранили». [46] Лансинг внес в это сообщение свои коррективы, после чего оно выглядело следующим образом: «Пять русских солдат вошли в японскую контору во Владивостоке и потребовали денег. Ввиду отказа убили трех японцев». [47] В редакции Лансинга ответственность за инцидент ложилась на русскую армию. При всей своей незначительности эта деталь очень характерна: она показывает отношение Лансинга к японскому десанту и разоблачает провокационные методы государственного департамента.

      Правительство США не сочло нужным заявить даже формальный протест против японского выступления. Вильсон, выступая на следующий день в Балтиморе, в речи, посвященной внешнеполитическим вопросам, ни единым словом не обмолвился о десанте во Владивостоке. [48]

      Добившись выступления Японии, США пытались продолжать игру в «иную позицию». Военный «корабль США «Бруклин», стоявший во Владивостокском порту, не спустил на берег ни одного вооруженного американского солдата даже после высадки английского отряда. В русской печати американское посольство поспешило опубликовать заявление о том, что Соединенные Штаты непричастны к высадке японского десанта. [49]

      Американские дипломаты прилагали все усилия, чтобы изобразить японское вторжение в советский город как незначительный эпизод, которому не следует придавать серьезного значения. Именно так пытался представить дело американский консул представителям Владивостокского Совета. [50] Посол Френсис устроил специальную пресс-конференцию, на которой старался убедить журналистов в том, что советское правительство и советская пресса придают слишком большое значение этой высадке моряков, которая в действительности лишена всякого политического значения и является простой полицейской предосторожностью. [51]

      Однако американским дипломатам не удалось ввести в заблуждение Советскую власть. 7 апреля В. И. Ленин и И. В. Сталин отправили во Владивосток телеграмму с анализом обстановки и практическими указаниями городскому совету. «Не делайте себе иллюзий: японцы наверное будут наступать, — говорилось в телеграмме. — Это неизбежно. Им помогут вероятно все без изъятия союзники». [52] Последующие события оправдали прогноз Ленина и Сталина.

      Советская печать правильно оценила роль Соединенных Штатов в развязывании японского выступления. В статье под заголовком: «Наконец разоблачились» «Известия» вскрывали причастность США к японскому вторжению. [53] В обзоре печати, посвященном событиям на Дальнем Востоке, «Известия» приводили откровенное высказывание представителя американского дипломатического корпуса. «Нас, американцев, — заявил он, — сибирские общественные круги обвиняют в том, что мы будто бы связываем руки /45/

      46. FR, v. II, p. 99. (Подчеркнуто мною. — А. Г.)
      47. Там же, стр. 100. (Подчеркнуто мною. — А. Г.)
      48. Russian-American Relations, p. 190.
      49. «Известия» от 11 апреля 1918 г.
      50. «Известия» от 12 апреля 1918 г.
      51. «Известия» от 13 апреля 1918 г.
      52. «Документы по истории гражданской войны в СССР», т. 1940, стр. 186.
      53. «Известия» от 10 апреля 1918 г.

      большевизма. Дело обстоит, конечно, не так». [54]

      Во Владивостоке при обыске у одного из членов «сибирского правительства» были найдены документы, разоблачавшие контрреволюционный заговор на Дальнем Востоке. В этом заговоре были замешаны иностранные консулы и американский адмирал Найт. [55]

      Советское правительство направило эти компрометирующие документы правительству Соединенных Штатов и предложило немедленно отозвать американского консула во Владивостоке, назначить расследование о причастности американских дипломатических представителей к контрреволюционному заговору, а также выяснить отношение правительства США к советскому правительству и ко всем попыткам официальных американских представителей вмешиваться во внутреннюю жизнь России. [56] В этой ноте нашла выражение твердая решимость советского правительства пресечь все попытки вмешательства во внутреннюю жизнь страны, а также последовательное стремление к мирному урегулированию отношений с иностранными державами. В последнем, однако, американское правительство не было заинтересовано. Соединенные Штаты развязывали военный конфликт. /46/

      54 «Известия» от 27 апреля 1913 г. (Подчеркнуто мной.— А. Г.)
      55. «Известия» от 25 апреля 1918 г.
      56. Russiain-American Relations, p. 197.

      Исторические записки. Л.: Изд-во Акад. наук СССР. Т. 33. Отв. ред. Б. Д. Греков. - 1950. С. 33-46.
    • Психология допроса военнопленных
      Автор: Сергий
      Не буду давать никаких своих оценок.
      Сохраню для истории.
      Вот такая книга была издана в 2013 году Украинской военно-медицинской академией.
      Автор - этнический русский, уроженец Томска, "негражданин" Латвии (есть в Латвии такой документ в зеленой обложке - "паспорт негражданина") - Сыропятов Олег Геннадьевич
      доктор медицинских наук, профессор, врач-психиатр, психотерапевт высшей категории.
      1997 (сентябрь) по июнь 2016 года - профессор кафедры военной терапии (по курсам психиатрии и психотерапии) Военно-медицинского института Украинской военно-медицинской академии.
      О. Г. Сыропятов
      Психология допроса военнопленных
      2013
      книга доступна в сети (ссылку не прикрепляю)
      цитата:
      "Согласно определению пыток, существование цели является существенным для юридической квалификации. Другими словами, если нет конкретной цели, то такие действия трудно квалифицировать как пытки".

    • Лосев К.В., Михайлов В.В. Английская политика в Закавказье и в Азербайджане в 1918г.: между большевиками и пантуранистами // Вопросы истории. №4 (1). 2021. С. 239-252.
      Автор: Военкомуезд
      К. В. Лосев, В. В. Михайлов

      Английская политика в Закавказье и в Азербайджане в 1918г.: между большевиками и пантуранистами

      Лосев Константин Викторович — доктор экономических наук, декан гуманитарного факультета Санкт-Петербургского государственного университета аэрокосмического приборостроения; Михайлов Вадим Викторович — доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета аэрокосмического приборостроения (ГУАП).

      Аннотация. Статья посвящена истории Первой мировой войны и революции в Закавказье. Авторы обратились к материалам английского Военного кабинета и заседаний Палаты общин британского парламента, посвященным ситуации в Закавказье, прежде всего в Баку — мировом центре нефтедобычи и стратегически важном портовом городе на берегу Каспийского моря. Изучение материалов английских архивов и публикаций стенограмм заседаний парламента позволяет ответить на ряд вопросов, которые прежде оставались за рамками советской и английской историографии.

      Ключевые слова: Октябрьский переворот в России, Брестский мир, распад Кавказского фронта Первой мировой войны, Британский военный кабинет, Имперский военный совет Великобритании, Палата общин парламента Великобритании, Азербайджанская демократическая республика, Бакинская коммуна, генерал Л. Денстервилль, турецкая интервенция в Закавказье.

      События, происходившие в Закавказье в 1918 г., представляют особый интерес для исторической науки, поскольку в них пересекаются /239/ практически все линии противоречий мировых держав, вызванные Первой мировой войной и русской революцией. Военные и политические перемены, связанные с образованием на обломках царской России самопровозглашенных государств, и политику признания и непризнания этих государств Советской Россией и европейскими державами важно анализировать еще и потому, что они могут рассматриваться во взаимосвязи с недавним распадом СССР и соответствующими геополитическими проблемами. Особенно любопытны в этой связи официальные документы английских военных и политических институтов, определявших в 1918 г. общую политику государства, споры и противоречия влиятельных военных и политиков, их компетентность в вынесении оценок и принятии решений, имевших важное стратегическое значения для страны и влияющих на ситуацию в регионах и мире в целом.

      Отпадение Закавказья от России и политика в отношении признания независимости Азербайджана, крупнейшего мирового центра нефтедобычи, на который жадно смотрели и страны Антанты, и страны Центрального блока, и, несомненно, лидеры Советской России, представляет собой любопытнейший вопрос истории, до сих пор не потерявший актуальности. Поскольку отечественная научная общественность до сих пор слабо знакома с документами английских архивов и публикациями парламентских заседаний Палаты общин и Палаты лордов Великобритании, можно сказать, что этот аспект исследован недостаточно, в основном по опубликованным международным договорам, подоплека заключения которых во многом до сих пор остается за рамками имеющихся исследований проблемы политики Великобритании относительно Закавказской демократической федеративной республики (ЗДФР) и Азербайджанской демократической республики.

      Британский военный кабинет, Имперский военный совет Великобритании и английский парламент в 1917—1918 гг. неоднократно рассматривали события в России и их влияние на военные действия против Османской империи. Первое оптимистичное впечатление от демократизации политической жизни России в результате падения царского режима, которое демонстрировало заседание Имперского военного совета 22 марта 1917 г., быстро рассеялось. Общие выводы, сделанные к лету 1917 г., были неутешительными. Миссия Артура Хендерсона указала на политическую слабость Временного правительства и влияние на военные решения стихийно образованных солдатских советов как на «главную опасность для политического и военного положения России», а также на все более усиливающиеся в обществе требования заключить сепаратный мир [1]. Неспособность России противостоять Турции беспокоила английское командование и политиков, особенно после провала Галлиполийской операции в конце 1915 г. и катастрофической сдачи в плен корпуса генерала Ч. Таунсенда в Кут-эль-Амаре летом 1916 г. [2] «Неудачи английской политики на Востоке продолжило падение проантантовского кабинета в Персии 27 мая 1917 г., который 6 июня заменил кабинет персидских националистов, выступивший с предложением к британскому и российскому Временному правительству вывести из страны свои войска» [3]. Намеченная на лето 1917 г. совместная российско-английская Мосульская операция против турецких сил в Месопотамии провали-/240/-лась [4]. На заседании Иосиного кабинета 10 августа 1917 г., посвяшеи-ного носиной политике в отношении совместных действий с Россией ш турецком направлении, говорилось: «Одними из наиболее разочаровывающих последствий русской рсволюнии стали события на турецком театре. Несмотря на блестящие операции в Месопотамии генерала сэра Стенли Мода, достигшего значительных результатов, неудача русского наступления позволила туркам сдержать нас на границах Сирии и Палестины... Общие выводы комитета, исходя из ситуации в России можно суммировать как следующие:

      a) будет правильным основывать наши планы, исходя из того, что русские не смогут усилить свою военную эффективность в этом году;

      b) нельзя отвергать возможность того, что Россия откажется продолжать войну предстоящей зимой, либо вследствие того, что правительство пойдет на сепаратный мир, либо поскольку солдаты откажутся оставаться в окопах» [5]. Британские военные опасались, что революционные события в России приведут к восстанию мусульман в российской армии на Кавказе, которое может охватить и индийские войска Британии в Месопотамии. Поэтому в октябре 1917 г. генерал Бартер даже просил российское Верховное командование «перевести магометанские части с Кавказского на какой-либо другой фронт» [6].

      Большевистский переворот в Петрограде еще более усугубил негативную для Антанты ситуацию на Кавказском фронте, а публикация Декрета о мире и заявление В. И. Ленина о том, что Советская Россия «не будет признавать договоров, заключенных Россией царской, и опубликует все документы европейской тайной дипломатии» [7], вдохновило турецких политиков и воодушевило турецкое общество на продолжение борьбы с англичанами. Характерно, что начавшаяся летом 1917 г. подготовка к заключению сепаратного мира между Великобританией и Османской империей была прервана военным министром Турции Энвером-пашой в феврале 1918 г. [8] Перемирие, заключенное между командующим Третьей турецкой армией Вехиб-пашой и командиром Кавказской армии генералом М. Пржевальским 5 декабря 1917 г. [9], хотя и не было признано большевистским правительством Советской России, фактически прекращало действия русских вооруженных сил в войне с Турцией. Заключенный большевиками с Центральным блоком Брест-Литовский договор (3 марта 1918 г.) прекращение войны на Кавказском фронте подтвердил и узаконил [10].

      Подписание Брестского мира изменило отношение правительства Великобритании к союзным обязательствам перед Россией, которые были даны царскому правительству. Если 6 февраля 1918 г. в «Кратком отчете о союзных обязательствах Британии перед союзниками» авторы секретного документа признавали российские права на турецкие территории по российско-английским соглашениям о Константинополе (март 1915 г.) и договору Сайкса-Пико (1916 г.), хотя отдельно упоминалось, что российское правительство не ратифицировало решения Парижской экономической конференции 1916 г., что ставило под вопрос участие России в судьбе турецкого государственного долга [11], то уже в начале марта, когда был заключен брестский мир, позиция английских военных и политических лидеров резко изменилась и «все /241/ договоры, заключенные Великобританией с царским правительством, перестали считаться обязательными в отношении правительства большевиков» [12].

      Брестский мир изменил и политическую ситуацию на Кавказе, поскольку возвращение Турции территорий до границ 1914 г. не устраивало народы Армении и Грузни. Созданный в ноябре 1917 г. Закавказский комиссариат, предполагавший, что судьбу Закавказья должно решать Всероссийское учредительное собрание, после разгона последнего большевиками [13] составил в феврале 1918 г. из бывших депутатов Учредительною собрания от трех национальных советов (армянского, грузинского и мусульманского) Закавказский сейм, принявший на себя законодательную власть в регионе до прояснения ситуации в России [14]. Сейм отказался признать Брестский мир, а турецкая интервенция в Закавказье с февраля 1918 г., имевшая целью силой занять территории, отходящие к Турции по условиям Брестского мира, привела к тому, что 22 апреля 1918 г. Закавказье объявило о своем отделении от России и образовании Закавказской демократической федеративной республики (ЗДФР), признавшей, по настоянию Турции, условия Брестского мира [15]. Таким образом, провозглашение независимости не помогло грузинским и армянским политикам сохранить территории [16], более того, Турция ультимативно потребовала от лидеров ЗДФР отвести свои войска за бывшую российско-турецкую границу 1877 г., передав Турции Карс и Батуми [17]. Споры о принятии ультиматума раскололи федерацию [18]. Грузия обратилась к Германии с просьбой взять ее под протекторат, чтобы помешать Турции отторгнуть от нее значительную территорию и важный морской порт, и 27 мая 1918 г. сейм констатировал распад ЗДФР [19]. 28 мая Национальный совет закавказских мусульман объявил об образовании независимой Азербайджанской демократической республики (АДР) [20].

      С первых дней после большевистского переворота и начала распада империи перед британскими политиками встала сложная задача: признавать ли фактическое отторжение Закавказья от России и образование на его территории независимого мусульманского государства или не признавать, поддерживая единство России, как призывали антибольшевистские силы в России, заявлявшие о сохранении союзных отношений с Антантой и непризнании Бреста.

      В меморандуме лорда Р. Сесиля, переданном в Военный кабинет 23 февраля 1918 г., говорилось, что 3 декабря 1917 г., согласно принятому правительством решению, антибольшевистские и проантантовские силы в России получили значительные суммы, однако никаких эффективных результатов это не дало. В результате в конце декабря было принято решение «продолжить неофициальные контакты с большевистским правительством в Петрограде, одновременно делая все возможное для поддержки антибольшевистских движений на Юге и Юго-востоке России и везде, где они еще возникнут». Причем, как писал Сесиль, если по этому поводу возникнут трения с большевиками, следует оставлять их протесты без внимания. Такую позицию Сесиль считал оправданной, и в феврале, например, он полагал, что отторжение Сибири, Кавказа и черноморских портов создаст большевикам «серьезные военные и экономические проблемы» [21]. /242/

      С другой стороны, в те же дни Военный кабинет получил сведения, что на Кавказе активно действуют турецкие агенты. Бюро разведки 27 февраля 1918 г. сообщало, что «тюркистская» пропаганда среди российских мусульман, особенно в Азербайджане, ведется агрессивно, а ее целью является отторжение Закавказья от России и присоединение к Османской империи. Разведка предлагала кабинету обратить внимание на сохраняющее политический вес общероссийское мусульманское движение, лидер которого, осетин Л. Цаликов, продолжает призывать мусульман Поволжья и Кавказа к сохранению «консолидированного Российского государства» [22].

      Таким образом, перед политиками и военными Великобритании на Кавказе ясно вставали образы двух врагов — российских большевиков и турецких «тюркистов» или «пантюрков». После заключения Брестского мира тон британских политиков изменился. Уже 11 марта 1918 г. Военный кабинет рассматривал возможность направления военных сил для оккупации важного черноморского порта Закавказье — Батуми, а также угрозу оккупации турецкими или германскими войсками Баку и возможность и даже необходимость «помощи русским против немцев в Баку» [23]. Еще в январе командование британских сил в Месопотамии наметило сформировать компактные силы, которые предполагалось направить в Северную Персию для предотвращения турецкой оккупации региона. Теперь эта цель была дополнена новой — походом на Баку. Командовать формирующимся отрядом было поручено генералу Л. Денстервиллю, отчего вся экспедиция получила название «Денстерфорс» [24]. 17 февраля 1918 г. Денстервилль прибыл в Энзели, где обнаружил Революционный комитет, объявивший, что Закавказское правительство является его врагом [25].

      В апреле и мае, когда в Закавказье происходили знаменательные события, связанные с самоопределением федерации и отдельных независимых государств, британский Военный кабинет был озабочен «панисламизмом» азербайджанских татар, которые, по сообщению «двух авторитетов, пользующихся доверием» армянской национальности, более фанатичны, нежели даже турки, и собираются «из центра заговора — Баку — организовать масштабные акции против армянского населения Закавказья» [26]. Можно отметить, что в это время в Баку власть находилась в руках большевиков, которых полностью поддерживал Армянский национальный совет как в Баку, так и в Тифлисе, где он составлял фракцию Закавказского сейма, и в конце марта — начале апреля 1918 г. именно армянско-большевистские вооруженные отряды устроили кровавый погром в мусульманских кварталах Баку с десятками тысяч жертв. 25 мая в Военный кабинет был представлен меморандум «О настоящих настроениях в Турции», в котором Департамент разведки утверждал, что турецкие лидеры после заключения Брестского мира полны надежд на расширение территории в Закавказье и уверены в силе Германии противостоять Антанте в Европе и защитить интересы своего союзника. Именно эти ожидания реаннексии территорий, отвоеванных Россией у Османской империи в 1877—78 и 1914—1917 гг., как говорилось в меморандуме, препятствуют попыткам турецкой оппозиции начать переговоры с Антантой [27]. Политическая ситуация в Закавказье английской разведке была /243/ известна до такой степени плохо, что Военный совет в апреле сделал заключение о необходимости налаживания телеграфной связи с Тифлисом и Тебризом в целях получения достоверной и своевременной информации о событиях в Закавказье и Северной Персии [28]. Показательно, что на переданное через Константинополь в столицы европейских держав сообщение о провозглашении Азербайджанским советом независимого государства, как и на переданное через Германию аналогичное грузинское заявление, английское иностранное ведомство не отреагировало.

      Так или иначе, ситуация в Закавказье была столь сложная, а интересы сторон так переплетены, что говорить о единой политике английского правительства в отношении различных закавказских властей не приходится. После распада ЗДФР и объявления о независимости Азербайджана ситуация в регионе еще больше усложнилась. 4 июня 1918г. правительство АДР заключило с Османской империей Договор о дружбе, который по сути поставил АДР в положение подданного Турции образования. Турецкое командование настояло на смене азербайджанского кабинета и роспуске Национального собрания, по условиям договора турецкие военные получили контроль над всеми азербайджанскими железными дорогами и портами [29]. В Гяндже, куда из Тифлиса переехало правительство АДР, начала формироваться Кавказская армия ислама, в которую вошли регулярные турецкие силы в количестве двух дивизий и азербайджанские соединения, формировавшиеся под контролем турецких инструкторов и укомплектованные турецким офицерским составом. Целью операции, ради которой создавалась армия, было отвоевать у большевиков Баку и создать единое Азербайджанское государство.

      6 июня Военный кабинет получил из Генерального штаба документ о возможном экономическом и военном значении Кавказа для стран германской коалиции. В нем указывалось, что кавказские ресурсы как в производстве зерна и мяса, гак и в добыче таких важных стратегических материалов, как грузинский марганец и бакинская нефть, могут заметно усилить экономику противника, а также что контроль над Кавказом «станет очередным шагом в реализации плана германских восточных амбиций. Их Багдадскую схему мы сумели нейтрализовать, но на Кавказе они могут найти альтернативу, а вместе с дунайским регионом владение кавказскими портами обеспечит им контроль над всем Черным морем. Следующим шагом после Кавказа станет выход через Каспий в Среднюю Азию» [30]. Важно отметить, что в самой Британии остро ощущалась нехватка бензина, так что в начале июля был издан специальный билль о нефтепродуктах и создан «Нефтяной фонд», ответственный за пополнение запасов этого стратегического военного сырья [31]. 17 июня было проведено совещание по среднеазиатским проблемам, на котором британские политики и военные приняли решение срочно принять меры к тому, чтобы прервать сообщение по Транс-Кавказской железнодорожной системе (Батум-Александрополь-Джульфа и Тифлис-Гянджа-Баку), находившейся к тому времени под полным контролем Германии и Турции [32].

      Угроза Индии, которая явно прослеживается в выводах и решениях экспертов, несомненно, ускорила решение начать военную операцию по защите Баку от турецкого наступления. Особенность ситуации с предотвращением занятия Баку турками или немцами была в том, что власть /244/ в Баку удерживал Бакинский совет, председатель которого С.Г. Шаумян признал Баку неделимой частью Советской России, следовательно, вести борьбу с врагами по мировой войне англичанам пришлось бы в союзничестве с большевиками. Можно утверждать, что сторонники признания власти большевиков среди английских политиков были. Причем не только среди военных, которых порой не смущали политические противоречия, если просматривалась военная выгода, но и в парламенте. Так, когда 24 июня 1918 г. в Палате общин обсуждался «русский вопрос», любопытное предложение об отношении к большевистскому правительству России высказал полковник Веджвуд, который в обстоятельном докладе сообщил, что президент США В. Вильсон склонен признать большевиков, и это ставит аналогичный вопрос перед британским правительством. «Это жизненно важный вопрос сегодня, поскольку Германия и в особенности Турция распространяют свое влияние через Россию, через Кавказ, через Туркестан до самых границ нашей Индийской империи. Сегодня усиливается их влияние в Персии и восточных провинциях Китая». Веджвуд предложил создать правительственную комиссию, целью которой должны стать мероприятия по улучшению отношений с Россией. Он высказал мнение, что необходимо убедить посланника М. Литвинова в том, что Россия должна обратиться к президенту Вильсону за помощью в борьбе с германской интервенцией, а любую попытку союзной интервенции в Сибири, на Севере или Юге России назвал бесплодной и вредной всему союзному делу. Кавказ в рассуждениях Веджвуда играл главную роль. Он утверждал, что принятие его предложения «особенно важно сегодня, когда англичане вынуждены перебрасывать свои силы с Месопотамского и Палестинского фронтов в Европу, чтобы удержать от германского наступления Западный фронт» [33]. Премьер Д. Ллойд-Джордж не стал комментировать предложение Веджвуда, но высказался по поводу российской проблемы, указав на хаотическую ситуацию с властью в границах бывшей империи [34]. В целом Палата общин оставила «российский вопрос» без каких-либо предложений правительству в отношении Кавказа.

      Военные в это время активно готовились к тому, чтобы не допустить турок и немцев в Баку. Переговоры с большевистскими лидерами Бакинской коммуны было поручено начать командиру английских сил в Персии казачьему атаману Л. Бичерахову, который после развала Кавказского фронта и мира с Турцией перешел на службу к англичанам. История этого «противоестественного» военно-политического союза отечественными исследователями достаточно хорошо изучена, однако что касается ее отражения в документах английских архивов, можно обнаружить, что материалов о решении Военного кабинета об отправке Л. Бичерахова в Баку нет. Оно полностью остается на совести командующего «Денстерфорс» генерала Л. Денстервилля. Денстервилль в своих мемуарах пишет: «Мы пришли к полному соглашению относительно планов наших совместных действий, на которые я возлагал большие надежды и о которых я здесь умолчу. Он (Бичерахов. — В. М.) вызвал большое изумление и ужас среди местных русских, присоединившись к большевикам, но я уверен, что он поступил совершенно правильно: это был единственный путь на Кавказ, а раз он только там утвердился, то и дело будет в шляпе» [35]. Знаменательное «умолчание» английского генерала оставляет историкам большой /245/ простор для фантазии. Примечательно и то, что председатель Бакинского совнаркома С. Г. Шаумян очень настойчиво убеждал большевистское руководство и самого В. И. Ленина н том, что Бичерахов симпатизирует большевизму и готов защищать Баку от турок [36], несмотря на то, что он являлся к этому времени кадровым английским генералом и получал для своего отряда продовольствие, амуницию, боеприпасы и деньги, что было хорошо известно С. Шаумяну [37].

      Л. Бичерахов был назначен командующим всеми войсками, которые смог мобилизовать совнарком для обороны Баку, хотя после прибытия из Астрахани большевистского отряда Г. Петрова последний был прикомандирован к Бичерахову в качестве комиссара. Этому странному военному тандему не удалось остановить турецко-азербайджанские силы Кавказской армии ислама, а 31 июля 1918 г. в Баку произошла смена власти. Бакинский совнарком был вынужден подчиниться решению Бакинского совета, передавшего власть новоизбранному органу, который первым делом принял решение о приглашении англичан для защиты Баку от турок, для чего в Энзели в тот же день была направлена делегация к генералу Л. Денстервиллю.

      Не случись в Баку политического переворота, в результате которого власть Бакинского совнаркома была свергнута и передана довольно странному учреждению, получившему наименование Диктатура «Центрокаспия», лидерами которого были бывшие члены Бакинской городской думы и главы совета моряков Каспийской военной флотилии, никакой английской экспедиции по спасению Баку проведено бы не было. Поэтому можно предположить, что целью Л. Бичерахова была не только военная помощь коммунарам в отражении турецкого наступления, но и подготовка смены власти в Баку.

      Это подтверждается той активной ролью, которую английский консул в Баку Р. Мак-Донелл играл в неудачной попытке свержения большевиков, разоблаченной 12 июня 1918 г. Существование планов Бичерахова и Денстервилля относительно смены власти в Баку могут доказать, скорее всего, лишь секретные документы британского разведывательного ведомства, пока нам недоступные. Секретность экспедиции Денстервилля подтверждает и то, что Военный кабинет практически ни разу не выносил на открытое обсуждение ее планы и цели, да и результаты неудачной операции по спасению Баку от германо-турок открыто не обсуждались. 15 октября 1918 г. на заседании Палаты общин разбирались вопросы присутствия английских войск в России, но когда либеральный депутат Кинг попросил дать «какую-нибудь информацию относительно сил, которые были направлены в Баку», спикер палаты ответил, что этот вопрос находится вне компетенции собрания [38]. Единственное, что позволили узнать депутатам, это то, что «все войска, бывшие в Баку, несмотря на значительные потери, были успешно выведены после героического сопротивления значительно превосходящим силам противника» [39]. Депутат Кинг 23 октября пытался узнать, была ли экспедиция в Баку санкционирована Генеральным штабом и одобрена советом Антанты. Па это депутат Макферсон заявил: «Ответ на первую часть вопроса утвердительный. Верховный совет Антанты определяет только общую политику, поэтому вторая часть вопроса некорректна» [40]. /246/

      Английская общественность была на удивление слабо знакома с событиями в Закавказье летом-осенью 1918 г., когда в Баку сражались силы «Денстерфорс», и даже депутаты парламента часто были вынуждены черпать информацию в прессе или из неподтвержденных источников. Так, 24 октября депутат Дж. Пиль спрашивал, какую позицию, дружественную или нет, занимали перед падением Баку и эвакуацией Денстерфорс местные армянские вооруженные силы. Р. Сесил ответил, что «в общественном мнении существует некоторое недопонимание относительно переговоров, которые вели с противником армянские лидеры в Баку. Правительство Его Величества было информировано, что эти переговоры были предложены генералом Денстервиллем, когда он увидел неизбежность падения города». На вопрос, почему из Баку пришло сообщение о предательстве армян, Сесиль не ответил, пообещав уточнить информацию [41].

      Можно быть уверенным, что если бы в Англии узнали, что Денстервилль сотрудничает с большевистским совнаркомом в Баку, это привело бы к скандалу и в правительстве, и в парламенте, поэтому падение Коммуны и взятие власти Диктатурой «Центрокаспия» в первую очередь было выгодно англичанам. Но в этой истории есть подоплека, на которую намекает тот факт, что Сесиль явно пытается оправдать действия армянских лидеров в Баку. Хорошо известно, что после распада ЗДФР Грузия приняла протекторат Германии, а Азербайджан практически стал политическим придатком Турции. В этих условиях Армения также пыталась найти для себя сильного иностранного защитника. Известно, что в июне армянская делегация была направлена в Вену с просьбой к австро-венгерскому правительству «взять под свою сильную защиту Армению» [42]. Однако в то же время армянские политики испытывали сильную тягу к Англии, среди лидеров Армении находилось немало англофилов. Поэтому не исключено, что и председатель Бакинского совнаркома С. Г. Шаумян, который находился в тесном контакте с лидерами Национального армянского совета в Закавказском сейме, а позже с правительством Армянской республики, вполне мог сочувствовать идее приглашения английских вооруженных сил для защиты Баку от турок. Одно письмо С. Шаумяна В.И. Ленину показывает, что председатель Бакинского совнаркома даже путает свои большевистские вооруженные силы с вооруженными силами дашнакской Армении. 23 мая 1918 г. он пишет: «Наши войска, застигнутые врасплох, не могут остановить наступление и 16-го сдают Александрополь. 17-го турки потребовали обеспечить им свободный пропуск войск в Джульфу, обещав не трогать население... Мы принуждены были согласиться на требования турок» [43]. Однако Карс и Александрополь в эти дни защищали вовсе не красные отряды коммуны, а национальные вооруженные силы дашнакского Армянского совета, входящие в состав армии «предательской» и «контрреволюционной» ЗДФР. С другой стороны, в Баку многие свидетели и участники событий называют войска коммуны просто армянскими.

      Хотя после падения коммуны С. Шаумян и печатал воззвания с проклятиями «дашнакам» и «контрреволюционерам», предавшим советскую власть английским империалистам, указанные выше факты, а также странное поведение совнаркома, добровольно сложившего с себя власт-/247/-ные полномочия 30—31 июля, позволяют предположить неискренность Шаумяна. В воззвании «Турецкие войска под городом», опубликованном в газете «Бакинский рабочий» 20 сентября, Шаумян обвиняет в падении коммуны и дашнаков, и командиров армянских вооруженных отрядов, и армянскую буржуазию, и шведского консула, и наемников английского империализма, проникших во флот, и «спасителя» Бичерахова. В этом же воззвании Шаумян, последовательно выступавший за развязывание гражданской войны, даже ценой жертв из «мусульманской бедноты» и угрозы перерастания гражданской войны в национальную резню, неожиданно заявляет, что Совет Народных Комиссаров «предпочел не открывать гражданской войны, а прибегнуть к парламентскому приему отказа от власти» [44]. Это очень непохоже на прежние его заявления, например в 1908 г.: «Мы отвергаем единичный террор во имя массового революционного террора. Лозунг «Долой всякое насилие!» — это отказ от лучших традиций международной социал-демократии» [45]. Не случайно И. В. Сталин, лучше других советских лидеров разбиравшийся в кавказских делах и непосредственно общавшийся с Шаумяном в дни Бакинской коммуны и ее падения, говорил в интервью газете «Правда»: «Бакинские комиссары не заслуживают положительного отзыва... Они бросили власть, сдали ее врагу без боя... Они приняли мученическую смерть, были расстреляны англичанами. И мы щадим их память. Но они заслуживают суровой оценки. Они оказались плохими политиками» [46].

      В свою очередь, английские военные очень критично отозвались о действиях генерала Л. Денстервилля в Азербайджане. Главнокомандующий колониальными южно-африканскими войсками генерал-лейтенант Я. Сматс уже 16 сентября 1918 г., то есть на следующий день после падения Баку, представил в Военный кабинет секретный меморандум «Военное командование на Среднем Востоке», в котором написал: «Я оцениваю военную ситуацию на Среднем Востоке как очень неудовлетворительную... Если противник достигнет Центральной Персии или Афганистана к следующему лету, ситуация станет угрожать индийским границам... С этой точки зрения контроль над железной дорогой Багдад-Хамадан-Энзели и недопущение противника к Каспийскому морю является делом чрезвычайной важности. Баку уже наверняка потерян, но это не означает потерю Каспия... Ошибки наших командующих в этом регионе проистекают либо из некомпетентности, либо из неумения оценить ситуацию. Денстервилля послали в Баку для получения контроля над Каспием, но его усилия были потрачены, в основном, на другие предприятия» [47].

      После вывода английских войск из Баку и падения города под ударами сил Кавказской армии ислама британское правительство и общественность снова обеспокоилась темой «пантуранизма», угрожающего азиатским планам Англии в Закавказье и Средней Азии и, конечно же, алмазу в британской короне — Индии. Летом 1918 г. скорого крушения Турции и ее выхода из войны английские военные и политики не предполагали. Напротив, в августе Военный кабинет рассматривал планы мировой войны на 1919 год, причем некоторые эксперты утверждали, что следует иметь в виду и следующий, 1920 год. На заседании Имперского военного совета 1 августа 1918 г. Ллойд Джордж принял решение о разработке возможности вывода из войны Болгарии и Турции «дипломатическими /248/ мерами» [48]. О том же Я. Сматс говорил на заседании Имперского военного совета 16 августа. Он сказал, что не ожидает ничего хорошего от того, что война продлится в 1919 г., поскольку враг, даже медленно отступая на Западе, сможет сконцентрировать значительные усилия на Востоке, и он боится, что кампания 1919 г. тоже ничего не решит, и это подвергнет позиции Англии на Востоке еще большей опасности. И уж совсем безрадостно Я. Сматс смотрел на перспективы кампании 1920 г.: «Безусловно, Германия потерпит поражение, если война продлится достаточно долго, но не станет ли от этого нам еще хуже? Наша армия будет слабеть, и сами мы можем обнаружить, еще до окончания войны, что оказались в положении второсортной державы, сравнимой с Америкой или Японией». Сматс предлагал «сконцентрироваться на тех театрах, где военные и дипломатические усилия могут быть наиболее эффективны, т.е. против слабейших врагов: Австрии, Болгарии и Турции» [49].

      При этом английские военные и политики рассчитывали на то, что бакинский вопрос расстроит союзные отношения Турции и Германии. Для этого были основания, особенно после заключения 27 августа 1918 г. Германией дополнительного к Брестскому договора с Советской Россией, в котором Германия признавала Баку за Советами в обмен на поставку ей четвертой части бакинской нефти 50. Однако туркам германский МИД также предложил «сладкую пилюлю», пообещав в случае заключения Болгарией сепаратного мира с Антантой восстановить османское господство над этой страной. Об этом в Военный совет 4 октября сообщал политико-разведывательный отдел «Форин-офис» в меморандуме «Германо-турецкие отношения на Кавказе» II Таким образом, рассчитывать на распад германо-турецкого союза англичанам не приходилось, а соглашение немцев с большевиками можно было списать на тактическую дипломатическую уловку.

      Чтобы более компетентно воспрепятствовать протурецкой пропаганде на Востоке, разведывательному ведомству была дана задача подготовить подробное пособие по ознакомлению военных с «туранизмом» и «пантуранизмом», дабы показать все опасности этого движения для английской политики на Востоке. Довольно скоро было отпечатано объемное руководство, в котором были отражены история становления пантуранистской идеологии в Османской империи, обозначены все туранские народы, включая финно-угорские народности, тюркские народы Поволжья, Сибири, Китая, Средней Азии, Кавказа, Крыма [52]. Любопытно, что в число современных, по мнению авторов руководства, туранских народов попали русские летописные мещера и черемисы, а также совершенно былинные тептеры [53].

      Впрочем, новых «антипантуранистских» усилий англичанам прикладывать не пришлось. 30 октября 1918 г. на борту английского линкора «Агамемнон» было заключено перемирие между Османской империей и Великобританией [54], и Турция вышла из Первой мировой войны. Руководство по пантуранизму, напечатанное в ноябре, сразу же оказалось устаревшим. Политика Великобритании на Кавказе теперь имела перед собой другие цели: определиться в своих отношениях с белыми и красными вооруженными силами на Северном Кавказе и с признанием или непризнанием независимости Азербайджана, Грузии и Армении, которые /249/ объявили себя после поражения стран Центрального блока союзниками победившей Антанты. Эти задачи определяли споры и разногласия в Военном кабинете и парламенте Великобритании по «русскому вопросу» на Кавказе в 1919 году.

      Примечания

      1. National (British) Archives. War Cabinet (NA WC). CAB24/4. British Mission to Russia, June and July, 1917. Report by the Rt. Hon. Arthur Henderson, M.R P. 1—15, p. 6,12.
      2. МИХАЙЛОВ В. В. Противостояние России и Британии с Османской империей на Ближнем Востоке в годы Первой мировой войны. СПб. 2005, с. 123, 163.
      3. ЕГО ЖЕ. Русская революция и переговоры английского премьер-министра Дэвида Ллойд Джорджа о сепаратном мире с Османской империей в 1917—1918 гг. (по материалам английских архивов). — Клио. 2017, № 4 (124), с. 166—173.
      4. ЕГО ЖЕ. Российско-британское военное сотрудничество на севере Месопотамии в 1916—1917 гг.: планы и их провал. — Военно-исторический журнал. 2017, № 12, с. 68—73.
      5. NA WC. САВ24/4. Report of Cabinet Committee on War Policy. Part II. The New Factors. Russia, p. 107—108.
      6. ИГНАТЬЕВ А. В. Русско-английские отношения накануне Октябрьской революции (февраль-октябрь 1917 г.). М. 1966, с. 371.
      7. МИХАИЛОВ В.В. Развал русского Кавказского фронта и начало турецкой интервенции в Закавказье в конце 1917 — начале 1918 гг. — Клио. 2017, № 2 (122), с. 143—152.
      8. ЕГО ЖЕ. Русская революция и переговоры английского премьер-министра Дэвида Ллойд Джорджа о сепаратном мире с Османской империей в 1917—1918 гг. (по материалам английских архивов), с. 171.
      9. ИГНАТЬЕВ А.В. Ук. соч., с. 13.
      10. Документы внешней политики СССР (ДВП СССР). Т. 1. 7 ноября 1917 г. — 31 декабря 1918 г. М. 1959, с. 121.
      11. National (British) Archives. India Office Record (NA IOR). L/PS/18/D228. Synopsis of our Obligations to our Allies and Others. 6 Feb 1918.
      12. МИХАЙЛОВ B.B. 1918 год в Азербайджане: из предыстории британской оккупации Баку. — Клио. 2011, № 1 (52), с. 27.
      13. Декреты советской власти. Т. 1. 25 октября 1917 г. — 16 марта 1918 г. М. 1957, с. 335— 336.
      14. Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Тифлис. 1919, с. 6—7.
      15. Там же, с. 221.
      16. МИХАЙЛОВ В.В. Османская интервенция первой половины 1918 года и отделение Закавказья от России. В кн.: 1918 год в судьбах России и мира: развертывание широкомасштабной Гражданской войны и международной интервенции. Сборник материалов научной конференции. — Тематический сборник международной конференции 28— 29 октября 2008 г. Архангельск. 2008, с. 186.
      17. Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии, с. 310.
      18. Протоколы заседаний мусульманских фракций Закавказского сейма и Азербайджанского национального совета. 1918 г. Баку. 2006, с. 78—93.
      19. Документы и материалы по внешней политике..., с. 336—338.
      20. МИХАЙЛОВ В. В. Особенности политической и национальной ситуации в Закавказье после октября 1917 года и позиция мусульманских фракций закавказских правительств (предыстория создания первой независимой Азербайджанской Республики). — Клио. 2009, № 3 (46), с. 62—63.
      21. NA WC. САВ24/43/3725. Memorandum on Russia, by Lord R. Cecil. 18/E/128.
      22. NA WC. САВ24/43/ 3755. Turkey and other Moslem Countries. Weekly report by Department of Information. I8/OC/I6. /250/
      23. NA WC. CAB24/44/3882. British Intervention to Prevent Surrender of Batoum under Russo-GermanPeace Terms. 20/H/l.
      24. МИХАЙЛОВ В. В. Российские и британские вооруженные соединения в сражениях против турок при обороне Баку в 1918 г. — Клио. 2006, № 1 (32), с. 197—198.
      25. NA WC. САВ24/43/3721. Caucasus Situation. Telegram 52925 from D.M.I. to Caucasus Military Agent. 20/H/l.
      26. NA WC. CAB24/48/4251. Political Situation in the Caucasus and Siberia as affected by German penetration, with some practical Suggestions. Memo (10.4.1918. Russia/005) by Political Intelligence Department, F.O. 18/E/155.
      27. NA WC. CAB24/53/4701. Turkey. Memo by Political Intelligence Department “The Present State of mind in Turkey”. 18/0J/1.
      28. NA WC. CAB24/48/4251. Political Situation in the Caucasus and Siberia as affected by German penetration, with some practical Suggestions. Memo (10.4.1918. Ruissia/005) by Political Intelligence Department, F.O. 18/E/155.
      29. МИХАЙЛОВ В.В. К вопросу о политической ситуации в Закавказье на заключительном этапе Первой мировой войны. — Вестник Санкт-Петербургского государственного университета. Серия 2. Исторические науки. 2006. Вып. 4, с. 132.
      30. NA WC. САВ24/54/4883. Caucasus and its value to Germany. Note by General Staff. 18/E/98.
      31. NA WC. CAB24/56/5049. Draft of a Bill for obtaining Petroleum in the United Kingdom. 29/D/6.
      32. NA WC. CAB24/55/4940. Decision of conference on Middle Eastern Affairs held 17.6.18. at 10, Downing Street. 18/J/38.
      33. Parliamentary Debates. Fifth series. Volume 104. Eighth Session of the Thirtieth Parliament of the United Kingdom of Great Britain & Ireland. 8 George V. House of Commons. Fifth Volume of Session 1918. Comprising Period from Monday, 17th June, to Thursday, 4th July, 1918. London: H.M. Stationery Office. Published by His Majesty’s Stationery Office. 1918, col. 1—1984, col. 754—757.
      34. Ibid., col. 782.
      35. ДЕНСТЕРВИЛЛЬ Л. Британский империализм в Баку и Персии. 1917—1918). Воспоминания. Тифлис. 1925, с. 164.
      36. ШАУМЯН С.Г. Избранные произведения в 2-х тт. Т. 2. М. 1978, с. 323—324.
      37. Там же, с. 343.
      38. Parliamentary Debates. Fifth series. Volume 110. Eighth Session of the Thirtieth Parliament of the United Kingdom of Great Britain & Ireland. 9 George V. House of Commons. Eighth Volume of Session 1918. Comprising Period from Tuesday, 15th October, to Thursday, 21st November, 1918. London: H.M. Stationery Office. Published by His Majesty’s Stationery Office. 1918, col. 1—3475, col. 13.
      39. Ibid., col. 279.
      40. Ibid., col. 765.
      41. Ibid., col. 889.
      42. «Мы обращаемся с покорной просьбой соизволить принять под свою мощную защиту нуждающуюся в этом Армению». Послание уполномоченного Армянской Республики А. Оганджаняна министру иностранных дел Австро-Венгрии И.Б. фон Райежу. 1918 г. (подг. текста, предисловие и примечания В.В. Михайлова). — Исторический архив. 2018, №5, с. 182—188.
      43. ШАУМЯН С. Г. Ук. соч., с. 279.
      44. Там же, с. 402—407.
      45. Там же, с. 259.
      46. ПУЧЕНКОВ А. С. Национальная политика генерала Деникина (весна 1918 — весна 1920 г.). М. 2016, с. 153.
      47. NAWC. САВ24/63/5700/. Military Command in the Middle East. Memo by Lt.-Gen Smuts. 16 September, 1918.18/J/38.
      48. National (British) Archives. Imperial War Cabinet (NA IWC). CAB 23/44a. Committee of Prime Minister. Notes of Meetings. June 21 — Aug. 16. Minutes of a Meeting held at 10 Downing Street, S.W. on Thursday, August 1,1918 at 11 a.m.
      49. NAIWC. CAB23/145. Minutes of Meetings Aug. 13 — Dec. 311918. Minutes of a Meeting at 10, Downing St. on Wednesday, 14th August. 1918. /251/
      50. Документы внешней политики СССР (ДВП СССР). Т. 1, с. 444.
      51. NAWC. САВ24/66/5908. Turco-German Relations over the Caucasus. Memorandum by Political Intelligence Department (4.10.1918. Turkey /006).18/OJ/14.
      52. NA IOR. L/MIL/17/16/25. A Manual on the Turanians and Pan-Turanianism. Nov. 1918. P. 1—258+maps.
      53. Ibid., p. 193—194.
      54. Международная политика в договорах, нотах и декларациях. Часть II. От империалистической войны до снятия блокады с Советской России. М. 1926, с. 188—190.

      Вопросы истории. №4 (1). 2021. С. 239-252.
    • Развитие промышленности в США
      Автор: Чжан Гэда
      Тема общая - и про обычную и про военную промышленность. США - это промышленность. Мощная. Создавшая эту страну в том виде, в котором мы ее знаем.
      Вот интереснейшая статья - про то, как два промышленника, Джон Хэнкок Холл и Симеон Норт, создали систему производства стандартизованных изделий.
      Еще пара не применяли, но уже умели достигать скорости вращения шкива ременной передачи более 3000 об/мин., разработали автоподачу и автоостановку режущего инструмента, систему измерений и добились высокой степени унификации производства - в 1826 г. при приемке разобрали 100 винтовок Холла и собрали в произвольном порядке. В результате все собралось без сучка-задоринки!
      Скорости вращения были такие высокие, что для станков потребовалось разрабатывать специальные виброгасящие чугунные опоры - в общем, когда комиссия из Управления Артиллерии приехала принимать партию винтовок, они бегали от радости и писали пачками восторженные отзывы.
      Во вложении - винтовка Холла. После винтовки Фергюсона (1776) - первое казнозарядное оружие, довольно широко распространенное в войсках и применявшееся в боях против индейцев, войне против Мексики (1846-1848) и даже в Гражданской войне в США (1861-1865):
       
       

    • Фестский диск: попытка анализа
      Автор: Неметон
      Фестский диск                                                                                                                                          Место обнаружения  диска во дворце Феста
      1.     обе стороны диска покрыты оттиснутыми при помощи штемпелей печатями, что, возможно, связано с необходимостью его тиражирования. В контексте предположения о том, что возникновение дворцовых ансамблей было результатом реализации широкой строительной программы, направляемой из одного центра — Кносса, можно предположить, что содержание диска из Феста можно ретранслировать на Кносс, как возможный первоисточник зафиксированной на диске информации.

      2.     Установлено, что знаки наносились справа налево печатником левой рукой. Практика использования печатей на Крите подтверждена археологически (например, мастерская по производству печатей в Малии). Уникальность диска и его существование в единственном числе (что не исключает обнаружение подобных дисков в будущем) может указывать на специфичность содержания, которое имеет большое религиозное значение. Это подтверждает обнаружение диска в главной ячейке тайника, замаскированного в полу комнаты под слоем штукатурки, наряду с пеплом, черноземом и большим количеством обгоревших бычьих костей, что также указывает на то, что диск имеет религиозное значение и представлял несомненную ценность для тех, кто поместил его в тайник.

      3.     Тот факт, что рисунки на диске не имеют сколь-нибудь четкого соответствия в других письменностях и очень мало напоминают знаки критского рисуночного письма, а также, что количество знаков диска (45) слишком велико для буквенного письма и слишком мало для иероглифического, может указывать на то, что знаки диска не являются образчиком какой-либо письменности и являются фиксацией некой последовательности, на что указывает повторение групп знаков на сторонах А и Б.

      Фестский диск: стороны А и Б

      4.     На обеих сторонах идентичное количество делений (ячеек); сторона А – 31, сторона Б – 30.

      5.     спиральное расположение знаков указывает на солярную символику, которая, в свою очередь, позволяет связать содержание диска с мифом о Минотавре, культом лабриса и почитанием Великой богини, имевшей обширную географию (Реи, Астарты, Кибелы, Деметры, Исиды, Артемиды).

      Можно предположить, что каждый знак обозначает разные типы объектов, совокупность которых, с учетом функциональных различий, позволяет предположить фиксацию элементов некой церемонии.  Использование священных растений, музыкальных инструментов, ритуальных предметов и принесение жертв позволяет предположить, что перед нами символическое изображение религиозной церемонии. Антропоморфные знаки и сельскохозяйственные инструменты указывают на направленность церемонии – культ плодородия или Великой Богини. Отсутствие знаков с изображением плодов и т.п результатов сельскохозяйственной деятельности может рассматриваться как церемония в честь богини плодородия, предшествующая посевным работам.  Повторение знаков на стороне А и Б свидетельствует о последовательности церемонии и участии в ней на разных этапах одних и тех же объектов, т.е четкой структуре, что также можно рассматривать как доказательство сакральности события.


      Знаки фестского диска
       
      Сторона А: 3, 5, 10, 11, 17, 19, 21, 28, 31, 41, 44

      Остановимся на некоторых уникальных знаках стороны А – 3 («верховный жрец»), 5 («раб»), 10 («систр»), 21 («гребень»), 11 («плеть»), 17 («ритуальный нож»), 31 («сокол»).

      «Возвращение богини» непосредственно связано с представлениями о ее «священном браке» с божеством и зачатии дитя, знаменуя весеннее обновление. Такие священные браки богинь природы были важнейшим моментом весенних праздничных обрядов в Вавилоне (Инанна и Таммузи), брак Великой матери хеттов и Деметры и Зевса в Элевсине. Исиды и Осириса в Египте. Учитывая, что поклонение Великой Богине было распространено широко в древнем мире и, соответственно, имели схожие ритуалы поклонения. (На стороне А диска знак «плеть» расположен на условном «входе» и больше нигде не встречается). Знак «раб, пленный» целесообразно рассмотреть сквозь призму мифа о Тесее и Минотавре, т.е как участие в церемонии определенного количества подданных Крита из других регионов (не исключается ритуальный бой с быком). Знак «гребень», возможно символизирует символическое расчесывание волос Великой Богини перед тем, как она (ее изображение) покинет храм (Лабиринт). По аналогии с культами хеттов, которые носили оргиастический характер, на Крите, возможно, практиковалось самооскопление (знак «ритуальный нож») и ритуальные пляски (знак «систр»). Участие верховного жреца (без царской короны), самобичевание и самооскопление жрецов, вкупе с проведением ритуала у статуи божества в сопровождении музыки, возможно, свидетельствует о том, что церемонии, зафиксированные на стороне А, носили внутренний характер и были закрыты для непосвященных. Знак «сокол», который, как известно, в Египте символизировал Гора, сына Исиды и Осириса, который воскресил отца, убитого Сэтом. Важно также понимать, что фараона воспринимали как живое воплощение Гора. Культ Великой Богини Крита (Реи), согласно мифологии, имеет египетские корни в культе Исиды и Осириса и пришел на остров из Финикии (Библ и Тир), испытав, позднее, влияние азиатских (фригийско-колхидских) культов (Кибелы (Гекаты или Артемиды), что отразилось в предании о связи Пасифаи, колхидской принцессы, с быком Посейдона. В Вавилоне весной церемонии посвящали Мардуку в храме Эсагилы. Верховный жрец встречал царя у дверей, но не давал ему войти. Корона, скипетр и прочие царские знаки клали на специальную циновку, а самого коленопреклоненного перед святилищем царя плетью (либо самобичевание) стегал верховный жрец.


       


                                                          Богиня лабиринта (Греция)                                                                Богиня со змеями (Крит)                                                                     Кибела  
      Сторона Б: 5, 15, 16, 20, 22, 30, 36, 42, 43

      Знаки 30 («голова барана»), 20 («кувшин»), 36 («лоза»), 22 («двойная флейта»), 15 («лабрис»), 5 («ребенок») говорят о ключевых моментах, зафиксированных на стороне Б, которые заключались в выносе символов власти (лабрис) и головы барана - символа Хнума, египетского бога плодородия, который при рождении младенца в семье фараона наделял его Ка (жизненной силой). Возможно, эти два знака связаны и имеют отношение к культу младенца-Зевса (знак «ребенок») и участию в церемонии детей? Кроме того, по древнеегипетским представлениям Хнум сотворил человека на гончарном круге (солярный мотив). В Мемфисе поклонялись Ка Аписа, священного быка. Возможно, аналогичное почитание пришло на Крит? Знаки лоза, кувшина и двойной флейты могут свидетельствовать о почитании Диониса, о тесной связи которого с культом Кибелы, вплоть до полного отождествления с обрядами Великой Матери, свидетельствует Еврипид в "Вакханках". Т.о, существует достаточно обоснованное предположение о том, что Дионис соприкасается с культами Великой Матери и Артемиды Эфесской. Элевтера, особое имя, под которым эта Артемида почиталась среди ликиян, может означать Ариадну, которую Овидий называет Либерой.  Оно принадлежит ей как ставшей супругой Диониса на Крите. Дионис присутствует в легендах в качестве одного из врагов амазонок (наряду с Тесеем), преследовавшего их до Эфеса. Быть может представление о враждебности с его стороны можно объяснить обрядами, справлявшимися в его честь в Алее на ежегодном празднике Скирея. Церемонии включали бичевание женщин на алтаре этого бога. В таком обычае можно видеть отголоски оплакивания Осириса в Египте, которое сопровождалось нанесением себе увечий, а Осирис предполагает Аттиса, жреца Азиатской Матери.


      Жрецы и модель ритуальной лодки
      Наличие на обеих сторонах диска упомянутых одинаковое количество раз универсальных знаков 6 (божество), 13 (кипарис), 18 (мотыга), 37 (папирус), 40 (барабаны) и знаков, которые значительно превосходят аналогичное количество на других сторонах – 2 (курет) (14 на стороне А и 5 - на стороне Б), 12 (щит) (15-2), 7 (сосуд в виде женской груди) (3-15) может указывать на ключевые действия или этапы церемонии, в т.ч на то, что значительное преобладание системообразующих знаков 2 и 12  на стороне А указывает на шествие служителей культа Великой Богини во внутренних, закрытых для непосвященных дворах, в то время как знак 7 указывает на совершение массовых возлияний в честь Великой Богини во внешнем дворе, где участвовали рядовые общинники. К наиболее распространенным знакам (встречается более 10 раз) можно отнести знаки 2 (курет – 19 раз), 7 (сосуд – 18), 12 (щит – 17), 18 (мотыга – 10), 23 (колонна – 11), 27 (шкура – 14), 29 (козленок – 11), 35 (платан – 18). Рассмотрим указанные знаки более детально:

      Сочетание знаков 2 и 12 является наиболее распространенным и, не являясь самостоятельным, всегда находится в конце (при «чтении» слева направо) ячейки, т.о возглавляя группу знаков. Можно предположить, что данное сочетание обозначает т.н «куретов», служителей Великой Матери, наличие которых широко засвидетельствовано в древнем мире под разными именами (корибанты, дактили, кабиры, тельхины). Известно, что куреты охраняли новорожденного Зевса от Кроноса, производя шум и потрясая щитами. На стороне А данное сочетание наиболее распространено (9 раз) и его можно рассматривать, как участие служителей культа во внутренней церемонии для «посвященных». Знак 12 (щит) является сакральным предметом, о чем свидетельствуют 7 окружностей по периметру и центру круга. (аналогия с жертвенником из Маллии).  Число 7 в контексте рассматриваемой темы имеет множество аналогий: Гудеа в Месопотамии справлял посвящение своих статуй божеству торжественными церемониями, во время которых на семь дней были прекращаемы занятия, рабы и господа участвовали вместе в празднестве; помимо жертвоприношений, процессий и различных мистических церемоний, в Месопотамии служба сопровождалась музыкой и пением. Употреблялись кимвалы, флейты, 11-ти струнные арфы. Певцов и музыкантов обыкновенно было семь при вавилонском храме; перед посвящением в мистерии Великой Богини необходимо было семь раз осуществить омовение; число афинских юношей и девушек, отправившихся на Крит с Тесеем, составляло также по семь от каждого пола; в древнем Вавилоне семи планетам соответствовали главные божества месопотамского пантеона: Нинурта (Сатурн), Мардук (Юпитер), Нергал (Марс), Шамаш (Солнце), Иштар (Венера), Наб (Меркурий), Син (Луна). (Из таблички библиотека Ассура известно, что в праздник Загмук изображались страсти Бела-Мардука и его конечное торжество. Согласно тексту, Белу задерживают у судилища горы, т.е подземного царства. После пыток и допросов его вводят в гору, где он томится, охраняемый стражами. Вместе с ним уводился и убивался преступник. Жена Бела-Мардука спускается за ним в подземное царство и ищет его. Затем Бел выводится из горы для новой жизни. Этот текст показывает, что миф о Беле-Мардуке соответствует мифу о Таммузе и праздник нового года имел характер мистерий).

      Универсальные знаки 6 (божество), 13 (кипарис), 14 (корзины на коромысле), 18 (с/х орудие), 37 (папирус) и 40 (барабаны) встречаются на обеих сторонах равное количество раз. Их можно соотнести со статуями божества, священными растениями Астарты и Осириса, подношениями даров божеству в сопровождении боя ритуальных барабанов. Знаки 23 (колонна), 24 (паланкин) и 25 (судно) можно объяснить легендой о поисках Исидой гроба Осириса и использованием царем Библа ствола дерева, в котором был заключен саркофаг Осириса для подпорки крыши. Общее количество знаков «колонны» на диске – 11 (5 – на стороне А, 6 – на стороне Б), что, возможно, может служить обозначением переходов внутри дворца, либо количестве зал, где расположены священные колонны. Использование паланкинов для переноса жриц и жрецов, а также ритуальных светильников в форме кораблей (по Апулею) или священных судов для переноса изваяний божеств (Египет) известно с глубокой древности. Можно вспомнить шумерский ритуал молитвы жрецов на особом судне в море и обнаружение глиняных моделей лодок в захоронениях шумеров и египтян.

      В связи с этим представляется не случайным наличие храмовых бассейнов, служивших для омовения в храмах Месопотамии и купален в Кноссе и Фесте.

      Погребальная ладья (Египет)
      Знаки 27 (шкура вола), 29 (голова козленка), 33 (рыба), 45 (ткани) обозначают приношения. Слитки в виде шкуры известны на Крите археологически.

      Металлический слиток в виде шкуры вола (Крит)
      Приношение козленка и рыбы изображено на саркофаге из Агиа Триады. Наличие сакральных подарков в виде тканей может быть обусловлено культом Великой Богини. В этом же контексте можно рассмотреть знаки 7 (сосуд в форме женской груди), символическое изображение голубя (знак 32) (история о пропавших жрицах Исиды, упомянутая Геродотом), 34 (пчела) и 8 (рука справедливости) как символы Исиды-Маат, которые несли участники шествия.

      Наиболее распространенными сочетаниями знаков на обеих сторонах диска являются 40,24 (барабаны и паланкин), 1,13 (бегущий жрец и кипарис), 7,45 (сосуд в форме груди и ткани), 18,23 (мотыга и колонна), 25,27 (судно и шкура вола). Подобное сочетание указывает на шествие во внутреннем и внешнем дворе с использованием барабанов при выносе из дворца паланкина со статуей божества (знак 24 на стороне А встречается один раз и 4 – на стороне Б, что указывает на его участие в открытой, уличной церемонии), приношений молока из сосудов в форме женской груди и тканей божеству наряду с выносом светильников в форме ритуального судна и подношения медных слитков в форме шкуры бока. Наличие знака 23 (колонна) и с/х инструмента (знак 18 – мотыга) позволяют предположить наличие критской вариации культа Исиды и соответствующее ритуальное построение в процессе церемонии. Подкреплением служат знаки 37,35 (папирус/лоза), священные растения Осириса и символы священного брака вернувшейся богини плодородия. На это же указывает сочетание знаков 18,6 (мотыга и божество), встречающихся только на стороне А. На почитание культа быка указывает сочетание знаков 1,28 (бегущий жрец/нога быка) и 26,31 (рог/сокол), где символика Гора (сокол) также выступает в качестве части культа Исиды. Логическим продолжением выглядит сочетание знаков 36 и 6 (платан/божество), символизирующее дерево, под которым Зевс возлег с похищенной им Европой, положив начало династии Миносов. Сочетание знаков 25, 23 и 34 (судно/колонна/пчела) символизируют ритуальные светильники, колонну, внутри которой был заключен гроб Осириса и пчелу, как напоминание о том, что Зевс был вскормлен медом пчел в Диктейской пещере и молоком козы Амалфеи (соседство этих знаков на диске в ячейке А4 стороны А также может свидетельствовать в пользу этой версии).

      «Растительные» знаки 37, 13, 39, 35, 36 и 38, которые встречаются в различных сочетаниях на обеих сторонах диска, можно трактовать как изображения священных растений, присущих различным божествам:

      37 – папирус: Осирис (на голове божества корона из папируса, украшенная страусиными перьями, подобно короне на голове минойского царя из Кносса).

      13 – кипарис: Астарта, Мелькарт, Адонис (по преданию, Астарта родилась под сенью кипариса; ее сын Мелькарт, божество Тира, имел булаву из этого дерева; на Кипре на весенних празднествах в честь Адониса, бога весны финикийцев,возлюбленного Афродиты, проносили ветви кипариса)

      39 – шафран: известно, что торговля шафраном (крокусом) достигла своего пика на Крите во II тыс. до н.э. Шафрановые одежды носил Ясон во время экспедиции в Колхиду. Такжеи известно, что, согласно Гомеру, крокус вырос на месте, где Зевс возлег с Герой, т.е цветки крокуса можно рассматривать как символ «священного брака», что делает его незаменимым участником церемонии.

      35 – платан: согласно мифологии, под платаном Зевс возлег с Европой, матерью Миноса и дочерью Агенора, владыки Тира.

      36 – лоза: символ возвращения женского божества плодородия и последующего священного брака. Ярким примером могут служить празднества в честь брака Тефнут (Хатхор) и Шу и ее возвращения из Нубии. В нем участвовало все население, особенно женщины. В честь богини плясали и пели песни, в изобилии лилось вино и пиво. Существеннейшим моментом праздника было, по-видимому, торжественное шествие, во время которого изображалась встреча богини, после чего шествие возвращалось обратно в храм данного города. В процессии участвовали жрецы и жрицы, несшие культовые статуи и различные предметы ритуала. Другие жрецы несли дары - газелей, украшенных лотосами, сосуды с вином, обвитые виноградными гроздьями, сосуды с пивом, огромные букеты цветов, украшения, диадемы, ткани. Процессию сопровождали хоры жриц, певших хвалебные песни и потрясавших в такт систрами, и жрецов, игравших на флейтах и арфах. В свите Тефнут мы встречаем людей, которые изображали ударявших в бубны веселых божков Бэсов и обезьян, игравших на лирах и призывавших богиню песнями.

      38 – анемон: согласно мифам, возник из слез Афродиты по умершему Адонису, или сам Адонис был превращен в цветок по возвращении из подземного царства.

      Выводы:
      1.                 Обнаружение диска в замаскированном тайнике дворца в Фесте и наличие в ячейках тайника пепла, чернозема и большого количества обгоревших бычьих костей свидетельствует о существовании ритуала, по всей видимости, связанного с культом плодородия.
      2.                 Отсутствие сколь-нибудь четкого соответствия рисунков на диске в других письменностях и весьма незначительная аналогия со знаками критского рисуночного письма, а также несоответствие количества знаков принятым для буквенного и иероглифического письма позволяет предположить, что знаки на диске не являются письменными.
      3.                 Обнаружение в критских дворцах значительного количества печатей и их оттисков на глиняных пробках, запечатывавших сосуды, а также помещения мастерской по производству печатей в Маллии с заготовками печатей из стеатита, слоновой кости и горного хрусталя позволяет предположить критское происхождение диска.
      4.                 На критское происхождение указывает спиральное расположение знаков и солярная форма артефакта как воплощение идеи Лабиринта, типичное для минойской культуры.

                                                                                 Керамический кувшин из Феста                                                                                        Пифос из Старого дворца в Фесте
       
      5.                 Исходя из возможной классификации знаков можно предположить, что каждый знак обозначает разные типы объектов, совокупность которых, с учетом функциональных различий, позволяет предположить фиксацию элементов некой церемонии.  Использование знаков, обозначающих священные растения, музыкальные инструменты, ритуальные предметы и предметы жертвоприношения позволяет предположить, что перед нами символическое изображение религиозной церемонии. Антропоморфные знаки и сельскохозяйственные инструменты указывают на направленность церемонии – культ плодородия или Великой Богини. Отсутствие знаков с изображением плодов и т.п результатов сельскохозяйственной деятельности позволяет определить период ее проведения, как предшествующий посевным работам.  Повторение знаков на стороне А и Б свидетельствует о последовательности церемонии и ее четкой структуре, что также можно рассматривать как доказательство сакральности события.
      6.     Учитывая анализ уникальных знаков диска, можно предположить, что сторона А фестского диска является описанием закрытых ритуальных собраний, происходившей во внутренних центральных дворах, к участию в которых допускались только обитатели дворца. Знаки стороны Б показывают последовательность церемонии, происходившей во дворах, непосредственно связанных с городскими кварталами и открытых для доступа рядовых общинников в дни проведения празднеств при ведущей организационной роли «людей дворца». На центральном дворе разыгрывались самые сложные и загадочные ритуалы минойского культа с участием танцоров, изображавших божественного быка Минотавра, что нашло свое отражение в мифах о Тесее. Символическим отображением участия данников из подвластных Криту земель является знак 4 (пленник). Тесей вошел в состав группы из афинских юношей и девушек, отправившихся на Крит для участия в играх, составной части ритуальной церемонии, посвященной Великой Богине, которая проходила в Лабиринте – храме божества и резиденции критского царя-жреца.

      Театральная площадь Кносса
      7.     Четко зафиксированное количество участников церемонии (7 юношей и 7 девушек), посвящение Тесеем на Делосе статуи Афродиты (Великой Богини) и также исполнение танца, воспроизводящего геометрический узор в виде лабиринта свидетельствует о том, что в Кноссе проходила церемония с четко определенным ритуалом, который был распространенным в древнем мире. В этом контексте следует рассматривать и обнаружение в северо-западном углу кносского дворца орхестры для танцев с нанесенными на ней линиями для танцоров.

      Старый дворец в Фесте. Зрелищная лестница.
      8.                 Знаки с изображением растений, использующихся в культовых целях свидетельствует о проводимой религиозной церемонии в честь возвращения богини плодородия и имеет устойчивые связи в отраженных мифологически культах ритуалах священного брака (Тефнут и Шу, Осирис и Исида). Наличие растений, в проводимой минойцами церемонии, отраженной на диске, имеющих ближневосточные корни в культовых церемониях Финикии (кипарис, платан, анемон) и Древнего Египта (папирус, лоза) может свидетельствовать о большом влиянии религиозных традиций Ближнего Востока на формирование культа поклонения Великой Матери Крита.
      9.                 Представляется возможным связать в единое целое предание о похищении Европы из Тира быком-Зевсом, битве Тесея с Минотавром, строительстве Лабиринта Дедалом, странствиях Ио в образе коровы и почитание Баалат-Гебал в Библе. Культ Великой Богини Крита (Реи), согласно мифологии, имеет египетские корни в культе Исиды и Осириса и пришел на остров из Финикии (Библ и Тир), испытав, позднее, влияние азиатских (фригийско-колхидских) культов (Кибелы (Гекаты или Артемиды), что отразилось в предании о связи Пасифаи, колхидской принцессы, с быком Посейдона. Последовало смешение церемониала, результатом чего явилось появление критских куретов, идентичных фригийским корибантам и самофракийским кабирам, как служителям культа Великой Богини. Дмитрий Скепсийский указывал, что почитание Реи на Крите не туземного происхождения и не распространено достаточно, но что таково оно только в Фригии и Троаде. Существование лабиринта на Лемносе можно косвенно подтвердить реконструкцией возможного пути Ариадны и Дедала при бегстве с Крита на Лемнос, где существовали женские мистерии. Об этом говорит упоминание о том, что Ясон, направляясь в Колхиду, посетил Лемнос и нашел там только женщин, которые вышли ему навстречу в военных доспехах и с оружием, которое, как можно предположить, использовалось для военных танцев. Т.о, аргонавты (или Ясон в качестве предводителя) перед посещением Колхиды должны были пройти посвящение в мистерии Великой богини

                                                       Певцы. Сосуд из Агиа Триады                                                                                                                                           Финикийский орнамент