В истории средневековых государств как Запада, так и Востока, одним из ключевых элементов исторической памяти народов, определявших ее «качество», была память о легендарных предках, деяния которых теснейшим образом переплетались с властными полномочиями. Их лидерство основывалось на процессах самоорганизации, упорядочения поведения отдельных элементов системы в целях обеспечения ее жизнеспособности и на других жизненно важных потребностях общества. Известно, что любое общество обладает неким набором обычаев, традиций, норм и ценностей, которые определяют границы социальной активности людей, формируют систему представлений «свой — чужой» или «друг — враг».
Общество и власть неразделимы, а субъект власти воплощает ее активное, направляющее начало. Им может быть, в том числе, и отдельный человек, который среди прочих качеств, обеспечивающих его принадлежность к власти, должен обязательно обладать авторитетом. В зависимости от происхождения авторитет бывает должностным и личностным, и главной задачей любого чуткого лидера было и остается стремление соединить эти две стороны авторитета. Немаловажную роль подобного соединения в эпоху Средневековья играла историческая литература, основной задачей которой, как правило, было создание образов монархов. Формируя такие образы, официальные хронисты принимали самое активное участие в процессе социализации представителей как самой правящей королевской или княжеской династии, так и всех слоев общества, обеспечивающих жизнеспособность данной власти. Основной задачей, стоящей перед официальными историографами, было возвеличение авторитета современного им монарха посредством своеобразной проекции политического опыта и заслуг правителей прошлых лет.
Одной из таких ключевых фигур в нормандской истории была фигура Роллона, традиционно считающегося основателем княжества Нормандия. Интенсивные поиски хронистами ХI-ХIII вв. прародины Роллона и его потомков вытекали не только из любознательности самих авторов и заказчиков их произведений, нормандских герцогов, но в большей степени желанием правящей нормандской династии найти такие корни, которые уходили бы в глубь эпох, в героику античного мира. Это ставило их вровень со многими правящими домами тогдашней Европы, придавало их власти особое качество легитимности и авторитета. Подобное желание еще более усилилось, когда после 1066 г. нормандские герцоги стали королями Англии.
Так кем же был основатель Нормандского княжества, викинг Роллон, реальным участником политических событий или же художественным персонажем, созданным авторами средневековых хроник ради политических целей? Этот вопрос остается предметом жарких дискуссий как на страницах научных изданий, так и на заседаниях академических обществ1. Проблема «реальности» или «нереальности» Роллона теснейшим образом оказывается связанной с поисками его родины, попытками этнической идентификации его личности. Значительную путаницу в решение этого вопроса внесли сами средневековые авторы, предложившие несколько версий его происхождения, послуживших основой для многих современных национальных историографий.
Первым, кто упомянул имя Роллона, был один из крупнейших историков X века Флодоард, автор многих сочинений, достоверность которых высоко оценивается современными исследователями. Под 925 годом Роллон появляется на страницах его «Анналов», которые Флодоард, скончавшийся ориентировочно в 966 г., довел до 962 г. Он пишет о том, что когда «норманны из Руана нарушили некогда заключенный союз» и принялись грабить территорию Центральной Франции, король Рудольф начал против них военные действия. В ответ «Роллон, их предводитель, послал из Руана тысячу норманнов в подкрепление обитателям городка Э»2. Второй раз Флодоард упоминает Роллона под 927 г., когда рассказывает о присяге, которую принес королю Карлу Простоватому его сын и наследник Вильгельм Длинный Меч3. Однако Флодоард ни разу не попытался определить происхождение Роллона, предпочитая называть его и его сподвижников просто «норманнами из Руана»4.
Со страниц «Анналов» Флодоарда имя Роллона перекочевало в самое знаменитое историческое сочинение Х в., в «Историю» Рихера Реймсского. Рихер, писавший свой труд в 90-х гг. Х в., широко использовал материалы своих предшественников и особенно Флодоарда. Однако в отличие от последнего он отличался крайним пренебрежением к хронологическому порядку излагаемых им событий, а его знакомство с античной литературой зачастую приводило Рихера к намеренному искажению излагаемых им фактов. Он создавал персонажи, которые никогда не существовали в реальной истории тех десятилетий, приписывал им фантастические поступки, вкладывал в их уста непроизнесенные речи. Очень часто он грешил этим и в отношении реальных участников событий X в.5
Одним из таких вымышленных персонажей, по мнению некоторых исследователей, является появившийся на страницах «Истории» вождь пиратов по имени Катилл6. На такой интерпретации этой личности особенно настаивал один из крупнейших знатоков норманнского вопроса Д. Дуглас. Считая, что Рихера нельзя считать серьезным источником, а сам Катилл нигде более источниками того времени не обозначен, Д. Дуглас был твердо убежден в легендарном характере фигуры Катилла, отрицая какую-либо его связь с личностью Роллона7. Однако сам Рихер, вероятно из одному ему известных убеждений, придерживался твердого мнения о том, что Катилл и Роллон прямо связаны друг с другом. В своей «Истории» (I, 28 ) он называет Роллона сыном Катилла8. Можно ли считать эти сведения правдивыми, сказать трудно. Если встать на позицию Рихера, то возможно предположение, что Роллон мог иметь какие-то норвежские корни, так как имя Катилл могло быть латинизированной формой имени Кетиль, более всего распространенного в то время в Норвегии. Однако каких-либо иных свидетельств о связи между фигурами Катилла и Роллона не существует. Не вносит и какой-либо ясности в определение этнической принадлежности и сам Рихер. Для него норманны даже не норманны, а всегда и везде просто «пираты». Сам Роллон появляется на страницах «Истории» Рихера еще дважды: когда он рассказывает о смерти Роллона и когда речь идет об уже упоминавшейся у Флодоарда клятве наследника Роллона Вильгельма Длинный Меч королю Карлу Простоватому9.
В целом, самые близкие по времени к событиям рубежа IX—X вв. источники (Флодоард, Рихер) содержат весьма мало информации о личности и происхождении Роллона, хотя и не отрицают его существование. Единственным источником, который мог бы внести хоть какую-нибудь ясность в решение вопроса о происхождении Роллона, могло стать знаменитое сочинение Дудо Сен-Кантенского, появившееся в начале XI в. Могло бы, но не стало, поскольку в нем, как в капле воды, отразилась теснейшая взаимосвязь между содержанием источника и тем социальным заказом, который подвиг его автора на написание истории первых князей Нормандии. Общеизвестно, что Дудо приступил к написанию своего сочинения по прямой просьбе герцога Нормандии Ришара I, внука Роллона, а главным его информатором выступал второй внук Роллона, граф Рауль Иврийский. Все это изначально предопределило и цель работы Дудо, и ее содержание10.
Дудо является основоположником так называемой «датской версии» происхождения Роллона и всей династии нормандских князей. Согласно ему, Роллон имел младшего брата по имени Гурим (Gurim). Их отец был весьма богат и влиятелен у себя на родине в Дании, или Дакии (Dacia), как ее называет Дудо. После смерти их отца, имени которого Дудо не называет, Роллон и Гурим, собрав войско из лишенных наследства юношей, начинают военные действия против короля. В этой междоусобице они терпят поражение, Гурим погибает, а Роллон вынужден покинуть родину и превратиться в викинга, начав свои скитания по Британским островам и Франкии, в результате которых он получает землю в низовьях Сены от короля Карла Простоватого, положив начало Нормандскому княжеству".
«Датская версия» происхождения Роллона окончательно закрепилась в нормандской историографической традиции после появления в 70-е гг. XI в. сочинения Гильома Жюмьежского «Деяния нормандских герцогов». Гильом фактически был, так же как и Дудо, придворным летописцем нормандского герцога Вильгельма Бастарда, ставшего в 1066 г. королем Англо-нормандского королевства под именем Вильгельма Завоевателя. Под его пером деяния нормандских князей от Роллона до Вильгельма приобрели законченный вид, послужив основой для исторических представлений историков последующих веков. Посвятив Роллону всю вторую книгу своего сочинения, Гильом фактически повторяет версию Дудо Сен-Кантенского о датском происхождении Роллона, о его брате Гуриме, погибшем в борьбе против датского короля, наконец, об их могущественном отце11.
Но, касаясь «датской родины» Роллона, следует указать на интересную деталь, которая имеет место и в сочинении Дудо, и в сочинении Гильома Жюмьежского. Оба автора старательно избегают ономастической идентификации отца обоих братьев. Его полная анонимность абсолютно несвойственна сочинениям средневековых авторов той эпохи, когда знание своих родословных становилось неотъемлемым компонентом политической культуры любой династии или даже просто знатного человека. Подобная забывчивость официальных хронистов нормандских князей выглядит весьма странной и наводит на мысль о том, что это было сделано совершенно сознательно. Это очень хорошо коррелируется с желанием обоих авторов возвести предков поселившихся в Нормандии скандинавских переселенцев к античной эпохе. Вслед за А. Пренту можно согласиться с тем, что в качестве подобного инструмента удревления использовалась близость двух понятий - «Dani» и «Daci», что позволяло исключить в качестве прародины нормандской династии дикую, варварскую Норвегию12. XII в. стал окончательным временем консервации «датской версии» происхождения Роллона в нормандской историографии. Ее придерживались такие знаменитые нормандские хронисты, как Ордерик Виталис13, Роберт де Ториньи14, авторы историко-поэтических и прозаических сочинений Этьен Руанский15, Вас16, Бенуа де Сен-Мор17.
Однако одновременно с «датской версией» происхождения Роллона и правящей княжеской династии в Нормандии в XII — XIII вв. начинает складываться совершенно противоположная версия — «норвежская» — основу которой составляли сведения, отложившиеся в исландских сагах. Именно саги сделали Роллона норвежцем. Именно в исландских сагах появляется традиция считать отцом Роллона некоего Регинвальда, ярла Мера, фигуры столь же загадочной как и сам первый нормандский князь. Единственным источником, в котором Регинвальд выступает в качестве активного участника событий, является скальдическая поэма, приписываемая его сыну Торфу, — Эйнарру. В этой поэме описывается убийство Регинвальда Хальфданом, сыном конунга Харальда Прекрасноволосого. Автор поэмы подчеркивает, что только он лично выполнил обычай мести, убив Хальфдана в Исландии, тогда как другие сыновья - Хрольф, Хроллаугр и Торир - от мести отказались. Если согласиться с тем, что в поэме содержится описание подлинных событий, то можно, по крайней мере, признать факт существования Регинвальда и наличия у него четырех сыновей, среди которых был некий Хрольф, который гипотетически может быть отождествлен с Роллоном. Однако прямого указания на подобное совпадение в тексте саги нет. Нет в саге и упоминания о брате под именем Горм18.
Тем не менее фигура ярла из Мера заняла прочные позиции в «норвежской версии» происхождения Роллона. Главная заслуга в этом принадлежит Снорри Стурлусону, который включил в свой знаменитый «Круг Земной» сагу о Харальде Прекрасноволосом. Снорри рассказывает о том, что Регинвальд, ярл из Мера, был лучшим другом конунга Харальда. От своей законной жены, Хильды, он имел двух сыновей - Хрольфа и Торира. От наложницы у них были сводные братья Халлад, Эйнар, Хроллауг, которые были намного младше предыдущих братьев. Особенно среди них выделялся Хрольф, который «был такого большого роста, что никакой конь не мог носить его, поэтому ходил пешком, куда бы не направлялся. Его прозвали Хрольфом Пешеходом». Хрольф был знаменитым викингом, совершившим немало походов. Однако когда он разграбил территорию Вика в Норвегии, что было строжайше запрещено конунгом Харальдом, то последний в наказание изгнал Хрольфа из страны. Его не спасло даже заступничество матери. Тогда изгнанник отправился сначала в Шотландию, а оттуда в Валланд (Франкию) и «разорял там страну». Снорри прямо утверждает, что Хрольф приобрел во Франкии большие владения и «поселил там много норвежцев. Эти владения называются с тех пор Нормандией. Из рода Хрольфа происходят ярлы в Нормандии»19.
Версию этого рассказа Снорри повторяет еще в одной саге — «Саге об Олаве Святом», где, рассказывая о викингском походе Олава в Валланд (Франкию), он перечисляет прошлых и нынешних правителей Нормандии, выводя их родословную от Хрольфа Пешехода, «который захватил Нормандию». Он вновь повторяет, что Хрольф был сыном Регинвальда Могучего, ярла Мера. Снорри особенно подчеркивает прочные связи, которые якобы существовали между Нормандией и Норвегией. «От Хрольфа Пешехода ведут свой род все ярлы Руды (Руана), и они всегда считали себя родичами норвежских правителей, гордились этим и всегда были лучшими друзьями норвежцев, а норвежцы были в мире с ними в силу этой дружбы»20.
Итак, именно Снорри Стурлусон в XIII в. в своем сочинении соединил воедино две личности — Регинвальда из Мера и Хрольфа Пешехода, особо подчеркнув законнорожденный характер происхождения последнего и высокий социальный статус его предполагаемого отца. Однако, вероятно, «норвежская версия» происхождения Роллона, несмотря на ее ярко выраженные достоинства, оказалась невостребованной нормандским княжеским домом не только в силу чисто географической отдаленности самого автора, Снорри Стурлусона, от Нормандии, но и в связи с тем, что время ее появления, XIII в., уже не делало ее столь актуальной, как это было для герцогов Нормандии в эпоху Дудо Сен-Кантенского и Гильома Жюмьежского. Герцоги Нормандии стали английскими королями, но уже утратили свою патримонию — Нормандию, которая вошла в состав Французского королевства.
Обе версии происхождения Роллона — официальная «датская» и неофициальная «норвежская» — продолжали сосуществовать, не вступая в какие-либо ярко выраженные конфликты, до того времени, когда не начали формироваться национальные историографии в скандинавских странах. Для национальных историков Дании и Норвегии стало делом принципа доказать, что основатель одного из наиболее известных средневековых княжеств принадлежал к их народу. Более того, эта проблема интернационализируется. Так, среди сторонников «датской версии» можно найти не только одного из столпов датской национальной историографии XIX в. Й. Стеенструпа, но и английских авторов. «Датской версии» придерживался и единственный специалист по истории ранней Нормандии в отечественной историографии A. C. Бартенев21.
С другой стороны, «норвежская версия» была детально аргументирована и получила статус почти общепризнанной в трудах английского медиевиста Д. Дугласа. В качестве основного источника своих построений он использовал именно исландские саги, практически полностью отвергая сочинение Дудо Сен-Кантенского за его «фантазии». Д. Дуглас, указывая на ономастическое совпадение латинизированного «Роллон» с древненорвежским Hraithulf или древнешведским Hrithulf, настаивал на тождестве Хрольфа из «Саги о Харальде Прекрасноволосом» и Роллона, полностью отвергая любой датский компонент. Как подтверждение своим выводам он использует так называемую «Печальную песнь» на трагическую смерть сына Роллона герцога Вильгельма Длинный Меч22.
Точка зрения Д. Дугласа стала почти официальной в норманнистике во второй половине XX в., разделяясь представителями различных национальных историографий, причем особенно этим отличалась французская23.
Однако не все историки придерживались столь однозначных позиций в определении происхождения Роллона. Некоторые из них пытались вообще отказаться от решения проблемы этнической идентификации Роллона, используя в своих исследованиях такие нейтральные понятия, как «скандинавский вождь» (Л. Альфан), «Роллон, преемник крестника Карла Простоватого» (М. Блок), «лидер викингов Роллон» (Ж. Данбабэн) или же вообще отрицая необходимость изучения этой проблемы (Э. Серль, X. Арбман)24. Другая часть исследователей развивала идею Л. Мюссе о том, что, поскольку различия между скандинавскими народами в те столетия были весьма условны, особенно в языке, а Запад воспринимал выходцев с севера как нечто единое целое, используя обобщенное понятие «норманны»25, то, следовательно, можно предположить следующую ситуацию: Роллон был норвежцем по происхождению, но его дружины, с которыми он пришел в Западнофранкское королевство, могли иметь смешанный состав, хотя и с преобладающим датским элементом (Дж. Ле Патурель, Г. Джонс, А. Я. Гуревич)26.
В последние годы в норманнистике проблема происхождения Роллона вновь стала предметом оживленной дискуссии. Прежде всего острой критике подверглась «норвежская версия» происхождения первого нормандского князя. В качестве аргументов выдвигаются следующие тезисы. Во-первых, вновь уделяется особое внимание несоответствию количества братьев у Роллона, которое налицо при сопоставлении нормандских и скандинавских источников. Нормандская сторона указывает на существование только одного брата Роллона по имени Гурим (древненорвежский аналог — Горм, Gormr), тогда как исландские саги насчитывают у Хрольфа — Роллона несколько братьев, но не называют среди них Горма. Исследователи предлагают отдавать приоритет в решении этой проблемы нормандским источникам, как более ранним по своему происхождению по сравнению со скандинавскими. Подчеркивается, что хотя нельзя отрицать того факта, что Дудо Сен-Кантенский, родоначальник «датской версии», любил пофантазировать, но абсолютно непонятно, зачем ему нужно было, введя в повествование фигуру Гурима как младшего брата Роллона, тотчас же убивать его. Так можно было поступить только в том случае, если это произошло в реальной жизни. В противном случае появление Гурима на страницах его повествования было абсолютно бессмысленным.
Во-вторых, вновь обращается внимание на крайнюю ненадежность скандинавских источников, прежде всего саг, когда речь идет о реконструкции политических событий рубежа IX—X вв. Как аргумент приводится мнение одного из ведущих специалистов по проблемам Скандинавии эпохи викингов П. Сойера, который утверждал, что в сагах единственным истинным элементом являются скальдические стихи, на которые нанизывается повествовательный сюжет. Но ни одна из таких поэтических вставок не содержит отождествления Хрольфа с Роллоном. Еще более подозрительным выглядит тот момент, что все исландские саги, в том числе и сочинение Снорри Стурлусона, не показывают знания истории Нормандии больше, чем это было известно тогдашней Европе и, в частности, того, что Вильгельм Завоеватель, король Англо-нормандского королевства, был потомком Роллона.
В-третьих, опровергаются аргументы Д. Дугласа в пользу отождествления имен Хрольф и Роллон, на чем, собственно, и строилась его концепция происхождения первого нормандского князя. Он исходил из того, что основой для имени «Роллон» могла стать гипотетическая уменьшительная форма «Hrollе» от полного имени «Hrowulf». Однако указывается на тот факт, что латинизированный вариант имени Хрольф должен был звучать как Радульф (Radulfus, Rodulfus). Но и франкские, и нормандские источники называют основателя Нормандии исключительно как Роллон, при этом зная об огромном количестве разных Родульфов. Подобная разноименность вряд ли могла быть ошибкой, что лишь дополнительно подтверждает самостоятельность обоих имен27.
Современная критика носит конструктивный характер, поскольку свою основную задачу исследователи видят в попытке примирения «датской» и «норвежской» версий происхождения Роллона. Для этой цели предлагается использовать все те же скандинавские саги. Так, Р. Хильмерикс предлагает свою версию появления имени Роллон. Он указывает, что, как известно, согласно исландским сагам, у Хрольфа, сына Регинвальда из Мера, был брат Хроллагр (Hrollaugr), имя которого выглядит более удобным для его последующего превращения в имя Роллон. Этот Хроллагр, который был одним из первопоселенцев в Исландии, не может, конечно, быть лично идентифицирован с Роллоном Нормандским, поскольку никогда в Валланд не путешествовал. Но, по мнению Р. Хильмерикса, авторы саг сознательно осуществили подмену имен, используя данные из саги о Гунге — Хрольфе, который действительно бывал во Франкии, сделав его братом Хроллагра. В результате Хроллагр, чье имя легко могло быть транскрибировано на Западе как Роллон, стал Хрольфом — Роллоном, основателем Нормандского княжества28.
С. Балдуин предложил свои версии подмены имен. Он отмечает тот факт, что на страницах «Анналов» Флодоарда два имени, Рагенольд и Роллон, существуют практически рядом. Оба персонажа выступают в качестве предводителей отрядов викингов, оба обозначаются терминами princeps Normannorum, однако на какие-то родственные связи между ними анналист не указывает. По мнению С. Балдуина, текст сочинения Флодоарда или какие-то отрывки из него могли попасть в руки исландского сказителя, уже знавшего о Регинвальде из Мера и его сыновьях Хрольфе и Хроллагре. В итоге пара норманнских вождей во Франкии могла наложиться на пару персонажей из скандинавской истории, а Регинвальд стать отцом Хрольфа — Роллона. Наконец, помочь окончательному превращению Роллона в Хрольфа мог рассказ Дудо Сен-Кантенского о том, что в старости Роллон был не в состоянии ездить верхом. По мнению С.Балдуина, этот сюжет был положен в основу более поздней сказочной саги о Хрольфе Пешеходе, который был настолько велик, что ни одна лошадь не выдерживала его в качестве седока. Так нормандский Роллон стал исландским Хрольфом29.
Таким образом, современные исследователи предложили взглянуть на проблему происхождения Роллона от обратного. Для них скандинавский материал не является доказательством норвежского или датского происхождения Роллона. Установить это в настоящее время практически невозможно, хотя никто не отрицает реальности этой политической фигуры и ту огромную роль, которую он сыграл в истории и Франции, и Скандинавии. Ныне главное заключается не в том, как Хрольф или Хроллагр стали Роллоном, а то, как нормандец Роллон стал Хрольфом или Хроллагром. Подобный подход к проблеме позволяет взглянуть по-новому на природу взаимодействия культурных пластов — франкского, романского, и скандинавского, германского, интенсифицировавшихся в эпоху викингов, имевших результатом вза- имообогащение литератур, но создавших значительные трудности для будущих поколений историков, задавшихся целью определить происхождение первого «герцога» Нормандии.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. См.: Douglas D. Rollo of Normandy // The English Historical Review. 1942. V. 57. № 227; Helmerichs R. Rollo as Historical Figure; Albu E. Rollo as Literary Figure.
2. Flodoard. Annales, s.a. 925 // Patrologiae cursus completus. Paris, 1853. T. 139; Флодоард. Анналы // Рихер Реймский. История. М., 1997. С. 189—190.
3. Flodoard. Annales, s.a. 927; Флодоард. Анналы. С. 191—192: «Итак, когда Карл держал совет с Херибертом и поехал к норманнам в замок, который называется Э, где сын Роллона присягнул Карлу и заключил союз с Херибертом».
4. Flodoard. Annales, s.a. 919, Флодоард. Анналы. С. 187: «Норманны всю Бретань в Кимпере... опустошили»; s.a.921 «Граф Роберт пять месяцев воевал с норманнами, которые осели по реке Луаре» (там же. С. 187), s.a. 923: «Норманны опустошали Аквитанию и Овернь...» (там же. С. 188); s.a. 925: «Рагинольд со своими норманнами...Он (Радульф) подошел к самому лагерю норманнов на Сене... Норманны уступили свой лагерь... Норманны из Руана нарушили... Опустошили владения норманнов на Сене...» (там же. С. 189-190); s.a. 927: «Норманны с Луары... Карл поехал к норманнам...» (там же. С. 191-192).
5. См.: Тарасова A. B. Рихер Реймсский и его «Четыре книги истории» // Рихер Реймсский. Указ. соч. С. 213—271.
6. Riehen Historiarum libri IlII. Ed. G.H. Pertz. Hannoverae, 1839 ( MGH SS, inusum scholarum). 1.4; Рихер. C.l 1: «Их набегами руководил вождь Катилл».
7. Douglas D. Op. cit. P. 420-421.
8. Riehen I, 28; Рихер. С. 24: «Они (пираты) неожиданно вторглись в Нейстрию во главе с Роллоном, сыном Катилла». Наиболее активным сторонником точки зрения о том, что Катилл был отцом Роллона является Д. Кроуч (Crouch D. The Normans: the history of a dynasty. L., 2002. P. 297-300).
9. Richen, I, 50, 53; Рихер. С. 34-35.
10. De Moribus et actis primorum Normanniae Ducum auctore Dudone Sancti Quintini Decano / Ed. J. Lair. Caen, 1865. По-прежнему одним из лучших исследователей данного сочинения остается А. Пренту: Prentout H. Etude critique sur Dudon de Saint-Quentin et son histoire des primiers ducs normands. Paris, 1916.
11. Dudone, II, 2-4.
12. Guillaume de Jumieges. Gesta Normannorum Ducum / Ed. J. Marx. Paris, 1914, II, 1-3. Надо отметить, что в описании событий, непосредственно связанных с деяниями Вильгельма Завоевателя, Гильома Жюмьежского отличают точность и достоверность. См.: Gransden A. Historical Writing in England. С. 550-1307. L., 1998. V. I. P. 94-97.
13. Prentout H. Op. cit. P. 178.
14. Orderici Vitales Histiriae Ecclesiasticae Libri Tredecim / Ed. A. Le Prevost, L. Delisle. Paris, 1838—1855.5 vols (reprint 1965). В своем сочинении Ордерик дает краткое резюме событий, имевших место во французской, нормандской и английской истории с 688 по 1087 г. В части, касающейся Роллона, он всегда предстает в качестве датского викинга.
15. The Chronicle of Robert of Toringhi // Chronicles of the Reigns of Stephan, Henry II and Richard I / Ed. by R. Howlett. L., 1882. Vol. IV (reprint 1964) P. 10: «Nortmanni, origine Dani, duce quodam Rollone nominee... Galliam, qua in parte Britanniam rescipit, pervaserunt, civitatemque in ea Rothomagum occupants, usque in hanc diem Northmanniam de uo nominee vocaverunt».
16. Etienne de Rouen. Draco Normannicus // Chronicles of the Reigns... L., 1885. Vol. II. Этьен Руанский широко использовал материалы из сочинений Дудо Сен-Каетенского, Гильома Жюмьежского и Роберта де Ториньи (Ibid. P. XVIII-XIX). Деяния Роллона описаны им в главах XV — XXIV ( Р.613 — 635 ), сам Роллон появляется во Франции вслед за легендарными Бьорном Железнобоким и Гастингсом (ch. XV: “Paulo post socios Rollo secutus adest” P. 614), a гл. XVI прямо говорит о прибытии Роллона из Дании вместе с изгнанными оттуда сотоварищами (Cap. XVI. De adventu Rollonis cum Danorum exercitu in regnum Francorum... P. 616—617).
17. Maistre Wace’s Roman de Rou et des Ducs de Normandie / Ed. H. Andersen. Heillbrom, 1878— 1879. 2 vols; Douglas D. William the Conqueror. L., 1964. P. 50, 68, 184, 199 n. 5,409.
18. Chronique des Ducs de Normandie par Benoit de Saint-Maure / Ed. C. Fahlin. Lund, 1951— 1967. 3 vols.
19. Cm.: Origines Islandicae. Ed. By G. Vigfusson, F.Y. Powall. Oxford, 1905. V. 1. P. 186-188.
20. Снорри С. Круг Земной. М., 1980. С. 54-55.
21. Там же. С. 175. Норвежское происхождение Роллона утверждается также в компиляции XII в., получившей название «Хроника деяний норманнов во Франции». По мнению издателя, в ее основе лежат какие-то анналы IX в., но пассаж о Роллоне является позднейшей интерполяцией. При этом имя Роллона передано как Rodo (Chronicon de gestis Normannorum in Francia // MGH SS. T. 1. S. 536, s.a. 895: «Nortmanni iterum cum duce eorum qui Rodo dictus est nomine, rursus Sequanam ingressi»), Гэлльская версия жизни Гриффида ап Кунана, составленная около середины XIII в., рассказывая о конунге Харальде Прекрасноволосом, наделяет его братом по имени Родульф (латинизированная форма Хрольфв), который был основателем Нормандии. Но, по мне¬нию Д.Эванса, это упоминание есть лишь искаженная версия, извлеченная из какой-то неизвестной исландской саги, и серьезного внимания оно не заслуживает (Historia Gruffudd vab Kenan / Ed. By D.S. Evans. Caerdyudd, 1977. P. 3—4).
22. Steenstrup J. Normandiets Historié under de syv firste hertuger. Copenhagen, 1925; Уоллес-Хедрилл Дж.-М. Варварский Запад. Раннее средневековье. 400—1000. СПб., 2002. С. 177; Бартенев А. С. Образование герцогства Нормандского // Ученые записки Саратовского госуниверситета. Т. I (XIV). Серия историческая. 1938. С. 168-177.
23. Douglas D. Rollo of Normandy... P. 417—436; Ibid. William the Conqueror... P. 16. Д. Дуглас сопоставляет данные из Landnaamaboc (Origines Islandicae... V.I. P.66-67) и Planctus ( LairJ. Etude sur la vie et la mort de Guillaume Longue-Epee, duc de Normandie. Paris, 1893. P. 61-62), настаивая на идентичности Гангера—Рольфа с Роллоном.
24. См.: Мюссе Л. Варварские нашествия на Западную Европу. Вторая волна. СПб., 2001. С. 260- 261; ТейсЛ. Наследие Каролингов. IX-X века. М., 1993. С. 149; Histoire de la Normandie. Publ. Par M. De Bouard. Toulouse, 1970. P. 97; Bates D. Normandy before 1066. L., 1982. P. 7.
25. Альфан Л. Варвары. СПб., 2003. С. 225; Блок М. Феодальное общество. М., 2003. С. 37-38; Dunbabin J. France in Making 843-1180. Oxford, 1985. P. 79; Searle E. Predatory Kinship and the Creation of Norman Power, 840-1066. Berkeley, 1988. Ch. I; Арбман X. Викинги. СПб., 2003. С. 137.
26. Мюссе Л. Указ. соч. С. 260—261.
27. Le Patourel J. The Norman Empire. Oxford, 1985. P. 7—9; Джонс Г. Викинги. Потомки Одина и Тора. М., 2004. С. 228-230; Гуревич А.Я. Викинги // Гуревич А.Я. Избранные труды. Древние германцы. Викинги. М.-СПб., 1999. Т. 1. С. 144.
28. Baldwin S. Rollo of Normandy.
29. Helmerichs R. Rollo as Historical Figure
30. Baldwin S. Op. cit. См.: Dudone, И, 34; Gongu - Hrolfs Saga / Ed. by H. Paulson, P. Edwards. Toronto, 1980. Ch. 4.