Колоритная фигура шестого канцлера ФРГ Гельмута Коля давно уже стала неотъемлемой частью германской истории. Назовут ли ученые впоследствии период его пребывания у власти «эрой Коля», как это уже произошло с именами таких выдающихся политических деятелей, как Конрад Аденауэр и Вилли Брандт, или же отведут ему более скромное место, покажет будущее. Сегодня во всем мире, и прежде всего в ФРГ, имя Коля связывают во многом с преодолением послевоенного двуединства германской государственности. Уже стала банальной параллель, начиная со дня крушения Берлинской стены 9 ноября 1989 г., проводимая между Колем и Бисмарком — двумя германскими канцлерами, каждому из которых выпало в свое время объединить Германию1.
Г. Коль на плакате ХДС/ХСС
1969
1973
Г. Коль с первой женой Ханнелоре и детьми, 1975
1983
Г. Коль и Э. Хонеккер, 1987
1989
1989
Г. Коль рукопожимается с ЕБН, 2000
Г. Коль со своей второй женой Майке, 2009
Как бы то ни было, но сегодня, после 12 лет пребывания у власти — из них восемь во главе правительства Западной Германии, а еще четыре — в качестве «канцлера всех немцев» в объединенной Германии,— Коль на очередной, теперь уже четвертый, срок остался лидером одной из ведущих индустриальных стран мира. Уже в силу этого он является одной из ключевых политических фигур Запада, и его личность неизменно привлекает к себе пристальное внимание, подобно тому, как политический курс и экономическое состояние возглавляемой им страны занимают умы ведущих политиков мира. В силу того, что Основной закон ФРГ наделяет федерального канцлера исключительным правом определять основные линии и направления политики государства, она в значительной мере зависит от его позиции, а следовательно, и от его личных и политических качеств, склада ума, особенностей характера, наконец, жизненного опыта.
Третий ребенок в семье, которая проживала тогда в маленьком прирейнском городке Франкенталь, что под Людвигсхафеном, родился 3 апреля 1930 г. и получил при крещении сразу три имени: Гельмут Йозеф Михаэль. Его отец, Иоганн Каспар Коль, был типичным представителем того межвоенного поколения германского чиновничества, которое более всего характеризовало отменное трудолюбие, неподкупное чувство долга и незыблемая вера в справедливость государственной идеи. По происхождению крестьянин, он поначалу трудился в качестве простого рабочего на мельнице. С первой мировой войны вернулся в чине обер-лейтенанта и был отмечен наградой за проявленную храбрость. В 1918 г. он поступил на государственную службу в баварское финансовое управление.
К тому времени, когда родился Гельмут, положение семьи было относительно благополучно. В материальном плане его характеризовал известный достаток и определенная устойчивость. Во многом это была заслуга отца, который, будучи к тому же домовладельцем, получал стабильное, хотя и не очень высокое, жалованье финансового чиновника Веймарской республики. Этих денег вполне хватало на то, чтобы содержать семью из пяти человек, как полагалось в том кругу, к которому они себя причисляли.
Иоганн Каспар Коль упорно продвигался вверх по служебной лестнице, однако значительной карьеры ему сделать так и не удалось — не в последнюю очередь сказалось его сдержанное, а порой и откровенно неприязненное отношение к установившемуся в Германии 9 января 1933 г. нацистскому режиму. Коль-старший долгое время был убежденным сторонником либерально-католической партии «Центр». После прихода Гитлера к власти Иоганн Коль не изменил своих умеренных умонастроений и не принял национал-социалистической веры.
По свидетельству Гельмута Коля, его отец гордился достижениями своего народа в области культуры, хорошо помнил все важнейшие даты немецкой истории и вместе с тем знал и уважал традиции других народов. Его спокойной, уверенной и жизнестойкой натуре было несвойственно гипертрофированное ощущение национальной исключительности. Все это определяющим образом повлияло на ту атмосферу, которая сопутствовала формированию духовного облика будущего канцлера. Именно в этот период были заложены многие характерные черты и наклонности Гельмута Коля — его упорство и огромная пробивная сила, организованность, трудолюбие, никогда не покидающая его уверенность в своих силах и умение не теряться в трудных ситуациях, любовь к истории и почтительное уважение к своим корням.
Далеко не последнюю роль сыграл и тот факт, что отец его был убежденным католиком. Мать — ее звали Цецилия — была еще более набожна. Она превосходно знала не только Библию, но и жизнеописания всех главных святых католической церкви. В повседневной жизни она стремилась следовать христианским заповедям. Праздник Рождества был одним из самых любимых семейных торжеств, как, впрочем и во всей Германии. В канун его вся семья посещала собор, где слушала мессу. По возвращении домой отец или мать читали своим детям истории из Св. Писания. Старшая сестра Гельмута садилась за пианино и играла рождественские мелодии, а все остальные подпевали. Впоследствии канцлер не однажды вспомнит: «Как хороши были эти старые рождественские песни!». Вполне естественно, что в доме, где атмосфера была проникнута духом христианства и терпимого отношения друг к другу, не нашлось питательной среды для тоталитарной идеологии национал-социализма.
Однако война, которую Гельмут пережил во вполне сознательном возрасте, все-таки наложила свой отпечаток на его судьбу. На всю жизнь в памяти остались авиационные бомбардировки родного города: на индустриальный Людвигсхафен, где в то время был расположен крупнейший химический концерн «ИГ Фарбен», было совершено более 120 налетов англо-американской авиации. Одна бомба угодила прямо в сад перед домом Колей, но, к счастью, не разорвалась. Подростком Гельмут был среди тех, кто тушил пожары, расчищал завалы, оказывал посильную помощь раненым. Трагедия не миновала и его семью: на Западном фронте погиб его 18-летний брат Вальтер.
Сам Гельмут в конце войны был мобилизован вместе с остальными учениками своего класса и направлен в местечко Берхтесгаден для ускоренного прохождения начальной военной подготовки и последующей защиты этого пункта. Один из последних оплотов рейха, Берхтесгаден был настолько хорошо укреплен, что получил название «альпийской крепости». После того, как 3 апреля 1945 г. (т. е. в день своего пятнадцатилетия) Коль присягнул на верность рейхсюгендфюреру, на него было возложено выполнение охранно-курьерских функций: необходимо было сопровождать нацистские архивы, которые в спешном порядке свозились из Мюнхена и Вены в подземные бункеры Берхтесгадена. Лишь после капитуляции вермахта и пятинедельных мытарств по оккупированной союзниками стране Коль вместе с тремя товарищами наконец-то смог добраться до отчего дома.
В ноябре 1945 г. он возобновил прерванные почти год назад школьные занятия. Будучи по натуре жизнерадостным, энергичным, «заводным» юношей, Коль сразу же приобрел много новых друзей. Его неудержимо влекло к сверстникам, и он всякий раз оказывался в центре компании. Его школа была к тому времени перепрофилирована в «естествоведческую гимназию», что вызвало немалое разочарование и откровенное неудовольствие юноши. Основной упор был сделан на преподавании физики, химии, математики. Это было совсем не то, что интересовало и влекло Гельмута, к тому же с этими предметами у него были определенные проблемы. Темпераментный и очень общительный, он никак не мог понять, как можно посвятить себя изучению сухих естественных дисциплин в такое время, когда на глазах творится сама история.
Правда, с учителем математики ему повезло. Им оказался Отто Штамфорт, который был благосклонен к юноше и старался излишне не донимать его нелюбимым предметом. Гимназист Коль часто и с удовольствием бывал у Штамфорта на квартире, где с увлечением дискутировал с этим убежденным коммунистом о Ленине, Сталине, марксизме. Когда в конце 40-х годов Штамфорт переселился в ГДР, он оставил Гельмуту собрание произведений Маркса, которые нынешний канцлер хранит до сих пор.
В 1946 г., будучи еще учеником гимназии, Коль вступил в члены Христианско-демократического союза (ХДС) — одной из двух (наряду с СДПГ) крупнейших в послевоенной Германии «народных партий». ХДС был образован летом 1945 г. главным образом из осколков прежней партии «Центра». Коль получил членский билет за номером 00246 и активно включился в работу местной молодежной организации ХДС. Это был вполне осознанный поступок молодого человека, который уже в тот период принципиально решил для себя вопрос о своей будущей карьере профессионального политика.
Его внимание привлекали социально-политические вопросы, проблемы коммунальной политики в родном городе, и Коль при всяком удобном случае темпераментно обсуждал их не только в кругу своих сверстников, но и с учителями. Его настоящим увлечением стали история и литература. Читал он много. Знакомство с новыми книгами подстегнуло его интерес к истории и жизни общества и повлияло на выбор профессии. На выпускных экзаменах он сумел продемонстрировать незаурядные, явно выходящие за рамки школьной программы, познания в этих областях. За сочинение на тему «Является ли социальный вопрос проблемой рынка?» Коль получил высшую оценку. Это позволило ему выправить общий аттестационный балл, который тянул вниз «неуд» по математике.
После окончания гимназии Коль продолжил учебу. Первоначально он остановил свой выбор на университете во Франкфурте-на-Майне, где в течение двух семестров добросовестно штудировал экономику, право, психологию. Затем он перевелся в Гейдельбергский университет. Здесь он сосредоточил свое внимание на изучении таких дисциплин, как государственное и публичное право, философия, политология, история.
С преподавателями Колю повезло. Среди профессоров, чьи лекции он посещал, были ученые, которые не только по праву составляли гордость университетской науки, но и во многом формировали духовную атмосферу Западной Германии того времени, отражая в своих работах начавшиеся после разгрома нацизма процессы либерализации, пробуждения гражданского общества. Достаточно назвать имена К. Ясперса, Д. Штернбергера, К. Шмидта, В. Хальштейна, А. Вебера, В. Гельпаха, А. Бергштрассера.
Защищать диссертацию для получения степени доктора Г. Коль решил по истории. Темой его работы являлось «Политическое развитие Пфальца и возрождение политических партий после 1945 г.». К тому моменту, когда диссертация была готова к защите, по этой проблематике практически не существовало сколько-нибудь заметных работ. В процессе написания диссертации Коль провел настоящее исследование. Во многом он опирался на многочисленные архивные документы. Однако наиболее интересную и живую струю в его работу привнесло использование им опыта личной политической деятельности — в качестве заместителя председателя рейнландпфальцской земельной христианско-демократической организации «Молодой Союз» (с 1954 г.) и члена правления земельной организации ХДС (с 1955 г.).
Разработка проблематики диссертации была максимально приближена к современности, система аргументов имела практическую направленность, наконец, итоговые идеи были умело пропущены через призму собственного опыта. Все это отразило внутреннюю склонность Коля к практической политике. Его научный руководитель В. Фукс впоследствии утверждал: «Зная биографию Коля, я понял, что после защиты он уйдет в политику. Сам он тоже не сомневался на этот счет»2. Действительно, Коль рассматривал учебу в университете и получение степени доктора наук как ступени для достижения давно поставленной им цели — стать профессиональным политиком.
Между тем, профессиональное занятие политикой в только что созданном западногерманском государстве было отнюдь не простым и далеко не самым престижным делом. Гитлер оставил немцам поистине страшнйе наследие. Поверженная нация, пережившая катастрофу, пребывала в состоянии шока и растерянности. Люди были подавлены, унижены, деморализованы и в большинстве своем не желали иметь с политикой ничего общего. Нередко они даже не испытывали доверия к новым политическим лидерам, о чем свидетельствовали многочисленные опросы общественного мнения.
Гитлеровская диктатура не смогла, к счастью, поразить традиционные основы мировоззрения семьи Коля. «Ориентиры не были утрачены ни на мгновение»,— напишет он позднее в своей автобиографической книге «Мой родительский дом». Его как бы обошла стороной драма тотального краха нацистских ценностей. Однако судьба отнюдь не избавила его от напряженного поиска новых основ своего бытия. Гельмуту, как, наверное, многим из его сверстников было совсем не просто разобраться в сложных перипетиях общественно-политической жизни послевоенной Германии.
50-е годы стали для Германии периодом активного возрождения и нового расцвета традиционной в основе своей, но в то же время и откровенно деполитизированной, национальной культуры. Экраны кинотеатров, например, во множестве заполнили сентиментальные фильмы, которые, как правило, в красочной и вместе с тем примитивно-бесхитростной форме представляли идеализированные сюжеты из сельской жизни Германии. Конечно, такие картины разительно контрастировали с многотрудной реальностью повседневного быта того времени. Однако их массовое производство ознаменовало собой конец безудержной и неприкрытой политической пропаганды с экрана — будь то, как прежде, на потребу национал-социалистов, или же, теперь, в интересах нарождающейся демократии.
Вместе с тем в тот период и речи не могло быть о том, чтобы демонстрировать на широком экране киноленты, подобные фильму Алена Ренэ «Ночь и туман», о людях, погибших в гитлеровских лагерях смерти.
Видимо, это не было случайным. В числе депутатов первого западногерманского бундестага было 57 бывших членов НСДАП, а во внешнеполитическом ведомстве ФРГ еще в 1951 г. насчитывалось 134 бывших национал-социалиста3. Тогда большинство немцев охотно согласились обозначить 1945 г. как «час ноль», как год «тотального возрождения». Эта формула помогла отодвинуть от себя национальный позор предшествующих лет.
Засучить рукава и приняться за восстановление почти полностью разрушенного хозяйства оказалось для многих немцев единственным приемлемым выходом из моральной катастрофы, которую они пережили. Теодор Хойсс, бывший либерально настроенный швабский журналист, ставший в 1949 г. первым президентом ФРГ, так сформулировал эту мысль: «Мы сегодня управляющие самого ужасного и самого лживого банкротства в истории. У нас есть только один шанс. Имя ему — работа»4. Огромный потенциал национальной энергии, помноженный на традиционную организованность и приверженность порядку, реализовывался на сотнях заводов и фабрик, в тысячах мастерских и хозяйств. И вскоре экономические успехи ФРГ получили известность в мире как «немецкое чудо»5. С 1949 по 1954 гг. Западная Германия в 5 раз увеличила экспорт своей продукции, и уже с 1951 г. он превышал импорт. Она превратилась в государство-кредитора некоторых из своих европейских партнеров6. В те годы вся жизнь ФРГ проходила под лозунгом «необходимо экспортировать». Восстанавливаемое хозяйство было ориентировано на экспортную торговлю.
Это было продиктовано стремлением получить средства для финансирования восстанавливаемого хозяйства, намерением скорее погасить довоенные долговые обязательства, которые ФРГ приняла на себя, чтобы утвердиться в качестве государства — правопреемника «третьего рейха». Э. Ройтер, являющийся ныне председателем правления «Даймлер Бенц А Г», заметил по этому поводу, что «после того позора, на который обрекли Германию злодеяния Гитлера, этот лозунг призван был играть самую важную роль на трудном и долгом пути, который должен был вывести нас к обретению международного уважения и свободы действий»7.
Политическая деятельность в этих условиях требовала определенной позиции по всем актуальным проблемам, каждая из них уходила корнями в недавнее трагическое прошлое. Сфера политики заключала в себе животрепещущие и нередко болезненные для каждого немца вопросы о них самих, об их истории, о том, что в ней было достойно гордости, уважения и превращения в традиции, а что — источником несмываемого позора и бесчестия. Ведь отсутствие широкого движения сопротивления режиму Гитлера было неоспоримым фактом, как и то, что освобождение от нацистской тирании стало возможно лишь в результате иностранного вторжения, что повлекло за собой подписание акта о безоговорочной капитуляции, оккупацию страны и утрату ею части принадлежавших ей до войны территорий.
Постепенно получая возможность играть все более значимую роль в мирохозяйственной жизни, ФРГ еще долго оставалась под самой пристальной и поначалу откровенно неприкрытой военно-политической «опекой» со стороны держав-победительниц. Ее политическая ориентация, как вовне, так и внутри страны, была во многом предопределена практически не зависящими от нее условиями. Само конституционное обоснование нового государства явилось результатом действий западных держав8. Энтузиазм, с которым они приступили к налаживанию демократических процессов в своих зонах оккупации, создавал порой дополнительные проблемы для тех в Германии, кто выбрал для себя политическое поприще. Практически все они подчас оказывались в двусмысленной ситуации. Каждому из них приходилось решать вопрос о том, как, не нарушая волю союзнических держав, отстаивать интересы своих избирателей.
Основные цели западногерманской политики (безопасность страны, ее единство, политическое и хозяйственное возрождение) практически никем не оспаривались. Однако в начале 50-х годов отнюдь не просто было разобраться в том, чья же политическая линия в большей степени отвечала национальным интересам — Аденауэра, который демонстративно включал в свое ближайшее окружение видных функционеров «третьего рейха»; или другого незаурядного немецкого политика послевоенного времени, тогдашнего председателя СДПГ Курта Шумахера, бывшего почти десять лет узником Дахау.
Как и Аденауэр, Шумахер не питал иллюзий в отношении политики Советского Союза. Однако он искренне опасался, что западные державы используют ФРГ лишь как инструмент в своих политических целях и что слишком поспешная интеграция ФРГ в создаваемые ими структуры помешает восстановлению единства Германии. Он был убежден в том, что пойдя на тесное сотрудничество с западными союзниками, Аденауэр пожертвовал реальным шансом на объединение страны. Шумахер защищал единство Германии и пытался отстоять возможность объединения страны под знаком «чистого национального сознания, признающего международные обязательства»9.
Политические взгляды социал-демократа Шумахера, в том числе и его «агрессивное стремление к национальному единству»10, оказали глубокое влияние на Коля (в 1947 г. в Мангейме он впервые присутствовал на публичном выступлении лидера СДГТГ). Коль, которого впоследствии прозвали «внуком Аденауэра», проникся идеей немецкого единства еще в старшем классе гимназии, и в последующие годы не выказывал и тени сомнения в том, что ему удастся дать свой ответ на «германский вопрос». В 1989 г. можно было убедиться в том, как мало в принцийе отличалась позиция канцлера Коля, стремившегося к государственному объединению немецкой нации «под европейской крышей», от взглядов, которые отстаивал после войны Шумахер.
Летом 1958 г. Коль защитил докторскую диссертацию. Работая над нею, он проанализировал во многом уникальные материалы, что помогло ему получить более глубокое и объективное представление о реальном положении дел в Рейнланд-Пфальце. Затем это позволило ему приобрести неоценимые преимущества в борьбе с политическими соперниками.
После окончания университета Коль погрузился в партийную жизнь и быстро начал подниматься по ступеням политической карьеры. В 1959 г. он становится председателем районной организации ХДС в Людвигсхафене, затем — депутатом ландтага Рейнланд-Пфальца, членом правления фракции ХДС в ландтаге и членом его финансово-бюджетной комиссии. Год спустя он занимает пост председателя фракции ХДС в муниципалитете Людвигсхафена, а еще через год с небольшим становится заместителем председателя фракции ХДС в ландтаге.
С самого начала отнюдь не просто складывалось сотрудничество различных поколений в рядах ХДС. Во главе земельного ХДС и правительства в Рейнланд-Пфальце с 1947 г. бессменно находился один из маститых представителей «старшего поколения», Петер Альтмайер. Многоопытный политик, он отличался авторитарным стилем руководства и не склонен был всерьез прислушиваться к голосам молодых христианских демократов, рупором которых после избрания в ландтаг стал Гельмут Коль. Они пытались проявлять самостоятельность во внутриполитических вопросах, стремились оказывать влияние на решение проблемных и кадровых вопросов, выступали против коррупции и семейственности в партийных рядах, сопротивлялись засилью старых функционеров. Сплачивая вокруг себя молодых единомышленников, Коль уверенно занимал подчас бескомпромиссную позицию по всем актуальным вопросам. Он располагал недюжинными познаниями во всем, что касалось политической обстановки в Рейнланд-Пфальце. В мае 1963 г. фракция ХДС в ландтаге подавляющим большинством голосов выбрала его своим председателем. Уже вскоре в лице парламентской фракции и ее правления Колю удалось создать второй центр политической власти в земле наряду с канцелярией премьер-министра11.
У Коля не было какого-нибудь высокопоставленного покровителя. Отличительной особенностью его восхождения на политический Олимп было то, что он всякий раз начинал свое движение, находясь в оппозиции. Нередко это была оппозиция в рядах собственной партии. Коль опирался на созданную им команду, ядро которой составили его бывшие коллеги по Молодому союзу. Бернгард Фогель, который стал преемником Коля на посту премьер-министра Рейнланд-Пфальца, вспоминает: «В 1967 г., когда мне было всего лишь 34 года, моя кандидатура на пост министра казалась 68-летнему премьер-министру П. Альтмайеру совершенно неприемлемой. Аналогичным образом дело обстояло и с Хайнером Гайслером, которому тогда хотя и было 37 лет, но который, по мнению Альтмайера, также не подходил по молодости для поста министра. Однако Гельмут Коль, которому тогда тоже было 37 лет, настоял на своем»12.
Таким образом, уже тогда Коль обнаружил уникальную способность находить политически одаренных людей, привлекать их на свою сторону и содействовать их выдвижению на ответственные посты. Подбор кадров он осуществлял с прицелом на будущее. Немало политиков обязано тогда своим выдвижением Колю. Он способствовал назначению в 1967 г. генеральным секретарем ХДС Б. Хекка и избранию федеральным канцлером К.- Г. Кизингера, продвижению Н. Блюма, ставшего потом министром груда в федеральном правительстве самого Коля. Примерно в это же время судьба свела будущего канцлера с адвокатом Р. фон Вайцзеккером, которого он и внес в список ХДС по выборам в бундестаг. Позднее этот человек стал, пожалуй, самым популярным президентом ФРГ. Даже соперники Коля вынуждены были признать, что он обладает исключительным даром в нужный момент подобрать необходимых людей.
В глазах «патриархов» земельной ХДС Коль очень скоро заработал репутацию «бунтаря». Действительно, его напористая и эмоциональная манера поведения зачастую носила заметный отпечаток конфронтации. Он часто и охотно встречается с людьми, выступает перед различными, не только партийными, аудиториями. В своих речах и докладах он затрагивает проблемы демократии, отношений между правительством и оппозицией, профсоюзами и предпринимателями. Коль часто апеллирует к идее сильной государственной власти как гаранта порядка и стабильности. Он не устает повторять основополагающие принципы христианско-демократического мировоззрения.
В этот период его политическая деятельность проникнута двумя основными устремлениями: во-первых, превратить ХДС из «партии местной знати»13 в подлинно народную; во-вторых, разрушить имидж Рейнланд-Пфальца как архиконсервативной и отсталой земли.
Важное место в его политической концепции занимают в это время вопросы культурной политики, и особенно детского воспитания и школьного образования. Крупным успехом стала реформа школьного образования в Рейнланд-Пфальце, которую он провел, несмотря на упорное, по крайней мере, на первых порах, сопротивление Альтмайера и его окружения. Премьер-министр был убежденным сторонником школ, разделенных по конфессиональному признаку. Между тем, богатый опыт подсказывал Колю, что время такой формы обучения близится к концу. Первый успех на этом направлении ознаменовало принятие ландтагом в 1967 г. поправки в земельной конституции. Через три года, когда Коль уже сменил Альтмайера на посту премьер-министра Рейнланд-Пфальца, христианская общинная школка была утверждена в качестве нормальной общеобразовательной школы.
Возглавив в мае 1969 г. земельное правительство, Коль стал первым премьер-министром Рейнланд-Пфальца, который был местным уроженцем. Он очень гордился этим и поставил себе целью покончить с провинциальной узостью Рейнланд-Пфальца. Приграничное положение этой федеральной земли побуждало к всестороннему развитию связей, особенно с Францией. Что касается улучшения отношений между ФРГ и Францией, земельное правительство проделало во многом первопроходческую работу. Оно содействовало установлению партнерских отношений между городами по обе стороны Рейна, Рейнланд-Пфальцем и французской Бургундией, поощряло развитие контактов граждан обеих стран, особенно молодежи.
Личный опыт и давние переживания самого Коля сыграли здесь определяющую роль: «Рассказы моего отца о первой мировой войне,— вспоминает он,— глубоко запали мне в память... Я вспоминаю, что в 1948 г. я был среди тех старшеклассников, которые вырывали пограничные столбы в Эльзасе, пели европейские песни, в которых говорилось о братстве, и восклицали: «Это — Европа!»14. Впоследствии, уже как канцлер, Коль оказался одним из наиболее убежденных, последовательных и активных приверженцев идеи объединенной Европы на базе германо-французского согласия.
В своем первом правительственном заявлении 20 мая 1969 г. депутатам майнцского ландтага, Коль в качестве одной из основных поставил задачу дальнейшего совершенствования культурной политики и модернизации всей системы образования в Рейнланд-Пфальце.
Он обещал что отныне его кабинет будет править по-новому. За год до этого по всей Западной Германии прокатилась волна антиправительственных выступлений. Они напомнили, что «эксперимент» по созданию на федеральном уровне «большой коалиции», которая находилась у власти в Бонне в 1966—1969 гг., едва ли был вполне успешным, по крайней мере в области внутренней политики. Образование такой коалиции породило ряд проблем и ассоциации с периодом Веймарской республики. Прежде всего в парламенте практически не стало оппозиции. Единственной оппозиционной силой оказалась сравнительно малочисленная Свободно-демократическая партия (СвДП), классическая «партия середины», которой в силу этого было трудно критиковать «праволевую» коалицию. ХДС был расколот, в то время как в СДПГ ощущалось влияние молодых, смотревших на «большую коалицию» с изрядной долей недоверия и скепсиса.
Важнейшим достижением первых лет существования ФРГ было утверждение в ее политической жизни принципа: правительство против оппозиции. Во второй половине 60-х годов политикам пришлось столкнуться с проблемой, которая являлась следствием парламентской (псевдо)гармонии. В результате оппозиция откололась от представленных в бундестаге политических партий и вышла на улицы. Наряду с террористическими организациями на левом фланге политического спектра возникали объединения типа «Внепарламентской оппозиции», состоявшие преимущественно из радикально настроенной молодежи и студентов. На правом фланге активизировались реваншистские и неонацистские организации, в том числе созданная в 1964 г. Национал-демократическая партия Германии (НДПГ), члены которых раньше нередко отдавали свои голоса ХДС/ХСС. Именно в это время ультраправым удается попасть в парламенты семи из десяти западногерманских земель, в том числе Рейнланд-Пфальца.
Коль уже давно зарекомендовал себя как убежденный сторонник парламентской демократии и решительный противник неконструктивной, огульной критики демократического государства. Вопрос о жизнеспособности современного государства, совершенствовании деятельности всех его учреждений оказывается в центре внимания его кабинета. Уже в первом правительственном заявлении он говорил, что «настало время парламенту разобраться с критикой этого государства и его демократической жизни... «Новые левые» оспаривают способность нашей политической системы и серьезность намерения политического руководства радикально преобразовать общество... «Крайне правые» считают, что парламентская демократия не дает достаточных гарантий для претворения в жизнь ее представлений о праве и порядке. «Новых левых» и «вечно вчерашних» объединяет стремление навязать свои тоталитарные взгляды на государство и общество... Это резко противоречит открытости нашей политической системы, которая заявляет о своей приверженности политическим свободам и равенству всех граждан, принципу принятия решений волей большинства»15.
Одним из главных элементов его правительственной программы становится установка на сокращение дистанции между рядовым гражданином и государством. Коль был убежден, что гражданину требуется всесторонняя информация о работе всех звеньев власти: правительства, парламента, административных и судебных органов. Условие нормального функционирования демократии он видел в том, чтобы поддерживалась постоянная двусторонняя связь между гражданином и государством, правительством и общественностью. В первом правительственном заявлении Коль говорил: «Государственные органы должны устранять все, что препятствует нормальным отношениям между гражданином и государством... Гражданин должен быть уверен в том, что от него ничего не скрывают. Поэтому данное земельное правительство готово поддерживать прессу в выполнении ее задачи по обеспечению актуальной и всесторонней информации»16.
Коль выступил также инициатором административной реформы. Он понимал необходимость консолидации региона, который тогда еще не избавился от нелестного прозвища «дитя оккупационных властей»17. Из прежних пяти административных округов было образовано три; районы, которых насчитывалось 39, были упразднены; чуть более 24 тыс. городов и общин были объединены в 212 административных единиц. В результате удалось несколько сократить чрезмерно раздутый управленческий аппарат.
На протяжении послевоенных лет различные политические силы ФРГ — от «Союза изгнанных» до СДПГ— неоднократно выдвигали предложение о расчленении и упразднении Рейнланд-Пфальца, как федеральной земли. Политика, которую проводило возглавляемое Колем правительство, способствовала тому, что жители Пфальца, Рейн-Гессена, Вестервальда все больше осознавали себя гражданами единой федеральной земли. Когда 19 января 1975 г. здесь был йроведен референдум по вопросу о целесообразности дальнейшего существования Рейнланд-Пфальца, подавляющее большинство его жителей высказались за сохранение единства этой федеральной земли.
Благодаря административной реформе, созданию ряда новых вузов — в Кобленце, Вормсе, Ландау,— а также университета в Трире, начинаниям в социальной сфере Рейнланд-Пфальц вскоре превратился в одну из ведущих федеральных земель и динамично развивающуюся часть ФРГ. Коль заслуженно пользовался большим авторитетом — как глава земельного правительства и лидер местного ХДС. У него были сильные позиции в верхней палате федерального парламента — бундесрате, в котором он стал лидером среди представителей земель, возглавляемых ХДС. В июне 1973 г., на 21-м съезде ХДС его значительным большинством голосов (520 из 600) избирают председателем федерального ХДС.
На выборах в ландтаг в 1975 г: ХДС получает 53,9% голосов, что было лучшим результатом с момента образования ФРГ. Этому способствовали и личные качества Коля: демократизм, знание жизни и особенно положения в Рейнланд-Пфальце, открытость и умение найти верный подход к людям. Он говорит на понятном для простых людей языке. В его речи проскальзывают порой диалектизмы, но он считает важным подчеркнуть особенностью своего говора связь с той культурной средой, которая его сформировала. И это способствует его популярности. Охотно идя на непосредственный контакт, Коль сумел расположить к себе избирателей.
В мае 1975 г. ландтаг снова утверждает его в должности премьер-министра Рейнланд-Пфальца. Летом того же года Коля переизбирают председателем ХДС и определяют кандидатом в канцлеры от блока ХДС/ХСС. Однако на выборах 3 октября 1976 г. партиям консервативного блока не хватило для абсолютного большинства 300 тыс. голосов. Соперником Коля был многоопытный и искушенный политик, правящий канцлер Гельмут Шмидт (СДПГ). Однако Колю, который не имел даже федерального депутатского мандата, удалось набрать 48,6% голосов. Это оказалось вторым результатом ХДС, начиная с 1949 г.18.
Теперь перед Колем встала дилемма: оставлять ли свои прочные позиции в Майнце в качестве главы земельного правительства ради неустойчивого места руководителя оппозиции в Бонне. Решение далось ему нелегко. В конечном итоге перевесили аргументы в пользу федерального уровня. В канун отъезда, на приеме в государственной канцелярии, обербургомистр Майнца Й. Фукс на прощание сказал Колю: «Вам предстоит трудный путь, господин премьер-министр. Я надеюсь, что Вам не придется раскаяться в том, что Вы покинули Майнц». Коль ответил: «Дорогой господин Фукс, когда-то в нашей жизни, в том числе и в политической, наступает момент, когда мы должны принять решение. Я решил отправиться в Бонн»19.
После переезда в столицу Коль сохранил связь с родными местами. Как бы ни была загружена его рабочая неделя, он, как правило, находил возможность для того, чтобы встретиться со своими друзьями, большинство которых он знал по Людвигсхафену, и с которыми, уже будучи премьер-министром Рейнланд-Пфальца, любил иногда посидеть в сауне или просто за бокалом рейнского вина. Коль нередко выверял свою политическую линию по настроению «простых» собеседников. Не упускал он и возможность побродить на досуге по пфальцскому лесу с Е. Рамштеттером, священником из церкви св. Йозефа в Людвигсхафене — кто, как не патер лучше других знает людские проблемы?
На связке ключей у Коля остался ключ от его дома в Оггерсхайме (в предместье Людвигсхафена). «Мне никогда не нужно, чтобы кто-нибудь отпирал для меня дверь моего дома»,— с достоинством говорил Коль. Этот дом супруги Коль построили для себя вскоре после свадьбы в 1960 году. Коль полюбил этот дом в Оггерсхайме, который со временем стал любимым местом проведения досуга. Жена Коля, Ханнелоре Реннер, в полной мере разделяла с мужем это чувство привязанности к родному очагу.
На Ханнелоре, которая была на 3 года младше своего мужа, как и на самого Коля, война и послевоенная обстановка наложили глубокий отпечаток. Начиная с 1944 г., одиннадцатилетняя девочка несла на центральном вокзале городка Дебельн (что под Дрезденом), где в то время обосновалась ее семья, «вокзальную службу»: приходилось обслуживать эшелоны с ранеными, прибывавшими с Восточного фронта. Одновременно она подрабатывала в качестве уборщицы в столовой той фабрики, где трудилась ее мать. Весной 1945 г., при приближении Красной Армии, семья Реннер бежала на запад. Последовала долгая череда необустроенных лет, постоянных переездов с места на место. Лишь в 1953 г. Ханнелоре и ее мать (отец умер годом ранее) окончательно осели в Людвигсхафене. После того, как супруги Коль обрели наконец собственный дом, где росли их сыновья (в 1963 г. родился Вальтер, в 1965 г.— Петер) не так уж и легко было примириться с необходимостью очередного переезда.
Позднее, уже став канцлером, Коль, который очень часто и умело привносит личностный элемент в свои публичные выступления, говорил в одной из своих речей: «Будучи ребенком, моя жена была вынуждена 13 раз сменить место жительства»20. Ханнелоре, скромной и демократичной по своим привычкам, пришлось снова срываться с насиженного места и вживаться в новую для нее роль — супруги политика федерального масштаба.
Согласившись возглавить фракцию ХДС/ХСС в бундестаге, Коль вплотную подошел к решению задачи, с которой он, будучи с 1973 г. председателем крупнейшей оппозиционной партии, неоднократно сталкивался. Это было время, когда консерваторы еще не в полной мере оправились от поражения, нанесенного им в 1969 г. коалицией социал-демократов и либералов. После 20 лет непрерывного и почти единоличного пребывания у власти в Бонне обе христианские партии оказались в оппозиции и сначала никак не могли осознать новый расклад сил на политической сцене ФРГ. Председатель ХДС и канцлер К.-Г. Кизингер воспринял едва ли не как личную обиду известие о том, что его прежний коллега по «большой коалиции» Вилли Брандт после выборов, принесших христианским демократам по сравнению с другими партиями большинство голосов, принял решение о создании новой коалиции (на базе незначительного парламентского большинства) со СвДП. Это спутало все карты демохристианского канцлера. Новым канцлером ФРГ стал Брандт. Его «новая восточная политика», которая нашла свое выражение в договорах с Советским Союзом, Польшей, а затем в договоре об основах отношений с ГДР всколыхнула общественно-политическую жизнь ФРГ и вызвала среди политиков ничуть не менее ожесточенные споры, чем в 50-е годы вызвал внешнеполитический курс Аденауэра на возможно более тесное участие ФРГ в западноевропейской интеграции — в ущерб возможному объединению страны, как тогда считали многие.
Весной 1972 г. борьба между правительством и оппозицией вокруг внешнеполитического курса ФРГ достигла кульминации. В результате того, что некоторые депутаты от СвДП21 и даже СДПГ перешли в ряды оп¬позиции и без того крайне незначительное парламентское большинство правящей коалиции вплотную приблизилось к критической равновесной отметке. 27 апреля 1972 г. председатель ХДС и фракции ХДС/ХСС Райнер Барцель инициировал в бундестаге вотум недоверия правительству Брандта22. В ходе последовавшего голосования христианскому демократу не хватило до абсолютного большинства двух голосов. Брандт остался на посту канцлера. 17 мая бундестаг ратифицировал договоры ФРГ с Советс¬ким Союзом и Польшей. В одном из выступлений в бундесрате Коль справедливо признал, что «провал этих договоров повлек бы за собой немалые осложнения»23.
На федеральных выборах 1972 г. коалиция СДПГ — СвДП получила солидное большинство голосов, а партии социал-демократов впервые удалось набрать большее количество голосов, чем ХДС/ХСС. Таким образом граждане ФРГ поддержали «новую восточную политику». Председатель ХДС Коль был в числе тех, кто раньше других осознал объективное отсутствие у оппозиции приемлемых внешнеполитических альтернатив и стал переориентировать свою партию. Во многом благодаря его усилиям христианские демократы к середине 70-х годов подкорректировали свою позицию в отношении «новой восточной политики».
Изменившиеся условия требовали по-новому наладить работу оппозиции. Многие христианские депутаты, воодушевленные «почти одержанной» победой Коля на выборах в бундестаг 1976 г., возлагали на него большие надежды. Он повел себя как политик, способный учитывать обстановку, обладающий умением кропотливо собирать и максимально концентрировать силы для достижения поставленных целей. Будучи реалистом, он отверг предложенную ему некоторыми коллегами по партии идею организовать в парламенте очередной «штурм» позиций социальнр-либеральной коалиции и попытаться в ближайшем будущем трансформировать свои 48,6% в абсолютное большинство. Коль предпочел гораздо более долгий, но реалистичный и надежный путь постепенного сближения с партией свободных демократов.
На этом пути Колю пришлось преодолеть немало трудностей. Первые из них сенсационно дали о себе знать уже в самом начале его пребывания на новом посту. Вскоре после выборов в бундестаг в баварском местечке Вильдбад Кройт состоялась конференция Христианско-социального союза (ХСС), который, начиная с 1949 г., выступал в блоке с ХДС. На ней неожиданно для многих, а главное без предварительного оповещения ХДС, было принято решение о прекращении взаимодействия ХСС с христианскими демократами в рамках единой парламентской фракции и создании в бундестаге самостоятельной фракции. Фактически это был раскол оппозиции. Вдохновителем принятого решения был председатель ХСС Франц Йозеф Штраус. Главным мотивом его действий стало несогласие с той стратегией, которую избрал его демохристианский партнер в отношении СвДП и смены правительства в Бонне.
Далеко не последнюю роль в агрессивном поведении баварского политика сыграло и то, что он был убежден: блок ХДС/ХСС мог бы одержать победу на минувших выборах в бундестаг, если бы кандидатом на пост канцлера выступил сам Штраус. Председатель ХСС высокомерно заявил: «Коль — это удачливый премьер-министр, который должен знать свои собственные границы»24. Выразив свое согласие с кандидатурой Коля, лидер ХСС добился включения в итоговое коммюнике слов: «ХСС придерживается собственного мнения, что его председатель является наиболее подходящим кандидатом»25. После неудачи Коля на выборах Штраус повел кампанию по превращению Христианско-социального союза, сфера деятельности которого была ограничена Баварией, в общефедеральную партию (наряду с ХДС, СДПГ и СвДП).
Открытая конфронтация в стане консерваторов продолжалась, впрочем, недолго. Меньше, чем через месяц после вильдбад-кройтской конференции Штраус все же пошел на компромисс. После трудной и исполненной драматизма полемики Колю удалось убедить баварского лидера в опасности раскола единой парламентской фракции, который может повлечь за собой ослабление оппозиции и повлиять на исход выборов в 1979 г. главы государства в пользу правящей коалиции. Достигнутый между Колем и Штраусом компромисс состоял в том, что при голосовании вопросов общефедерального значения депутаты от ХСС имеют полную самостоятельность, а при решении вопросов принципиального характера христианские социалисты могут не присоединяться к резолюциям ХДС26.
Христианские социалисты продолжали испытывать недоверие к политическому курсу лидера оппозиции. ХСС и его председатель упрекали Коля в слабом руководстве парламентской фракцией, пассивности и, главное, в неправильно выбранной политической стратегии. К критике присоединилась и часть депутатов от ХДС. В мае 1977 г. Ю. Тоденхофер, в частности, заявил, что Коль пытается добраться к власти в «спальном вагоне»27, а бывший генеральный секретарь ХДС К. Биденкопф потребовал, чтобы Коль сложил с себя полномочия руководителя фракции. Критику из собственных рядов Коль научился воспринимать относительно спокойно. В одном из интервью он говорил: «Кто не в состоянии этого вынести, тот должен уйти»28.
Весной 1979 г. Штраус заявил, что он намерен выставить на предстоящих выборах в бундестаг свою кандидатуру в качестве претендента на пост канцлера от блока ХДС/ХСС. На этот раз Коль воздержался от прямого соперничества с амбициозным баварцем и добился, чтобы у Штрауса появился достаточно опытный конкурент — христианский демократ Э. Альбрехт, бывший премьер-министром Нижней Саксонии. Однако парламентская фракция ХДС/ХСС сравнительно небольшим перевесом голосов (135 : 103) решила вопрос в пользу Штрауса. Во имя победы на предстоящих выборах Коль пошел на мировую со своим «заклятым другом», хотя и высказывал в узком кругу сомнения в том, что баварцу удастся достичь удовлетворительных результатов.
Некоторые политики выражали опасения, что с выдвижением Штрауса кандидатом в канцлеры бразды правления ходом предвыборной борьбы перейдут к ХСС, который по численности как минимум в 5 раз уступал ХДС. В одном из интервью Коль попытался сформулировать контраргументы: «Мы ведем предвыборную борьбу совместно... Между нами полное взаимопонимание и очень тесный контакт... У нас общая предвыборная программа... Между ХДС и ХСС нет разногласий по поводу тождества целей»29.
На состоявшихся осенью выборах в бундестаг Штраус потерпел сокрушительное поражение. Его сторонникам во фракции пришлось признать, что они сделали не лучший выбор. Вскоре после этого парламентская фракция консерваторов, которая, впрочем, и на этот раз оказалась сильнейшей в бундестаге, подавляющим большинством повторно утвердила Коля в качестве своего лидера.
Коль убедился в том, что в ХДС появилось много «удельных князьков», которые зачастую преподносят в парламенте собственную точку зрения как позицию партии, причем нередко делают это без согласия на то руководства фракции. Поэтому он воспользовался ситуацией, которая сложилась после поражения Штрауса на выборах, и приступил к реформированию организационной структуры парламентской фракции. В итоге Коль сумел придать оппозиции новый облик — конструктивной и вызывающей уважение. Его положение упрочилось. На его плечи легла тройная нагрузка — быть соперником правящего канцлера Шмидта, председателя социал-демократической фракции в бундестаге Г. Венера и председателя СДПГ В. Брандта.
Одновременно Коль много делает для того, чтобы завершить постепенный переход ХДС от «общества по выборам канцлера» к настоящей народной массовой партии, основанной на членстве и верности программе. Первоначально совместно с Биденкопфом, а с 1977 г. с X. Гайслером (в качестве генерального секретаря ХДС) Коль активно участвовал в разработке новбй программы партии. В частности, он внес большой вклад в выработку позиций по таким важным вопросам, как охрана окружающей среды, борьба с терроризмом. Его заслугой было и то, что в новой программе нашли отражение позитивные изменения в позиции ХДС в отношении «новой восточной политики»: было зафиксировано признание ХДС «восточных договоров». Комментируя события на 29-м съезде ХДС, на котором Коль в очередной раз подавляющим большинством был избран председателем партии, либеральная (а значит, и не испытывающая к лидеру консерваторов особых симпатий) газета «Frankfurter Rundschau» писала: «Очевидно, что ХДС вновь стал единым целым со своим председателем и, судя по всему, обрел в его лице надежного руководителя»30.
Преодолев кризис в консервативном блоке и сумев отразить все нападки внутрипартийных оппонентов, Коль приступил к подготовке партии к очередным выборам, использовав все более нараставшие трудности социально-либеральной коалиции. Правительство Шмидта-Геншера столкнулось с непростыми проблемами внутренней политики, в том числе и в экономической сфере. Во второй половине 70-х годов в Бонне были вынуждены сконцентрировать внимание на таких проблемах, как растущая безработица, увеличивающаяся задолженность государства, необходимая реформа пенсионного обеспечения и больничного страхования, сохранение международных позиций западногерманской экономики и стабильности марки в условиях мирового экономического спада.
Левое крыло СДПГ, с одной стороны, и СвДП — с другой, тянули социально-либеральную коалицию в противоположных направлениях по ряду принципиальных вопросов: в области экономической и социальной политики, по проблемам ядерной энергетики, контроля над вооружением, размещения на территории ФРГ ракет среднего радиуса действия, предусмотренного «двойным решением» НАТО. По этим вопросам позиция Шмидта, который принадлежал к правому крылу СДПГ, имела гораздо больше общего с подходами либерального партнера по коалиции (а иногда даже и консервативной оппозиции), чем с мнением левых в собственной партии. По вопросу о довооружении точка зрения канцлера подвергалась наиболее жестокой критике именно в СДПГ.
Коль воспользовался разладом в рядах правящей партии. На страницах христианско-демократического бюллетеня «Deutschland — Union» он подверг резкой критике позицию СДПГ по вопросам безопасности31. Он решительно отвергает идею социал-демократов о партнерстве с СССР в области безопасности: «Федеративная Республика Германия и Советский Союз не могут быть партнерами в вопросах безопасности. Это было бы возможно только в том случае, если бы для ФРГ защита ее внутренней и внешней свободы имела формальный характер»32.
Ход предвыборной борьбы и результаты выборов 1980 г. подтвердили личную популярность Шмидта среди избирателей (многие из них в шутку говорили, что они предпочли бы этого социал-демократа в качестве главы правительства от ХДС). Однако, это не могло ослабить напряженность ни внутри СДПГ, ни в рамках социально-либеральной коалиции. Партию свободных демократов вдохновил успех на минувших выборах. Ее лидер Ганс-Дитрих Геншер пользовался все большей популярностью в мире как министр иностранных дел ФРГ (с 1974 года). С начала нового легислатурного периода (октябрь 1980 г.) в СвДП исподволь начинают зреть настроения в пользу такого политического курса, который оставлял бы ей возможность для соглашения с партнером как слева, так и справа. Уже в марте 1981 г. Коль заявил: «Каждый чувствует, что основа нынешней коалиции распадается. Авторитет федерального канцлера улетучился. В рядах СДПГ царит раздор... Я не знаю, какую роль в этом процессе собирается играть СвДП»33.
Между тем экономическая ситуация в стране продолжала ухудшаться, нарастал спад производства; увеличивалось количество неплатежеспособных предприятий; число безработных росло устрашающими темпами (1980 г.— 890 тыс, 1981 г.— 1 млн 127 тыс, 1982 г.— 1 млн 883 тыс человек), что повысило социальную напряженность в стране; инфляция, достигшая в 1981 г. небывалой для ФРГ отметки в 6,3%, угрожала выйти из-под контроля. Социал-демократы в этих условиях потребовали от правительства дополнительных расходов на социальные нужды, несмотря на то, что это увеличивало и без того весьма существенную задолженность государства34. Напротив, свободные демократы настаивали на снижении налогов и сокращении расходов.
В начале сентября 1982 г. министр экономики ФРГ О. Ламбсдорф (СвДП) сформулировал предложения своей партии по преодолению кризисной ситуации в стране. Однако они не получили одобрения со стороны канцлера (СДПГ). Тогда руководство СвДП приняло решение о прекращении сотрудничества с социал-демократами и о создании правоцентристской коалиции с ХДС/ХСС. Сбылось то, к чему Коль так упорно стремился.
1 октября 1982 г. в бундестаге во второй раз за всю историю ФРГ проходила процедура конструктивного вотума недоверия. Голосами фракций ХДС/ХСС и СвДП Коль был избран новым, шестым по счету, федеральным канцлером. Ему было тогда 52 года, и он стал самым молодым канцлером послевоенной Германии.
Чтобы утвердить свое право на этот пост в результате всеобщих парламентских выборов, Коль пошел на их досрочное проведение. Под его руководством ХДС/ХСС провели активную предвыборную кампанию и в результате одержали на выборах 6 марта 1983 г. крупнейшую после успеха Аденауэра в 1957 г. победу (48,8% голосов). По сравнению с 1980 г. консерваторы отвоевали у социал-демократов почти 2 млн избирателей.
После президента и председателя бундестага, согласно официальной «табели о рангах», канцлер являлся третьим лицом в государстве. Резко возросли и стали постоянными представительские обязанности супруги Коля. Встречи с рядовыми гражданами, представителями общественности, публичные выступления требовали более тщательной подготовки, выверенности, осмысления. С 1971 г. Ханнелоре шефствовала над федеральной неврологической клиникой для людей с черепно-мозговыми травмами. В конце 1983 г. она стала инициатором создания в Бонне попечительского совета над жертвами несчастных случаев с поражением центральной нервной системы. По ее словам, какой-либо конкретной причины для создания этого органа не было. Может быть, к этому ее побудили воспоминания о тех раненых солдатах, за которыми она ухаживала на исходе войны35.
Во главе коалиционного правительства Коль показал себя способным, решительным и в го же время достаточно гибким политиком. Гибкость и умение находить компромиссы были обусловлены тем, что ему приходилось руководить и поддерживать баланс интересов в рамках блока ХДС с такими непохожими друг на друга партнерами, как христианские социалисты и свободные демократы. Социально-экономическая ситуация, сложившаяся в ФРГ к моменту прихода к власти правоцентристской коалиции, требовала принятия энергичных мер. Предвыборная стратегия ХДС/ХСС в значительной мере основывалась на лозунге «Голосуйте за экономический подъем!». Коль пообещал соотечественникам провести «реформы в духе Людвига Эрхарда», а его правительство, выдвинув в качестве своей приоритетной цели идею «сильного государства», выступило с широкой программой сокращения вмешательства государства в экономику, снижения правительственных займов и приватизации госсектора.
Коль, как и большинство консервативных политиков, был убежден в достаточно высокой эффективности рынка с его способностью к саморегуляции. В то же время — и это важная особенность немецких консерваторов — он признавал необходимость существенной социальной корректировки со стороны государства стихийно действующего рыночного механизма. Тезис о необходимости усиления государственной власти Коль, в частности, обосновывал ссылкой на конституционное положение об обязанности государства обеспечивать надлежащую защиту прав и свобод человека.
Одной из первых инициатив канцлера стало снижение на 5% своего оклада и жалованья федеральных министров. За три месяца Колю удалось добиться одобрения в бундестаге бюджета страны, который в свое время стал яблоком раздора между социал-демократами и либералами. Канцлер инициировал ряд важных законопроектов, нацеленных на создание необходимых предпосылок для оживления конъюнктуры и обеспечения роста производства. Первые реформы консервативно-либерального правительства коснулись налогов, социальной сферы. Был усилен контроль за государственными расходами, удалось снизить некоторые налоги. Развитие новых передовых отраслей производства, связанных с микроэлектроникой и телекоммуникацией, биотехнологией, робототехникой, оздоровление недостаточно эффективного и изрядно дефицитного госсектора проводилось через стимулирование частного сектора. Вместе с тем были значительно сокращены государственные расходы на социальные нужды. Правительство ужесточило правовые нормы, которые регламентировали проведение забастовок. Профсоюзы должны были отныне из своих касс платить бастующим и уволенным и не рассчитывать на государственные органы социального страхования.
В области международных отношений канцлер Коль и вице-канцлер Геншер, который вновь занял пост министра иностранных дел, заявили, что они преисполнены решимости сохранить преемственность внешнеполитического курса ФРГ. Прежде всего это касалось «новой восточной политики». В правительственном заявлении 13 октября 1982 г. Коль говорил о стремлении своего правительства продолжать «восточную политику», важнейшей основой которой остаются Московский и другие «восточные договоры». Преемственность в этой области была условием участия СвДП в коалиции с ХДС/ХСС. Кроме того многие христианские демократы, как и либералы и социал-демократы были озабочены тем, чтобы в условиях нарастания напряженности в отношениях между Востоком и Западом, имевшей место в первой половине 80-х годов, сохранить, упрочить и, по возможности, развить то позитивное, что удалось достигнуть в отношениях между двумя германскими государствами. Коль заявил, в частности, что его правительство «заинтересовано в обширных долгосрочных договоренностях (с ГДР), к пользе людей и на основе действующих соглашений»36.
Коль, еще возглавляя парламентскую оппозицию, понял, что «новая восточная политика» в большей степени может способствовать преодолению раскола страны, нежели политика, сориентированная только на Запад. В отношении ГДР правительство Коля сделало ставку на политику «малых шагов» (облегчение временного выезда граждан ГДР за рубеж, прежде всего в ФРГ, выкуп за твердую валюту политзаключенных, сотрудничество в области транспорта, охраны окружающей среды и т. п.). Наряду с этим кабинет Коля гораздо более решительно взял курс на сотрудничество с США. Поставив в вину предшествующему правительству заметное ухудшение германо-американских отношений, канцлер выступил в поддержку НАТО и принципа «атлантической солидарности», безоговорочно поддержав размещение американских «Першингов-2» и крылатых ракет на территории Западной Германии.
В результате Коль оказался под огнем ожесточенной критики. В стране развернулось широкое антиракетное движение, которое оказалось самым мощным кассовым движением в истории ФРГ. СДПГ, в которой взяли верх левые, теперь резко критиковала проамериканскую позицию нового канцлера. Правительство Коля не поддалось давлению. Канцлер показал себя политиком, умеющим противостоять неприемлемым, с его точки зрения, требованиям. «Они демонстрируют, а мы управляем»,— заявил Коль 1 сентября 1983 г. в интервью боннской газете «General-Anzeiger». 19 ноября 1983 г. бундестаг голосами депутатов от ХДС/ХСС и СвДП принял решение о размещении на территории Западной Германии «Першингов» и крылатых ракет. Это позволило снять напряженность в отношениях между ФРГ и США. Коль, как показало будущее, поступил очень дальновидно, обеспечив себе поддержку атлантического союзника — при объединении Германии США настояли на ее принадлежности к НАТО.
Коль, являвшийся в своей партии центристом, получил возможность использовать присутствие либералов в правительстве для того, чтобы уравновесить влияние правого крыла ХДС и одновременно нейтрализовать амбиции более консервативного Штрауса (он претендовал на пост вице-канцлера и министра иностранных дел).
Наряду с внешней политикой в тот период все большее значение приобретают социально-экономические аспекты внутренней жизни страны. Уже сравнительно скоро после прихода к власти правительство Коля сумело переломить наиболее опасные негативные тенденции в экономике. Удалось приостановить рост государственной задолженности, оживить конъюнктуру. Произошло значительное сокращение инфляции. С 1986 г. инфляция в течение нескольких лет находилась на уровне менее 1,5%. Однако показатель экономического роста был не очень высок (в среднем за первые годы 2,1%), но в конце 80-х годов он уже составил около 4%.
Постепенный рост производства, возможность создания новых рабочих мест позволили приступить к решению проблемы занятости. Безработица, в первую очередь среди молодежи (в 1983 г.— более 10,5%), стала одной из главных тем на первом же с момента возврата к власти съезде ХДС в мае 1983 года. К 1988 г. этот показатель удалось снизить до 8%. Несмотря на то, что в 80-е годы было создано около 3 млн новых рабочих мест, почти в таком же масштабе возрастали и размеры свободной рабочей силы на рынке труда. Особенно это стало ощущаться после 1989 г. вследствие возросшего числа эмигрантов из стран Восточной Европы и СССР.
Правительство Коля приняло ряд непопулярных решений. Проводить их в жизнь было гораздо сложнее еще и потому, что заметно возросло количество и степень влияния различных групп по интересам, в том числе и профсоюзов37. Практически каждый шаг правительства мог быть ими «опротестован». Уже летом 1985 г. личная популярность Коля оказывается ниже рейтинга ХДС, который он возглавляет. Переизбрание Коля канцлером на второй срок прошло гораздо сложнее — блок ХДС/ХСС потерял на выборах 4,5% голосов. Колю понадобилось немало усилий для того, чтобы отладить работу партийно-политической системы в условиях новой расстановки политических сил, поддерживать в стране социальный консенсус. Для этого, как правило, требовалось его личное участие и посредничество во время регулярных переговоров между представителями работодателей и профсоюзов, в контактах с главами земельных правительств, с лидерами других политических сил страны.
Для внешнего мира Коль — это прежде всего канцлер ФРГ. Для многих немцев он еще и председатель ХДС. К посту канцлера Коль шел через укрепление своих позиций в ХДС. Сильно развитый инстинкт власти подсказал ему, что тот, кто в рамках существующей в ФРГ системы хочет быть канцлером, должен прежде стать председателем одной из двух крупнейших народных партий ФРГ; тот же, кто хочет удержаться на первом посту, должен сохранить за собой и второй. Когда в 1989 г. в ХДС возникли настроения в пользу разделения постов председателя партии и канцлера, получившие название «путч генералов» (в их числе были X. Гайслер, Л. Шпэт, Н. Блюм, Р. Зюсмут), то Коль быстро положил им конец. Он оказался поистине образцовым политиком в том, что касается разделения государственного и партийного постов. Каждый понедельник под его председательством президиум ХДС проводит свои заседания в штаб-квартире Союза — Доме Конрада Аденауэра.
К концу 80-х годов выявились определенные экономические успехи правительства Коля. Ему удалось ограничить вмешательство государства в экономику. Значительно было снижено налоговое бремя граждан. В 1989 г. ФРГ практически не имела дефицита платежного баланса. В 1986 г. ФРГ впервые стала величиной № 1 в мире по объему экспорта, а в 1988 г. внешнеторговый оборот ФРГ превысил аналогичный показатель США и составил 323 млрд долларов.
Именно в этот период фактор внешней политики начинает приобретать для Коля особое значение. Канцлер ФРГ и его министр иностранных дел Геншер верно оценили возможности, которые открывала начавшаяся в СССР в 1985 г. «перестройка» для изменения соотношения сил в Европе и в мире в целом и для преодоления раскола Германии. В отношениях с Советским Союзом правительство ФРГ стало прокладывать курс на развитие добрососедства и глубокое вовлечение его в систему европейских связей. Коль и Геншер убеждали своих западных партнеров в возможности, используя «перестройку», добиться осуществления стратегических целей Запада. Наряду с этим ФРГ приняла активное участие в процессе разоружения. Непростое для Коля решение о ликвидации ракет «Першинг-1А» облегчило подписание в 1987 г. советско-американского Договора по ракетам средней и меньшей дальности в Европе.
Именно в это время мир стал свидетелем знаменательного и очень противоречивого по своей сути события, обернувшегося для Коля утратой симпатий ряда его консервативных сторонников. В сентябре 1987 г. канцлер принял в Бонне лидера ГДР Э. Хонеккера на государственном уровне. Во время официального приема в ведомстве федерального канцлера был выставлен почетный караул, исполнены государственные гимны обеих стран. Между тем, когда в 1984 г. впервые зашла речь о возможности такого визита, Коль хотел принимать Хонеккера не в столице, а в местечке Бад Кройцнах для того, чтобы избежать формальностей, полагающихся по протоколу.
Коль, который не владеет иностранными языками, испытал, наверное, приятные минуты, принимая государственного деятеля, говорящего на родном ему языке. К тому же гость канцлера был родом из Саарланда — граничащего с Рейнланд-Пфальцем.
В своем официальном обращении к восточногерманскому лидеру на приеме Коль заявил: «Мы хотим объединенной Европы и призываем весь немецкий народ завершить дело единства и свободы Германии путем свободного самоопределения»38.
Беседа между Колем и Хонеккером сама собой потянулась к годам молодости, пошли воспоминания. Оказалось, что оба когда-то неплохо знали хозяина одной и той же молодежной гостиницы. Для канцлера столь неожиданно обнаруженные узы, связывавшие его с соотечественником, значили очень многое. Беседа всколыхнула развитое у Коля чувство сопричастности общегерманскому историческому процессу.
Будучи убежденным в неизбежности преодоления раскола Германии, Коль тогда еще не рассчитывал на реальную возможность осуществления этого в обозримом будущем. В октябре 1988 г. он посетил с официальным визитом Советский Союз, где в Кремле провел переговоры с М. С. Горбачевым. В одном из своих выступлений Коль заявил, что верит в воссоединение Германии. На пресс-конференции 26 октября на вопрос о том, будет ли он свидетелем объединения Германии, Коль ответил: «По всей вероятности, нет»39. Однако канцлер с неизменным упорством продолжал повторять тезис о «нерешенности германского вопроса».
Как говорит сам Коль, окончательная убежденность в реальности объединения двух германских государств сложилась у него во время следующей встречи с Горбачевым, которая состоялась в июне 1989 г. в Бонне. Выдвинув в конце 1989 г. знаменитый «план из 10 пунктов», поразивший своей неожиданностью мировую общественность, Коль овладел инициативой в процессе объединения Германии и больше ее не выпускал вплоть до 3 октября 1990 года.
За этот год канцлер преодолел и немалые внутренние сомнения, прежде чем окончательно уверовал — не в последнюю очередь благодаря своему «серому кардиналу» В. Шойбле — в свои силы и возможность стать канцлером объединенной Германии. Колю помогла политическая проницательность тогдашнего министра внутренних дел ФРГ. В самый разгар драматических событий в ГДР в ноябре 1989 г. Шойбле заявил, что выборов в прежней ФРГ (намеченных на декабрь 1990 г.) уже не будет, и посоветовал Колю психологически настраивать себя на борьбу за пост «канцлера всех немцев». Тогда Коль счел министра «фантазером».
Впрочем, Коль точно и своевременно распознал главную причину перемен в Европе. Она заключалась в экономической слабости восточного блока и его лидера СССР. Из этого канцлер сделал вывод, который оказался верным: побудить Москву к «сдаче» ГДР — это лишь вопрос денег. Для того, чтобы лучше понять, во что обошлось немцам единство в финансовом смысле в 1990 г., можно, к примеру, вспомнить, что в книге «Проект для Европы», изданной в 1966 г., Штраус рассуждал о том, согласился ли бы Советский Союз предоставить Восточной Германии хотя бы австрийский статус за 100—120 млрд марок40.
Во многом благодаря личным качествам и профессиональному мастерству Коля ФРГ сумела извлечь максимально возможную выгоду из столь неожиданно создавшейся в конце 80-х годов благоприятной ситуации. Канцлер использовал субъективный фактор. О его значении для объединения сам Коль говорил 21 октября 1993 г. в бундестаге: «В 1990 г. шанс на воссоединение был лишь короткое время. Я твердо убежден: немного позднее воссоединение нашей страны было бы уже невозможно»41.
Объединение Германии явилось большой победой для ФРГ и лично Коля. Тем не менее оно повлекло за собой кризис, к которому западная часть страны оказалась неподготовленной. Ведь даже те в ФРГ, кто рассуждал о шансах на объединение в исторической перспективе, мало в него верили. Прежняя дилемма, откажутся ли немцы от НАТО в обмен на объединение, была решена легко. На смену ей пришли вопросы экономических и социальных издержек объединения. Стало очевидно, что интеграция новых земель в прежнюю ФРГ, переход от централизованно управляемой экономики к «социальному рыночному хозяйству» представляет собой беспрецедентный случай в истории. Заблаговременно разработанной концепции такого перехода не было ни у кого, в том числе и у правительства Коля.
Очень скоро оказались развеяны надежды на относительную безболезненность процессов объединения, на естественность слияния двух германских государств в единое целое. Уже в начале 1991 г. стало ясно, что бывшие «народные предприятия» ГДР не выдержат конкурентной борьбы даже внутри самой Германии. Их положение серьезно осложнялось еще и тем, что были нарушены традиционные экономические связи, исчезли рынки сбыта в бывших социалистических странах, в том числе и в России. Социально-экономическая ситуация, которая сложилась в объединенной Германии в начале 90-х годов отчасти напоминала ту, с которой пришлось столкнуться первому консервативно-либеральному кабинету Коля. После того, как в 1990 г. он с триумфальным успехом в третий раз стал канцлером теперь уже объединенной Германии, ему приходилось прибегать к использованию экономического инструментария первых лет своего пребывания у власти.
В Германии заговорили о восстановлении «спартанских добродетелей» общества производительности в противовес процветавшему до той поры обществу распределения. Чтобы финансировать объединение, правительство вынуждено было урезать ассигнования по безработице, социальную помощь и пособия многосемейным. Особенно болезненно в Германии было воспринято то, что правящая коалиция не сумела выполнить обещания, данного перед выборами 1990 г.: осуществить объединение Германии без повышения налогов. Уже в феврале 1991 г. Коль вынужден был принять решение о повышении ряда налогов и о введении сроком на один год «взноса солидарности» в Фонд германского единства. В дальнейшем повышение налогов и других отчислений последовали одно за другим. (Правда, в то же время были несколько снижены налоги на промышленные предприятия, чтобы стимулировать капиталовложения).
В процессе осуществления политики единства страны, задевшей все социальные слои, федеральное правительство и лично Коль испытывали давление и критику с разных сторон, в том числе и из рядов ХДС. Одним из наиболее острых оппонентов Коля оказался премьер-министр Саксонии, К. Биденкопф. В ряде выступлений он пытался показать нереализуемость сделанного Колем в 1990 г. обещания в течение ближайших пяти лет превратить восточногерманские земли в «цветущие ландшафты». Именно этот лозунг ХДС/ХСС и СвДП выдвинули на выборах 1990 года. В стране тогда царила эйфория национального единства. После выборов 1990 г. популярность Коля и его партии неуклонно падала. На последовавших выборах в ряде федеральных земель христианские демократы терпели одно поражение за другим. Коль, как известно, готов пожертвовать личной популярностью ради того, чтобы осуществить необходимое. Это заставляет его, по его собственному признанию, порой ощутить себя в положении волнолома.
Возможно, самый серьезный сигнал канцлеру прозвучал из объединений предпринимателей. Деловые люди потребовали от Коля самокритичного подведения баланса и убедительной концепции реформ. Для укрепления экономики Коль выдвинул «пакт стабильности». Идея его состояла в том, чтобы достичь национального согласия, включая правительство, профсоюзы и работодателей, направленного на разделение бремени по решению германских проблем. Значительную часть этого бремени брало на себя правительство — в форме дополнительных расходов и увеличения федерального долга.
Сохраняя прежнюю в целом ориентацию общего курса ФРГ, правительство Коля в тесном взаимодействии с деловыми кругами страны разработало и в конце 1993 г. представило общественности документ о социально-экономическом и политическом положении в Германии и ориентирах ее дальнейшего развития. В числе первоочередных задач на ближайшие годы было поставлено совершенствование систем образования и пенсионного обеспечения, проведение реформы почты и железных дорог. Основное внимание было уделено экономическому развитию: созданию новых рабочих мест, повышению конкурентоспособности восточногерманских предприятий, развитию процессов приватизации, постепенному сокращению государственных дотаций нерентабельным предприятиям. Социальное рыночное хозяйство, отмечается в этой программе, нуждается в государстве, которое эффективна выполняет свои функции. Однако оно не может брать на себя решение всех задач. Государство, которое своим вмешательством сковывает частную инициативу, облагает граждан слишком высокими налогами, сдерживает тем самым рост производства и обостряет кризис занятости. В новой программе было отмечено, что федеральное правительство с 1982 г. следует этому принципу.
Прошло не так уж много времени с того момента, когда на прошедших в октябре 1994 г. выборах в бундестаг Коль в четвертый раз привел свою партию к власти. Потеряв по сравнению с предыдущими выборами более 2% голосов, блок ХДС/ХСС сумел набрать лишь 41,5% и остался у власти лишь благодаря тому, что свободным демократам в очередной раз с трудом удалось попасть в бундестаг. Гельмут Коль в четвертый раз подряд отстоял свое право занимать пост федерального канцлера.
В 1990 г. он утвердил за собой право называться первым послевоенным «канцлером всех немцев». Сегодня, когда он вот уже 13-й год возглавляет правительство ФРГ, у него есть шансы превысить рекорд Аденауэра, пробывшего на этом посту 14 лет. Коля уже теперь чествуют порой как политика, в чем-то превзошедшего «отца-основателя» ФРГ. Т. Файгель, ставший после Штрауса председателем ХСС, назвал Коля «самым удачливым канцлером после 1949 г.»
В сознании многих немцев, привыкших за 40 с лишним послевоенных лет к существованию двух германских государств на родной земле, 3 октября 1990 г., дата объединения ФРГ и ГДР, обозначила крутой поворот. И, наверное, не будет преувеличением сказать, что для сегодняшних немцев, особенно для тех, кто родился и вырос в условиях разделенной Германии, оказывается более важным не столько то, что Коль объединил страну, сколько то, что во многом благодаря ему они снова обрели те исконные национальные основы, которые столь необходимы для здорового развития всякого государства.
Колю никогда нельзя было отказать в реализме и политической трезвости. К лестным для себя историческим параллелям и сравнениям он относится очень сдержанно. Похоже, канцлер глубоко прочувствовал эту реальность и выстроил свою политическую философию на принципах, один из которых, может быть, наиболее важный, Коль определил как «стремление при любых условиях своего времени выполнять свой долг». Конечно, не легко это делать, имея в бундестаге перевес лишь в 10 мандатов, а в бундесрате — противостоя квалифицированному большинству социал-демократов. Насколько Коль сумеет и на этот раз принять вызов истории, покажет будущее. Ведь о политиках нужно судить прежде всего по результатам их деятельности.
Примечания
1. Наверное, одно из первых таких сравнений принадлежало наследному принцу Луи Фердинанду Гогенцоллерну. В интервью корреспонденту британской газеты «Financial Times» летом 1990 г. он назвал Коля «вторым Бисмарком», а затем, подумав, добавил: «Нет, он больше, чем Бисмарк, потому что он не вел войны».
2. Helmut Kohl,der deutsche Kanzler. Biographie von W. Maser, Ullstein, 1990. S. 31, 29, 56.
3. Ганс Глобке был в числе наиболее активных приверженцев национал-социализма и известен, в частности, тем, что в 1935 г. опубликовал комментарий к расовым законам, среди прочего, касавшихся и евреев. Это не помешало Аденауэру сделать его одним из своих ближайших советников и назначить на должность статс-секретаря в ведомстве федерального канцлера, где Глобке и прослужил 14 лет.
4. Цит. по: MARSH D. Deutschland im Aufbruch. Wien, Darmstadt, 1990, S. 48.
5. Это словосочетание первоначально относилось к оживлению хозяйственной конъюнктуры, вызванной мероприятиями экономической политики Гитлера. Сам Эрхард, почитаемый в ФРГ как «отец экономического чуда», избегал употреблять это выражение.
6. MARSH D. Op. cit., S. 47.
7. Ibid., S. 49.
8. The Bonn Constitution and Its Government. Jn: HANS J. MORGENTHAU, Germany and the Future of Europe. Chicago. 1951, p. 114.
9. Цит. no: Helmut Kohl, der deutsche Kanzler, S. 71.
10. ВИЛЛИ БРАНДТ. Воспоминания. М. 1991, с. 43.
11. Frankfurter Allgemeine Zeitung, 30.04. 1965.
12. Цит. no: Helmut Kohl, der deutsche Kanzler, S. 89.
13. Reinhard Appel (Hg). Helmut Kohl im Spiegel seiner Macht, Bonn, 1990, S. 153.
14. Ibid., S. 48.
15. Цит. no: Helmut Kohl, der deutsche Kanzler, S. 104—105.
16. Rheinpfalz. 20.05. 1969.
17. Земля Рейнланд-Пфальц возникла, в буквальном смысле, в стенах канцелярии. Она была образована в 1946 г. путем слияния территории Рейнской области и Пфальца согласно распоряжению французской союзнической администрации.
18. За всю историю ФРГ лишь Аденауэру, который выступал под лозунгом «Никаких экс-периментов!», удалось на выборах 1957 г. собрать 50,2% голосов и обеспечить ХДС/ХСС абсолютное большинство в бундестаге.
19. Reinhard Appel (Hg.).Helmut Kohl im Spiegel seiner Macht, S. 148.
20. MARSH D. Or. cit., S. 164.
21. Например, Э. Менде, бывший председатель СвДП, вышел из рядов своей партии и примкнул к ХДС.
22. Конституция ФРГ предусматривает вынесение лишь «конструктивного» вотума недоверия: депутаты бундестага должны не только проголосовать за недоверие правительству, но и одновременно большинством голосов поддержать альтернативную кандидатуру на пост канцлера.
23. Keesing’s Archiv der Gegenwart. 16876.
24. Reinhard Appel (Hg.). Helmut Kohl im Spiegel seiner Macht, S. 45.
25. Ibid., S. 277.
26. Helmut Kohl, der deutsche Kanzler, S. 121.
27. Reinhard Appel (Hg.). Helmut Kohl im Spiegel seiner Macht, S. 138.
28. Bild am Sonntag, 22.10. 1978.
29. Цит. no: Helmut Kohl, der deutsche Kanzler, S. 172.
30. Frankfurter Rundschau, 10.3., 1981.
31. Helmut Kohl, der deutsche Kanzler, S. 190.
32. Ibid., S. 190.
33. Ibid., S. 174.
34. В сентябре 1982 г. ХДС подал жалобу в Конституционный суд ФРГ в связи с тем, что социально-либеральная коалиция внесла в очередной проект бюджета новую нетто-задолженность в размере 33,8 млрд. марок. По мнению ХДС, такой подход безответственным образом обременял будущие поколения и противоречил в силу этого Основному закону. В 1989 г. эта жалоба была отклонена.
35. Helmut Kohl, der deutsche Kanzler, S. 307.
36. Das Parlament. 15.10. 1982.
37. Подробнее см.: WEBER J. Die Interessengruppen im politischen System der Bundesrepublik Deutschland, Kohlhammer. 1977.
38. Frankfurter Allgemeine Zeitung, 8.09. 1987.
39. MARSH D. Op. cit., S. 49.
40. FRANZ JOSEF STRAUSS. Entwurf fur Europa, Stuttgart. 1966, S. 47—57.
41. Bulletin des Presse- und Informationsamtes der Bundesregierung № 90, 22. Oktober 1993, S. 1013.
