Искендеров П. А. Абдюль Фрашери // Вопросы истории. - 2016. - № 12. - С. 16-28.
Публикация посвящена одному из самых ярких представителей албанского национально-освободительного движения Абдюлю Фрашери (1839—1892). Автор анализирует основные этапы его жизни и политической деятельности. Основное внимание уделено активной роли А. Фрашери в деятельности Призренской лиги (1878—1881) и его видению путей формирования национальной албанской государственности.
Трудно переоценить роль, которую сыграл в развитии албанского национально-освободительного движении и становлении государственности Албании Абдюль Фрашери. Старший из трех знаменитых братьев Фрашери (Абдюль, Наим и Сами), навечно вписавших свои имена в албанскую историю, стоял у истоков Призренской лиги (1878—1881 гг.), поднявшей знамя борьбы за освобождение Албании от гнета Османской империи и объединение всех албанонаселенных земель в единое государственное образование. Эти идеи были развиты следующим поколением албанских патриотов. Они нашли свое воплощение в провозглашении независимости Албании 28 ноября 1912 г. и в дальнейшем развитии Албанского государства уже после первой мировой войны. «Одни из самых уважаемых руководителей албанского национального движения» — так характеризует братьев Фрашери авторитетный албанский историк Кристо Фрашери1.
Абдюль Фрашери — выходец из большой и знаменитой семьи. Помимо уже названных трех братьев в албанскую историю вписаны имена и других ее представителей. Сыном самого Абдюля был Мидхат Фрашери — основатель национального движения «Балли Комбетар», сыгравшего неоднозначную роль в истории национально-освободительной борьбы албанцев в годы второй мировой войны. Согласно официальной историографии периода правления Энвера Ходжи, «Балли комбетар» являлось националистическим антикоммунистическим движением, сотрудничавшим с оккупантами. Оппоненты коммунистов отстаивали прямо противоположную точку зрения.
Абдюль Фрашери родился 1 июня (по другим данным — 17 августа) 1839 г. в городке Фрашер в обедневшей албанской аристократической семье («Фрашери» в албанском языке означает — «из Фрашера», «фрашерец»). Его отец Хали-бей Фрашери возглавлял нерегулярные албанские отряды, действовавшие в составе армии Османской империи. После смерти отца Абдюль Фрашери вместе со своими двумя младшими братьями отправился в Янину (город со смешанным албано-греческим населением на территории современной Северной Греции). Там он получил блестящее для своего времени образование у известного албанского ученого и педагога Хасана Тахсини, который преподавал Абдюлю философию, математику, а также арабский, персидский, греческий и французский языки. При этом пребывание и учебу Фрашери в Янине курировал лично местный губернатор.
Начало общественно-политической деятельности Абдюля приходится на конец 1860-х гг., когда в албанонаселенных районах Османской империи стало активно разворачиваться национально-освободительное движение, особенно усилившееся в условиях Великого восточного кризиса 1875—1878 гг. и русско-турецкой войны 1877— 1878 годов. В мае 1877 г. Фрашери создал в Янине тайный комитет, в который вошли представители большинства районов Южной Албании. Его главной целью было объявлено достижение военно-политического соглашения с Грецией и совместное вооруженное выступление против Османской империи, занятой в то время войной с Россией. В качестве предварительной меры по реализации данной программы Янинский комитет установил связи с албанскими офицерами, находившимися в составе турецкой армии, а также предпринял дипломатические усилия на греческом направлении.
В июле 1877 г. Абдюль Фрашери провел секретные переговоры с высокопоставленным представителем Министерства иностранных дел Греции Э. Мавроматисом. Но если вопросы совместных военных действий греческой армии и албанских вооруженных отрядов не вызвали серьезных разногласий, то проблема будущего устройства Албании и особенно ее границ фактически сорвала достижение соглашения. Греческая сторона требовала документально зафиксировать передачу Греции значительной части Южной Албании вплоть до реки Шкумбин, отказываясь в противном случае признавать Албанское княжество2. Не способствовала достижению албано-греческого соглашения и ситуация на балканских фронтах, в частности, приостановка наступления русской армии в районе Плевны.
Ситуация вокруг Янинского комитета и его планов изменилась к концу 1877 г., когда в состав парламента Османской империи на основе введенной султаном Абдул-Хамидом в 1876 г. конституции были избраны сам Абдюль Фрашери и несколько его единомышленников-албанцев, а русская армия прорвала оборону Плевны и стала развивать стремительное наступление на столицу Османской империи. В сложившейся ситуации Афины сочли необходимым вернуться к обсуждению военного взаимодействия с албанцами и командировали во второй половине декабря 1877 г. на переговоры с Фрашери депутата греческого парламента Стефаноса Скулудиса. Однако греческие политические требования вновь сорвали достижение соглашения. Фрашери категорически отверг идею Афин о создании на территории Албании вассального княжества, на трон которого Греция собиралась усадить сына собственного короля Георга Николая. Он настаивал на признании Грецией независимости Албании и заключении между двумя государствами равноправного военного-политического союза против Османской империи. Остались неурегулированными и территориальные споры3.
В результате Абдюль Фрашери принял решение прекратить переговоры и поставить вопрос о национальной государственности Албании в более широком контексте — в виде образования Албанской лиги, включавшей в себя представителей всех населенных албанцами районов Балкан и являвшейся ядром и моделью будущего Албанского государства. Соответствующие идеи обсуждались в рамках созданного в декабре 1877 г. в Стамбуле Центрального комитета по защите прав албанской национальности («Стамбульский комитет»). Его председателем был избран Абдюль Фрашери. В ходе дискуссий в рамках заседаний Стамбульского комитета было принято решение — ввиду в очередной раз изменившихся международных условий (подписание 3 марта Сан-Стефанского прелиминарного мирного договора, который не признал независимость Албании, а также все более отчетливое намерение балканских стран присоединить территории, которые албанцы считали неотъемлемой частью собственного государства) отказаться от идеи немедленного провозглашения независимости страны, а сделать упор на лозунг создания в рамках Османской империи отдельного албанского вилайета с тем, чтобы воспрепятствовать планам балканских столиц по расчленению Турции и оккупации соответствующих областей. В конце мая 1878 г. Стамбульский комитет выступил с обращением, в котором говорилось: «Мы горячо стремимся жить в мире со всеми соседями — Черногорией, Грецией, Сербией и Болгарией. Мы не требуем и не хотим ничего от них, но полны решимости твердо удерживать все то, что является нашим»4.
Албанская лига («Кувенд») была созвана в городе Призрен 10 июня 1878 года. В центре дискуссий в первые же дни ее работы оказались программные принципы и требования, в первую очередь, характер самой лиги. Представители албанских чиновников и духовенства, стоявшие на позициях поддержки Османской империи, заявили о необходимости выдвинуть лозунг не албанской, а мусульманской лиги, объединяющей всех мусульман Европейской Турции. Однако подобная идея была отвергнута Абдюлем Фрашери, отстаивавшим радикальные требования. В своем выступлении перед делегатами Призренской лиги он, в частности, заявил: «Цель кувенда состоит в том, чтобы встретить натиск безжалостных врагов, заключив албанскую бесу и дав клятву защищать, не жалея крови, землю, оставленную нам нашими дедами и прадедами»5. О том, какое значение имели данные земли и, в частности, сам город Призрен для балканских стран, свидетельствует в частности показательное заявление, озвученное в начале января 1878 г. сербским князем Миланом Обреновичем. Выступая перед членами Студенческого легиона Сербии в Белграде, он подчеркнул, что не допускает даже мысли о проведении мирных переговоров до тех пор, пока не возьмет Призрен6.
Во многом под влиянием Абдюля Фрашери Призренская лига изначально была создана в виде военно-политической структуры с центральными органами и отделениями на местах. Сам он от имени Стамбульского комитета вошел в Центральный комитет Лиги, в котором возглавил комиссию по иностранным делам.
Албанская историография и национально-государственная традиция отводят этому политическому объединению албанцев из различных районов Балканского полуострова роль организатора борьбы за освобождение и объединение албанских земель, за отстаивание национального суверенитета албанцев и противостояние попыткам великих держа и соседних балканских стран оккупировать исконные албанские земли. Возлагая вину за будущее обострение сербо-албанских отношений вокруг Косово на Белград, проводивший жесткую политику в отношении албанцев, они подчеркивают, что «отношение сербского правительства особенно поспособствовало ухудшению отношений между высланными албанцами из Южной Сербии и сербами из Косово (во время сербо-турецкой войны 1877—1878 гг. — П. И.). Тогда албанское национально-освободительное движение поднялось до уровня движения за автономию, общее освобождение и независимость. Оно основало и собственный руководящий орган, иными словами, создало Албанскую призренскую лигу, которая вела борьбу против всех возможных врагов и завоевателей»7. Схожей концепции придерживаются и некоторые российские исследователи. В частности, Н. Д. Смирнова видела в деятельности Призренской лиги важнейший этап «албанского национального Возрождения»8.
Однако в исторических трудах представителей других государств балканского региона существует и прямо противоположная точка зрения на роль Призренской лиги. Ее сторонники называют данное объединение и принятые им программные документы первым свидетельством великодержавных устремлений стремительно конституировавшегося в конце XIX в. албанского этноса и считают все происходящее на Балканах в последующие годы (вплоть до настоящего времени) — насильственной борьбой албанцев за реализацию программ мы Призренской лиги и создание «Великой Албании» на основе насильственной перекройки границ региона и подавления (в том числе физического) других балканских народов.
Первые решения Призренской лиги оказались не столь радикальными, как предлагал председательствовавший на заседаниях Абдюль Фрашери. В частности, в принятой 17 июня 1878 г. первой программе Лиги («Карарнаме» — «Книга решений») провозглашалась верность султану и территориальной целостности Османской империи. При этом данный документ ничего не говорил «об объединении албанских земель в один вилайет»9.
Одновременно делегаты направили специальный меморандум участникам Берлинского конгресса (открывавшегося 13 июня 1878 г.), а также турецкому правительству и дипломатическим представителям великих держав в Константинополе, в котором акцентировали внимание Европы на вышеуказанных положениях. В частности, в меморандуме, адресованном представлявшему на Берлинском конгрессе Великобританию премьер-министру Б. Дизраэли, говорилось: «Мы не являемся и не хотим быть турками, но точно так же мы всей своей силой выступим против любого, кто захочет обратить нас в славян, или австрийцев, или греков; мы хотим быть албанцами»10. В Берлин отправилась полномочная делегация Албанской лиги во главе с Абдюлем Фрашери. Кроме того, в Лондоне, Париже и Берлине были распространены петиции с изложением требований Призренской лиги.
Однако деятелям албанского национального движения не удалось принять участие в работе европейского форума наравне с представителями их балканских соседей и даже добиться включения в повестку дня обсуждения в отдельном формате албанского вопроса. Великие державы отрицали сам факт существования албанской нации (фраза «албанская нация не существует» принадлежала председательствовавшему на Конгрессе германскому канцлеру О. Бисмарку11) и рассматривали местности с албанским населением лишь в качестве географического понятия.
Следует также отметить, что «границы албанской территории в то время было нелегко определить»12. Наиболее авторитетными считались свидетельства консула Австро-Венгрии в Шкодере Ф. Липпиха, представившего в 1877 г. специальный меморандум по данному вопросу правительству монархии Габсбургов. В нем он впервые предложил опираться на лингвистический, а не религиозный критерий при определении этнической картины региона и на этой основе ввел понятие «языковой границы» албанских земель. Соответствующая северная граница, по его данным, начиналась чуть к югу от города Бар (Антивари) и затем шла через Колашин на Рожай (юго-западная часть Новопазарского санджака), далее — до границы с Сербией по течению реки Морава. На своем дальнейшем протяжении нарисованная Липпихом граница пересекала долину Вардара и шла далее мимо Дебара вдоль северного берега Охридского озера13.
Однако в первую очередь в вопросах территориального разграничения албанских и в целом балканских земель собравшиеся в Берлине представители великих держав руководствовались интересами глобальной политики. Действуя в соответствии с принципами, заложенными канцлером Бисмарком, «Конгресс занялся своим делом, не особо считаясь с национальными и местными условиями, а именно — пытаясь подправить расшатанный баланс сил на Балканах. Согласно новому устройству балканских дел, Албания претерпела урезание своей территории в пользу своих соседей»14.
2 июля 1878 г. состоялось второе общее собрание Албанской лиги, на котором в числе основных обсуждались вопросы организации зашиты албанских земель от их передачи под чужеземное господство. На основании принятых на нем решений, в северных областях Албании создавались вооруженные албанские отряды, призванные оказать сопротивление передаче присужденных Черногории и другим балканским странам земель — в том числе в Плаве, Гусинье, Шкодере, Призрене, Превезе и Янине. Был принят Статут Лиги, которая приобрела официальное название «Албанская», и был избран состав Генерального совета. Во главе этого органа остался богатый феодал из Дибры (Дебара) Ильяз-паша Дибра, однако в его составе усилилось влияние патриотических сил. Одно из положений Статута подтверждало положение Албанской лиги о формировании вооруженных подразделений «для защиты албанских территорий». Причем в этих целях предусматривалось провести в случае необходимости «мобилизацию всех мужчин, которые способны носить оружие»15. Именно принятие Статута считается обретением Албанской лигой юридической базы «для постепенного оформления в рамках османского государства албанской автономии», поскольку «у албанцев впервые появился орган защиты военным и дипломатическим путем их национальных прав»16.
Следует отметить, что турецкие власти и на этом этапе деятельности Лиги видели в албанцах своих естественных союзников в борьбе против диктата великих держав и нарушения территориальной целостности Империи. Часть делегатов Призренской лиги во главе с представителем Тетово шейхом Мустафой Рухи Эфенди призывала своих коллег открыто заявить о том, что они «во-первых и прежде всего оттоманы, а уже затем албанцы». Константинополь также снабжал албанцев оружием и боеприпасами. В этой связи справедливыми представляются слова британской исследовательницы М. Виккерс, указывающей, что «одним из главнейших препятствий на пути культурного, национального и политического прогресса албанцев являлся продолжавшийся отказ оттоманской администрации признать, что албанцы — не турки, а особый народ с собственной отчетливой идентичностью. Обращение большого количества албанцев в ислам, а также предоставляемая им Портой безопасность против славян и греков окончательно способствовали тому, что они скорее отождествляли себя в целом с оттоманскими турками, нежели осознавали специфические албанские идеалы и цели. Таким образом, сама природа оттоманского правления отсрочила появление албанского национального самосознания и последующего национального движения, и привела к тому, что албанцы стали последней балканской нацией, обретшей свою независимость от Оттоманской империи»17.
Вышеуказанные идеи Призренской лиги получили дальнейшее развитие в сентябре 1878 г., когда радикальное крыло Албанской лиги во главе с Абдюлем Фрашери («Стамбульский комитет») обнародовало новую программу объединения, имевшую более радикальный характер по сравнению с предыдущей18. Ее основные положения были опубликованы 27 сентября на страницах редактируемой одним из активистов албанского национального движения Сами Фрашери стамбульской газеты «Терджюман-и Шарк» («Рупор Востока») и включали в себя следующие пункты:
«1. Его Величество Султан должен защищать все права албанцев и не допустить, чтобы хоть одна частичка территории албанских областей была передана их соседям или другим народам, с которыми они граничат;
2. Все албанские области, в частности, Шкодринский и Янинский вилайеты, должны соединиться в единый вилайет, так называемый «Албанский вилайет»; в его собственной среде должен быть выбран и назначен честный, способный и ученый вали, знающий страны, положение, обычаи и менталитет данного народа;
3. Официальные лица административной и судебной сфер, которые находились бы на службе в данном вилайете, должны знать язык страны, понимать проблемы и требования, которые выдвигает народ; на официальную службу необходимо назначать тех, кто может говорить с местными жителями без переводчика.
4. Не принимая во внимание религиозные и имущественные различия, демократическим и равноправным образом необходимо провести выборы пленарных советов таким образом, чтобы население нахий выбирало бы пленарные советы нахий, пленарные советы нахий выбрали бы пленарные советы казы, пленарные советы казы выбирали бы пленарные советы Санджака, одновременно из состава этих советов избиралась бы Национальная ассамблея;
5. Каждый год Ассамблея проводила бы свои рабочие двухмесячные сессии в столице Вилайета. Из числа избранных членов создавался бы Совет, выполняющий национальные требования, рассматривал вопросы улучшения существующего положения и выносил несправедливости и упущения, допущенные чиновниками, на рассмотрение Национальной ассамблеи и представителя правосудия, если речь идет о подсудном деле. В этом случае судебный процесс над подобными чиновниками осуществлялся бы в рамках Национальной ассамблеи, а принятое решение приводилось бы в исполнение Центральным правительством.
6. Вилайет поддерживал бы с Высокой Портой почтовую и телеграфную связь, а также вел переговоры на официальном османском языке, в то время как албанский язык использовался бы и применялся бы в суде, на встречах, заседаниях, в школах и гимназиях низшего уровня, которые уже существуют в областях Албании, и в тех, которые будут основаны позднее. Турецкий язык использовался бы лишь в некоторых областях знаний и наук, — там, где без этого нельзя обойтись. Почтовая службы, письменность и обучение будут осуществляться на албанском языке, а из доходов Вилайета, образующих прибыль, будет выделяться достаточно средств для развития науки и образования.
7. Вне зависимости от религиозных различий, все албанцы должны принять участие в организации и создании национальной армии, которая, несомненно, насчитывала бы свыше двухсот тысяч военнослужащих. Для этой элитной армии, которая будет создана, существовали бы особые военные правила, а к ее подготовке и обучению были бы привлечены офицеры из иностранного государства»19.
Многие албанские историки (в частности, К. Фрашери) предпочитают в этой связи трактовать одно из ключевых требований Призренской лиги — о создании общего вилайета для албанцев — как исходившее из сохранения Европейской Турции и потому носившее «протурецкий» характер20. Однако многие турецкие исследователи - среди них С. Кюльдже — подчеркивают, что цели и деятельность Призренской лиги изначально «находились в противоречии с интересами и самим существованием Османской империи»21. Представляется, что более обоснованной и взвешенной является точка зрения российского исследователя Г. Л. Арша, характеризующего рассматриваемый документ следующим образом: «Это первая в истории албанского национально-освободительного движения развернутая программа политической автономии Албании»22. Аналогичную оценку дала принятой программе российская газета «Голос», подчеркнувшая, что Албанская лига «приняла в последнее время характер национальный, имеющий целью домогаться образования автономного Албанского княжества, которое бы находилось только под верховной властью султана»23. Впрочем, принципиальные разногласия по вопросам истории Албании и Косово традиционно присутствуют в научной, не говоря уже о публицистической, литературе. Кроме того, как справедливо отмечает американская исследовательница Джули Мертус, «многие сторонние наблюдатели попросту не знают, что подумать о Косово»24.
Примечательно, что столицей объединенного албанского вилайета сторонники радикального крыла Призренской лиги предполагали сделать город Охрид (современная Македония) как занимающий центральное положение на Балканском полуострове. К этому времени в самой Лиге произошли существенные организационные перемены. В соответствии со своим статутом она получила официальное название «Албанская лига», а в результате переизбрания 2 июля 1878 г. прежнего Генерального совета как высшего органа данного объединения в его состав вошли приверженцы более радикальных взглядов. Новым исполнительным органом Лиги стал Национальный комитет, в состав которого вновь был избран Абдюль Фрашери в качестве руководителя комиссии по иностранным делам.
К началу ноября 1878 г. предложенная Стамбульским комитетом новая программа Призренской лиги в целом получила поддержку со стороны ее местных отделений, правда, за исключением пункта о демократических выборах органов местного самоуправления. Абдюль Фрашери лично возглавил кампанию по сбору подписей под программными требованиями Призренской лиги в южных районах страны. В частности, он посетил города Эльбасан, Берат, Фиер, Влера, Дельвина, Гирокастра. К началу декабря необходимые подписи были собраны. Предполагалось, что затем программа будет представлена в Стамбуле албанской делегацией лично турецкому султану, однако обострение ситуации в южных районах Албании в связи со спорами о греко-турецком территориальном разграничении не позволило сделать это.
Сам Абдюль Фрашери также пришел к выводу о необходимости выйти за рамки переговоров с Грецией и попытаться привлечь внимание великих держав. В марте 1879 г. он вместе с другим авторитетным албанским лидером Мехметом Али Вриони отправился в трехмесячное дипломатическое турне по европейским столицам. Они последовательно посетили Рим, Париж, Лондон, Берлин, Вену и, на завершающем этапе, Стамбул. Санкт-Петербург в программу турне не вошел, поскольку албанские лидеры априори были уверены в том, что Россия поддержит в территориальных спорах свою союзницу Черногорию (которой Берлинский конгресс определил приращения за счет Албании), да и Грецию тоже. Албанские делегаты представили во внешнеполитические ведомства тех стран, которые они посетили, записки идентичного содержания.
Данный документ носил противоречивый характер, что объективно отражало неоднозначность позиции Призренской лиги по территориальным вопросам. С одной стороны, Абдюль Фрашери настаивал на невозможности передачи Греции южноалбанских земель, на которые претендовали Афины. В качестве аргумента фигурировали в том числе ссылки на чувства исторической справедливости: «Албанцы сохранили свою родину, свой язык и свои нравы, отразив в варварские времена нападения римлян, византийцев и венецианцев. Как можно допустить, чтобы в век просвещения и цивилизации нация, столь храбрая и столь привязанная к своей земле, была принесена в жертву, отдана без каких-либо законных оснований алчному соседу?»25
С другой стороны, выступая против притязаний Греции на Южную Албанию (Северный Эпир по греческой терминологии), Абдюль Фрашери и его единомышленники со своей стороны распространили географию собственных территориальных притязаний до крупного греческого города Янина, а также городов Арта и Превеза. Авторы записки подчеркивали, что отказ великих держав от передачи этих районов проектируемой независимой Албании лишит последнюю естественных стратегических укреплений, а также плодородных зимних пастбищ для албанских пастухов. Однако главным выступал исторический аргумент — насколько емкий, настолько же и трудно доказуемый: «Албанский народ более древний, чем греческий народ; известно, что в старину Эпир был одной из составных частей Албании, и никогда греки в какой-либо мере не владели этой страной»26.
К этому времени албанские отряды Призренской лиги уже фактически контролировали значительные территории — в том числе собственно Албанию с городом Шкодер и территорию Косово. Как признавала в те дни даже столь далекая от театра боевых действий газета, как американская «Sacramento Daily Record-Union», «турецкие офицеры и рядовые повсеместно братаются» с албанцами27. По сути, Призренская лига стала «первой албанской организацией, руководившей национально-освободительной борьбой. Заслугой ее явилось объединение, хотя и кратковременное, сил албанского народа в этой борьбе»28.
Однако отказ Порты принять предложение Призренской лиги о создании единого албанского вилайета и нежелание великих держав обратить внимание на стремление албанцев иметь собственную государственность побудили Абдюля Фрашери перейти к более решительным действиям в русле албанского национального движения. На собравшемся в Гирокастре 23 июля 1880 г. очередном заседании Албанской лиги он обнародовал программу, имевшую радикальный характер. Она означала, что Лига берет на себя функции временного правительства автономной Албании, построенной на принципах равенства и гражданских свобод и располагающей собственной регулярной армией. За султаном, который должен был взять на себя обязательство защищать Албанию от внешней агрессии, оставлялось право назначать правителя албанского государственного образования, собирать ежегодную дань, а также получать в военное время в свое распоряжение ограниченный албанский воинский контингент. Данная программа была в целом одобрена делегатами общеалбанского собрания, однако под давлением более умеренной их части ее реализация была поставлена в зависимость от возникновения ситуации, когда Османская империя подвергнется внешней агрессии и не сможет ей эффективно противостоять.
Однако большинство делегатов Лиги, опасавшиеся идти на разрыв с османскими властями в условиях неблагоприятной позиции великих держав, все более склонялись в сторону соглашательства с Портой. В октябре 1880 г. на состоявшемся в городе Дебар очередном общем собрании делегатов Албанской лиги произошел принципиальный раскол. Группа радикалов во главе с Абдюлем Фрашери в количестве порядка 130 чел. призвала добиваться реализации положений программы широкой автономии Албании, принятой в Гирокастре. Немного превосходившая ее по численности группа умеренных делегатов (около 150 чел.) поддержала резолюцию об обращении к турецкому правительству с просьбой о предоставлении албанским землям ограниченной автономии. Обе группы потребовали создания отдельного албанского вилайета. Наконец, небольшая группа участников форума — примерно 20 делегатов — выступила против какой-либо автономии в принципе, за сохранение в неприкосновенности существующего административно-территориального устройства Османской империи.
Однако в Константинополе отказались даже обсуждать направленные туда резолюции, а султан Абдул-Хамид II заявил о полной неприемлемости образования отдельного албанского вилайета, назвав сторонников указанной идеи «опаснейшими врагами» Оттоманской империи и пригрозив им репрессивными мерами29.
К этому времени отношение турецких властей к проблеме реализации решений Берлинского конгресса относительно территориального разграничения с соседними государствами претерпевало изменения. Испытывая все возраставшее давление со стороны европейских держав и понимая нежизнеспособность Османской империи в условиях внешнеполитической изоляции и возможных военно-силовых акций, султанское правительство решило форсировать выполнение наложенных на него обязательств. Это вынуждало Константинополь идти на конфликт с Албанской лигой. В начале декабря 1879 г. в Призрен прибыла очередная турецкая военная миссия во главе с губернатором Битольского вилайета Ахмедом Мухтар-пашой с тем, чтобы обеспечить, наконец, передачу Черногории округа с городами Плав и Гусинье.
Однако решительные действия албанцев, заблокировавших продвижение турецких отрядов, в очередной раз сорвали планы «цивилизованной» Европы и Османской империи. Более того, подчинявшиеся Призренской лиге албанские вооруженные отряды нанесли 8—10 января 1880 г. в районе сел Велика и Пепич тяжелое поражение черногорским войскам, попытавшимся явочным порядком оккупировать присужденные ей Берлинским конгрессом области.
В этих условиях правительства и дипломаты великих держав признали необходимым внести коррективы в уже подписанные ими договоренности. 18 апреля 1880 г. посланники европейских государств в Константинополе по инициативе итальянской стороны договорились о передаче Черногории вместо Плава и Гусинье североалбанских горных округов Хот и Груда к северо-востоку от Шкодера, жители которых исповедовали католицизм. И вновь попытки перекроить политическую карту Балкан без учета исторических и национальных реалий натолкнулись на решительное противодействие «несуществующей» (по мнению Европы) нации, в очередной раз получившей тайное содействие со стороны турецких властей, передавших албанским отрядам оружие и боеприпасы и позволивших им занять оборонительные позиции турецкой армии. Так произошло, в частности, в городе Тузи, расположенном в районе, подлежавшем передаче. Турецкие власти 22 апреля 1880 г. дали возможность албанским отрядам занять этот стратегически важный пункт до подхода черногорских войск, оставив им также оружие и боеприпасы, включая пушки. Организацию обороны Тузи взяли на себя Шкодринский комитет Призренской лиги, а также руководство племенного военно-политического союза Горной Малесии, в состав которого входили Хот и Груда. К маю общая численность оборонявших район Тузи албанских отрядов достигла 12 тыс. чел., включая отряды албанского племени мирдитов во главе с Пренком Биб Додой — будущим министром в правительстве князя Албании Вильгельма Вида «образца» 1914 года.
В сложившейся ситуации в июне 1880 г. Великобритания и Австро-Венгрия убедили своих коллег по «клубу великих держав» «окончательно» пересмотреть свое же предыдущее «окончательное» решение. Теперь разменной картой в большой европейской политике стал населенный преимущественно албанскими мусульманами важный портовый город Улцинь (Дульциньо) вместе с прилегающей к нему территорией, а исполнителями — турецкие войска под командованием Дервиш-паши. А чтобы турецкое руководство на сей раз не помышляло о «двойной игре», великие державы пригрозили ему оккупацией важнейшего порта Смирна (Измир).
В результате штурма Улциня, осуществленного значительно превосходящими по численности турецкими силами 22 ноября 1880 г., героическое сопротивление защищавшего город по распоряжению Шкодринского комитета Призренской лиги вооруженного албанского отряда под командованием Юсуф-аги Соколы было подавлено, 23 ноября в город вошли турецкие войска, а 26 ноября в него были беспрепятственно пропущены черногорские силы. Несмотря на такой исход, албанская историография традиционно трактует все события во взаимоотношениях Черногории и албанцев в 1878—1881 гг. как «войну между Черногорией и Албанской лигой Призрена», вызванной «территориальными претензиями Черногории в отношении Албании»30. Действительно, за период 1878—1880 гг. — то есть уже после завершения работы Берлинского конгресса — черногорская территория увеличилась вдвое, страна получила стратегически важные выходы к Адриатическому морю через портовые города Бар и Улцинь, и в целом использовала шанс, возникший «вследствие ослабления объятий Оттоманской империи на Балканах»31.
В январе 1881 г. радикальное крыло Лиги во главе с Абдюлем Фрашери собралось в Призрене на собственное чрезвычайное заседание. В своей речи Фрашери, в частности, заявил: «Порта ничего не сделает для албанцев. Она относится к нам и нашим меморандумам с величайшим презрением. Порта не предприняла ничего для того, чтобы уничтожить в албанских районах старый порядок вещей и огромную нищету, и, возможно, под давлением Европы откажется от части Албании. Давайте думать о себе и работать для себя. Пусть не будет разногласий между тосками и гегами (этнические группы албанцев, населяющие соответственно южные и северные районы страны. — П. И.), пусть все мы будем албанцами и создадим Албанию»32.
Во многом под влиянием агитации Абдюля Фрашери съезд Албанской лиги в Призрене в январе 1881 г. вошел в историю этого объединения в качестве наиболее значимого события с точки зрения радикальности принятых на нем решений. Утвержденный делегатами Национальный комитет Лиги был провозглашен «временным правительством» Албании. В его состав в качестве одного из 12-ти министров вошел и Абдюль Фрашери. На него были возложены полномочия ответственного за внешние сношения Албании.
С этого времени вооруженные отряды, подчинявшиеся сформированной верховной албанской власти, перешли к активным боевым действиям непосредственно против турецких войск, в том числе в Косовском вилайете, Дебарском санджаке и в Македонии, где им удалось занять основные центры, включая города Дебар и Скопье (Усюоб). Однако попытки Лиги распространить вооруженную освободительную борьбу на другие албанские земли окончились неудачей. Шкодринский комитет Албанской лиги был разгромлен сразу после падения Улциня, а Янинский комитет занимался исключительно вопросами обеспечения выгодного для албанцев греко-турецкого разграничения в условиях продолжавшегося отсутствия между Афинами и Константинополем формального соглашения.
В конце марта 1881 г. турецкие войска развернули массированное наступление против албанцев, во главе которого встал печально известный своими карательными экспедициями против албанских повстанцев Дервиш-паша. Упорное сопротивление слабо организованных и плохо вооруженных албанских отрядов было сломлено в генеральном сражении у села Штимле; в том же месяце под контроль турецких властей перешел Скопье. В конце апреля десятитысячная турецкая армия под командованием Дервиш-паши взяла штурмом Призрен, а вскоре восстановила контроль над остальными районами Косово. На всей территории, населенной албанцами, осуществлялись массовые репрессии против участников национального движения и депутатов Призренской лиги. Абдюль Фрашери был схвачен в районе албанского города Эльбасан и переправлен в Призрен, где был приговорен к смертной казни, впоследствии замененной пожизненным заключением. Абдюль Фрашери провел в призренской тюрьме около трех лет и был выпущен на свободу в 1885 г. по состоянию здоровья с условием не заниматься политической и общественной деятельностью. В 1886 г. он покинул Албанию и переехал в Стамбул, где скончался 23 октября 1892 года.
В 1978 г. останки Абдюля Фрашери были перевезены в Тирану и торжественно захоронены на территории Большого парка в столице Албании.
Примечания
Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ в рамках исследовательского проекта РГНФ («Историческая типология межнациональных конфликтов на примере Балкан»), проект № 14-01-00264.
1. ФРАШЕРИ К. История Албании. Тирана. 1964, с. 135.
2. Краткая история Албании. М. 1992, с. 169.
3. Там же, с. 170.
4. Там же, с. 172.
5. Там же, с. 173.
6. The New York Herald. 18.1.1878.
7. BRESTOVCI S. Marredhëniet shqiptare-serbo-malazeze (1830—1878). Prishtinë. 1983, c. 268.
8. СМИРНОВА Н.Д. История Албании в XX веке. М. 2003, с. 25.
9. GAWRYCH G.W. The Crescent and the Eagle: Ottoman rule. Islam and the Albanians, 1874-1913. N.Y. 2006, p. 46-47.
10. SKENDI S. The Albanian national awakening, 1878-1912. Princeton University Press. 1967, p. 45.
11. CASTELLAN G. L’Albanie. Paris. 1980, p. 10.
12. VICKERS M. The Albanians. A Modem History. L.-N.Y. 1995, p. 30.
13. LIPPICH F. Denkschrift über Albanien. Vienna. 1877, S. 8—9.
14. CHEKREZI K. Albania. Past and Present. New York. 1919, p. 50-51.
15. Краткая история Албании, с. 176.
16. Там же.
17. VICKERS М. The Albanians, p. 31.
18. POLLO S., PUTO A. The History of Alania. London. 1981, p. 125.
19. HAŞANI S. Kosovo. Istine i zablude. Zagreb. 1986, s. 284—285.
20. FRÀSHERI K. Lidhja Shqiptare e Prizrenit. Tiranë. 1997, f. 115.
21. KÜLCE S. Osmanli Tarihinde Amavutlluk. Izmir. 1944, f. 250.
22. Краткая история Албании, с. 179.
23. Голос. 29.IX.1878.
24. MERTUS J. Kosovo: how myths and truths started a war. Berkeley-Los Angeles. 1999, p. 5.
25. Цит. по: Краткая история Албании. M. 1992, с. 181—182.
26. Там же, с. 182.
27. Sacramento daily record-union. 12.V.1880.
28. СЕНКЕВИЧ И.Г. Освободительное движение албанского народа в 1905—1912 гг. М. 1959, с. 60.
29. Краткая история Албании. М. 1992, с. 194.
30. Там же, с. 274.
31. MORRISON К. Montenegro. A Modem History. L.-N.Y. 2009, p. 28.
32. Цит. по: Краткая история Албании, с. 194.