В статье прослеживаются основные этапы римских переговоров 1595 г., увенчавшихся снятием папой римским Климентом VIII отлучения с Генриха IV Бурбона и восстановлением франко-римских отношений. Ставится задача проанализировать прежде всего символические аспекты примирения между королем и понтификом, а также характер поведения и роль протагонистов в разрешении длительного и серьезного кризиса, порожденного религиозным расколом.
Католик, протестант, снова католик... Вероисповедание и личная религиозность Генриха IV - загадка, давно интригующая исследователей истории Франции1. Генрих Наваррский (1553 — 1610), крещеный по католическому обряду, был воспитан в духе протестантизма своей матерью Жанной д’Альбре. Под давлением отца он избавился от протестантских наставников и стал католиком. Однако после кончины Антуана де Бурбона в 1562 г. Екатерина Медичи, оставившая Генриха при дворе, вернула ему старых учителей и позволила исповедовать протестантскую веру. Приняв католичество после Варфоломеевской ночи в сентябре 1572 г., Генрих, покинув двор, вновь перешел в протестантизм в 1576 г. Наконец, в 1593 г. он вернулся в лоно католической церкви, будучи уже в течение четырех лет королем Франции, пусть и не общепризнанным. Для современников вопрос о вере Бурбона стал принципиальным в 1584 г., когда после смерти Франциска де Валуа, младшего брата Генриха III, он стал потенциальным наследником французского престола, наследником королей, носивших титул гех christianissimus.
Согласно «фундаментальным законам» французской монархии, трон передавался по мужской линии, по степеням родства2. В XVI в., в условиях раскола, к этому принципу прибавилась проблема религиозных убеждений3. Хотя юридически приверженность короля католицизму было непросто обосновать, большинству французов это представлялось очевидным, ведь в Реймсе проходила церемония помазания на царство, а со времени IV Латеранского собора (1215) монарх должен был клясться, помимо прочего, в своей готовности бороться с еретиками4.
9 сентября 1585 г. буллой «Ab immensa aetemi patris» папа Сикст V лишил короля Наваррского права на наследование французского престола. После убийства Генриха III в 1589 г. в декларации, изданной 4 августа в Сен-Клу, Генрих Бурбон обещал сохранить во Франции католическую церковь без каких-либо нововведений и выразил желание, чтобы его личным религиозным просвещением занялся общефранцузский церковный собор, которому следовало собраться через шесть месяцев или даже ранее, если это окажется возможно5. Однако в последующие несколько лет он не спешил выполнять свои обещания. Папа Сикст V, начавший было менять свое отношение к Генриху IV, скончался в августе 1590 г., а Григорий XIV подтвердил отлучение в марте 1591 г.
25 июля 1593 г. Генрих IV перешел в католическую веру. Отлучение с короля было снято Рено де Боном, архиепископом Буржским6. Папа Климент VIII не признал церемонии, прошедшей в Сен-Дени, но это не помешало Генриху IV короноваться в Шартре 27 февраля 1594 г. и через месяц присутствовать на мессе в Париже. Несмотря на очевидные успехи короля, его возвращение в лоно католической церкви без согласия ее главы не являлось легитимным и глазах его подданных, многие из которых продолжали сопротивление, поэтому переговоры по снятию папского отлучения с Генриха IV были важным этапом в длительном процессе легитимации власти короля, вынужденного отстаивать свое право занимать французский престол.
Мы проследим основные этапы королевского посольства 1595 г. в Рим, останавливаясь прежде всего на символических аспектах, роль которых, как нам представляется, недооценена историками дипломатии7. Главное внимание будет уделено вопросам постановки переговоров, стратегии их ведения и восприятию происходящего современниками.
Эпизод, связанный с примирением Генриха IV и Климента VIII, вписывается в длительную традицию взаимоотношений пап и королей, в историю конфликтов между духовной и светской властями. Как же разрешился длительный кризис, порожденный конфессиональным разделением французского общества? Какова была цена папского прощения?
РИМСКИЕ ПОСОЛЬСТВА
Климент VIII, избранный папой 30 января 1592 г., был известен своей щепетильностью и нерешительностью8. Казус Генриха Наваррского, отлученного от церкви его предшественниками, был особо сложным: папа, чувствуя повышенную ответственность, так как решалась судьба целого королевства, погрязшего в гражданских войнах, с недоверием относился к не раз менявшему веру королю, боялся скомпрометировать Святой престол, сняв отлучение с нераскаявшегося еретика.
В октябре 1592 г. Генрих IV направил в Рим посольство кардинала Пьера де Гонди, епископа Парижского, и Жана де Вивона, бывшего посла Генриха III. Папа отказался принять их9. Жан де Вивон, маркиз де Пизани, также не смог ничего добиться в начале 1593 г.10 Папа отказывался снять отлучение и признать протестанта Генриха Бурбона королем Франции. Все кардиналы, входившие в конгрегации Франции11 и инквизиции, за исключением кардинала Оттавио Аквавивы12, были против принятия французских послов и одобряли осторожность понтифика13.
Следующее посольство было отправлено в октябре 1593 г., уже после отпущения грехов Генриху французскими прелатами. Епископ Ле-Манский, 2 монаха и 50 дворян составили делегацию, которую возглавил герцог Неверский14. Посольство не было принято, герцог добился нескольких аудиенций у папы, но только как частное лицо15.
По мере того как усиливались позиции Генриха IV во Франции, а вместе с ними и угроза церковного раскола по примеру Англии, настроения в Риме менялись. Кардинал Филиппо Сега, папский легат, встретился с кардиналом де Гонди и известил его о переменах во взглядах папы16. Король решил отправить новое посольство, вернее, одного посла. Жак дю Перрон прибыл в Рим 12 июля 1595 г. и сразу был принят Климентом VIII. Это посольство было самым скромным: дю Перрон, советник короля, поставленный епископом в 1592 г., и его помощник Арно д’Осса, живший в Риме и начавший свою дипломатическую карьеру секретарем. Чем можно объяснить подобный выбор?
Во-первых, дю Перрон и д’Осса обладали ценными качествами для переговоров: они оба сделали карьеру благодаря собственным способностям. Красноречие и прекрасная память дю Перрона позволяли ему с успехом вести диспуты с гугенотами, его преимуществами были осторожность и расчетливость. Но главное - он сыграл значимую роль17 в обращении Генриха в католичество. Доверенный короля, принявший участие в церемониях в Сен-Дени и в Шартре, он мог свидетельствовать как о публичном, так и о личном благочестии и об искренности новообращенного (об этом король не преминул написать папе в сопроводительном послании)18. Напрашивается еще одно объяснение: дю Перрон, о чем знали в папской курии, в прошлом был кальвинистом; перейдя в католичество при Генрихе III, он не щадил сил в борьбе с «ересью», искоренив ее в себе самом. Посол был как бы отражением своего короля, его обращение было залогом серьезности и искренности намерений Генриха.
Жак Огюст де Ту, автор «Истории моего времени», дает свою интерпретацию дипломатического выбора: ввиду улучшения положения короля и боязни Климентом VIII схизмы дело было практически решенным, достаточно было отправить посла гораздо меньшего ранга, нежели герцог Неверский19. Де Ту явно преувеличивал шансы примирения. Напротив, скромность посольства могла быть связана с решением действовать осторожно: еще одно торжественное посольство могло повредить репутации короля, ведь сам де Ту пишет об унижении Людовико Гонзага: «Герцог был очень огорчен, что в Риме его не приняли в качестве посла, человек его ранга и столь высокого рождения, первый человек при дворе после принцев крови, он был специально выбран Его Величеством для придания большей значимости и блеска посольству, чтобы вести переговоры о деле, от которого зависело спокойствие христианского мира»20.
Венецианский посол в Риме Паоло Парута отмечает, что дю Перрон приехал как представитель государя, но все же не как посол21. Многие считали, что он прибыл лишь для того, чтобы договориться об условиях возвращения короля в лоно католической церкви, само оно должно было осуществиться посольством из настоящих сановников, которым от имени короля предстояло склонить колени перед Климентом VIII и в соответствии с традиционными церемониями получить публичное отпущение грехов и возвращение благодати22. Отправление в Рим дю Перрона было стратегическим решением действовать осмотрительно. Неопределенный статус королевского посланника позволял вести переговоры более конфиденциально и вместе с тем эффективно.
ДЛИТЕЛЬНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ
Жак дю Перрон ехал долго: через Лотарингию, Страсбург, пересек Альпы по перевалам Граубюндена, останавливался в Венеции и Мантуе23. Тем временем в Риме с нетерпением ждали его приезда, д’Осса свидетельствовал об обеспокоенности и растерянности из-за задержки посла24. 12 июля 1595 г. дю Перрон наконец прибыл в Вечный город. Он начал переговоры символическим жестом. Получив от короля епископство в 1592 г., он еще не имел на него подтверждения папы: смиренный прелат не надел при въезде епископского облачения25. Инвеститура от отлученного короля должна была выглядеть как минимум предосудительной, если вообще признавалась. Добрым знаком было, что смиренному послу сразу разрешили поцеловать ступни папы и руки его кардиналов-непотов26. 17 июля Климент VIII в консистории сообщил о прибытии «некоего француза дю Перрона» и выразил желание выслушать его27. Француз получил папскую аудиенцию, на которой говорил о необходимости отпущения грехов Генриха и об опасностях в случае отказа28. Папа повелел ему нанести визиты всем кардиналам29.
Означал ли тот факт, что представитель Генриха IV был принят в Риме, а его прибытие нетерпеливо ожидалось, решимость папы дать королю отпущение грехов? Был ли результат посольства заранее известен? 22 июля опытный дипломат Парута считал, что ничего еще не решено, и лишь 29 июля он уже был настроен оптимистично30.
30 июля дю Перрон и д’Осса получили вторую аудиенцию у папы. Они отчитались о визитах к кардиналам, представили письменное прошение об отпущении, ответили на вопросы понтифика31. 2 августа на заседании конгрегации Климент VIII прочитал письмо Генриха IV, напомнил, что речь идет о спасении целой нации и объявил, что желает выслушать мнение каждого кардинала по отдельности32. Дю Перрон резонно сообщал королю, что у папы был выбор: опросить кардиналов публично, что было бы гораздо быстрее, или прибегнуть к выбранному понтификом второму способу, требовавшему больше времени, но более надежному33.
Папа принимал кардиналов с 7 по 23 августа. Между тем различные группировки вели настоящую дипломатическую войну. Сторонники Филиппа II, не жалея средств, прилагали всевозможные усилия для срыва переговоров. Испанский посол Луис Фернандес де Кордоба постоянно навещал кардиналов, отправлял к ним некоего теолога, который должен был доказывать, что прощение французского короля было бы гибельно для всего христианского мира34. Отчаявшись в возможности предотвратить отпущение папой грехов французскому королю, испанцы пытались убедить Климента VIII не признавать права Генриха IV на престол, не давать ему титула христианнейшего короля35. В атмосфере враждебности французские послы выбрали тактику секретности; дю Перрон утверждал, что враги не знали, на каком этапе находились переговоры36.
Хотя официально посольство короля состояло всего из двух человек, многие в Риме приложили усилия для того, чтобы Генрих IV получил папское прощение. Главными союзниками французов были итальянцы, для которых примирение с Францией означало большую независимость от Испании. Опытный венецианский дипломат Парута консультировал дю Перрона и д’Осса и предложил им определенную стратегию: сначала получить от папы согласие на отпущение грехов короля, а потом уже обсуждать детали, иначе это могло бы вызвать колебания у понтифика37. Дю Перрон, следуя советам, действовал очень осторожно, только в конце июля он объявил папе, на каких условиях король считал желательным получить отпущение грехов38. Особо долгие разговоры венецианец вел с д’Осса, лучше владевшим итальянским и знакомым с расстановкой сил в папской курии39.
Продвижению переговоров во многом способствовал пользовавшийся большим авторитетом автор «Церковных анналов», исповедник Климента VIII, кардинал Цезарь Бароний. Он составил для папы записку о необходимости простить короля; эта записка циркулировала по Риму и получила одобрение многих40. Именно с Баронием папа консультировался по вопросам исторических прецедентов, связанных с покаянием и отпущением грехов41. Авторитетные прелаты Филиппо Нери и Пьетро Альдобрандини также поддерживали французов. Особо стоит отметить влиятельного кардинала Франсиско де Толедо, выступившего за отпущение грехов. Его позиция тем более важна, что он был испанцем и иезуитом42.
Выслушав мнения кардиналов, 28 августа папа дал послам короля третью аудиенцию43. 30 августа в консистории Климент VIII сообщил, что две трети кардиналов высказались положительно, и объявил о своем решении дать отпущение грехов Генриху Бурбону.
Дю Перрон и д’Осса должны были не только получить от папы согласие отпустить грехи Генриху, но и договориться о характере церемонии, о налагаемой епитимье и о тексте буллы. Чего только ни предлагали в качестве условий противники примирения с французским королем: отмену эдиктов в пользу протестантов, заключение перемирия с Филиппом II, возвращение иезуитов во Францию44, вступление в войну с османами, публичное покаяние короля и проведение церемонии отпущения грехов во Франции, повторную коронацию45. Главная задача французских дипломатов состояла в том, чтобы обосновать невозможность примирения на таких условиях, неприемлемых для их государя. Жак Огюст де Ту утверждает, что посланников якобы даже спросили, «согласились ли бы они положить корону Франции к ногам понтифика и передать ее тем самым, так сказать, в его руки»46. Такое символическое подчинение короны тиаре было отвергнуто.
Послам удалось договориться с папой. От имени короля они должны были принести клятву повиноваться Святому престолу, отречься от ереси, дать обет исполнить епитимью, включавшую 13 обязательств личного характера (молитвы, регулярная исповедь и причащение и т. д.), а также касающихся положения католической церкви во Франции. Главные из них - признание и публикация решений Тридентского собора во Франции, восстановление католичества в Беарне, воспитание принца Конде в католичестве47. Было найдено решение и для самой сложной проблемы: восстановления короля в его правах на престол. Лишение в 1585 г. папой Сикстом V объявленного еретиком и вероотступником Генриха Бурбона права престолонаследия вызвало бурный протест части французов, для которых такое вмешательство Рима во внутренние дела Франции казалось неприемлемым48. Совсем не просто было найти подходящую формулировку о восстановлении в правах. Удалось уговорить Климента VIII принять расплывчатую формулу: объявить легитимными «религиозные акты короля», совершенные им с 25 июля 1593 г.49.
БОЖЕСТВЕННОЕ ВДОХНОВЕНИЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕАЛИИ
Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся
(Ин 20:23)
Переговоры не ограничивались аудиенциями, консисториями, закулисными интригами - весь Рим принимал участие в решении столь важного дела. Папа, пусть и обладавший формально полнотой власти и, следовательно, несший полную ответственность за принимаемые решения, не мог действовать в одиночку. Божественное «наитие» было просто необходимо, и город молился вместе с понтификом. Уже на следующий день после прибытия дю Перрона, 13 июля, Климент повелел «всему римскому духовенству, как черному, так и белому, устраивать процессии, специально чтобы вызвать благодать Святого Духа, дабы он снизошел на его Святейшество в переговорах такой великой важности»50.
С этой целью духовенство и братства были разделены на три группы: первая отправилась процессией из церкви Сан-Адриано в Сан-Джованни-ин-Латерано, другая - из Сан-Лоренцо-ин-Дамазо в Сан-Пьетро, третья - из Сан-Марко в Санта-Мария-Маджоре51. Таким образом, каждая процессия заканчивалась в одной из патриарших базилик.
Спустя три дня Климент VIII приказал, чтобы в процессиях участвовала лишь треть клириков, дабы могли проходить и обычные богослужения, а во время праздников в процессиях участвовали лишь клирики и монахи указанных церквей и монастырей. Так продолжалось до 2 августа, затем, из-за уменьшения посещаемости служб, папа распорядился проводить только специальную процессию в каждой церкви перед торжественными мессами. Но братства и миряне продолжали участвовать в процессиях52.
Каждодневные процессии, нарушая обычный ритм религиозной жизни города, заставляли верующих постоянно помнить о том, что решалось важное дело, и как бы вовлекали их в активное участие в его разрешении. В то время как город молился, папа каялся и искал заступничества Девы Марии. 5 августа, в день «Богоматери Снежной» (Madonna délia Neve)53, «чтобы получить от Господа Бога помощь и озарение в этом деле», папа, как подсказывает переводивший на французский сделанное Муканте описание церемонии, «посредничеством и благодаря покровительству Пресвятой Девы Марии», во власянице, босиком отправился из Квиринальского дворца на площади Монте-Кавалло в церковь Санта-Мария-Маджоре54. Там он «отслужил святую мессу с великим благоговением и слезным раскаянием, а затем, по-прежнему босоногим, вернулся в свой дворец. Этот поступок понтифика воистину достоин большого восхищения, в нем - очевиднейший знак божественного рвения Его Святейшества, стремившегося в решении этого вопроса действовать по воле Вседержителя во славу Его святой церкви»55. Риторика этого текста, нанизывание сравнительных и превосходных степеней неслучайны и призваны свидетельствовать об исключительности происходящего и очевидности божественного вмешательства.
Хождение босиком тоже не случайно. Кроме того, что это важный элемент аскезы, готовности к телесному подвигу, оно могло становиться и религиозно-политическим жестом. Папа-реформатор Лев IX (1049-1054) трижды в неделю шествовал с пением псалмов от Латерана до собора Святого Петра в обычной одежде (privato habitu) и босиком (nudis pedibus), что было истолковано современным, пропапски настроенным хронистом как признак святости56. Климент VIII, известный набожностью и постами, служил мессу и исповедовался каждодневно и тоже ходил босиком с процессиями по Риму57.
15 августа, в праздник Успения Богородицы, благоприятный для прошения у Богоматери ходатайства перед Всевышним, папа во власянице, сопровождая молитвы слезами, отправился в Санта-Мария-Маджоре. Там он отслужил мессу «с таким благоговением и такими слезами, что было удивительно наблюдать и размышлять, откуда могло взяться столько влаги из этих святых и благочестивых глаз: в течение шести часов он только и делал, что источал горькие и очень благочестивые слезы. Не только по пути, но и во время служения мессы, а также после того, как он удалился в ризницу... его почти все время видели плачущим, посему каждый христианин может и должен верить, что столько слез столь совершенного папы, пролитых в столь чистой и сердечной любви, вознаграждены Господом. Поэтому каждый христианин может и должен считать, что решение, принятое в этом деле Его Святейшеством, было действительно вдохновлено Святым Духом»58.
Выразительное описание Муканте позволяет нам утверждать, что папа сопровождал объявление своего решения символически значимыми жестами, обычными со времен Средневековья для коммуникации между понтификом и его паствой: прежде всего римлянами, но и всеми приезжими «зрителями». Церемониарий прекрасно понимал свою задачу: он детально описывает когда, сколько, в присутствии кого папа плакал и что «означали» его (а не чьи-нибудь) слезы... для небес. Функция папского плача, если можно так выразиться, перформативна: они живое и, главное, зримое многими свидетельство Святого Духа. Это немало для политики.
В случае Климента VIII слезы были и знаком смирения, покаяния, обращения к Богу и, одновременно, благодатью, ниспосланной свыше, божественным даром, «даром слез», столь ценным с самого рассвета христианства59. Хотя Климент VIII и до этого часто плакал во время мессы60, такой сверхъестественный избыток влаги свидетельствует о божественном вмешательстве в решение важного вопроса.
Большинство авторов, оставивших описания римского посольства Генриха IV, упоминают о покаянии папы, о молитвах, хождении босиком и плачах: значимость этих жестов для дипломатических переговоров была очевидна для современников61. Так, Пальма-Кайе отмечает в своей хронике, что положение испанцев (как мы помним, противников Франции) было сложным, так как «его Святейшество, постясь, моля Бога, своими слезами и покаянием, посещая босиком благочестивые места, просил Бога дать ему познать Его волю в этом деле»62. Многочисленные avvisi, новостные сводки, передававшиеся из Рима, также непременно рассказывают о поведении папы63. Например, в avviso от 12 августа 1595 г. действия Климента VIII 5 августа трактуются как свидетельствующие о «безудержном рвении Его Святейшества о Католической религии и о благе Святой церкви, посему Господь не откажет ему в содействии своей божественной благодатью»64.
В консистории папа сообщил о своем решении 30 августа. Однако словесное сообщение кажется вторичным по сравнению с рядом символических действий. Еще до консистории вердикт был продемонстрирован: засвидетельствованное слезами покаяние, казалось бы, ни в чем не повинного папы иррационально, даже алогично, но от этого еще более действенно. Архипастырь брал на себя грехи «заблудшей овцы». Покаяние, слезы, босоногость не унижают «раба рабов Божиих», а напротив, уподобляют наместника Христу.
Однако официальная интерпретация поведения папы может быть дифференцирована. 4 августа, разговаривая с понтификом, Парута восхвалял продвижение переговоров и прокомментировал затем его реакцию: «Не желая показать, что он хочет спросить совета у кардиналов об уже решенном деле, он ответил мне все теми же общими словами, уже не раз использованными». Венецианец поясняет, что он имеет в виду под «общими словами»: благо христианства, религиозное рвение, готовность принять богодухновенное решение и принести себя самого и свое достояние в жертву65.
На праздник Рождества Богородицы (8 сентября) папа прибыл в Латеранскую базилику, поднялся на «Святую лестницу»66 и распорядился, чтобы процессия христианских детей до 10-11 лет (более 1500 человек, как уточняет Муканте) отправилась, распевая литании, из Санта-Мария-Ротонда в Санта-Мария-Маджоре67. Таким образом, папа, уже принявший и огласивший решение, но еще не исполнивший его, снова обращается к небесам за помощью, на этот раз прибегнув к одному из самых действенных посредничеств, благодаря чистоте и непорочности детей. Наконец, 17 сентября папа посетил 7 церквей и отслужил мессу в соборе Святого Петра, со слезами и благоговением68. Хотя такое поведение было характерно для Климента VIII (во время своего понтификата он неоднократно поднимался на коленях по «Святой лестнице», посещал 7 церквей, когда необходимо было назначить кардиналов, принять то или иное важное решение69), на этот раз речь шла о судьбе французского короля и всего королевства, что требовало от главы католической церкви особого духовного напряжения и покаяния.
Ожидая божественного вдохновения или нет, послы должны были подчиняться поведенческому коду понтифика. Дю Перрон в письме королю уверяет его в благосклонности Климента VIII: «Сир, было бы кощунством с нашей стороны скрыть от Вас поразительную доброту папы и отеческую нежность, проявляемую им по отношению к Вашему Величеству, столь великую, что она не раз заставляла нас плакать, вслед за ним, от радости и любви»70.
Если верить подобным описаниям, высшая дипломатия того времени сочетала рациональные аргументы, «земные» интересы государств и эмоциональную коммуникацию, готовность ответить на слезы слезами, на покаяние раскаянием. Мы не знаем, плакал ли понтифик действительно шесть часов кряду, но мы можем быть уверены, что слезы, молитвы и шествия босиком сыграли существенную роль в примирении короля и папы.
Череда символических действий во время пребывания дю Перрона в Риме должна была завершиться торжественной церемонией. К ней мы теперь и обратимся.
17 СЕНТЯБРЯ 1595 г. VIVAT REX CHRISTIANISSIMUS!
Людовик [Добродушный], припав лицом к земле, публично просит об отпущении грехов,
которого он более чем заслужил, подчинившись обряду.
Вольтер. Опыт о нравах и духе народов
Климент VIII назначил дату публичной церемонии на 17 сентября 1595 г. Работы по подготовке декораций велись целые сутки: перед собором Святого Петра были построены подмостки, на них поставили кресла для кардиналов, скамьи для епископов и остальных прелатов. Папский трон, покрытый красной тканью, стоял в глубине сцены, украшенной зеленой материей, весь портал и колонны покрыли коврами71.
Кардиналов, послов, прелатов и высших должностных лиц обязали явиться на церемонию. Климент VIII, в красной ризе, в митре, взошел на престол. Толпа народа мешала передвижению, даже папа и кардиналы с трудом пробрались к подмосткам. По обе стороны от понтифика разместились по пять пенитенциариев собора72, каждый из которых держал специальный «покаянный» жезл73. Представители короля, дю Перрон и д’Осса, в простых пресвитерских одеяниях, были выведены двумя первыми церемониариями74.
Торжественность облачений папы и его свиты контрастировала с простотой облика французов, смиренно просивших прощения за кающегося короля. Три раза поклонившись, они поднялись по ступеням трона, чтобы поцеловать папские стопы, а затем спустились и встали на колени на последней ступени трона.
Дю Перрон и д’Осса прочли вслух просьбу их короля о примирении с церковью и снятии отлучения75. Косма Дезанж огласил постановление папы об отпущении грехов Генриха IV, объявлявшее недействительным снятие отлучения в Сен-Дени. Папа соглашался дать отпущение при условии, что королевские представители отрекутся от ереси от лица Генриха IV и произнесут исповедание веры, примут все условия покаяния, которые король должен затем ратифицировать в присутствии папского легата или нунция.
Признание прегрешений было ключевым моментом покаяния. Дю Перрон и д’Осса прочли, все еще стоя на коленях, «выказывая смирение и с опущенными головами», отречение от еретических убеждений, которых придерживался король прежде всего от кальвинизма, произнесли исповедание веры, поклялись на Евангелии и приложились к образу Христа. Косма Дезанж огласил назначенную папой епитимью. Дю Перрон и д’Осса приняли ее от имени короля, письменно пообещали ее выполнение и вновь поклялись. Затем представители короля поднялись по ступеням трона к папе и, опустив головы, встали на колени прямо перед ним. Хор запел «Miserere» (Пс. 50), главный покаянный псалом. Каждый стих сопровождался символическими ударами «покаянным» жезлом, которыми папа награждал обоих каявшихся за короля посланников.
Чтобы разобраться в произошедшем, понадобится небольшой экскурс в Священную историю. Согласно ветхозаветному преданию, 50-й псалом был написан Давидом в раскаянии за фактическое убийство им Урии Хеттеянина ради завладения его женой Вирсавией: обличенный пророком Нафаном, царь Израиля признал свой грех и взмолился о прощении. По примеру царя Давида, каявшегося дважды, провинившиеся государи совершали порой публичное покаяние. Первым был император Феодосий I, в 390 г. публично оплакавший в церкви свой грех - убиение невинных людей при подавлении восстания в Фессалониках. Именно Феодосий с Амвросием Медиоланским «придумали» эту процедуру, которая обогатила символический язык власти и повторялось на протяжении всего Средневековья76.
Император Людовик Благочестивый дважды совершал публичное покаяние. В 822 г. в Аттиньи, в присутствии двора, он публично покаялся в причастности к смерти взбунтовавшегося Бернарда, короля Италии, который скончался после того, как был ослеплен в 818 г. Второй раз императору пришлось каяться перед собранием клириков и мирян в аббатстве Сен-Медар в Суассоне много лет спустя (ноябрь 833 г.) и в совершенно ином политическом контексте: на этот раз речь шла о борьбе за власть и о титуле императора.
Едва ли не самым известным эпизодом стало знаменитое «хождение в Каноссу». В 1077 г. Генрих IV вынужден был три дня каяться в «гонениях» на церковь, согласно пропапски настроенным свидетелям, стоя босиком во дворе замка в декабрьскую стужу Наконец, папа Григорий VII снял отлучение и дал отпущение грехов унизившемуся перед ним императору.
Английский король Генрих II был отлучен папой Александром III (1159-1181) за убийство Томаса Бекета, архиепископа Кентерберийского, который отказался подписывать Кларендонские конституции, существенно ограничивавшие права церкви. 21 мая 1172 г. король принес публичное покаяние перед папскими легатами: он признал вину, принял все условия папы и получил отпущение грехов, стоя на коленях у дверей Авраншского собора. После этого он должен был повторить свои клятвы на церковном соборе в Авранше77. Тот же Александр III якобы смирил гордыню Фридриха I Барбароссы в Венеции в 1177 г., наступив на шею смирившегося коронованного грешника со словами Давида Псалмопевца: «На аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия» (Пс. 90. 13).
Историки не соотносят отпущение грехов Генриха IV Бурбона с предшествующими эпизодами покаяния государей, нам же кажется, что рассматриваемый казус раскрывает смысл именно в рамках традиции. Покаяния императоров и королей всегда были важными политическими актами, они «обещали спасение в ином мире и общественный порядок в этом»78. Публичное покаяние за Генриха выполнили его послы, но все-таки от его лица. Король просил прощения у папы и обещал исполнить епитимью. Публичное наказание государя не то же самое, что унижение, его «смирение» было и залогом примирения. М. А. Бойцов, анализируя покаяние императора Феодосия Великого, приходит к выводу об обогащении символического языка власти именно благодаря «возвеличиванию через унижение», позволившему «“сцепление” двух символических систем: христианской символики и императорской репрезентации»79.
Напомним, что и «наказующий» Климент VIII, прежде чем взяться за «плеть», сам совершил целый ряд покаянных актов. Но какова же была реакция современников, воспринималось ли произошедшее как новшество или же в рамках традиции?
Одни упоминают об этом эпизоде вполне нейтрально: «Так традиционно поступают с раскаявшимися еретиками при отпущении их грехов»80. Другие, и протестанты прежде всего, оставили едкие, насмешливые отклики. Агриппа д’Обинье называет все римские церемонии «курьезными случайными выдумками», «на каждом стихе пенитенциарий по очереди бил палкой по голове и плечам обоих кардиналов»81. Хотя протестант искажает действительность (дю Перрон и д’Осса еще не были кардиналами), его характеристике трудно отказать в живости. Но главное - он сравнивает этот эпизод с другим случаем: с публичным покаянием английского короля в 1172 г.82
Третьи, католики, постарались найти объяснение произошедшему. Де Ту толкует самый унизительный момент церемонии наиболее благоприятным для Франции образом: «На каждый стих папа, державший в руках небольшой жезл (вроде тех, что римляне называли vindicta и которыми они пользовались для освобождения рабов83), слегка ударял королевских слуг, как это принято в церкви, чтобы обозначить возвращение христианской свободы тем, кто был связан отлучением»84. В описании француза, сторонника независимости Франции в светских делах, чувствительного к попыткам принижения королевского авторитета, жезл непременно «небольшой», удары «легки», само их применение основано на почтенной римской правовой традиции и приводит к освобождению. Де Ту был возмущен тем, что в одном из описаний, опубликованном сначала на испанском, а затем на латыни, вместо небольшого жезла и «легких прикосновений» говорилось о «ударах палкой»85. Не столько удары, полученные представителями короля, сколько их интерпретация, произвели сильное впечатление на французов. В XIX в. аббат Фере, католик и добрый француз, все еще разделяет негодование де Ту против тех, кто высмеивал церемонию, в то время как вся католическая Франция ей так возрадовалась86.
В конце церемонии с папы сняли митру, он произнес несколько молитв и дал благословение, приняв Генриха Бурбона в лоно Римской церкви. Радостно зазвучали трубы и барабаны, с площади Святого Петра, со стен замка Святого Ангела и, конечно же, перед церковью Сан-Луиджи-деи-Франчези раздались артиллерийские залпы87. Великий пенитенциарий88, держа в руке «покаянный» жезл, в сопровождении пенитенциариев собора, ввел дю Перрона и д’Осса в храм Святого Петра через главные двери, которые до этого момента оставались запертыми. Именно через покаяние, и никак иначе, бывший еретик мог быть допущен в церковь. Как только они вступили в собор, музыканты запели «Те deum», месса завершила церемонию покаяния.
На одной гравюре, изображающей церемонию, запечатлен одновременно и момент унижения (получение ударов послами), и момент триумфа: их торжественное введение в собор (рис. 1). Представляется, однако, что гравер, печатая оттиск, не придал значения тому, что изображение получилось зеркальным89.
Рис. 1. Церемония отпущения грехов короля Генриха IV в Риме папой Климентом VIII. Последняя четверть XIV в. - первая четверть XVII в. (The British Muséum. Prints & Drawings, 1872, 0113.679)
Рис. 2. Колонна Генриха IV, современный вид (2 июля 2012 г.).
Рис. 3. «Колонна, воздвигнутая в Риме на площади святого Антония, во имя и на память о Генрихе IV, христианнейшем короле Франции и Наварры, ныне царствующем». Гравюра Ж. Леклерка. 1596 г. (The British Muséum. Prints & Drawings, 1872, 1865, 0610.47)
Рис. 4. Портрет Климента VIII в овальной раме с 5 сценами из его жизни. 1599 г. По рис. М. Арконио. Гравер Ф. Вилламена. (The British Muséum. Prints & Drawings, R. 7.73)
Рис. 5. Принятие короля в Святую Римскую церковь (1595 г.). Гравюра Ж. Грантома или Л. Голтье. Ок. 1600 г.
(The British Muséum. Prints & Drawings, 1872, 1012.898)
Вслед за торжественной церемонией следовали молитвы, песнопения, обеды, посланники короля в сопровождении многих французов участвовали в празднествах. В этот же день дю Перрон написал королю, что отпущение грехов было дано «на глазах у всего народа и при его рукоплесканиях»90. Рим, приняв активное участие в переговорах, отмечал их успешное завершение и примирение с французским королем. Фейерверки и огни освещали город три дня91.
Французское присутствие в Риме стало гораздо более видимым. Образ католического, христианнейшего монарха постепенно начал стирать память о «еретике»: «Продали бесчисленное множество портретов короля, французы прикрепляли его герб на дверях своих домов»92. Итальянцы воздавали хвалу Богу, папе, королю, ибо они многое выигрывали благодаря примирению с французами: хотя и не избавившись от испанской опеки, они обретали большую свободу маневра, балансируя между интересами христианских королей93.
Размах церемонии свидетельствовал о величии папы. Публичное отпущение грехов французскому королю стало важным эпизодом посттридентского католицизма, когда папство приумножало свой престиж и когда благодаря правовым разработкам и комплексной реорганизации церковных институтов обновленный Святой престол усиливал свое международное значение, в частности, на символическом уровне94.
Посланникам короля, конечно, досталось за содеянное; д’Осса в письме Вильруа жаловался на нападки со стороны защитников галликанских вольностей, недовольных формой отпущения95. Протестанты, разгневанные унижением королевского достоинства, высмеивали послов, «распластавшихся валетом на брюхе, словно пара макрелей на гриле, от “Помилуй мя” до “тельцы”» (т.е. пока пелся 50-й псалом)96.
Дю Перрон, еще до посольства вызывавший ненависть протестантов как активный полемист и виновник громких обращений в католичество, стал объектом ожесточенной критики97. Протестанты соревновались в едкости и остроумии пера, обвиняя его в карьеризме и в желании получить кардинальскую шляпу98.
БЕСПОКОЙСТВО ПАПЫ
После отпущения грехов представители короля были трижды приняты на папских аудиенциях. Климент VIII твердил одно и то же: он беспокоился, отреагирует ли Генрих IV должным образом на его благодеяние. Если он примет его с благодарностью и будет добрым христианином, скажут, что папа правильно поступил, дав отпущение, если нет, «каждый будет порицать его Святейшество, зря отпустившего ему грехи, и сам он умрет от стыда и горя»99. В Риме недоумевали, почему король не спешил выразить свою благодарность100, чтобы успокоить понтифика, дю Перрон в письмах королю просил его написать как можно скорее101.
Наконец, дю Перрон и д’Осса передали письмо Генриха IV. В консистории Климент VIII зачитал его «при дивном рукоплескании и разразился слезами радости и умиления, увидев свое деяние оправданным на глазах у всех, благодаря письмам и действиям Вашего Величества»102.
Издание буллы все время откладывалось и заняло больше времени, чем предполагалось. Однако дю Перрон уверял Вильруа, государственного секретаря (secrétaire d’Etat) при Генрихе IV: «Торжественность отпущения была достаточной и надежной гарантией буллы»103. В глазах посланника и, добавим, одного из исполнителей церемонии, этот акт символической коммуникации не менее важен, чем юридический документ, и это в очередной раз говорит о том, что письменное делопроизводство в Новое время отнюдь не лишило социальную и политическую коммуникацию ее пространственно-временной, визуальной составляющей, она по-прежнему, как в Античности и в Средневековье, должна была сопровождаться обрядовой легитимацией104.
Жак дю Перрон должен был сам отвезти буллу королю, но то ли из-за хвори, то ли предпочитая остаться «заложником», своего рода гарантом того, что король примет новость благосклонно, он остался и перепоручил свою миссию Александру Элбене, также способствовавшему примирению105. В письме от 12 ноября 1595 г. Генрих IV благодарил папу и просил поскорее отпустить к нему дю Перрона106. Папа отмалчивался107. Что же заставило дю Перрона остаться на несколько месяцев, если «операция» прошла столь успешно?
Сообщая Вильруа о своем отъезде, дю Перрон пишет о причинах задержки в Риме, главная из которых - медлительность папы, удерживавшего его вплоть до приезда посла от Генриха IV, ибо «казалось, он не хотел, чтобы я оставил это место до прибытия кого-нибудь от короля, в знак расположения и благодарности которого, как он считал, я должен служить ему здесь в качестве гаранта и заложника, хотя бы в глазах людей»108.
Образ заложника неоднократно встречается в письмах дю Перрона109. Помимо постоянно проживавшего в Риме д’Осса, его присутствие означало серьезность произошедшего, символизировало основательность примирения. В случае правильного принятия буллы королем, он первым отпраздновал бы произошедшее, в противном случае, именно на него излилось бы разочарование папской курии и Рима.
28 марта 1596 г. дю Перрон покинул Вечный город. Приехав в Рим кающимся грешником, он оставил его победителем, утвержденным в своих правах епископом и восстановителем христианского мира. В благодарственном письме король попросил наделить дю Перрона епископством Эвре110, о чем Климент VIII сообщил в консистории «при одобрении всей коллегии»111. Д’Осса справедливо отметил, что тем самым король вступил в право распределения консисториальных бенефициев, а папа - в право наделения ими112. 27 декабря дю Перрон был посвящен в сан епископа кардиналом де Жуайезом (церемония проходила в главной церкви французов в Риме, Сан-Луиджи-деи-Франчези). В знак особого отличия Климент VIII подарил ему епископский перстень113. Триумф подданного, посредника примирения, стал отражением триумфа его государя и началом сотрудничества папы и короля в церковных делах. Дю Перрона прекрасно принимали в итальянских городах благодаря вниманию папы и кардинала Альдобрандини114. 5 июля 1596 г. он прибыл к королю в Амьен115.
На консистории 3 апреля папа назначил легатом a latere116 кардинала Алессандро Медичи для ратификации во Франции акта об отпущении грехов. 19 июля благодарный король приехал встретить легата в Монлери. Прием, оказанный Генрихом IV, был торжественнее норм, установленных традицией117, и стал первым из действий короля, выражавших благодарность папе118.
* * *
На заседании конгрегации 2 августа 1595 г. папа сказал кардиналам, что «это было самое важное дело из тех, что Святой престол решал за многие столетия»119.
В Риме о произошедшем должна была свидетельствовать памятная колонна120, воздвигнутая на площади у аббатства Святого Антония121 (рис. 2). Опирающаяся на мраморный пьедестал колонна из розового гранита увенчана крестом, на концах которого разместились бронзовые лилии - символ Девы Марии и эмблема королевской власти во Франции122. На одной стороне креста расположено бронзовое изображение Христа, на другой - Богородица с младенцем, опирающаяся на полумесяц, символизирующий непорочное зачатие.
История колонны туманна, но каковы бы ни были ее про-исхождение и дальнейшая судьба, для нас важно, что она воспринималась как монументальное доказательство возвращения Генриха IV в католическую церковь. На значимость этого символа указывают многочисленные гравюры, представляющие колонну вместе с портретами папы и короля (нам удалось обнаружить четыре варианта такой иконографии).
Посмотрим на одну из гравюр, выполненную парижским гравером Жаном Леклером (1596): Климент VIII, повернутый к зрителю в профиль, благословляет одновременно колонну с распятием и Генриха IV, смотрящего на нас (рис. 3). В сопроводительной стихотворной надписи папа утверждает, что колонна воздвигнута в честь короля, которому следует стать столпом церкви во имя Христа, в этом залог его будущих побед. «Пусть мой народ знает, что враги наговаривали на меня», - заявляет король. Генрих IV обещает, подобно своим предкам, защищать веру и, что существенно, выражает желание, чтобы вера всегда блистала вместе с его [королевскими] лилиями (...ie defendray la foy / Et veux qu’avec mes lys toujours elle paroisse). Хотя речь короля и начинается с благочестивого «Святой Отец», диалог он все же ведет со зрителем (и в этом главное отличие этой гравюры от трех других изображений). Перед нами не кающийся грешник во власянице, а победитель, объединенный с церковью хорошо известной надписью, до сих пор виднеющейся на колонне, «IN НОС [sIGNO] VINC[ES]» («Сим победиши» в старославянском переводе), той самой, что вместе со знамением креста явилась императору Константину Великому незадолго до разгрома им войск тирана Максенция. Генрих Наваррский, новый Константин, новый глава христианского мира, обретает покровительство неба через посредничество Климента VIII. Принятие покаявшегося еретика в лоно католицизма позволяет французам вновь заявлять о первенстве их христианнейшего короля, а с ним и всех подданных, среди христиан.
Сохранились и другие изображения. Мастера итальянской школы представляют примирение 1595 г. по-другому, перед ними стоит иная задача - прославление папы. На гравюре 1599 г., выполненной Франческо Вилламена (ок. 1566?-1624/6) по рисунку Марио Арконио (1575?-1635), портрет понтифика обрамлен сценами главных деяний его понтификата (рис. 4). Почетное место в верхнем регистре уделено снятию отлучения с французского короля, неслучайно изображенному в виде получения ударов его представителями во время пения покаянного псалма. Послы Генриха IV изображены простершимися у ног папы, величественно восседающего на троне с изящно поднятым покаянным жезлом, который вот-вот коснется кающихся за своего короля французов.
Скорее всего таких гравюр, прославляющих Климента VIII, было создано немало. На одной из них123 посланники короля склоняются перед восседающим на троне папой, прославляя его деяние торжественным элегическим дистихом:
Dissoluit Regis Lethalia vincula Clemens.
Grande potestatis par pietatis opus124.
В двустишии очевидно не только милое сердцам политиков папской курии обыгрывание potestas / pietas, но и имени понтифика, производное от лат. clementia, «милосердие».
Одна французская гравюра изображает коленопреклоненного Генриха IV, получающего благословение непосредственно от Климента VIII, чего никогда не было (рис. 5). Под одобрительными взорами ангелов, готовых вручить ему лавровый венок и скипетр, король в парадной одежде, смиренно, но сохраняя королевское достоинство, слегка преклонил колена перед папой. Надпись на французском дает правильное восприятие изображенного: «Признав это благо, отважный король-победитель // Сумел обуздать дерзость чудовища // И свою собственную. Сердца своего победитель, // Он приносит его в дар Богу, дабы снискать Его милость»125. Даже в момент примирения с церковью, в момент покаяния и смирения, король выступает не кающимся грешником, но как победитель: таковы законы политической риторики. Он, монарх, сам в себе самом одолел ересь (традиционно ассоциировавшуюся в религиозной мысли и политическом богословии Средневековья с гидрой) и добровольно вручил свое сердце Богу. Французская гравюра, переводящая реальное событие в аллегорию, т.е. в нечто не бывшее, одновременно стремится раскрыть истинный, метафизический смысл произошедшего и, в отличие от итальянских изображений, в ней осознанно избегаются какие-либо намеки на подчинение власти сюзерена главе Римской церкви. Вместе с тем, возвращение монарха в лоно «истинной» церкви недвусмысленно связывается изображением и нижним текстом с судьбой короны и нации: вслед за государем в открытые врата небес входят его подданные, а он сам благодаря личному подвигу обретает власть над страной126.
Церемония в Риме, вслед за отпущением грехов в 1593 г. в Сен-Дени и коронацией в Шартре в 1594 г., стала важным звеном в цепи актов, позволивших Генриху IV, наравне с военными победами, укрепить свои позиции как легитимного правителя. Наряду с описанными гравюрами, широко циркулировали тексты, призывавшие французов признать короля по примеру папы, который «распахивает глаза, чтобы лучше узнать скрывавшуюся от него правду, обнимает вашего христианнейшего короля как своего старшего сына, повелевает членам Лиги замолкнуть»127.
Значимость символических актов ярко проявляется на всем протяжении разрешения конфликта. Посол короля Жак дю Перрон, при содействии д’Осса, был одновременно дипломатом, кающимся грешником, символическим «заложником» и, наконец, «победителем». Представители короля должны были не только убеждать, обещать, интриговать против испанцев, но и молиться, каяться и проливать горючие слезы вместе со «слезливым» понтификом.
Эмоциональность откликов о церемониях, вызванная и подчеркнутой эмоциональностью действующих лиц, и театральностью событий, расхождения в оценках между протестантами и католиками, свидетельствуют о различных взглядах на взаимоотношения светской и духовной властей. Несмотря на военные успехи, Генрих Наваррский должен был принять религию большинства своих подданных и примириться с папским престолом, чтобы стать полноправным, т. е. на языке той эпохи, христианнейшим королем. Глубоко символично, что именно религиозное покаяние государя положило конец казавшимся бесконечными Религиозным войнам во Франции.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Историки по-разному оценивают методологические возможности исследования таких вопросов, как искренность Генриха IV. В то время как М. Вольф утверждает, что ученый никогда не узнает, что думал король во время своего отречения, и концентрирует свое внимание на последствиях его конфессионального выбора ( Wolfe М The Conversion of Henri IV. Politics, Power, and Religious Belief in Early Modem France. Cambridge; London, 1993. P. 4), Рональд Лав считает необходимыми попытки проникновения в сознание Генриха, выявление его персональных мотивов (Love R.S. Blood and Religion: The Conscience of Henri IV, 1553-1593. Montreal, 2001. P. 5).
2. Giesey R.E. The Juristic Basis of Dynastie Right to the French Throne // Transactions of the American Philosophical Society. 1961. Vol. 51, Part 5. P. 3-47 (библиография - P. 43-44).
3. Villers R. Aspects politiques et aspects juridiques de la loi de catholicité (1589- 1593) // Revue historique de droit français et étranger. 1959. Vol. 37. P. 196-213.
4. Ibid. P. 196-197.
5. Serment et protestation du roy de Navarre à son avènement à la Couronne. Avec les serment réciproque de Princes du sang, et autres Ducs, Pairs et Officiers de la Couronne de France à sa Majesté (4 août 1589). S. 1., 1589. P. 3-4.
6. Французские прелаты нашли способ снять отлучение без папского согласия: они прибегли к так называемому условному освобождению (absolutio ad cautelam), впоследствии требовавшему папское подтверждение. Легитимность этой меры специально была рассмотрена в трактате П. Питу, изданном на латыни и на французском языке: Pithou P. De justa & canonica absolutione Henrici IIII. christianissimi Franciae & Navarrae regis. Paris, 1594; Idem. Traicté de la juste et canonique absolution de Henry IIII. Tres-chrestien Roy de France, & de de Navarre. Paris, 1595.
7. Исследователи не раз обращали внимание на столь важный эпизод не только французской, но и общеевропейской истории. Наиболее полно взаимоотношения Генриха IV и Римской церкви описаны в XIX в. аббатом Фере: Féret P. Henri IV et l’Église. Paris, 1875. Классическое исследование понтификата Климента VIII принадлежит перу выдающего специалиста по истории папства Л. Пастору. Ученый уделяет большое внимание примирению Генриха IV с Римом, которое считает главным деянием Климента VIII: Pastor L., von. Storia dei papi dalla fine del medio evo. Vol. XI: Storia dei Papi nel periodo délia Riforma e restaurazione cattolica. Clemente VIII (1592-1605). Roma, 1958. Capitolo II. P. 45-108 [Pastor L., von. Geschichte der Papste seitdem Ausgang des Mittelalters. Bd. 11 : Geschichte der Papste im Zeitalter der katholischen Reformation und Restauration. Klemens VIII (1592-1605). Freiburg, 1927]. Событийная история процесса примирения короля с Римом подробно освещена в статье В. Мартена: Martin V. La reprise des relations diplomatiques entre la France et le Saint-Siège en 1595 // Revue des sciences religieuses. 1921. N 1. P. 338-384, 1922. N 2. P. 233-270. В современной историографии анализ понтификата Климента VIII и, в частности, его взаимоотношений с королем Франции в контексте папской политики проведен итальянской исследовательницей М. Фаттори, см.: Fattori М. Т. Clemente VIII e il Sacro Collegio, 1592-1605: Mecanismi istituzionali ed accentramento di govemo. Stuttgart, 2004. Значительный вклад в изучение франко-римских взаимоотношений сделан в работах Б. Барбиша, см.: Barbiche В. Le Saint-Siège et la France au temps de Henri IV // Bulla, legatus, nuntius. Études de diplomatique et de diplomatie pontificales (XVIIIe-XVIIe). Paris, 2007. P. 345-533; Idem. L’influence française à la cour pontificale sous le règne de Henri IV // Ibid. P 509-533, a также его обобщающий доклад на коллоквиуме в Риме: Barbiche В. L’absolution du Roi. Intervention lors du colloque «Henri IV et le Saint-Siège», organisée par le Centre culturel Saint-Louis de France le 10 décembre 2009 // Institut français. Centre Saint-Louis: Centre Francese a Roma // [saintlouisdefrance.it/Home/index.php?m=3&c=759] (дата доступа - 11.11.2012). Рим XVII в. как важнейший международный политический центр, а главное - центр франко-испанского соперничества, что проявлялось и в церемониях, изучается в работах М. А. Вишельи: Visceglia М.А. Les Cérémonies comme compétition politique entre les monarchies française et espagnole, à Rome, au XVIIe siècle // Les Cérémonies extraordinaires du catholicisme baroque / Dir. B. Dompnier. Clermont-Ferrand, 2009. P. 365-388.
8. Barbiche В. Clément VIII // Dictionnaire historique de la papauté / Dir. P. Levillain. Paris, 1994. P. 381.
9. О запрете Пьеру де Гонди приезжать в Рим и о его вероятных причинах см.: De Maio R. La curia romana nella riconciliazione di Enrico IV // Riformi i miti délia Chiesa del Cinquecento. Napoli, 1973. P. 143-190. Автор уделяет большое внимание роли Алессандро Франчески, привезшего епископу ответ папы.
10. Martin V Ор. cit. Р. 346.
11. Конгрегация Франции была основана Сикстом V в 1589 г. вследствие конфликтов во Франции, приведших к убийству герцога Гиза, его брата кардинала, а затем и Генриха III. Ее возглавлял Джулио Антонио Санторио, влиятельный кардинал, главный соперник Климента VIII на конклаве 1592 г. При Клименте VIII роль этой конгрегации стала более значимой, вместе с конгрегацией инквизиции они играли ключевую роль в решении вопроса о снятии отлучения с Генриха IV (подробнее: Fattori М. Т. Ор. cit. Р. 32).
12. Оттавио Аквавива (1560-1612) занимал различные должности при курии, неоднократно был легатом, а в 1591 г. возведен в достоинство кардинала. Один из главных сторонников прощения Генриха IV. В 1605 г. стал архиепископом Неаполитанским.
13. Fattori М. T. Ор. cit. Р. 33.
14. Martin V Ор. cit. Р. 347. Людовико Гонзага (1539-1595) именовался герцогом Неверским с 1565 г. благодаря женитьбе на Генриетте Клевской.
15. Féret P. Ор. cit. Р. 135.
16. Le cardinal Jacques Davy du Perron. Mélanges publiés à l’occasion du IVe centenaire de sa naissance. Saint-Lô, 1956. P. 76. (Notices, mémoires et documents publiés par la Société d’archéologie et d’histoire naturelle de la Manche; T. 64).
17. Невозможно точно выявить, какова была его роль в переходе Генриха IV в католичество, однако его влияние на короля несомненно. Перед Генеральными штатами в 1615 г. он утверждал, что именно ему принадлежала заслуга обращения короля: «По Божией милости я, а точнее Божия милость через меня обратила его [Генриха IV] в католическую веру» (Harangue faicte de la part de la Chambre Ecclesiastique, en celle du tiers Estât, sur l’article du Serment, par Monseigneur le Cardinal du Perron, Archeuesque de Sens, Primat des Gaules et de Germanie, et grand Aumosnier de France // Les diverses oeuvres de l’illustrissime cardinal Du Perron, ... contenant plusieurs livres... non encore vus, ni publiés... ensemble tous les écrits mis au jour de son vivant, et maintenant réimprimés sur ses exemplaires laissez, reveus, corrigez et augmentez de sa main. Paris, 1622. P. 636).
18. Recueil des lettres missives de Henri IV / Ed. B. de Xivrey. Paris, 1848. T. IV. P. 360.
19. Thou J.-A. de. Histoire universelle depuis 1543 jusqu’en 1607. Bâle, 1742. T. 8. P. 636.
20. «Ce fut un grand sujet de chagrin pour le Duc de Nevers, qu’on refusât de recevoir à Rome, en qualité d’Ambassadeur du Roi, un homme de son rang & de sa haute naissance, le premier homme de la Cour après les Princes du sang, choisi exprès par Sa Majesté, pour donner plus de poids & d’éclat à une Ambassade, dans laquelle il avoit à traiter d’une affaire dont dépendoit le repos du monde Chrétien» (Ibid. P. 349).
21. Паоло Парута был венецианским послом в Риме с августа 1592 по ноябрь 1595 г. Дипломат первого ранга, имевший указание поддерживать Францию, он был одним из наиболее ценных сторонников примирения короля и папы и оставил Сенату подробный отчет о переговорах.
22. «Spende nome di persona publica, mandata dal re di Francia, ma non perô espressamente d’ambasciatore; e si crede che egli averà per ora solo a trattare il merito di questo negozio délia ribenedizione, senza altra estrinseca e più apparente dimostrazione, la quale si riservi al fare, seguitane la conclusione, ed avutasi la certa parola dal Papa di ricevere esso re in grazia, col mezzo di una molto solenne ambascieria e di persone più principali, per umiliarsi a nome del re al Pontefice, e, secondo le ordinarie cerimonie, riceverne la publica assoluzione e redintegrazione di grazia» (Paruta P. La Legazione di Roma di Paolo Paruta (1592-1595). Venezia, 1887. T. 3. P. 198).
23. Discours sommaire de la vie et trespas de l’illustrissime cardinal du Perron // Les diverses oeuvres de Г illustrissime cardinal Du Perron... P. 14.
24. D’Ossat A. Lettres de l’illustrissime et reverendissime cardinal d’Ossat, evesque de Bayeux au roy Henry le Grand, et à monsieur de Villeroy... Paris, 1627. P. 88, 94, 97.
25. «E con tutto che il detto Eperon sia per autorità e nominazione del re dichiarato vescovo di Evreus, vestirà perô semplicemente da prelato e non da vescovo, per segno di maggiore umiliazione e rispetto, non avendo ancora avuta da Sua Santità la confirmazione di esso vescovato» (Paruta P. Op. cit. T. 3. P. 198).
26. D’Ossat A. Op. cit. P. 99.
27. Paruta P Ор. cit. Р. 223.
28. Дю Перрон действовал в соответствии с полученной им, подобно другим послам, инструкцией: Instruction au sieur du Perron, nommé à l'Eueché d'Eureux, conseiller du roy en ses conseils d’estât & priué, & son premier aumônier, allât à Rome, par commendement de sa Majesté // Les Ambassades et négociations de l’illustrissime... cardinal Du Perron... avec les plus belles lettres... recueillies et accompagnées de sommaires et advertissements, par César de Ligny, secrétaire dudit seigneur. Paris, 1633. P. 177-194.
29. Paruta P. Op. cit. P. 224-226.
30. Ibid. P. 226, 229.
31. Les Ambassades et négociations... P. 198.
32. Ibid. P. 198; Paruta P Op. cit. P. 243.
33. Lettre au roy Henri IV // Les diverses oeuvres de l’illustrissime cardinal Du Perron... P. 858.
34. Paruta P. Op. cit. P. 225-226.
35. Ibid. Р. 251.
36. Les Ambassades et négociations... P. 29.
37. Paruta P. Op. cit. P. 224.
38. Ibid. P. 234.
39. Ibid. P. 273.
40. Ibid. P. 234-235.
41. Visceglia M.A. Op. cit. P. 370.
42. Ibid. P. 244; Les Ambassades et négociations... P. 202.
43. Ibid. P. 199.
44. В 1594 г., после покушения Жана Шастеля на Генриха IV, иезуиты на несколько лет были изгнаны из Франции. Им было позволено вернуться в 1603 г. и на определенных условиях. См.: Barbiche В. Le bannissement et le rappel des Jésuites (1594-1603) // Henri IV et les Jésuites. La Flèche, 2004. P. 27-37.
45. Thou J.-A. de. Histoire universelle... T. 8. P. 638-639.
46. «consentiraient à déposer aux pieds du Pape la couronne de France, & à remettre, pour ainsi dire, entre ses mains» (Ibid. P. 639). Для де Ту такой пример попрания монаршего величия являлся квинтэссенцией происков врагов с целью унизить короля Франции.
47. Религиозная принадлежность принца Конде имела особое значение, ибо в тот момент он рассматривался как потенциальный наследник престола (Thou J.-A. de. Histoire universelle... T. 8. P. 640).
48. Подробнее: Wolfe М. The Conversion of Henri IV. P. 36.
49. Martin V Op. cit. P. 376.
50. «S.S. ordino si facessero da tutto il Clero, Secolare, & Regolare di Roma processioni, nelle quali spetialemente s’inuocasse la gratia dello Spirito Santo accio si degnasse inspirare sua Beatitudine in negotio di tanta importanza» (Mucante G.P. Relatione délia reconciliatione, assolutione, et benedittione, del Serenissimo Henrico Quarto, christianissimo re di Francia & di Navarra, fatta dalla Santità di N. S. Papa Clemente Ottavo nel Portico di S. Pietro, domenica alli dicisette di Settembre 1595... Viterbo, 1595. P. [4], (6-7)). Описание папского церемониария Джованни Паоло Муканте (15577-1617) было опубликовано в 1595 г. на итальянском языке, довольно точный перевод на французский вышел в Лионе уже в 1596 г. Здесь и далее будет цитироваться итальянский источник (пагинация в издании отсутствует), в круглых скобках указаны страницы французского перевода: Mucante G.P. Discours au vray des sainctes cérémonies faictes à Rome, pour la réconciliation, absolution & bénédiction de Henry IIII, tres-chrestien Roy de France & de Navarre / Trad. Du Troncy. Lyon, 1596. О Муканте известно мало, но он определенно был экспертом по церемониалу, известным и вне папского двора (Itinerario in Polonia del 1596 di Giovanni Paolo Mucante, cerimoniere pontificio// Wos J. W. Fonti e studi di Storia legislazione e tecnica degli archivi modemi. Roma, 1981. T. XVIII. P. 9-11). Его описание переговоров можно считать официальной версией Рима.
51. Ibid. Р. [4], (14).
52. Ibid.
53. Санта-Мария-Маджоре - один из древнейших богородичных храмов Запада. По преданию, Дева Мария, явившись во сне папе Либерию (352-366), патрицию Джованни и его жене, пожелала, чтобы в Риме, на том месте, где выпадет снег, была построена базилика в ее честь. И действительно, 5 августа снег покрыл Эсквилинский холм. Праздник, получивший свое название в честь чуда, стал одним из самых популярных в Риме. См.: Saxer V. Sainte-Marie-Majeure: une basilique de Rome dans l’histoire de la ville et de son église (Ve-XIIIe siècle). Rome, 2001. P. 366-379.
54. «per impetrare dal Sig. Iddio, aiuto & inspiratione in questo negotio... con il Cilicio in dosso... a piedi cosi scalzo... con grandissima deuotione, & humilità, visité quella Chiesa» (Mucante G.P. Op. cit. P. [9], (16)).
55. «celebrô con grandissima deuotione, compuntione & lacrime la santiss. Messa, & poi se ne tornô similmente a piedi, & scalzo al detto suo Palazzo; atto veramente degno di grande ammiratione in un tanto Pontefice, & segno euidentissimo del zelo, che S.S. teneua di esser inspirato dal Sig. Iddio a poter risoluersi in questo negotio secondo la volontà di sua Diuina Maestà & essaltatione délia sua Santa Chiesa» (Ibid. P. [9], (17)).
56. Шрайнер K. Nudis pedibus. Шествие босиком как ритуал религиозный и политический // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. 2006. М., 2007. С. 20-21.
57. Barbiche В. Clément VIII // Dictionnaire historique... P. 381.
58. «con tanta deuotione & lacrime, che fti cosa marauigliosa da vedere, & considerare, onde procedesse tanto humore, a quelli santi, & deuoti occhi poiche continuamente per spatio di sei hore, non fece mai altro che versare amare, & deuotissime lachrime, perche non solo per la strada, & mentre celebro, ma anco dopoi che si ritirô in Sacrestia [...] fii quasi sempre visto piangere; onde si puô & deue ogni Christiano credere, che tante lachrime da un cosi buon Pontefice con tanto affetto di cuore versate siano State dal Sig. Dio eslaudite, & per consequenza si deue credere, & tener per certissimo, che la rissolutione fatta da S.S. in questo negotio gli sia veramente inspirata dallo Spirito Santo» (Mucante G.P. Op. cit. P. [9-10], (18)).
59. Gadille J. Larmes // Dictionnaire de spiritualité ascétique et mystique. Doctrine et histoire. Paris, 1976. T. IX. Col. 287-303; Nagy P. Le don des larmes au Moyen Âge. Paris, 2000. P. 16. Исследовательница изучает конструирование и эволюцию ценности «дара слез» с зарождения христианства и до XIII в. Определение «слезного дара» см.: Р. 22-24.
60. Mondin В. Clemente VIII // Dizionario enciclopedico dei papi. Roma, 1995. P. 360.
61. Thou J.-A. de. Histoire universelle... T. 8. P. 638.
62. «sa Saincteté, par ses jeusnes, par ses prières envers Dieu, par ses larmes et par ses aumosnes, en visitant les pieds nuds les lieux devotieux, supplioit Dieu de luy donner à cognaistre sa volonté sur cest affaire» {Paima Cayet P.-V. Chronologie novénaire. Clermont-Ferrand, 2007. P. 687).
63. Biblioteca Apostolica Vaticana (BAV). Urb. lat. 1063. Fol. 521r, 539r.
64. « in S.Sta un immenzo zelo délia religione Cattolica e del bene di Santa Chiesa si che Iddio non mancara d’assisterlo con la sua divina gratia» (BAV. Urb. lat. 1063. Fol. 521r).
65. «per non monstrare che voglia prendere consiglio dalli cardinali di deliberazione già fatta, non mi rispose con altro, salvo che con li medesimi concetti generali moite volte usati», «sarebbe venuta in quella risoluzione che il Signor Dio le avesse inspirato» (Paruta P Op. cit. P. 238).
66. «Святая лестница» - одна из важнейших римских реликвий, по преданию, привезена св. Еленой из Иерусалима в 326 г. и являлась лестницей из дворца Пилата, по которой Христос взошел на судилище.
67. Mucante G.P. Ор. cit. Р. [11], (20).
68. Ibid.
69. Pastor L. von. Storia dei papi. Vol. XI. P. 24.
70. «Sire, nous ne pouuons sans sacrilege vous celer la bonté incroyable du Pape, & la tendre & paternelle affection qu’il a monstréè à l’endroict de vostre Majesté, laquelle a esté si grande, qu’elle nous a tiré plusieurs fois à son exemple des larmes de ioye & de passion» (Lettre au roy Henri IV // Les diverses oeuvres de l’illustrissime cardinal Du Perron... P. 859).
71. Mucante G.P. Ор. cit. Р. 20-21. Помимо описания Муканте, на котором мы основываем нашу реконструкцию (Mucante G.P. Ор. cit. P. 20-29), отметим наиболее подробные источники: «Протокол церемонии» (Procès verbal de l’absolution donnée au Roy Henry le Grand, par le Pape Clement VIII // Les Ambassades et négociations... P. 211) и свидетельство Паруты (Paruta P. Op. cit. P. 292-295).
72. Пенитенциарии собора Святого Петра - члены одной из коллегий пенитенциариев, существовавших в трех великих базиликах для отпущения грехов, что входило в компетенцию папы.
73. Mucante G.P. Ор. cit. P. 22. «Покаянный» жезл, сделанный из дерева, использовался пенитенциарием в римских патриарших базиликах при отпущении грехов на исповеди, а также на церемониях покаяния.
74. Ibid. Р. 24.
75. Ibid. Р. 24-25.
76. Бойцов М. А. Покаяние императора: Феодосий и Амвросий // Вестник древней истории. 2009. № 2. С. 47.
77. Lebréton С. La Pénitence de Henri II, roi d’Angleterre, et le comte d’Avranches en 1172. Saint-Brieuc, 1884. P. 16-28.
78. Mansfield M.C. The Humiliation of Sinners. Public Penance in Thirteenth-Century France. N. Y.; London, 1995. P. 5.
79. Бойцов М. А. Указ. соч. С. 45-47.
80. «Sa saincteté ayant une baguette de penitentier frappoit sur les Espaules desditz du Perron et d’Ossat ainsi qu’on a accoustumé faire aux heretiques penitens en l’acte de leur absolution» (Ceremonies observées par le sieur evesque d’Évreux [Jacques Davy Du Perron] et [Arnaud] d’Ossat, en l’absolution du roy, à Rome, le vingt deuxiesme septembre 1595. BN, Ms. Fr. 4016, fol. 165).
81. «curieusement inventées à ceste occasion», «à chaque couplet duquel le Penitencier donna d’un baston le long de la teste et de l’espaule aux deux Cardinaux, à chacun son coup» (D’Aubigné T. A. Histoire universelle / Ed. A. Thierry. Genève; [Paris], 1981- 2000. T. VIII. P. 197-198).
82. Ibid. P. 199.
83. В римском праве vindicta - жезл, которым символически касались раба или единицы собственности, чтобы дать конкретное воплощение жалобе истца и встречному иску ответчика (Vindicta // Brill’s New Pauly Encyclopaedia of the Ancient World. Leiden; Boston, 2010. Vol. 15).
84. «A chaque verset, le Pape, ayant à la main une petite verge (à l’imitation de celle que les Romains appelaient Vindicta, & dont ils se servoient pour affranchir les esclaves) en frappoit légerment les Ministres du Roi, comme il est d’usage dans l’Eglise, pour signifier qu’on rend la liberté Chrétienne à ceux qui sont liés par les censures» (Thou J.-A. de. Histoire universelle... T. 8. P. 643).
85. Вместо «la verge dont le Pape frappa légèrment» упоминались «des coups de bâton» (Ibid. P. 643).
86. Féret P. Op. cit. P. 213-214.
87. Mucante G. R Op. cit. P. [16-17], (29-32).
88. Великий пенитенциарий - прелат, как правило, кардинал, стоящий во главе Апостольской пенитенциарии. С 1592 по 1602 г. эту должность занимал Джулио Антонио Санторио.
89. Об этом, например, свидетельствует тот факт, что замок Святого Ангела находится слева, а не справа от собора Святого Петра, что противоречит топографии Рима. Изображение праздника должно было бы располагаться справа, как следствие покаяния слева.
90. «à la veuë & avec l’applaudissement de tout le peuple» (Lettre au roy Henri IV // Les diverses oeuvres de l’illustrissime cardinal Du Perron... P. 860).
91. Thou J.-A. de. Histoire universelle... T. 8. P. 643.
92. Dicours sommaire de la vie et trespas de l’illustrissime cardinal du Perron... P. 13.
93. М. А. Вишелья начинает статью о франко-испанском соперничестве в Риме в XVII в. именно с церемонии 17 сентября 1595 г.: Visceglia М. А. Ор. cit. Р. 370- 374.
94. Visceglia М. А. Il cerimoniale соте linguaggio politico. Su alcuni conflitti di precedenza alla corte di Roma tra Cinquecento e Seicento // Cérémonial et rituel à Rome (XVe-XIXe siècle) / Et. M.A. Visceglia, C. Brice. Rome, 1997. P. 120.
95. D ’Ossat A. Op. cit. P. 121-123.
96. «couchéz de ventre à bechenez, comme une paire de maquereux sur la grille, depuis Miserere jusqu’à vitulos» (.D’Aubigné T. A. Histoire universelle... T. II. P. 239).
97. L’Estoile P. de. Journal de l’Estoile pour le règne de Henri IV / Ed. L.-R. Lefèvre. Paris, 1948. T. I. P. 465.
98. Ibid. P. 464-465.
99. «si sa Majesté faisoit autrement, chacun blasmeroit ladite Saincteté d’auoir mal fait en l’absoluant; & luy mesme en auroit si grande honte & regret, qu’il seroit pour en mourir» (D’Ossat A. Op. cit. P. 107-108).
100. Ibid. P. 116.
101. Lettre au roy Henri IV// Les diverses oeuvres de l’illustrissime cardinal Du Perron... P. 861.
102. «auec un applaudissement merueilleux & ietta des larmes de joye & d’attendrissement, de voir son action iustifiee aux yeux de tout le monde, par la correspondance & les deportements de V.M» (Les Ambassades et négociations... P. 24).
103. «La solemnité de l’absolution, estoit un gage suffisant & asseuré de la bulle» (Ibid. P. 28).
104. Stollberg-Rilinger B. La communication symbolique à l’époque pré-moderne. Concepts, thèses, perspectives de recherche // Trivium. 2008. N 2. P. 13.
105. Les Ambassades et négociations... P. 20.
106. Recueil des lettres missives de Henri IV... Vol. IV. P. 445-446.
107. D’Ossat A. Op. cit. P. 119.
108. «Car il sembloit qu’il ne vouloit pas que i’abandonnasse la place, auant qu’il fust arriué quelqu’un de la part du Roy, de l’affection & gratitude duquel, il presumoit que ie luy soruisse icy, pour le moins en l’opinion du monde, comme d’un garant & d’un hostage» (Les Ambassades et négociations... P. 52).
109. Ibid. P. 26, 52.
110. Ibid. P. 22.
111. Ibid. P. 20.
112. D’Ossat A. Op. cit. P. 119. Такая система существовала, начиная с Болонского конкордата (1516 г.): французский король обладал правом назначения епископов на вакантные кафедры, а папа утверждал кандидатуру после обсуждения ее в консистории. Подробнее см.: Baumgartner F. J. Change and Continuity in the French episcopate: The Bishops and The Wars of Religion. Durham, 1986. Ch. II: The System of Episcopal Appointments. P. 10-28.
113. Blondel P. Le Cardinal du Perron archevêque de Sens grand aumônier de France. P. 12.
114. Les Ambassades et négociations... P. 54.
115. Ibid. P. 61.
116. Кардинал, отправлявшийся папой на выполнение особо важной миссии.
117. Встреча Генриха IV и Алессандро Медичи запечатлена на фризе надгробия кардинала в левом нефе собора Святого Петра в Риме знаменитым скульптором Алессандро Альгарди (1598-1654). На надгробии Климента VIII в Санта-Мария-Маджоре сцена отпущения грехов Генриха не представлена, хотя мастера изобразили пять сцен, увековечивающих деяния понтифика.
118. Barbiche В. Clément VIII et la France (1592-1605). Principes et réalités dans les instructions générales et les correspondances diplomatiques du Saint-Siège // Bulla, legatus, nuntius... P. 365.
119. «c’estoit le plus grande affaire, que le sainct Siégé eust eu depuis plusieurs centaines d’ans» (Les Ambassades et négociations... P. 198).
120. Эту «Колонну Генриха IV» называют также «Колонной отречения», или «Колонной Аниссона», последнее название связано с доминирующей в историографии точкой зрения о том, что она была построена по инициативе и даже на личные средства Шарля Аниссона, приора аббатства Святого Антония (эта точка зрения оспаривается в: Maillet-Guy L. Charles Anisson et la colonne dite de Henri IV à Rome // Extrait du Bulletin de la Société d’archéologie de la Drôme. 1912. T. 46. P. 200-221). Ha наш взгляд, присваивание Аниссону активной роли в переговорах о снятии отлучения с Генриха IV кажется неправомерным, ибо не основывается на источниках: Tomassetti G. Délia colonna detta di Enrico IV sull'Esquilino // Bullettino délia commissione archeologica comunale di Roma. Anno X. Roma, 1882. R 73-93 (здесь - P. 90); Maillet-Guy L. Charles Anisson... P. 201-203.
121. Колонна была значительно отреставрирована при Бенедикте XIV (1740-1758), в 1881 г. ее переместили в один из двориков вокруг Санта-Мария-Маджоре, где в настоящее время, увы, находится парковка. См.: Boiteux М. Les signes de la controverse dans l’espace romain au XVII siècle // «Rome, l’unique objet de mon ressentiment». Regards critiques sur la papauté. Rome, 2011. P. 269-277.
122. Подробное описание памятника: LaurièreJ. de. La colonne dite de Henri IV à Rome. Tours, [s. d.]. R 5-7. Колонну, видимо, покрывал балдахин, о чем, в частности, свидетельствуют карты конца XVI - начала XVII в., хотя на гравюрах он не изображался: Boiteux М. Les signes de la controverse dans l’espace romain au XVII siècle. P. 271. На наш взгляд, исследовательница ошибочно приписывает памятник французскому скульптору Гийому Бертоло, которому в 1596 г. было всего 16 лет (Ibid. Р. 270).
123. Климент VIII. Château de Versailles et de Trianon. n° INV.GRAVLP 16.42.1, верхнее изображение слева.
124. Папа Климент с короля снял Леты тяжелое бремя,
Веры своей торжество не меньше, чем власти, явив.
125. Reconoissant ce bien, ce braue Roy vainqueur
Apres auoir domté de ce monstre l’audace,
Il se domte soymesme, et vainqueur de son cœur
En fait présent a Dieu pour mériter sa grâce.
126. Estant receu du Roy des hommes et des Dieux,
Son peuple le receut pour son souuerain Sire:
Voyant ouurir l’Eglise et les portes des Cieux Il vit soudain ouurir celles de son Empire.
127. Remonstrance aux vrays François pour les induire à viure entre eux en paix à l’aduenir, souz la bénédiction du sainct Pere, & la seule obéissance de leur Roy Tres-chrestien. Paris, 1595. P. 16.
БИБЛИОГРАФИЯ
Бойцов М. А. Покаяние императора: Феодосий и Амвросий // Вестник древней истории. 2009. № 2. С. 21-48.
Шрайнер К. Nudis pedibus. Шествие босиком как ритуал религиозный и политический // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. 2006. М., 2007. С. 15-70.
Les Ambassades et négociations de Г illustrissime... cardinal Du Perron... avec les plus belles lettres... recueillies et accompagnées de sommaires et advertissements, par César de Ligny, secrétaire dudit seigneur. Paris, 1633.
Barbiche B. Bulla, legatus, nuntius. Études de diplomatique et de diplomatie pontificales (XIIe-XVIIe siècle). Paris, 2007.
Barbiche B. L’absolution du Roi. Intervention lors du colloque «Henri IV et le Saint-Siège», organisée par le Centre culturel Saint-Louis de France le 10 décembre 2009// Institut français. Centre Saint-Louis: Centro Culturale Francese a Roma [saintlouisdefrance.it/Home/index.php?m=3&c=759] (дата доступа - 11.11.2012).
Baumgartner F.J. Change and Continuity in the French episcopate: The Bishops and The Wars of Religion. Durham, 1986.
Boiteux M. Les signes de la controverse dans l’espace romain au XVII siècle // «Rome, l’unique objet de mon ressentiment». Regards critiques sur la papauté. Rome, 2011. P. 269-277.
Le cardinal Jacques Davy du Perron. Mélanges publiés à l’occasion du IVe centenaire de sa naissance. Saint-Lô, 1956. P. 76. (Notices, mémoires et documents publiés par la Société d’archéologie et d’histoire naturelle de la Manche; T. 64).
D’Aubigné T. A. Histoire universelle / Ed. A. Thierry. Genève; [Paris], 1981-2000. T. VIII.
De Maio R. La curia romana nella riconciliazione di Enrico IV // Riformi i miti délia Chiesa del Cinquecento. Napoli, 1973. P. 143-190.
D’Ossat A. Lettres de l’illustrissime et reverendissime cardinal d’Ossat, evesque de Bayeux au roy Henry le Grand, et a monsieur de Villeroy... Paris, 1627.
Les diverses oeuvres de l’illustrissime cardinal Du Perron, ... contenant plusieurs livres... non encore vus, ni publiés... ensemble tous les écrits mis au jour de son vivant, et maintenant réimprimés sur ses exemplaires laissez, reveus, corrigez et augmentez de sa main. Paris, 1622.
L’Estoile P. de. Journal de l’Estoile pour le règne de Henri IV / Ed. L.-R. Lefèvre. Paris, 1948. T. I.
Fattori M.T. Clemente VIII e il Sacro Collegio, 1592-1605: Mecanismi istituzionali ed accentramento di governo. Stuttgart, 2004.
Féret P. Henri IV et l’Église. Paris, 1875.
Gadille J. Larmes // Dictionnaire de spiritualité ascétique et mystique. Doctrine et histoire. Paris, 1976. T. IX. P. 287-303.
Giesey R.E. The Juristic Basis of Dynastie Right to the French Throne // Transactions of the American Philosophical Society. 1961. Vol. 51, Part 5. P. 3-47.
Laurière J. de. La colonne dite de Henri IV à Rome. Tours, [s. d.].
Love R.S. Blood and Religion: The Conscience of Henri IV, 1553-1593. Montreal, 2001.
Maillet-Guy L. Charles Anisson et la colonne dite de Henri IV à Rome // Extrait du Bulletin de la Société d’archéologie de la Drôme. 1912. T. 46. P. 200-221.
Mansfield M. C. The Humiliation of Sinners. Public Penance in Thirteenth-Century France. New York; London, 1995.
Martin V La reprise des relations diplomatiques entre la France et le Saint-Siège en 1595 // Revue des sciences religieuses. 1921. N 1. P. 338- 384; 1922. N 2. P. 233-270.
Mucante G.P. Relatione délia reconciliatione, assolutione, et benedittione, del Serenissimo Henrico Quarto, christianissimo re di Francia & di Navarra, fatta dalla Santità di N. S. Papa Clemente Ottavo nel Portico di S. Pietro, domenica alli dicisette di Settembre 1595... Viterbo, 1595 (фр. пер.: Mucante G.P. Discours au vray des sainctes cérémonies faictes à Rome, pour la réconciliation, absolution & bénédiction de Henry IV, tres-chrestien Roy de France & de Navarre / Trad. du Troncy. Lyon, 1596).
Nagy P. Le don des larmes au Moyen Âge. Paris, 2000.
Serment et protestation du roy de Navarre à son avènement à la Couronne [...] (4 août 1589). S. 1., 1589.
Palma Cayet P.-V Chronologie novénaire. Clermont-Ferrand, 2007.
Paruta P. La Legazione di Roma di Paolo Paruta (1592-1595)/ Ed. G. de Leva. Venezia, 1887. 3 vol.
Pastor Z., von. Storia dei papi dalla fine del medio evo. Vol. XI: Storia dei Papi nel periodo délia Riforma e restaurazione cattolica. Clemente VIII (1592-1605). Roma, 1958. Capitolo IL P. 45-108 [Pastor L., von. Geschichte der Pàpste seit dem Ausgang des Mittelalters. Bd. 11: Geschichte der Papste im Zeitalter der katholischen Reformation und Restauration. Klemens VIII (1592-1605). Freiburg, 1927].
Pithou P. De justa & canonica absolutione Henrici IIII. christianissimi Franciae & Navarrae regis. Paris, 1594.
Recueil des lettres missives de Henri IV / Ed. B. de Xivrey. Paris, 1848. T. IV.
Remonstrance aux vrays François pour les induire à viure entre eux en paix à l’aduenir, souz la bénédiction du sainct Pere, & la seule obeïssance de leur Roy Tres-chrestien. Paris, 1595.
Stollberg-Rilinger B. La communication symbolique à l’époque pré-moderne. Concepts, thèses, perspectives de recherche // Trivium. 2008. N 2. [trivium.revues.org/1152] (дата доступа - 12.11.2012).
Thou J.-A. de. Histoire universelle depuis 1543 jusqu’en 1607. Bâle, 1742. T. 8.
Tomassetti G. Délia colonna detta di Enrico IV sulEEsquilino // Bullettino délia commissione archeologica comunale di Roma. Anno X. Roma, 1882. P. 73-93.
Villers R. Aspects politiques et aspects juridiques de la loi de catholicité (1589-1593) // Revue historique de droit français et étranger. 1959. Vol. 37. P. 196-213.
Wolfe M. The Conversion of Henri IV. Politics, Power, and Religious Belief in Early Modem France. Cambridge; London, 1993.
Visceglia M. A. Il cerimoniale corne linguaggio politico. Su alcuni conflitti di precedenza alla corte di Roma tra Cinquecento e Seicento // Cérémonial et rituel à Rome (XVIe-XIXe siècle) / Ed. M.A. Visceglia, C. Brice. Rome, 1997. P. 117-176.
Visceglia M. A. Les Cérémonies comme compétition politique entre les monarchies française et espagnole, à Rome, au XVIIe siècle // Les Cérémonies extraordinaires du catholicisme baroque / Dir. B. Dompnier. Clermont- Ferrand, 2009. P. 365-388.
