Панеш Э. Х., Ермолов Л. Б. Месхетинские турки // Вопросы истории. - 1991. - № 9-10. - С. 212-217.
Месхетинские турки населяли южные и юго-западные районы Грузии. Они оказались в числе тех депортированных народов, которые специальным постановлением Государственного комитета обороны от 14 ноября 1944 г. "в целях безопасности границ" были высланы из Грузии в Среднюю Азию. Переселению подверглись 115,5 тыс. человек, проживавших в Ахалцихском, Адигенском, Аспиндзском, Ахалкалакском и Богдановском районах. Еще 40 тыс. советских турок находилось на фронтах Великой Отечественной войны1.
Существуют две полярные позиции по вопросу об этногенезе месхетинских турок. Первая определяет их грузинское происхождение и основывается на грузинских источниках, которые подтверждают обитание на грузино-турецком пограничье месхов, соотносимых с древнегрузинским субстратом. Вторая связана с их турецким происхождением. Согласно первой точке зрения, частично население Месхети было отуречено, приняло ислам и утратило грузинское самосознание. Исторически месхи, бесспорно, фиксируются на данной территории. Район Месхетского хребта всегда был пограничной этнической зоной. Он служил естественной границей, разделявшей зоны влияния грузинских княжеств и турецких пашалыков. Известно, что любые пограничные территории всегда спорны, поскольку провести там четкую этническую границу очень трудно. На ранних этапах истории такие территории административно неопределимы.
Княжество Самцхе-Саатабаго (в составе Турции-Ахалцихский пашалык) образовалось в XV в., когда от единого грузинского княжества, созданного в X-XI вв. Багратом III, отделился ряд мелких владении. В XVI в. южные и юго-западные районы Грузии подверглись агрессии со стороны османской Турции и сефевидского Ирана. В результате земли Месхет-Джавахети (Самцхе-Саатабаго), Аджария и Лазика оказались под властью Турции2. Считается, что с этого времени и начался процесс отуречивания местного грузинского населения, который продолжался до заключения Адрианопольского мира между Россией и Турцией в 1829 году. Отуречивание сопредельных Аджарии и Месхети проходило неодинаково. С одной стороны, месхи, которые утратили прежние язык, религию, патронимическую структуру, традиционную культуру и самосознание; с другой - аджарцы, сохранившие свои этномаркирующие показатели и сменившие лишь религию.
Ассимиляция турками коренного населения Месхети могла протекать интенсивно особенно в тех случаях, когда это население уже было смешанным, причем с подавляющей долей тюркского компонента. Происходило это в результате длительного прессинга со стороны тюркского мира. Еще в XIII в. Грузия подверглась монгольскому нашествию, в XIV - XV вв. - опустошительным набегам Тимура. Основной удар этих двух экспансий пришелся на юго-западные районы Грузии. А еще раньше, с XI в., в южные ее районы проникали сельджуки. Хотя после ухода оттуда сельджукских сил Баграту IV удалось вернуть ряд захваченных земель и вновь воссоединить их с Грузией, "можно предполагать, что в этих местах оседали тюркские племена. Росту турецкого этнического элемента способствовало массовое переселение тюрок в Закавказье и их систематические нападения на его территорию"3.
К 1070-м годам в Анатолии возникло государство Великих Сельджуков - основной плацдарм нападений на Закавказье и иных контактов с ним. С того времени в течение 300 лет Грузия находилась в тесных политических и экономических отношениях с сельджукским государством, особенно при Сулейман-шахе. В тяжелом положении оказался этот район при Мелик-шахе (1072 - 1092 гг.), когда сельджуки практически наводнили всю Грузию. К той поре уже не существовало армянского политического объединения, представлявшего при Баграте IV барьер для турок. Приходившие в Грузию с целью грабежа сельджуки обратно уже не возвращались, а оседали там. Усилиями везира Мелик-шаха Низам-аль-Мулька на границах Грузии и Византии были поселены туркменские племена, потоки которых, появляясь из Средней Азии, создавали опасность для государства сельджуков.
Именно Грузия в те годы осуществляла в Закавказье основную освободительную борьбу против государства кочевников. Этот факт в значительной степени объясняется культурно-хозяйственной оппозицией двух разных этносов, основой хозяйственной деятельности которых были развитое оседлое хозяйство и кочевой образ жизни.
Хозяйственно-культурной спецификой объясняется и разница в интенсивности оседания на территории Грузии и Азербайджана тюркского этнического элемента, основной пласт которого составили племена огузов. Территория Азербайджана к этому периоду уже была насыщена тюрками, чьи компактные массы фиксируются там в V-VII веках4.
Хотя народы Закавказья примерно в равной мере стали объектом экспансии Византии и государства Сельджуков и подвергались постоянному давлению со стороны кочевников, для Грузии и Армении этот процесс в силу культурно- исторической специфики стал более болезненным. Оппозиция "кочевой" - "оседлый" сыграла решающую роль в развитии региона в целом и еще более подкрепилась в дальнейшем конфессиональным противостоянием христианства и ислама.
Длительное воздействие турок на Грузию, ее многовековое соседство со скотоводческими племенами, оседание турецкого этнического элемента в грузино-турецком пограничье, отуречивание христиан соседней Анатолии и в значительной степени Балкан, интенсивное оседание огузов в сопредельном Азербайджане обусловили естественное присутствие турок в этногенезе населения Месхети. В отличие от месхов аджарцы были защищены Месхетским хребтом, который вместе с Триалетским позволил населению Центральной Грузии сохранить относительную чистоту, поскольку горные преграды препятствовали распространению кочевников на север. Вот почему именно месхи еще до османской экспансии XVI в. представляли собой в значительной степени смешанное население со значительной долей тюркского компонента.
Вместе с тем пограничье не было административно определено и являлось достаточно условным, как промежуток между двумя этническими и культурными массивами. Эти районы были населены контактирующими группами, которые в ходе естественного исторического развития смешивались, образуя основу, предрасположенную к метисации. А в XVI в., до "разделения Иверии на три отдельных царства и пять самостоятельных княжеств в 1469 г.... при Саркисе II, владетеле Ахалцихского уезда, было даровано этому краю автономное правление... Правитель Самцхе именовался атабегом"5. Данная область составляла тогда одну из наиболее отдаленных провинций Грузинского царства, в которой и сложилась своеобразная культурно-национальная автономия.
Насколько правомерно определение проходившего там этнического процесса как ассимиляции? Нам представляется более точным именовать его реверсией, при которой шла естественная концентрация тюркского субстрата, составившего значительный элемент в этногенезе месхетинских турок. Комплексного сравнительно-антропологического исследования турко-месхетинского и коренного населения Грузии, которое поныне проживает в Месхети, не проводилось. Мы не имеем объективных данных о реальных размерах и соотношении смешивавшихся в Месхети популяций. Поэтому попытка какого-либо сугубо однозначного решения вопроса об их этническом происхождении теряет смысл. Но мы знаем, что предрасположенность к ассимиляции определяется конкретными факторами, прежде всего формами и интенсивностью контактов, характером миграций, степенью оседлости, наконец, даже ландшафтно-географическими характеристиками зоны и пр.
Что касается этнокультурной характеристики месхетинских турок, то их традиционная культура чрезвычайно близка к классической турецкой6, хотя и содержит некоторые аналогии с традиционной грузинской7. Конечно, этнокультурный облик турок в условиях принудительных миграций менялся. Изменения в традиционной культуре дисперсно разбросанных локальных групп отразились и на их этническом самосознании. Например, с середины 40-х годов XX в. в результате принудительной миграции началось интенсивное разрушение традиционной культуры советских турок: они утрачивают основные компоненты традиционной материальной и, в значительной степени, духовной культуры.
Этому процессу подверглись прежде всего хозяйственные традиции, пища, одежда, жилище. Разрушению этнической культуры сопутствовали культурные заимствования, связанные с существованием в новых зонах. Ведь основная часть турко-месхетинских переселенцев была рассредоточена в Узбекистане, без права выезда за черту оседлости. Другая, под видом спецпереселенцев, таким же образом была поселена в Казахстане и Киргизии8. Попав в новую природную среду и не имея опыта ее эксплуатации, месхетинские турки заимствовали способы жизнеобеспечения у окружающего населения. Новые обстоятельства уже не являлись для них этномаркирующими. К ним относятся системы земледелия и скотоводства, типы жилища.
Сохранив наиболее показательные символы традиционной культуры (обрядовую одежду, некоторые виды головных уборов, элементы традиционной пищи), месхетинские турки обрели основные культурно-показательные символы среднеазиатского населения. При этом одни заимствования были связаны с обеспечением главных жизненных потребностей, другие превратились в знаковую форму коммуникативных средств межэтнических контактов. В результате этнокультурный облик месхетинских турок приобрел культурно-региональные различия в соответствии с тем, где и в какой социальной среде проживает та или иная группа.
В 60-е годы началась миграция советских турок в Азербайджан, Кабардино- Балкарию, Ставропольский и Краснодарский края. Исключением оставалась их историческая территория в Южной Грузии. Мигранты, переселявшиеся на Северный Кавказ, воспринимали это как временный этап на пути возвращения в Грузию и ограничивали свои контакты с коренным населением новых зон расселения. Культурное взаимопроникновение сводилось к минимуму9.
В Азербайджане события получили несколько иное развитие. Там для мигрантов сложились более благоприятные условия, ибо турки оказались в окружении этноса, близкого как генетически, так и культурно-исторически. Добавим сюда антропологическое сходство, конфессиональное единство, близость общекавказских культурных традиций. Оппозиция "абориген" - "пришелец" была существенно ослаблена также вследствие давних исторических контактов Азербайджана и Турции. Азербайджанцы не восприняли месхетинских турок как абсолютно пришлое население. Наметилось не только и даже не столько взаимопроникновение их культур, сколько своеобразный процесс восстановления традиционной культуры турок "по аналогии", хотя и насыщенной уже элементами культуры среднеазиатского региона.
Миграция советских турок из Средней Азии на Кавказ была основным направлением их нового переселения. Вместе с тем их отдельные этнические группы фиксируются сегодня в 11 союзных республиках СССР. Расселение по отдельным регионам расширяло этнокультурные контакты турок и влияло на перемены в их этнокультурном облике. Еще одна волна миграции советских турок была вызвана в 1989 г. трагическими июньскими событиями в Ферганской области Узбекистана. Ареал этноконтактных зон еще более расширился. Основной поток мигрантов направился в Азербайджан, который согласился принять всех среднеазиатских турок и предоставил им земли в степи Джейранчой10.
Именно в Азербайджане может в ближайшее время сконцентрироваться основной массив депортированных советских турок. Это приведет к восстановлению их традиционной культуры, ее унификации на основе азербайджанского варианта и к последующему смешению ее с азербайджанской культурой. Неизбежно возникающая при таких миграциях деформация традиционной культуры способствует обострению национального самосознания. Интенсивность его роста совпадает с ходом социально- политических событий.
Как известно, XX съезд КПСС в 1956 г. осудил культ личности и его последствия. В результате часть депортированных народов была репатриирована, а в отношении других были лишь отменены режим спецнадзора и черта оседлости. Неясен в данном случае сам принцип выборочной репатриации, хотя очевидно, что значительная часть выселенных народов была кавказского происхождения или местожительства (карачаевцы, балкарцы, чеченцы, ингуши, турки, курды, хемшилы, иранцы, греки). Депортация переселенцев имела в разное время то или иное отношение к Кавказу либо Закавказью.
Когда после реабилитации депортированные народы были репатриированы на историческую родину, измененные ранее административные границы отчасти были сохранены. Эта тенденция становится еще более очевидной, если учесть, что частично была осуществлена депортация народов Дагестана: в 1944 г. были переселены в Чечню народы дидойской подгруппы (цезы, бештинцы, хваршины), жившие ранее в приграничье Грузии. Вопрос же о репатриации всех без исключения выселенных с ее территории решался отрицательно. Только в 70-е годы был отменен противоправный акт, совершенный по отношению к греческому населению11 - единственным христианам среди принудительно переселенных.
Вопрос о выселенных из Грузии мусульманах остается открытым. Среди депортированных оттуда народов самую значительную по численности группу составляют турки. Тут лежит одна из причин возникновения турко-месхетинской проблемы, хотя она не является исключительно турко-месхетинской и включает в себя вопрос о всех депортированных из Грузии народах.
Конец 60-х годов характеризовался некоторыми позитивными изменениями: для депортированных был отменен режим спецпереселенцев, разрешен выезд за пределы Средней Азии. Но половинчатость решения привела к дальнейшему их распылению и утрате ими этнокультурных ценностей. Это не ослабило их движения за полную реабилитацию, однако осложнило его организацию. С 1962 по 1989 г. состоялось 10 съездов месхетинских турок. Основной их целью была выработка стратегии и тактики движения за возвращение на родину.
К 70-м годам наметилась определенная тактика, поскольку появилась официальная мотивация отказа месхетинским туркам в возвращении на родину. Если в первые годы движения этот отказ имел безоговорочный характер, то далее смысл его сводился к социально-экономическим сложностям, трудностям переселения немалого количества людей на заброшенные земли, необходимости больших государственных дотаций для возрождения региона и удовлетворения социально-культурных потребностей реэмигрантов, изменившейся там демографической ситуации.
Эти обстоятельства предопределили, в частности, ход 8-го съезда, состоявшегося 18 июня 1976 г. в селении Ерокко Кабардино-Балкарской АССР. На нем была рассмотрена подготовленная инициативной группой программа, которая должна была служить встречным аргументом при решении вопроса. Поскольку переселение значительной массы людей влечет за собой социальные трудности и значительные финансовые затраты, к обсуждению был представлен план поэтапного переселения, не требующий государственных дотаций и включающий в себя строительство жилых, общественных и производственных комплексов силами молодежных бригад, с отказом от компенсации за потерю недвижимости в районах проживания месхетинских турок на данный момент12. Появилась реальная альтернатива прежней "безысходности".
Одним из следствий этого явилось неофициально поставленное грузинской стороной условие признания турками грузинского происхождения и смены фамилий13, что оказалось невыполнимым в силу устойчивости этнического самосознания этой группы. Таким образом, в движении турок обозначился раскол. Ряд депортированных, не видя иного выхода, готов был принять указанные условия. Наметилась частичная деструкция самосознания этой этнической труппы.
Сложившееся положение стимулировалось тем, что Грузия стала принимать на постоянное жительство отдельные семьи месхетинских турок, но в различные районы республики, чтобы избежать их национальной концентрации. Данные репатрианты характеризуются ситуативным самосознанием, которое при непрерывности протекания наметившегося процесса может стать стабильным. Однако подавляющая часть турко-месхетинского населения продолжает осознавать себя турками и настаивает на признании своей турецкой принадлежности. Обозначенный раскол перерос в борьбу двух фракций, во главе каждой из которых стояли свои лидеры. Сами фракции - "грузинская" и "турецкая", - по существу, отражают разные взгляды на способ реэмиграции.
На 9-м съезде советских турок (28 июля 1988 г. в районе селения Псыкод Кабардино-Балкарской АССР) позиция "грузинской" фракции была признана ошибочной. Съезд принял решение добиваться возвращения на родину при непременном условии признания их турецкой национальности и провозгласил себя "съездом единения"14. Движение месхетинских турок стало более развернутым, ибо вышло за пределы этнической группы. В прессе появились первые публикации о проблеме советских турок, она становится объектом внимания различных организаций. Но обострение национальной и политической ситуации в Грузии помешало позитивному решению турко-месхетинской проблемы.
Резкий перелом в судьбе этой группы наметился после ферганских событий летом 1989 года. Существует мнение, что там имели место стихийные волнения, вылившиеся в противоправные действия. Есть и другая точка зрения, которая связывает эти события с социально-экономическими трудностями в Средней Азии, "теневой" экономикой, коррупцией администрации и ростом этнократических идей. Преобладает взгляд, что конфликт был все же связан с диспропорцией экономического положения основной массы турко-месхетинского и коренного населения.
Однако каждая из названных причин в отдельности не лежала в основе конфликта. Этническая группа месхетинских турок, расселенная по различным областям Узбекистана, Казахстана и Киргизии, оказалась в таких условиях, которые способствовали растворению этой сравнительно небольшой группы в общей массе коренного населения. Мусульманство, тюркский язык, общие культурные традиции, казалось бы, предоставляли возможность тесного межэтнического общения. Однако, несмотря на столь благоприятные условия и в целом хорошее отношение к туркам со стороны местного населения, такая тенденция не получила развития. Этому изначально препятствовал ряд объективных факторов.
Прежде всего, имело место противопоставление мигрантов и коренного населения. Оно было усилено политической реальностью. Существовали и антропологические различия, определявшие тенденции межэтнического взаимодействия в регионе. При этом месхетинские турки, локализовавшиеся в Киргизии и Казахстане, были более замкнуты, чем в Узбекистане. Добавим сюда этнопсихологическое противопоставление по линии "европеоид" - "монголоид". Турки, столкнувшись со среднеазиатской средой, довольно остро ощутили такую оппозицию, выразившуюся в степени монголоидности контактирующих с ними народов. Особое значение имела этнокультурная оппозиция "кочевой" - "оседлый", представленная в районах взаимодействия турок с казахами и киргизами. Кроме того, 40-е годы (время депортации месхетинских турок в Среднюю Азию) были временем проведения государственной политики насильственного перевода на оседлость кочевников-скотоводов, которые болезненно переживали этот процесс. Депортированные же сюда турки представляли традиционно оседлое население.
Обращает на себя внимание тот факт, что ферганской трагедии не предшествовала предконфликтная ситуация. За все 45 лет проживания турок-месхетинцев в Узбекистане не отмечалось трений между ними и коренным населением. Исходя из этого, вообще невозможно определить данные события как "конфликт". Налицо - односторонняя акция в форме этнического погрома. Этим и объясняются масштабы трагедии. Оценивая ее применительно к национальному движению месхетинских турок, можно сказать, что она имела для него различные последствия. Во-первых, движение понесло значительные людские потери - не только погибшими официально, но и пропавшими без вести. Во-вторых, новая волна миграции турок за пределы Средней Азии, связанная с непрекращавшимися угрозами в их адрес15, еще более распылила компактный этнический массив по различным областям СССР. Особо следует выделить тяжелый морально-психологический стресс, многократно усиливший и без того обостренное самосознание депортированных.
Официальное решение о вывозе беженцев в ряд областей РСФСР вызвало недоумение и негативную реакцию со стороны месхетинских турок, воспринявших это как очередную принудительную миграцию. Местное население также сдержанно восприняло идею такого переселения, поскольку осуждение сталинской политики репрессий и депортации предполагало возвращение турок на их историческую родину в Грузию. В этих условиях лидеры турко-месхетинского движения обратились к руководству Краснодарского и Ставропольского краев, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Дагестана, Чечено-Ингушетии, Казахстана, Киргизии и Азербайджана с просьбой принять и разместить беженцев. Однако в подавляющем большинстве названных регионов им было отказано в этом. В ряде случаев сыграла свою роль нечеткость действий местных властей. Так, Краснодарский край не был заранее поставлен в известность, что туда направляются спецрейсами беженцы16. При этом крымскотатарское население оказывало всяческую материальную помощь месхетинским туркам. Звучали также призывы к тем татарам, которые уезжали в Крым, не завышать цены на дома, продаваемые туркам. Чечено-Ингушетия предложила разместить часть беженцев из Узбекистана непосредственно по семьям.
Обращение месхетинских турок в различные регионы с просьбой принять беженцев встретило наиболее существенную поддержку в Азербайджане, несмотря на то, что после событий в Сумгаите, Баку и Нагорном Карабахе с последующей эскалацией армяно-азербайджанского конфликта там чрезвычайно остро стоит проблема устройства азербайджанских беженцев. Азербайджан согласился принять всех месхетинских турок, пожелавших поселиться на его территории, и предоставил для этого на выбор земли в степях Муганской и Джейранчой. Турки предпочли последнюю.
Результатом ферганских событий явилось также создание в июне 1989 г. специальной комиссии в Совете национальностей Верховного Совета СССР для "изучения возможности удовлетворения пожеланий турко-месхетинского населения о возвращении на их историческую родину, откуда этот небольшой народ был выселен без всяких на то оснований в годы произвола и беззакония"17. Можно считать ее создание формой официального признания движения месхетинских турок.
Комиссией был поставлен вопрос о том, что "все затраты по оказанию помощи, а также возмещению ущерба обязано взять на себя правительство Узбекистана"18. Однако в этом направлении не было предпринято конкретных шагов. Средства, отпускаемые руководством Узбекистана на восстановление сожженных домов турок-месхетинцев19, вряд ли можно рассматривать в качестве компенсации, поскольку они продолжали в массовом порядке покидать территорию республики20, и сегодня этническая группа советских турок в Узбекистане не фиксируется. Некоторую помощь ферганским беженцам оказал Красный Крест.
В целом события 1989 г. придали движению месхетинских турок новые качества. Проблема, обострившаяся на фоне этнического погрома и новой миграции, привела это движение к более жесткой позиции в отношении репатриации. Такой вопрос и прозвучал на 10-м съезде советских турок (2 сентября 1989 г., колхоз Адигюль Саатлинского района Азербайджана) с участием 5727 человек. Съезд потребовал возвращения турок в Грузию. На нем отразилось настроение основной массы этой этнической группы, 70 - 80% которой намерено эмигрировать в Турцию в том случае, если их требование о возвращении на историческую родину не будет удовлетворено.
Сегодня невозможно рассматривать события, касающиеся месхетинских турок, в отрыве от других межнациональных конфликтов, к сожалению характерных ныне для СССР. Полагаем, что вопрос о месхетинских турках тем быстрее и правильнее найдет свое разрешение, чем скорее и вернее будет решен весь комплекс таких проблем в нашей стране.
Примечания
1. Архив Ленинградского филиала Института этнологии и антропологии (ЛЧИЭА) АН СССР, ф. К-1, оп. 2, N 1480, л. 4.
2. Страны и народы. М. 1984, с. 20 - 23.
3. ШЕНГЕЛИЯ Н. Н. Сельджуки и Грузия в XI в. Тбилиси. 1986, с. 391, 392, 396 и § 2.
4. Народы Кавказа. М. 1952, с. 45.
5. ХАХАНОВ А. Месхи. - Этнографическое обозрение, 1891, N 3, с. 2.
6. КУРЫЛЕВ В. П. Хозяйство и материальная культура турецкого крестьянства. М. 1976; СЕРЕБРЯКОВА М. Н. Семья и семейная обрядность в турецкой деревне. М. 1979.
7. Страны и народы, с. 45, 158сл.; Народы Кавказа, с. 232 - 266; ВОЛКОВА Н. Г., ДЖАВАХИШВИЛИ Г. Н. Бытовая культура Грузии в XIX-XX вв.: традиции и инновации. М. 1982.
8. ХУРШУТ А. Турки. - Литературный Киргизстан, 1988, N 12.
9. Архив ЛЧИЭА АН СССР, ф. К-1, оп. 2, NN 1480,1481 (1966), 1988 (безномерной).
10. Данные предоставлены нам членом Комиссии по проблемам турко-месхетинского населения при Верховном Совете СССР Ю. Сарваровым.
11. Известия, 13.IX.1989.
12. Архив ЛЧИЭА АН СССР, ф. К-1, оп. 2, N 1480.
13. Там же.
14. Там же.
15. Ленинградская правда, 22.VII.1989; Правда Востока, 5.VIII.1989.
16. Известия, 1.VII.1989.
17. Известия, 15.VI.1989.
18. Там же, 1.VII.1989.
19. Правда Востока, 8.VIII.1989.
20. Известия, 15.VI.1989.