Пастухов А.М. Китайская армия при династии Мин (вторая половина XIV – первая половина XV веков).

   (0 отзывов)

hoplit

Китайская армия при династии Мин (вторая половина XIV – первая половина XV веков).

Пастухов А.М.


В результате длительной национально-освободительной войны в Китае с 1368 г. установилась власть
национальной династии Мин (明, 1368-1644). Остатки монгольских войск, продолжавшие в течение
некоторого времени сопротивление в Ляодуне (遼東), Юньнани (雲南) и Ганьсу (甘肅), постепенно
уничтожались или переходили на сторону победителей. К 1387 г. пали последние оплоты монголов в
застенном Китае, и минские войска активизировали свои походы в Монголию, начавшиеся еще в 1370
году и продолжавшиеся до 1424 года. В дальнейшем экспансия Минов приостанавливается до 1449 г.,
когда, пытаясь продолжить славные традиции императора Юнлэ (永樂, 1402-1425), его внук Чжэнтун (正
統, 1435-1449) лично возглавил поход минских войск против ойратов. Однако времена изменились – в
результате ряда стратегических ошибок минского командования произошло ожесточенное сражение у
Тумубао (土木堡, 1449), котором китайские войска потерпели сокрушительное поражении. В плен к
ойратам попал сам император.


От момента начала победоносных походов против монголов при первом минском императоре Хунъу (紅
雨, 1368-1398), когда в 1370 г. в плен попал наследник монгольского престола Майдарибала, до
сокрушительного поражения в 1449 г., завершившегося восьмилетним пленом минского Сына Неба –
этот период отражает целую эпоху в развитии китайской армии.


Залогом побед императора Хунъу была реорганизованная повстанческая армия, достигшая редкого в
истории баланса между отдельными родами войск и удачно сочетавшая китайские воинские традиции с
последними достижениями военной техники. Многочисленная конница минской армии формировалась
как из китайцев, так и из войск монгольских военачальников, перешедших на сторону династии Мин.
Например, один из самых известных минских кавалерийских военачальников – генерал Му Ин – был
монголом. Помимо сильной конницы, Хунъу сумел создать боеспособную пехоту, что после падения
династии Тан (唐, 618-904), было для Китая скорее исключением, нежели правилом. Некоторое время
после смерти первого императора инерция эпохи Хунъу сохранялась, обеспечивая победы минских
войск, однако уже к середине правления его сына Юнлэ вооруженные силы Китая претерпели
серьезные изменения.


Комплектование. 

 

В конце правления императора Хунъу китайская армия достигала численности 1200
тысяч человек. Почти половина из них – 522186 человека – была расквартирована вдоль северного
рубежа, проходившего несколько севернее Великой Китайской Стены. Китайские войска состояли из
потомственных военных. Все население, насчитывавшее в конце XIV века 65 млн. человек , было
разделено на 2 категории – податные «гражданские» семьи (民戶) и освобожденные от налогов
«военные» семьи (軍戶). Общая численность «военных семей» составляла к началу XV века 2 млн.
человек. Служба в солдатах и принадлежность к командному составу была наследственной. Согласно
постановлению от 6.01.1403, если в семье военнослужащего было 3 военнообязанных, то службу нес
только один из них. Он считался «основным», а остальные – «запасными». Дополнительным источником
живой силы для армии являлись преступники, которых предписывалось отправлять на военную службу
на границу или же в места с нездоровым климатом. Для привлечения личного состава к службе в
отдаленных приграничных районах проводилась политика поощрения переселения военных семей, для
чего им выплачивались подъемные, предоставлялись скот, инвентарь, семенной материал и ссуды на
построение жилища. При императоре Юнлэ, пользовавшемся большим авторитетом среди монгольских
аймаков, кочевавших в приграничной полосе у Пекина и Ляодуна, начался наем на службу монгольских
и чжурчжэньских отрядов вместе с их командирами. Однако в XIV-XV веках наем войск за плату
оставался лишь эпизодической мерой, к которой прибегали нечасто и которая не оказывала решающего
влияния на структуру вооруженных сил. Офицерские кадры были потомственными, однако
существовала теоретическая возможность выдвижения по службе и не-потомственных офицеров – если
кандидат мог пройти военные экзамены (武科), его могли зачислить в штат военных чиновников с
правом дальнейшего продвижения по службе и передачи своей должности по наследству.
Снабжение Армия получала ежемесячный рисовый паек в соответствии с количеством и званием
военнослужащих. Источником поступлений были налоги, получаемые с гражданского населения , и
зерно, собираемое в военных поселениях.


Табл. 1 Ежемесячный рисовый паек солдат минской армии

Категория военнослужащих - Размер пайка


Кавалерист - 2 даня (2 石)
Пехотный пятидесятник - 1 дань 5 доу (1  石 5 斗)
Пехотный десятник - 1 дань 2 доу (1  石 2 斗)
Рядовой пехоты - 1 дань (1 石)


Кроме того, солдаты обеспечивались за счет государства оружием, одеждой, фуражом, ватой и
материей для пошива одежды. Для этого правительство было вынуждено прикреплять к каждому
крупному гарнизону по нескольку административных единиц (волостей и уездов), налоговые
поступления с которых шли на обеспечения войск продовольствием. Крестьяне этих уездов выполняли
наряду с солдатами военно-строительные работы и привлекались к исполнению транспортной
повинности. Налоговое бремя было очень тяжело – на содержание армии в мирное время расходовалось
до ¼ от ежегодных налоговых поступлений в казну.


Для обеспечения войск конями были не только открыты специальные чайные торги, находившиеся под
контролем правительства, но и заведены правительственные конюшни в провинции Чжили (1395). В
дальнейшем армейских коней начали разводить в Шаньдуне и Хэнани, но эти конные заводы не
обеспечивали всех потребностей армии и даже для пограничных разъездов коней было недостаточно.
Помимо жалования натурой, офицеры разных рангов получали от правительства содержание серебром,
бумажными деньгами и дорогими тканями. Как бы то ни было, эти выдачи считались частичной заменой
выдачи зерном, поэтому общее жалование считалось в данях зерна. Жалование офицера варьировалось
в зависимости от ранга (品) в пределах 60-1044 даней, однако за счет возможности получения ранга
знатности за военные заслуги жалование могло возрасти до 5000 даней.


Облегчить налоговое бремя и обеспечить армию продовольствием неоднократно пытались за счет
создания военных поселений (屯田). В отличие от состояния в военном сословии служба в военно-
поселенных войсках не считалась наследственной. Для формирования военных поселений было решено
в приказном порядке перевести для обработки земли 7/10 солдат от общей численности подразделений
в приграничных районах и 8/10 – в центральных районах. Воинов, переведенных в военные поселения,
наделяли землей, инвентарем и рабочим скотом. Стандартный размер надела составлял 50 му (3,07
га) , однако, в зависимости от района и качества земли, размер надела мог быть увеличен до 3 цин
(18,5 га) и выше. Общее количество земельных массивов, занятых военными поселениями, составляло
1/10 от общего земельного фонда империи. Первый год военнопоселенец освобождался от налогов. В
дальнейшем платил по 1 доу зерна с 1 му. Средний налог с военнопоселенческого надела составлял с
1404 г. 12 даней зерна в счет основного налога, и 6 даней – в счет дополнительного. Однако
правительство стремилось переложить бремя расходов на армию на плечи самих военных. Сам Юнлэ
писал 8 марта 1404 г. в письме к начальнику военных поселений в Хэнани (河南) Лю Ину: «Если усталый
и ослабший народ снова заставить оказывать помощь солдатам, которые [сейчас] отдыхают [от ратных
дел], то он будет еще больше страдать, а солдаты – бездельничать. Ведь солдат держат для защиты
народа. Разве можно из-за них [приносить] народу [лишние] страдания?». Для этого руководство
военных поселений поощрялось за сбор дополнительного налога с военнопоселенцев в повышенном
размере (до 5-кратного превышения установленной в 1404 г. ставки) и штрафовалось за недоимки. Это
способствовало развитию злоупотреблений местного военного руководства, стремившегося вывести на
поля максимальное количество солдат.


Однако такая система, успешно решая проблему обеспечения войск продовольствием, неминуемо таила
в себе ухудшение боевых качеств минской армии. По словам минского чиновника Го Ляна, в момент
вторжения врага солдаты оказываются на земледельческих работах, откармливают скот и совершенно
небоеготовы. Военный губернатор Датуна У Гао, сообщал, что количество солдат, занятых на
сельхозработах, слишком много, и оставшиеся на действительной службе солдаты не могут обеспечить
оборону границ. Военачальники стремились отправить как можно больше солдат на сельхозработы.
Иногда количество солдат, занятых на поле, составляло до 90% от личного состава подразделения.
Организация Руководство армией было сосредоточено в руках императора, которому подчинялись ваны,
высшие военачальники и чиновники Военной Палаты (兵部). Для принятия решений по всем насущным
вопросам было сформировано Главное Управление (都督府), реорганизованное в 1380 г. в Армейское
Главное Управление (軍都督府), делившееся на 5 управлений (Переднее, Заднее, Центральное, Левое и
Правое). Каждое управление ведало региональными военными комиссиями своего региона (督指揮司).
Сама армия делились на столичные войска (около 400 тысяч человек, расквартированных в Пекине и
Нанкине) , и провинциальные, размещенные вдоль границ и в административных центрах империи.
Кроме того, в уделах, выделенных императором Хунъу для своих сыновей, носивших титул ванов (王),
имелись личные войска ванов – от 3 до 19 тысяч солдат и офицеров. В Нанкине (затем это управление
перенесли в Пекин) размещалось столичное военное управление. Кроме него имелось еще 13
провинциальных военных управлений. Вдоль границы с Монголией было образовано 9 укрепленных
районов (鎭), оборонявшихся сильными армейскими группировками численностью от 20 до 90 тысяч
человек:


1. Ляодун (遼東鎭) – 87402 солдата и офицера.
2. Цзичжоу (薊州鎭) – 50371 солдат и офицер.
3. Сюаньфу (宣府鎭) – 54909 солдат и офицеров.
4. Датун (大同鎭) – 59909 солдат и офицеров.
5. Саньгуань ( –  三關鎭 Три заставы) – 22093 солдат и офицеров (11702 кавалеристов).
6. Юйлинь (楡林鎭) – более 30 тысяч солдат и офицеров.
7. Нинся (寧夏鎭) – 70263 солдата и офицера.
8. Ганьсу (甘肅鎭) – 79945 солдат и офицеров.
9. Гуюань (沽源鎭) – 67294 солдата и офицера.
С 1 месяца 1368 г. структура регулярных войск (官兵) строилась по десятичному принципу:
1. Десяток (什), состоявший из 11 человек – 10 солдат и десятника
2. Полусотня (伍什), состоявшая из 56 человек – 50 солдат, 5 десятников и 1 пятидесятника
3. Сотня (百戶所), состоявшая из 113 человек – 100 солдат, 10 десятников, 2 пятидесятников и 1
сотника.
4. Тысяча (千戶所), состоявшая из 1130 человек в составе 10 сотен.
5. Вэй (衛), состоявший из 5 тысяч и насчитывающий 5684 человек (5000 солдат, 600 младших
командиров, 84 старших командира, в т.ч. судьи и канцеляристы).


Высшим соединением было временное объединение нескольких вэев для решения конкретных
оперативно-тактических задач. Для решения оперативных вопросов в каждом округе был назначен юцзи
цзянцзюнь (遊擊將軍), командовавший подвижными соединениями, готовыми выступить по первому
приказу.


Особняком стояли войска ванов – по закону от 1372 г. в каждом уделе создавалось управление войсками
вана (指揮司) и 3 охранных гарнизона (護衛). Частично их формировали путем откомандирования солдат
и офицеров из расквартированных в уделе регулярных частей в распоряжение вана, частично – путем
передачи готовых гарнизонов под командование вана. Каждый такой гарнизон насчитывал по 10 сотен
штатного состава под командованием тысячника и его помощника (в том же чине, но младшего ранга).
Кроме того, у ванов были собственные охранные войска (侍衛). Их численность составляла не менее 672
солдат под командованием 3 командующих (指揮), 6 тысячников (千戶) и 6 сотников (百戶).


Отличительной особенностью воинов в этих подразделениях были копья с флагом (旗槍). Ваны имели
право по своему усмотрению устраивать учения для повышения боеспособности своих войск. Их воинам
не требовалось работать в военных поселениях. Практически все время они занимались несением
караульной службы в ставках ванов и боевой подготовкой, и являлись самыми боеспособными войсками
в уделе. Кроме того, ваны имели право привлекать к этим учениям и регулярные войска. Постепенно
происходил перевод лучших регулярных частей под командование удельных ванов. Охранные войска
ванов возрастали численно и качественно с 1372 г. до 1402 г., когда с началом правления Юнлэ
вооруженные силы ванов в уделах были ликвидированы.


Обучение.

Солдаты проходили обучение в соответствии с установлениями, разработанными еще
императором Хунъу. Правительство дало жесткую установку на создание боеспособных частей: «Тем,
кто [поддерживает] спокойствие в Поднебесной, ни на один день нельзя забывать о военной
готовности. Поэтому солдаты должны быть обученными, оружие отточенным, а ряды –
дисциплинированными». Однако при огромной численности армии тяжело было поддерживать все части
в одинаково боеспособном состоянии. Часть солдат, работавших в военных поселениях, проходила
крайне нерегулярное обучение после окончания сельскохозяйственных работ. Их боеспособность была
гораздо ниже столичных войск, не принимавших участия в сельскохозяйственном производстве.
Понимая это, правительство дополняло свое первое требование другим, несколько менявшим смысл
первого: «[Главное] для армии – это ее искусство, а не многочисленность. [Если] ты будешь
придерживаться наставлений по обучению [войск], то [найдешь] способ, как даже с тысячью человек
[организовать] достойную [оборону]. Большая армия – это лишь пустая трата провианта без всякой
пользы».


Таким образом, отчетливо понимая невозможность поддержания одинаковой боеспособности всей
массы войск, правительство делало ставку на обученные столичные войска, составлявшие костяк
армейских группировок в случае начала боевых действий. Поддержание боеспособности
провинциальных войск возлагалось на их командиров. Для того, чтобы местное начальство не было
заинтересовано в эксплуатации солдат в качестве военных поселенцев, а прилагало усилия для их
обучения, была предусмотрена ротация войск. Для этого часть солдат отправляли в Пекин, где для их
обучения было сформировано три специальных подразделения ин (營), один из которых обучал
стрелков из огнестрельного оружия. Кроме того, часть солдат, уже прошедших обучение, отправлялось
на временное усиление гарнизонов, расквартированных вдоль Великой Китайской Стены, что можно
рассматривать как дополнительное военное обучение.


Столичные войска проходили обучение по плану, предписанному высшим военным руководством. Из
занятий исключались периоды сильной жары и морозов, что сокращало время обучения на 3-4 месяца в
год. В это время войска лишь несли караульную службу в столице и ее окрестностях. Основой обучения
были стрельба из лука и обучение верховой езде. Крупный военный деятель конца периода Мин Мао
Юаньи (茅元儀, 1594-1640) говорил: «Лук – глава над всеми видами оружия. Древние, говоря о военных
делах, головой [военного дела] называли лук и стрелы». Рукопашному бою с оружием войска обучались
лишь частично – преимущественно, гвардейские и столичные части. Рукопашным боем без оружия
овладевали только немногие солдаты – гвардейские части и телохранители военачальников. В целом,
навыки рукопашного боя без оружия были неприменимы в полевом бою, поэтому им пренебрегали,
предпочитая борцовские техники. В бою основная ставка делалась на действия стрелковым оружием.
Отряды пикинеров прикрывали стрелков из луков и ручниц от атак вражеской конницы, однако их
действия не предполагали активных действий в бою. Активные действия пехоты были редкостью – лишь
в случае присутствия на поле боя хорошо обученных отрядов столичных войск, обычно игравших роль
резерва.


Обучение военных чиновников происходило в том же ключе – обязательными считались умения
стрелять верхом с коня и в пешем строю, делать силовые упражнения и цитировать наизусть
канонизированные в эпоху Сун (宋, 960-1279) военные трактаты (武經七書). Специальных военно-
технических знаний не требовалось. Дополнительные знания офицеры получали либо в ходе службы,
проходя обучение в Пекине или участвуя в походах и маневрах, либо читая военные трактаты,
распространяемые в рукописных списках. У нас нет данных о том, что среди военных специально
распространялись военные сочинения типа «Уцзин цзунъяо» (武經重要, 1044) – видимо, их изучение
являлось опцией, желательной, но не обязательной. К тому же, особенности комплектования армии не
способствовали изучению дополнительной военной литературы – зачастую потомственные офицеры
рассматривали свою должность лишь как стабильный источник получения дохода, пренебрегая
изучением военного дела. Нехватка специальных знаний отчасти компенсировалась личным
мастерством, что вело к преобладанию в армии командиров-предводителей, а не офицеров в
современном смысле слова.


Вооружение и военная техника. 

Войска были вооружены разнообразным древковым и клинковым
оружием, включавшим пики, древковые мечи дадао (大刀), «волчьехвостые копья» лансянь (狼筅),
трезубцы (鎲鈀) и боевые шесты (棍). Оружие дистанционного боя было представлено луками (как
простыми, массовыми, так и композитными) и арбалетами (в т.ч. и многозарядными). Войска имели
значительное количество защитного вооружения. Защитное вооружение изготавливались в соответствии
с разработанными стандартами – обычно это были пластинчато-нашивные доспехи покроя халат (как
правило, без рукавов), пластины для которых изготавливали из кожи или проклеенной в несколько
слоев бумаги. Кроме того, в рассматриваемый период продолжали применяться ламеллярные
конструкции с пластинами из разных материалов (металла, кожи, бумаги, рога). Гвардейские части
получали кольчуги без рукавов в виде халата с осевым разрезом и с четырьмя полами, плечи и руки
защищали длинные (до запястья) ламинарные наплечники. Воины носили шлемы разных типов –
сфероконические, тулья которых была составлена из 4 кожаных или металлических пластин,
скрепленных фигурными накладками, с открытой бармицей (различных конструкций), шпилем с
султаном и козырьком (盔); изредка употреблялись полусферические шлемы с полями, популярные в
период Юань (簷冑); в начальный период существования династии употреблялись шлемы с
полусферической тульей, конструктивно аналогичные шлемам с полями и являвшиеся упрощенной
моделью шлема с полями, которую носили офицеры (圓胄); часть солдат, особенно не проходивших
регулярную военную подготовку, носили конические шляпы, плетеные из лакированных прутьев
глицинии (藤胄) или бамбуковой щепы, а также различные головные повязки (戰巾) и тюрбаны. Войска
применяли круглые щиты (旁牌) – как правило, кавалерия и отряды пеших меченосцев. Для создания
полевых заграждений применяли разные по конструкции станковые щиты (立牌) и переносные рогатки
(拒馬槍). Подобные заграждения, при слабой подготовке основной массы пехоты к ближнему бою,
играли очень важную роль по защите своих стрелков, но сковывали инициативу китайских войск.
Из военной техники, применявшейся китайскими войсками, следует отметить катапульты, в т.ч. и
требюше (фр. Trebuchet) с противовесом (襄陽砲), продолжавшие некоторое время использоваться в
империи Мин по инерции с эпохи Юань , станковые арбалеты (床弩), разнообразные осадные
приспособления – тараны, осадные башни, лестницы и т.д. Однако после окончания боевых действий в
собственно Китае осадное искусство начало быстро деградировать и существенная часть этих
приспособлений не использовалась в течение долгого времени.


К одной из самых интересных разновидностей минской военной техники относятся боевые повозки (戰
車), первое упоминание о которых мы нашли для 1390-х годов – в уделе Нин было расквартировано 80
тысяч солдат и 6 тысяч боевых повозок. По видимому, эти боевые повозки продолжали традицию,
заложенную сунским полководцем Вэй Шэном (1120-1164) в битве с чжурчжэньской конницей под
Хайчжоу (海州), состоявшейся в 1163 г.. Конструктивные особенности их неизвестны, однако, по
аналогии с позднейшими боевыми повозками, примененными в середине XVI века минскими
военачальниками Юй Даю (俞大猷, 1503-1580) и Ци Цзигуаном (戚繼光, 1528-1587), мы можем
предположить, что это были фургоны с высокими бортами, на которых устанавливались станковые
арбалеты и натяжные камнеметы. В бою они выполняли роль передвижного укрепления (нем.
Wagenburg), на которое опиралась минская конница и под прикрытием которой вела бой минская
пехота.


Особое внимание следует уделить оснащению минских войск огнестрельным оружием (火器) –
ручницами чунтун (銃筒), «огненными копьями» (火槍) и передвижными реактивными системами
залпового огня хочэ (火車), которые появились на вооружении еще юаньских войск , а также легкие
полевые орудия (火炮), древнейшее из которых датировано 1332 г. (3 год эры Чжишунь). Китайская
пехота постоянно использовала огнестрельное оружие в полевых и крепостных сражениях. Сначала из
ручниц стреляли небольшими стрелами, выбрасывавшимися силой давления пороховых газов, затем
перешли на стрельбу свинцовыми и железными пулями и дробью. Прицельные приспособления и замок
отсутствовали – воспламенение затравки производилось зажженным фитилем, подносимым к
запальному отверстию стрелком вручную. Дальность и меткость подобного оружия была крайне
невелика – до 30-40 метров можно было попасть прямой наводкой в строй вражеских воинов, однако
поражение индивидуально выбранной цели оставалось проблематичным. Поэтому ручницы являлись
чисто коллективным оружием, пригодным лишь для массового использования большой группой воинов.
В ходе войны во Вьетнаме (1406-1428) китайцы усовершенствовали свои ручницы, начав применять по
вьетскому образцу деревянные пыжи (木馬子) для улучшения обтюрации и, соответственно, увеличению
дальности и точности прямого выстрела, а также снабдив запальное отверстие откидной крышкой для
предохранения затравочного пороха от сырости. При подготовке к возможному отражению вторжения
войск амира Тимура, ожидавшегося в 1405 г., войска, расквартированные в Ганьсу и Нинся, получили
дополнительное количество огнестрельного оружия. Значение огнестрельного оружия для войск
династии Мин хорошо сформулировал военный деятель середины XV века Тэн Чжао: «Обычно [мы]
полагались на «огненные копья» для того, чтобы разгромить врагов и одержать победы. От [эры
правления] Юнлэ до [эры правления] Сюандэ (宣德, 1426-1435) [воины с «огненными копьями»] были
хорошо обучены и северные варвары (虜賊) боялись их больше всего».


Реактивные системы залпового огня хочэ использовались преимущественно в качестве
психологического оружия – массовый старт ракет (火箭) с пускового станка происходил в клубах огня и
дыма и сопровождался сильным грохотом, пугавшим коней вражеской конницы. Выбрасываемые силой
порохового заряда стрелы поражали врага на дистанции 80-120 м., однако высокой точностью такой
залп не отличался.


Артиллерийские орудия типа да цзяньцзюнь пао (大將軍砲) первый раз из известных нам упоминаний
встречаются при описании похода во Вьетнам в 1407 г. Судя по позднейшим (вторая половина XVI века)
аналогам, это были цельнолитые дульнозарядные артиллерийские орудия большого калибра (линейный
калибр достигал 160 мм.), метавшие каменные или чугунные ядра.


Помимо ручного огнестрельного оружия и пушек минские войска использовали и мины – в 1400 г.
правительственные войска применили против конницы мятежного Янь-вана «огненные снаряды»,
опалявшие приближавшуюся монгольскую и чжурчжэньскую конницу. К сожалению, более подробных
описаний столь раннего применения пороховых мин в Китае нам неизвестно.


Фортификация.

Основные принципы фортификации в период Мин оставались прежними – в период Юань
фортификация не получила серьезного развития и многие интересные и перспективные явления в
крепостном строительстве, появившись в период Сун, так и не нашли широкого применения. Основным
оборонительным рубежом страны оставались укрепления Великой Китайской Стены (萬里長城), где
продолжалось возведение небольших опорных пунктов, называемых О.В. Зотовым «хуторами-
крепостями». Кроме того, строились многочисленные деревоземляные укрепления (堡) как за линией
Великой Китайской Стены, так и во внутренних землях Китая (особенно на угрожаемых направлениях).
Только в районе Датуна было более 40 малых земляных крепостей, а в Ганьчжоу – 46 малых земляных
крепостей. Первоначально предполагалось строить такие крепости в расположении каждой армейской
тысячи, но император Юнлэ счел это излишним и повелел «командирам гарнизонов [крепостей] из 5-6
или же 4-5 военных поселений выбрать одно расположение в удобном месте и сосредотачивать там
[силы в случае] вторжения врага».


Китайские крепости рассматриваемого периода представляют собой ограды преимущественно
квадратного начертания. Конструкция стен представляет собой плотно утрамбованный земляной вал
3,5-6 метровой высоты и толщиной от 2 до 8 м. Валганг, прикрытый зубцами примерно 1,5-1,8 метровой
высоты, позволял размещать на нем артиллерийские орудия и перебрасывать отряды солдат на
угрожаемый участок. Стены имели от 4 до 8 ворот с надвратными башнями. По углам крепостных стен
были угловые башни с легкими павильонами для укрытия солдат. Башни могли фланкировать мертвую
зону у подошвы стены. Крепости окружали рвом разной глубины. Для обеспечения долговременной
обороны в крепости копали колодцы, строились арсеналы и продовольственные склады. На башнях
устанавливали сигнальные орудия (號砲) , предназначенные для звуковой сигнализации. Роль
внутренних укреплений играл дом коменданта. Кроме того, при возникновении опасности прорыва
внешнего пояса укреплений гарнизон копал рвы внутри крепости и устанавливал железный чеснок (鐵
藜). На улицах создавались запасы горючих материалов, которые поджигались при проникновении в
крепость крупных сил врага. Воины, укрывавшиеся за легкими переносными заграждениями и
постройками, стреляли из огнестрельного оружия и луков.


Система укрепленных районов строилась на создании групп мелких крепостей, опирающихся на 1-2
крупные крепости с большим гарнизоном, артиллерией и расквартированными подвижными
кавалерийскими соединениями, которые предназначались для оперативных действий и оказания
помощи атакованным укреплениям. Перед крепостями часто строили небольшие укрепленные
аванпосты в виде замкнутых оград-частоколов. В них дежурили по 5 солдат, сменявшихся раз в сутки. В
случае появления неприятеля они должны были зажечь 3 огня и 3 раза выстрелить из сигнальной
пушки.


Тактика.

Тактические приемы минской армии строились, исходя из способа ведения боевых действий
основных противников режима – монгольских войск династии Юань и повстанческих формирований
прочих лидеров, также претендовавших на создание своих государственных образований. В первом
случае необходимо было противостоять многочисленной коннице, умевшей атаковать как в плотном
строю с копьями, так и обхватывать фланги и заходить в тыл противнику отрядами легковооруженных
лучников. Во втором – уметь брать штурмом крепости, прорывать плотные развернутые построения
вооруженной древковым и огнестрельным оружием пехоты, действовать на воде.


Соответственно, минская армия была вынуждена искать баланс между пехотой и конницей и способами
их применения на поле боя. В результате было достигнуто гармоничное соотношение между родами
войск, позволявшее с успехом громить как конкурентов-повстанцев, так и монгольских нойонов.
Соответственно, тактика минских войск сочетала как передовую пехотную тактику, так и проработанную
и апробированную монголами кавалерийскую тактику.


Для противостояния монгольской коннице минские военачальники стремились максимально
использовать техническое превосходство – минская конница, несмотря на свои хорошие боевые
качества, не могла сравниться в численности с монголами. Для этого пехота строилась на поле боя
развернутое построение в 2-3 линии. Первая линия состояла из нескольких шеренг, составленных из
воинов с древковым оружием, предназначенных защищать стрелков из ручниц от атак вражеской
конницы, и самих стрелков. В промежутках между подразделениями пехоты располагались хочэ.
Конница занимала положение во второй линии и на флангах. Третью линию занимали резервные
подразделения. Иногда перед строем пехоты выставляли переносные полевые заграждения – рогатки
или станковые щиты. При опасности охвата позиции с флангов и тыла применялось и «квадратное
построение» (方陣), напоминавшее каре.


Сражения протекали по стандартной схеме – остановив вражескую конницу массированным огнем из
огнестрельного оружия и внеся смятение в ряды атакующих применением хочэ, китайские войска
атаковали своей многочисленной и сильной кавалерией. В сражениях, проводимых лично императором
Юнлэ и полководцами его школы, широко применялся фланговый удар кавалерийским отрядом. Как
правило, этого удара расстроенный и потерявший в бою с пехотой значительное количество людей и
коней враг уже не мог.


В боях против пехоты минские войска также стремились реализовать свой потенциал в огнестрельном
оружии, однако для прорыва полевых укреплений противника приходилось использовать отряды хорошо
подготовленных к рукопашному бою пехотинцев, атаковавших строй врага, понесшего потери от
действий минских стрелков, с мечами и щитами, в плотном построении. В целом, надо отметить, что
пехотная тактика минских войск начала периода Мин напоминала действия европейских пикинеров,
рондашьеров и аркебузиров, поскольку войскам приходилось решать примерно одинаковые тактические
задачи.


Штурм укреплений производился теми же способами, что и в эпохи Сун и Юань – в связи с отсутствием у
Китая противников, обладавших уровнем фортификации, адекватным китайскому, дополнительного
стимула для развития осадного искусства у китайцев не возникало. Фортификация также не получила
дополнительного развития. С начала периода Мин осадное искусство и фортификация в Китае вступила
в эпоху своей стагнации.


Серьезное техническое преимущество над потенциальным противником одновременно являлось
залогом и силы, и слабости китайских вооруженных сил. Расходы на содержание огромной сухопутной
армии не позволяли уделить надлежащего внимания развитию флота, а применение массированного
огня из ручниц и ракетных установок обладало настолько разрушительным и деморализующим
противника эффектом, что делало неактуальной серьезную подготовку солдат для ведения рукопашного
боя. Прикрытие частей лучников и стрелков из ручниц пикинерами или искусственными заграждениями
практически исключало возможность серьезного рукопашного боя для основной части минской пехоты.
Ударной силой, осуществляющей маневр и наносящей решающий удар, стала конница, в которой
служило много монголов и чжурчжэней. Ни монгольская конница, ни китайская и вьетнамская пехота –
основные противники китайских войск в конце XIV – начале XV веков – не могли противостоять минским
войскам в полевом сражении.


Войны империи Мин в XIV-XV веках. 

Характерной особенностью войн, которые вели минские императоры, было придание им статуса карательного похода (征) против мятежников, не признающих над собой власть династии Мин. Соответственно, война, как правило, не оформлялась какими-либо дипломатическими действиями – не начиналась с формального объявления войны противнику и не
заканчивалась заключением мирного договора. Это стимулировало почти постоянную пограничную
войну на северных и западных границах империи и почти постоянные карательные походы против
южных племен, формально включенных в состав империи, но не окончательно покоренных. Такое
положение было вызвано особой системой взглядов на мир и положение в нем Китая. В отечественной
синологии это мировоззрение получило название синоцентризма. Согласно его положениям, все народы
мира не могли образовывать государства, являвшиеся ровней Китаю (敵國), и неизбежно являлись
подданными китайской империи, но временно отколовшиеся в ходе смут. Соответственно, они делились
на вассалов (藩) и варваров (四夷). Вассалы принимали благотворное воздействие китайской
цивилизации (化), проявлявшееся через благую силу императоров (德), и изменялись к лучшему, вплоть
до полной китаизации, а варваров следовало приобщать к ней силой, если они вносили смуту в
миропорядок, соответствующий синоцентрическим представлениям. Для вассалов создавали особые
государственные образования (繫縻衛所) имевшие статус зависимых владений (屬國). Вражеские же
войска традиционно именовали разбойниками ( 賊 или 寇), а правителей враждебных государств –
главарями (魁). Соответственно, каких-либо норм воинского этикета и морали на них не
распространялось. Это делало войну практически бесконечной – она должна была вестись всеми
возможными силами и средствами вплоть до полного уничтожения государства врага (滅國) и
приобщения сдавшихся и покорившихся врагов к нормам китайской цивилизации. Поэтому выделение
войн на монголо-китайской границе из вереницы боестолкновений разной степени интенсивности
представляется совершенно условным.


Монголо-китайская война 1370-1374 годов.

Осенью 1368 г. в результате рейда минских войск против
столицы империи Юань власть монголов в Китае пала и последний юаньский император Тогон Тимур
(1320-1370) был вынужден бежать в Монголию, где он начал строить новую столицу – г. Барс-Хото – и
готовиться к реваншу. Однако это ему не удалось – в 1370 г. он скончался во вновь отстроенном городе.
Власть перешла к его сыну Аюширидаре (1370-1378), который продолжил политику своего отца. «Юани,
вернувшись на север, несколько раз замышляли восстановить свою власть [в Китае]» - были вынуждены
отметить составители династийной хроники «Мин ши» (明史). В ответ Мины приступили к
целенаправленным походам за Великую Китайскую Стену с целью уничтожения городов,
подконтрольных монгольским властям и разгрома основных монгольских воинских группировок. Во
время траура по Тогон Тимуру на крупный монгольский город Инчан напали минские войска и захватили
в плен Майдирибалу – внука умершего императора. Император Аюширидара был вынужден бежать в
Каракорум. В 1372 г. минские войска несколькими колоннами под командованием Сюй Да, Ли
Вэньчжуна и Фэй Шэна совершили поход на Каракорум, но отозванный по приказу Аюширидары из
Ганьсу, где он удерживал ставку в г. Линьси, прославленный монгольский военачальник Кокэ Тимур
разгромил войска Сюй Да. Ли Вэньчжун, столкнувшись с войсками Кокэ Тимура и Аюширидары, был
вынужден отступить после первых успехов, достигнутых на своем направлении. Успешнее всех
действовали войска Фэй Шэна – он захватил более 20 тысяч голов крупного рогатого скота и коней, 8300
семей монголов и вытеснил монгольские войска с большей части территории провинции Ганьсу. В 1373
г. монголы предприняли ряд атак против Пекина и Датуна и нанесли ряд поражений китайцам, вынудив
их эвакуировать округа Синхэ, Фунин, Гаочжоу и Суйчжун, образованные после первых успехов минских
войск в 1370 г. Возникла опасность потери китайцами Ляодуна. Однако в конце 1373 г. умер Кокэ Тимур
и уже в 1374 г. положение было восстановлено – китайцы вернули себе Синхэ и Гаочжоу. Для того,
чтобы восстановить силы народа, истощенные войной, император Хунъу направил в Каракорум
посольство, с которым вернул на родину и захваченного китайцами Майдирибалу. Война временно
прекратилась. Монголы не могли больше организовывать крупных походов в Китай, китайцы не могли
захватить Каракорум и уничтожить основные силы монголов.


Монголо-китайская война 1378-1382 годов.

После воцарения на монгольском престоле Тогус Тимура
отношения между государствами Бэй Юань и Мин ухудшились. Монголы сосредоточили две крупные
войсковые группировки у Каракорума и Инчана и начали вторжения в Китай. В ответ китайцы совершили
в 1379 г. поход в бассейн реки Ляохэ и закрепили за империей Мин территорию округа Данин. На
следующий год в Китае был раскрыт заговор Ху Вэйюна, рассчитывавшего свергнуть власть династии
Мин при помощи монголов. В процессе по делу Ху Вэйюна были привлечены к ответственности 30 тысяч
человек! Одновременно армия генерала Му Ина вторглась в Монголию и достигла Каракорума. В ходе
ожесточенного боя монголы потерпели поражение, а Каракорум был сожжен. Другая армия в июле
разгромила войска монгольского полководца Иляньсаня, удерживавшего западную часть Ганьсу и
блокировавшего пути сообщения с Восточным Туркестаном. В конце 1380 г. монголы совершили набег
на Хэбэй, взяли пограничный город Лулун, но в конце концов были отражены. Один из полководцев,
Олджей-Буха, попал в плен, а второй, Нар-Буха, ушел на север с потерями – в феврале 1381 г. за ним
была послана погоня во главе с полководцем Сюй Да, которая захватила много пленных. С осени 1381 г.
между государствами установился хрупкий мир на северных рубежах, однако в 1382 г. минский генерал
Му Ин совершил поход в Юньнань, где продолжала удерживаться небольшая группировка монголов (1
тумэн). Лишенные поддержки со стороны основных сил монгольской армии, юньнаньские монголы
капитулировали.


Монголо-китайская война 1387-1388 г.

В конце января 1387 г. минские войска начали поход против
монгольского наместника Ляодуна Нагачу, который неоднократно вторгался со своими войсками в
пограничные районы Китая и наносил поражения размещенным вдоль Великой Китайской Стены
гарнизонам минской армии. Выйдя району современного Чанчуня, китайцы встретились с основными
силами монголов. В тяжелой битве Нагачу был разбит и бежал на восток. Китайцы начали активное
строительство крепостей в этом районе. Одновременно продолжались поиски бежавшего Нагачу. В
результате наместник Ляодуна не рискнул вступить в новое сражение с превосходящими силами
китайцев и предпочел сдаться в плен во главе 20 тысяч своих подданных. Впоследствии монголы Нагачу
стали опорой власти минского императора Юнлэ. Оккупированные районы Ляодуна послужили базой
для организации похода против Тогус Тимура. В мае 1388 г. произошло сражение у озера Буир-нор, в
котором монголы потеряли более 70 тысяч пленными, в т.ч. много сановников и весь гарем императора.
Император Тогус Тимур бежал и был отравлен одним из своих нойонов. После этого северная граница
империи пролегла несколько севернее Великой Китайской Стены. На востоке границы империи
соприкоснулись с землями, на которые претендовала Корея. Между империей Мин и корейским
государством Корё (高麗, 918-1392) назревал вооруженный конфликт. Правительство Корё заняло
проюаньскую позицию и направило большое войско под командованием крупного военного деятеля
периода Корё Чхе Ёна (崔塋, 1316-1388) против минских войск. Однако, в результате заговора,
организованного другим выдающимся корейским полководцем – Ли Сонге (李成桂, 1335-1408) – Чхве Ён
был убит, а войск вернулось в Кэгён, так и не перейдя границу. Конфликта с империей Мин удалось
избежать, а в Корё власть захватила группировка Ли Сонге, намеревавшегося установить собственную
династию и потому не желавшего ссориться с Китаем.


Война с южными племенами 1381-1387 годов.

Воинские отряды южных племен поддерживали монголов
еще в конце правления династии Южная Сун. Видимо, воцарение новой китайской династии было
воспринято ими без особого энтузиазма. Во всяком случае, без их нейтралитета монголы не
продержались бы в Юньнани до 1382 г. Император Хунъу повелел осуществить карательные походы на
юг своему сыну, Чу-вану Чжу Чжэню. Опытные военачальники Тан Хэ, Чжоу Дэсин и Тан Ли
осуществляли реальное руководство походами, состоявшимися в 1381, 1382, 1385 и 1387 годах. В 1382
г. в походах принял участие и прославленный военачальник Му Ин, подчинивший империи Мин
Юньнань. В результате сопротивление южных народов ослабло, но не прекратилось и полководцам
минской империи пришлось неоднократно совершать против них карательные походы.


Монголо-китайская война 1390-97 годов и походы на южные племена.

В марте 1390 г. Цзинь-ван Чжу Ган
и Янь-ван Чжу Ди совершили поход в Восточную Монголию, причем войска Янь-вана и Фу Юдэ
разгромили и уничтожили войска монгольских военачальников, а успевших отступить привлекли
перейти на китайскую сторону. Войска Цзинь-вана обеспечили успешные действия войск Янь-вана,
прикрыв их с фланга и тыла. В том же году был совершен новый успешный поход на «южных варваров»
под руководством Шу-вана Чжу Чуня и полководца Лань Юя. На следующий год в апреле был
предпринят поход против монголов силами войск Ци-вана Чжу Чжуаня и полководца Фу Юдэ из района
Кайпина (бывший монгольский город Шанду). В мае 1391 г. в набег на монголов были направлены
войска Янь-вана Чжу Ди и Фу Юдэ из провинции Бэйпин. В марте 1392 г. поход из провинции Бэйпин был
повторен. В марте 1393 г. Цзинь-ван Чжу Ган повел войска провинции Шаньси на монголов, но был
отозван с полпути и направлен на подавление восстания Ван Тяньци, вспыхнувшего в провинции
Шаньси. Одновременно произошли крупномасштабные аресты среди монгольских военачальников,
перешедших на сторону Мин. Монгольские отряды были рассредоточены в общей массе минских войск
и командиры получили предписание не использовать их более в походах на север. Летом 1394 г. Чу-ван
Чжу Чжэнь ходил в поход на яо (猺), а в 1394-1395 годах Цинь-ван Чжу Шуан подавлял восстание
тибетских племен, населявших юго-запад Шэньси. Одновременно был совершен единственный
зафиксированный для этого времени военный поход на чжурчжэней – военачальник Чжоу Син выступил
против чжурчжэньского князя Сиянха, из района Кайпина и Данина вошел в земли чжурчжэней и на
судах спустился по рекам Нонни и Сунгари до селения Мэнгушаньчжай ( –  蒙古山砦 букв. «частокол на
Монгольской горе») и «старого города Фудали» (видимо, сохранившегося со времен династии Цзинь. В
результате похода было захвачено много пленных, а имя Сиянха исчезает со страниц китайских
документов. С 1394 по 1397 г. всем удельным ванам было предписано осуществлять осенью походы на
север для предотвращения монгольских нападений. Эти походы носили характер превентивных ударов
по монголам. В то же время осуществлялись и крупномасштабные военные походы – например, в
феврале 1395 г. полководец Чжоу Син возглавил поход на север из провинции Бэйпин. В феврале 1396
г. на север послали дополнительные войска, а в апреле 1396 г. успешные бои с монголами вел Янь-ван
Чжу-ди. Одновременно была проведена кампания в Ганьсу, где в июле войска монголов встретились с
войсками Су-вана Чжу Ина, и 2 компании против восставших инородцев – летом войска Шу-вана Чжу
Чуня подавили восстание тибетских племен в Сычуани, а к сентябрю 1396 г. войсками Чу-вана Чжу
Чжэня было подавлено очередное восстание южных племен. К 1397 г. было решено сократить военную
активность на севере – 1 мая 1397 г. была издана инструкция Цзинь-вану Чжу Гану и Янь-вану Чжу Ди о
мерах, которые было необходимо предпринять на границе. Император Хунъу требовал от своих
сыновей:


1) наладить разведку в приграничной полосе.
2) осуществить постройку мелких деревоземляных укреплений (堡), объединяющихся по 30 в
укрепленные районы, расстояние между которыми не должно было превышать 17 км.
3) осуществить постройку крупных земляных укреплений с пушками и сигнальными маяками на
расстоянии не более 115 км. друг от друга.
4) совершать регулярные разведывательные рейды за границу на расстояние до 115 км. отрядам
кавалерии численностью до 8 тысяч человек.
5) совершать регулярные походы за линию пограничных укреплений основными силами подчиненных
ванам войск на расстояние не больше 17 км.
6) ваны должны были неотлучно находиться при войсках, следить за состоянием кавалерии, заботиться
о пополнении войск офицерским составом и ремонтом конского состава.


В июне 1397 г. ожидалось большое вторжение монголов и ванам было приказано не вступать в бой с
отрядами от 100 до 1000 человек, чтобы те прошли в пределы Китая и были перебиты там при грабежах
поодиночке. Крупные отряды – 20 тысяч и более – следовало отражать на укрепленных рубежах. В июле
1397 г. Цзинь-ван Чжу Ган и Янь-ван Чжу Ди совершили поход на монголов, видимо, узнав о
сосредоточении их войск в районах, прилегавших к Кайпину, и углубились во вражеские пределы на
200 км., за что получили выговор от старого императора за безрассудную смелость. В то же самое
время, с весны 1397 г. по весну 1398 года китайские войска подавляли большое выступление
некитайских народов на Юге. В 1398 г. активные военные действия практически завершились –
июньские инструкции императора Хунъу предписывали прекратить крупномасштабные походы и
заняться укреплением пограничной обороны. По всей видимости, монголы собрались с силами,
активизировались чжурчжэньские племена, а силы Китая были сильно истощены непрекращающимися
войнами на границах. Дальнейшие меры минских императоров по созданию вэев среди чжурчжэней и
восточнотуркестанских племен косвенно говорят в пользу нашего предположения о том, что империи
потребовалось создать вокруг своих границ новые защитные кордоны из вассальных владений
вследствие истощения собственных сил.


Война Цзиннань 1399-1402 года.

После смерти императора Хунъу, последовавшей 24 июня 1398 г., на
престол взошел не один из его многочисленных сыновей, а внук от старшего сына – наследника
престола, умершего в 1392 г. – Чжу Юньвэнь (1377-1402), правивший под девизом Цзяньвэнь (建文, 1399-
1402). Политика нового императора, попытавшегося бороться с удельными ванами и осуществить
реформы управления в стране, передав власть, неофициально сосредоточенную в руках военных,
гражданским чиновникам, вызвала серьезный конфликт с ванами, самым сильным и честолюбивым из
которых был Янь-ван Чжу Ди (1360-1424). 6 августа 1399 г., после уничтожения правительственных
эмиссаров, посетивших Янь-вана Чжу Ди в его ставке в Пекине, в Китае началась междоусобная война,
получившая в китайской историографии название «Цзиннань» (за преодоление кризиса). Описанию и
изучению этой войны большое внимание уделил выдающийся отечественный синолог А.А. Бокщанин,
поэтому мы отсылаем читателей к его работам на данную тему. Для нас эта война интересна тем, что в
ее ходе обе стороны активно применяли конницу и огнестрельное оружие, осуществляли глубокие
рейды по территории противника и стремились исход военных действий решить в открытом бою. В 1402
г. война закончилась победой Янь-вана Чжу Ди, воцарившегося в Китае под девизом Юнлэ.


Монгольские походы Юнлэ 1410-1424 годов.

По завершении войны Цзиннань император Юнлэ в течение
некоторого времени не предпринимал активных внешнеполитический действий. Его правление началось
с попыток дипломатическим путем укрепить оборону империи на северных рубежах. С 1403 г. были
направлены послы в города Восточного Туркестана, и с 1406 г. был образован один из первых вэев в
Восточном Туркестане – вэй Хами. Процесс создания многочисленных вэев на Западе начался чуть
позже аналогичного процесса на Востоке империи – первый вэй в землях чжурчжэней был образован в
области, носившей китайское название Цзяньчжоу (建州) в конце 1403 г. Одновременно были
предприняты шаги по укреплению отношений с Кореей, где с 1392 г. власть перешла к династии Ли
(李), образовавшей государство Чосон (朝鮮, 1392-1910). Было проведено разграничение на основании
старых территориальных претензий Китая, заявившего в 1388 г. о принадлежности всех земель к
северу, западу и востоку от перевала Телин (鐵嶺) династии Мин, а земель к югу – Корее. В обмен на
это китайцы вносили поправки в родословные записи о корейском правящем роде, на основании
которых готовились дипломатические документы – корейцы давно пытались настоять на собственной
версии родословной основателя династии Ли Сонге, но добиться этого им удалось далеко не сразу. В
1405-1406 годах Юнлэ предпринял ряд мер по укреплению обороноспособности Китая на крайнем
Западе – в Ганьсу, где ожидалось вторжение войск Тимура. Однако Тимур выделил для похода всего
лишь 20 тысяч воинов, что делало его замыслы более похожими на обычный грабительский набег, а не
на серьезный план по восстановлению власти монгольской династии над Китаем. Поэтому размах
китайских военных приготовлений был невелик.


В 1408 г. Юнлэ потребовал от монголов признать вассалитет от империи Мин. Монголы убили послов и в
следующем году китайцы послали карательную экспедицию в Монголии. Однако хан Бунияшири
разгромил карателей у р. Тола и стал готовиться к отражению следующего китайского похода. В 1410 г.
китайцы предприняли первый из серии походов в Монголию, задуманных императором Юнлэ в качестве
меры по приведению монголов к покорности. Монголы встретились с китайцами у реки Онон и
потерпели в битве тяжелое поражение. Хан бежал к ойратам, и Монголия осталась без верховного
правителя. Но китайцам не удалось воспользоваться ситуацией – следующий поход состоялся лишь в
1414 г. Монголы окружили войска императора, но были встречены плотным огнем из огнестрельного
оружия и вновь были разбиты. По всей видимости, китайские войска в походе опирались на вагенбурги
из боевых повозок, что позволяло им быстро перейти из походного в боевое положение. В 1421 г. Юнлэ
перенес столицу из Нанкина (南京) в Пекин (北京) для усиления обороны северных границ. Вслед за
этим были проведены походы в 1422 и 1423 годах, имевшие лишь тактический успех. В 1423 г. имело
место первое столкновение китайцев с ойратами, совершившими набег на китайские владения на
северо-западе, однако конфликт был разрешен дипломатическим путем и Юнлэ потребовал от ойратов
принять участие в походе на монголов в 1424 г. Выступив летом 1424 г. в поход, Юнлэ не смог
завершить своего начинания – 12 августа 1424 г. он умер в своей походной ставке. Войска были
отведены обратно. Период активных действий империи Мин против монголов был завершен. Угроза
национальной независимости Китая со стороны Монголии была ликвидирована, однако опасность
набегов на приграничные районы устранена не была.


Борьба с японскими пиратами.

Сражение у берегов Ляодуна в 1419 г. С 1372 г. японские пираты, до
этого осуществлявшие свои набеги в основном на территорию Кореи, начали совершать нападения на
территорию империи Мин. Первоначально император Хунъу улаживал подобные вопросы
дипломатическим путем, ведя переговоры с японскими дайме (大名) тех провинций, откуда
происходили пираты, но к началу правления Юнлэ рычаги дипломатического воздействия на пиратов
были потеряны. Занятое войной во Вьетнаме, походами в Монголию и организацией экспедиций в
Южные моря, минское правительство не могло выделить большие силы для обороны восточного
побережья. К тому же, здесь оказались замешанными экономические интересы китайской элиты,
получавшей большие прибыли от незаконной торговли с Японией. Поэтому меры по наведению порядка
были неэффективными, несмотря на запрет морской торговли, введенный в 1371 г. и неоднократно
подтверждавшийся впоследствии, организацию береговой обороны, размещение патрульных флотилий
и охранных гарнизонов вдоль восточного побережья. В 1405 г. был совершен один из наиболее крупных
походов китайских сил береговой обороны под руководством Ча Биня, Фэн Биня и Цзян Цина вдоль
всего восточного побережья Китая. В 1419 г. китайские войска береговой обороны навязали крупное
морское сражение японцам у берегов Ляодуна. В результате китайцы захватили 857 пленных и сдали
начальству 742 головы, отрубленные у убитых пиратов. В том же году корейские войска совершили
успешный поход против японских пиратов, базировавшихся на острове Цусима (對馬島). Неизвестно,
действовали ли корейские и китайские военные по согласованному плану, или же японские пираты,
столкнувшись с активным противодействием корейцев, решили изменить маршрут похода и напасть на
Китай, где и были разгромлены войсками береговой обороны.


Вьетнамо-китайская война 1406-1428 годов.

В 1406 г. Юнлэ предъявил территориальные претензии к
Вьетнаму, где правила династия Хо (1400-1407), не признаваемая Китаем легитимной. Правитель
Вьетнама Хо Кюи Ли был вынужден пойти на уступки, но Юнлэ счел необходимым ввести китайские
войска в Северный Вьетнам. Лозунгом, под которым произошло вторжение, было восстановление
порядка во Вьетнаме и наказание узурпатора Хо Кюи Ли. Началась длительная вьетнамская война.
Первые ее сражения развивались по сценарию, разработанному Юнлэ – в ноябре 1406 г. 2 войсковые
колонны общей численностью более 100 тысяч человек вступили во Вьетнам с севера и северо-запада.
В их составе было около 20 тысяч солдат, вооруженных ручницами и большое количество кавалерии.
Армия Чжан Фу вошла во Вьетнам через Гуанси, а Ма Шэна – через Юньнань. Первое сражение колонны
Чжан Фу с 20-тысячной вьетской армией произошло у Ай-луу, второе, с 30-тысячным войском вьетов – у
перевала Келанг. В обоих случаях вьетские войска были наголову разгромлены. В конце декабря 1406 г.
китайцы стали готовить корабли для переправы через Красную реку, но были атакованы 19 января 1407
г. отрядом вьетов, перешедших реку и обстрелявших китайский лагерь из огнестрельного оружия.
Вьетские войска были вновь уничтожены и китайцы беспрепятственно переправились через Хонгха. 19-
20 января произошло крупное сражение за крепость Добанг, ключ к обороне всего северного Вьетнама.
Сильно укрепленную крепость, имевшую множество вспомогательных укреплений в виде ям-ловушек,
частоколов, а также 2 рвов, заполненных водой, китайцы взяли комбинированным ударом со всех 4
сторон. Обе стороны активно применяли огнестрельное оружие, вьеты вывели против китайцев большое
количество боевых слонов, но огнестрельное оружие позволило китайцам успешно отразить атаки
элефантерии и разгромить вьетскую пехоту. 20 января китайцы заняли одну из вьетских столиц –
Тханглонг (совр. Ханой), а 26 – вторую столицу – Тайду. 21 февраля в речной битве у Лыок-зянг китайцы
уничтожили 10-тысячное войско вьетнамских солдат под командованием Хо Нгуен Чанга – сына Хо Кюи
Ли. 18 марта в речном сражении у Фунгхоа вьеты потерпели очередное поражение. 4 мая 1407 г. в
грандиозном сражении у заставы Хам-ты вьеты потеряли около 1000 боевых судов и более 10000 солдат
убитыми. Бежавший на юг Хо Кюи Ли и его сыновья попали в плен к китайцам 17-18 июля 1407 г.
Формально война была окончена.


Однако, вместо того, чтобы посадить на престол угодного Китаю правителя и вернуться в Китай,
минские войска оккупировали страну и Юнлэ попытался превратить Вьетнам во внутренние земли
Китая. Началась партизанская борьба вьетов против захватчиков. Сначала китайцы одерживали победы
– например, 3 сентября 1409 г. во второй битве у Хам-ты китайцы разгромили вьетское войско и
захватили более 400 кораблей, 12 февраля 1410 г. вьеты были разбиты в префектуре Донг-хо, 6 августа
1411 г. – у Чуу-чхан, 6 сентября 1412 г. – в устье реки Тхань-дау, а 7 декабря 1421 г. в префектуре Нгок-
ма произошло сражение между китайцами и тайцами, выступившими на стороне вьетнамских патриотов.
В результате атака тайских слонов была отбита огнем китайских пушек и тайцы потерпели тяжелое
поражение.


Однако в 1418 г. повстанцев возглавил талантливый полководец Ле Лой, выходец из мелких
чиновников. В результате его успешных действий мелкие отряды вьетов уничтожали караваны с
продовольствием, уничтожали отдельных китайских солдат и постепенно переламывали обстановку в
свою пользу. В 1418, 1420, 1421, 1424 и 1425 годах Ле Лой наносил поражения минским войскам. К 1421
г. китайцы могли удерживать только земли северного Вьетнама.


В 1423 г., пользуясь тем, что китайцы перестали вести активные действия во Вьетнаме (это было
связано с очередным крупномасштабным походом на монголов), Ле Лой заключил перемирие с
командованием минских войск. Китайцы попытались подкупом разложить руководство вьетов, но не
преуспели в этом. В начале 1424 г. Ле Лой нарушил перемирие, заняв крепости в Тхань-хоа, весной
1425 г. прорвались в центральную провинцию Нге-ан и летом 1426 г. заняли ее полностью. Осенью 1426
г. во Вьетнам были посланы подкрепления во главе с Ван Туном, которые должны были обеспечить
оборону крепостей Тханглонг, переименованной китайцами в Дунчэн (東城), и Диеу-зиеу,
расположенной на левом берегу Красной реки. Однако вьеты уже захватили стратегическую инициативу
и китайцы были вынуждены лишь удерживать крепости.


4 декабря 1426 г. Ле Лой атаковал Нин-киеу, обороняемый минской армией под командованием Ван
Туна. Китайцы легко отразили атаку и вышли в поле преследовать отступавших вьетов. Однако Ле Лой
попросту заманивал китайцев в ловушку и в тяжелой полевой битве минские войска потерпели
поражение. Потери китайцев составили около 20 тысяч человек убитыми, раненными и пленными. В
числе трофеев вьетам досталось современное огнестрельное оружие. Ле Лой решил продолжить
успешно начатую операцию и, создав осадную технику при помощи китайских пленных, осадил Дунчэн и
Диеу-зиеу 8 декабря 1426 г. Попытки деблокировать осажденных в январе-феврале 1427 г. оказались
неудачными и вьеты смогли захватить много оружия и пленных. В феврале 1427 года пала крепость
Диеу-зиеу, а в апреле – Дунчэн. 2 апреля пала и стратегически важная крепость Там-зианг. 28 апреля
1427 г. после девятимесячной осады и ожесточенного штурма пала крепость Хыонг-зианг, ключ к
системе минской обороны в северном Вьетнаме. В начале октября 1427 г. во Вьетнам были направлены
две колонны китайских войск из Гуанси и Юньнани. Колонна Аньян-вана Лю Шэна, шедшая из Гуанси,
была наголову разгромлена вьетами в боях, продолжавшихся с 8 октября по 3 ноября. Сам Лю Шэн
погиб в бою. Вторая колона, узнав о разгроме Лю Шэна, начала отступление, но была атакована вьетами
и в арьергардных боях потеряла большое количество людей и снаряжения.


К 3 января 1428 г. остатки китайских войск были выведены на территорию Гуанси по договору с Ле
Лоем, провозгласившим себя основателем династии Ле (1428-1788). Однако, стремясь избежать
дальнейшей войны с империей Мин, Ле Лой благоразумно предпочел признать свой номинальный
вассалитет и обвинить во всем нерадивых китайских военачальников типа Ван Туна, которые нарушили
приказы китайского императора и своими поборами и произволом заставили вьетов взяться за оружие.
Таким образом, формально Китай добился своей цели, несмотря на серьезное военное поражение.
Война во Вьетнаме серьезно истощила ресурсы империи.


Посольство Хоу Сяня в Тибет и война с местными племенами в 1427 году.

После прихода к власти,
император Юнлэ стал искать дополнительные вохможности укрепить свое положение как на
внешнеполитическом поприще, так и внутри страны. По словам В.Д. Шакабпы, «Минский двор, следуя
традиции прежней монгольской династии, стал для себя в Тибете нового духовного наставника». Один
из крупных дипломатов эпохи Юнлэ, евнух Хоу Сянь, неоднократно посещавший Индию, страны
Индокитая и гималайские княжества, был направлен 1403 г. в Тибет, чтобы пригласить оттуда
известного наставника Шанши-халима. Хоу Сянь вернулся в 1406 г. вместе с Шанши-халима, которому
были пожалованы многочисленные титулы, оказаны всяческие почести и в 1407 г. во время
торжественной церемонии при дворе минского императора вручена духовная власть над всеми
буддистами Поднебесной. Судя по всему, это был упомянутый Сумба Хамбо Ишбалджиром пятый иерарх
секты Кармапа (Karma nga pa) Дэбшин-шэгпа (De Bzhin gShegs Pa, 1384-1415), хотя тибетский историк
указывает датой выезда Дэбшин-шэгпа в Китай 1407 г. Помимо укрепления контроля за
умонастроениями китайских буддистов, Юнлэ получал дополнительные рычаг воздействия на
монгольскую знать, среди которой буддизм активно распространялся в период Юань. Интерес Минов к
Тибету оставался высоким и на протяжении последующих лет. Это было связано с непрекращающейся
борьбой против монголов, в которой империя Мин была вынуждена перейти к стратегической обороне.


Хоу Сянь был в очередной раз направлен в Тибет в 1427 г. передать императорские подарки главам
местных племен. По обычаю, зародившемуся еще во времена правления императора Юнлэ, посла
сопровождали многочисленные войска. Хоу Сянь посетил Западный Тибет. На обратном пути на
посольство напали местные племена, но Хоу Сянь принял бой и в тяжелом бою разгромил врага,
предоставив ко двору отрубленные головы вражеских воинов в качестве доказательства своей победы.
На первый взгляд, нелогично относить стычку эскорта посольства с грабителями в разряд войн, которые
вела империя Мин, но указание «Мин ши» (明史) свидетельствует, что это было действительно крупное
сражение – за подвиги в этом бою были награждены более 460 солдат минской армии. К сожалению,
подробности сражения в «Мин ши» отсутствуют. Однако там упоминается, что по заслугам в дальних
походах, в том числе и военным, Хоу Сянь являлся вторым после прославленного флотоводца и
дипломата Чжэн Хэ.


Морские походы Чжэн Хэ (1371-1435) в 1405-1422 и 1431-1433 годах.

После окончания войны Цзиннань
император Юнлэ был сильно обеспокоен возможностью появления претендента на престол в лице
свергнутого им племянника Чжу Юньвэня – после взятия Нанкина трупа молодого императора найти не
смогли и, несмотря на официальную версию о том, что он сгорел в охваченном пожаром дворце, в
народе ходили слухи, что Чжу Юньвэнь бежал в страны Южных морей, переодевшись буддийским
монахом. Поэтому посольства, устанавливавшие контакты с соседними государствами, имели и
секретную задачу найти Чжу Юньвэня и доставить его в Китай. К тому же актуальным стал поиск
союзников для войны с державой Тимура. Поэтому летом 1405 г. началась первая экспедиция в страны
Южных морей под руководством тайцзяня Чжэн Хэ. Флотилия насчитывала 162 больших корабля и около
28 тысяч матросов и солдат. Результаты первого плавания не позволили обнаружить следов Чжу
Юньвэня, но привели к усилению влияния Китая в странах Южных морей. Поэтому было решено
продолжить эти экспедиции. Всего Чжэн Хэ совершил 7 экспедиций:


1) 1405-1407 – из Фуцзяни флотилия прошла мимо Индокитая и островов Индонезии и дошла до
Калькутты.
2) 1407-1409 – тот же маршрут.
3) 1409-1411 – тот же маршрут.
4) 1413-1415 – дойдя до Калькутты, флотилия направилась к Ормузу в Персидском заливе.
5) 1417-1419 – дойдя до Ормуза, флотилия направилась в Красное Море и к берегам Сомали. Спускаясь к
югу, флотилия достигла Занзибара.
6) 1421-1422 – тот же маршрут.
7) 1431-1433 – флотилия достигла Ормуза, а сам Чжэн Хэ, бывший мусульманином, с отрядом кораблей
дошел до Джидды на Красном море и совершил хадж в Мекку.


В ходе экспедиций Чжэн Хэ его войскам приходилось вступать в сражения с местным населением.
Глобальное военно-техническое превосходство обеспечило победу китайских войск в сражениях на
Палембанге (1407), Цейлоне (1410) и Суматре (1414). Значительных выгод Китаю эти экспедиции не
принесли, но влияние империи Мин в Юго-Восточной Азии временно возросло.


Войны с шанскими княжествами Бирмы.

После падения династии Юань, постоянно контролировавшей
ситуацию в приграничных районах Бирмы размещением там относительно немногочисленных
гарнизонов, в регионе образовался вакуум власти, чем постарались воспользоваться князья горных
племен шан, проживавших в Бирме вдоль границы с провинцией Юньнань. В 1383 г., ликвидировав
монгольские гарнизоны в Юньнани, империя Мин установила официальные отношения с бирманским
королевством Ава, пожаловав бирманского короля Минджи Свасоке титулом «правителя Бирмы».
Однако это не помогло ни китайцам, ни самому Минджи Свасоке – шанские князья продолжали свои
набеги как на Аву, так и на Юньнань. Ситуация менялась очень тяжело – условия войны в горах и
тропических лесах не позволяли китайским войскам нанести решительный удар по войскам шанских
князей. Со своей стороны, шанские князья поддерживали антиминские настроения в приграничных
районах Юньнани и пытались воссоздать сильное государство Дали (大理, 738-1253) , разгромленное
монголами в 1252-1253 годах. К 1440-м годам ситуация накалилась настолько, что минские войска были
вынуждены предпринять несколько походов за пределы Юньнани. В ходе этих войн коалиция шанских
князей была разбита и отдельные правители формально принесли повинную императору Великой Мин.
Они были прощены и получили китайские звания, но затишье на границе было относительным – через
некоторое время набеги возобновились. Однако они уже не имели столь глобального характера и не
могли привести к воссозданию государства Дали.


Война с ойратами 1449-1450 годов.

К середине XV века военная мощь империи Мин серьезно ослабла –
умерли или были казнены многие опытные полководцы, сражавшиеся под знаменами императора Юнлэ,
армия стремительно теряла боеспособность в связи с возвратом династии к гражданским методам
управления. В 1448 г. произошел инцидент с посольством ойратского Эсен-тайши. Возмущенные наглым
нарушением условий торгового соглашения, китайские чиновники оставили ойратских послов без
вознаграждения и прекратили торговлю. Ойратский правитель счел себя обиженным и, объединившись
с монголами, напал на город Датун. Командующий китайским гарнизоном в Датуне У Хао вышел в поле
навстречу кочевникам, но был наголову разгромлен и погиб в бою. Направленное на помощь гарнизону
Датуна войско под командованием родственника императора Цзин Юаня было также наголову
разгромлено. В бою была потеряна вся конница. Тогда во главе войск встал сам молодой император
Чжэнтун, несмотря на протесты опытных полководцев. 4 августа 1449 г. армия выступила из Пекина и 18
августа 1449 г. подошла к Датуну. Монголы не приняли боя и отошли к границе. Однако в 60 км. к
северо-западу от Датуна 3 китайские колонны были перехвачены монголами и из-за отсутствия связи
между собой были разгромлены Эсен-тайши. Погибли полководцы Сун Ин и Чжу Мянь, а Го Цзин бежал
и прорвался в Датун, где среди минских солдат начались повальные болезни. Одновременно пришли
известия о набеге чжурчжэней и урянхайцев на Ляодун. По совету евнуха Ван Чжэня, фактически
державшего в своих руках молодого императора, минские войска начали отступление на северо-восток.
Однако, исходя из корыстных мотивов, Ван Чжэнь внезапно настоял на изменении маршрута движения.
В результате возникла неразбериха. Сопровождавшие отступающих китайцев монголы Баян Тимура
нанесли удар по китайскому арьергарду. Отразить его смогла дворцовая гвардия, но монголы заняли
окрестные холмы и обстреливали китайцев, не вступая в ближний бой. Командир гвардейцев У Кэчжун
предпринял попытку навязать монголам ближний бой, но был встречен подошедшими основными
силами Эсен-тайши и погиб в бою. Чжэнтун бросил на помощь погибающей гвардии еще один крупный
отряд войск под командованием Чжу Юна и Се Шоу, но они попали в засаду, оставленную монголами на
месте разгрома гвардии, и погибли вместе со своими воинами. 30 августа 1449 г. минские войска
заняли позиции у малой крепости Тумубао. Позиция была очень неудачной – монголы не могли взять
штурмом китайские земляные укрепления (валы и рвы), но и китайцы не могли пройти к реке за водой.
Эсен-тайши окружил китайцев, и начались переговоры о мире. Воспользовавшись переговорами, Ван
Чжэнь приказал 2 сентября передвинуть лагерь ближе к реке, чтобы не страдать от недостатка воды. В
результате китайские войска оставили укрепленные позиции и вышли в поле. Порядок в войсках был
нарушен – все стремились быстрее напиться и монголы, воспользовавшись случаем, нанесли удар.
Большая часть минского войска была уничтожена, Ван Чжэня зарубил один из минских военачальников,
обвинив его в предательстве, а император попал в плен к ойратам. Ойратам досталось гигантское
количество огнестрельного оружия – 28 тысяч ручниц и свыше 440 тысяч стрел-ракет.
22 сентября 1449 г. на престол в Пекине взошел оставленный местоблюстителем трона брат Чжэнтуна –
Чжу Циюй (правил под девизом Цзинтай,  景泰 с 1449 по 1457). Император Цзинтай воспользовался
стратегической ошибкой Эсен-тайши, попытавшегося начать переговоры, используя факт пленения
Чжэнтуна для давления на Китай – назначив командующим энергичного полководца Юй Цяня, он
готовился к обороне Пекина. Юй Цянь настоял на том, чтобы столица осталась в Пекине. 27 октября
1449 г. ойраты осадили Пекин и предъявили китайцам свои требования. Но Юй Цянь не стал вступать в
переговоры. 29 октября 1449 г. ойратско-монгольские войска начали штурм ворот Дэшэнмэнь и
Сичжимэь в северо-западной части города. Однако у ворот Дэшэнмэнь китайцы совершили успешную
кавалерийскую вылазку, а затем обстреляли подступивших к воротам монголов из пушек. Удар одного
из китайских кавалерийских отрядов, остававшихся вне Пекина, в тыл наступающим, заставил их
отказаться от продолжения штурма ворот Дэшэнмэнь. В результате ожесточенного боя китайцы
отстояли и ворота Сичжимэнь. 30 октября монголы и ойраты штурмовали ворота Чжанъимэнь и смогли
ворваться в Пекин, но в упорных уличных боях они понесли большие потери и были вынуждены
отступить. 31 октября Эсен-тайши предпринял ночной штурм, но китайцы массированно применили
артиллерию и организовали комбинированный удар войск гарнизона и кавалерийского отряда,
находившегося за пределами Пекина. Монгольские войска понесли значительные потери и отступили. 2
ноября 1449 г. осада была снята, монголы и ойраты стали отступать на северо-запад, попутно разоряя
все вокруг. В 1450 г. Эсен-тайши прислал послов и между империей Мин и Монголией были
восстановлены торговые и дипломатические отношения.


Ослабление армии.

С момента прихода к власти императора Юнлэ в стране начал отчетливо проявляться
процесс ослабления вооруженных сил. Казалось бы, возникал парадокс – империя проводит активную
внешнюю политику, часто одерживает крупные победы, но армия стремительно теряет боеспособность.
Тем не менее, у этого явления были вполне объяснимые причины – император Хунъу, пришедший к
власти в результате восстания, стремился физически устранить всех возможных конкурентов из числа
бывших соратников. Достаточно сказать, что к началу войны Цзиннань прославленный военачальник Гэн
Бинвэнь, сражавшийся на стороне правительственных войск, оказался едва ли не последним
представителем когорты соратников императора Хунъу. К тому же в стране, успешно завершившей
процесс изгнания монголов за пределы собственно китайских земель, остро ощущалась потребность
перейти от военных методов управления к гражданским, чтобы нормализовать внутриполитическую
ситуацию и стабилизировать экономику и финансы. Император Юнлэ, понимая это, продолжал
покровительствовать военным из числа тех, кто выступил на его стороне в ходе войны Цзиннань, однако
полномочия военных были неофициальными – Юнлэ сознательно не закреплял положение своих
сторонников какими-либо законодательными нормами. При любой смене власти или изменении
политического курса выдвиженцы из числа военных оказывались наиболее уязвимой частью правящей
элиты. Это способствовало развитию временщицких настроений в рядах генералитета, стремлению
использовать солдат в качестве крепостных для обеспечения собственного будущего в случае утраты
поста. Отсутствие непосредственной военной опасности вело к тому, что в рядах командного состава
возобладали настроения, более свойственные крупным феодалам-землевладельцам, а не
военачальникам – они стремились всеми силами отправить на поля в качестве земледельцев как можно
больше солдат, пренебрегая военным обучением. Отдельные протесты государственных деятелей,
озабоченных состоянием вооруженных сил, тонули в общем потоке (доклады Ли Сяня 1410, У Гао 1411,
Го Ляна 1413, Фан Биня 1415, Дэн Чжи 1420 и др.) просьб об оставлении в строю минимального
количества солдат и разрешении на их эксплуатацию командирами подразделений. Войска быстро
превращались в особую категорию государственных крестьян, а военачальники – в военных чиновников
и помещиков. Одновременно происходило присвоение материальных ценностей военными чиновниками
– в 1429 г, несмотря на масштабные усилия правительства по обеспечению армии конями, у войск,
расквартированных в Сычуани, даже в кавалерийских частях из каждого десятка 8-9 человек не имели
коней.


Сражения во Вьетнаме в 1406-1427 годах отчетливо показали слабую сторону китайской армии – если в
открытом правильном бою, разворачивающемся на условиях, диктуемых минскими полководцами,
вьетские войска не могли оказать китайцам сколько-нибудь эффективного сопротивления, то в мелких
стычках, сопровождавших партизанскую войну, которую предпочитали вести вьеты, минские солдаты
зачастую терпели поражения. Сделав ставку на бой с небольшими отрядами китайцев, неспособными в
силу своей немногочисленности, эффективно применять огнестрельное оружие, вьеты смогли добиться
морального перевеса и, в конечном счете, полной победы над деморализованными китайскими
войсками, окруженными в ряде крепостей на севере Вьетнама. Армия быстро слабела – бюрократизация
командного аппарата, стремление армейских начальников использовать солдат большей частью на
полях в качестве зависимых земледельцев, а не в качестве боеспособных солдат, проходящих
предписанную законами практику , постоянное казнокрадство и отсутствие после смерти императора
Юнлэ сильного политического лидера привели к быстрому разложению армию. В период 1410-1420
годов признаки разложения армии стали проявляться особенно отчетливо – в столицу постоянно
поступали доклады о падении уровня сельскохозяйственного производства в военных поселениях, о
недостаточно интенсивном обучении войск, о пьянстве и взяточничестве среди командного состава.
Воины, способные к несению действительной службы, утаивались местным командованием от обучения
на местах и в Пекине, а для исполнения служебных обязанностей привлекали молодежь и престарелых.
Оружие и неприкосновенные запасы на складах продовольствия и вещевого довольствия расхищались,
несмотря на запреты частной торговли оружием и кары, предписанные законами за казнокрадство.
Офицеры превращали свои должности в источник постоянного дохода, не занимаясь изучением
военного дела. Даже император Юнлэ признавал, что его распоряжения по усилению боеспособности
армии «остаются лишь на бумаге».


Проникновение евнухов в высшее военное руководство империи, начавшись при императоре Юнлэ ,
также способствовало быстрому ослаблению армии. Впоследствии засилье евнухов стало настолько
тотальным, что в 1449 г. мало кто рискнул противоречить евнуху Ван Чжэню вплоть до самого
поражения в битве при Тумубао. Цинские императоры, ознакомившись с историей династии Мин, в
качестве одного из средств по предотвращению падения боеспособности армии запретили
вмешательство евнухов в государственные дела.


Сокращалось даже тщательно культивирующееся правительством производство зерна в военных
поселениях – офицеры использовали солдат для работ в своих личных хозяйствах, пренебрегая работой
на казенных полях. Данные по падению сельхозпроизводства в начале XV века опубликовал А.А.
Бокщанин в своем труде «Императорский Китай в начале XV века». Для наглядности иллюстрации
процесса разложения армии представляется уместным привести ее здесь целиком.


Табл. 2. Налоговые поступления с военных поселений в данях зерна
Год - Зерно

1403 - 23.450.799

1404 - 12.760.300 

1405 - 22.467.700 

1406 - 19.792.050 

1407 - 14.374.240 

1408 - 13.718.400 

1409 - 12.229.600 

1410 - 10.368.550

1411 - 12.660.970

1412 - 11.781.107

1413 - 9.109.110

1414 - 9.738.690

1415 - 10.358.250

1416 - 9.031.970

1417 - 9.282.180

1418 - 8119670

1419 - 7.930.920

1420 - 5.158.040

1421 - 5.169.120

1422 - 5.175.345

1423 - 5.171.218


Таким образом, утратившие свои боевые навыки солдаты быстро превращались в обычных крепостных
земледельцев, приписанных к военному ведомству и жестоко эксплуатируемых собственным
начальством на принадлежавших офицерам полях и в домашних хозяйствах. Естественно, что и
боеспособность этих войск была невелика.


В результате непрекращающихся войн конца XIV – начала XV веков минские войска отступили с
территории ряда занятых ими бывших округов империи Юань и к концу правления императора Юнлэ
китайская граница проходила преимущественно по линии Великой Китайской Стены. Надо отметить, что
часть временно оккупированных китайцами районов была эвакуирована в результате военных побед
монголов (например, эвакуация вэя Синхэ  興和衛 в 1370 г.), а часть – в результате политических
уступок, предоставленных союзным монгольским аймакам императором Юнлэ (например, пожалование
аймаку джиэдов права кочевать на южной стороне Иньшаньских гор параллельно Великой Китайской ү
Стене). Однако переход империи Мин от стратегического наступления к обороне на всех фронтах
очевиден. Катастрофа при Тумубао в 1449 г., прекращение экспансии во Вьетнаме, завершение
крупномасштабных морских экспедиций в 1430-х годах и отвод сил береговой обороны с островных баз
на береговые в 1452 г. ознаменовали начало военного упадка империи.


Заключение.


Начальный период (1368-1424) правления династии Мин ознаменовался созданием боеспособных
национальных вооруженных сил, вооруженных по последнему слову военной техники и применявших
передовые тактические разработки. Активная внешняя политика поддерживала вооруженные силы
страны в состоянии постоянной боеготовности. Массовое применение огнестрельного оружия в
совокупности с массовым же характером армии позволяли минским императорам поддерживать
высокую военную активность в первые годы после основания новой династии. Уровень развития
военного дела в Китае второй половины XIV – первой половины XV веков существенно превосходил
аналогичный уровень в Европе.


Так, битвы между швейцарцами и бургундцами при Грансоне и Муртене (1476), в которых европейские
войска массово применили огнестрельное оружие и полевые заграждения, напоминают боевую
практику периода Юнлэ (1402-1425) во время войны во Вьетнаме, когда массовый огонь из ручниц и
устройство полевых укреплений позволяли китайцам неоднократно громить войска вьетов. Плотные
пехотные построения были основой боевых порядков китайских войск еще в ходе национально-
освободительной войны против монголов в 1350-1360-х годах (а до этого – еще в эпоху Сун). Следует
отметить, что активное использование пехоты в Западной Европе в XIV веке ограничивалось
несколькими регионами (Италия, Англия, Фландрия и Швейцария), при этом рыцарская конница
абсолютно господствовала на полях сражений во Франции, Австрии, Испании и Германии.

Массовое применение огнестрельного оружия и, в т.ч., артиллерии, также началось в Китае на
несколько десятилетий ранее, чем в Европе. Например, применение тяжелых артиллерийских орудий в
полевом бою отмечено для империи Мин в 1407 г. в ходе битвы при Фунгхоа. Для Европы же мы имеем
смутные упоминания о применении неких артиллерийских орудий в битвах при Пуатье (1356) и на
Косовом Поле (1389). Однако в отличие от сражения при Фунгхоа, в обоих случаях оказать какое-либо
влияние на ход сражения эта артиллерия не смогла по причине конструктивного несовершенства и
отсутствия тактических основ ее применения в полевом бою. Даже такая оригинальная, на первый
взгляд, тактическая форма, как передвижные укрепления чешских таборитов в 1420-1434 годах,
применялись в Китае со времен династии Сун. В ходе же войн с монголами в 1368-1424 годах
применение минскими войсками передвижных укреплений было особенно активным.


Такое положение дел объясняется не каким-либо исключительным характером военного дела китайцев,
а особенностями социально-политического развития этой страны, конкретными условиями, в которых
происходили войны этого народа. Широкая социальная база вооруженных сил, состоящая
преимущественно из национальных кадров, развитая экономика оседло-земледельческого общества,
удачно дополняемая скотоводческой специализацией национальных окраин империи позволяли создать
массовую боеспособную армию, сбалансированную по родам войск. Условия противостояния с
многочисленной конницей основного противника – монголов – позволили выработать совершенную для
своего времени тактику, основанную на сочетании пехотного строя и ударных кавалерийских групп.
Высокий уровень развития науки и ремесел стал залогом массового вооружения армии современнейшим
огнестрельным оружием.


Однако общий упадок империи Мин к началу второй четверти XV века привел к стагнации военного дела
в Китае, а отсутствие противника, обладавшего адекватным уровнем развития военного флота и
фортификации имело следствием консервации военно-технических разработок на одном и том же
уровне. Постоянная органическая потребность китайского общества в преимущественно гражданском
управлении, вызванная сложностью управления развитым государственным аппаратом на огромной
площади и поддержания хозяйства страны в удовлетворительном состоянии также не способствовала
развитию военных технологий и военного дела. В то же самое время в Европе существовали
многочисленные небольшие государства с примерно одинаковым уровнем военного дела, постоянно
ведущие между собой большие и малые войны. Отсутствие предельно бюрократизированного общества,
жестко сковывавшего инициативу каждого отдельного индивида, иное отношение к торговле и ремеслу,
а также прикладным наукам сделали возможным быстрое развитие военного дела в Европе.


Однако дальнейший ход истории ярко продемонстрировал огромный потенциал китайского народа –
создав в конце XIV – начале XV веков большой задел в области развития военного искусства и техники,
Китай вновь мобилизовал свои ресурсы к середине XVI века, когда вновь возникли внешнеполитические
обстоятельства, угрожающие национальной независимости. В условиях докапиталистического общества
ярко проявился дискретный характер развития военного дела в Китае, когда очередной период
высокого военного напряжения, связанный с грандиозными успехами в развитии военного искусства,
сменялся очередным периодом длительного мира, консервирующим достижения предшествующего
периода. В дальнейшем цикл повторялся – от первых поражений, вызванных неготовностью военной
машины империи к противостоянию врагу в изменившихся условиях, до стабилизации обстановки с
привлечением колоссального экономического и научного потенциала страны, и до создания
адекватного, зачастую нелинейного ответа врагу, позволяющего отстоять национальную независимость.
Вплоть до конца XVIII века военный потенциал Китая был адекватен военному потенциалу таких
развитых европейских стран, как Российская и Британская империи. Лишь гигантский технологический
скачок, произошедший в конце XVIII века, позволил изменить ситуацию к концу второй четверти XIX
века, когда европейские страны получили неоспоримое военное превосходство над Китаем.

Изменено пользователем hoplit

1 пользователю понравилось это


Отзыв пользователя

Нет отзывов для отображения.


  • Категории

  • Файлы

  • Записи в блогах

  • Похожие публикации

    • Кирасиры, конные аркебузиры, карабины и прочие
      Автор: hoplit
      George Monck. Observations upon Military and Political Affairs. Издание 1796 года. Первое было в 1671-м, книга написана в 1644-6 гг.
      "Тот самый" Монк.

       
      Giorgio Basta. Il gouerno della caualleria leggiera. 1612.
      Giorgio Basta. Il mastro di campo. 1606.

       
      Sir James Turner. Pallas armata, Military essayes of the ancient Grecian, Roman, and modern art of war written in the years 1670 and 1671. 1683. Оглавление.
      Lodovico Melzo. Regole militari sopra il governo e servitio particolare della cavalleria. 1611
    • Психология допроса военнопленных
      Автор: Сергий
      Не буду давать никаких своих оценок.
      Сохраню для истории.
      Вот такая книга была издана в 2013 году Украинской военно-медицинской академией.
      Автор - этнический русский, уроженец Томска, "негражданин" Латвии (есть в Латвии такой документ в зеленой обложке - "паспорт негражданина") - Сыропятов Олег Геннадьевич
      доктор медицинских наук, профессор, врач-психиатр, психотерапевт высшей категории.
      1997 (сентябрь) по июнь 2016 года - профессор кафедры военной терапии (по курсам психиатрии и психотерапии) Военно-медицинского института Украинской военно-медицинской академии.
      О. Г. Сыропятов
      Психология допроса военнопленных
      2013
      книга доступна в сети (ссылку не прикрепляю)
      цитата:
      "Согласно определению пыток, существование цели является существенным для юридической квалификации. Другими словами, если нет конкретной цели, то такие действия трудно квалифицировать как пытки".

    • "Примитивная война".
      Автор: hoplit
      Небольшая подборка литературы по "примитивному" военному делу.
       
      - Prehistoric Warfare and Violence. Quantitative and Qualitative Approaches. 2018
      - Multidisciplinary Approaches to the Study of Stone Age Weaponry. Edited by Eric Delson, Eric J. Sargis. 2016
      - Л. Б. Вишняцкий. Вооруженное насилие в палеолите.
      - J. Christensen. Warfare in the European Neolithic.
      - Detlef Gronenborn. Climate Change and Socio-Political Crises: Some Cases from Neolithic Central Europe.
      - William A. Parkinson and Paul R. Duffy. Fortifications and Enclosures in European Prehistory: A Cross-Cultural Perspective.
      - Clare, L., Rohling, E.J., Weninger, B. and Hilpert, J. Warfare in Late Neolithic\Early Chalcolithic Pisidia, southwestern Turkey. Climate induced social unrest in the late 7th millennium calBC.
      - Першиц А.И., Семенов Ю.И., Шнирельман В.А. Война и мир в ранней истории человечества.
      - Алексеев А.Н., Жирков Э.К., Степанов А.Д., Шараборин А.К., Алексеева Л.Л. Погребение ымыяхтахского воина в местности Кёрдюген.
      -  José María Gómez, Miguel Verdú, Adela González-Megías & Marcos Méndez. The phylogenetic roots of human lethal violence // Nature 538, 233–237
      - Sticks, Stones, and Broken Bones: Neolithic Violence in a European Perspective. 2012
       
       
      - Иванчик А.И. Воины-псы. Мужские союзы и скифские вторжения в Переднюю Азию // Советская этнография, 1988, № 5
      - Иванчик А., Кулланда С.. Источниковедение дописьменной истории и ранние стадии социогенеза // Архаическое общество: узловые проблемы социологии развития. Сб. научных трудов. Вып. 1. М., 1991
      - Askold lvantchik. The Scythian ‘Rule Over Asia’: The Classıcal Tradition And the Historical Reality // Ancient Greeks West and East. 1999
      - А.Р. Чочиев. Очерки истории социальной культуры осетин. 1985 г.
      - Α.Κ. Нефёдкин. Тактика славян в VI в. (по свидетельствам ранневизантийских авторов).
      - Цыбикдоржиев Д.В. Мужской союз, дружина и гвардия у монголов: преемственность и конфликты.
      - Вдовченков E.B. Происхождение дружины и мужские союзы: сравнительно-исторический анализ и проблемы политогенеза в древних обществах.
      - Louise E. Sweet. Camel Raiding of North Arabian Bedouin: A Mechanism of Ecological Adaptation //  American Aiztlzropologist 67, 1965.
      - Peters E.L. Some Structural Aspects of the Feud among the Camel-Herding Bedouin of Cyrenaica // Africa: Journal of the International African Institute,  Vol. 37, No. 3 (Jul., 1967), pp. 261-282
       
       
      - Зуев А.С. О боевой тактике и военном менталитете коряков, чукчей и эскимосов.
      - Зуев А.С. Диалог культур на поле боя (о военном менталитете народов северо-востока Сибири в XVII–XVIII вв.).
      - О.А. Митько. Люди и оружие (воинская культура русских первопроходцев и коренного населения Сибири в эпоху позднего средневековья).
      - К.Г. Карачаров, Д. И. Ражев. Обычай скальпирования на севере Западной Сибири в Средние века.
      - Нефёдкин А.К. Военное дело чукчей (середина XVII—начало XX в.).
      - Зуев А.С. Русско-аборигенные отношения на крайнем Северо-Востоке Сибири во второй половине  XVII – первой четверти  XVIII  вв.
      - Антропова В.В. Вопросы военной организации и военного дела у народов крайнего Северо-Востока Сибири.
      - Головнев А.В. Говорящие культуры. Традиции самодийцев и угров.
      - Laufer В. Chinese Clay Figures. Pt. I. Prolegomena on the History of Defensive Armor // Field Museum of Natural History Publication 177. Anthropological Series. Vol. 13. Chicago. 1914. № 2. P. 73-315.
      - Нефедкин А.К. Защитное вооружение тунгусов в XVII – XVIII вв. [Tungus' armour] // Воинские традиции в археологическом контексте: от позднего латена до позднего средневековья / Составитель И. Г. Бурцев. Тула: Государственный военно-исторический и природный музей-заповедник «Куликово поле», 2014. С. 221-225.
      - Нефедкин А.К. Колесницы и нарты: к проблеме реконструкции тактики // Археология Евразийских степей. 2020
       
       
      - N. W. Simmonds. Archery in South East Asia s the Pacific.
      - Inez de Beauclair. Fightings and Weapons of the Yami of Botel Tobago.
      - Adria Holmes Katz. Corselets of Fiber: Robert Louis Stevenson's Gilbertese Armor.
      - Laura Lee Junker. Warrior burials and the nature of warfare in prehispanic Philippine chiefdoms..
      - Andrew P. Vayda. War in Ecological Perspective: Persistence, Change, and Adaptive Processes in Three Oceanian Societies. 1976
      - D. U. Urlich. The Introduction and Diffusion of Firearms in New Zealand 1800-1840..
      - Alphonse Riesenfeld. Rattan Cuirasses and Gourd Penis-Cases in New Guinea.
      - W. Lloyd Warner. Murngin Warfare.
      - E. W. Gudger. Helmets from Skins of the Porcupine-Fish.
      - K. R. Howe. Firearms and Indigenous Warfare: a Case Study.
      - Paul  D'Arcy. Firearms on Malaita, 1870-1900. 
      - William Churchill. Club Types of Nuclear Polynesia.
      - Henry Reynolds. Forgotten war. 2013
      - Henry Reynolds. The Other Side of the Frontier. Aboriginal Resistance to the European Invasion of Australia. 1981
      - John Connor. Australian Frontier Wars, 1788-1838. 2002
      -  Ronald M. Berndt. Warfare in the New Guinea Highlands.
      - Pamela J. Stewart and Andrew Strathern. Feasting on My Enemy: Images of Violence and Change in the New Guinea Highlands.
      - Thomas M. Kiefer. Modes of Social Action in Armed Combat: Affect, Tradition and Reason in Tausug Private Warfare // Man New Series, Vol. 5, No. 4 (Dec., 1970), pp. 586-596
      - Thomas M. Kiefer. Reciprocity and Revenge in the Philippines: Some Preliminary Remarks about the Tausug of Jolo // Philippine Sociological Review. Vol. 16, No. 3/4 (JULY-OCTOBER, 1968), pp. 124-131
      - Thomas M. Kiefer. Parrang Sabbil: Ritual suicide among the Tausug of Jolo // Bijdragen tot de Taal-, Land- en Volkenkunde. Deel 129, 1ste Afl., ANTHROPOLOGICA XV (1973), pp. 108-123
      - Thomas M. Kiefer. Institutionalized Friendship and Warfare among the Tausug of Jolo // Ethnology. Vol. 7, No. 3 (Jul., 1968), pp. 225-244
      - Thomas M. Kiefer. Power, Politics and Guns in Jolo: The Influence of Modern Weapons on Tao-Sug Legal and Economic Institutions // Philippine Sociological Review. Vol. 15, No. 1/2, Proceedings of the Fifth Visayas-Mindanao Convention: Philippine Sociological Society May 1-2, 1967 (JANUARY-APRIL, 1967), pp. 21-29
      - Armando L. Tan. Shame, Reciprocity and Revenge: Some Reflections on the Ideological Basis of Tausug Conflict // Philippine Quarterly of Culture and Society. Vol. 9, No. 4 (December 1981), pp. 294-300.
      - Karl G. Heider, Robert Gardner. Gardens of War: Life and Death in the New Guinea Stone Age. 1968.
      - Karl G. Heider. Grand Valley Dani: Peaceful Warriors. 1979 Тут
      - Mervyn Meggitt. Bloodis Their Argument: Warfare among the Mae Enga Tribesmen of the New Guinea Highlands. 1977 Тут
      - Klaus-Friedrich Koch. War and peace in Jalémó: the management of conflict in highland New Guinea. 1974 Тут
      - P. D'Arcy. Maori and Muskets from a Pan-Polynesian Perspective // The New Zealand journal of history 34(1):117-132. April 2000. 
      - Andrew P. Vayda. Maoris and Muskets in New Zealand: Disruption of a War System // Political Science Quarterly. Vol. 85, No. 4 (Dec., 1970), pp. 560-584
      - D. U. Urlich. The Introduction and Diffusion of Firearms in New Zealand 1800–1840 // The Journal of the Polynesian Society. Vol. 79, No. 4 (DECEMBER 1970), pp. 399-41
      - Barry Craig. Material culture of the upper Sepik‪ // Journal de la Société des Océanistes 2018/1 (n° 146), pages 189 à 201
      - Paul B. Rosco. Warfare, Terrain, and Political Expansion // Human Ecology. Vol. 20, No. 1 (Mar., 1992), pp. 1-20
      - Anne-Marie Pétrequin and Pierre Pétrequin. Flèches de chasse, flèches de guerre: Le cas des Danis d'Irian Jaya (Indonésie) // Anne-Marie Pétrequin and Pierre Pétrequin. Bulletin de la Société préhistorique française. T. 87, No. 10/12, Spécial bilan de l'année de l'archéologie (1990), pp. 484-511
      - Warfare // Douglas L. Oliver. Ancient Tahitian Society. 1974
      - Bard Rydland Aaberge. Aboriginal Rainforest Shields of North Queensland [unpublished manuscript]. 2009
      - Leonard Y. Andaya. Nature of War and Peace among the Bugis–Makassar People // South East Asia Research. Volume 12, 2004 - Issue 1
      - Forts and Fortification in Wallacea: Archaeological and Ethnohistoric Investigations. Terra Australis. 2020
      - Roscoe, P. Social Signaling and the Organization of Small-Scale Society: The Case of Contact-Era New Guinea // Journal of Archaeological Method and Theory, 16(2), 69–116. (2009)
      - David M. Hayano. Marriage, Alliance and Warfare: the Tauna Awa of New Guinea. 1972
      - David M. Hayano. Marriage, alliance, and warfare: a view from the New Guinea Highlands // American Ethnologist. Vol. 1, No. 2 (May, 1974)
      - Paula Brown. Conflict in the New Guinea Highlands // The Journal of Conflict Resolution. Vol. 26, No. 3 (Sep., 1982)
      - Aaron Podolefsky. Contemporary Warfare in the New Guinea Highlands // Ethnology. Vol. 23, No. 2 (Apr., 1984)
      - Fredrik Barth. Tribes and Intertribal Relations in the Fly Headwaters // Oceania, Vol. XLI, No. 3, March, 1971
      - Bruce M. Knauft. Melanesian Warfare: A Theoretical History // Oceania. Vol. 60, No. 4, Special 60th Anniversary Issue (Jun., 1990)
       
       
      - Keith F. Otterbein. Higi Armed Combat.
      - Keith F. Otterbein. The Evolution of Zulu Warfare.
      - Myron J. Echenberg. Late nineteenth-century military technology in Upper Volta // The Journal of African History, 12, pp 241-254. 1971.
      - E. E. Evans-Pritchard. Zande Warfare // Anthropos, Bd. 52, H. 1./2. (1957), pp. 239-262
      - Julian Cobbing. The Evolution of Ndebele Amabutho // The Journal of African History. Vol. 15, No. 4 (1974), pp. 607-631
       
       
      - Elizabeth Arkush and Charles Stanish. Interpreting Conflict in the Ancient Andes: Implications for the Archaeology of Warfare.
      - Elizabeth Arkush. War, Chronology, and Causality in the Titicaca Basin.
      - R.B. Ferguson. Blood of the Leviathan: Western Contact and Warfare in Amazonia.
      - J. Lizot. Population, Resources and Warfare Among the Yanomami.
      - Bruce Albert. On Yanomami Warfare: Rejoinder.
      - R. Brian Ferguson. Game Wars? Ecology and Conflict in Amazonia. 
      - R. Brian Ferguson. Ecological Consequences of Amazonian Warfare.
      - Marvin Harris. Animal Capture and Yanomamo Warfare: Retrospect and New Evidence.
       
       
      - Lydia T. Black. Warriors of Kodiak: Military Traditions of Kodiak Islanders.
      - Herbert D. G. Maschner and Katherine L. Reedy-Maschner. Raid, Retreat, Defend (Repeat): The Archaeology and Ethnohistory of Warfare on the North Pacific Rim.
      - Bruce Graham Trigger. Trade and Tribal Warfare on the St. Lawrence in the Sixteenth Century.
      - T. M. Hamilton. The Eskimo Bow and the Asiatic Composite.
      - Owen K. Mason. The Contest between the Ipiutak, Old Bering Sea, and Birnirk Polities and the Origin of Whaling during the First Millennium A.D. along Bering Strait.
      - Caroline Funk. The Bow and Arrow War Days on the Yukon-Kuskokwim Delta of Alaska.
      - Herbert Maschner, Owen K Mason. The Bow and Arrow in Northern North America. 
      - Nathan S. Lowrey. An Ethnoarchaeological Inquiry into the Functional Relationship between Projectile Point and Armor Technologies of the Northwest Coast.
      - F. A. Golder. Primitive Warfare among the Natives of Western Alaska. 
      - Donald Mitchell. Predatory Warfare, Social Status, and the North Pacific Slave Trade. 
      - H. Kory Cooper and Gabriel J. Bowen. Metal Armor from St. Lawrence Island. 
      - Katherine L. Reedy-Maschner and Herbert D. G. Maschner. Marauding Middlemen: Western Expansion and Violent Conflict in the Subarctic.
      - Madonna L. Moss and Jon M. Erlandson. Forts, Refuge Rocks, and Defensive Sites: The Antiquity of Warfare along the North Pacific Coast of North America.
      - Owen K. Mason. Flight from the Bering Strait: Did Siberian Punuk/Thule Military Cadres Conquer Northwest Alaska?
      - Joan B. Townsend. Firearms against Native Arms: A Study in Comparative Efficiencies with an Alaskan Example. 
      - Jerry Melbye and Scott I. Fairgrieve. A Massacre and Possible Cannibalism in the Canadian Arctic: New Evidence from the Saunaktuk Site (NgTn-1).
      - McClelland A.V. The Evolution of Tlingit Daggers // Sharing Our Knowledge. The Tlingit and Their Coastal Neighbors. 2015
       
       
      - Фрэнк Секой. Военные навыки индейцев Великих Равнин.
      - Hoig, Stan. Tribal Wars of the Southern Plains.
      - D. E. Worcester. Spanish Horses among the Plains Tribes.
      - Daniel J. Gelo and Lawrence T. Jones III. Photographic Evidence for Southern Plains Armor.
      - Heinz W. Pyszczyk. Historic Period Metal Projectile Points and Arrows, Alberta, Canada: A Theory for Aboriginal Arrow Design on the Great Plains.
      - Waldo R. Wedel. Chain mail in plains archeology.
      - Mavis Greer and John Greer. Armored Horses in Northwestern Plains Rock Art.
      - James D. Keyser, Mavis Greer and John Greer. Arminto Petroglyphs: Rock Art Damage Assessment and Management Considerations in Central Wyoming.
      - Mavis Greer and John Greer. Armored
 Horses 
in 
the 
Musselshell
 Rock 
Art
 of Central
 Montana.
      - Thomas Frank Schilz and Donald E. Worcester. The Spread of Firearms among the Indian Tribes on the Northern Frontier of New Spain.
      - Стукалин Ю. Военное дело индейцев Дикого Запада. Энциклопедия.
      - James D. Keyser and Michael A. Klassen. Plains Indian rock art.
       
       
      - D. Bruce Dickson. The Yanomamo of the Mississippi Valley? Some Reflections on Larson (1972), Gibson (1974), and Mississippian Period Warfare in the Southeastern United States.
      - Steve A. Tomka. The Adoption of the Bow and Arrow: A Model Based on Experimental Performance Characteristics.
      - Wayne William Van Horne. The Warclub: Weapon and symbol in Southeastern Indian Societies.
      - Hutchings, W. Karl and Lorenz W. Brucher. Spearthrower performance: ethnographic and  experimental research.
      - Douglas J Kennett , Patricia M Lambert, John R Johnson, Brendan J Culleton. Sociopolitical Effects of Bow and Arrow Technology in Prehistoric Coastal California.
      - The Ethics of Anthropology and Amerindian Research Reporting on Environmental Degradation and Warfare. Editors Richard J. Chacon, Rubén G. Mendoza.
      - Walter Hough. Primitive American Armor. Тут, тут и тут.
      - George R. Milner. Nineteenth-Century Arrow Wounds and Perceptions of Prehistoric Warfare.
      - Patricia M. Lambert. The Archaeology of War: A North American Perspective.
      - David E. Jonesэ Native North American Armor, Shields, and Fortifications.
      - Laubin, Reginald. Laubin, Gladys. American Indian Archery.
      - Karl T. Steinen. Ambushes, Raids, and Palisades: Mississippian Warfare in the Interior Southeast.
      - Jon L. Gibson. Aboriginal Warfare in the Protohistoric Southeast: An Alternative Perspective. 
      - Barbara A. Purdy. Weapons, Strategies, and Tactics of the Europeans and the Indians in Sixteenth- and Seventeenth-Century Florida.
      - Charles Hudson. A Spanish-Coosa Alliance in Sixteenth-Century North Georgia.
      - Keith F. Otterbein. Why the Iroquois Won: An Analysis of Iroquois Military Tactics.
      - George R. Milner. Warfare in Prehistoric and Early Historic Eastern North America // Journal of Archaeological Research, Vol. 7, No. 2 (June 1999), pp. 105-151
      - George R. Milner, Eve Anderson and Virginia G. Smith. Warfare in Late Prehistoric West-Central Illinois // American Antiquity. Vol. 56, No. 4 (Oct., 1991), pp. 581-603
      - Daniel K. Richter. War and Culture: The Iroquois Experience. 
      - Jeffrey P. Blick. The Iroquois practice of genocidal warfare (1534‐1787).
      - Michael S. Nassaney and Kendra Pyle. The Adoption of the Bow and Arrow in Eastern North America: A View from Central Arkansas.
      - J. Ned Woodall. Mississippian Expansion on the Eastern Frontier: One Strategy in the North Carolina Piedmont.
      - Roger Carpenter. Making War More Lethal: Iroquois vs. Huron in the Great Lakes Region, 1609 to 1650.
      - Craig S. Keener. An Ethnohistorical Analysis of Iroquois Assault Tactics Used against Fortified Settlements of the Northeast in the Seventeenth Century.
      - Leroy V. Eid. A Kind of : Running Fight: Indian Battlefield Tactics in the Late Eighteenth Century.
      - Keith F. Otterbein. Huron vs. Iroquois: A Case Study in Inter-Tribal Warfare.
      - Jennifer Birch. Coalescence and Conflict in Iroquoian Ontario // Archaeological Review from Cambridge - 25.1 - 2010
      - William J. Hunt, Jr. Ethnicity and Firearms in the Upper Missouri Bison-Robe Trade: An Examination of Weapon Preference and Utilization at Fort Union Trading Post N.H.S., North Dakota.
      - Patrick M. Malone. Changing Military Technology Among the Indians of Southern New England, 1600-1677.
      - David H. Dye. War Paths, Peace Paths An Archaeology of Cooperation and Conflict in Native Eastern North America.
      - Wayne Van Horne. Warfare in Mississippian Chiefdoms.
      - Wayne E. Lee. The Military Revolution of Native North America: Firearms, Forts, and Polities // Empires and indigenes: intercultural alliance, imperial expansion, and warfare in the early modern world. Edited by Wayne E. Lee. 2011
      - Steven LeBlanc. Prehistoric Warfare in the American Southwest. 1999.
      - Keith F. Otterbein. A History of Research on Warfare in Anthropology // American Anthropologist. Vol. 101, No. 4 (Dec., 1999), pp. 794-805
      - Lee, Wayne. Fortify, Fight, or Flee: Tuscarora and Cherokee Defensive Warfare and Military Culture Adaptation // The Journal of Military History, Volume 68, Number 3, July 2004, pp. 713-770
      - Wayne E. Lee. Peace Chiefs and Blood Revenge: Patterns of Restraint in Native American Warfare, 1500-1800 // The Journal of Military History. Vol. 71, No. 3 (Jul., 2007), pp. 701-741
       
      - Weapons, Weaponry and Man: In Memoriam Vytautas Kazakevičius (Archaeologia Baltica, Vol. 8). 2007
      - The Horse and Man in European Antiquity: Worldview, Burial Rites, and Military and Everyday Life (Archaeologia Baltica, Vol. 11). 2009
      - The Taking and Displaying of Human Body Parts as Trophies by Amerindians. 2007
      - The Ethics of Anthropology and Amerindian Research. Reporting on Environmental Degradation and Warfare. 2012
      - Empires and Indigenes: Intercultural Alliance, Imperial Expansion, and Warfare in the Early Modern World. 2011
      - A. Gat. War in Human Civilization.
      - Keith F. Otterbein. Killing of Captured Enemies: A Cross‐cultural Study.
      - Azar Gat. The Causes and Origins of "Primitive Warfare": Reply to Ferguson.
      - Azar Gat. The Pattern of Fighting in Simple, Small-Scale, Prestate Societies.
      - Lawrence H. Keeley. War Before Civilization: the Myth of the Peaceful Savage.
      - Keith F. Otterbein. Warfare and Its Relationship to the Origins of Agriculture.
      - Jonathan Haas. Warfare and the Evolution of Culture.
      - М. Дэйви. Эволюция войн.
      - War in the Tribal Zone. Expanding States and Indigenous Warfare. Edited by R. Brian Ferguson and Neil L. Whitehead.
      - The Ending of Tribal Wars: Configurations and Processes of Pacification. 2021 Тут
      - I.J.N. Thorpe. Anthropology, Archaeology, and the Origin of Warfare.
      - Антропология насилия. Новосибирск. 2010.
      - Jean Guilaine and Jean Zammit. The origins of war: violence in prehistory. 2005. Французское издание было в 2001 году - le Sentier de la Guerre: Visages de la violence préhistorique.
      - Warfare in Bronze Age Society. 2018
      - Ian Armit. Headhunting and the Body in Iron Age Europe. 2012
      - The Cambridge World History of Violence. Vol. I-IV. 2020

    • Мусульманские армии Средних веков
      Автор: hoplit
      Maged S. A. Mikhail. Notes on the "Ahl al-Dīwān": The Arab-Egyptian Army of the Seventh through the Ninth Centuries C.E. // Journal of the American Oriental Society,  Vol. 128, No. 2 (Apr. - Jun., 2008), pp. 273-284
      David Ayalon. Studies on the Structure of the Mamluk Army // Bulletin of the School of Oriental and African Studies, University of London
      David Ayalon. Aspects of the Mamlūk Phenomenon // Journal of the History and Culture of the Middle East
      Bethany J. Walker. Militarization to Nomadization: The Middle and Late Islamic Periods // Near Eastern Archaeology,  Vol. 62, No. 4 (Dec., 1999), pp. 202-232
      David Ayalon. The Mamlūks of the Seljuks: Islam's Military Might at the Crossroads //  Journal of the Royal Asiatic Society, Third Series, Vol. 6, No. 3 (Nov., 1996), pp. 305-333
      David Ayalon. The Auxiliary Forces of the Mamluk Sultanate // Journal of the History and Culture of the Middle East. Volume 65, Issue 1 (Jan 1988)
      C. E. Bosworth. The Armies of the Ṣaffārids // Bulletin of the School of Oriental and African Studies, University of London,  Vol. 31, No. 3 (1968), pp. 534-554
      C. E. Bosworth. Military Organisation under the Būyids of Persia and Iraq // Oriens,  Vol. 18/19 (1965/1966), pp. 143-167
      C. E. Bosworth. The Army // The Ghaznavids. 1963
      R. Stephen Humphreys. The Emergence of the Mamluk Army //  Studia Islamica,  No. 45 (1977), pp. 67-99
      R. Stephen Humphreys. The Emergence of the Mamluk Army (Conclusion) // Studia Islamica,  No. 46 (1977), pp. 147-182
      Nicolle, D. The military technology of classical Islam. PhD Doctor of Philosophy. University of Edinburgh. 1982
      Nicolle D. Fighting for the Faith: the many fronts of Crusade and Jihad, 1000-1500 AD. 2007
      Nicolle David. Cresting on Arrows from the Citadel of Damascus // Bulletin d’études orientales, 2017/1 (n° 65), p. 247-286.
      David Nicolle. The Zangid bridge of Ǧazīrat ibn ʿUmar (ʿAyn Dīwār/Cizre): a New Look at the carved panel of an armoured horseman // Bulletin d’études orientales, LXII. 2014
      David Nicolle. The Iconography of a Military Elite: Military Figures on an Early Thirteenth-Century Candlestick. В трех частях. 2014-19
      Nicolle, D. The impact of the European couched lance on Muslim military tradition // Warriors and their weapons around the time of the crusades: relationships between Byzantium, the West, and the Islamic world. 2002
      Patricia Crone. The ‘Abbāsid Abnā’ and Sāsānid Cavalrymen // Journal of the Royal Asiatic Society of Great Britain & Ireland, 8 (1998)
      D.G. Tor. The Mamluks in the military of the pre-Seljuq Persianate dynasties // Iran,  Vol. 46 (2008), pp. 213-225 (!)
      D.G. Tor. Mamlūk Loyalty: Evidence from the Late Saljūq Period // Asiatische Studien 65,3. (2011)
      J. W. Jandora. Developments in Islamic Warfare: The Early Conquests // Studia Islamica,  No. 64 (1986), pp. 101-113
      John W. Jandora. The Battle of the Yarmuk: A Reconstruction // Journal of Asian History, 19 (1): 8–21. 1985
      Khalil ʿAthamina. Non-Arab Regiments and Private Militias during the Umayyād Period // Arabica, T. 45, Fasc. 3 (1998), pp. 347-378
      B.J. Beshir. Fatimid Military Organization // Der Islam. Volume 55, Issue 1, Pages 37–56
      Andrew C. S. Peacock. Nomadic Society and the Seljūq Campaigns in Caucasia // Iran & the Caucasus,  Vol. 9, No. 2 (2005), pp. 205-230
      Jere L. Bacharach. African Military Slaves in the Medieval Middle East: The Cases of Iraq (869-955) and Egypt (868-1171) //  International Journal of Middle East Studies,  Vol. 13, No. 4 (Nov., 1981), pp. 471-495
      Deborah Tor. Privatized Jihad and public order in the pre-Seljuq period: The role of the Mutatawwi‘a // Iranian Studies, 38:4, 555-573
      Гуринов Е.А. , Нечитайлов М.В. Фатимидская армия в крестовых походах 1096 - 1171 гг. // "Воин" (Новый) №10. 2010. Сс. 9-19
      Нечитайлов М.В. Мусульманское завоевание Испании. Армии мусульман // Крылов С.В., Нечитайлов М.В. Мусульманское завоевание Испании. Saarbrücken: LAMBERT Academic Publishing, 2015.
      Нечитайлов М.В., Гуринов Е.А. Армия Саладина (1171-1193 гг.) (1) // Воин № 15. 2011. Сс. 13-25. И часть два.
      Нечитайлов М.В. "День скорби и испытаний". Саладо, 30 октября 1340 г. // Воин №17-18. В двух частях.
      Нечитайлов М.В., Шестаков Е.В. Андалусские армии: от Амиридов до Альморавидов (1009-1090 гг.) (1) // Воин №12. 2010. 
      Kennedy, H.N. The Military Revolution and the Early Islamic State // Noble ideals and bloody realities. Warfare in the middle ages. P. 197-208. 2006.
      Kennedy, H.N. Military pay and the economy of the early Islamic state // Historical research LXXV (2002), pp. 155–69.
      Kennedy, H.N. The Financing of the Military in the Early Islamic State // The Byzantine and Early Islamic Near East. Vol. III, ed. A. Cameron (Princeton, Darwin 1995), pp. 361–78.
      H.A.R. Gibb. The Armies of Saladin // Studies on the Civilization of Islam. 1962
      David Neustadt. The Plague and Its Effects upon the Mamlûk Army // The Journal of the Royal Asiatic Society of Great Britain and Ireland. No. 1 (Apr., 1946), pp. 67-73
      Ulrich Haarmann. The Sons of Mamluks as Fief-holders in Late Medieval Egypt // Land tenure and social transformation in the Middle East. 1984
      H. Rabie. The Size and Value of the Iqta in Egypt 564-741 A.H./l 169-1341 A.D. // Studies in the Economic History of the Middle East: from the Rise of Islam to the Present Day. 1970
      Yaacov Lev. Infantry in Muslim armies during the Crusades // Logistics of warfare in the Age of the Crusades. 2002. Pp. 185-208
      Yaacov Lev. Army, Regime, and Society in Fatimid Egypt, 358-487/968-1094 // International Journal of Middle East Studies. Vol. 19, No. 3 (Aug., 1987), pp. 337-365
      E. Landau-Tasseron. Features of the Pre-Conquest Muslim Army in the Time of Mu ̨ammad // The Byzantine and Early Islamic near East. Vol. III: States, Resources and Armies. 1995. Pp. 299-336
      Shihad al-Sarraf. Mamluk Furusiyah Literature and its Antecedents // Mamluk Studies Review. vol. 8/4 (2004): 141–200.
      Rabei G. Khamisy Baybarsʼ Strategy of War against the Franks // Journal of Medieval Military History. Volume XVI. 2018
      Manzano Moreno. El asentamiento y la organización de los yund-s sirios en al-Andalus // Al-Qantara: Revista de estudios arabes, vol. XIV, fasc. 2 (1993), p. 327-359
      Amitai, Reuven. Foot Soldiers, Militiamen and Volunteers in the Early Mamluk Army // Texts, Documents and Artifacts: Islamic Studies in Honour of D.S. Richards. Leiden: Brill, 2003
      Reuven Amitai. The Resolution of the Mongol-Mamluk War // Mongols, Turks, and others : Eurasian nomads and the sedentary world. 2005
      Juergen Paul. The State and the military: the Samanid case // Papers on hater Asia, 26. 1994
      Harold W. Glidden. A Note on Early Arabian Military Organization // Journal of the American Oriental Society,  Vol. 56, No. 1 (Mar., 1936)
      Athamina, Khalil. Some administrative, military and socio-political aspects of early Muslim Egypt // War and society in the eastern Mediterranean, 7th-15th centuries. 1997
      Vincent Lagardère. Esquisse de l'organisation militaire des Murabitun, à l'époque de Yusuf b. Tasfin, 430 H/1039 à 500 H/1106 // Revue des mondes musulmans et de la Méditerranée. Année 1979.  №27 Тут
       
      Kennedy, Hugh. The Armies of the Caliphs: Military and Society in the Early Islamic State Warfare and History. 2001
      Blankinship, Khalid Yahya. The End of the Jihâd State: The Reign of Hisham Ibn Àbd Al-Malik and the Collapse of the Umayyads. 1994.
      D.G. Tor. Violent Order: Religious Warfare, Chivalry, and the 'Ayyar Phenomenon in the Medieval Islamic World. 2007
      Michael Bonner. Aristocratic Violence and Holy War. Studies in the Jihad and the Arab-Byzantine Frontier. 1996
      Patricia Crone. Slaves on Horses. The Evolution of the Islamic Polity. 1980
      Hamblin W. J. The Fatimid Army During the Early Crusades. 1985
      Daniel Pipes. Slave Soldiers and Islam: The Genesis of a Military System. 1981
      Yaacov Lev. State and society in Fatimid Egypt. 1991 Тут
      Abbès Zouache. Armées et combats en Syrie de 491/ 1098 à 569/ 1174 : analyse comparée des chroniques médiévales latines et arabes. 2008 Тут
      War, technology and society in the Middle East. 1975 Тут
       
      P.S. Большую часть работ Николя в список вносить не стал - его и так все знают. Пишет хорошо, читать все. Часто пространные главы про армиям мусульманского Леванта есть в литературе по Крестовым походам. Хоть в R.C. Smail. Crusading Warfare 1097-1193, хоть в Steven Tibble. The Crusader Armies: 1099-1187 (!)...
    • Военная мысль конца 19 - начала 20 века.
      Автор: hoplit
      Военная мысль конца 19 - начала 20 века. 
      Статьи. Пехота.
      - Chad R. Gaudet. Baptisms of Fire: How Training, Equipment, and Ideas about the Nation Shaped the British, French, and German Soldiers' Experiences of War in 1914.. 2009.
      - Joseph C. Arnold. French Tactical Doctrine 1870-1914 // Military Affairs,  Vol. 42, No. 2 (Apr., 1978), pp. 61-67.
      - Steven Jackman. Shoulder to Shoulder: Close Control and “Old Prussian Drill” in German Offensive Infantry Tactics, 1871–1914 // The Journal of Military History, Volume 68, Number 1, January 2004, pp. 73-104.
      - Jonathan M. House. The Decisive Attack: A New Look at French Infantry Tactics on the Eve of World War I // Military Affairs,  Vol. 40, No. 4 (Dec., 1976), pp. 164-169.
      - Geoffrey Wawro. An "Army of Pigs": The Technical, Social, and Political Bases of Austrian Shock Tactics, 1859-
      1866 // The Journal of Military History,  Vol. 59, No. 3 (Jul., 1995), pp. 407-433.
      - T. H. E. Travers. The Offensive and the Problem of Innovation in British Military Thought 1870-1915 //  Journal of Contemporary History,  Vol. 13, No. 3 (Jul., 1978), pp. 531-553.
      - Spencer Jones, The Influence of the Boer War (1899–1902) on the Tactical Development of the Regular British Army 1902–1914. 2009.
      - John K. Mahon. Civil War Infantry Assault Tactics // Military Affairs,  Vol. 25, No. 2, Civil War Issue (Summer, 1961), pp. 57-68.
      - Thomas A. Bruno. Ignoring the Obvious: Combined Arms and Fire and Maneuver Tactics Prior to World War I. 2002.
      - О.Р. Кушнир. «Гуманные убийцы» (О взглядах начала XX века на поражающую способность винтовочных пуль) // Война и оружие. 2014.  Сс. 503-517.