В нач III тыс. до н.э новые влияния распространяются из северо-западной Анатолии в Македонию и оттуда на юг — в Центральную Грецию. Период процветания сильных морских связей и торговли был прерван ок. 2300г до н.э, о чем свидетельствуют следы пожаров и разрушений, обнаруженные в Лерне, Тиринфе, Асине, Зигурисе. Некоторые ученые связывают эти события с появлением первых греков-индоевропейцев, говоривших на греческом или протогреческом языке. К. Блеген отождествлял первых протогреков в Греции с минийцами. Согласно другим теориям, приход греков относят к началу, либо концу микенского периода. Теория об автохтонности греков в регионе противоречит лингвистическим данным, согласно которым носителям греческого языка предшествовал, по крайней мере, один негреческий неиндоевропейский слой населения и, возможно, один или два негреческих индоевропейских слоя. Т.о, разрыв между раннеэлладским (РЭ) и среднеэлладским (СЭ) периодами, по мнению большинства специалистов, наиболее подходящий момент для появления индоевропейцев-протогреков в Греции.
Где могли в это время жить индоевропейцы?
1. Северные или северо-западные причерноморские степи (М. Гимбутас). Пришельцы уничтожили РЭ культуру, построили курган из развалин «Дома черепиц» в Лерне и принесли с собой курганный обряд погребений.
2. Северо-западная Анатолия, куда минийцы пришли в нач. III тыс. до н.э, разрушив Трою I. Анатолийское происхождение минийской керамики является предметом дискуссий, т.к она встречается лишь в Троаде (Троя VIa) и есть сложности с датировкой. Обращает на себя внимание, что распространение минийской керамики во многом происходило морским путем (Халкидика). Но данных о ее северном происхождении нет.
3. Теория о корнях в баденской культуре наталкивается на значительные хронологические и типологические трудности.
4. Миграция микенцев на рубеже СЭ и ПЭ периодов.
Согласно этой теории, внезапное изменение в материальной культуре наблюдаемые в кон. СЭ периода — ок. 1700-1650 гг. до н.э., являются результатом прихода нового населения, «микенцев», основателей первых микенских династий. Сюда включают появление богатых вытянутых захоронений, новых типов вооружения (мечи, щиты, колесницы со спицами). Многие видные археологи (Вейс, Милонас, Шахермайер, Вермель и др.) именно с появлением шахтных гробниц связывали приход греков в материковую Грецию. Однако сильные керамические связи СЭ и микенского периодов позволяют предположить более сильную преемственность после вторжения микенцев, которое было осуществлено небольшой группой завоевателей, основавших новые династии и создавших мелкие государства.
Особого внимания заслуживает последующая микенская колонизация, столкнувшаяся при своем осуществлении с интересами минойского Крита. Согласно Фукидиду, Минос, уничтожив пиратство, укрепил свое влияние в Эгеиде и основал поселения на большей части Кикладских островов, управление которыми доверил своим сыновьям. Археологические материалы, полученные при раскопках на Паросе, Мелосе и Кеосе говорят, что местное население сохраняло пути своего развития, несмотря на сильное минойское влияние, которое нашло свое выражение в значительном количестве минойской керамики, появлении табличек и фрагментов сосудов со знаками линейного письма А. Это интерпретируется, как факт наличия минойских колоний без признаков минойского управления. Ряд кикладских городов был разрушен землетрясением в то время, когда в употреблении в этих городах были позднеминойская керамика ПМI и ПЭII посуда. Следов пожаров, сопровождавших разрушения, мало. Гибель этих городов датируется ок. 1450 г. до н.э, когда на материковой Греции был период расцвета. Наивысшего расцвета микенская колонизация достигает после гибели минойской морской державы. Что явилось причиной крушения власти могущественного Крита?
Согласно теории Д. Кэски, минойский Крит был значительно ослаблен в результате извержения вулкана Санторин и последующего цунами, уничтожившего минойский флот. На полах погибших зданий Феры обнаружена керамика СМIa и СМIb периодов. Следовательно, землетрясение, разрушившее Феру, случилось раньше разрушения дворцов Крита. Обращает на себя внимание следы многочисленных пожаров и малое количество погибших во время землетрясения. Более вероятным считают вторжение на ослабленный Крит микенцев, которые разрушили основные центры острова и обосновались в Кноссе, чему свидетельствуют погребения воинов с оружием, не характерные для минойцев.
Землетрясение, разрушившее Трою VIIa, позволило микенцам установить контроль над проливами после Троянской войны и создало условия для дальнейшей микенской экспансии, достигшей своего апогея после 1450г до н.э. Микенская керамика встречается в египетской Амарне времен Эхнатона, в южной Палестине и северной Сирии — Угарите, Алалахе, Катне и Кадеше. Особенно многочисленны микенские находки на Кипре. Микенская керамика также засвидетельствована на Мальте и у Тарента, где существовало микенское поселение.
Обнаружение микенской керамики в Сирии
Контакты с восточным побережьем Эгеиды засвидетельствованы слабее в силу слабой изученности побережья Малой Азии. В Милете СМIII — ПМII обнаружены столь сильные связи с Критом, что возникло предположение о торговой колонии. Этот город погиб в пожаре и в новом, основанном на том же месте уже имеется микенская керамика. После второго разрушения Милет был укреплен мощной стеной и предполагают, что там правила микенская династия, хотя население оставалось карийским. Появление толосовых могил у Колофона, возможно, свидетельствует о наличии и других микенских династий в городах Малой Азии. Микенская керамика импортировалась и в Трою VIIa незадолго до ее гибели. Возможно, именно города - государства Западной Анатолии и являлись легендарной Аххиявой хеттских источников XIV-XIIIвв до н.э?
Э. Форрер установил в хеттских текстах из Богазкёя целый ряд параллелей между хеттскими именами собственными и аналогичными именами собственными греческими. Первое место в этом ряду занимает название Аххиява (или Ахихия), сопоставимое с греческим Ахайвия и позднее Ахайя — «Земля ахейцев». Известно, что:
- согласно текстам, первым хеттским царем, вступившим в контакт с Аххиявой, был Супиллулиума I (около 1370-1330 гг. до н. э.). Этот властитель отправлял в Аххияву какое-то лицо (возможно, даже собственную супругу), что истолковывается как свидетельство связей, уже существовавших к тому времени между двумя государствами.
- Мурсили II (около 1329—1300 гг. до н. э.) обращался к помощи «бога Аххиявы и бога страны Лазпаш».
- При хеттском дворе вместе с его наследником Муваталли (около 1300—1280 гг. до н. э.) воспитывались двое знатных аххиявских юношей, один из которых даже происходил из царского рода Аххиявы, а вторым был некий Тавагалава. Именно о втором из этих лиц говорится в адресованном царю Аххиявы пространном послании Муваталли, которое, хотя и сохранилось лишь частично, ясно указывает на ухудшение хеттско-аххиявских отношений. Войско Тавагалавы и воины хеттского царя будто бы одновременно вступили в область Лукка в связи с тем, что тамошнее население обратилось с просьбой о помощи сначала к Тавагалаве, а затем и к хеттскому царю. Дело дошло до дипломатических трений, вылившихся в военный конфликт, который окончился победой хеттов. Тогда на сцене появляется хеттский подданный некий Пиямаратус, который отнял у хеттского царя 7 тыс. пленных и ушел с ними в город Милаванду (Милет), очевидно находившийся под властью царя Аххиявы. Хеттский царь потребовал у царя Аххиявы выдачи Пиямаратуса, но, не получив ответа, вступил со своим войском в Милаванду. Однако там он не нашел ни Пиямаратуса, отплывшего к тому времени из Милаванды, ни Тавагалавы. Поэтому в конце своего послания Муваталли настаивает, чтобы царь Аххиявы не позволял Пиямаратусу использовать территорию Аххиявы в качестве базы для борьбы с хеттами, и упоминает в этой связи о каком-то уже имевшем ранее место конфликте, связанном с областью Вилуса, который будто бы был улажен двусторонним соглашением. Послание составлено в миролюбивом тоне, очевидно вызванном тем обстоятельством, что резиденция царя Аххиявы находилась вне пределов досягаемости хеттских войск, т.е. была отделена морем от Милаванды — владения Аххиявы на территории Малой Азии. Вряд ли в то время в Малой Азии существовала область, которая могла бы безнаказанно не считаться с могуществом хеттов, как это сделал царь Аххиявы, укрывая как Пиямаратуса, так и Тавагалаву. Что касается местонахождения Милаванды, то в настоящее время исследователи полностью согласны с Э. Форрером, отождествляющим Милаванду (или же Милавату) с Милетом — крупным греческим центром на западном побережье Малой Азии (более древней греческой формой названия «Милет» было Милват, причем существование микенского поселения на территории Милета археологически датируется XV в. до н. э.). О возможности проникновения Аххиявы в глубь Малой Азии свидетельствует недвусмысленное указание хеттского царя на то, что во время боев с Тавагалавой он воздержался от разрушения крепости Атрии. Однако, с другой стороны, возможно, что размеры, владений Аххиявы в Малой Азии были в то или иное время различными. К такому выводу можно прийти на основании послания хеттского царя Хаттусили III (около 1275—1250 гг. до н. э.), адресованного в Милавату, из которого следует, что правитель этого города находился в зависимости от центральной хеттской власти. Была ли в то время Милаванда тождественна Милавате или нет, этот город, так или иначе, уже не принадлежал царю Аххиявы.
Заслуживает упоминания и хеттский документ времени Хаттусили III, в котором говорится о подарках царя Аххиявы царю хеттов. Недостаточно ясен вопрос о развитии хеттско-аххиявских отношений особенно во время правления следующего хеттского царя, Тудхалии IV (около 1250—1220 гг. до н. э.). К этому времени относится фрагментарный текст, в котором говорится, что население земли у реки Сеха выступило с оружием в руках против хеттов и что в связи с этим царь Аххиявы лично побывал на малоазийской территории, хотя трудно сказать, при каких обстоятельствах, а также на чьей стороне он выступал. Документ оканчивается сообщением о поражении противников хеттов. Представляется, что указанные действия хеттов были тесно связаны с враждебными действиями широкой антихеттской коалиции, возглавляемой областью Ашшува, о чем мы читаем в другом тексте, который относится, очевидно, к тому же времени. В нем дан перечень названий двадцати двух областей, выступивших против хеттов. Первой из них названа Лукка (обычно отождествляемая с позднейшей Ликией на юго-западе Малой Азии), на восьмом месте следует Каркиша (в которой усматривают расположенную далее к северо-западу Карию), а предпоследнее и последнее места занимают Вилусия и Таруиса. Если эти двадцать два района перечислены, как считают многие ученые, в направлении с юга на север, то Таруиса и Вилусия должны были находиться на крайнем северо-западе Малой Азии, т.е. как раз там, где была расположена Троя или [В]илион, греческие топонимические названия которых связывают с хеттскими формами Таруиса и Вилус[ий]я. Далее в тексте говорится о поражении упомянутой коалиции и разрушении центра восстания Ашшувы — области, давшей, согласно Э. Форреру, название всему континенту, известному в раннем греческом языке в форме Асвия, а позднее Асия (Азия). Однако сколько-нибудь надежными сведениями относительно позиции, которой придерживалась во время этого конфликта Аххиява, мы не располагаем.
Другой интересный документ времени Тудхалии IV, содержащий часть текста договора между Тудхалией и царем области Амурру (Северная Сирия), сообщает о запрете на торговлю между Амурру и находившейся тогда во враждебных отношениях с хеттами Ассирией, а также о запрете кораблям из Аххиявы вести торговлю с Ассирией. Таким образом, и этот документ подтверждает, что Аххиява была расположена у моря и что важную роль в ее экономике играла морская торговля. О том, что в то время (или же вскоре после) отношения между хеттами и Аххиявой подвергались каким-то серьезным испытаниям, свидетельствует в договоре одно любопытное обстоятельство. В нем говорится о царях, за которыми признавалось достоинство, равное достоинству хеттского царя. И если первоначально в этой части договора перечислялись поочередно цари Египта, Вавилонии, Ассирии и Аххиявы, то затем упоминание о царе Аххиявы было стерто.
Последним хеттским документом, имеющим отношение к Аххияве, является послание Арнуванды IV (около 1220—1200 гг. до н. э. некоему Маддуватте. Маддуватта некогда был изгнан из своей земли Аттариссией — «мужем из страны Аххиява», бежал к хеттскому царю Тудхалии IV и получил от него власть над областью Ципасла по соседству с Арцавой (где-то в южной части Малой Азии). Аттариссия преследовал его и там, но хеттский царь снова пришел на помощь Маддуватте и возвратил ему его земли. Однако позднее, уже во времена царствования Арнуванды, Маддуватта выступил вместе со своим давнишним врагом Аттариссией против хеттов и предпринял совместно с ним нападение на страну Алашию (последняя обычно отождествляется с Кипром). Арнуванда расценил это как действие, враждебное хеттам, но Маддуватта будто бы возразил, что он не знал, что Алашия входит в сферу интересов Хеттской державы. Таким образом, хеттско-аххиявские отношения, особенно на начальном этапе, несомненно, отличались чертами дипломатического добрососедства, подтверждаемого в ряде случаев и близкими связями между представителями правящих династий, хотя время от времени оно и нарушалось различными трениями. Источником напряженности прежде всего были предпринимаемые по частной инициативе (и вероятно, только негласно поддерживаемые аххиявскими властителями) попытки различных аххиявских искателей приключений проникнуть в глубь Малой Азии и далее на восток и юго-восток. Общую тенденцию хеттов к сохранению дружественных отношений в официальной политике можно объяснить различием в территориальном расположении двух государств: власть хеттов распространялась главным образом на внутренние области Малой Азии, в то время как основная территория Аххиявской державы находилась за ее пределами.
Имя вассала хеттского царя Тудхалии II (или IV) Madduwattaš, бывшего какое-то время, видимо, правителем Арцавы, хотя его основное владение не названо, имеет чисто малоазийское происхождение. Интересно, что в свою очередь имя ахейского (аххиявского) правителя Attar(iš)-šijaš также, по всей вероятности, сохранилось в лидийской письменной традиции. Районом конфликта можно признать Лукку/Ликию между Аххиявой/ахейцами Аттариссия и лувийцами Маддуватты, пользовавшимися военной поддержкой хеттов.
Возможные локализации Аххиявы (Пелопоннес, Родос, юг Анатолии)
Более конкретное определение местонахождения Аххиявы остается пока невозможным. Представляется, что из числа возможных мест следует исключить Кипр, поскольку в хеттских текстах он выступает под именем Алашии. Из островов Эгейского моря заслуживает внимания только Родос. Именно там помещает Аххияву значительная часть ученых. Однако некоторые исследователи до сих пор ставят вслед за Э. Форрером знак равенства между Аххиявой и Микенской Грецией в целом, подчеркивая при этом, что ни на Кипре, ни на Родосе в слоях XIV—XIII вв. до н. э. археологически не засвидетельствованы следы какого-либо более или менее значительного политического центра дворцового типа. Вероятно, ближе всего к истине находятся те, кто считает Аххияву одним из прибрежных ахейских государств, возникших в XV в. до н. э. в восточной части Эгеиды и прилегающих к ней районах в связи с потребностями хозяйственной деятельности ахейцев, основу экономики которых составляла морская торговля, зачастую сочетавшаяся с грабежом и пиратством. Таким условиям, естественно, наиболее соответствовал Родос, выгодность географического положения которого определялась близостью побережья Малой Азии и вместе с тем безопасной отдаленностью от основных центров Хеттской державы.
Сходные идеи относительно локализации Аххиявы высказывали Ф. Шахермейр (Пелопоннес — Микены; Родос, Кипр), Дж. Пейдж (прежде всего Родос, затем Крит и Микены), В. В. Иванов (Микены). Противоположного мнения придерживаются Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов, предполагающие «исконный» ареал Аххиявы (ахейские греки) в Анатолии.
Ф. Шахермейр в своей новой книге произвел синтез высказанных главным образом в последние два десятилетия взглядов на локализацию Аххиявы и вообще спорную географию Западной Анатолии, с более пристальным вниманием к юго-западной части. Он выделил в отдельную группу мнения, помещающие Аххияву в районе Трои, Северо-Западной Анатолии (Хоуинк Тен Кате), в Трое и Фракии (Дж. Маккуин), во Фракии (Дж. Мелларт), при этом два последних сильно сдвигают к северу Каркису, Лукку и Милаванду, которую Маккуин помещает на южном берегу Мраморного моря, что делает все его построение, по справедливому замечанию Шахермейра, совершенно фантастическим.
Заслуживает внимания новый взгляд А. Гетце, призывавшего до 50-х годов относиться с большой осторожностью к отождествлению Аххиявы с ахейцами, хотя он в свое время и предложил под вопросом соположение хетт. Aḫḫijawa — греч. ἈχαιϜοί одновременно и независимо от Э. Форрера. Гетце поместил, правда, с двумя вопросами, Аххияву в Трое, восточнее по соседству Вилусу и непосредственно за ней Лукку. Сам Шахермейр целиком присоединяется к цитированным выше выводам Гютербока, Меллинк и Вермёль относительно локализации Аххиявы на материковой Греции, а также к важному для всей проблемы Аххиявы утверждению Гютербока относительно того, что Тавакалавас был братом царя Аххиявы.
При большей скученности и открытости к югу в центрально-западной части бросается в глаза четкая граница ареала на севере по р. Герм, протекающей на границе Мисии и Лидии и впадающей в Смирнский залив. На ней расположены четыре города, из них такие крупные, как Лариса и Сарды, несколько южнее среднего течения — Сипил, недалеко от устья — Смирна, далее к югу по берегу — Клазомены.
Сторонники историчности Троянской войны пытаются опереться на хеттские источники. По их мнению, упоминаемые в хеттских текстах города «Труиша» и «Вилуша» идентичны «Трое» и «Илиону», что, однако, маловероятно, поскольку отсутствуют данные о каких-либо действиях хеттов на западном побережье Малой Азии. Правда, хеттские источники знают о государстве Аххиява, под которым логично видеть ахейцев, но какие-либо подробные сведения о войнах, которые вели цари Аххиявы, в хеттских источниках отсутствуют.
В статье о лувийцах в Трое как одном из компонентов в составе населения исторической Трои, засвидетельствованном гомеровскими поэмами, Гиндиным уже был обоснован вывод, что в ликийской теме, занимавшей с исторической точки зрения столь неоправданно большое место в развитии сюжета Илиады, нашло отражение реальное противостояние на протяжении периода Трои VI (1800—1300 гг. до н. э. — по К. Блегену) вплоть до Приамовой Трои VIIа (1300—1240) двух противоборствующих и одновременно взаимодействующих этнокультурных комплексов по всей линии прибрежных территорий Малой Азии от Троады до Киликии: ахейских греков, называемые хеттскими клинописными источниками Аххиявой (Aḫ-ḫi- i̯a-u̯a-a в письме о Тавагалавасе, Анналах Тудхалии IV — последняя треть II тыс.) и Аххией (A-aḫ-ḫi- i̯a-a (человек страны Аххия, т. е. ахеец) — дважды в тексте Маддуваттаса, XV в. до н.э.) и лувийцев, занимавших западную часть Анатолии по крайней мере с последней четверти III тыс. Как установлено, вся их страна первоначально носила название не Luwia/Luia, а Lukkā, зафиксированное в хеттских памятниках применительно к области, совпадающей приблизительно с исторической Ликией (Lu-uk-ka-aš — в договоре Муватталиса с Алаксандусом из Вилусы и в других источниках).
По мнению Г. Гютербока, «великий царь Аххиявы... правил материковой Грецией, так же как островами и колониями в Анатолии». В результате в последнее время наметилась разумная тенденция рассматривать в качестве греков, называемых хеттами Аххиявой, не только греческих или грецизированных аборигенов островов Родоса и Лесбоса, но и многочисленные греческие (ахейские) отряды, базирующиеся в метрополии и в многочисленных греческих поселениях в Западной Анатолии (например, Милаванде—Милете), включая греческие колонии со смешанным ахейско-анатолийским населением. В свою очередь очень велики были масштабы колонизации ахейскими греками Западной Малой Азии и степень активности их контактов, дружественных или военных, с лувийцами и даже с хеттами в центре Анатолии.
И действительно, ахейцы плотно населяли Милет, где прослеживаются микенские древности начиная с XV в. до н. э. (дома, храм Афины, керамика, погребения микенского типа). Сходная археологическая картина наблюдается в Насосе, а также в Мюзгеби к западу от Галикарнаса, Ионии, Эфесе, Смирне, Клазоменах. На основании этих данных эгейские археологи заключает, что в эру Тудхалияса II и Арнувандаса I — период захвата Кносса ахейцами и распространения линейного письма Б (около 1450 г. до н. э.) те же ахейцы овладели минойскими городами в Эгеиде и Западной Анатолии (главным образом в Карии). Кроме того, в последнее время микенская керамика, грубо датируемая 1300 г. до н. э., обнаружена в самом центре Анатолийского плато, в 300 км к югу от Анкары и несколько дальше от Хаттусаса — в Машат-Гююке.
Впрочем, здесь необходимо учитывать важное уточнение М. Вуда: микенская керамика встречается в 25 городах, но это не означает везде присутствия греков, так как погребения имеются только в Колофоне, Питане, Милете, Иасосе и Мюзгеби — Галикарнасе. М. Меллинк в своем археологическом комментарии к новой ревизии хеттских клинописных текстов об Аххияве, предпринятой в цитированном докладе Г. Гютербока, утверждала: «Результаты раскопок в Милете и Иасосе полностью находятся в согласии (are in harmony) с разрабатываемой гипотезой, что Аххиява = ахейцы». Далее она указывает на важность передатировки Маддуватта-текста (1450 г. до н. э, дающей «ключ к событиям в Анатолии в период после опустошения Крита ахейцами» и предоставляющей нам возможность «взглянуть на Аттариссия как на типичного ахейского воина из рода, восстановившего Кносс после 1450 г. до н. э.» и «поддержать стремление локализовать царя Аххиявы в Микенах, главном династическом центре ахейцев».
