Малышев А. А. Меоты

   (0 отзывов)

Saygo

Малышев А. А. Меоты // Вопросы истории. - 1991. - № 11. - С. 214-218.

В древности Азовское море называли Меотским, или Меотидой. Как сообщает Плиний1, название это происходит от наименования меотов - обитателей восточного и частично северовосточного побережья данного моря, народа многочисленного и самобытного. Упоминания о меотских племенах встречаются у ряда античных авторов. Однако составить целостное представление о жизни, занятиях и политической истории меотов по этим сведениям сложно. Информация, содержащаяся в трудах древних авторов - трактатах по истории, географии и военному делу (Геродот, Страбон, Полиэн), лоциях и путеводителях (Псевдо-Скилак, Помпоний Мела), - невелика. Эти сведения они получали от моряков и торговцев, а также использовали труды предшественников. Возникали путаница, несоответствие, разночтения. В результате нельзя установить даже названия меотских племен и размеры занимаемой ими территории. Фактически ничего не сообщают античные писатели и о происхождении меотов.

Первыми вступили в контакт с меотами и оставили некоторые сведения о них древнегреческие мореходы. С трудом шло освоение ими маршрутов по незнакомому и негостеприимному морю - заливу Понта Эвксинского. О самых ранних экспедициях к берегам Северного Причерноморья в античных источниках сохранились лишь смутные упоминания. Поэт Гиппонакт из Эфеса сообщает об одном из проливов возле современного Таманского полуострова - "синдской расселине", через которую греческие мореходы плавали уже с конца VII в. до н. э.2. Берега Таманского полуострова удобны для поселения: тихие бухты с многочисленными протоками, обильными рыбой. Эти протоки прикрывали переселенцев от внезапного нападения с суши. За короткое время на полуострове возникла цепочка греческих полисов: Фанагория, Кепы, Гермонасса и др. Устанавливаются торговые сношения греков с местными жителями, что вело к росту эллинского культурного влияния, к эллинизации синдов. Остальные меотские племена, воинственные и непримиримые, продолжали жить обособленно, порою вмешиваясь во внутренние дела Синдики и препятствуя тем самым упрочению здесь влияния правителей Боспорского царства, которые в V в. до н. э. распространили свое влияние на Восточное Приазовье и Нижнее Прикубанье.

Один из эпизодов местной политической истории описан в новелле Полиэна. Главная героиня его - воинственная меотка Тиргатао, жена низложенного синдского царя с греческим именем Гекатей. Боспорский тиран Сатир помог Гекатею вернуться к власти, но выдал за него свою прежнюю жену. Гекатей не захотел погубить Тиргатао и заточил ее в крепость, откуда она бежала в землю иксоматов к родственникам. Вскоре она вторглась в Синдику во главе отрядов иксоматов и других воинственных племен. Страна подверглась грабежу, население - резне. Ситуация усугубилась неудачной попыткой Сатира вероломно убить Тиргатао. И только просьбы сына Сатира, который явился к ней с богатыми дарами, спасли положение3. Все же в конце V в. до н. э. Синдика была включена в состав Боспорского царства.

Присоединение к нему остальных меотских племен произошло полувеком позже и сопровождалось длительными военными действиями. Итог борьбы был подведен в правление Перисада I (середина IV в. до н. э.), в титулатуре которого читаем: "Архонт Боспора и Феодосии, царь синдов, торетов, дандариев, псессов, фатеев, досхов и всех меотов"4. Вот практически все, что сообщают письменные источники о ранней истории меотов. Невыясненным остается вопрос об их происхождении и языке. В науке долгое время господствовало представление о киммерийской принадлежности древнего населения Восточного Приазовья и Прикубанья. Киммерийцы - один из самых древних народов, этническое название которых сохранилось. Они обитали в северопричерноморских степях в конце II - начале I тыс. до н. э. Прекрасные наездники и стрелки из лука, киммерийцы не раз вторгались в Малую и Переднюю Азию и оставили глубокий след в истории цивилизаций этого региона5. Некоторые ученые связывают киммерийцев с синдами, наиболее развитым и самобытным меотским племенем. Основанием тому служит сообщение Плутарха, что лишь часть киммерийцев покинула свою страну, тогда как основная их масса осталась на берегах Меотиды.

Археологи отметили сходство синдских погребальных сооружений - каменных ящиков, окруженных кольцевыми обкладками, - с подобного же рода памятниками горного Крыма, населенного в древности таврами, а также с восточнокрымскими погребениями6. Согласно мифологии индо-иранцев, кольца отгораживали покойника от живых, чтобы он не мог причинить им вред. В древнеиндийской "Риг-Веде" (X, 18,4) говорится в связи с могилой: "Я воздвиг это кольцо для защиты от живущих, чтобы никто другой из них не мог достигнуть этого предела". Это сравнение необходимо, ибо многие ученые считают киммерийцев и меотов ираноязычными.

Интересные выводы получены в результате лингвистического анализа названий меотских племен и топонимики. О. Н. Трубачев обосновал индоарийские корни языка синдов7. В археологической науке индоариев связывают также с катакомбной материальной культурой. Между Северным Причерноморьем и Индией выявлена полоса памятников с катакомбным способом погребения, которая, возможно, фиксирует передвижения индоариев, так как возраст этих памятников уменьшается по мере приближения к Индостану8. Часть киммерийцев могла, задержавшись на Северном Кавказе, ассимилироваться в результате этнических смешений. Поэтому кажется не случайным антропологическое сходство древнего населения Предкавказья катакомбного времени и современных адыгов9.

Основные черты протомеотской культуры сложились в VIII - VII вв. до н. э. Типичные памятники того времени - погребения Николаевского и Кубанского грунтовых могильников. В могилах среди сопутствующего инвентаря наряду с обычными для всех погребений северопричерноморских степей вещами (уздечный набор, наконечники стрел) встречаются и вещи с отчетливо выраженными местными чертами: черноглиняные ковши с налепами-рожками на вершине ручки, украшенные резным орнаментом, а также гальки. Прослеживаются генетические связи между слоями протомеотской и кобяковской культур позднебронзового века10. Спектральный анализ бронзы из меотских погребений тоже свидетельствует о местных корнях меотской культуры и отвергает возможность связей с киммерийскими формами конского снаряжения и вооружения11. Все культуры бронзового века на Северном Кавказе, включая кобяковскую, имели общие черты. Носителями этих культур были родственные между собой племена иберо- кавказской языковой группы12.

Больше известно о меотах того периода, когда они уже оказались в составе державы Спартакидов, правивших в Боспорском царстве V - II вв. до н. э. Из попыток локализовать племена, упомянутые древними авторами, на современной карте ничего (исключая синдов) не получилось. Границы меотской культуры очерчивают обширную территорию с 11 - 12 локальными группами13. На юге рубежом служил северный склон Кавказского хребта, на востоке граница доходила до Ставропольского плато (возле нынешней станицы Темижбековской), на западе - до моря. Выделяются памятники дельты Дона Со своеобразными чертами, сближающими их с памятниками скифов и сарматов. Вероятно, эту территорию в I в. до н. э. заселило меотское племя язаматов, не подчинявшееся боспорским правителям.

О занятиях меотов сохранился обширный материал. Грекам они известны как рыбаки. Многочисленные протоки, заросшие камышом, реки и каналы были удобны для рыбной ловли. Грузила от сетей, мощные прослойки из рыбьей чешуи и рыбьих костей - обычные находки на меотских поселениях. Благоприятные климатические условия и широкие степные просторы между реками способствовали развитию земледелия и скотоводства. Меоты вели в основном оседлый образ жизни. А их передвижения обусловливались воздействием степных племен, особенно в приграничье. Археологами установлено, что меоты сеяли бобы, горох, пшеницу мягких сортов, яровой ячмень и просо, выращивали лен. Урожай хранили в обмазанных изнутри глиною ямах либо в огромных глиняных сосудах-пифосах. Хлеб из Меотиды играл значительную роль в торговых операциях Боспорского царства со Средиземноморьем.

Укрепленные городища возникли у меотов в VI в. до н. э. Они сооружались на высоких террасах рек, центральная цитадель усиливалась подковообразным рвом. Заметна упорядоченность их размещения: на правобережье Кубани они сконцентрированы в гнезда по 8 - 15 городищ. Дома возводили из вязанок камыша, обмазывая снаружи конструкцию глиной. Диодор Сицилийский описал одно из таких городищ - резиденцию царя фатеев Арифарна: "Крепость стояла у реки Фат, которая обтекала ее и вследствие своей значительной глубины делала неприступной; кроме того, она была окружена высокими утесами и огромным лесом, так что имела всего два искусственных доступа, из которых один, ведший к самой крепости, был защищен высокими башнями и неприступными укреплениями, а другой, с противоположной стороны, находился в болотах и охранялся палисадами, здание же было снабжено прочными колоннами, так что жилые помещения оказывались над водой"14.

Распространенность каменного строительства - одна из особенностей синдских городищ. Крупнейшее из них Семибратнее возникло в конце VI - начале V в. до н. э. Позднее возвели мощные оборонительные стены высотою 3 - 4 м, сложенные из плит известняка с черновой отеской. Крепостные сооружения дополнялись прямоугольными башнями, выступающими за линию стен, что позволяло поражать осаждающего неприятеля с флангов. Свое название городище получило благодаря семи огромным курганам в его окрестностях. Они были раскопаны еще в конце прошлого века, но четыре из них, в том числе самый грандиозный - высотою 15 м, оказались ограбленными.

Археологический материал является свидетельством могущества синдской знати. Курганные насыпи скрывали гробницы из камня и сырцового кирпича. При погребенном имелся полный набор вооружения (чешуйчатые панцири, один из них украшен головой Медузы Горгоны, мечи, много наконечников стрел). В отдельных камерах либо в гробнице лежали отгороженные досками скелеты лошадей с бронзовыми и железными уздечными наборами. Большая часть погребального инвентаря греческого происхождения: серебряные чаши, амфоры, чернолаковая керамика, оружие. Многочисленные золотые украшения, выполненные в скифском зверином стиле, - изделия боспорских мастеров.

2.jpg.83b06e3cdd198c7b47fb5c24460a6629.j

Фигурки пегасов, служившие украшениями мужского головного убора. Курджипский курган. Раскопки В.М. Сысоева, 1896. Эрмитаж

3.thumb.jpg.78917abc06f9c4ade791f282978f

Колпачок из толстой золотой пластины с дважды повторенной группой двух воинов, один из которых держит за волосы отрубленную мужскую голову, а другой -меч. Курджипский курган. Раскопки В.М.Сысоева, 1896. Эрмитаж

4.thumb.jpg.ce6a7a4fe04f7f20803e7b5364f0

Панафинейская амфора. Курган станицы Елизаветинской. Раскопки Н.И. Веселовского, 1913. Эрмитаж

5.thumb.jpg.7fc4ebbb16c96f171ed6cbac14f9

Пластины с изображением оленя, рога которого украшены стилизованными головками грифонов. Аул Уляп, курган № 1. Раскопки А.М.Лескова, 1981. Государственный музей искусств народов Востока

6.thumb.jpg.3b93803534c47043c0206d23479c

Верхняя часть треугольной пластины от головного убора. Курган Карагодеуашх. Раскопки Е.Д.Фелицына, 1888. Эрмитаж

7.jpg.77deee2bfeb983d8550196a84f4d90be.j

Штампованная бляшка с изображением Медузы. Курган станицы Ивановской, 1967. Краснодарский музей

Это была синкретичная, но более варварская по своему расточительному изобилию и кровавым жертвоприношениям культура. В ней отразились пышные погребальные обряды скифов, возвращавшихся из походов в Переднюю Азию и оставивших на землях меотов захоронения своих вождей (Келермесские, Костромские и Ульские курганы). В Келермесской курганной группе выявлен раннемеотский грунтовый могильник второй половины VII - начала VI в. до н. э.15.

Захоронения в Семибратних курганах датируются серединой V - началом IV в. до н. э. В то время синды были наиболее развиты в социально-экономическом отношении среди меотов и потому наиболее восприимчивы к эллинизации. Вероятно, в конце V в. до н. э. они уже чеканили собственную монету, но на монетном дворе одного из греческих городов. Надпись на оборотной стороне монет свидетельствует, что у синдов существовало государство.

А спустя полвека богатые захоронения появились и у других меотских племен. Они отражены в курганах Елизаветинского могильника (Восточное Приазовье), Карагодеуахшском и Курджипском в Закубанье. Эллинизация охватывала все более широкие слои населения. Отсюда - обилие греческих изделий в рядовых погребениях (могильники Усть-Лабинский, Начерзий, Лебеди III). Античное влияние вообще оставило там глубокий след в сфере производства. К IV в. до н. э. у меотов получил распространение гончарный круг. Изготовление сероглиняной кружальной посуды приняло постепенно массовый характер, зачастую копировались греческие сосуды - ойнохои, канфара, разнообразные вазочки.

Об одежде меотов можно судить по изображениям на ювелирных изделиях и по каменным статуям. Некоторое представление о ней дают материалы курганов. В 6-м кургане Семибратней группы, в резном саркофаге на точеных ножках рядом с погребенным найдены остатки меховой шапки, на его груди - две золотые застежки и многочисленные бляшки в виде головы Медузы или сидящего сфинкса (ими был расшит несохранившийся кафтан, чей покрой прослеживается на каменной статуе в Краснодарском городском музее и по изображению мужских фигур на золотом колпачке из Курджипского кургана). Кафтан имел длинные рукава, полы запахивались одна на другую, образуя на груди косой угол. Меоты носили также просторные шаровары и короткие сапоги. Одежда воина, изображенного на золотом колпачке, покрыта точечным орнаментом, имитирующим вышивку бисером либо бляшки; борта кафтана подбиты мехом. Этнографические детали прослеживаются и на скульптурных изображениях синдов. Виден неэллинский тип персонажей: широкое лицо с короткой пушистой бородой и усами, длинные волосы, местное оружие. На ранних образцах синдских скульптурных надгробий изображены воины в высоких шапках и плащах до бедер. У полуфигуры воина, найденной на берегу Ахтанизовского лимана, под плащом заметна широкая полоса с ребристой поверхностью - часть скрытого под тканью доспеха16.

Важны сопутствующие обстоятельства, связанные с данной скульптурой. Она и ряд других обнаружены в фундаменте постройки I в. до н. э., возведенной сарматами- аспургианами в годы борьбы с боспорскими царями. Испытывая недостаток в камне, они использовали для строительства надгробные памятники синдских некрополей. Это было не первое вторжение сарматов в земли меотов. На рубеже VI - V и в начале IV в. до н.э. в Южном Приуралье формируется прохоровская культура как общесарматская. Появились сильные племенные объединения, передвигавшиеся на Северный Кавказ и в Скифию17 несколькими волнами. Так, соседом меотов оказалось в конце IV в. до н. э. сарматское племя сираков. Однако смены основных элементов хозяйственного уклада и культуры под напором пришлых сарматских племен не произошло. В Прикубанье по-прежнему доминировали традиции оседлого населения. Прослеживаются лишь изменения в погребальном обряде и в меотском керамическом комплексе, что свидетельствует о сарматской части населения.

На рубеже н. э. усилилось влияние сармато-меотских племен на Боспорское государство. Правитель дандариев Олфак помогал Митридату Евпатору в борьбе с Римской империей18. А в первые три века н.э. несколько раз у власти находились правители с именем Савромат (то есть сармат). Показательно и применение на Боспоре сарматских тамгообразных знаков в качестве царских эмблем. После подчинения Боспора Римом у меотов появились антиримские настроения. И в I в. н. э. они поддержали попытку отложиться от Рима, предпринятую Митридатом VIII. Однако брат Митридата, которого император Клавдий объявил с хитрой целью царем Боспора, и глава римских войск Аквила воспользовались несплоченностью сарматов и заключили союз с царем аорсов Евноном. Военные действия развернулись на Кубани. Римляне и аорсы оттеснили Митридата, захватили г. Созу, вторглись в области сираков и осадили г. Успу, находившийся в трех днях пути от Танаиса (древнее название Дона). Жители Успы были беспощадно истреблены19.

Когда же в III в. города Боспора, оставшиеся беззащитными, подверглись готскому разгрому, а в IV - начале V в. тут прошли гунны, большие территории с оседлым населением обезлюдели и стали сферой господства кочевых алан, болгар и тюркотов. Только в Закубанье сохранились традиции земледельцев на базе прочной оседлости адыгов (обитатели Гатлукайского, Пшекуйхабльского, Ново-Вочепшиевского и других городищ IV - V вв.)20. Меоты же исчезли. И только в средневековых хрониках Азовское море долго еще называлось Меотидой.

Примечания

1. PLIN. Hist, nat. IV, 88.

2. БЛАВАТСКИЙ В. Д. Древнейшее свидетельство о Синдике. - В кн.: Античная археология и история. М. 1985, с. 55 - 58.

3. POLYEN. VII, 55.

4. ГАЙДУКЕВИЧ В. Ф. Боспорское царство. М. - Л. 1949, с. 60.

5. ЛЕСКОВ А. М. Курганы: находки, проблемы. Л. 1981, с. 76, 84 - 86.

6. МАСЛЕННИКОВ А. А. Население Боспорского государства в VI - II вв. до н. э. М. 1981, с. 26 - 27.

7. ТРУБАЧЕВ О. Н. О синдах и их языке. - Вопросы языкознания, 1976, N 4, с. 51.

8. КЛЕЙН Л. С. Откуда арии пришли в Индию. - Вестник Ленинградского университета, 1980, вып. 4, N 20, с. 35 сл.

9. ШЕВЧЕНКО А. В. Антропология населения южнорусских степей в эпоху бронзы. - В кн.: Антропология современного и древнего населения европейской части СССР. Л. 1986, с. 205.

10. ШАРАФУТДИНОВА Э. С. Раскопки в зоне Краснодарского водохранилища. - В кн.: Археологические открытия в 1984 году. М. 1986, с. 111.

11. ЧЕРНЫХ Е. Н. Спектральные исследования бронзовых предметов из Николаевского могильника (предварительный отчет). - В кн.: Сборник материалов по археологии Адыгеи. Т. III. Майкоп. 1972, с. 62.

12. КРУПНОВ Е. И. Древняя история и культура Кабарды. М. 1957, с. 8.

13. КАМЕНЕЦКИЙ И. С. Локальные варианты меотской культуры. - В кн.: Всесоюзная археологическая конференция "Достижения советской археологии в XI пятилетке". Ч. 1. Баку. 1985, с. 162 - 165.

14. DIOD. XX, 22.

15. ГАЛАНИНА Л. К. Раскопки Келермесских курганов. В кн.: Археологические открытия в 1982 году. М. 1984, с. 113.

16. СОКОЛЬСКИЙ Н. И. К вопросу о синдской скульптуре. В кн.: Культура античного мира. М. 1967, с. 193 сл.

17. СМИРНОВ К. Ф. Сарматы и утверждение их политического господства. М. 1984, с. 117 сл.

18. PLUT. Mithr., 16.

19. TAC. Ann., XII, 15 - 18.

20. АНФИМОВ Н. В. Из прошлого Кубани. Краснодар. 1958, с. 89; История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М. 1988, с. 95.


1 пользователю понравилось это


Отзыв пользователя


Нет комментариев для отображения



Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас

  • Категории

  • Файлы

  • Записи в блогах

  • Похожие публикации

    • «Древний Ветер» (Fornkåre) на Ловоти. 2013 год
      Автор: Сергий
      Situne Dei

      Ежегодник исследований Сигтуны и исторической археологии

      2014

      Редакторы:


       
      Андерс Сёдерберг
      Руна Эдберг

      Магнус Келлстрем

      Элизабет Клаессон


       

       
      С «Древним Ветром» (Fornkåre) через Россию
      2013

      Отчет о продолжении путешествия с одной копией ладьи эпохи викингов.

      Леннарт Видерберг

       
      Напомним, что в поход шведский любитель истории отправился на собственноручно построенной ладье с романтичным названием «Древний Ветер» (Fornkåre). Ее длина 9,6 метра. И она является точной копией виксбота, найденного у Рослагена. Предприимчивый швед намеревался пройти от Новгорода до Смоленска. Главным образом по Ловати. Естественно, против течения. О том, как менялось настроение гребцов по ходу этого путешествия, читайте ниже…
       
      Из дневника путешественника:
      2–3 июля 2013 г.
      После нескольких дней ожидания хорошего ветра вечером отправляемся из Новгорода. Мы бросаемся в русло Волхова и вскоре оставляем Рюриков Холмгорд (Рюриково городище) позади нас. Следуем западным берегом озера. Прежде чем прибыть в стартовую точку, мы пересекаем 35 километров открытой воды Ильменя. Падает сумрак и через некоторое время я вижу только прибой. Гребем. К утру ветер поворачивает, и мы можем плыть на юг, к низким островам, растущим в лучах рассвета. В деревне Взвад покупаем рыбу на обед, проплываем мимо Парфино и разбиваем лагерь. Теперь мы в Ловати.
      4 июля.
      Мы хорошо гребли и через четыре часа достигли 12-километровой отметки (по прямой). Сделав это в обед, мы купались возле села Редцы. Было около 35 градусов тепла. Река здесь 200 метров шириной. Затем прошли два скалистых порога. Проходя через них, мы гребли и отталкивали кольями корму сильнее. Стремнины теперь становятся быстрыми и длинными. Много песка вдоль пляжей. Мы идем с коротким линем (тонкий корабельный трос из растительного материала – прим. автора) в воде, чтобы вести лодку на нужную глубину. В 9 вечера прибываем к мосту в Коровичино, где разбиваем лагерь. Это место находится в 65 км от устья Ловати.
      5–6 июля.
      Река широкая 100 метров, и быстрая: скорость течения примерно 2 км в час, в стремнинах, может быть, вдвое больше. Грести трудно, но человеку легко вести лодку с линем. Немного странно, что шесть весел так легко компенсируются канатной буксировкой. Стремнина с мелкой водой может быть длиной в несколько километров солнце палит беспощадно. Несколько раз нам повезло, и мы могли плыть против течения.
      7 июля.
      Достигаем моста в Селеево (150 км от устья Ловати), но сначала мы застреваем в могучих скалистых порогах. Человек идет с линем и тянет лодку между гигантскими валунами. Другой отталкивает шестом форштевень, а остальные смотрят. После моста вода успокаивается и мы гребем. Впереди небольшой приток, по которому мы идем в затон. Удар! Мы продолжаем, шест падает за борт, и течение тянет лодку. Мы качаемся в потоке, но медленно плывем к месту купания в ручье, который мелок и бессилен.
      8 июля.
      Стремнина за стремниной. 200-метровая гребля, затем 50-метровый перекат, где нужно приостановиться и тянуть линем. Теперь дно покрыто камнями. Мои сандалеты треплет в стремнине, и липучки расстегиваются. Пара ударов по правому колену оставляют небольшие раны. Колено болит в течение нескольких дней. Мы разбиваем лагерь на песчаных пляжах.
      9 июля.
      В обед подошли к большому повороту с сильным течением. Мы останавливаемся рядом в кустах и застреваем мачтой, которая поднята вверх. Но все-таки мы проходим их и выдыхаем облегченно. Увидевший нас за работой абориген приходит с полиэтиленовыми пакетами. Кажется, он опустошил свою кладовую от зубной пасты, каш и консервов. Было даже несколько огурцов. Отлично! Мы сегодня пополнили продукты!
      10 июля. В скалистом протоке мы оказываемся в тупике. Мы были почти на полпути, но зацепили последний камень. Вот тут сразу – стоп! Мы отталкиваем лодку назад и находим другую протоку. Следует отметить, что наша скорость по мере продвижения продолжает снижаться. Часть из нас сильно переутомлена, и проблемы увеличиваются. От 0,5 до 0,8 км в час – вот эффективные изменения по карте. Длинный быстрый порог с камнями. Мы разгружаем ладью и тянем ее через них. На других порогах лодка входит во вращение и однажды новые большие камни проламывают днище. Находим хороший песчаный пляж и разводим костер на ужин. Макароны с рыбными консервами или каша с мясными? В заключение – чай с не которыми трофеями, как всегда после еды.
      11 июля.
      Прибыли в Холм, в 190 км от устья реки Ловати, где минуем мост. Местная газета берет интервью и фотографирует. Я смотрю на реку. Судя по карте, здесь могут пройти и более крупные корабли. Разглядываю опоры моста. Во время весеннего половодья вода поднимается на шесть-семь метров. После Холма мы встречаемся с одним плесом – несколько  сотен метров вверх по водорослям. Я настаиваю, и мы продолжаем путь. Это возможно! Идем дальше. Глубина в среднем около полуметра. Мы разбиваем лагерь напротив деревни Кузёмкино, в 200 км от устья Ловати.
      12 июля. Преодолеваем порог за порогом. Теперь мы профессионалы, и используем греблю и шесты в комбинации в соответствии с потребностями. Обеденная остановка в селе Сопки. Мы хороши в Ильинском, 215 км от устья Ловати! Пара радушных бабушек с внуками и собакой приносят овощи.
      13–14 июля.
      Мы попадаем на скалистые пороги, разгружаем лодку от снаряжения и сдергиваем ее. По зарослям, с которыми мы в силах справиться, выходим в травянистый ручей. Снова теряем время на загрузку багажа. Продолжаем движение. Наблюдаем лося, плывущего через реку. Мы достигаем д. Сельцо, в 260 км от устья Ловати.
      15–16 июля.
      Мы гребем на плесах, особенно тяжело приходится на стремнинах. Когда проходим пороги, используем шесты. Достигаем Дрепино. Это 280 км от устья. Я вижу свою точку отсчета – гнездо аиста на электрическом столбе.
      17–18 июля.
      Вода льется навстречу, как из гигантской трубы. Я вяжу веревки с каждой стороны для управления курсом. Мы идем по дну реки и проталкиваем лодку через водную массу. Затем следуют повторяющиеся каменистые стремнины, где экипаж может "отдохнуть". Камни плохо видны, и время от времени мы грохаем по ним.
      19 июля.
      Проходим около 100 закорюк, многие из которых на 90 градусов и требуют гребли снаружи и «полный назад» по внутреннему направлению. Мы оказываемся в завале и пробиваем себе дорогу. «Возьмите левой стороной, здесь легче», – советует мужчина, купающийся в том месте. Мы продолжаем менять стороны по мере продвижения вперед. Сильный боковой поток бросает лодку в поперечном направлении. Когда киль застревает, лодка сильно наклоняется. Мы снова сопротивляемся и медленно выходим на более глубокую воду. Незадолго до полуночи прибываем в Великие Луки, 350 км от устья Ловати. Разбиваем лагерь и разводим огонь.
      20–21 июля.
      После дня отдыха в Великих Луках путешествие продолжается. Пересекаем ручей ниже плотины электростанции (ну ошибся человек насчет электростанции, с приезжими бывает – прим. автора) в центре города. Проезжаем по дорожке. Сразу после города нас встречает длинная череда порогов с небольшими утиными заводями между ними. Продвигаемся вперед, часто окунаясь. Очередная течь в днище. Мы должны предотвратить риск попадания воды в багаж. Идет небольшой дождь. На часах почти 21.00, мы устали и растеряны. Там нет конца порогам… Время для совета. Наши ресурсы использованы. Я сплю наяву и прихожу к выводу: пора забрать лодку. Мы достигли отметки в 360 км от устья Ловати. С момента старта в Новгороде мы прошли около 410 км.
      22 июля.
      Весь день льет дождь. Мы опорожняем лодку от оборудования. Копаем два ряда ступеней на склоне и кладем канаты между ними. Путь домой для экипажа и трейлер-транспорт для «Древнего Ветра» до лодочного клуба в Смоленске.
      Эпилог
      Ильмен-озеро, где впадает Ловать, находится на высоте около 20 метров над уровнем моря. У Холма высота над уровнем моря около 65 метров, а в Великих Луках около 85 метров. Наше путешествие по Ловати таким образом, продолжало идти в гору и вверх по течению, в то время как река становилась уже и уже, и каменистее и каменистее. Насколько известно, ранее была предпринята только одна попытка пройти вверх по течению по Ловати, причем цель была та же, что и у нас. Это была экспедиция с ладьей Айфур в 1996 году, которая прервала его плавание в Холм. В связи с этим Fornkåre, таким образом, достиг значительно большего. Fornkåre - подходящая лодка с человечными размерами. Так что очень даже похоже, что он хорошо подходит для путешествия по пути «из варяг в греки». Летом 2014 года мы приложим усилия к достижению истока Ловати, где преодолеем еще 170 км. Затем мы продолжим путь через реки Усвяча, Двина и Каспля к Днепру. Наш девиз: «Прохлада бегущей воды и весло - как повезет!»
       
      Ссылки
      Видерберг, Л. 2013. С Fornkåre в Новгород 2012. Situne Dei.
       
      Факты поездки
      Пройденное расстояние 410 км
      Время в пути 20 дней (включая день отдыха)
      Среднесуточнный пройденный путь 20,5 км
      Активное время в пути 224 ч (включая отдых и тому подобное)
      Средняя скорость 1,8 км / ч
       
      Примечание:
      1)      В сотрудничестве с редакцией Situne Dei.
       
      Резюме
      В июле 2013 года была предпринята попытка путешествовать на лодке через Россию из Новгорода в Смоленск, следуя «Пути из варяг в греки», описанного в русской Повести временных лет. Ладья Fornkåre , была точной копией 9,6-метровой ладьи середины 11-го века. Судно найдено в болоте в Уппланде, центральной Швеции. Путешествие длилось 20 дней, начиная с  пересечения озера Ильмень и далее против течения реки Ловать. Экспедиция была остановлена к югу от Великих Лук, пройдя около 410 км от Новгорода, из которых около 370 км по Ловати. Это выгодно отличается от еще одной шведской попытки, предпринятой в 1996 году, когда ладья Aifur была вынуждена остановиться примерно через 190 км на Ловати - по оценкам экипажа остальная часть пути не была судоходной. Экипаж Fornkåre должен был пробиться через многочисленные пороги с каменистым дном и сильными неблагоприятными течениями, часто применялись буксировки и подталкивания шестами вместо гребли. Усилия 2013 года стали продолжением путешествия Fornkåre 2012 года из Швеции в Новгород (сообщается в номере журнала за 2013 год). Лодка была построена капитаном и автором, который приходит к выводу, что судно доказало свою способность путешествовать по этому древнему маршруту. Он планирует продолжить экспедицию с того места, где она была прервана, и, наконец, пересечь водоразделы до Днепра.
       
       
      Перевод:
      (Sergius), 2020 г.
       
       
      Вместо эпилога
      Умный, говорят, в гору не пойдет, да и против течения его долго грести не заставишь. Другое дело – человек увлеченный. Такой и гору на своем пути свернет, и законы природы отменить постарается. Считают, например, приверженцы норманской теории возникновения древнерусского государства, что суровые викинги чувствовали себя на наших реках, как дома, и хоть кол им на голове теши. Пока не сядут за весла… Стоит отдать должное Леннарту Видербергу, в борьбе с течением и порогами Ловати он продвинулся дальше всех (возможно, потому что набрал в свою команду не соотечественников, а россиян), но и он за двадцать дней (и налегке!) смог доплыть от озера Ильмень только до Великих Лук. А планировал добраться до Смоленска, откуда по Днепру, действительно, не проблема выйти в Черное море. Получается, либо Ловать в древности была полноводнее (что вряд ли, во всяком случае, по имеющимся данным, в Петровскую эпоху она была такой же, как и сегодня), либо правы те, кто считает, что по Ловати даже в эпоху раннего Средневековья судоходство было возможно лишь в одном направлении. В сторону Новгорода. А вот из Новгорода на юг предпочитали отправляться зимой. По льду замерзшей реки. Кстати, в скандинавских сагах есть свидетельства именно о зимних передвижениях по территории Руси. Ну а тех, кто пытается доказать возможность регулярных плаваний против течения Ловати, – милости просим по следам Леннарта Видерберга…
      С. ЖАРКОВ
       
      Рисунок 1. Морской и речной путь Fornkåre в 2013 году начался в Новгороде и был прерван чуть южнее Великих Лук. Преодоленное расстояние около 410 км. Расстояние по прямой около 260 км. Карта ред.
      Рисунок 2. «Форнкор» приближается к устью реки Ловать в Ильмене и встречает здесь земснаряд. Фото автора (Леннарт Видерберг).
      Рисунок 3. Один из бесчисленных порогов Ловати с каменистым дном проходим с помощью буксирного линя с суши. И толкаем шестами с лодки. Фото автора.
      Рисунок 4. Завал преграждает русло  Ловати, но экипаж Форнкора прорезает и пробивает себе путь. Фото автора.




    • Плавания полинезийцев
      Автор: Чжан Гэда
      Кстати, о пресловутых "секретах древних мореходах" - есть ли в неполитизированных трудах, где не воспеваются "утраченные знания древних", сведения, что было общение не только между близлежащими, но и отдаленными архипелагами и островами?
      А то есть тенденция прославить полинезийцев, как супермореходов, все знавших и все умевших.
      Например, есть ли сведения, что жители Рапа-нуи хоть раз с него куда-то выбирались?
    • Каталог гор и морей (Шань хай цзин) - (Восточная коллекция) - 2004
      Автор: foliant25
      Просмотреть файл Каталог гор и морей (Шань хай цзин) - (Восточная коллекция) - 2004
      PDF, отсканированные стр., оглавление.
      Перевод и комментарий Э. М. Яншиной, 2-е испр. издание, 2004 г. 
      Серия -- Восточная коллекция.
      ISBN 5-8062-0086-8 (Наталис)
      ISBN 5-7905-2703-5 (Рипол Классик)
      "В книге публикуется перевод древнекитайского памятника «Шань хай цзин» — важнейшего источника естественнонаучных знаний, мифологии, религии и этнографии Китая IV-I вв. до н. э. Перевод снабжен предисловием и комментарием, где освещаются проблемы, связанные с изучением этого памятника."
      Оглавление:

       
      Автор foliant25 Добавлен 01.08.2019 Категория Китай
    • «Чжу фань чжи» («Описание иноземных стран») Чжао Жугуа ― важнейший историко-географический источник китайского средневековья. 2018
      Автор: foliant25
      Просмотреть файл «Чжу фань чжи» («Описание иноземных стран») Чжао Жугуа ― важнейший историко-географический источник китайского средневековья. 2018
      «Чжу фань чжи» («Описание иноземных стран») Чжао Жугуа ― важнейший историко-географический источник китайского средневековья. 2018
      PDF
      Исследование, перевод с китайского, комментарий и приложения М. Ю. Ульянова; научный редактор Д. В. Деопик.
      Китайское средневековое историко-географическое описание зарубежных стран «Чжу фань чжи», созданное чиновником Чжао Жугуа в XIII в., включает сведения об известных китайцам в период Южная Сун (1127–1279) государствах и народах от Японии на востоке до Египта и Италии на западе. Этот ценный исторический памятник, содержащий уникальные сообщения о различных сторонах истории и культуры описываемых народов, а также о международных торговых контактах в предмонгольское время, на русский язык переведен впервые.
      Тираж 300 экз.
      Автор foliant25 Добавлен 03.11.2020 Категория Китай
    • «Чжу фань чжи» («Описание иноземных стран») Чжао Жугуа ― важнейший историко-географический источник китайского средневековья. 2018
      Автор: foliant25
      «Чжу фань чжи» («Описание иноземных стран») Чжао Жугуа ― важнейший историко-географический источник китайского средневековья. 2018
      PDF
      Исследование, перевод с китайского, комментарий и приложения М. Ю. Ульянова; научный редактор Д. В. Деопик.
      Китайское средневековое историко-географическое описание зарубежных стран «Чжу фань чжи», созданное чиновником Чжао Жугуа в XIII в., включает сведения об известных китайцам в период Южная Сун (1127–1279) государствах и народах от Японии на востоке до Египта и Италии на западе. Этот ценный исторический памятник, содержащий уникальные сообщения о различных сторонах истории и культуры описываемых народов, а также о международных торговых контактах в предмонгольское время, на русский язык переведен впервые.
      Тираж 300 экз.