Аххиява: проблема локализации

   (0 отзывов)

Неметон

В нач III тыс. до н.э новые влияния распространяются из северо-западной Анатолии в Македонию и оттуда на юг — в Центральную Грецию. Период процветания сильных морских связей и торговли был прерван ок. 2300г до н.э, о чем свидетельствуют следы пожаров и разрушений, обнаруженные в Лерне, Тиринфе, Асине, Зигурисе. Некоторые ученые связывают эти события с появлением первых греков-индоевропейцев, говоривших на греческом или протогреческом языке. К. Блеген отождествлял первых протогреков в Греции с минийцами. Согласно другим теориям, приход греков относят к началу, либо концу микенского периода. Теория об автохтонности греков в регионе противоречит лингвистическим данным, согласно которым носителям греческого языка предшествовал, по крайней мере, один негреческий неиндоевропейский слой населения и, возможно, один или два негреческих индоевропейских слоя. Т.о, разрыв между раннеэлладским (РЭ) и среднеэлладским (СЭ) периодами, по мнению большинства специалистов, наиболее подходящий момент для появления индоевропейцев-протогреков в Греции.

Где могли в это время жить индоевропейцы?

1.                 Северные или северо-западные причерноморские степи (М. Гимбутас). Пришельцы уничтожили РЭ культуру, построили курган из развалин «Дома черепиц» в Лерне и принесли с собой курганный обряд погребений.

dom_s_cherepitsami_v_lerna.png.b420cf3c4

2.                  Северо-западная Анатолия, куда минийцы пришли в нач.  III тыс. до н.э, разрушив Трою I. Анатолийское происхождение минийской керамики является предметом дискуссий, т.к она встречается лишь в Троаде (Троя VIa) и есть сложности с датировкой. Обращает на себя внимание, что распространение минийской керамики во многом происходило морским путем (Халкидика). Но данных о ее северном происхождении нет.

3.                 Теория о корнях в баденской культуре наталкивается на значительные хронологические и типологические трудности.

4.                 Миграция микенцев на рубеже СЭ и ПЭ периодов.

shahtovyie_grobnitsyi.jpg.45e61237852285

Согласно этой теории, внезапное изменение в материальной культуре наблюдаемые в кон. СЭ периода — ок. 1700-1650 гг. до н.э., являются результатом прихода нового населения, «микенцев», основателей первых микенских династий. Сюда включают появление богатых вытянутых захоронений, новых типов вооружения (мечи, щиты, колесницы со спицами). Многие видные археологи (Вейс, Милонас, Шахермайер, Вермель и др.) именно с появлением шахтных гробниц связывали приход греков в материковую Грецию. Однако сильные керамические связи СЭ и микенского периодов позволяют предположить более сильную преемственность после вторжения микенцев, которое было осуществлено небольшой группой завоевателей, основавших новые династии и создавших мелкие государства.

mikenskaya_gretsiya_SE_aheytsyi.jpg.ba2f

Особого внимания заслуживает последующая микенская колонизация, столкнувшаяся при своем осуществлении с интересами минойского Крита. Согласно Фукидиду, Минос, уничтожив пиратство, укрепил свое влияние в Эгеиде и основал поселения на большей части Кикладских островов, управление которыми доверил своим сыновьям. Археологические материалы, полученные при раскопках на Паросе, Мелосе и Кеосе говорят, что местное население сохраняло пути своего развития, несмотря на сильное минойское влияние, которое нашло свое выражение в значительном количестве минойской керамики, появлении табличек и фрагментов сосудов со знаками линейного письма А. Это интерпретируется, как факт наличия минойских колоний без признаков минойского управления. Ряд кикладских городов был разрушен землетрясением в то время, когда в употреблении в этих городах были позднеминойская керамика ПМI и ПЭII посуда. Следов пожаров, сопровождавших разрушения, мало. Гибель этих городов датируется ок. 1450 г. до н.э, когда на материковой Греции был период расцвета. Наивысшего расцвета микенская колонизация достигает после гибели минойской морской державы. Что явилось причиной крушения власти могущественного Крита?

izverzhenie_Feryi.jpg.988c304a112094e079

Согласно теории Д. Кэски, минойский Крит был значительно ослаблен в результате извержения вулкана Санторин и последующего цунами, уничтожившего минойский флот. На полах погибших зданий Феры обнаружена керамика СМIa и СМIb периодов. Следовательно, землетрясение, разрушившее Феру, случилось раньше разрушения дворцов Крита. Обращает на себя внимание следы многочисленных пожаров и малое количество погибших во время землетрясения. Более вероятным считают вторжение на ослабленный Крит микенцев, которые разрушили основные центры острова и обосновались в Кноссе, чему свидетельствуют погребения воинов с оружием, не характерные для минойцев.

zahvat_krita.jpg.6cd6072908a458293ef76d2

Землетрясение, разрушившее Трою VIIa, позволило микенцам установить контроль над проливами после Троянской войны и создало условия для дальнейшей микенской экспансии, достигшей своего апогея после 1450г до н.э. Микенская керамика встречается в египетской Амарне времен Эхнатона, в южной Палестине и северной Сирии — Угарите, Алалахе, Катне и Кадеше. Особенно многочисленны микенские находки на Кипре. Микенская керамика также засвидетельствована на Мальте и у Тарента, где существовало микенское поселение.

sledyi_mikenskoy_keramiki_v_Sirii.thumb.

Обнаружение микенской керамики в Сирии

Контакты с восточным побережьем Эгеиды засвидетельствованы слабее в силу слабой изученности побережья Малой Азии. В Милете СМIII — ПМII обнаружены столь сильные связи с Критом, что возникло предположение о торговой колонии. Этот город погиб в пожаре и в новом, основанном на том же месте уже имеется микенская керамика. После второго разрушения Милет был укреплен мощной стеной и предполагают, что там правила микенская династия, хотя население оставалось карийским. Появление толосовых могил у Колофона, возможно, свидетельствует о наличии и других микенских династий в городах Малой Азии. Микенская керамика импортировалась и в Трою VIIa незадолго до ее гибели. Возможно, именно города - государства Западной Анатолии и являлись легендарной Аххиявой хеттских источников XIV-XIIIвв до н.э?

hettyi.jpg.3204cd8779b84de986b2e82ad3570

Э. Форрер установил в хеттских текстах из Богазкёя целый ряд параллелей между хеттскими именами собственными и аналогичными именами собственными греческими. Первое место в этом ряду занимает название Аххиява (или Ахихия), сопоставимое с греческим Ахайвия и позднее Ахайя — «Земля ахейцев». Известно, что:

- согласно текстам, первым хеттским царем, вступившим в контакт с Аххиявой, был Супиллулиума I (около 1370-1330 гг. до н. э.). Этот властитель отправлял в Аххияву какое-то лицо (возможно, даже собственную супругу), что истолковывается как свидетельство связей, уже существовавших к тому времени между двумя государствами.

- Мурсили II (около 1329—1300 гг. до н. э.) обращался к помощи «бога Аххиявы и бога страны Лазпаш».

- При хеттском дворе вместе с его наследником Муваталли (около 1300—1280 гг. до н. э.) воспитывались двое знатных аххиявских юношей, один из которых даже происходил из царского рода Аххиявы, а вторым был некий Тавагалава. Именно о втором из этих лиц говорится в адресованном царю Аххиявы пространном послании Муваталли, которое, хотя и сохранилось лишь частично, ясно указывает на ухудшение хеттско-аххиявских отношений. Войско Тавагалавы и воины хеттского царя будто бы одновременно вступили в область Лукка в связи с тем, что тамошнее население обратилось с просьбой о помощи сначала к Тавагалаве, а затем и к хеттскому царю. Дело дошло до дипломатических трений, вылившихся в военный конфликт, который окончился победой хеттов. Тогда на сцене появляется хеттский подданный некий Пиямаратус, который отнял у хеттского царя 7 тыс. пленных и ушел с ними в город Милаванду (Милет), очевидно находившийся под властью царя Аххиявы. Хеттский царь потребовал у царя Аххиявы выдачи Пиямаратуса, но, не получив ответа, вступил со своим войском в Милаванду. Однако там он не нашел ни Пиямаратуса, отплывшего к тому времени из Милаванды, ни Тавагалавы. Поэтому в конце своего послания Муваталли настаивает, чтобы царь Аххиявы не позволял Пиямаратусу использовать территорию Аххиявы в качестве базы для борьбы с хеттами, и упоминает в этой связи о каком-то уже имевшем ранее место конфликте, связанном с областью Вилуса, который будто бы был улажен двусторонним соглашением. Послание составлено в миролюбивом тоне, очевидно вызванном тем обстоятельством, что резиденция царя Аххиявы находилась вне пределов досягаемости хеттских войск, т.е. была отделена морем от Милаванды — владения Аххиявы на территории Малой Азии. Вряд ли в то время в Малой Азии существовала область, которая могла бы безнаказанно не считаться с могуществом хеттов, как это сделал царь Аххиявы, укрывая как Пиямаратуса, так и Тавагалаву. Что касается местонахождения Милаванды, то в настоящее время исследователи полностью согласны с Э. Форрером, отождествляющим Милаванду (или же Милавату) с Милетом — крупным греческим центром на западном побережье Малой Азии (более древней греческой формой названия «Милет» было Милват, причем существование микенского поселения на территории Милета археологически датируется XV в. до н. э.). О возможности проникновения Аххиявы в глубь Малой Азии свидетельствует недвусмысленное указание хеттского царя на то, что во время боев с Тавагалавой он воздержался от разрушения крепости Атрии. Однако, с другой стороны, возможно, что размеры, владений Аххиявы в Малой Азии были в то или иное время различными. К такому выводу можно прийти на основании послания хеттского царя Хаттусили III (около 1275—1250 гг. до н. э.), адресованного в Милавату, из которого следует, что правитель этого города находился в зависимости от центральной хеттской власти. Была ли в то время Милаванда тождественна Милавате или нет, этот город, так или иначе, уже не принадлежал царю Аххиявы.

Заслуживает упоминания и хеттский документ времени Хаттусили III, в котором говорится о подарках царя Аххиявы царю хеттов. Недостаточно ясен вопрос о развитии хеттско-аххиявских отношений особенно во время правления следующего хеттского царя, Тудхалии IV (около 1250—1220 гг. до н. э.). К этому времени относится фрагментарный текст, в котором говорится, что население земли у реки Сеха выступило с оружием в руках против хеттов и что в связи с этим царь Аххиявы лично побывал на малоазийской территории, хотя трудно сказать, при каких обстоятельствах, а также на чьей стороне он выступал. Документ оканчивается сообщением о поражении противников хеттов. Представляется, что указанные действия хеттов были тесно связаны с враждебными действиями широкой антихеттской коалиции, возглавляемой областью Ашшува, о чем мы читаем в другом тексте, который относится, очевидно, к тому же времени. В нем дан перечень названий двадцати двух областей, выступивших против хеттов. Первой из них названа Лукка (обычно отождествляемая с позднейшей Ликией на юго-западе Малой Азии), на восьмом месте следует Каркиша (в которой усматривают расположенную далее к северо-западу Карию), а предпоследнее и последнее места занимают Вилусия и Таруиса. Если эти двадцать два района перечислены, как считают многие ученые, в направлении с юга на север, то Таруиса и Вилусия должны были находиться на крайнем северо-западе Малой Азии, т.е. как раз там, где была расположена Троя или [В]илион, греческие топонимические названия которых связывают с хеттскими формами Таруиса и Вилус[ий]я. Далее в тексте говорится о поражении упомянутой коалиции и разрушении центра восстания Ашшувы — области, давшей, согласно Э. Форреру, название всему континенту, известному в раннем греческом языке в форме Асвия, а позднее Асия (Азия). Однако сколько-нибудь надежными сведениями относительно позиции, которой придерживалась во время этого конфликта Аххиява, мы не располагаем.

Другой интересный документ времени Тудхалии IV, содержащий часть текста договора между Тудхалией и царем области Амурру (Северная Сирия), сообщает о запрете на торговлю между Амурру и находившейся тогда во враждебных отношениях с хеттами Ассирией, а также о запрете кораблям из Аххиявы вести торговлю с Ассирией. Таким образом, и этот документ подтверждает, что Аххиява была расположена у моря и что важную роль в ее экономике играла морская торговля. О том, что в то время (или же вскоре после) отношения между хеттами и Аххиявой подвергались каким-то серьезным испытаниям, свидетельствует в договоре одно любопытное обстоятельство. В нем говорится о царях, за которыми признавалось достоинство, равное достоинству хеттского царя. И если первоначально в этой части договора перечислялись поочередно цари Египта, Вавилонии, Ассирии и Аххиявы, то затем упоминание о царе Аххиявы было стерто.

Последним хеттским документом, имеющим отношение к Аххияве, является послание Арнуванды IV (около 1220—1200 гг. до н. э. некоему Маддуватте. Маддуватта некогда был изгнан из своей земли Аттариссией — «мужем из страны Аххиява», бежал к хеттскому царю Тудхалии IV и получил от него власть над областью Ципасла по соседству с Арцавой (где-то в южной части Малой Азии). Аттариссия преследовал его и там, но хеттский царь снова пришел на помощь Маддуватте и возвратил ему его земли. Однако позднее, уже во времена царствования Арнуванды, Маддуватта выступил вместе со своим давнишним врагом Аттариссией против хеттов и предпринял совместно с ним нападение на страну Алашию (последняя обычно отождествляется с Кипром). Арнуванда расценил это как действие, враждебное хеттам, но Маддуватта будто бы возразил, что он не знал, что Алашия входит в сферу интересов Хеттской державы. Таким образом, хеттско-аххиявские отношения, особенно на начальном этапе, несомненно, отличались чертами дипломатического добрососедства, подтверждаемого в ряде случаев и близкими связями между представителями правящих династий, хотя время от времени оно и нарушалось различными трениями. Источником напряженности прежде всего были предпринимаемые по частной инициативе (и вероятно, только негласно поддерживаемые аххиявскими властителями) попытки различных аххиявских искателей приключений проникнуть в глубь Малой Азии и далее на восток и юго-восток. Общую тенденцию хеттов к сохранению дружественных отношений в официальной политике можно объяснить различием в территориальном расположении двух государств: власть хеттов распространялась главным образом на внутренние области Малой Азии, в то время как основная территория Аххиявской державы находилась за ее пределами.

Имя вассала хеттского царя Тудхалии II (или IV) Madduwattaš, бывшего какое-то время, видимо, правителем Арцавы, хотя его основное владение не названо, имеет чисто малоазийское происхождение. Интересно, что в свою очередь имя ахейского (аххиявского) правителя Attar(iš)-šijaš также, по всей вероятности, сохранилось в лидийской письменной традиции. Районом конфликта можно признать  Лукку/Ликию между Аххиявой/ахейцами Аттариссия и лувийцами Маддуватты, пользовавшимися военной поддержкой хеттов.

ahhiyava_peloponnes.png.ea2dc1c105a929d7ahhiyava_Rodos.png.9bf01af14c75e3e037226ahhiyava_yug_Anatolii.png.e24e3193ce73db

Возможные локализации Аххиявы (Пелопоннес, Родос, юг Анатолии)

Более конкретное определение местонахождения Аххиявы остается пока невозможным. Представляется, что из числа возможных мест следует исключить Кипр, поскольку в хеттских текстах он выступает под именем Алашии. Из островов Эгейского моря заслуживает внимания только Родос. Именно там помещает Аххияву значительная часть ученых. Однако некоторые исследователи до сих пор ставят вслед за Э. Форрером знак равенства между Аххиявой и Микенской Грецией в целом, подчеркивая при этом, что ни на Кипре, ни на Родосе в слоях XIV—XIII вв. до н. э. археологически не засвидетельствованы следы какого-либо более или менее значительного политического центра дворцового типа. Вероятно, ближе всего к истине находятся те, кто считает Аххияву одним из прибрежных ахейских государств, возникших в XV в. до н. э. в восточной части Эгеиды и прилегающих к ней районах в связи с потребностями хозяйственной деятельности ахейцев, основу экономики которых составляла морская торговля, зачастую сочетавшаяся с грабежом и пиратством. Таким условиям, естественно, наиболее соответствовал Родос, выгодность географического положения которого определялась близостью побережья Малой Азии и вместе с тем безопасной отдаленностью от основных центров Хеттской державы.

Сходные идеи относительно локализации Аххиявы высказывали Ф. Шахермейр (Пелопоннес — Микены; Родос, Кипр), Дж. Пейдж (прежде всего Родос, затем Крит и Микены), В. В. Иванов (Микены). Противоположного мнения придерживаются Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов, предполагающие «исконный» ареал Аххиявы (ахейские греки) в Анатолии.

lokalizatsiya_ahhiyavyi.png.55f871dd070c

 Ф. Шахермейр в своей новой книге произвел синтез высказанных главным образом в последние два десятилетия взглядов на локализацию Аххиявы и вообще спорную географию Западной Анатолии, с более пристальным вниманием к юго-западной части. Он выделил в отдельную группу мнения, помещающие Аххияву в районе Трои, Северо-Западной Анатолии (Хоуинк Тен Кате), в Трое и Фракии (Дж. Маккуин), во Фракии (Дж. Мелларт), при этом два последних сильно сдвигают к северу Каркису, Лукку и Милаванду, которую Маккуин помещает на южном берегу Мраморного моря, что делает все его построение, по справедливому замечанию Шахермейра, совершенно фантастическим.

Заслуживает внимания новый взгляд А. Гетце, призывавшего до 50-х годов относиться с большой осторожностью к отождествлению Аххиявы с ахейцами, хотя он в свое время и предложил под вопросом соположение хетт. Aḫḫijawa — греч. ἈχαιϜοί одновременно и независимо от Э. Форрера. Гетце поместил, правда, с двумя вопросами, Аххияву в Трое, восточнее по соседству Вилусу и непосредственно за ней Лукку. Сам Шахермейр целиком присоединяется к цитированным выше выводам Гютербока, Меллинк и Вермёль относительно локализации Аххиявы на материковой Греции, а также к важному для всей проблемы Аххиявы утверждению Гютербока относительно того, что Тавакалавас был братом царя Аххиявы.

При большей скученности и открытости к югу в центрально-западной части бросается в глаза четкая граница ареала на севере по р. Герм, протекающей на границе Мисии и Лидии и впадающей в Смирнский залив. На ней расположены четыре города, из них такие крупные, как Лариса и Сарды, несколько южнее среднего течения — Сипил, недалеко от устья — Смирна, далее к югу по берегу — Клазомены.

ahhiyava_malaya_aziya.jpg.09bdddc50692c2

Сторонники историчности Троянской войны пытаются опереться на хеттские источники. По их мнению, упоминаемые в хеттских текстах города «Труиша» и «Вилуша» идентичны «Трое» и «Илиону», что, однако, маловероятно, поскольку отсутствуют данные о каких-либо действиях хеттов на западном побережье Малой Азии. Правда, хеттские источники знают о государстве Аххиява, под которым логично видеть ахейцев, но какие-либо подробные сведения о войнах, которые вели цари Аххиявы, в хеттских источниках отсутствуют.

В статье о лувийцах в Трое как одном из компонентов в составе населения исторической Трои, засвидетельствованном гомеровскими поэмами, Гиндиным уже был обоснован вывод, что в ликийской теме, занимавшей с исторической точки зрения столь неоправданно большое место в развитии сюжета Илиады, нашло отражение реальное противостояние на протяжении периода Трои VI (1800—1300 гг. до н. э. — по К. Блегену) вплоть до Приамовой Трои VIIа (1300—1240) двух противоборствующих и одновременно взаимодействующих этнокультурных комплексов по всей линии прибрежных территорий Малой Азии от Троады до Киликии: ахейских греков, называемые хеттскими клинописными источниками Аххиявой (Aḫ-ḫi- i̯a-u̯a-a в письме о Тавагалавасе, Анналах Тудхалии IV — последняя треть II тыс.) и Аххией (A-aḫ-ḫi- i̯a-a (человек страны Аххия, т. е. ахеец) — дважды в тексте Маддуваттаса, XV в. до н.э.) и лувийцев, занимавших западную часть Анатолии по крайней мере с последней четверти III тыс. Как установлено, вся их страна первоначально носила название не Luwia/Luia, а Lukkā, зафиксированное в хеттских памятниках применительно к области, совпадающей приблизительно с исторической Ликией (Lu-uk-ka-aš — в договоре Муватталиса с Алаксандусом из Вилусы и в других источниках).

По мнению Г. Гютербока, «великий царь Аххиявы... правил материковой Грецией, так же как островами и колониями в Анатолии». В результате в последнее время наметилась разумная тенденция рассматривать в качестве греков, называемых хеттами Аххиявой, не только греческих или грецизированных аборигенов островов Родоса и Лесбоса, но и многочисленные греческие (ахейские) отряды, базирующиеся в метрополии и в многочисленных греческих поселениях в Западной Анатолии (например, Милаванде—Милете), включая греческие колонии со смешанным ахейско-анатолийским населением. В свою очередь очень велики были масштабы колонизации ахейскими греками Западной Малой Азии и степень активности их контактов, дружественных или военных, с лувийцами и даже с хеттами в центре Анатолии.

 И действительно, ахейцы плотно населяли Милет, где прослеживаются микенские древности начиная с XV в. до н. э. (дома, храм Афины, керамика, погребения микенского типа). Сходная археологическая картина наблюдается в Насосе, а также в Мюзгеби к западу от Галикарнаса, Ионии, Эфесе, Смирне, Клазоменах. На основании этих данных эгейские археологи заключает, что в эру Тудхалияса II и Арнувандаса I — период захвата Кносса ахейцами и распространения линейного письма Б (около 1450 г. до н. э.) те же ахейцы овладели минойскими городами в Эгеиде и Западной Анатолии (главным образом в Карии). Кроме того, в последнее время микенская керамика, грубо датируемая 1300 г. до н. э., обнаружена в самом центре Анатолийского плато, в 300 км к югу от Анкары и несколько дальше от Хаттусаса — в Машат-Гююке.

Впрочем, здесь необходимо учитывать важное уточнение М. Вуда: микенская керамика встречается в 25 городах, но это не означает везде присутствия греков, так как погребения имеются только в Колофоне, Питане, Милете, Иасосе и Мюзгеби — Галикарнасе. М. Меллинк в своем археологическом комментарии к новой ревизии хеттских клинописных текстов об Аххияве, предпринятой в цитированном докладе Г. Гютербока, утверждала: «Результаты раскопок в Милете и Иасосе полностью находятся в согласии (are in harmony) с разрабатываемой гипотезой, что Аххиява = ахейцы». Далее она указывает на важность передатировки Маддуватта-текста (1450 г. до н. э, дающей «ключ к событиям в Анатолии в период после опустошения Крита ахейцами» и предоставляющей нам возможность «взглянуть на Аттариссия как на типичного ахейского воина из рода, восстановившего Кносс после 1450 г. до н. э.» и «поддержать стремление локализовать царя Аххиявы в Микенах, главном династическом центре ахейцев».


1 пользователю понравилось это


Отзыв пользователя

Нет отзывов для отображения.


  • Категории

  • Файлы

  • Записи в блогах

  • Похожие публикации

    • «Древний Ветер» (Fornkåre) на Ловоти. 2013 год
      Автор: Сергий
      Situne Dei

      Ежегодник исследований Сигтуны и исторической археологии

      2014

      Редакторы:


       
      Андерс Сёдерберг
      Руна Эдберг

      Магнус Келлстрем

      Элизабет Клаессон


       

       
      С «Древним Ветром» (Fornkåre) через Россию
      2013

      Отчет о продолжении путешествия с одной копией ладьи эпохи викингов.

      Леннарт Видерберг

       
      Напомним, что в поход шведский любитель истории отправился на собственноручно построенной ладье с романтичным названием «Древний Ветер» (Fornkåre). Ее длина 9,6 метра. И она является точной копией виксбота, найденного у Рослагена. Предприимчивый швед намеревался пройти от Новгорода до Смоленска. Главным образом по Ловати. Естественно, против течения. О том, как менялось настроение гребцов по ходу этого путешествия, читайте ниже…
       
      Из дневника путешественника:
      2–3 июля 2013 г.
      После нескольких дней ожидания хорошего ветра вечером отправляемся из Новгорода. Мы бросаемся в русло Волхова и вскоре оставляем Рюриков Холмгорд (Рюриково городище) позади нас. Следуем западным берегом озера. Прежде чем прибыть в стартовую точку, мы пересекаем 35 километров открытой воды Ильменя. Падает сумрак и через некоторое время я вижу только прибой. Гребем. К утру ветер поворачивает, и мы можем плыть на юг, к низким островам, растущим в лучах рассвета. В деревне Взвад покупаем рыбу на обед, проплываем мимо Парфино и разбиваем лагерь. Теперь мы в Ловати.
      4 июля.
      Мы хорошо гребли и через четыре часа достигли 12-километровой отметки (по прямой). Сделав это в обед, мы купались возле села Редцы. Было около 35 градусов тепла. Река здесь 200 метров шириной. Затем прошли два скалистых порога. Проходя через них, мы гребли и отталкивали кольями корму сильнее. Стремнины теперь становятся быстрыми и длинными. Много песка вдоль пляжей. Мы идем с коротким линем (тонкий корабельный трос из растительного материала – прим. автора) в воде, чтобы вести лодку на нужную глубину. В 9 вечера прибываем к мосту в Коровичино, где разбиваем лагерь. Это место находится в 65 км от устья Ловати.
      5–6 июля.
      Река широкая 100 метров, и быстрая: скорость течения примерно 2 км в час, в стремнинах, может быть, вдвое больше. Грести трудно, но человеку легко вести лодку с линем. Немного странно, что шесть весел так легко компенсируются канатной буксировкой. Стремнина с мелкой водой может быть длиной в несколько километров солнце палит беспощадно. Несколько раз нам повезло, и мы могли плыть против течения.
      7 июля.
      Достигаем моста в Селеево (150 км от устья Ловати), но сначала мы застреваем в могучих скалистых порогах. Человек идет с линем и тянет лодку между гигантскими валунами. Другой отталкивает шестом форштевень, а остальные смотрят. После моста вода успокаивается и мы гребем. Впереди небольшой приток, по которому мы идем в затон. Удар! Мы продолжаем, шест падает за борт, и течение тянет лодку. Мы качаемся в потоке, но медленно плывем к месту купания в ручье, который мелок и бессилен.
      8 июля.
      Стремнина за стремниной. 200-метровая гребля, затем 50-метровый перекат, где нужно приостановиться и тянуть линем. Теперь дно покрыто камнями. Мои сандалеты треплет в стремнине, и липучки расстегиваются. Пара ударов по правому колену оставляют небольшие раны. Колено болит в течение нескольких дней. Мы разбиваем лагерь на песчаных пляжах.
      9 июля.
      В обед подошли к большому повороту с сильным течением. Мы останавливаемся рядом в кустах и застреваем мачтой, которая поднята вверх. Но все-таки мы проходим их и выдыхаем облегченно. Увидевший нас за работой абориген приходит с полиэтиленовыми пакетами. Кажется, он опустошил свою кладовую от зубной пасты, каш и консервов. Было даже несколько огурцов. Отлично! Мы сегодня пополнили продукты!
      10 июля. В скалистом протоке мы оказываемся в тупике. Мы были почти на полпути, но зацепили последний камень. Вот тут сразу – стоп! Мы отталкиваем лодку назад и находим другую протоку. Следует отметить, что наша скорость по мере продвижения продолжает снижаться. Часть из нас сильно переутомлена, и проблемы увеличиваются. От 0,5 до 0,8 км в час – вот эффективные изменения по карте. Длинный быстрый порог с камнями. Мы разгружаем ладью и тянем ее через них. На других порогах лодка входит во вращение и однажды новые большие камни проламывают днище. Находим хороший песчаный пляж и разводим костер на ужин. Макароны с рыбными консервами или каша с мясными? В заключение – чай с не которыми трофеями, как всегда после еды.
      11 июля.
      Прибыли в Холм, в 190 км от устья реки Ловати, где минуем мост. Местная газета берет интервью и фотографирует. Я смотрю на реку. Судя по карте, здесь могут пройти и более крупные корабли. Разглядываю опоры моста. Во время весеннего половодья вода поднимается на шесть-семь метров. После Холма мы встречаемся с одним плесом – несколько  сотен метров вверх по водорослям. Я настаиваю, и мы продолжаем путь. Это возможно! Идем дальше. Глубина в среднем около полуметра. Мы разбиваем лагерь напротив деревни Кузёмкино, в 200 км от устья Ловати.
      12 июля. Преодолеваем порог за порогом. Теперь мы профессионалы, и используем греблю и шесты в комбинации в соответствии с потребностями. Обеденная остановка в селе Сопки. Мы хороши в Ильинском, 215 км от устья Ловати! Пара радушных бабушек с внуками и собакой приносят овощи.
      13–14 июля.
      Мы попадаем на скалистые пороги, разгружаем лодку от снаряжения и сдергиваем ее. По зарослям, с которыми мы в силах справиться, выходим в травянистый ручей. Снова теряем время на загрузку багажа. Продолжаем движение. Наблюдаем лося, плывущего через реку. Мы достигаем д. Сельцо, в 260 км от устья Ловати.
      15–16 июля.
      Мы гребем на плесах, особенно тяжело приходится на стремнинах. Когда проходим пороги, используем шесты. Достигаем Дрепино. Это 280 км от устья. Я вижу свою точку отсчета – гнездо аиста на электрическом столбе.
      17–18 июля.
      Вода льется навстречу, как из гигантской трубы. Я вяжу веревки с каждой стороны для управления курсом. Мы идем по дну реки и проталкиваем лодку через водную массу. Затем следуют повторяющиеся каменистые стремнины, где экипаж может "отдохнуть". Камни плохо видны, и время от времени мы грохаем по ним.
      19 июля.
      Проходим около 100 закорюк, многие из которых на 90 градусов и требуют гребли снаружи и «полный назад» по внутреннему направлению. Мы оказываемся в завале и пробиваем себе дорогу. «Возьмите левой стороной, здесь легче», – советует мужчина, купающийся в том месте. Мы продолжаем менять стороны по мере продвижения вперед. Сильный боковой поток бросает лодку в поперечном направлении. Когда киль застревает, лодка сильно наклоняется. Мы снова сопротивляемся и медленно выходим на более глубокую воду. Незадолго до полуночи прибываем в Великие Луки, 350 км от устья Ловати. Разбиваем лагерь и разводим огонь.
      20–21 июля.
      После дня отдыха в Великих Луках путешествие продолжается. Пересекаем ручей ниже плотины электростанции (ну ошибся человек насчет электростанции, с приезжими бывает – прим. автора) в центре города. Проезжаем по дорожке. Сразу после города нас встречает длинная череда порогов с небольшими утиными заводями между ними. Продвигаемся вперед, часто окунаясь. Очередная течь в днище. Мы должны предотвратить риск попадания воды в багаж. Идет небольшой дождь. На часах почти 21.00, мы устали и растеряны. Там нет конца порогам… Время для совета. Наши ресурсы использованы. Я сплю наяву и прихожу к выводу: пора забрать лодку. Мы достигли отметки в 360 км от устья Ловати. С момента старта в Новгороде мы прошли около 410 км.
      22 июля.
      Весь день льет дождь. Мы опорожняем лодку от оборудования. Копаем два ряда ступеней на склоне и кладем канаты между ними. Путь домой для экипажа и трейлер-транспорт для «Древнего Ветра» до лодочного клуба в Смоленске.
      Эпилог
      Ильмен-озеро, где впадает Ловать, находится на высоте около 20 метров над уровнем моря. У Холма высота над уровнем моря около 65 метров, а в Великих Луках около 85 метров. Наше путешествие по Ловати таким образом, продолжало идти в гору и вверх по течению, в то время как река становилась уже и уже, и каменистее и каменистее. Насколько известно, ранее была предпринята только одна попытка пройти вверх по течению по Ловати, причем цель была та же, что и у нас. Это была экспедиция с ладьей Айфур в 1996 году, которая прервала его плавание в Холм. В связи с этим Fornkåre, таким образом, достиг значительно большего. Fornkåre - подходящая лодка с человечными размерами. Так что очень даже похоже, что он хорошо подходит для путешествия по пути «из варяг в греки». Летом 2014 года мы приложим усилия к достижению истока Ловати, где преодолеем еще 170 км. Затем мы продолжим путь через реки Усвяча, Двина и Каспля к Днепру. Наш девиз: «Прохлада бегущей воды и весло - как повезет!»
       
      Ссылки
      Видерберг, Л. 2013. С Fornkåre в Новгород 2012. Situne Dei.
       
      Факты поездки
      Пройденное расстояние 410 км
      Время в пути 20 дней (включая день отдыха)
      Среднесуточнный пройденный путь 20,5 км
      Активное время в пути 224 ч (включая отдых и тому подобное)
      Средняя скорость 1,8 км / ч
       
      Примечание:
      1)      В сотрудничестве с редакцией Situne Dei.
       
      Резюме
      В июле 2013 года была предпринята попытка путешествовать на лодке через Россию из Новгорода в Смоленск, следуя «Пути из варяг в греки», описанного в русской Повести временных лет. Ладья Fornkåre , была точной копией 9,6-метровой ладьи середины 11-го века. Судно найдено в болоте в Уппланде, центральной Швеции. Путешествие длилось 20 дней, начиная с  пересечения озера Ильмень и далее против течения реки Ловать. Экспедиция была остановлена к югу от Великих Лук, пройдя около 410 км от Новгорода, из которых около 370 км по Ловати. Это выгодно отличается от еще одной шведской попытки, предпринятой в 1996 году, когда ладья Aifur была вынуждена остановиться примерно через 190 км на Ловати - по оценкам экипажа остальная часть пути не была судоходной. Экипаж Fornkåre должен был пробиться через многочисленные пороги с каменистым дном и сильными неблагоприятными течениями, часто применялись буксировки и подталкивания шестами вместо гребли. Усилия 2013 года стали продолжением путешествия Fornkåre 2012 года из Швеции в Новгород (сообщается в номере журнала за 2013 год). Лодка была построена капитаном и автором, который приходит к выводу, что судно доказало свою способность путешествовать по этому древнему маршруту. Он планирует продолжить экспедицию с того места, где она была прервана, и, наконец, пересечь водоразделы до Днепра.
       
       
      Перевод:
      (Sergius), 2020 г.
       
       
      Вместо эпилога
      Умный, говорят, в гору не пойдет, да и против течения его долго грести не заставишь. Другое дело – человек увлеченный. Такой и гору на своем пути свернет, и законы природы отменить постарается. Считают, например, приверженцы норманской теории возникновения древнерусского государства, что суровые викинги чувствовали себя на наших реках, как дома, и хоть кол им на голове теши. Пока не сядут за весла… Стоит отдать должное Леннарту Видербергу, в борьбе с течением и порогами Ловати он продвинулся дальше всех (возможно, потому что набрал в свою команду не соотечественников, а россиян), но и он за двадцать дней (и налегке!) смог доплыть от озера Ильмень только до Великих Лук. А планировал добраться до Смоленска, откуда по Днепру, действительно, не проблема выйти в Черное море. Получается, либо Ловать в древности была полноводнее (что вряд ли, во всяком случае, по имеющимся данным, в Петровскую эпоху она была такой же, как и сегодня), либо правы те, кто считает, что по Ловати даже в эпоху раннего Средневековья судоходство было возможно лишь в одном направлении. В сторону Новгорода. А вот из Новгорода на юг предпочитали отправляться зимой. По льду замерзшей реки. Кстати, в скандинавских сагах есть свидетельства именно о зимних передвижениях по территории Руси. Ну а тех, кто пытается доказать возможность регулярных плаваний против течения Ловати, – милости просим по следам Леннарта Видерберга…
      С. ЖАРКОВ
       
      Рисунок 1. Морской и речной путь Fornkåre в 2013 году начался в Новгороде и был прерван чуть южнее Великих Лук. Преодоленное расстояние около 410 км. Расстояние по прямой около 260 км. Карта ред.
      Рисунок 2. «Форнкор» приближается к устью реки Ловать в Ильмене и встречает здесь земснаряд. Фото автора (Леннарт Видерберг).
      Рисунок 3. Один из бесчисленных порогов Ловати с каменистым дном проходим с помощью буксирного линя с суши. И толкаем шестами с лодки. Фото автора.
      Рисунок 4. Завал преграждает русло  Ловати, но экипаж Форнкора прорезает и пробивает себе путь. Фото автора.




    • Плавания полинезийцев
      Автор: Чжан Гэда
      Кстати, о пресловутых "секретах древних мореходах" - есть ли в неполитизированных трудах, где не воспеваются "утраченные знания древних", сведения, что было общение не только между близлежащими, но и отдаленными архипелагами и островами?
      А то есть тенденция прославить полинезийцев, как супермореходов, все знавших и все умевших.
      Например, есть ли сведения, что жители Рапа-нуи хоть раз с него куда-то выбирались?
    • Материальные следы присутствия вагров в Восточной Европе
      Автор: Mukaffa
      Когда появилось арабское серебро в южной Балтике? - Оно появилось там - в конце VIII века. Представляете какая неприятность?)))
       
      Первый этап завоза - конец VIII века - 830е годы. И это территория южнобалтийского побережья и чуток Готланд.
       
      А много их там в IX-ом то веке? Ну допустим их оставили купцы-готландцы, которые специализировались на торговле с ВЕ. Ферштейн?
    • Фестский диск: попытка анализа
      Автор: Неметон
      Фестский диск                                                                                                                                          Место обнаружения  диска во дворце Феста
      1.     обе стороны диска покрыты оттиснутыми при помощи штемпелей печатями, что, возможно, связано с необходимостью его тиражирования. В контексте предположения о том, что возникновение дворцовых ансамблей было результатом реализации широкой строительной программы, направляемой из одного центра — Кносса, можно предположить, что содержание диска из Феста можно ретранслировать на Кносс, как возможный первоисточник зафиксированной на диске информации.

      2.     Установлено, что знаки наносились справа налево печатником левой рукой. Практика использования печатей на Крите подтверждена археологически (например, мастерская по производству печатей в Малии). Уникальность диска и его существование в единственном числе (что не исключает обнаружение подобных дисков в будущем) может указывать на специфичность содержания, которое имеет большое религиозное значение. Это подтверждает обнаружение диска в главной ячейке тайника, замаскированного в полу комнаты под слоем штукатурки, наряду с пеплом, черноземом и большим количеством обгоревших бычьих костей, что также указывает на то, что диск имеет религиозное значение и представлял несомненную ценность для тех, кто поместил его в тайник.

      3.     Тот факт, что рисунки на диске не имеют сколь-нибудь четкого соответствия в других письменностях и очень мало напоминают знаки критского рисуночного письма, а также, что количество знаков диска (45) слишком велико для буквенного письма и слишком мало для иероглифического, может указывать на то, что знаки диска не являются образчиком какой-либо письменности и являются фиксацией некой последовательности, на что указывает повторение групп знаков на сторонах А и Б.

      Фестский диск: стороны А и Б

      4.     На обеих сторонах идентичное количество делений (ячеек); сторона А – 31, сторона Б – 30.

      5.     спиральное расположение знаков указывает на солярную символику, которая, в свою очередь, позволяет связать содержание диска с мифом о Минотавре, культом лабриса и почитанием Великой богини, имевшей обширную географию (Реи, Астарты, Кибелы, Деметры, Исиды, Артемиды).

      Можно предположить, что каждый знак обозначает разные типы объектов, совокупность которых, с учетом функциональных различий, позволяет предположить фиксацию элементов некой церемонии.  Использование священных растений, музыкальных инструментов, ритуальных предметов и принесение жертв позволяет предположить, что перед нами символическое изображение религиозной церемонии. Антропоморфные знаки и сельскохозяйственные инструменты указывают на направленность церемонии – культ плодородия или Великой Богини. Отсутствие знаков с изображением плодов и т.п результатов сельскохозяйственной деятельности может рассматриваться как церемония в честь богини плодородия, предшествующая посевным работам.  Повторение знаков на стороне А и Б свидетельствует о последовательности церемонии и участии в ней на разных этапах одних и тех же объектов, т.е четкой структуре, что также можно рассматривать как доказательство сакральности события.


      Знаки фестского диска
       
      Сторона А: 3, 5, 10, 11, 17, 19, 21, 28, 31, 41, 44

      Остановимся на некоторых уникальных знаках стороны А – 3 («верховный жрец»), 5 («раб»), 10 («систр»), 21 («гребень»), 11 («плеть»), 17 («ритуальный нож»), 31 («сокол»).

      «Возвращение богини» непосредственно связано с представлениями о ее «священном браке» с божеством и зачатии дитя, знаменуя весеннее обновление. Такие священные браки богинь природы были важнейшим моментом весенних праздничных обрядов в Вавилоне (Инанна и Таммузи), брак Великой матери хеттов и Деметры и Зевса в Элевсине. Исиды и Осириса в Египте. Учитывая, что поклонение Великой Богине было распространено широко в древнем мире и, соответственно, имели схожие ритуалы поклонения. (На стороне А диска знак «плеть» расположен на условном «входе» и больше нигде не встречается). Знак «раб, пленный» целесообразно рассмотреть сквозь призму мифа о Тесее и Минотавре, т.е как участие в церемонии определенного количества подданных Крита из других регионов (не исключается ритуальный бой с быком). Знак «гребень», возможно символизирует символическое расчесывание волос Великой Богини перед тем, как она (ее изображение) покинет храм (Лабиринт). По аналогии с культами хеттов, которые носили оргиастический характер, на Крите, возможно, практиковалось самооскопление (знак «ритуальный нож») и ритуальные пляски (знак «систр»). Участие верховного жреца (без царской короны), самобичевание и самооскопление жрецов, вкупе с проведением ритуала у статуи божества в сопровождении музыки, возможно, свидетельствует о том, что церемонии, зафиксированные на стороне А, носили внутренний характер и были закрыты для непосвященных. Знак «сокол», который, как известно, в Египте символизировал Гора, сына Исиды и Осириса, который воскресил отца, убитого Сэтом. Важно также понимать, что фараона воспринимали как живое воплощение Гора. Культ Великой Богини Крита (Реи), согласно мифологии, имеет египетские корни в культе Исиды и Осириса и пришел на остров из Финикии (Библ и Тир), испытав, позднее, влияние азиатских (фригийско-колхидских) культов (Кибелы (Гекаты или Артемиды), что отразилось в предании о связи Пасифаи, колхидской принцессы, с быком Посейдона. В Вавилоне весной церемонии посвящали Мардуку в храме Эсагилы. Верховный жрец встречал царя у дверей, но не давал ему войти. Корона, скипетр и прочие царские знаки клали на специальную циновку, а самого коленопреклоненного перед святилищем царя плетью (либо самобичевание) стегал верховный жрец.


       


                                                          Богиня лабиринта (Греция)                                                                Богиня со змеями (Крит)                                                                     Кибела  
      Сторона Б: 5, 15, 16, 20, 22, 30, 36, 42, 43

      Знаки 30 («голова барана»), 20 («кувшин»), 36 («лоза»), 22 («двойная флейта»), 15 («лабрис»), 5 («ребенок») говорят о ключевых моментах, зафиксированных на стороне Б, которые заключались в выносе символов власти (лабрис) и головы барана - символа Хнума, египетского бога плодородия, который при рождении младенца в семье фараона наделял его Ка (жизненной силой). Возможно, эти два знака связаны и имеют отношение к культу младенца-Зевса (знак «ребенок») и участию в церемонии детей? Кроме того, по древнеегипетским представлениям Хнум сотворил человека на гончарном круге (солярный мотив). В Мемфисе поклонялись Ка Аписа, священного быка. Возможно, аналогичное почитание пришло на Крит? Знаки лоза, кувшина и двойной флейты могут свидетельствовать о почитании Диониса, о тесной связи которого с культом Кибелы, вплоть до полного отождествления с обрядами Великой Матери, свидетельствует Еврипид в "Вакханках". Т.о, существует достаточно обоснованное предположение о том, что Дионис соприкасается с культами Великой Матери и Артемиды Эфесской. Элевтера, особое имя, под которым эта Артемида почиталась среди ликиян, может означать Ариадну, которую Овидий называет Либерой.  Оно принадлежит ей как ставшей супругой Диониса на Крите. Дионис присутствует в легендах в качестве одного из врагов амазонок (наряду с Тесеем), преследовавшего их до Эфеса. Быть может представление о враждебности с его стороны можно объяснить обрядами, справлявшимися в его честь в Алее на ежегодном празднике Скирея. Церемонии включали бичевание женщин на алтаре этого бога. В таком обычае можно видеть отголоски оплакивания Осириса в Египте, которое сопровождалось нанесением себе увечий, а Осирис предполагает Аттиса, жреца Азиатской Матери.


      Жрецы и модель ритуальной лодки
      Наличие на обеих сторонах диска упомянутых одинаковое количество раз универсальных знаков 6 (божество), 13 (кипарис), 18 (мотыга), 37 (папирус), 40 (барабаны) и знаков, которые значительно превосходят аналогичное количество на других сторонах – 2 (курет) (14 на стороне А и 5 - на стороне Б), 12 (щит) (15-2), 7 (сосуд в виде женской груди) (3-15) может указывать на ключевые действия или этапы церемонии, в т.ч на то, что значительное преобладание системообразующих знаков 2 и 12  на стороне А указывает на шествие служителей культа Великой Богини во внутренних, закрытых для непосвященных дворах, в то время как знак 7 указывает на совершение массовых возлияний в честь Великой Богини во внешнем дворе, где участвовали рядовые общинники. К наиболее распространенным знакам (встречается более 10 раз) можно отнести знаки 2 (курет – 19 раз), 7 (сосуд – 18), 12 (щит – 17), 18 (мотыга – 10), 23 (колонна – 11), 27 (шкура – 14), 29 (козленок – 11), 35 (платан – 18). Рассмотрим указанные знаки более детально:

      Сочетание знаков 2 и 12 является наиболее распространенным и, не являясь самостоятельным, всегда находится в конце (при «чтении» слева направо) ячейки, т.о возглавляя группу знаков. Можно предположить, что данное сочетание обозначает т.н «куретов», служителей Великой Матери, наличие которых широко засвидетельствовано в древнем мире под разными именами (корибанты, дактили, кабиры, тельхины). Известно, что куреты охраняли новорожденного Зевса от Кроноса, производя шум и потрясая щитами. На стороне А данное сочетание наиболее распространено (9 раз) и его можно рассматривать, как участие служителей культа во внутренней церемонии для «посвященных». Знак 12 (щит) является сакральным предметом, о чем свидетельствуют 7 окружностей по периметру и центру круга. (аналогия с жертвенником из Маллии).  Число 7 в контексте рассматриваемой темы имеет множество аналогий: Гудеа в Месопотамии справлял посвящение своих статуй божеству торжественными церемониями, во время которых на семь дней были прекращаемы занятия, рабы и господа участвовали вместе в празднестве; помимо жертвоприношений, процессий и различных мистических церемоний, в Месопотамии служба сопровождалась музыкой и пением. Употреблялись кимвалы, флейты, 11-ти струнные арфы. Певцов и музыкантов обыкновенно было семь при вавилонском храме; перед посвящением в мистерии Великой Богини необходимо было семь раз осуществить омовение; число афинских юношей и девушек, отправившихся на Крит с Тесеем, составляло также по семь от каждого пола; в древнем Вавилоне семи планетам соответствовали главные божества месопотамского пантеона: Нинурта (Сатурн), Мардук (Юпитер), Нергал (Марс), Шамаш (Солнце), Иштар (Венера), Наб (Меркурий), Син (Луна). (Из таблички библиотека Ассура известно, что в праздник Загмук изображались страсти Бела-Мардука и его конечное торжество. Согласно тексту, Белу задерживают у судилища горы, т.е подземного царства. После пыток и допросов его вводят в гору, где он томится, охраняемый стражами. Вместе с ним уводился и убивался преступник. Жена Бела-Мардука спускается за ним в подземное царство и ищет его. Затем Бел выводится из горы для новой жизни. Этот текст показывает, что миф о Беле-Мардуке соответствует мифу о Таммузе и праздник нового года имел характер мистерий).

      Универсальные знаки 6 (божество), 13 (кипарис), 14 (корзины на коромысле), 18 (с/х орудие), 37 (папирус) и 40 (барабаны) встречаются на обеих сторонах равное количество раз. Их можно соотнести со статуями божества, священными растениями Астарты и Осириса, подношениями даров божеству в сопровождении боя ритуальных барабанов. Знаки 23 (колонна), 24 (паланкин) и 25 (судно) можно объяснить легендой о поисках Исидой гроба Осириса и использованием царем Библа ствола дерева, в котором был заключен саркофаг Осириса для подпорки крыши. Общее количество знаков «колонны» на диске – 11 (5 – на стороне А, 6 – на стороне Б), что, возможно, может служить обозначением переходов внутри дворца, либо количестве зал, где расположены священные колонны. Использование паланкинов для переноса жриц и жрецов, а также ритуальных светильников в форме кораблей (по Апулею) или священных судов для переноса изваяний божеств (Египет) известно с глубокой древности. Можно вспомнить шумерский ритуал молитвы жрецов на особом судне в море и обнаружение глиняных моделей лодок в захоронениях шумеров и египтян.

      В связи с этим представляется не случайным наличие храмовых бассейнов, служивших для омовения в храмах Месопотамии и купален в Кноссе и Фесте.

      Погребальная ладья (Египет)
      Знаки 27 (шкура вола), 29 (голова козленка), 33 (рыба), 45 (ткани) обозначают приношения. Слитки в виде шкуры известны на Крите археологически.

      Металлический слиток в виде шкуры вола (Крит)
      Приношение козленка и рыбы изображено на саркофаге из Агиа Триады. Наличие сакральных подарков в виде тканей может быть обусловлено культом Великой Богини. В этом же контексте можно рассмотреть знаки 7 (сосуд в форме женской груди), символическое изображение голубя (знак 32) (история о пропавших жрицах Исиды, упомянутая Геродотом), 34 (пчела) и 8 (рука справедливости) как символы Исиды-Маат, которые несли участники шествия.

      Наиболее распространенными сочетаниями знаков на обеих сторонах диска являются 40,24 (барабаны и паланкин), 1,13 (бегущий жрец и кипарис), 7,45 (сосуд в форме груди и ткани), 18,23 (мотыга и колонна), 25,27 (судно и шкура вола). Подобное сочетание указывает на шествие во внутреннем и внешнем дворе с использованием барабанов при выносе из дворца паланкина со статуей божества (знак 24 на стороне А встречается один раз и 4 – на стороне Б, что указывает на его участие в открытой, уличной церемонии), приношений молока из сосудов в форме женской груди и тканей божеству наряду с выносом светильников в форме ритуального судна и подношения медных слитков в форме шкуры бока. Наличие знака 23 (колонна) и с/х инструмента (знак 18 – мотыга) позволяют предположить наличие критской вариации культа Исиды и соответствующее ритуальное построение в процессе церемонии. Подкреплением служат знаки 37,35 (папирус/лоза), священные растения Осириса и символы священного брака вернувшейся богини плодородия. На это же указывает сочетание знаков 18,6 (мотыга и божество), встречающихся только на стороне А. На почитание культа быка указывает сочетание знаков 1,28 (бегущий жрец/нога быка) и 26,31 (рог/сокол), где символика Гора (сокол) также выступает в качестве части культа Исиды. Логическим продолжением выглядит сочетание знаков 36 и 6 (платан/божество), символизирующее дерево, под которым Зевс возлег с похищенной им Европой, положив начало династии Миносов. Сочетание знаков 25, 23 и 34 (судно/колонна/пчела) символизируют ритуальные светильники, колонну, внутри которой был заключен гроб Осириса и пчелу, как напоминание о том, что Зевс был вскормлен медом пчел в Диктейской пещере и молоком козы Амалфеи (соседство этих знаков на диске в ячейке А4 стороны А также может свидетельствовать в пользу этой версии).

      «Растительные» знаки 37, 13, 39, 35, 36 и 38, которые встречаются в различных сочетаниях на обеих сторонах диска, можно трактовать как изображения священных растений, присущих различным божествам:

      37 – папирус: Осирис (на голове божества корона из папируса, украшенная страусиными перьями, подобно короне на голове минойского царя из Кносса).

      13 – кипарис: Астарта, Мелькарт, Адонис (по преданию, Астарта родилась под сенью кипариса; ее сын Мелькарт, божество Тира, имел булаву из этого дерева; на Кипре на весенних празднествах в честь Адониса, бога весны финикийцев,возлюбленного Афродиты, проносили ветви кипариса)

      39 – шафран: известно, что торговля шафраном (крокусом) достигла своего пика на Крите во II тыс. до н.э. Шафрановые одежды носил Ясон во время экспедиции в Колхиду. Такжеи известно, что, согласно Гомеру, крокус вырос на месте, где Зевс возлег с Герой, т.е цветки крокуса можно рассматривать как символ «священного брака», что делает его незаменимым участником церемонии.

      35 – платан: согласно мифологии, под платаном Зевс возлег с Европой, матерью Миноса и дочерью Агенора, владыки Тира.

      36 – лоза: символ возвращения женского божества плодородия и последующего священного брака. Ярким примером могут служить празднества в честь брака Тефнут (Хатхор) и Шу и ее возвращения из Нубии. В нем участвовало все население, особенно женщины. В честь богини плясали и пели песни, в изобилии лилось вино и пиво. Существеннейшим моментом праздника было, по-видимому, торжественное шествие, во время которого изображалась встреча богини, после чего шествие возвращалось обратно в храм данного города. В процессии участвовали жрецы и жрицы, несшие культовые статуи и различные предметы ритуала. Другие жрецы несли дары - газелей, украшенных лотосами, сосуды с вином, обвитые виноградными гроздьями, сосуды с пивом, огромные букеты цветов, украшения, диадемы, ткани. Процессию сопровождали хоры жриц, певших хвалебные песни и потрясавших в такт систрами, и жрецов, игравших на флейтах и арфах. В свите Тефнут мы встречаем людей, которые изображали ударявших в бубны веселых божков Бэсов и обезьян, игравших на лирах и призывавших богиню песнями.

      38 – анемон: согласно мифам, возник из слез Афродиты по умершему Адонису, или сам Адонис был превращен в цветок по возвращении из подземного царства.

      Выводы:
      1.                 Обнаружение диска в замаскированном тайнике дворца в Фесте и наличие в ячейках тайника пепла, чернозема и большого количества обгоревших бычьих костей свидетельствует о существовании ритуала, по всей видимости, связанного с культом плодородия.
      2.                 Отсутствие сколь-нибудь четкого соответствия рисунков на диске в других письменностях и весьма незначительная аналогия со знаками критского рисуночного письма, а также несоответствие количества знаков принятым для буквенного и иероглифического письма позволяет предположить, что знаки на диске не являются письменными.
      3.                 Обнаружение в критских дворцах значительного количества печатей и их оттисков на глиняных пробках, запечатывавших сосуды, а также помещения мастерской по производству печатей в Маллии с заготовками печатей из стеатита, слоновой кости и горного хрусталя позволяет предположить критское происхождение диска.
      4.                 На критское происхождение указывает спиральное расположение знаков и солярная форма артефакта как воплощение идеи Лабиринта, типичное для минойской культуры.

                                                                                 Керамический кувшин из Феста                                                                                        Пифос из Старого дворца в Фесте
       
      5.                 Исходя из возможной классификации знаков можно предположить, что каждый знак обозначает разные типы объектов, совокупность которых, с учетом функциональных различий, позволяет предположить фиксацию элементов некой церемонии.  Использование знаков, обозначающих священные растения, музыкальные инструменты, ритуальные предметы и предметы жертвоприношения позволяет предположить, что перед нами символическое изображение религиозной церемонии. Антропоморфные знаки и сельскохозяйственные инструменты указывают на направленность церемонии – культ плодородия или Великой Богини. Отсутствие знаков с изображением плодов и т.п результатов сельскохозяйственной деятельности позволяет определить период ее проведения, как предшествующий посевным работам.  Повторение знаков на стороне А и Б свидетельствует о последовательности церемонии и ее четкой структуре, что также можно рассматривать как доказательство сакральности события.
      6.     Учитывая анализ уникальных знаков диска, можно предположить, что сторона А фестского диска является описанием закрытых ритуальных собраний, происходившей во внутренних центральных дворах, к участию в которых допускались только обитатели дворца. Знаки стороны Б показывают последовательность церемонии, происходившей во дворах, непосредственно связанных с городскими кварталами и открытых для доступа рядовых общинников в дни проведения празднеств при ведущей организационной роли «людей дворца». На центральном дворе разыгрывались самые сложные и загадочные ритуалы минойского культа с участием танцоров, изображавших божественного быка Минотавра, что нашло свое отражение в мифах о Тесее. Символическим отображением участия данников из подвластных Криту земель является знак 4 (пленник). Тесей вошел в состав группы из афинских юношей и девушек, отправившихся на Крит для участия в играх, составной части ритуальной церемонии, посвященной Великой Богине, которая проходила в Лабиринте – храме божества и резиденции критского царя-жреца.

      Театральная площадь Кносса
      7.     Четко зафиксированное количество участников церемонии (7 юношей и 7 девушек), посвящение Тесеем на Делосе статуи Афродиты (Великой Богини) и также исполнение танца, воспроизводящего геометрический узор в виде лабиринта свидетельствует о том, что в Кноссе проходила церемония с четко определенным ритуалом, который был распространенным в древнем мире. В этом контексте следует рассматривать и обнаружение в северо-западном углу кносского дворца орхестры для танцев с нанесенными на ней линиями для танцоров.

      Старый дворец в Фесте. Зрелищная лестница.
      8.                 Знаки с изображением растений, использующихся в культовых целях свидетельствует о проводимой религиозной церемонии в честь возвращения богини плодородия и имеет устойчивые связи в отраженных мифологически культах ритуалах священного брака (Тефнут и Шу, Осирис и Исида). Наличие растений, в проводимой минойцами церемонии, отраженной на диске, имеющих ближневосточные корни в культовых церемониях Финикии (кипарис, платан, анемон) и Древнего Египта (папирус, лоза) может свидетельствовать о большом влиянии религиозных традиций Ближнего Востока на формирование культа поклонения Великой Матери Крита.
      9.                 Представляется возможным связать в единое целое предание о похищении Европы из Тира быком-Зевсом, битве Тесея с Минотавром, строительстве Лабиринта Дедалом, странствиях Ио в образе коровы и почитание Баалат-Гебал в Библе. Культ Великой Богини Крита (Реи), согласно мифологии, имеет египетские корни в культе Исиды и Осириса и пришел на остров из Финикии (Библ и Тир), испытав, позднее, влияние азиатских (фригийско-колхидских) культов (Кибелы (Гекаты или Артемиды), что отразилось в предании о связи Пасифаи, колхидской принцессы, с быком Посейдона. Последовало смешение церемониала, результатом чего явилось появление критских куретов, идентичных фригийским корибантам и самофракийским кабирам, как служителям культа Великой Богини. Дмитрий Скепсийский указывал, что почитание Реи на Крите не туземного происхождения и не распространено достаточно, но что таково оно только в Фригии и Троаде. Существование лабиринта на Лемносе можно косвенно подтвердить реконструкцией возможного пути Ариадны и Дедала при бегстве с Крита на Лемнос, где существовали женские мистерии. Об этом говорит упоминание о том, что Ясон, направляясь в Колхиду, посетил Лемнос и нашел там только женщин, которые вышли ему навстречу в военных доспехах и с оружием, которое, как можно предположить, использовалось для военных танцев. Т.о, аргонавты (или Ясон в качестве предводителя) перед посещением Колхиды должны были пройти посвящение в мистерии Великой богини

                                                       Певцы. Сосуд из Агиа Триады                                                                                                                                           Финикийский орнамент 
       
       
       
       
       
       
       
       
       
       
       
       




    • С Матерью вместе в горах вы бушуете, оргиофанты…
      Автор: Неметон
      О корибанты-куреты, владыки прекрасные мощью!
       
      На Самофраке вы правите, дети великого Зевса…
       
       
       
       
      По-видимому, к наиболее древним мифологическим представлениям о Зевсе на Крите, как символе верховного божества, следует отнести миф двойного топора (лабриса), известного по всей Малой Азии и Эгеиде. Изображение двойных топоров известно по найденному в Микенах золотому кольцу, на котором лабрисы парят в воздухе в присутствии женского божества, аналогичного минойской Рее, и ее служительниц. А. Эванс, обнаруживший на Крите двойные металлические топорики нам колоннах и столбах, считал эти изображения символами верховного критского божества. Также, в маленьких ритуальных комнатах Кносса (1400-1200гг до н.э.) Эвансом были обнаружены две пары рогов с отверстиями, в которые некогда были вставлены рукоятки двойных топоров, и терракотовые фигурки птицеобразной богини и жриц.

      На саркофаге из Агиа-Триады (ок. 1400г до н.э) изображены столбы, увенчанные двойными топорами с сидящими на них птицами, во время принесения в жертву быка и шествующей к ним процессии трех женщин с сосудами для возлияний в руках. Существует предположение, что в этих святилищах совершались служения лабрису и быку.

      Исследователи отмечают интересную связь между изображениями двойных топоров и лилий, часто сюжетно переплетенных на различных материальных памятниках – саркофагах, сосудах, кольцах, геммах (например, сосуд с о. Псейра к северо-востоку от Крита). Обращает на себя внимание форма ручек сосуда в виде топора, что, вероятно, подчеркивает его ритуальное значение. Встречается изображение лабриса в виде распустившейся между рогами быка лилии (либо между двумя головами быков).

      Изображения ритуальных рогов встречались на вазах Саламина и Кипра, свинцовых пластинках из Ольвии и Пантикапея. Как показали раскопки в Таренте, минойский культ «рогов и топора» существовал и в эллинскую эпоху. Часто встречаются изображения лабрисов в руках божеств или жриц (гемма с о. Мелос, печать из Като-Закро). В Палекастро найдены лабрисы с орнаментацией, изображавшей богиню с двойным топором в каждой руке.
      Мифологический сюжет рождения Афины из головы Зевса отражен на вазе, на которой Гефест держит двойной топор. Много двойных топоров найдено в Дельфах, видимо, в качестве приношения-благодарности за удачное прорицание пифии. Кроме того, лабрис встречается на критских печатях. Разнородность материалов, из которых изготавливались изображения лабриса, указывает на его огромную религиозно-мифологическую значимость. В бронзовом веке культ лабриса не отличался от культа Кроноса, супруга Реи, матери Зевса, позднее воплотившего в себе его мифологию, имевшую огромную географию распространения (Лидия, Кария, Фригия, Малая Азия) и связанного с Зевсом Лабрандом, чей культ особенно процветал в Карии у Лабранды, около Миласы, где был найден храм, культовые предметы и мощеная дорога.

      Статуя безбородого Зевса из Миласы изображает божество с двойным топором в одной руке и со скипетром в другой, с четырьмя рядами женских грудей и с ногами, обернутыми сетчатым одеялом. В аркадийской Тегее, вблизи храма Афины, был обнаружен рельеф с изображением бородатого Зевса с двойным топором в правой руке и копьем в левой, в хитоне, из-под которого видны шесть выпуклостей, напоминающих женскую грудь. По бокам – фигуры карийского царя и царицы, брата и сестры Мовсола. Как они оказались в Тегее, неизвестно. Подобное изображение Зевса с бородой и женской грудью было найдено в Каппадокии и ряде других мест.

      В 1892 году М. Майер высказал предположение об этимологическом родстве названий лабрис и Лабиринт, предположив, что Лабиринт – это местопребывания Зевса в виде двойного топора, лабриса. Минотавр, как единственный обитатель Лабиринта, и есть Зевс (либо его ипостась). Созданный афинянином Дедалом, Лабиринт (по преимуществу, подземное сооружение), являлся подражанием египетскому Лабиринту фараона XII династии Аменемхета (ок. 2200г до н.э), о чем упоминают Диодор Сицилийский и Плиний. А. Эванс отождествлял его с самим кносским дворцом. Альтернативное мнение заключается в том, что Лабиринт – это рисунок на колонах или полах на манер свастики или меандра, изображающий движение небесных светил. По мнению А. Кука, Лабиринтом являлась разметка на полу орхестры для танцев, обнаруженной в северо-западном углу кносского дворца А. Эвансом в 1901 году. Об этом рисунке сообщает Гомер, рассказывая о строительстве Дедалом в Кноссе площадки для танцев Ариадны. Наконец, существует предположение о том, что Лабиринт – это храм Зевса Лабрандского. Несмотря на то, что ко времени Геродота и Диодора от Кносского дворца не осталось и следа (Диодор писал о том, что, возможно, он был срыт или саморазрушился от времени), память о возможном копировании критского лабиринта с египетского оригинала оставил Плиний, который писал: «Нет сомнения, что во всяком случае отсюда Дедал взял образец для своего критского Лабиринта, воспроизводящего, однако, только сотую долю египетского. Это не тот узор, что мы видим на полу или на площадках для детских игр, заключающих в себе несколько тысяч шагов для ходьбы. … Это извилины с частыми дверями, приводящими к ложным входам и вновь направляющие на те же ошибочные пути. Это Лабиринт, второй по древности после египетского. Третий – на Лемносе, и четвертый – в Италии.

      При этом Плиний упоминает одну любопытную деталь об особенностях архитектуры лемносского Лабиринта, в котором 150 колонн были при помощи колес так ловко подвешены, «что вращались от прикосновения ребенка». Весьма похоже на описание тибетских молитвенных «колес Мани», не правда ли? И на этом перечень параллелей не исчерпывается. Упоминая об италийском Лабиринте, Плиний пишет о том, что он был выстроен в качестве усыпальницы царя этрусков Порсены (VIв до н.э) у г. Клузы и располагался внутри прямоугольного подножия с пятью пирамидами, увенчанными медными шарами и куполом над ними, с которого спускались на цепях колокольчики, издававшие при движении ветра звон на большом расстоянии, «как это было некогда в Додоне».  Древнегреческий фэн-шуй, практиковавшийся в эпирском святилище Зевса в Додоне?
      Вопрос о служителях культа критского Зевса остается открытым. Исторически к ним относят куретов. Упоминается, что первым царем Крита был курет Крес и то, что остров раньше именовался Куретидой. Генеалогия куретов также неоднозначна и перекликается с генеалогией корибантов (Крит часто называли Корибантидой, а критского Аполлона – сыном Корибанта, внуком Иасиона (брата Дардана) и Кибелы). При этом единственная разница между куретами и корибантами заключалась в том, что корибанты связаны главным образом с малоазиатским культом Кибелы, а куреты – критского Зевса. Функциональные различия между куретами и корибантами заключаются в том, что первые выступают в качестве воспитателей и учителей новорожденного Зевса на Крите, охраняя его от Кроноса. Кроме того, они выступают как металлурги, пророки и маги. Корибанты же, в первую очередь – это спутники Кибелы, воспитавшие и охраняющие Загрея («старшего Диониса», сына Зевса и Персефоны, вскормленный Деметрой, своей бабкой), танцуя вокруг него.
      Мифология куретов и корибантов, как составная часть мифа о младенце Зевсе, имела широкое распространение за пределами Крита: Пелопоннес (Аркадия, Аргос, Лаконика, Мессения, Элида), Эвбея, Самофракия, Кипр, Троада, Фригия, Малая Азия (Кария, Эфес, Смирна). Причем в Греции была сильна традиция, трактовавшая куретов, как реальное историческое племя. Это касается Этолии, где, возможно, они занимали Плеврон. Этол из Элиды изгнал куретов в Акарнанию, где известна местность Куретида (Страбон отмечал, что «куреты как народ отличаются от этолян и акарнян). Этих акарнанских изгнанников объединяют с куретами, жившими по Ахелою. Известно, что Эвбею также именовали Куретидой. Нонн Политанский писал, что Диониса в его индийском походе сопровождали эвбейцы во главе с семью корибантами, которых он, по-видимому, не отличает от куретов. Существовало мнение, что Кносс был заселен из акарнанской Куретиды. Куреты также мыслились основателями многих городов Крита – Элевфера, Итан, Биен, Иеракитны.
      Излагающие историю Крита и Фригии утверждают, что куреты были подобные же божественные существа или слуги божеств, причем история их переплетается рассказами о различных священнодействиях, то таинственных, то иного рода, относящихся к воспитанию Зевса на Крите, к оргиям Матери богов в Фригии и в окрестностях троянской Иды…
      Девять собакоголовых ласторуких тельхинов появились на Родосе, основав там города Камир, Иалис и Линд, а затем переселились на Крит, став его первыми обитателями. История с основанием данных городов тоже неоднозначна. По одной версии, эти города основал Данай в память о дочерях, умерших от мора на Родосе, когда он сделал там остановку после бегства из Египта в Аргос. Построив храм Афины в Линде, он отправился дальше (по Гомеру). По другой версии, города были основаны сыном Геракла Тлеполемом и названным в честь данаид. Третья версия говорит о том, что города основали сыновья Керкафа, сына Гелиоса и Роды, дочери Посейдона и сестры тельхинов Галии.
      Они изготовили для Кроноса серп, которым он оскопил Урана, воспитали Посейдона и выковали ему трезубец. Первыми начали изготавливать изображения богов. Когда Зевс решил их извести наводнение за то, что они вмешивались в погоду, создавая кодовские туманы и портя урожай, они, предупрежденные Артемидой, сбежали за море: кто в Беотию, где в Тевмессе построили храм Афине, кто -  в Сикион, кто – в Ликию, а кто – в Орхомен, где они стали псами, растерзавшими Актеона. Тевмисские тельхины были уничтожены наводнением (Огигов потоп), ликийские – растерзаны Аполлоном в образе волка, хотя они хотели умилостивить его новым храмом. В Орхомене их тоже после не видели. Ходили слухи, что часть из них жила в Сикионе. Не будем забывать и о версии, согласно которой второй царь Аргоса Фороней изгнал тельхинов из Аргоса вовремя или после наводнения.
      Те из девяти тельхинов, которые сопровождали Рею на Крит и воспитали Зевса, были названы куретами. Затем Корибант, их друг и основатель Иерапитны, дал повод прасиям (Прас- город на Крите) говорить у родосцев, что корибанты – какие-то божественные существа, дети Афины и Гелиоса. Существовали мнения, что корибанты – дети Кроноса или Зевса и Каллиопы, при этом отождествляя их с кабирами, говоря, что они ушли на Самофракию, именовавшуюся прежде Мелитой и что деяния их были исполнены божественности. Стесимброт с Фасоса считал, что свое название кабиры получили от горы Кабира в Берекинтии. Ферекид считал, что девять кабиров родились от Аполлона и Ретии, и, вскоре, заняли Самофракию. Страбон писал, что «наибольшим почетом кабиры пользуются на о-вах Имброс и Лемнос, а также в городах троянских, названия которых таинственны». Геродот сообщает, что культ кабиров и Гефеста существовал также в Мемфисе и был упразднен только после завоевания Камбизом. Отдельно указывается, что места почитания этих божественных существ необитаемы: Коринантий в Амакситии, Корибисса и Скепсии подле реки Евреента.
      Мнение, будто куреты и корибанты не кто иные, как юноши и мальчики, которым предлагали участвовать в празднествах Матери богов для исполнения танца в вооружении, считается Скепсием достаточным веры. Корибанты так названы от corypto (трясу головой) и bainein (идти), т.к в танце они выступали, тряся головой.
      Куретов и корибантов считают потомками идейских дактилей, а именно: будто первые сто мужчин, родившиеся на Крите, получили имя идейских дактилей, от них было девять потомков, куретов (об этом же писал Диодор), каждый из которых впоследствии произвел по 10 детей.
      Кроме того, считалось, что пять мужчин и пять женщин жили на фригийской Иде задолго до рождения Зевса, а другие говорят, что нимфа Анхиала родила их х Диктейской пещере неподалеку от Оакса. Дактили – мужчины были кузнецами и первыми обнаружили железо на соседней горе Берекинт, а их сестры, осевшие в Самофракии… произносили магические заклинания и научили Орфея мистериям богини. Дактили – мужчины были куретами, охранявшими Зевса на Крите от Кроноса, которому они воздвигли храм в Элиде, чтобы умилостивить, когда были вынуждены уйти с Крита. Отмечается, что фригийское племя берекинтов, и фригийцы вообще, а также троянцы, живущие в окрестностях Иды, почитают Рею, устраивают в ее честь оргии, называя ее Матерью богов, Великой богиней фригийской, Идаей, Диндименой, Сипиленой, Песинунтидой и Кибелой, по имени местностей. Дмитрий Скепсийский утверждал, что на Самофракии не рассказывают ничего таинственного о кабирах. И более того, что почитание Реи на Крите не туземного происхождения и не распространено достаточно, но что таково оно только в Фригии и Троаде.

      Их поселения локализуют в лесистых горах, ущельях, пещерах, объясняя этот тем, что они не изобрели строительство жилищ. Возможно это доказывает именно то, что в общих чертах эти древние жрецы были аналогичны жрецам друидов. В источниках отмечается, что их отличало наставничество. «Они стали водителями общей взаимной дружбы и сожительства, а также единомыслия и некоторого благочиния». Выполнять подобные функции без наличия единого культа божества просто невозможно.
      Прыгая вооруженны, шаги прибивая, куреты
      Пляшите вы как волчки, благозвездные, горные духи;
      Лирой искусной сверх ритма, вы движетесь, легкие следом.
      Вооруженные стражи, вожди с выдающейся славой,
      С Матерью вместе в горах вы бушуете, оргиофанты…
      В одних случаях кабиров, корибантов, идейских дактилей и тельхинов отождествляют с куретами, в других -  считают эти народы только родственными между собой и признают некоторые, незначительные, отличия между ними. В целом, «все они пляшут в вооружении под звуки и шум кимвалов, тимпанов и оружия, а также под звуки флейты и восклицания, наводя страх на людей во время священнодействий, принимая на себя вид служителей божества. Поэтому празднества эти смешиваются с самофракийскими, лемносскими и многими другими, так как усматривают в исполнителях их одних и тех же людей». Страбон писал: «Это были молодые люди, исполнявшие вооруженный танец. В движении они воспроизводили миф о рождении Зевса. Их название произошло или из-за того, что защитили Зевса, будучи детьми, либо потому что воспитали Зевса-младенца».

      Т.о, можно подвести некоторые итоги:
      1. Изображение двойных топоров и обнаружение на Крите святилищ, посвященных лабрису и быку, позволяет говорить о существовании в бронзовом веке культа минойской Реи, матери Зевса, позднее воплотившего в себе его мифологию, имевшую огромную географию распространения (Лидия, Кария, Фригия, Малая Азия) и связанную с Зевсом Лабрандом
      2. Критский Лабиринт – это местопребывания Зевса в виде двойного топора, лабриса. Минотавр, как единственный обитатель Лабиринта, и есть Зевс (либо его ипостась). Альтернативное мнение заключается в том, что Лабиринт – это либо рисунок на колонах или полах на манер свастики или меандра, изображающий движение небесных светил; либо разметка на полу орхестры для танцев, обнаруженной в северо-западном углу кносского дворца А. Эвансом в 1901 году; либо храм Зевса Лабрандского.
      3. Функциональные различия между куретами, корибантами и тельхинами заключаются в том, что первые выступают в качестве воспитателей и учителей новорожденного Зевса на Крите, охраняя его от Кроноса; вторые, в первую очередь – это спутники Кибелы, воспитавшие и охраняющие Загрея («старшего Диониса», сына Зевса и Персефоны, вскормленный Деметрой, своей бабкой), танцуя вокруг него; третьи – первыми заселили Родос, выковали серп Кроносу, которым он оскопил Урана и воспитали Посейдона. Первыми начали изготавливать изображения богов.
      4. Фригийцы и троянцы, живущие в окрестностях Иды, почитали Рею, устраивают в ее честь оргии, называя ее Матерью богов, Кибелой и т.д. Дмитрий Скепсийский указывал, что почитание Реи на Крите не туземного происхождения и не распространено достаточно, но что таково оно только в Фригии и Троаде.
      5. Идейские дактили (пять мужчин и пять женщин), жившие на фригийской Иде задолго до рождения Зевса, положили начало куретам, охранявшими Зевса на Крите от Кроноса, которому они воздвигли храм в Элиде, чтобы умилостивить, когда были вынуждены уйти с Крита (из-за угрозы наводнения). Дактили-женщины, осевшие в Самофракии положили начало мистериям Деметры (Кибелы) и культу кабиров, позднее оформившемуся на Лемносе как сугубо женские мистериальное явление. Об этом говорит упоминание о том, что Ясон, направляясь в Колхиду, посетил Лемнос и нашел там только женщин, которые вышли ему навстречу в военных доспехах и с оружием, которое, как можно предположить, использовалось для военных танцев. (Известно изображение, трактуемое как изображение этрусского (пеласга?) воина с лабрисом в руках).

      6. Мифология куретов и корибантов, как составная часть мифа о младенце Зевсе, имела широкое распространение за пределами Крита: Пелопоннес (Аркадия, Аргос, Лаконика, Мессения, Элида), Эвбея, Самофракия, Кипр, Троада, Фригия, Малая Азия (Кария, Эфес, Смирна).
      7. В Греции была сильна традиция, трактовавшая куретов, как реальное историческое племя, обитавшее в Этолии (Плеврон), которых изгнал в Акарнанию Этол, где известна местность Куретида (Страбон отмечал, что «куреты как народ отличаются от этолян и акарнян). Этих акарнанских изгнанников объединяют с куретами, жившими по Ахелою. Известно, что Эвбею также именовали Куретидой (Нонн Политанский писал, что Диониса в его индийском походе сопровождали эвбейцы во главе с семью корибантами, которых он, по-видимому, не отличает от куретов); Возможно, Кносс был заселен из акарнанской Куретиды. Куреты также мыслились основателями многих городов Крита – Элевфера, Итан, Биен, Иеракитны.
      8. Когда Зевс решил наслать наводнение на куретов за то, что они вмешивались в погоду, создавая кодовские туманы и портя урожай, они, предупрежденные Артемидой, ушли с Крита в Беотию, Сикион, Ликию, Орхомен.
      9. Тевмисские (беотийские) тельхины были уничтожены наводнением (Огигов потоп), ликийские – растерзаны Аполлоном в образе волка, хотя они хотели умилостивить его новым храмом. В Орхомене их тоже после не видели. Ходили слухи, что часть из них жила в Сикионе. Не будем забывать и о версии, согласно которой второй царь Аргоса Фороней изгнал тельхинов из Аргоса вовремя или после наводнения.
      10. Те из девяти тельхинов, которые сопровождали Рею на Крит и воспитали Зевса, были названы куретами. Существовали мнения, что корибанты – дети Кроноса или Зевса и Каллиопы, при этом отождествляя их с кабирами, говоря, что они ушли на Самофракию, именовавшуюся прежде Мелитой и что деяния их были исполнены божественности. Стесимброт с Фасоса считал, что свое название кабиры получили от горы Кабира в Берекинтии.
      11. Пот мнению Ферекида, девять кабиров родились от Аполлона и Ретии, и, вскоре, заняли Самофракию (Дмитрий Скепсийский утверждал, что на Самофракии не рассказывают ничего таинственного о кабирах). Страбон писал, что «наибольшим почетом кабиры пользуются на о-вах Имброс и Лемнос, а также в городах троянских, названия которых таинственны».
      12. Геродот сообщает, что культ кабиров и Гефеста, который существовал в Мемфисе, был упразднен после завоевания персами (Камбизом).
      13. В одних случаях кабиров, корибантов, идейских дактилей и тельхинов отождествляют с куретами, в других -  считают эти народы только родственными между собой и признают некоторые, незначительные, отличия между ними. В целом, «все они пляшут в вооружении под звуки и шум кимвалов, тимпанов и оружия, а также под звуки флейты и восклицания, наводя страх на людей во время священнодействий, принимая на себя вид служителей божества. Поэтому празднества эти смешиваются с самофракийскими, лемносскими и многими другими, так как усматривают в исполнителях их одних и тех же людей». Страбон писал: «Это были молодые люди, исполнявшие вооруженный танец. В движении они воспроизводили миф о рождении Зевса. Их название произошло или из-за того, что защитили Зевса, будучи детьми, либо потому что воспитали Зевса-младенца». Мнение, будто куреты и корибанты не кто иные, как юноши и мальчики, которым предлагали участвовать в празднествах Матери богов для исполнения танца в вооружении, считается Скепсием достаточным веры. Корибанты так названы от corypto (трясу головой) и bainein (идти), т.к в танце они выступали, тряся головой.
      14. Поселения локализуют в лесистых горах, ущельях, пещерах, объясняя этот тем, что они не изобрели строительство жилищ. Возможно это доказывает именно то, что в общих чертах эти древние жрецы были аналогичны жрецам друидов (священный дуб Зевса в эпирской Додоне). В источниках отмечается, что их отличало наставничество. «Они стали водителями общей взаимной дружбы и сожительства, а также единомыслия и некоторого благочиния».
      P.S.
      1. Возможно, можно говорить о наличии какого-то древнейшего "ордена" Великой Матери, локализация которого имеет широкую географию и демонстрирует удивительную толерантность и приспособление к культам других, эллинских божеств: Зевса, Диониса, Афины, Артемиды, Аполлона, Посейдона. Можно предположить, что критский культ Великой Матери и его служители имеют египетские корни и перекликаются с культом Исиды и быка Аписа в Мемфисе (Минотавр). Т.о, одной из ветвей, имеющей крито-египетское происхождение, является культ Великой Матери (Исиды-Реи). Другая ветвь - это малоазийский культ Кибелы-Деметры, локализованный на Самофракии, Лемносе, Имбросе, Троаде и во Фригии.
      2. Кносский Лабиринт - аналог усыпальницы быков в Мемфисе. Возможно, миф о Тесее отражает необходимость отправки участников церемонии избрания нового Быка (в качестве жертв умершему бычку). Фрески т.н "игр с быками" показывают, на мой взгляд, фрагмент ритуала празднеств в честь избрания нового "критского Аписа".
      3. Изображение лабриса и лилий указывает на несомненно культовое предназначение двойных топоров. Лилия в Древнем Египте означала многое: водяная лилия (голубой лотос) - это растение, связаннгое с заупокойным трауром; согласно гелиопольской традиции, именно в цветке лилии из волн хаоса появилось солнечное божество; на цветках лилии стоят сыновья Гора у престола Осириса; в Книге Мертвых говорится о трансформации духа умершего в цветок лилии и т.д. Т.е, можно говорить о том, что на саркофаге в Ариа-Триаде изображена сцена возлияния в честь умершего у алтаря. Изображение лабриса и птицы - символ Ра (аналога Зевса), к которым относили феникса, символа возрождения (что неудивитильно при исполнении заупокойного ритуала) и быка Мневиса (как и мемфисского Аписа, символа Пта).