Новосельцев А. П. Христианство, ислам и иудаизм в странах Восточной Европы и Кавказа в Средние века

Новосельцев А. П. Христианство, ислам и иудаизм в странах Восточной Европы и Кавказа в Средние века // Вопросы истории. - 1989. - № 9. - С. 20-35.

В наши дни верующее население Восточной Европы (европейской части СССР), Кавказа и Закавказья исповедует три монотеистические религии (христианство, ислам и иудаизм) в их различных вариантах (например, есть христиане православные, католики, протестанты, монофизиты, имеются мусульмане шииты и сунниты и т. д.). Распространение этих религий приходится в основном на период средневековья, когда они сменяли у разных местных народов многочисленные языческие культы. Последние бесследно не исчезли,.. их более или менее явственные реликты сохранялись веками после официальной христианизации или исламизации той или иной страны, а отдельные элементы в разных видах вошли в конкретику новой религии. Случалось, что принятие, например, христианства не оказывалось устойчивым, и люди возвращались к старым языческим верованиям или же склонялись к иной (например, мусульманской) религии.

Все эти моменты весьма важны для изучения истории народов европейской части нашей страны и смежного ей Кавказа. Учет последнего в данном случае важен и потому, что и христианство и иудаизм, а в значительной мере и ислам попадали в Европу через посредство Кавказа, и это обстоятельство трудно игнорировать. Для ислама не меньшую, а вероятно, и большую роль играла также Средняя Азия.

В советских трудах четко вырисовывается схема, согласно которой главной и основной причиной принятия христианства или ислама были коренные изменения в общественно-экономическом строе того или иного общества. Это чаще всего связывается с процессом феодализации и перехода от древних или первобытнообщинных порядков к феодальным. Вряд ли такой подход правилен и исторически обусловлен. Ведь христианство проявилось задолго до возникновения феодальных отношений в недрах рабовладельческой Римской империи, отражая противоречия социального, этнического и культурного порядка в этом сложном конгломерате племен и народов древности. Да и ислам вырос практически в условиях бедуинского общества, хотя и возник первоначально в городских (торговых) центрах Аравии. Вопрос об общественном строе арабского общества VII в. до сих пор остается спорным; одни полагают, что оно было феодализирующимся, другие с этим не согласны.

Уже одно это говорит в пользу того, что механически сводить возникновение таких религий, как христианство и ислам, к смене общественно-экономических формаций невозможно. Если сюда прибавить роль этих религий в наше время, в странах, стоящих на самых различных ступенях социально-экономического развития, довольно бурное расширение сферы ислама в наши дни на разных континентах, то высказанное выше сомнение получит дополнительную опору. Что касается иудаизма, то он возник и сложился в древности, задолго до появления каких-либо ростков феодализма, и его относительное оживление и распространение или упадок в те или иные эпохи социально-экономическими факторами объяснить невозможно.

Поэтому, рассуждая о причинах христианизации или исламизации той или иной страны, приходится рассматривать это явление через призму многих причин не столько социально-экономических, сколько этнических, политических и культурных. Только при этом условии, а также при четко конкретном подходе можно объяснить, почему то или иное общество стало христианским или мусульманским или, наоборот, отказалось соответственно от ислама или христианства в пользу иной религии. В задачу моей статьи входит фиксация основных моментов, связанных с утверждением и распространением трех указанных религий у народов европейской части нашей страны и Кавказа.

В советской науке господствует периодизация, согласно которой средние века начинаются где-то в V в. и уступают место новому времени в XVII в. приблизительно с Английской буржуазной революции. В западной историографии сохранилась иная периодизация, ранее признаваемая и русскими историками. Согласно ей средние века сменились новым временем в XVI в., т. е. после Великих географических открытий и начала Реформации. Ныне и среди наших ученых появились сторонники отодвижения начала нового времени к XVI веку.

Как сказано выше, возникновение и распространение религий в прокрустово ложе (в данном случае этот эпитет вполне уместен) формационного деления не укладывается. Поэтому на начальном этапе изложения придется заглянуть в позднюю античность, а завершить его лучше всего временем присоединения тех или иных народов к России, что означало начало действительно нового этапа в истории трех религий, по крайней мере в плане их взаимоотношения с государством, которое покровительствовало одной из них (православному христианству).

Христианство возникло в I - II вв. в Палестине и прилегающих областях первоначально как секта в иудаизме, а потом как религия угнетенных и обездоленных разного этнического происхождения. Качественный скачок от христианства как малоизвестной иудейской секты, каких много было в ту пору, к религии, которую исповедовали представители разных этносов, связывается легендами с деятельностью апостола Павла. Согласно христианской традиции ученики Христа (апостолы) после смерти и воскресения своего учителя рассеялись по всей земле, пронося его слово по различным странам. Так, апостол Фаддей отправился на Восток и, согласно кавказским легендам, проповедовал христианское учение в Армении, Албании и других восточных странах¹. В Грузии, а также на Руси, по местным легендам, ту же роль играл апостол Андрей² и т. д.

Это, конечно, легенды, хотя в наши дни, как ни странно, они порой принимаются почти за истину³. Внимательное научное их рассмотрение, однако, такой подход опровергает. Для примера возьмем рассказ Повести временных лет о путешествии апостола Андрея. Маршрут его (из Малой Азии в Крым, далее по Днепру в Верхнюю Русь и затем через Балтику на запад) - это направление движения варяжских дружин IX - X вв. по знаменитому "пути из варяг в греки", и связать апостола Андрея, жившего по традиции в первой половине I в., с Восточной и Северной Европой мог только книжник XI в., во времена которого этот путь функционировал.

Иное дело время появления первых очагов христианства в Закавказье или на юге Восточной Европы, прежде всего в Крыму. Оба эти района либо входили в состав Римской империи, либо были теснейшим образом связаны с ее восточной периферией, где и возникло христианство. Источники об этом имеются - письменные и археологические. Тем не менее вокруг хронологии христианизации закавказских стран ведутся споры, сущность которых сводится к существованию определенных, канонизированных местными церквами датировок. Наглядный пример тому - дата христианизации Армении.

Еще в дореволюционной клерикальной историографии Армении утвердилась дата 301 - 303 гг, как время принятия христианства царем Трдатом III. Она основана преимущественно на показаниях двух источников: так называемого Агатангела и Мовсеса Хоренаци. Агатангел (псевдоним неизвестного автора V в.) написал полулегендарную историю христианизации Армении. В ней немало ценных сведений, но столь же много преданий и сказов. Например, Агатангел совершенно серьезно повествует о превращении Трдата в свинью и обратно в человека⁴. Мовсес Хоренаци, согласно традиции, жил и писал в V в. (ныне эта дата принимается большинством ученых). Однако еще недавно бытовали и другие точки зрения. Например, Я. А. Манандян утверждал, что Хоренаци жил в IX в.⁵, обосновывая это рядом фактов из его труда, которые действительно не могли быть записаны в V веке. Возможно, такие сведения в первоначальный текст труда этого историка добавили позднее переписчики.

Анализ источников и реалий начала IV в. позволяет отвергнуть дату 301 - 303 гг., что и делает ряд видных армянских ученых⁶. Дело в том, что принятие христианства Трдатом III произошло по чисто политическим соображениям. Армянские Аршакиды после свержения своих родичей в Иране Сасанидами в 20 годы III в. волей-неволей склонялись к Риму и стали его союзниками в борьбе с Ираном. Трдат III, по-видимому, после оккупации Армении персами в 80 - 90-х годах III в. бежал к императору Диоклетиану, а после поражения шаханшаха Нерсе и Нисибийского мира 298 г. вернулся с помощью римлян на армянский престол. Однако известно, что Диоклетиан был гонителем христианства, и при его жизни вассал Рима не мог принять эту религию. Только Миланский эдикт 313 г. разрешил христианам свободно исповедовать свой культ в пределах Римской империи. После этого эдикта армянский царь мог официально принять христианство. Произошло это, как устанавливают ряд армянских ученых, где-то в 314 - 316 годах. Такая дата находит подтверждение в так называемом Анониме, вошедшем в исторический труд VII в. Себеоса⁷. "Аноним" написан до Хоренаци, который им пользовался наряду с Агатангелом, Фавстом, Корюном и другими ранними авторами.

Разумеется, принятие христианства в качестве официальной религии Великой Армении было подготовлено предшествующим периодом, так как эта религия стала распространяться среди армян (особенно Малой Армении) очень рано. Уже в III в. в Малой Армении имелся христианский епископ, а следовательно, и определенная его паства. В связи с этим встает вопрос о роли Армении в распространении христианства в других странах Закавказья, а затем и горного Кавказа. Она логически вытекает из географического положения этой страны, ближе всего расположенной к древнейшим очагам христианства - Месопотамии, Сирии, Каппадокии.

Известно, что христианство даже среди господствующих классов Армении внедрялось медленно и туго, что еще в VII - VIII вв. реликты языческих культов были здесь вполне обыденным явлением, особенно во внутренних, глубинных районах страны.

Традиция, сохраненная армянской и албанской⁸ историографиями, также указывает на роль Армении в распространении христианства в Кавказской Албании. Эта страна, расположенная на востоке Закавказья и исторически связанная и с Ираном, и с горным северо-восточным Кавказом, оказалась менее готовой к христианизации, нежели Армения. Первоначальные центры Албании находились на северо-востоке современной Азербайджанской ССР и в Южном Дагестане. Еще ал-Масуди (X в.) указывал, что в Кавказской Албании (Аране) было много зороастрийских храмов⁹. Раньше всего христианство, по-видимому, стало утверждаться в областях по правую сторону Куры (Арцах, Утик и др.), которые до 387 г. (дата традиционная, ныне некоторыми исследователями оспариваемая) входили в состав Армянского государства и где уже, очевидно, за несколько столетий до этого шел процесс арменизации местного кавказоязычного населения. Именно эти районы в V в. стали центром Албании, и сюда, в основанный в 80-х годах V в. Партав была перенесена столица.

Согласно традиции христианином стал в первой половине IV в. албанский царь Урнайр¹⁰. Точная дата этого события неизвестна, так как Каланкатваци, основной источник об Албании, ее историю IV в., не говоря уже о более ранних временах, знал плохо.

Очевидно, из-за обострения армяно-албанских отношений во второй половине IV в., когда Армения ориентировалась на Рим - Византию, а Албания - на Иран, христианство в Албании не закрепилось, и во второй половине V в. его внедрял в этой стране царь Вачаган III¹¹. Связано это было опять-таки преимущественно с внешнеполитической ситуацией той поры, когда Албания вместе с Грузией и Арменией включилась в антииранское восстание 80-х годов V века. На этот раз христианство стало надолго государственной религией Албании, но глубоко в албанское общество оно, очевидно, так и не проникло. Точнее можно полагать, что христианство достигло больших успехов на правобережье Куры и гораздо меньше преуспело в областях старой Албании. На правобережье его главной опорой было армянское население Арцаха и других областей, что привело к постепенной деэтнизации значительной части местного кавказского населения и к утрате албанским языком своих наметившихся было в V - VI вв. позиций в литературе, к замене его армянским языком.

Вместе с тем именно Кавказская Албания в V - VI вв. сыграла большую роль в распространении христианства на север, в пределы современного Дагестана. Еще в V в. один из местных правителей стал христианином¹² а для VI в. сирийский историк Псевдозахария (Ритор) отмечает наличие у "гуннов" Дагестана не только христианства, но и письменности¹³. Позже (когда - неясно), возможно, уже после начала утверждения в Восточном Закавказье ислама, христианство проникает в области горного восточного и центрального Кавказа, в частности во владения сахиб ас-сарира (предположительно области расселения аварцев и, возможно, лакцев).

Конфессиональная ситуация в областях горного восточного Кавказа в раннем средневековье была крайне сложной. Здесь доминировали местные языческие культы, которые смешивались с верованиями (по преимуществу в прибрежной полосе Дагестана) иранских племен (сарматов, алан-маскутов), а также тюрок и финно-угров. Например, так называемые гунны Дагестана в VII в. почитали иранское божество Аспандиата, которого именовали также и Тангрихан (тюркское божество)¹⁴. Наконец, в районе Дербента довольно рано возникли иудейские общины. Когда они появились, мы достоверно не знаем, хотя, несомненно, их возникновение связано с иудейскими общинами Сасанидской державы. Их было много в центре государства - Ираке (там находилась и столица Сасанидов Ктесифон)¹⁵, а также в некоторых городах собственно Ирана (Хамадане, Исфагане, Ширазе и других)¹⁶. Позже иудейские общины прибрежного Дагестана сыграли важную роль (наряду с общинами Крыма) в распространении иудаизма среди хазар.

В Грузию (Восточную) христианство проникло из двух стран: Армении и Каппадокии, причем роль последней в раннее время была, по-видимому, более значительной. Каппадокия (древняя страна хеттов) в раннем средневековье имела еще свои особые этнос и язык, позже исчезнувший. Ее главный город Мазака (Кесария) в III - IV вв. был одним из центров христианства, и первоначально даже армянский хайрапет рукополагался каппадокийским епископом¹⁷. Согласно древнегрузинским и древнеармянским источникам, просветительницей Грузии была каппадокийка Нино¹⁸. Что касается даты принятия христианства восточногрузинским царем, существуют несколько точек зрения, из которых наиболее аргументирована датировка И. А. Джавахишвили (337 г.)¹⁹. Конкретный ход христианизации Грузии еще более затемнен легендами, нежели история принятия христианства Трдатом III в Армении²⁰. Армянский епископ получил титул католикоса и стал независимым от каппадокийского иерарха в 60 - 70-х годах IV века. Епископ Восточной Грузии стал каталикосом во второй половине V в. (при царе Вахтанге Горгосале).

Но если первоначально истоки христианства были неодинаковыми для Армении, Албании и Грузии, то в дальнейшем произошло сближение трех церквей. Реальный ход его известен плохо. После Халкидонского собора 451 г. несколько церквей отделились от константинопольского центра, но есть основания полагать, что это случилось не сразу и, например, армянская церковь стала монофизитской позже. В V - VI вв., наоборот, наблюдается сближение закавказских церквей с константинопольским православием, что было связано с ирано-византийской борьбой за Закавказье. Иран, особенно в V в., пытался внедрить в этом регионе зороастризм, что, очевидно, в известной мере удалось сделать в Албании. Но и там в результате известного общекавказского восстания 80-х годов V в. восторжествовало христианство. В Армении же и в Грузии зороастризм не получил распространения.

В V - VI вв. в Закавказье возобладало религиозное и культурное влияние Византии. Оно оказало, в частности, влияние на появление так называемой грекофильской школы в Армении и в меньшей степени на другие части Закавказья. Грекофилы отвергали все другие воздействия, прежде всего традиционное для Закавказья сирийское, столь сильное в Армении и Албании IV века. В результате деятельности грекофилов была потеряна масса сведений о сирийско-закавказских культурных связях. Например, известно, что Библия на древнеармянский язык сначала переводилась с сирийского языка, но затем Месроп Маштоц перевел ее текст с Септуагинты. Этот перевод был канонизирован, а от более старого сирийского сохранились только фрагменты. Неизвестно, с какого языка переводился Новый завет на албанский язык (такой перевод существовал²¹), но древнегрузинская Библия тоже была переложена с Септуагинты.

Вместе с тем между закавказскими церквами существовали противоречия, они являлись отражением разногласий между местными правителями, а также подстрекались соседями - Ираном и Византией. В результате в начале VII в. произошел раскол закавказских церквей. Грузинская (восточно-грузинская) отделилась от армянский и албанской и укрепила связи с Константинополем, Армянская и Албанская обособились, и, очевидно, с этой поры в них возобладали монофизитские тенденции. Одновременно усилились контакты между армянской и албанской церквами. Формально они оставались пока самостоятельными, но на деле перевес все больше склонялся на сторону Валаршапата. Одной из причин утверждавшейся гегемонии армянской церкви стало то, что в правобережной Албании той эпохи главенствующую роль все больше играло армянское население Арцаха, Утика и других районов. Это привело и к вытеснению из литературы албанского языка армянским. Дальнейшие судьбы Албании, ее религии и языков были связаны с начавшейся в VIII в. исламизацией страны.

Западная Грузия (Лазика) в IV - начале VI вв. была самостоятельным государством, за которое вели борьбу Иран и Византия. Преобладало здесь византийское влияние. Согласно древнегрузинской традиции Лазика стала христианской в VI в., в правление Юстиниана I (527- 565 гг.)²². Однако некоторые современные грузинские историки (Н. Ломоури и другие) доказывают, что христианизация Западной Грузии имела место еще в IV в. через посредство Восточной. Вопрос сложный, но мне кажется традиционная точка зрения более аргументирована. В пользу ее говорит как раз самостоятельная роль Лазики, которая от Восточной Грузии не зависела, а в таких случаях по аналогии с другими примерами из истории логичнее предположить, что правители Западной Грузии действовали и здесь вполне самостоятельно. Через Западную Грузию Византия стала постепенно распространять христианство и на Западном Кавказе, в местах обитания многочисленных, но политически разъединенных адыгских племен, а также у алан, доминировавших в Центральном Кавказе.

Таким образом, до начала мусульманских завоеваний и распространения ислама христианство в пределах Закавказья и Кавказа неуклонно расширяло и укрепляло свои позиции. Правда, о глубинных процессах здесь вести речь оснований нет; скорее всего для IV - VII вв. можно говорить (даже для Армении и Грузии) лишь о частичной христианизации основной массы населения (крестьянства). В то же время вместе с успехами общей христианизации шел процесс размежевания местных церквей, достигший своего апогея как раз накануне начала распространения ислама в Передней Азии.

История распространения ислама в покоренных Халифатом странах изучена неравномерно. Установлено, что даже в Иране X в. в ряде областей (например, Фарса) ислам далеко не полностью вытеснил зороастризм, и, например, известный иранист Р. Фрай считает на этом основании правомерным доводить древнюю историю Ирана до X века²³. Что касается Средней Азии и Закавказья, то известно, что еще в VIII - IX вв. Средняя Азия и Азербайджан (южный) с частью Арана были средоточием разного рода ересей, генетически связанных с доисламскими верованиями (манихейством, зороастризмом, буддизмом и т. д.). Речь идет о хуррамитах, так называемых людях в белых одеждах, и т. д. Давно подмечено, что именно восточноиранские земли и Мавераннахр стали областями, откуда пошло так называемое возрождение иранской культуры. Связывают это и с отдаленностью от центра Халифата, и с какими-то особенностями восточноиранского населения и т. п. Между тем одной из причин было то, что в восточных областях лучше сохранилась доисламская культура во всех ее видах, и именно ее синтез с античными традициями и способствовал расцвету мусульманской цивилизации в IX - X веках.

Арабские историки и географы отмечают существование в Мавераннахре VIII - IX вв. значительных реликтов домусульманских культов. По-видимому, только при Саманидах в X в. шло интенсивное закрепление ислама в областях за Амударьей. Известно, что Саманиды, будучи вполне самостоятельными правителями, формально признавали власть багдадского халифа, произносили хутбу в его честь, чеканили монету с его именем. Саманиды были ревностными мусульманами-суннитами и настойчиво насаждали эту религию в подвластных им областях. Из их владений в X в. ислам продвигается на север, в области тюрок и далее - на Волгу. Знаменитое посольство ибн-Фадлана в Булгар было снаряжено по инициативе халифа, но реально его удалось направить только благодаря поддержке Саманидов²⁴.

Сложнее обстояло дело с распространением ислама в Закавказье. Несомненно, поражение Бабека и хуррамитов усилило мусульманскую реакцию и в восточном Закавказье. Здесь, а также в Армении поселялись уже с VIII в. арабские племена²⁵ , которые становились проповедниками ислама в этих странах. О степени распространения этой религии среди местного населения Закавказья до XI в. можно судить лишь поверхностно. Несомненно, число мусульман в крупных городах увеличивалось (даже в Тбилиси). Но как затронул ислам сельское население, плохо известно.

С X в. распространителем ислама в Закавказье становится южнокаспийская область Гилян, где, кстати, ислам утвердился совсем недавно. Тем не менее проповедники из Гиляна были самыми ревностными распространителями ислама. Именно такую роль они играли на севере Арана и в Ширване, а особенно в южном Дагестане в X - XI веках. Основным центром ислама здесь стал Дербент, куда халифы усиленно переселяли арабов (военные отряды) и прочих мусульман уже с VII - VIII веков. Но вокруг этой цитадели простиралось море "неверных", в число которых входили Сарир, хазары и особенно Шандан. Местоположение последнего до сих пор окончательно не выяснено, но это был "злейший" (ашад-ду) враг мусульман.

В событиях X в. выделяются в Дербенте проповедники из Гиляна, известнейшим из которых был Муса ат-тази. Положение эмиров Дербента, мусульман, было сложным, по-видимому, потому, что даже население города не было полностью исламизировано. Поэтому эмиры Дербента лавировали между городскими группировками, принимали на службу язычников-русов²⁶.

Можно полагать, что основное население горного и даже приморского Дагестана в IX - X вв. исповедовало языческие культы. Известно, что правитель Сарира и жители его резиденции были в IX в. христианами, но все остальные обитатели этой страны - язычниками. "Христианином в сердце" в IX в. являлся царь алан, тогда как его подданные оставались приверженцами языческих культов²⁷. Для Алании огромное значение имела ситуация в Хазарии, от которой аланы зависели в VII - IX веках. Очевидно, по этой причине аланский царь в IX в. был "христианином в сердце", не решаясь открыто принять эту веру. Согласно Кембриджскому документу, аланский царь восстал против хазарского царя Аарона. Время правления Аарона точно не установлено, но приблизительно падает на первую треть X века. Аарон победил алан, взял в плен их царя и заставил последнего отдать дочь в жены сыну своему Иосифу²⁸.

В. А. Кузнецов, анализируя известные источники об этих событиях, полагает, что аланский царь принял христианство где-то в I - II десятилетиях X века²⁹. Ал-Масуди отмечает, что аланы приняли христианство при Аббасидах, то есть скорее всего в IX в. (в X в. Аббасиды уже не имели никакой реальной власти), а после 932 г. отреклись от христианства³⁰. Сравнивая эти данные, можно считать, что при Аббасидах началось распространение христианства в Алании, тогда как официально аланский царь стал христианином где-то в начале X в., и тогда же была основана с помощью Византии Аланская митрополия. А 932 г. скорее всего и был годом поражения аланского царя в войне с Аароном, после чего вынужден был отречься от христианства.

Хазарская проблема и интерес к ней в наши дни определяются, во-первых, ролью Хазарского каганата в истории Восточной Европы VII - X вв., и, во-вторых, принятием иудаизма правителем хазар. Этим вопросам посвящена большая литература³¹. Наиболее реальный ее вывод состоит в том, что в ситуации, когда в 30-е годы VIII в. Хазарскому каганату был нанесен тяжелый удар арабами, в нем произошли серьезные изменения. Главными из них стала узурпация реальной власти прежним вторым лицом государства (шадом) и постепенным оттеснением хакана на второй план. Именно шад, принявший титул царя (мелех-малик), враждуя и с мусульманским халифатом, и с христианской Византией, вместе с ближайшим окружением принял в качестве государственной религии иудаизм.

Этот исторический казус отнюдь не способствовал восстановлению могущества Хазарии, большая часть населения которой иудаизм не приняла и исповедовала языческие культы, христианство или ислам. Такая религиозная чересполосица, в свою очередь, ослабляла эту державу, еще недавно самую сильную в Восточной Европе. Центр Хазарии был перенесен с Северо-Восточного Кавказа, где находилось первоначальное место обитания хазар, в устье Волги, что позволяло лучше контролировать торговые пути с Востока в Европу, которые уже в IX в. находились в руках еврейских купцов³². Но одновременно это же вело к дальнейшему ослаблению Хазарии, правители которой оторвались от своего исторического центра. В правление (очевидно, последнего) царя Иосифа власть некогда могущественного хакана стала минимальной, и Иосиф в своей переписке с Хасдаем ибн Шафрутом даже не упоминает о еще недавно почитаемом верховном правителе хазар.

В то же время эта переписка свидетельствует не только о любознательности Хасдая ибн Шафрута, желавшего получить подробную информацию о еврейском государстве в Восточной Европе. Иосифа, несомненно, привлекало и установление связей с могущественным в то время Кордовским государством, чей правитель Абд ар-Рахман III, министром которого был Хасдай ибн Шафрут, принял титул халифа, формально поставивший его на один уровень с владыкой Багдада. Весь X в. существовала и возрастала угроза Хазарии со стороны верного вассала Багдада Саманидов, которые поддержали сепаратизм Булгара и, опираясь на мусульман Атиля, все больше ограничивали власть хазарского царя. Разумеется, надежды Иосифа на помощь Кордовы, если таковые и были, не могли быть реализованы, но дипломатические отношения со старым врагом Аббасидов-Омейадами Испании для правителей западной Евразии все же кое-что значили.

Последние цари Хазарии боролись за ее сохранение. Свидетельство тому - война с аланами, которые некогда были союзниками хазар на Кавказе. Пытались эти цари лавировать и между другими политическими силами. Например, хазары то пропускали русские дружины на Каспийское море, то предавали их. Между тем дни Хазарии были сочтены, и главную роль здесь сыграло возникшее в конце IX в. Древнерусское государство с центром в Киеве.

Восточные славяне, а затем их первые государственные образования (сначала "племенные княжения", а потом раннее Древнерусское государство), занимая обширные пространства Восточной Европы, находились в тесных контактах и с Хазарией, и с Византией, и с западными соседями. На раннем этапе (приблизительно до X в.) превалировали хазаро-русские связи, которые продолжали существовать и после освобождения Киева от хазарской зависимости (точная дата неизвестна, так как в летописи есть несколько вариантов рассказа об освобождении полян из-под власти хазар). В Киеве существовала хазарская колония (община - кагал), члены которой исповедовали иудаизм, хотя не все они были этнически евреями³³. Очевидно, с этой общиной связано и участие еврейских священнослужителей в известном "испытании вер" при Владимире. Серьезного влияния они в русской столице последней четверти X в. не имели, и иудейская вера как вариант государственной религии на Руси почти сразу отпала.

В Киеве имелась и мусульманская колония, которая, очевидно, была сильна своими связями с Волжской Булгарией и другими восточными странами. Но и ислам не мог стать религией Древнерусского государства. Гораздо сильнее были притязания на это римской церкви, однако в конечном счете Владимир принял христианство из Византии. Христианизация Руси вызвала к жизни большую литературу в связи с 1000-летием этого события. В ней имеются разные оценки общеисторического значения христианизации Руси и отдельных конкретных ее аспектов³⁴.

Моя позиция по этому вопросу³⁵ в основе совпадает с мнением акад. Б. В. Раушенбаха³⁶. Одним из лейтмотивов моей статьи является положение о сложности конкретного процесса принятия киевским князем новой веры в качестве государственной религии, а также о длительности реального хода христианизации древнерусского населения, который занял несколько веков. Здесь я расхожусь с акад. Б. А. Рыбаковым, который усматривает во второй половине XII в. оживление язычества на Руси, тогда как речь должна идти просто о сохранении не только в гуще народной, но даже среди господствующего класса значительных реликтов старых культов. По-видимому, об окончательном утверждении христианства на Руси как государственной религии, можно говорить лишь после монголо-татарского нашествия в XIII - XIV вв., когда господство чужеземного ига, идеологически подкрепленного чужой религией (исламом), способствовало и унификации религии на Руси.

Если на востоке Древняя Русь соприкасалась с этносами и странами, где утвердился или утверждался ислам, то на западе она соседствовала с государствами, принявшими христианство из Рима. И хотя официальный раскол между константинопольской и римской церквями произошел только в 1054 г., противоречия и борьба между двумя крупнейшими христианскими центрами мира существовали и до этого. Обусловливались и подкреплялись они в основном чисто политическими мотивами. Например, для Руси и Польши это были споры из-за пограничных земель, население которых в ту пору было этнически близким и древнерусскому и польскому. Позже, в XII - XIII вв. и особенно после того, как русские княжества стали вассалами Золотой Орды и, естественно, стремились такое положение ликвидировать, влияние католических государств на юго-западные русские княжества усилилось. Именно этим можно объяснить политику Даниила Романовича Галицко-Волынского, который под угрозой нашествия ордынцев шел на сближение с Польшей, Венгрией и Римом³⁷.

XI - XII в. были для ислама и христианства в Восточной Европе в целом малоуспешными. Правда, ислам понемногу закреплялся в Волжской Булгарии, которая в XII в. подчинила своей власти и Нижнее Поволжье³⁸, а христианство затронуло и некоторые половецкие племена. Но эти успехи на фоне предшествующих и последующих событий не были значительными. С падением Хазарии (окончательно это, по-видимому, случилось где-то в середине XI в.) иудаизм сохранялся лишь в небольших локальных колониях в Крыму и на Северном Кавказе. На Руси в 1113 г. имели место первые гонения на евреев³⁹, вызванные, очевидно, возмущением населения деятельностью еврейских ростовщиков⁴⁰, а также, возможно, и стремлением киевского князя на манер его собратьев в Западной Европе обогатиться за счет евреев.

В период первых крестовых походов (конец XI - начало XIII в.) усилилась конфронтация между миром ислама и христианством. Эти походы не достигли своей цели. Европейские монархи, участвовавшие в них, как правило, не могли объединиться, а IV крестовый поход 1204 г. привел к результатам, просто конфузным для христианского мира: крестоносцами была взята и разорена столица христианской Византии - Константинополь. В конце XII - начале XIII в. начались крестовые походы в Прибалтику и другие страны Восточной Европы. В этих мероприятиях активное участие приняли рыцарские ордена, первоначально созданные для борьбы с мусульманами (Тевтонский и др.). Это способствовало тому, что новгородский князь Александр Невский, нанесший два поражения крестоносцам и их союзникам, пошел на вынужденный союз с Золотой Ордой.

Одновременно западные католические государства, терпя поражения на Востоке, лихорадочно искали себе, реальных или вымышленных союзников. В этом плане показательна история с так называемым "пресвитером Иоанном", возникшая в XII в. во время неудач крестоносцев в Палестине и Сирии. Через их посредство в Европу стали проникать слухи о существовании где-то на Востоке могущественного христианского государства. Папа Александр III в 1177 г. даже отправил его таинственному государю специальное послание, в котором именовал его "царем Армении и Индии". Предполагают, что поводом для такого рода слухов послужило государство кереитов в Восточном Туркестане, правитель которого был христианином несторианского толка. Кереиты действительно боролись против мусульман, и их правитель Елюташи в 1141 г. разгромил сельджукского султана Санджара. В 1203 г. государство кереитов было уничтожено Чингисханом, и, как это ни парадоксально, именно монгольский завоеватель в глазах далеких и плохо осведомленных в восточных делах европейцев превратился в очередного "пресвитера Иоанна", грозу мусульман и возможного союзника западнохристианского мира.

В сложных условиях XII - начале XIII в. случались совершенно неожиданные повороты в политике. Так, грузинские цари начали переписку с католическими государями Запада на предмет совместной борьбы с мусульманами. Результатом этого явилось расширение миссионерской деятельности католиков в Закавказье, где в XIII - XIV вв. часть армянского и грузинского населения принимала католичество (особенно в Нахичеванском крае)⁴¹.

Вопреки чаяниям правителей западноевропейских стран, монголы в период создания империи Чингисхана не были христианами, а поклонялись своим языческим богам. Правда, в семье основателя Монгольского государства имелись жены-христианки его сыновей и внуков; к христианству склонялись или скорее оказывали ему покровительство некоторые Чингизиды второго и третьего поколений. Во всяком случае, первоначально христианство пользовалось большим весом при монгольском дворе, чем ислам. Это и понятно, так как Чингисхан, а затем его наследники завоевывали страны ислама. Лишь при Угедее (1229 - 1241 гг.) были разрешены браки между монголами и мусульманами⁴².

Однако еще долго монгольские правители, будь то Джучиды Золотой Орды, Хулагуиды Ирана или Чагатаиды Средней Азии, оставались язычниками. Первым, кажется, отклонился от старой веры сын Бату-Хана, Сартак, но он правил "совсем недолго, а его дядя Берке стал мусульманином. Сартак преследовал мусульман, и источники, исходящие из их среды, объясняли его внезапную смерть наказанием за это свыше⁴³. Обращение Берке в ислам было вызвано его борьбой с Хулагуидами и союзом против последних с египетским султаном. Берке выступал здесь в качестве защитника последователей пророка от их гонителей - своих ближайших родственников в Иране. Однако окончательно ислам восторжествовал в улусе Джучиевом лишь в первой половине XIV в. при хане Узбеке (1312 - 1340 гг.). В XIII в. в Золотой Орде христианство не было гонимой религией. Более того, ордынские правители основали специальное Сарайское епископство, которое имело немалое влияние и на Руси.

Хулагуиды, борясь с Джучидами и мусульманским Египтом, сельджуками Малой Азии и т. д., долго воздерживались от принятия ислама, который исповедовало большинство их подданных, и только Газан-хан (1295 - 1304 гг.) стал мусульманином. К христианам Хулагуиды в XIII в. относились терпимо, тем более, что правитель Киликийской Армении был их союзником, да и с государствами крестоносцев иранские правители пытались наладить отношения. Дольше всех оставались язычниками Чагатаиды Мавераннахра. Первым принял ислам Тармаширин (1326 - 1334 гг.) - предпоследний правитель объединенного Чагатайского улуса. Местная монгольская знать, подвергаясь тюркизации, упорно сопротивлялась исламизации. Даже Тимур, официально мусульманин-суннит, не стал истинным последователем Мухаммеда.

Русские земли под властью Золотой Орды остались христианскими. Более того, есть все основания утверждать, что именно в период монголо-татарского ига христианство стало по-настоящему религией русского народа. Само понятие "христианин" в форме "крестьянин" и стало с той поры обозначением основной массы русского населения, в то время как князья и прочая знать охотно роднились с татарской знатью, почитая за честь брать в жены, если не родственниц ханов, то по крайней мере знатных девиц из Орды. С той поры пошла на Руси традиция у бояр и дворян возводить свои родословные к знатным ордынцам. В некоторых случаях такие родословные были правильными, но немало примеров и подложных генеалогий такого рода. Мученичество Михаила Черниговского, ставшего святым православной церкви, было скорее исключением, нежели правилом. Московские князья первой половины XIV в. роднились с ханами и в полном согласии с ними подвергали опустошению земли своих соперников на Руси.

Положение стало меняться во второй половине XIV в., когда Москва, став сильнейшим княжеством Северо-Восточной Руси, подняла знамя борьбы за освобождение от ордынского ига. В этой борьбе активное участие приняла и православная церковь. Ее роль и значение непрерывно росли, как возрастали и ее материальные богатства. Основывались, прежде всего на севере, многочисленные монастыри, посредством которых шла колонизация новых земель. К тому же и утверждение ислама в качестве государственной религии в Орде толкало русскую церковь на борьбу с ханами. В 70 - 80-е годы XIV в. союз церкви и московского князя на этой основе стал внушительной силой. К тому времени именно Москва стала центром православной церкви, хотя еще в 1328 г. митрополия была официально перенесена из Владимира в Москву (митрополит Петр переехал во Владимир из разоренного Киева в 1309 г.).

Победа на Куликовом поле над войсками Мамая была знаменательным событием в истории Руси, хотя первое поражение ордынцам нанес литовский князь Ольгерд на Синих Водах еще в 1362 году. Но Мамай был правителем лишь части Золотой Орды, и вскоре хан Тохтамыш, ставленник Тимура в Орде, объединил заволжскую и правобережную части улуса Джучиева, в 1382 г. взял Москву и восстановил власть ордынцев над Русью. Едигей в 1408 г. пытался овладеть Москвой, но это ему не удалось. Незадолго до этого, в 1399 г., литовский князь Витовт был разбит татарами на Ворскле. Эти успехи, однако, не означали возвращения былой власти кочевников над русскими землями. Последние в XIV в. оказались под властью Москвы, ставшей объединителем Руси, Литовского великого княжества и Польши. После брака Ягайло с Ядвигой в результате Кревской унии были заложены основы объединения Польского и Литовского государств. Этот процесс был завершен в 1569 г. (Люблинская уния).

Вхождение западных и южных русских земель в состав Литовского и Польского государств первоначально носило оттенок если не добровольности, то, во всяком случае, подпадало под известную формулу "наименьшего зла", поскольку эти части Руси тем самым выпадали из-под ига Орды, вассалом которой литовские князья в отличие от московских не были. Московские князья, особенно после того, как их столица стала резиденцией митрополита, претендовали на власть над всей Русью, ссылаясь и на свое наследственное право как потомков Владимира Мономаха, Юрия Долгорукого и других киевских князей. Со своей стороны, литовские правители, борясь с притязаниями Орды на Востоке и с напором немецких орденов на Западе, оспаривали право московских князей на верховное владычество на Руси⁴⁴.

В Литовском княжестве XIV в. русский элемент был весьма влиятелен, а русский язык был на правах государственного. В то же время на протяжении XIV в. литовские князья постепенно устранили всех потомков Рюрика со столов южных и западных русских земель, посадив в Киеве, на Волыни и в других местах своих родичей (Гедиминовичей). Часть собственно литовской знати приняла православие, хотя великие литовские князья оставались язычниками, пока Ягайло после унии с Польшей не стал католиком. Дядя его Кейстут, а затем сын последнего Витовт отказались признать государственное единство с Польшей, и известное время Великое княжество Литовское было автономным. В XIV в. литовские князья, нередко роднясь с московскими, были, как правило, противниками Москвы и часто поддерживали против них Орду. Известно, что Ягайло был союзником Мамая, но выступить открыто на стороне последнего не решился из-за позиции большинства своих подданных. Более того на Куликовом поле сражались Гедиминовичи, приведшие свои дружины под знамена Дмитрия Донского.

Двоюродный брат Ягайлы Витовт боролся за самостоятельное существование Литовского государства, но отгораживался от Москвы, в том числе и в религиозном плане. Он предпринял в 1415 г. первую попытку освободить православную церковь подвластных Литве русских областей от подчинения московскому митрополиту. Избранный на Новогрудском соборе митрополитом Киевским и русским Григорий Цамблак оставался самостоятельным иерархом до своей кончины (1419 г.), когда юрисдикция московского митрополита в Литве была вновь восстановлена⁴⁵. Политическое разделение русских земель в XIII - XV вв. было главной причиной оформления великорусской, украинской и белорусской народностей. Процесс этот до сих пор плохо изучен, и необходимо заполнить это "белое пятно" в нашей истории, обратив особое внимание на проблему появления и развития самосознания русской, белорусской и украинской народностей. В XV в. о нем, как мне кажется, говорить еще рано.

Угроза со стороны Османской империи, а также политика польских королей- католиков, движение гуситов в Чехии и другие причины привели к созыву Флорентийского собора 1439 г., где впервые после разрыва 1054 г. был поставлен вопрос об унии восточной и западной церквей. Накануне митрополит Фотий объездил почти все западнорусские и южнорусские земли и был благожелательно принят Витовтом. После смерти Фотия в Москве был избран митрополитом Иона, тогда как константинопольский патриарх провозгласил русским митрополитом грека Исидора, что вынужден был признать и великий князь Василий II, который вел борьбу с феодальной оппозицией. Исидор, несмотря на уговоры Василия, отправился во Флоренцию и санкционировал решения проходившего там собора. Но русская православная церковь не подчинилась его решениям: Исидор в 1441 г. был осужден собором иерархов и бежал из Москвы, а митрополитом вновь стал Иона⁴⁶.

Тесный союз церкви с великокняжеской властью вызвал появление различного рода ересей, которые были своеобразной формой социального протеста в русском обществе той поры⁴⁷.

В Последующее время союз церкви с государством укреплялся, но одновременно правительство старалось ограничить политическую и экономическую самостоятельность церкви. Такая политика стала проводиться уже начиная с XVII в., хотя отдельные ее элементы можно уловить и ранее (в правление Ивана IV). В общем же в XV - XVI вв. союз государства и церкви укреплялся, что ярче всего проявилось в церковной реформе Ивана IV и в утверждении русского патриаршества в 1589 году.

При Алексее Михайловиче в результате конфликта царя и патриарха Никона, который пытался отделить церковную власть от светской, произошел раскол церкви. Выделившиеся старообрядцы надолго стали мощной оппозиционной силой, проявившей себя в период реформ Петра I и в участии в антифеодальных движениях XVII - XVIII веков. Петр I после смерти патриарха Адриана (1700 г.) оставил патриарший престол вакантным, а в 1721 г. упразднил патриаршество, поставив во главе русской церкви Синод, полностью подотчетный императору. Тем самым процесс политического подчинения церкви светской власти был завершен. В результате реформ Екатерины II была произведена секуляризация церковных земель, с чем было связано и сокращение (с 881 до 385) численности монастырей. Тем самым была подорвана и экономическая самостоятельность церкви, которая отныне стала полностью зависеть от самодержавия.

Раскол русской православной церкви произошел не только из-за отмежевания разных ересей и, наконец, старообрядчества, но также и внешнеполитических событий. После Люблинской унии 1569 г. позиция католичества на территории Речи Посполитой значительно укрепились. Часть шляхетства литовского и русского происхождения переходила в католическую веру и становилась ее ярым поборником. Пример тому знаменитый Еремия Вишневецкий, один из крупнейших магнатов Речи Посполитой. Потомок православных, он, воспитанный иезуитами, стал едва ли не самым ярым гонителем своих православных соотечественников. Правительству Речи Посполитой удавалось склонить и часть православных иерархов Белоруссии и Украины к принятию унии с Римом. Это была Брестская уния 1596 года. Ее заключению предшествовало поражение Русского государства в Ливонской войне, обострившееся внутреннее положение в стране после смерти Иван IV. Уния большинством белорусского и украинского народа не была принята, и в восстаниях XVII в. борьба за сохранение православия против униатов занимала видное место.

В России XVI - XVII вв. православие являлось государственной религией, и власти церковные и светские способствовали его распространению среди присоединенных "иноверцев". Но эта политика не была последовательной. С одной стороны, после присоединения Казани в 1554 р. была учреждена Казанская епархия, а в самой Казани поседение мусульман-татар било ограничено, С другой стороны, даже переселявшиеся в Россию кабардинские феодалы не всегда крестилась, по крайней мере сразу. Известно, что еще во время похода Александра Бековича - Черкасского в Хиву в 1717 г. плененный глава экспедиции (христианин) был убит, тогда как его братья, оставшиеся мусульманами, были оставлены в живых.

Вместе с тем после присоединения украинских и белорусских земель в XVII - XVIII вв. униатская церковь была там запрещена.

Ислам в качестве господствующей религии утвердился в Восточном Закавказье (Ширване и Аране) после сельджукских завоеваний. На протяжении последующих столетий он довольно успешно вытеснял в этих областях христианство, в результате чего носителями его здесь остались почти исключительно армяне Арана и Щирвана. Труднее обстоит дело с распространением ислама в Дагестане, где Дербент много столетий был островком среди моря "кяфиров" разного рода. Лишь после походов Тимура, который впервые проник в самые глубинные районы гор, ислам стал внедряться в областях аварцев, лакцев, даргинцев, вытесняя христианство и старые языческие культы.

Усилиями золотоордынских ханов, а затем их наследников, крымских Гиреев, ислам укрепил свои позиции в равнинных и предгорных районах центрального Кавказа. Однако массовая исламизация адыгов, чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев, а также части осетин наблюдается лишь с конца XVIII в., когда принятие ислама стало формой борьбы горских народов против самодержавия. В этих условиях ислам, который в XVI - XVII вв. рассматривался как религия враждебных горцам Крыма и Османской империи, постепенно стали идеологическим знаменем в борьбе против захватнической политики царизма.

Ислам, как и христианство, с самого своего возникновения начал распадаться на различные направления и секты. Наиболее влиятельной из них был шиизм, возникший еще во второй половине VII в. в сложной борьбе между крупным арабским купечеством, возглавляемым Омейадами, и сторонниками первоначального "демократического" ислама во главе с ближайшими родственниками пророка Алидами, В средние века шиизм нигде в мусульманских странах не сумел надолго прочно укрепить свои позиции.

Положение изменилось в XVI в,, когда иранские Сефевиды, борясь с Османской империей за гегемонию в Передней Азии, сделали шиизм своим религиозным знаменем. При Сефевидах шиизм насаждался насильственными мерами. В свою очередь, турецкие султаны столь же ревностно истребляли шиитов в пределах Османской империи. Так, по приказу Селима I "кызылбаши", то есть шииты в Малой Азии, были вырезаны, а уцелевшие бежали в Иран⁴⁸. Соперничество османских султанов и иранских шиитов выражалось порою просто в анекдотической форме. Например, Байазид II (отец Селима I) содержал кабана, которому дали имя шиитского шаха Исмаила, а в хлеву у последнего содержался хряк, носивший соответственно имя турецкого султана⁴⁹.

В результате политики сефевидских владык в Закавказье, когда за исповедание суннизма жители Азербайджана выселялись во внутренний Иран, шиизм стал религией большинства мусульман Закавказья. Сунниты сохранились лишь в районах, прилегающих к суннитскому Дагестану.

Армянская церковь в послемонгольский период и особенно с XV в. переживала тяжелые времена и даже упадок. Связано это было с ликвидацией армянской государственности и процессом деэтнизации на территории исторической Армении, когда здесь в XVII - XVIII вв. практически не осталось районов со сплошным армянским населением. Нередко у армян появлялось несколько верховных иерархов (католикосов)⁵⁰; например, в XVII в. наряду с Эчмиадзинским существовал католикос Ахтамарский. Армянское население, несомненно, сокращалось и за счет исламизации, сопровождавшейся утратой и этнического самосознания.

В юго-западных частях Грузии (Самцхе-Саатабаго) стараниями османских властей часть грузинского населения была тоже исламизирована⁵¹, но сохранила язык и другие атрибуты национальной культуры. На востоке Грузии (в Кахети) после репрессий Аббаса I, выселившего значительную часть кахетинцев в Иран, некоторое число грузин также стало мусульманами. Их потомки (ингилойцы) и ныне проживают в северо-западных районах Азербайджанской ССР.

В период позднего средневековья число последователей иудаизма в странах Восточной Европы сократилось. Иудейские общины сохранилась в Крыму и в Дагестане. Однако с запада, из Германии и Чехии, в пределы Речи Посполитой шел мощный поток переселенцев - европейских евреев. Польские короли оказывали им определенное покровительство, поскольку среди эмигрантов было много купцов и опытных ремесленников. Именно они составили костяк еврейского населения Украины и Белоруссии⁵². Верхушка еврейских общин сосредоточила в своих руках денежные операции, а также получала у правительства и крупных панов право на сбор податей с населения, Именно алчность этой части еврейской "предбуржуазии" привела к тому, что в ходе восстаний на Украине в XVI - XVII вв. такие арендаторы подвергались преследованиям со стороны повстанцев, причем имелись случаи, когда гнев казаков обрушивался и на более широкие слои еврейского населения, на деле совершенно не причастные к деяниям ростовщиков и арендаторов.

В пределах Русского государства до XVIII в. еврейского населения было немного. Правительство Алексея Михайловича вообще препятствовало поселению в нем евреев, Лишь после присоединения украинских и белорусских земель начался приток еврейского населения и Великороссию, преимущественно в столичные города - Москву и Петербург, Введение "черты оседлости" (со времен Екатерины II) надолго ограничило продвижение еврейского населения на восток от границ прежней Речи Посполитой и Прибалтики.

Таким образом, в Российской империи господствующей религией осталось православное христианство. Оппозиционные ему верования (неправославные течения в христианстве, исключая армянскую церковь) оказались либо официально запрещенными, либо терпимыми. Некоторые из них (старообрядчество, ислам) стали идеологией социальных слоев или целых народов, сопротивлявшихся укреплению власти царизма в пределах империи и в ее пограничье.

Примечания

1. Мовсес Каланкатваци. История страны алуанк. Ереван. 1984, с. 26, 35; Мовсес Хоренаци. История Армении. Тифлис. 1913, с. 151 - 152, 242 (па древнеарм. яз.).

2. Картлис цховреба. Т. I. Тбилиси. 1955, с. 38 - 42 (на груз, яз.); Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. І. М. 1962, с. 7 - 9 (обе легенды близки и, возможно, имеют общее происхождение).

3. Геюшев Р. Б. Христианство в Кавказской Албании. Баку. 1984.

4. Агатангел. История Армении. Тифлис. 1914, с. 115 (на древнеарм. яз.).

5. Манандян Я. А. Разрешение проблемы Хоренаци. Ереван. 1934 (на арм. яз.).

6. Манандян Я. А. Критический обзор истории армянского народа. Т. II, ч. 1, - Труды. Т. И. Ереван. 1978, с. 120, 131 (на арм. яз.); История армянского народа. Ереван. 1980, с. 88.

7. Себеос. История. Ереван. 1939, с. 15 (па древнеарм. яз.).

8. Речь идет о Каланкатваци, который, как мне представляется, принадлежит и албанской и армянской историографиям.

9. Ал-Масуди. Промывальни золота. Т. 4. Париж. 1865, с. 86 (на араб. яз.).

10. Мовсес Каланкатваци. Ук. соч., с, 28.

11. Там же, с. 42.

12. Там же, с. 131 - 133.

13. См. Иноязычные источники об Армении и армянах. Вып. 8. Ереван, 1976. Сирийские источники, с. 315 (на арм. яз.).

14. Мовсес Каланкатваци. Ук. соч., с. 124, 126, 130.

15. Об иудаизме в Иране: Леви Х. История евреев Ирана. Иран. Тт. I - III. Тегеран. 1960 (на перс. яз.).

16. Мец А. Мусульманский ренессанс. М. 1966, с. 42.

17. Фавст Бузанд. История Армении. СПб. 1883, с. 26, 61 (на древнеарм яз.)

18. Картлис цховреба. Т. I, с. 72 - 76.

19. Джавахишвили И. А. История грузинского народа. Т. I. Тбилиси. 1960, с. 233 (на груз, яз.); Очерки истории Грузии. Т. П. Тбилиси. 1988, с. 49.

20. Древнейший вариант изложен в "Мокцевай Картлисай" (Обращение Грузии), памятнике, в окончательном виде сложившемся в X в. (см. Памятники древнегрузинской агиографической литературы. Вып. I. Тбилиси, 1964, с 83 - 89) (на древнегруз. яз.).

21. Левонд. История. СПб. 1887, с. 62 - 63 (на древнеарм. яз.).

22. Картлис цховреба. Т. I, с. 215.

23. Фрай Р. Наследие Ирана. М. 1972.

24. Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу. М. - Л. 1939.

25. Тер-Гевондян А. Н. Армения и арабский халифат. Ереван. 1977; Буниятов З. М. Азербайджан в VII - IX вв. Баку. 1965.

26. Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербенда. М. 1963, с. 68 - 69.

27. Ибн Русте. Дорогие ценности. Лейден. 1892, с 147 - 148 (на араб. яз.).

28. Коковцов П. К. Еврейско-хазарская переписка X в. Л. 1930, с 117; GoIb. N., Pritsak O. Khazarian Hebrew Documents of the Tenth Century. Ithaca - Lnd. 1982, pp. 114 - 115.

29. Кузнецов В. А. Очерки истории алан. Орджоникидзе. 1984, с. 204 - 206.

30. Минорский В. Ф. Ук. соч., с. 204.

31. Dunlop D. M. The History of the Jewish Khazars. Princeton. 1954; Поляк А. Казария. Исследование еврейского государства в Европе. Тель-Авив. 1944 (на иврите); Артамонов М. И. История хазар. Л. 1962; Golden P. B. Khazar Studies, vol. I - II. Budapest. 1980; Ludwig D. Struktur und Gesellschafit des Chazaren - Reiches im Licht der schriftlichen Quellen. Minister. 1982.

32. Ибн Хордадбех. Книга путей и стран. Лейден. 1889, с. 153 - 155 (на араб. яз.).

33. См. Golb N., Pritsak O. Op. cit., pp. 35 - 43.

34. Введение христианства на Руси. М. 1987; Курбатов Г. Л., Фролов Э. Д., И. Я. Фроянов. Христианство. Античность. Византия. Древняя Русь. Л. 1988; Принятие христианства народами Центральной и Юго-Восточной Европы и крещение Руси. М. 1988; Рапов О. М. Русская церковь в IX - первой трети XII в. М. 1988, и др.

35. Новосельцев А. П. Принятие христианства Древнерусским государством, как закономерное явление эпохи. - История СССР, 1988, N 4.

36. Раушенбах Б. Сквозь глубь веков. - Коммунист. 1987, N 12.

37. Грушевский М. С. Історія Украині - Руси. Т. 3. Львів. 1905, с. 66 - 67; Соловьев СМ. Сочинения. Кн. II. М. 1988, с. 170 - 183.

38. Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати. М. 1971, с. 27.

39. Об этом упоминают летописи (см. ПСРЛ. Т. II. СПб. 1908. с. 275); Более подробно о том же пишет В. Н. Татищев. (Татищев В. Н. История российская Т. IV. М. - Л. 1964, с. 180).

40. См. Берлин Н. Исторические судьбы еврейского народа на территории Русского государства. Пг. 1919, с. 162.

41. Тамарашвили М. История католичества среди грузин. Тбилиси. 1902 (на груз. яз.); История армянского народа. Т. IV. Ереван. 1972 (на арм. яз.).

42. Бартольд В. В. Соч. Т. I. М. 1963, с. 533.

43. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Вып. II. М. - Л. 1941, с. 19.

44. Политическая борьба отразилась и на историографии. Именно поэтому Длугош (XV в.), являвшийся не только историком, но и государственным деятелем, включил в свой труд легенду об Аскольде и Дире, потомках легендарного Кия. Ее нет в текстах ПВЛ, и она явно позднего происхождения. Очевидно, этот рассказ возник именно в XIV - XV вв, как противовес политическим притязаниям московских Рюриковичей на Южную Русь.

45. Соловьев С. М. Сочинения. Кн. II, с. 560 - 562.

46. Православный церковный календарь. 1985, с. 3.

47. Зимин А. А. Россия на рубеже XV - XVI столетий. М. 1982; см. также труды А. И. Клибанова.

48. Новичев А. Д. История Турции. Т. I, с 82.

49. Лео. История Армении. Т. III. Ереван. 1946, с. 174 - 175 (на арм. яз.).

50. Аракел Даврижеци. Книга историй. М, 1973, с. 339 - 343.

51. Очерки истории Грузии. Т. IV. Тбилиси. 1973 (на груз. яз ).

52. Берлин Н. Ук. соч., с. 175 - 200.