
Первую мировую войну известный историк Голо Манн справедливо назвал "матерью всех катастроф", обрушившихся на человечество в XX веке. Масштабы войны, ее ожесточенность, огромные потери, вызванные ею гигантские перемены и переход в новую эпоху до сих пор привлекают внимание общественности и ученых. Помимо объективных причин, приведших к войне, важную роль в ее начале сыграл человеческий фактор. Речь идет об императорах, олицетворявших собой высшую государственную власть и непосредственно определивших политику своих государств.

Пятнадцатилетний Вильгельм в гвардейской форме

Вильгельму восемнадцать

Период восшествия на престол

Вильгельм II и Бисмарк

Вильгельм и Николай Вторые, 1905 год
Гинденбург, Вильгельм II и Людендорф в январе 1917 года

Вильгельм и его вторая супруга, Гермина фон Рёйсс, 1933 год
Хотелось бы остановиться на деятельности императора Вильгельма II - как главы германской монархии (1888 - 1918 гг.) поскольку с его именем связана целая эпоха, получившая название "вильгельмовской". Кайзер олицетворял нацию, которая в короткий срок выбилась в ведущую военно-экономическую державу в мире, добилась огромных успехов в области науки, техники, культуры. Вместе с тем, с его именем связана первая мировая война, поражение Германии и гибель германской империи. Он - символ поражения в войне.
Как император, Вильгельм царствовал долго, целых 30 лет. Судя по многочисленной литературе, кайзер является весьма спорной личностью. Ему давали и дают самые разные оценки. Существует несколько легенд о нем. По одной из них, он был великим человеком, все знал и все умел, по другой - это был демон, и, тем более опасный, что обладал чертами гения. Третья версия гласит о том, что с падением канцлера О. Бисмарка в марте 1890 г. и восхождением на трон Вильгельма II начался путь по наклонной плоскости, который и привел рейх к крушению. Современники называли Вильгельма "шавкой брехлявой", "хвастливым кайзером", "ангелом мира", "американским дезертиром", его изображали даже "главой некоего уголовного синдиката". В воспоминаниях экс-канцлера Б. Бюлова, адмирала А. фон Тирпица, графа, фельдмаршала Вальдерзее, фельдмаршала П. Гинденбурга, генерала Э. Людендорфа бывший кайзер предстает в образе барина-самодура, неврастеника и всегда в качестве главного виновника поражения Германии в первой мировой войне. Яркий образ властолюбивого монарха был создан немецким писателем Э. Людвигом в его романе-биографии "Последний Гогенцоллерн. Вильгельм II".
В современной исторической литературе кайзер характеризуется как "Вильгельм Неистовый", "Вильгельм Переменчивый", "комедиант", "могильщик рейха". Известный английский публицист и историк Д. Макдоно в своей книге "Последний кайзер" решил "облагородить" фигуру императора, попытался уйти от предвзятости и обвинительных заключений в адрес Вильгельма II и написать объективный образа монарха. Макдоно считает, что пора в оценке деятельности императора проявить толику терпимости и снисходительности. Правда, он оговаривается, что представлять кайзера в виде положительного персонажа было бы смешно и нелепо1.
Его соотечественник профессор истории Джон К. Г. Рёль, написавший трехтомную биографию Вильгельма II, думает иначе. По его мнению, Вильгельм не был безвластным "теневым кайзером", как того хотелось бы некоторым немецким историкам, пытающимся скрыть историческую правду об императоре, который привел Германию к первой мировой войне. Попытки исказить истину порождают легенды, будто кайзер был "демократом на троне", "кайзером мира", "звездой коммуникативных средств"2. Статью о Вильгельме II в журнале "Шпигель. История" Рёль назвал "Ночным мотыльком". Он справедливо отмечает, что биография Вильгельма II свидетельствует о той опасности, которая на протяжении долгих десятилетий автократического, милитаристского и аффективного господства исходила от этой "величайшей персоны, восседавшей на могущественном троне земли". От своего восшествия на трон в июне 1888 г. и до бегства в Голландию 10 ноября 1918 г. Вильгельм II единолично правил германским рейхом и гегемонистским государством Пруссия. 1888 г. - год трех императоров - предвещал, по мнению современников, беду. В этот год умерло два императора и на трон вступил третий - Вильгельм II. Он не был диктатором, но до 1914 г. кайзер в военной, внешней и политике вооружений по существу определял ход событий3. После отставки Бисмарка в 1890 г. Вильгельм шаг за шагом создавал свой режим личной власти, который уже в 1897 г. был подвергнут сильнейшей критике.
Время правления Вильгельма II не было тем "золотым веком", о котором ностальгически вспоминают современники. Знаменитый писатель Генрих Манн в романе "Верноподданный" верно описал авторитарно-социальный характер вильгельмовской эпохи. В нем он по сути дела обличал нравы и порядки кайзеровской Германии, передав дух империи, который способствовал германскому поражению в 1918 году. И. Радкау назвал период правления Вильгельма II "нервозной эпохой". Историк Ф. Майнеке по сути разделял мнение Вебера, когда отмечал, что было нечто ущербное в немецком национальном государстве с самого его основания в 1871 году. Российский историк О. Ю. Пленков считает, что Вильгельм II был, пожалуй, самым незадачливым немецким кайзером среди Гогенцоллернов4.
У кайзера Вильгельма II был весьма сложный характер. Современники заметили в нем самовлюбленность, граничащую с манией величия. Он один хотел быть хозяином в империи и не собирался терпеть кого-либо еще. "Воля короля - высший закон", - считал Вильгельм и повторял: "Я хозяин и правитель". В мае 1891 г. он заявил: "Только один есть господин в стране и это есть я. Других я рядом со мной не потерплю"5. Многие видели корень зла в переменчивости взглядов и мнений кайзера. Он был абсолютно непредсказуемым и ненадежным, импульсивным и до безумия влюбленным в современную технику, сторонником напыщенных речей и театральных поз. По мнению экс-канцлера Б. Бюлова, "в душе Вильгельма II получило преобладание болезненное тщеславие и уязвленное высокомерие"6. Агрессивность кайзера носила первобытный характер, и это оборачивалось против собственного народа и страны. Вильгельм II, пишет историк Д. Гренвилл, не обладал достаточной силой воли для жесткого стиля правления7.
Свое поведение в качестве монарха Вильгельм согласовывал с волей высших сил и требованиями Божественного закона. Сущность его политического мировоззрения заключалась в том, что Бог для достижения своих высших целей избрал германский народ и через него творит свою волю на земле. Вильгельм II утверждал, что род Гогенцоллернов правит Божьей милостью и ни перед кем кроме Бога за свои действия не отвечает. Германия остается избранным Божьим народом только до тех пор, пока ею руководят Гогенцоллерны8. Он подрывал престиж монархии и оказывал очень неблагоприятное влияние на политику Германии. Летом 2013 г. в журнале "Шпигель. История" было опубликовано интервью с профессором М. Штюрмером, знатоком истории Германской империи. Когда его спросили "был ли Вильгельм II несчастьем для рейха", его ответ был весьма любопытным. Профессор сказал, что дед Вильгельма II император Вильгельм I по крайней мере признавался: "Я не понимаю большую политику, Вы, Бисмарк, все понимаете лучше, Вы ее и делайте". Однако, его хвастливый внук переоценивал себя. Возник комплекс так называемой "личной власти", создав представление, что кайзер знает лучше всех, или идея инсценировать себя как Великого курфюрста или прусского короля Фридриха Великого. На вопрос: "был ли на самом деле Вильгельм II с точки зрения сегодняшнего дня психологически неуравновешенным или его можно классифицировать совершенно больным, был ли он истеричным, маниакальным" Штюрмер ответил, что Вильгельм II был, пожалуй, немного патологической личностью9. Да и современники поговаривали, что император психически болен, с ним не все благополучно, он нездоров.
Было ли крушение кайзеровского рейха неизбежным? Над этим вопросом ломали голову его современники. Вильгельм II принимал решения, которые вели страну к войне, а затем к ее гибели. Так, многими исследователями отмечается, что с 1897 г. однозначно наметился курс императора: консервативная "мировая политика" во вне и "политика сосредоточения" внутри страны. Кайзер стремился добиться первенства Германии не только в Европе, но и в других частях света. Германия должна была стать мировой державой; ей нужны были новые колонии, новые сферы влияния, новые моря. Это означало, что она собирается занять агрессивную позицию не только в Европе, но и повсюду, где это окажется возможным10. В высшее руководство страны выдвинулись политики, ставшие творцами вильгельмовской "мировой политики" и гонки морских вооружений.
Историк и публицист С. Хаффнер в своей знаменитой книге "Семь смертных грехов Германского рейха" пишет, что с 1897 г. в германской политике произошел резкий перелом. С этого момента Европа больше не имела гарантированного мира, а только кризис за кризисом и перспективу войну. У наследников Бисмарка, по его мнению, политика не была политикой мира. Решающей ошибкой, которую совершила Германия задолго до войны, был ее отход от политики Бисмарка. В Германии тогда думали, что XX в. должен быть немецким столетием, так как XIX в. был английским, а XVIII - французским11. Ошибка Германии - это ошибка самопереоценки и высокомерия.
"Мировая политика", на путь которой вступила Германия, требовала больших морских сил. В 1898 г. была принята программа по которой в ближайшие шесть лет предполагалось создать довольно сильный броненосный флот. В 1902 г. предусматривалось увеличить в 2 раза число военных кораблей. Началась эпоха маринизма. Истинным автором плана строительства кораблей был император Вильгельм II, у которого "в голове был только военно-морской флот". Его даже называли "флотским чудаком". Сам он рассчитывал обессмертить свое имя в качестве создателя германского военно-морского флота. В июле 1900 г. он заявил: "Океан необходим для величия Германии". Претензии на статус "мировой империи" толкали его на участие в любых конфликтах, в какой бы точке мира они не возникали12. По мнению Штюрмера, строительство флота было большой ошибкой Вильгельма II. Уже в то время это признавали некоторые современники13. Гонка морских вооружений между Германией и Англией оказалась настоящей пороховой бочкой, чреватой взрывом.
По утверждению историка Фолькера, влияние Вильгельма на формирование германской политики не было постоянным. Ученый выделяет три фазы, которые отражают его влияние и отличаются одна от другой. Первая фаза (1890 - 1897 гг.) - формирование личной власти, причем оно сопровождалось конфликтами с канцлерами и прусскими министрами. Вторая фаза (1897- 1924 гг.) связана с назначением в 1897 г. Б. Бюлова статс-секретарем Министерства иностранных дел, а через три года - рейхсканцлером. Во времена Бисмарка канцлер фактически один решал все вопросы. Теперь всем управлял кайзер, в то время как канцлер, министры и статс-секретари опускались до исполнителей воли императора. Третья фаза (1914 - 1918 гг.) - период первой мировой войны, когда Вильгельм стал "теневым кайзером", когда генерал-фельдмаршал П. фон Гинденбург и генерал Э. Людендорф лишили его могущества14.
Фактически учрежденный режим личной власти привел рейх к афере "Дейли-телеграф" в ноябре 1908 г. и тяжелому внутриполитическому кризису. В это время разразился международный скандал, связанный с интервью императора одному бывшему дипломату. В нем содержался целый ряд неудачных выражений. Кайзер утверждал, например, что является большим другом Англии, но вынужден считаться с господствующим в немецком обществе враждебным настроением к этой стране15. Вильгельм также заявил, что война англичан с бурами (1899 - 1902 гг.) велась по разработанному им плану, который он, якобы, послал королеве Виктории, и что именно он воспрепятствовал созданию антианглийской Континентальной лиги. Таким образом, создавалось впечатление, что не лорд Роберте победил и уничтожил буров по разработанному им плану, а Вильгельм II16. Наконец, кайзер сказал, что Германия строит свой флот не против англичан, а для действий на Дальнем Востоке и в Тихом океане против японцев. Получалось, что в один прекрасный день Германия рука об руку с Англией может объявит им войну. В Англии интервью было воспринято, как доказательство глубокой вражды немцев к Англии и свидетельство надменности и высокомерия германского императора.
Россия и Франция заявили официальный протест и выразили возмущение попыткой кайзера спровоцировать ухудшение отношений с Англией. Французская и русская пресса использовала эту возможность для резких выпадов лично против Вильгельма II. Немецкая пресса откровенно писала, что интервью сильно повредило германской политике. Политические рассуждения и высказывания императора послужили причиной для общественного недовольства "личной властью" Вильгельма. Рейхстаг единодушно осудил его "квази-абсолютистскую правительственную систему". "Демократ на троне" реагировал на критику с присущей ему грубостью. Только он один господин в рейхе, кто станет против него, тот будет "уничтожен". Может скоро придет день, когда гренадеры гвардии "очистят рейхстаг штыками и барабанным боем"17. По мнению немецкого историка Фолькера, позиции кайзера после этого скандала сильно пошатнулись, и с тех пор о личной власти более нечего говорить, хотя Вильгельм II оставался все еще "важнейшим влиятельным фактором власти в принятии решений"18, во всяком случае до 1914 г. он не был "теневым кайзером". С этим выводом Фолькера не согласен Макдоно. Он пишет, что часто можно слышать утверждение, о том что эпизод с интервью "Дейли-телеграф" обозначил конец фазы личной власти Вильгельма... Не совсем так - до 1914 г. было немало случаев, когда он предпринимал ту или иную акцию исключительно по собственной инициативе и под свою собственную ответственность. Однако, несомненно, после 1908 г. влияние советников императора и военного окружения в вопросах политики усилилось, тогда как "голос кайзера становился все тише и тише". Он даже пишет, что "кризис, вызванный публикацией в "Дейли-телеграф" поставил Вильгельма II перед перспективой отречения от престола"19. Серьезный удар по престижу кайзера в 1906 - 1908 гг. был нанесен разоблачением камарильи Ф. Ойленбурга, близкого друга Вильгельма, и Либенбергского кружка, замешанных в гомосексуализме. В итоге Ойленбург был обвинен в клятвопреступлении, а общественность Германии узнала истинные детали внутреннего мира аристократических высших слоев20.
Чем дальше продвигалось во времени правление Вильгельма II, тем с большей неизбежностью надвигалась общеевропейская катастрофа. Резко обострились отношения Германии и Англии, а непрерывная цепь предвоенных кризисов доказывала невозможность мирного сосуществования рейха с Францией и Россией: речь идет о столкновении с Францией по марокканскому вопросу (в 1905 - 1906 гг.), с Россией - по балканскому вопросу (в 1908 и 1912 гг.). Авантюра с "прыжком пантеры" в порт Агадир в июле 1911 г. лишь сплотила ряды Антанты. События на Балканах угрожали существованию Габсбургской империи. Закончилась неудачей миссия министра обороны Англии лорда Хаддейна в Германию, который хотел предложить немцам замедлить убийственную гонку военно-морских вооружений. Вильгельм II запретил какие-либо переговоры с лордом, заявив: "Мое терпение и терпение немецкого народа иссякло"21. Как показало заседание "военного совета" в декабре 1912 г. Германия более чем какая-либо другая держава была готова пойти на риск мировой войны 22. На нем Вильгельм II выступал за немедленное начало войны.
Агрессивность кайзера и военного руководства приобрела параноидальный характер. Война рассматривалась как нечто само собой разумеющееся. Тогда было широко распространено мнение, что так называемая большая война все равно произойдет. Следовательно, она должна начаться, когда соотношение сил между собственной страной и противником складывается благоприятно. Известный немецкий историк Ф. Фишер охарактеризовал 1913 - 1914 гг. подготовкой Германии к "превентивной войне"23. А одну из своих книг он назвал "Война иллюзий. Германская политика в 1911 - 1914 гг.". По его мнению, Германия подготовила и сознательно развязала войну с целью осуществить "рывок к мировому господству". После убийства в Сараево в конце июня 1914 г. наследного австрийского принца Ф. Фердинанда "терпению" Вильгельма II вновь пришел конец. "С сербами пора разобраться, и как можно скорее". Он действовал под лозунгом "Теперь или никогда". Следует особо отметить, что национализм, мировая и флотская политика кайзера Вильгельма II привела рейх накануне 1914 г. к внешнеполитической изоляции.
Войну давно готовили, ее ожидали, и все же она пришла для народов неожиданно. Считается, что европейская война вышла из июльского кризиса. В этом его историческое место и значение24. В последние дни июльского кризиса 1914 г. Вильгельм II колебался, начать войну или нет. Когда 23 июля австрийцы вручили Сербии ультиматум, крайне жесткий, а Сербия неожиданно приняла почти все требования, кайзер не понимал, чего же еще хотят австрийцы. Ведь они же добились хорошего дипломатического успеха. Вильгельм считал, как пишет Бюлов, что для Австро-Венгрии отпадает всякий повод к войне25. Однако австрийцы отказались принимать сербский ответ. Таким образом, предлог для войны был найден, и 28 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии. Император и рейхсканцлер Т. фон Бетман-Гольвег обещали Австрии полную поддержку в войне против Сербии. Окончательно преодолеть нерешительность Вильгельму помогла его жена, которая "надавила" на супруга, апеллируя к его мужской гордости26. За день до начала войны вся семья Вильгельма II пребывала в "очень воинственном настроении". Голоса против войны были проигнорированы. Более того, когда началась война, немцы были ослеплены верой в победу. Они надеялись и верили в нее, а воинственный порыв и дух национал-патриотизма охватил нацию.
1 августа Германия объявила войну России. Еще современники считали, что это было большой ошибкой и глупостью немцев. С. Хаффнер, разделяя это мнение, отмечал, что вступив в первую мировую войну Германия переоценила собственные силы27. Главным инициатором войны Австрии, по мнению историка, был начальник Генерального штаба австро-венгерской армии генерал Ф. К. фон Хётцендорф, давний и ярый противник Сербии, возглавивший военную партию. Но решение в пользу войны Австрии против Сербии было принято в Германии, в Потсдаме 5 июля 1914 года. В Германии были готовы развязать европейскую бойню.
3 августа Франция объявила войну Германии, на следующий день то же самое сделала Англия. Некоторые историки доказывают, что Вильгельм II не хотел этой войны28. Экс-канцлер Бюлов писал в своих воспоминаниях, что войны можно было избежать, нужно было приструнить Вену. Он возложил вину за развязывание войны на канцлера Бетман-Гольвега и кайзера. Бетман-Гольвег в дни Июльского кризиса допустил многочисленные ошибки и просчеты в политике, которые привели к войне. Император Вильгельм II оказался неудачником, так как не умел поставить подходящих людей на самые ответственные посты в государстве29.
Кайзер в свою очередь также возложил вину за начало войны на канцлера Бетмана-Гольвега. В июле 1914 г., пишет кайзер, мы (дипломаты, канцлер, эксперты) мало думали о войне, не говоря уже о том, чтобы подготовить ее. Вся дипломатическая машина оказалась несостоятельной, так как не увидела надвигающуюся войну, а Министерство иностранных дел было загипнотизировано идеей мира. Вильгельм попытался взвалить всю ответственность за войну на неблагодарного русского царя Николая II и доказать, что миролюбивая Германия ничего не знала о коварстве Антанты, которая весной и летом 1914 г. тайно готовила войну. Среди государственных деятелей, по мнению Вильгельма, которые наряду с президентом Франции Р. Пуанкаре особенно много способствовали возникновению пожара мировой войны, на первом месте должна стоять группа Сазонова - Извольского. Последний якобы заявил в Париже: "Это я сделал войну". К виновникам войны кайзер относил французского министра иностранных дел Т. Делькассе, министра иностранных дел Англии лорда Э. Грея и, наконец, интернациональную масонскую "Ложу Великого Востока"30. 4 августа 1914 г. кайзер, выступая в рейхстаге, попытался оправдаться, мол Германия не хотела войны, она была вынуждена отдать приказ о мобилизации своей армии. Виновата Франция с ее "старыми обидами". Императору удалось достигнуть единства нации, быстро установить гражданский мир.
Между тем император нигде не говорил о том, что им в 1911 и 1913 гг. были утверждены законы о развитии германских вооруженных сил на пятилетие 1911 - 1916 годов31. Кроме того, задолго до начала войны у Германии был уже разработан стратегический план войны - "план Шлиффена", войны на два фронта - против Франции и России. Основой плана была концепция "блицкрига"32. Военные действия против Франции должны были продолжаться шесть недель, после чего все силы направлялись против России, войну с которой немцы предполагали завершить также в течение шести недель. С этим планом была связана идея тотальной победы33. Однако, уже в начале сентября 1914 г. в результате знаменитого Марнского сражения рухнул план "молниеносной войны". Сражение явилось переломным моментом в ходе войны. Хаффнер считает, что с провалом плана Шлиффена война для Германии с военной точки зрения была проиграна34. Во время войны главными врагами для кайзера были французы, русские, сербы, позднее итальянцы, но подлинным противником был коварный Альбион. Англия по-прежнему оставалась предметом его страстной ненависти. Ведь английские родственники предали его. Поэтому он должен был довести войну с Англией до конца, до ее уничтожения.
По мнению современников и исследователей, во время мировой войны престиж императора Вильгельма II быстро сошел на нет. Он по-прежнему пытался изображать сильную личность, а между тем на самом деле налицо было полное отсутствие воли, и это безволие усиливалось с каждым днем вплоть до наступления печального конца35. Уже в начале войны кайзер пребывал в глубокой депрессии. Есть мнение, пишет Макдоно, что он предчувствовал то, чего не могли еще постичь его генералы и дипломаты: "эта война будет означать конец его империи"36. Кайзер стал рассеянным, подписывал приказы, не читая, старался не вникать в суть происходящего. Сложилась рутинная модель поведения императора в качестве Верховного главнокомандующего: поездки на различные фронты, обход выстроенных шеренг, речи, призванные повысить боевой дух солдат, дружеское похлопывание по плечу, награждения. Он ни разу не пытался взять военное командование в свои руки. Наоборот, армия чем дальше, тем больше отбирала у него властные полномочия.
В период войны все заблуждения кайзера как и до войны, поддерживались тенденциозным подбором и подтасовкой доставляемой ему информации. Он получал только одни победные известия, другие не допускались. Император работал ежедневно в течение только одного часа. Он отказался объединить в своем лице военную и гражданскую власть, что создало бы правильное соотношение сил. Гражданские и военные власти конкурировали и боролись друг с другом, не чувствуя над собой высшей воли, способной их примирить. В течение четырех лет войны кайзер удовлетворялся одними официальными реляциями и никогда не понимал ни духа своих войск, ни настроений своего народа. Даже его сын кронпринц Вилли Маленький осознавал, что император неспособен выполнять обязанности Верховного главнокомандующего.
В августе 1916 г. монарх отстранил от должности начальника Большого Генерального штаба Э. фон Фалькенхайна, заменив его фельдмаршалом П. фон Гинденбургом, любимцем народа и "спасителем Восточной Пруссии". Решение Вильгельма было преимущественно политическим. Теперь вся полнота власти над армией перешла к Гинденбургу и его помощнику генерал-квартирмейстеру Э. Людендорфу: была установлена военная диктатура, нацеленная на предельно форсированное военно-промышленное производство и подчинение этой задаче всей экономики и социально-политических отношений. Император уступил ведущие позиции руководству армии. Для него возвышение Гинденбурга-Людендорфа означало поражение. По существу это был шаг к отречению от престола, "полуотречение". Отныне роль кайзера в войне стала чисто формальной37. Фалькенхайн предупреждал Вильгельма перед своей отставкой: "Если Ваше Величество согласятся на Гинденбурга и Людендорфа, то Ваше Величество перестанет быть императором". Как пишет историк В. Раушер, в Большой ставке кайзер по-прежнему оставался главой, как формальный Верховный главнокомандующий. Он хотел сохранить видимость руководства операциями. На самом деле Вильгельм перестал быть противовесом между политическим и военным руководством. Все чаще им манипулировали, и он превратился в чисто символическую фигуру38. По требованию Гинденбурга и Людендорфа смещали неугодных им канцлеров, последний фактически взял на себя роль диктатора. Немецкий историк М. Небелин пишет, что большинство немцев во время войны видело в нем "военного гения", способного добиться "окончательной победы" в борьбе против врагов мира. Кайзер Вильгельм не любил Людендорфа, но терпел его и даже называл генерала "Зигфридом нашего времени"39.
Вильгельм II под давлением военных подписал в начале 1917 г. злосчастный приказ о начале неограниченной подводной войны. Хотя было очевидно, что это неизбежно вовлечет в войну США и, таким образом, повлечет за собой поражение. Он сделался по сути дела игрушкой в руках более сильных личностей. По утверждению Хаффнера, с неограниченной подводной войной Германия сделала такую же ошибку, как и с планом Шлиффена. Более того, это была непростительная ошибка, за которую пришлось расплачиваться немецкому народу40. Адмирал А. фон Тирпиц не был противником неограниченной подводной войны, но адмирал считал, что ее надо было начинать весной 1916 г., а не весной 1917 г., то есть на год раньше. Тогда война, уверял он, могла бы закончиться успешно и имела бы иной результат. Она "явилась бы выражением уверенности сильной нации в своей победе, а теперь была неуверенно предпринята как акт отчаяния при померкнувшем престиже". Да и США не объявили бы весной 1916 г. немцам войну41.
Весной и летом 1917 г. разгорелась борьба между руководством ОХЛ и окружением кайзера по вопросу о смещении канцлера Бетмана-Гольвега. Император отчаянно боролся за то, чтобы Бетман-Гольвег остался на посту. Но 13 июля по ультимативному требованию Гинденбурга и Людендорфа Вильгельм уступил двум генералам и отправил канцлера, сторонника осторожности и компромисса, в отставку. Вопрос о введении равного избирательного права в Пруссии, на чем настаивал Бетман, до самого крушения монархии так и остался нерешенным. Вильгельм очередной раз капитулировал перед огромной популярностью Гинденбурга и неукротимой волей Людендорфа. Это был "самый серьезный внутренний кризис со времени создания рейха". Свержение Бетмана-Гольвега в политическом отношении не было умным шагом, а скорее, отражало, насколько деструктивной может быть политика парламента42. С уходом Бетмана-Гольвега роль Вильгельма II в последующих событиях стала номинальной. Последнее слово было за командованием армии и флота. Гинденбург обретал статус теневого кайзера, Людендорф становился реально действующим канцлером. Новому рейхсканцлеру Г. Михаэлису отводилась роль едва ли не марионетки.
1918 г. оказался роковым для германского рейха и для самой династии Гогенцоллернов. Весной и летом того года все попытки наступления германской армии закончились провалом, а победа союзников под Амьеном в начале августа окончательно закрепила стратегическую инициативу за Антантой. Недаром 8 августа 1918 г. считается "самым черным днем германской армии в истории мировой войны". Лишь после этого кайзер понял, что "пора кончать войну". Однако она продолжалась еще три месяца: положение на фронте и в тылу было плачевным, огромные потери среди солдат, усталость от войны, дезертирство и падение дисциплины в армии приняли угрожающие размеры. Население окончательно утратило веру в кайзера. Война показала несостоятельность монархии. Носители старой системы были морально дискредитированы. В стране назревала революция. Гинденбург и Людендорф тоже осознавали, что война проиграна, и пришли к выводу, что необходимо заключить перемирие на основе программы американского президента Вудро Вильсона из 14 пунктов. Когда Вильгельм II узнал, что Людендорф требует перемирия (28 сентября), это было для него "равнозначно капитуляции". Требование перемирия свидетельствовало об открытом признании поражения, к чему психологически немецкая общественность оказалась полностью неподготовленной. Значительное большинство населения до конца с доверием относилось к ложной оптимистической оценке военного положения. 3 октября 1918 г. новым рейхсканцлером и прусским премьер-министром стал принц Макс Баденский, либерал и противник крайне воинственных кругов. Именно ему выпала участь вести переговоры с противником о заключении перемирия. В течение октября выросло мощное "движение за мир" и окончание войны как можно быстрее, любой ценой. Оно снизу оказывало давление на правительство и партии.
Во второй ноте Вильсона от 14 октября (первая от 4 октября) в жестком тоне говорилось по сути дела о капитуляции Германии, пересмотре имперской конституции и отречении кайзера Вильгельма как условии мира. Однако, это требование ОХЛ и новый канцлер Макс Баденский отвергли, считая их неприемлемыми. В третьей ноте Вильсона от 23 октября требование о безусловной капитуляции и отречении кайзера прозвучало наиболее решительно. Кроме того, в ноте говорилось, что перемирие должно исключить любое возобновление войны и уничтожить германскую боеспособность, а автократическое и военное руководство рейха не должно участвовать в качестве партнера в переговорах о мире. Уже со второй ноты Вильсона перед Германией ставилась альтернатива: или подчинение, или последнее национальное Сопротивление43. Три ноты Вильсона обострили вопрос об отречении.
29 октября император бежал из Берлина в Ставку Верховного главнокомандования в Спа. Многие, включая канцлера, пытались отговорить Вильгельма от бегства, но все было тщетно. Современники и историки считают, что это была роковая ошибка кайзера44. Бегство из Берлина стало бегством от реальности, когда внутренняя кризисная ситуация обострилась. Отметим, что император не был готов согласиться с "изменением имперской конституции" от 28 октября, смысл которого заключался в том, что Германия становилась парламентской монархией, основные права передавались от императора канцлеру, ответственному перед рейхстагом, а кайзер не хотел подчиниться гражданскому имперскому правительству и контролю с его стороны. Да и военное и морское командование было напугано последствием парламентаризации, надеясь, что вместе с кайзером им удастся еще раз изменить судьбу Германии. Бегство кайзера означало, что "старая власть разрывала с таким трудом налаженные отношения с парламентом и предпринимала безрассудную попытку восстановить старую военную монархию"45. Одновременно своим бегством Вильгельм II хотел демонстративно восстановить союз между короной и армией, пошатнувшийся после отставки генерала Людендорфа (26 октября). В конце октября 1918 г. в Германии по сути дела возникло двоевластие: гражданское правительство и военное руководство.
Пока в Берлине все еще спорили об отречении кайзера и спасении монархии, революция в начале ноября 1918 г. была уже в разгаре, начавшись с восстания моряков в Киле. Армия и флот больше не поддерживали кайзера. Сам он не мог себе представить реальную картину все более ухудшавшейся обстановки и не хотел добровольно отрекаться, заявляя даже, что соберет войска и вернется с ними на родину, чтобы навести порядок в стране. Утром 9 ноября канцлер Макс Баденский вторично (первый раз 7 ноября) попросил Вильгельма о добровольном отречении от престола, ибо в противном случае в Берлине можно ожидать кровопролития и настоящих уличных боев46. Кайзер был готов отказаться от престола императора, но не хотел отречься от прусской короны. Он хотел остаться прусским королем. Канцлеру было передано, что Вильгельм обдумывает и точно сформулирует свое решение, после чего оно будет сообщено Максу Баденскому. Однако, события в Берлине развивались так стремительно, что канцлер под давлением обстоятельств и социал-демократов был вынужден в середине дня 9 ноября самовольно, сильно рискуя, объявить об отречении Вильгельма II и об отказе кронпринца от трона, хотя у Макса Баденского не было на то конституционных полномочий. Кроме того, передача власти социал-демократу Ф. Эберту, с точки зрения государственного права, была несостоятельной, ибо, согласно еще действовавшей тогда конституции рейха, рейхсканцлер не был уполномочен самостоятельно передавать свой пост преемнику. Военное руководство отказалось от любого сопротивления революции и провозглашенной в тот же день, 9 ноября, демократической республике. В воспоминаниях Людендорфа этот день описывался в самых мрачных тонах. 9 ноября, пишет он, Германия, лишенная сильной руки и собственной воли, развалилась как карточный домик. Прекратило существование то, ради чего мы жили и творили, ради чего четыре страшных года проливали кровь. У нас нет больше отечества, которым мы могли бы гордиться. На германской земле воцарился хаос, большевизм и террор, чуждые немецкой нации не только по названию, но и по своей сути47.
Когда 9 ноября в 14 час. 10 мин. в Спа пришло судьбоносное сообщение из Берлина о том, что кайзер и кронпринц низвергнуты, Вильгельм II воскликнул: "Измена! Подлая, бесстыдная измена!" В адрес Макса Баденского обрушился шквал нелицеприятных обвинений. Будто бы он предал кайзера, князей и государство и разрушил империю48. Два месяца спустя после бегства императора в Голландию, он в узком кругу за ужином в замке Амеронгена, ударив кулаком по столу воскликнул: "Бадемакс предатель! Негодяй!". По мнению Бюлова, отречение кайзера по распоряжению канцлера Макса Баденского лишило верные воинские части их верховного вождя и катастрофически подействовало на дух фронта49.
В своих мемуарах Вильгельм II сам факт свержения изображает не только как "предательство", но и как сознательное принесение в жертву себя и своего трона ради интересов возлюбленного отечества. Только вот жертва оказалась напрасной. Мол его уход не принес немцам более благоприятных условий перемирия и мира и не смог отвратить гражданской войны, а, напротив, ускорил и углубил самым гибельным образом разложение в армии и в стране. В адрес матросов Вильгельм разразился проклятиями. Как он пишет, особенно глубокий удар в самое сердце нанесло то обстоятельство, что мятеж прежде всего захватил его создание - его гордый флот50. Конечно, во всем были виноваты революционеры, ударившие непобежденную армию в спину и теперь она должна погибнуть. При этом кайзер не постеснялся выразить признательность гениальным вождям в ужасной войне генерал-фельдмаршалу фон Гинденбургу и генералу Людендорфу51.
События 9 ноября он назвал переворотом, уничтожившим огромные ценности, а, главное, преступлением по отношению к народу52. Всю вину за переворот Вильгельм возложил на вождей СДПГ и на правительство Макса Баденского. Следует отметить, что этот переворот прошел бескровно. Повсюду в Германии старые династические властители исчезали без большего сопротивления, почти добровольно. Это бесшумное исчезновение респектабельных институтов было событием, которое поразило многих современников. Да и падение самой монархии Гогенцоллернов произошло в одночасье, обыденно, быстро, под натиском массового недовольства. Кайзер оказался бессилен что-либо сделать, ведь войска уже не подчинялись приказу Его Величества. Никто не выступил в его защиту. Вильгельм II, следуя совету своего ближайшего окружения, 10 ноября бежал в Голландию. Это был конец истории монархии Гогенцоллернов. Жалкий конец53. Война оказалась для нее роковой. Теперь сторонники рухнувшей монархической системы спешили сделать ответственным за все ошибки и неудачи германской политики со времени отставки Бисмарка (1890 г.) свергнутого императора Вильгельма II54. Он, символ своего времени и духа, которому сознательно и неосознанно поклонялся немецкий народ, в жажде власти и высокомерии привел страну к катастрофе. Для большинства немцев падение монархии было падением не просто монархии Гогенцоллернов вообще и Вильгельма II в частности, а имперского государства, которое ассоциировалось у основной массы населения с величием Германии в конце XIX - начале XX в., ее "золотым веком"55.
Первая мировая война оставила глубокий негативный след в сознании и чувствах немецкого народа. Военное поражение большинство немцев восприняло как национальную катастрофу. В наследство от кайзеровского рейха и проигранной войны остались тяжелые условия перемирия, плачевное экономическое положение, расколотая нация, национализм и агрессивный антисемитизм. Во время войны антиеврейские настроения радикализировались и стали влиять на правительственные действия. Особенно угрожающим для немецких евреев был конец войны, когда пангерманисты и правые круги сделали их козлами отпущения за военные поражения и последствия войны. Антисемитизм был также связан с легендой "об ударе кинжалом в спину". Будущий лидер нацистской партии А. Гитлер много позаимствовал из политики кайзеровского рейха времен войны, будучи сам порождением первой мировой войны.
Примечания
1. МАКДОНО Д. Последний кайзер. Вильгельм Неистовый. М. 2004, с. 5.
2. ROHL JOHN C.G. Der Nachtfalten. - Der Spiegel. Geschichte, Nr. 3, 2013, S. 60.
3. Ibid., S. 61.
4. ПЛЕНКОВ О. Ю. Триумф Мифа над разумом (немецкая история и катастрофа 1933). СПб. 2011, с. 156.
5. VOLKER U. Die nervose Grossmacht. Aufstieg und Untergang des deutschen Kaiserreich 1871 - 1918. Frankfurt am Main. 2007, S. 145.
6. БЮЛОВ Б. Воспоминания. М. - Л. 1935, с. 346, 387.
7. ГРЕНВИЛЛ Д. История XX века. Люди, события, факты. М. 1999, с. 29.
8. ПЕРЦЕВ В. Н. Гогенцоллерны: Характеристика личностей и обзор политической деятельности. Минск. 2003, с. 190.
9. Der Spiegel. Geschichte. N 3, 2013, S. 18 - 19.
10. ПЕРЦЕВ В. Н. Ук. соч., с. 244 - 245.
11. HAFFNER S. Die sieben Todstmden des Deutschen Reiches. Grundfehler deutscher Politik nach Bismark damals und auch heute. Hamburg. 1965, S. 11.
12. РЁЛЬ ДЖОН К. Г. Вильгельм П. Германский император 1888 - 1918. В кн.: Кайзеры. Священная Римская империя, Австрия, Германия. Ростов-на-Дону. 1997, с. 528.
13. Der Spiegel. Geschichte. N 3, 2013, S. 19.
14. Ibid., S. 149.
15. БЮЛОВ Б. Ук. соч., с. 346.
16. Там же, с. 341.
17. ROHL JOHN C.G. Op. cit., S. 61.
18. VOLKER U. Op. cit, S. 153.
19. МАКДОНО Д. Ук. соч., с. 484.
20. VOLKER U. Op. cit., S. 218.
21. РЁЛЬ ДЖОН КГ. Ук. соч., с. 534.
22. МЕДЯКОВ А. С. История международных отношений в Новое время. М. 2007, с. 453.
23. FISCHER F. Krieg der Illusionen. Die deutsche Politik von 1911 bis 1914. Dusseldorf. 1979, S. 565.
24. КОЗЕНКО Б., САДОВАЯ Г. Происхождение Первой мировой войны. Научно-популярный очерк истории. Самара. 2005, с. 218.
25. БЮЛОВ Б. Ук. соч., с. 438.
26. РЁЛЬ ДЖОН К. Г. Ук. соч., с. 536.
27. HAFFNER S. Op. cit., S. 125.
28. МАКДОНО Д. Ук. соч., с. 558.
29. БЮЛОВ Б. Ук. соч., с. 439.
30. Отто Бисмарк. Вильгельм П. Воспоминания и мысли. М. 2007, с. 176 - 177, 182 - 183.
31. Мировые войны XX века. Кн. 2. Первая мировая война. Документы и материалы. М. 2002, с. 134 - 135.
32. Der Schliffenplan. Analysen und Dokumenten. Paderborn-Munchen-Wian-Zurich. 2007.
33. Мировые войны XX века. Кн. 1. Первая мировая война. Исторический очерк. М. 2002, с. 76.
34. HAFFNER S. Op. cit., S. 39.
35. ЛЮДВИГ Э. Последний Гогенцоллерн. Вильгельм II. М. 1991, с. 194.
36. МАКДОНО Д. Ук. соч., с. 566.
37. Там же, с. 598.
38. Пит. по: РАУШЕР В. Гинденбург. Фельдмаршал и рейхспрезидент. М. 2003, с. 96, 105.
39. NEBELIN M. Ludendorf. Diktator im Ersten Weltkrieg. Mtmchen. 2010, S. 8 - 9.
40. HAFFNER S. Op. cit., S. 54, 55, 56, 61.
41. ТИРПИЦ А. фон. Воспоминания. М. 1957, с. 436, 439.
42. MOLLER H. Die Weimarer Republik. Eine unvollendete Demokratie. Munchen. 2004, S. 100.
43. NIPPERDEY T. Deutsche Geschichte 1866 - 1918. Zweiter Band. Machstaat vor der Demokratie. Munchen. 1992, S. 865.
44. БЮЛОВ Б. Ук. соч., с. 518; МАКДОНО Д. Ук. соч., с. 627.
45. WINKLER H.A. Weimar 1918 - 1933. Die Geschichte der ersten deutschen Demokratie. Munchen. 1993, S. 25.
46. Вильгельм П. Мемуары, с. 197.
47. ЛЮДЕНДОРФ Э. Мои воспоминания о войне. Первая мировая в записках германского полководца 1914 - 1918. М. 2007, с. 162.
48. Вильгельм II. Мемуары, с. 200 - 201.
49. БЮЛОВ Б. Ук. соч., с. 519, 522.
50. Вильгельм II. Мемуары, с. 201 - 202.
51. Там же, с. 184.
52. Там же, с. 234.
53. MOLLER H. Die Weimarer Republik. Eine unvollendete Demokratie. Munchen. 2004, S. 30.
54. VOLKERU. Op. cit, S. 575.
55. ЕВДОКИМОВА Т. В. Вышедшие из тени забвения: рейхсканцлеры Веймарской Германии. Волгоград. 2011, с. 31 - 32.