Искусство предсказаний в древней Месопотамии

   (0 отзывов)

Неметон

Место и значение предсказаний будущего, которое они занимали в культуре древней Месопотамии, можно представить по сохранившимся клинописным текстам, охватывающими время от старовавилонского периода до эпохи Селевкидов. Все известные тексты, написанные на аккадском языке, считались в Месопотамии и окружающих странах важнейшими достижениями мысли. Эти тексты переводились и копировались в Сузах (Элам), Хатуссасе (Хатти), Катне и Хацоре в Сирии и Палестине. Некоторые методы предсказаний позднее, после гибели цивилизации Двуречья, проникли через Палестину и Египет в Европу. Известно, что гадание по внутренностям животных практиковалось этрусками, но оно носило достаточно изолированный характер и могло быть заимствовано в результате какого-либо контакта с Малой Азией (согласно некоторым теориям, этруски не являются автохтонами Италии, а пришли на Апеннины из Малой Азии). На Востоке же практика эктиспиции, т.е. предсказания будущего по виду, разного рода изменениям и иным особенностям внутренностей животных, практиковались в Китае и Юго-Восточной Азии с древнейших времен. Кроме того, следует учитывать, что большинство письменных источников из районов к востоку от Месопотамии, относятся к периоду после гибели месопотамской цивилизации. Посредством ислама, который часто заимствовал обычаи Ближнего Востока через эллинистические промежуточные звенья, месопотамские методы предсказаний возродились спустя долгое время после гибели «материнской» цивилизации.

Daniel_4.225223052_std.jpg.1c115c2b53056

babylon_by_jubran.thumb.jpg.8edfe2c9178a

Месопотамское предсказание прошло сложное историческое развитие. В источниках упоминается два основных метода предсказаний:

- действенный (оперативный) представляет возможность божеству непосредственно влиять на объект, активизированный предсказателем (бросание жребия, наливание масла в воду, возжигание курильницы)

- магический, когда божество вызывает изменения в явлениях природы или воздействует на поведение, внутренние и внешние особенности животных и человека.

Магический акт предсказания направляется на побуждение божества дать ответ; он ставит божеству известные условия, что характерно для месопотамского гадания по внутренностям животных. Предусматривается определенного рода обстановка и оговаривается время, в течение которого божество дает ответ.

Бросание жребия не имело в Месопотамии культового статуса. В старовавилонский период в Сузах (Элам) жребий бросался для разделения поместья между сыновьями. В более позднее время доходы храма первоначально распределялись путем бросания жребия (помеченные деревянные палочки) между служителями. Аналогичный смысл имел ассирийский обычай выбирать чиновника, именем которого должен был называться новый год, с помощью глиняных кубиков. Скорее всего этот способ был мало распространен в Месопотамии и использовался неофициально. Больше свидетельств сохранилось из Богазкёйя, древней столице Хеттской империи. В небольшой группе текстов, написанных по-хеттски, упоминается о предсказании с помощью бросания жребия, на который, возможно, повлиял местный этнический субстрат.

ancient_nabonidus.thumb.jpg.6bfc4e329a2b

Не меньшего внимания заслуживает авгурия - гадание по полету птиц, наличие которого можно также объяснить влиянием местного этнического субстрата в том же регионе (Малая Азия-Ассирия-Сирия-Палестина). Наблюдатель птиц, как специалист по гаданию, многократно упоминается в ассирийских текстах. Обычно в этой роли выступали военнопленные египтяне. Однажды царь Кипра потребовал, чтобы ему доставили египетского предсказателя, который умел бы истолковывать поведение орлов. Хеттские источники упоминают «хранителя птиц» среди специалистов-предсказателей. В еще более раннем тексте из Алалаха говорится о дерущихся птицах, за которыми наблюдают, чтобы предсказать будущее. Таблички, обнаруженные в Ашшуре и Ниневии, содержат описание наблюдений за полетом птиц определенной породы, равно как и тексты из Султан-тепе (Харран). Но, по-видимому, центром авгурии был все же Запад, т.е район Ашшура и Харрана.

Месопотамия же специализировалась на гадании по внутренностям ягненка. Здесь различают два направления:

- с использованием печени (включая желчный пузырь) (гепатоскопия)

- с использованием практически всех внутренних органов (экстиспиция)

58619784dcda2_.PNG.55e9c5d5e4df4ebc48d47

Есть основания полагать, что первая принадлежит более древней культуре, в то время, как вторая, представляет собой местную, месопотамскую разновидность. Данное разделение подтверждается упоминаниями в более поздней литературе исторических событий, имевших место в древности и предугаданных жрецами, которые наблюдали за внутренностями животных. Замеченные ими необычные явления назывались «знамения печени». Будущих жрецов предсказателей в то время почти всегда обучали именно на печени, о чем свидетельствуют ее многочисленные глиняные модели, обнаруженные в Вавилоне, Мари, Богазкёе и Хацоре. Одни модели выполнены тщательно, другие довольно примитивно. Эти муляжи служили наглядным пособием и демострировались в подтверждение предсказания. В наиболее древних слепках, найденных в Мари, отражен и закреплен тот вид. Который имела печень в момент какого-либо важного события. Видимо, слепки фигурировали также в качестве вещественного доказательства, когда жрец докладывал царю о произведенном обследовании внутренностей и сообщал, что именно оно предвещает.

5861979192240_.PNG.4d9b3d3002f0f826e7a13

Методы месопотамской экстиспиции менялись с течением времени. Вплоть до средневавилонского периода обычай требовал. Чтобы предсказатель после каждого обследования внутренностей писал отчет, перечисляя в установленном порядке все обнаруженные им знаки и делая вывод. В нововавилонское время, например, в Ассирии, на смену отчетам пришли  списки вопросов и ответов богам. В них за вопросами, касающимися назначения и смещения чиновников, верности военачальников или действий неприятеля, следовали ответы богов и перечисление наблюдавшихся знамений. С концом старовавилонского периода исчез еще один, связанный с экстиспицией, вид текстов: молитвы предсказателей, которые они перед началом церемонии обращали к богу Шамашу, прося вразумительного ответа. В этих молитвах детально перечислялись всевозможные благоприятные признаки и особенности, которые предсказатель надеялся обнаружить во внутренностях жертвенного животного. Экстиспиция представляла собой лишь один из нескольких способов общения человека с божеством посредством животного. Но были и другие способы, не требовавшие создания особых предварительных условий:

- наблюдение за уродливыми, анормальными новорожденными животными

- наблюдение за поведением животных либо в естественных условиях или особых, независящих от человека, обстоятельствах

В Месопотамии рождение уродливых животных и даже детей при определенных обстоятельствах считалось чрезвычайно знаменательным событием, влияющим на будущее государства. Такие события регистрировались еще в старовавилонский период. Они переписывались в Хатуссасе и, иногда, переводились на хеттский язык. Известны они были и в Угарите. С течением времени они вошли в большие собрания, копии которых были обнаружены в Ашшуре, Ниневии, Калахе и различных пунктах Южной Вавилонии.

Выражение божественного предостережения через поведение животных могло осуществляться в трех вариантах:

- провоцирование животного на необычное поведение

- наблюдение животного в определенное время в определенном месте

- случайное наблюдение необычного поведения

Традиция вызывать у животных определенную реакцию, видимо, не является исконно месопотамской. Известен только один случай из Султан-тепе, когда в тексте упомянуто опрыскивание быка водой после соответствующих подготовительных церемоний и обращений к богам-оракулам. Считалось, что наблюдение за поведением животных особенно ценно, когда армия выступает в поход, во время религиозных празднеств и шествий. Особенно важным представлялось поведение животных у ворот города, дворца или пределов храма. Знамения подобного рода встречаются в Шумма алу, но систематически не собирались.

JacksonBabylon.jpg.8a5959ef316bc0a267ec1

Время и место ожидания ответа от божества определялось жрецом с помощью магии. Один из таких способов – та же экстиспиция. Существовали еще два способа предсказаний, учитывающих фактор времени и места, сохранившиеся в библиотеках Ашшура и Султан-тепе:

- наблюдение за полетом птиц определенной породы в установленное время;

- наблюдение за падающими звездами;

Перемещение тех и других справа налево считалось благоприятным, слева направо – неблагоприятным.

Серия табличек Шумма алу содержит знамения, получаемые предсказателем по поведению животных. Она очень обширна (возможно, более 100 табличек) и отличается довольно сложным составом. Сохранилась, притом довольно плохо, лишь четвертая часть табличек. Это мешает составить представление о содержании всей серии. Однако наличие некоторого количества табличек - ''резюме'' (одна табличка содержит выдержки из нескольких стандартных табличек серии), фрагменты комментариев и оглавления (перечня начальных строк) помогают дополнить картину. К сожалению, тридцать пять табличек известны только по первым строкам; судьба примерно такого же числа табличек неизвестна вообще.

Серия Шумма алу составлена по материалам множества мелких и разнохарактерных сборников знамений. Одни сборники восходят к старовавилонскому периоду; другие засвидетельствованы только в более поздних версиях. Поскольку серия недостаточно изучена и до сих пор полностью не опубликована, трудно определить время ее окончательного сложения. Вот краткий обзор ее содержания:

- первые две таблички относятся к городам;

- таблички 3 - 24 относятся к домам и к тому, что случается ''в четырех стенах'';

- таблички 25-49 (по нумерации ашшурского варианта) касаются всевозможных животных. Подробно описывается поведение насекомых, змей, скорпионов, ящериц, муравьев и нескольких неизвестных мелких животных; рассматриваются крупный рогатый скот, ослы и особенно собаки.

- 50-52 таблички касаются огня.

- табличка 53 посвящена политическим знамениям (''Если царь уважает закон...'')

- таблички 54 – 61 посвящены тем или иным вопросам земледелия.

После таблички 60 система сохранилась плохо. Среди дошедших в приличном состоянии табличек можно отметить описание сражений с дикими животными (табличка 67 и сл.) или несколько табличек, посвященных отношениям между людьми (табличка 94 и сл.).

Месопотамская цивилизация весьма неохотно признает, что божество может использовать человека в качестве посредника для выражения божественных намерений. В этой функции человек способен действовать на нескольких уровнях:

- быть рупором божества, для чего должен прийти в особое психологическое состояние - ''пророческий экстаз'' (существовало несколько его видов);

- воспринять божественное откровение во сне;

- божество также способно подавать ''знаки'' через тело человека. Они предназначаются для целой группы - например, в случае специфических деформаций или рождения детей-уродов, но могут распространяться и только на их носителя, телесные особенности которого предопределяют его судьбу.

Экстаз как средство общения человека с богом в Месопотамии не занимал столь важного места, как в Сирии и Палестине. Немногочисленные упоминания о нем встречаются в основном в источниках, происходящих из Мари, хеттской Малой Азии и поздней Ассирии с ее сложным субстратом и арамейскими влияниями. Известно, что с этим состоянием были связаны термины, которые относились либо к физической характеристике самого человека, либо к той особой форме, в которую облекались божественные распоряжения. Сами люди, как правило, не представляли особого интереса, занимали обычно низкое социальное положение, иногда имели какое-то отношение к колдовству. Единственное исключение составляли ассирийские пророчицы богини Иштар из Арбелы и даже Ашшура, которые объявляли волю божества либо как эдикт, от третьего лица, либо пророчествовали от первого лица, отождествляя себя с говорившим через них божеством. В Мари божественное сообщение передавалось дословно, однако способ его передачи показывал, что отождествления здесь не было.

Сон, как правило, содержал только ''знамение'', иными словами, смысл сновидения должен быть соответствующим образом истолкован специалистом. Для этой цели использовались специальные собрания толкований снов. Фрагменты одного такого ''сонника'' найдены в библиотеке Ашшурбанапала, а несколько более древних табличек показывают, что этот тип текстов был в русле традиции. Серия, описывающая вещие сны, состоит из одиннадцати табличек:

- первая и две последние посвящаются заклинаниям и другим ритуалам, предназначенным для предотвращения последствий дурных снов, т. е. предвещающих болезни и несчастья

Рекомендуемые там ритуалы носят профилактический характер: они должны защищать спящего от зловещих снов. Разнообразное содержание снов довольно педантично распределено на большие и малые разделы, которые рассматривают определенные действия, совершаемые во сне, такие, как еда или питье, путешествия и другие повседневные занятия. Некоторые из них весьма показательны:

- в разделе, касающемся еды, упоминаются людоедство и копрофагия

- в разделе о путешествиях - сны о восхождении на небеса и нисхождении в подземное царство, а также сны о полетах.

- упоминаются сны о кровосмешении, выпадении зубов, ссорах с родственниками, получении даров и о переноске предметов.

Как и следует ожидать по аналогии с другими типами месопотамских предсказательных текстов, ассоциации, которые связывают сон с выводимым из него предсказанием, редко бывают понятными. Лишь немногие примеры подтверждают упомянутую выше возможность использования человека как носителя ''знаков'', с помощью которых божество обращается к обществу.

Первые четыре таблички серии ''Если новорожденное...'' перечисляют знамения, связанные с рождением детей-уродов, сразу нескольких новорожденных или с какой-либо патологией при родах. Один из разделов первой таблички серии Шумма алу соотносит физические особенности отдельных жителей с судьбой всей общины, когда говорит о городе, в котором много калек, глухих и слепых. Упоминаются также города, где много купцов, предсказателей или поваров, и даже один город, в котором живут бородатые женщины.

Считалось, что знаки на теле человека, если их правильно истолковать, предсказывают судьбу или раскрывают его характер. Толкование таких знаков содержалось в собраниях, которые ассириологи назвали физиономическими. Такие признаки, как цвет волос, форма ногтей, величина тех или иных частей тела, характер и размещение родинок и пятен на коже, и многие другие рассматривались более или менее широко в целом ряде серий, наиболее важная из которых содержит десять или более табличек.

Построение серии - пример типичного увеличения путем наращивания, которое мы уже наблюдали на примере серии, связанной с рождениями (''Если новорожденное...''). Самые ранние тексты старовавилонского периода относятся главным образом к родинкам, в то время как более поздние - из библиотеки Ашшурбанапала, а также с нововавилонского юга - упоминают другие особенности тела человека, странности поведения, речи, походки и даже нравственные характеристики.

Еще одно значительное собрание предсказаний - ''Если заклинатель идет в дом больного...'' - посвящено рассмотрению специальных вопросов, связанных с исцелением больных. Серия состоит из сорока табличек и трактует разнообразные проблемы, касающиеся прогноза того или иного заболевания. Эта серия, по-видимому, является поздней компиляцией, хотя некоторые из ее компонентов имеют параллели в более древних текстах; известен хеттский текст - явный перевод утраченного старовавилонского оригинала; существует также средневавилонская табличка из Ниппура. Они свидетельствуют о том, что тексты такого типа имели хождение в упомянутые периоды. Советов относительно лечения больных не давалось. Врачу сообщался диагноз пациента и часто предлагался прогноз исхода болезни - в лаконичных формулах типа ''он поправится'', ''он умрет'', иногда с указанием времени и других обстоятельств. Названию серии соответствуют, собственно, только две первые таблички, описывающие знамения, которые может получить заклинатель по пути к дому пославшего за ним больного. Эти знамения сообщают, что ждет больного - выздоровление или смерть. Четыре таблички (после таблички 35), посвященные беременным женщинам, предсказывают на основании пигментных пятен и формы сосков судьбу будущего ребенка, его пол и даже сложность родов.

5861978a7df81_.jpg.f62312c73443a3963588a

Более всего Месопотамия прославилась придворной астрологией. Ее ранний этап отражен в нескольких старовавилонских табличках с астрологическими знамениями довольно примитивного типа. Они обнаружены в основном на периферии месопотамского влияния - в Богазкёйе, Катне, Мари и Эламе и подтверждают существование астрологической традиции, которая была весьма сложной уже в старовавилонский период. Об этом же свидетельствуют упоминания в одном позднем тексте о наблюдениях за планетой Венерой в правление старовавилонского царя Амми-цадука. Тот факт, что астрологические тексты привозили в Сузы и Хаттусас и переводили на эламский и хеттский языки, подчеркивает готовность, с которой этот тип предсказаний принимался за пределами Вавилонии еще до возникновения собственно астрологии.

5861979706bf7_.PNG.daa6a4ce917ba34046ac4

Основной источник астрологических текстов - библиотека Ашшурбанапала. Одни тексты были найдены в Ашшуре и Калахе, другие - на юге, причем последние датируются главным образом более поздним периодом и происходят из Вавилона, Борсиппы, Урука, Киша и Ниппура. Обнаруженный в Ниппуре средневавилонский фрагмент и еще один, из Нузи, указывают на непрерывность традиции. ''Каноническая'' серия, состоящая по крайней мере из семидесяти табличек, не считая табличек с выдержками и комментариями, называется Еnutа Аnu Еnlil (''Когда Ану и Энлиль...''), по первым словам, торжественного двуязычного введения. В двадцати трех табличках описывается Луна, затем Солнце, метеорологические явления, планеты и неподвижные звезды. Время и обстоятельства, сопутствующие полнолунию и новолунию, связь Луны с Солнцем, солнечные и лунные затмения - все эти ''знаки'' детально описываются и истолковываются. Меньшее внимание уделяется сияниям, необычным образованиям облаков и перемещению планет (главным образом Венеры) относительно неподвижных звезд. Такие явления, как гром, дождь, град, землетрясение, предвещали мир или войну, урожай или потоп. В архивах Ниневии сохранились сотни астрологических отчетов, посылавшихся ассирийским царям в ответ на вопросы, вызванные подобными явлениями.

Другой уровень астрологии раскрывается в текстах, которые датируются V и III вв. до н. э. Это гороскопы, в которых за днем рождения ребенка (в одном случае и за датой зачатия) следует астрономический отчет, заканчивающийся предсказанием его будущего. Датировка гороскопов доказывает, что этот тип астрологических текстов для Месопотамии (или, точнее, для Вавилонии) - более поздний, но возник самостоятельно, а не под влиянием греков, как предполагалось ранее. Эти гороскопы сопоставимы с известной селевкидской табличкой, где будущее ребенка предсказывалось на основании астрономических явлений, сопутствовавших его рождению: восхода и движения планет, затмений и т. п.

35Marduk.jpg.1671edfab2830bbf0ec89a3c4e3

Заинтересованность божества в благополучии индивидуума или группы, которой адресовано знамение, непременно фокусируется в личности царя. Царю дано - и в этом его привилегия - получать такие знамения и действовать в соответствии с ними. Лишь в редких случаях царь действует вопреки им. Концепция личной ответственности царя перед богом привлекала внимание ассирийского правителя и всего его двора к знамениям. Приближенные царя проявляли естественный интерес к теологическим проблемам, а это вело не только к совершенствованию методов истолкования знамений, но также и к непрекращающимся изменениям способов предсказаний.

Простые люди гадали наивным эгоцентрическим способом, только частично совпадавшим со способами гадания для царя. Аналогичный контраст наблюдался в области магии, где методы царского двора отличались от народных обычаев теологической разработанностью и научной оформленностью. В составе сборников предсказаний сохранились также сложные ритуалы очищения (namburbi), имевшие целью отражать зло, предреченное знаменательными событиями. Namburbi, таким образом, можно рассматривать как ответ теологов предсказателям. Жрецы, руководившие обрядами очищения, своей деятельностью как бы реагировали на тот факт, что додеистическая, народная традиция гадания переместилась на другой уровень, сосредоточившись в руках царей или других лиц, прибегавших к обряду очищения. Чтобы поддержать авторитет жрецов, укрепить веру в эффективность их магии, следовало отвергнуть концепцию неизбежности исполнения предсказаний.

Имевшее место недоверие к предсказаниям объяснялось неуверенностью в профессиональной честности предсказателей, которые иногда прилагали массу усилий и фантазии, чтобы истолковать дурное предсказание в благоприятном смысле, о чем было известно и царствующим особам. Недаром Синаххериб разделял предсказателей на группы, для того чтобы исключить тайный сговор между экспертами при подготовке ответа на важный вопрос.


1 пользователю понравилось это


Отзыв пользователя

Нет отзывов для отображения.


  • Категории

  • Файлы

  • Записи в блогах

  • Похожие публикации

    • "Священный брак" вавилонских блудниц
      Автор: Неметон
      Известно, что в старовавилонское время жрицы разделялись на несколько категорий и мыслились и как жены и наложницы бога, и как служанки его божественной супруги. В главных храмах разыгрывался ритуал священного брака, в котором царь или жрец (либо верховная жрица) исполняли, иногда в соответствующих масках, роли бога и богини. В малых храмах роль божества символически возлагалась на чужеземца или иного стороннего человека, которому жрица должна была жертвовать своей плотью на алтаре. Смысл данного ритуального акта состоял в магическом воспроизведении акта первичного создания всего живого и обеспечения дальнейшего продолжения жизни на земле. Все эти жрицы выполняли необходимую для общества функцию и не подвергались моральному осуждению не смотря на суровые патриархальные порядки семейного уклада Двуречья. Даже Инана-Иштар выполняла функцию «небесной блудницы» в сонме месопотамских богов. В раннединастический период царь Ура Месанепада подверждал свое право на власть указанием в титулатуре, что он «муж небесной блудницы».

      Ниже всех в иерархии жриц стояли просто блудницы, также находившиеся под защитой Инаны-Иштар. Вероятно, они имели свои собственные оберегавшие и освящавшие их ремесло ритуалы и молитвы. Разница между просто блудницей и жрицей, в определенной ситуации приносившей в жертву свое тело, заключалось в необходимости давать за жрицу приданое, которое не всякой семье было по силам. Интересные свидетельства о социальном статусе жриц разных категорий (энтум, надитум, шугетум) и их имущественных правах мы находим в Законах Хамураппи.

      –        если отец оставил дочери сад и поле без права продажи, то после его смерти ее часть наследства могли забрать ее братья, обеспечив ей соответсвующее содержание  зерном, маслом и шерстью, исходя из размера ее доли наследства. Однако, в случае недовольства размером содержания, жрица могла отдать свою долю сада и поля в аренду выбранному ею землепашцу, который обеспечит ей необходимое содержание. Но она не могда продать свою долю и после смерти она переходила ее братьям. (п. 178 Если энтум, надитум или же зикрум, которой ее отец дал приданое и написал ей документ, в документе, который он ей написал, не написал ей, чтобы после ее смерти отдавать туда, где для нее приятно, и не дал ей обрести желаемое, то после того, как отец умрет, ее поле и ее сад могут забрать ее братья и по размеру ее доли они должны давать ей выдачи зерном, маслом и шерстью и удовлетворить ее сердце. Если ее братья не дали ей выдачи зерном, маслом и шерстью по размеру ее доли и не удовлетворили ее сердце, то она может отдать свое поле и свой сад землепашцу, который для нее приятен, и ее землепашец будет ее содержать полем, садом и всем, что отец дал ей, она может пользоваться, пока жива, но она не может продать это за серебро и оплатить этим другого: ее наследство принадлежит только братьям).
      –        В другом случае, если отец отдельно указал ее право распоряжения своей долей наследства, то после его смерти она вольна распоряжаться ей, как ей будет угодно. И братья не могут подать против нее иск. (п. 179 Если энтум, надитум или же зикрум, которой ее отец дал приданое и написал ей документ с печатью, в написанном для нее документе записал ей, чтобы после ее смерти отдавать что останется туда, где для нее приятно, и дал ей обрести желаемое, то, после того, как отец умрет, она может отдать то, что после нее останется, туда, где для нее приятно; ее братья не могут подавать против нее иска).
      –        Надитум-затворница или посвященная богу, даже в случае отсутствия приданого, могла получить свою долю в имуществе (или 1/3), но после ее смерти ее доля переходила ее братьям. (п. 180 Если отец не дал приданого своей дочери — живущей в затворничестве надитум или зикрум, то после того, как отец умрет, она должна получить свою долю в имуществе, что в доме ее отца, как один наследник и может пользоваться ею, пока жива; после ее смерти это принадлежит только ее братьям; п. 181 Если отец посвятил богу надитум...и не дал ей приданого, то после того, как отец умрет, она должна получить из имущества...1/3 своей наследственной доли и может ею пользоваться, пока жива; после ее смерти это принадлежит только ее братьям).
      –        Особый статус имела надитум главного храма Мардука. Даже в случае, когда официально наследства ей не оставлено, треть от доли, положенной братьям, она могла использовать по своему усмотрению. Видимо, это было вызвано тем, что потенциаотным адресатом посмертного владения ее долей являлся сам храм Мардука. (п. 182 Если отец не дал приданого своей дочери — надитум бога Мардука Вавилонского и документа с печатью не написал ей, то после того, как отец умрет, она может получить вместе со своими братьями 1/3 своей наследственной доли, а ильк она не обязана носить; надитум бога Мардука может отдать то, что после нее останется, туда, где для нее приятно).
      –        Замужние жрицы-шугетум при наличии приданого и замужества, не могли претендовать на долю в наследстве, но заботу о незамужних шугетум на себя брали ее братья, которые после смерти отца должны были дать ей приданое соразмерно с размером наследованного имущества и выдать замуж. (п. 183 Если отец дал приданое своей дочери — шугетум, выдал ее замуж и написал ей документ с печатью, то после того, как отец умрет, она не должна принять участие в разделе имущества, что в доме ее отца;п. 184 Если человек не дал приданого своей дочери — шугетум и не выдал ее замуж, то после того, как отец умрет, ее братья должны дать ей приданое соразмерно с достоянием, что в доме отца, и выдать замуж).
      Таким образом, блудницы не являлись обычными «уличными девками» в современном понимании. Известны случаи, когда длительная связь с мужчинами перерастала в полноценные браки. Законы царя Иссина Лилит-Эштара обязывали мужчину давать блуднице, родившей ему детей, обычное содержание хлебом, маслом и одеждой. Во времена царства Ларсы положение блудниц было скорее аналогично статусу древнегреческих гетер. Простая блудница называлась по-шумерски kar-kid - “шляющаяся по рынку», или, по-аккадски harimtum - “скрываемая». Наименования и функции различались в зависимости от города и храма. Можно выделить 4-5 наименований, хотя они не везде означали одно и тоже.

      1.     En (шум.)  или Entum (аккад.) – высший чин жрицы в культах мужских божеств, равный рангу верховного жреца в культе Инаны в Уруке, уступавший только царскому званию. Так именовались жрицы-супруги бога Луны Нанны (Сина) в Уре. Некоторые являлись царевнами. Как считал крупнейший шумеролог А. Фалькенштейн, в последней четверти  III тысячелетия до н.э  Entum могли иметь детей от «священного брака».
      2.     Nindingir (шум.) или Entum (аккад.) - жрицы других важных богов.
      3.     Nindingir (шум.) или ukbabtum (kubabatum) (аккад.).  Kubabatum, видимо, наименование связанное с именем древнейшего дошумерского божества Кубабы (известной римлянам, как Кибелы). Функции и статус жриц ukbabtum, видимо, различались от города к городу. В ассирийском Ашшуре главный бог Ашшур имел несколько ukbabtum , т.е такая жрица была скорее наложницей бога, а не его женой. Но нет сведений о том, что в культе ашшуре существовала какая-либо высокая по рангу жрица.
      4.     Naditum (“брошенная, лежащая в бесплодии») - жрицы, существовавшие не во всех городах. В Сиппаре они были служанками супруги бога Шамаша, богини Ани, и являлись затворницами, которые жили в обители. В Вавилоне, в храме Мардука, они выполняли какие-то обязанности в отношении божества и могли выходить замуж, но, по-видимому, им не разрешалось иметь детей.

      (Слово Naditum передается шумерской идеограммой Lukur, но шумерская  Lukur III тысячелетия до н.э представляла собой, видимо, нечто иное. В Уре при III династии существовала категория lukur-kaskal-la -”походный  lukur”, которая была наложницей царя-божества. С прекращением обожествления царей эта категория жриц исчезла и не была возобновлена при обожествлении РимСина I.)

      Возможное объяснение этих функций мы можем найти у Геродота, который писал о том, что в храме Бела в Вавилоне « ...на последней башне есть большой храм, а в храме стоит большое, прекрасно убранное ложе и перед ним золотой стол. Провести ночь в храме никому не позволяется, за исключением одной туземки, которую выбирает божество из числа всех женщин». Далее «отец истории» проводит аналогию с обычаем, имевшем место в египетских Фивах, особо отмечая, что ни вавилонянка, ни фиванка не имеют вовсе сношений с мужчинами. И далее: «У вавилонян есть, однако, следующий отвратительный обычай: каждая туземная женщина обязана один раз в жизни иметь сообщение с иноземцем в храме Афродиты...После... выполнения сявщенного долга относительно богини женщина возвращается домой, и с этого времени нельзя иметь ее ни за какие деньги». Женщины возвращались домой только после того, как имели контакт с чужеземцем и, поэтому, вавилонянки, не блиставшие красотой, могли проводить в храме в ожидании возможности исполнить долг перед богиней довольно длительно время.

      5.     Nu-gig (шум.) или qadistum («посвященная») или kezertum («носящая косу») (аккад.). Видимо, именно эти жрицы должны были отдаваться в виде жертвы божеству (жрецу или иностранцу). Эти жрицы существовали не только в культе Иштар, но и иных сходных культах. Однако, только одна ступень отделяла Nu-gig от простой блудницы harimtum.
      И. Ренгер считал обряд «священного брака» всего лишь частью коронационного обряда. Однако, по мнению Дьяконова, он не учел два важных обстоятельства:
      - титул En носили верховные жрецы в случае, когда главному общинному божеству приписывался женский пол (Урук, богиня Иннана) и, жрицы, если мужской (Ур, Нанна-Син). Это объясняется тем, что En был/была супругом/супругой божества в обряде «священного брака» и, таким образом, священный брак не принадлежал только к ритуалу интронизации общего царя Шумера и Аккада, но и к общинной обрядовой системе Ура.
      –        Жрица  En и Nindingir  - равноценные звания, а именно Entum и, таким образом, культовая функция  Entum как супруги бога в священном обряде была свойственной не только государственным, но и другим культам Месопотамии.
      Объяснение этой системы месопотамских жриц заключалась в связи любой женщины, игравшей жреческую роль, с обрядами культа плодородия. У старовавилонскому периоду большинство богинь утратило свой отдельный культ, оставаясь лишь супругами божественных мужей. Их жрицы играли ту же роль, что служанки земных замужних женщин, т.е могди исполнять роль наложниц хозяина дома. Самостоятельный культ сохранился лишь у некоторых богинь, например, у Инаны-Иштар в Уруке, но в нем играл главную роль жрец-мужчина в качестве земного супруга богини.

    • Библиотеки Двуречья: от писцов Ниппура до царей Ассирии
      Автор: Неметон
      Крупным достижением месопотамской цивилизации было создание древнейших библиотек. Известно, что в Уре, Ниппуре, Вавилоне и других городах Двуречья, начиная со II тыс. до н.э в школах создавались коллекции литературных и научных текстов. Богатые частные библиотеки имели писцы Ниппура. В этом городе раскопан квартал, который служил культурным центром Месопотамии в течение 1500 лет. В оценке характера этих собраний мнения исследователей расходились: Х. Хильпрехт писал, что ниппурские тексты составляли крупную храмовую библиотеку; М. Ястров относил их к собранию школьной библиотеки; Ландсбергер же считал, что месопотамская писцовая традиция сохранялась без библиотек до времен Ашшурбанипала.
      При раскопках города Эбла в Сирии была обнаружена библиотека из тысяч клинописных табличек, тексты которых относятся к периоду между 2400-2250 гг. до н.э. и написаны шумерской клинописью. В 1952 году в столице Элама Сузах была найдена библиотека из 11 литературных текстов сер. II тыс. до. н.э. на аккадском языке, принадлежавшая, вероятно, храму.

      Карта обнаружения архивов и библиотек на территории Месопотамии
      Обширные библиотеки существовали в Ассирии. В XIIIв до н.э Тикульти- Нинурта вывозил таблички из разграбленных вавилонских городов. Его добыча включала литературные и медицинские тексты, гадательные таблички, заклинания, молитвы. При Тиглатпаласаре I в Ашшуре образовалась библиотека, в которой каждая табличка имелась в нескольких экземплярах. При Саргоне II, Синаххерибе и Асархаддоне крупная царская библиотека существовала в Ниневии. (В 1850 году сэр Генри Лайярд обнаружил в Ниневии во дворце Синаххериба две комнаты, пол которых был на 30 см завален глиняными табличками. В 1853 году его помощник Рассам во дворце Ашшурбанипала нашел столь же большую коллекцию клинописи. Всего было обнаружено 25073 таблички, т.е две, почти полные, царские библиотеки).
      По повелению Ашшурбанипала писцы снимали копии с табличек, хранившихся в частных и храмовых собраниях Вавилонии и Ассирии, или были инкорпорированы в библиотеку царя. О ценности, которую представляла для царя его библиотека, свидетельствует его выражение относительно нескольких текстов:
      «Я прочитал их и поместил в своем дворце…Если кто-нибудь унесет эту табличку или поместит на ней свое имя наряду с моим, пусть Ашшур и Белет изрекут его гибель, пусть уничтожат его и его потомство».
      По своему содержанию тексты библиотеки Ашшурбанипала – это сотни книг с изложением научных достижений жителей Месопотамии. Всего сохранилось ок. 25 тыс. табличек, главным образом фрагментов. Таблички изготовлены из легкой коричневой или красной глины и тщательно обожжены. По форме – это плоские, выпуклые или прямоугольные плитки величиной от 32Х22 до 2,4Х2 см при средней толщине 2,5 см. Причем заклинания, грамматические тексты, эпические произведения и справочные пособия написаны на больших плитках в несколько столбцов, а письма, контракты, астрономические отчеты и т.п. материалы – на маленьких подушкообразных табличках, удобных для переноски.

      Библиотека Ашшурбанипала была не только крупнейшей для своего времени, но и первой в мире систематически подобранной и в определенном порядке размещенной библиотекой. Серийные тексты состояли из многих табличек одинакового размера. Каждая табличка была пронумерована. Заглавием серии служили начальные слова ее первой таблички. Литературные тексты сопровождались колофонами, содержавшими название произведения. Если текст состоял из нескольких и более табличек, колофон каждой таблички указывал название серии и количество табличек в ней. Колофон помещали в конце каждой таблички, на которой писали вертикальными столбцами сначала на передней стороны, затем, перевернув по принципу блокнота, заполняли столбцы справа налево. После этого таблички расставляли таким образом друг к другу, чтобы читатель сразу видел колофон.
      На «листах» глиняных книг стоял штамп библиотеки со словами: «Дворец Ашшурбанипала, царя Ассирии, царя четырех стран света».
      Книги были классифицированы по определенным темам и располагались на полках, которые не сохранились, т.к библиотека помещалась на втором этаже дворца и обвалилась при разрушении Ниневии в 612 г до н.э. Поиски нужного произведения облегчали этикетки, привязанные к табличкам и указывающие на содержание, название серии и количество табличек в каждой серии (своего рода каталоги). В Ниневии, кроме царской библиотеки, была и храмовая. В колофоне одного текста говорится о «восьми табличках…которые Ашшурбанипал написал, сверил и поместил в библиотеку храма Набу, своего владыки, что в Ниневии».
      Во дворце Навуходоносора II в Вавилоне были найдены остатки библиотеки, сохранившейся фрагментарно. Одна из табличек, написанная на шумеро-аккадском языке, имела пометку: «Копия из Вавилона. Дворец Навуходоносора, царя Вавилона».
      В нововалонский период большое значение придавалось сохранности табличек во время их использования: «Пусть Иштар бросит благосклонный взгляд на ученого, который не изменит ни одной строки и положит табличку в библиотеку».
      Событием огромного значения стало обнаружение экспедицией Винклера в 1906-1907 гг. архивов хеттских царей в Хаттусасе, состоящих приблизительно из 20 тыс. клинописных документов. После пожара в XIIIв до н.э., как следствия нашествия «народов моря», сохранились только глиняные таблички с клинописными знаками, которые не содержали собственно хеттских иероглифов. Хетты писали на деревянных табличках, пользуясь своей рисуночной письменностью до тех пор, пока не перешли на аккадскую систему письма на глиняных табличках (писцы, пишущие на деревянных дощечках, упоминаются в документе из архива Богазкёя, где речь идет о «доме писцов, пишущих на дереве»). Очевидно, что большая часть архива Хаттусасы состояла именно из деревянных табличек, безвозвратно утерянных в пожаре. Деревянные таблички позднее обмазывались известью и обтягивались полотном, что не снимало действие пагубное действие времени. Есть свидетельства того, что хетты также использовали для письма свинцовые слитки и серебряные пластины (слишком большой соблазн для воров и мародеров всех времен и народов). Через 3 тыс. лет Курт Биттель в 1931-1934 гг.  в развалинах столицы обнаружил только клинописный архив аккадской письменности на хеттском языке, который представляет собой лишь дополнения и комментарии к безвозвратно утраченным (что нисколько не умаляет их научной ценности!). Почти 90% всех дошедших текстов написано на хеттском языке, а также лувийском и хурритском (язык Митанни).
      К сожалению, иногда уничтожение письменных свидетельств было вызвано не только внешними причинами. В одном из документов хеттского правителя Мурсилиса упоминается о сожжении иероглифических надписей на дереве. Вероятно, это было связано с внутренней борьбой отдельных провинций или двух различных школ письма: клинописной и иероглифической.

      Архивы, подобные тем, которые были обнаружены в хеттской столице, существовали и в других центрах Передней Азии, например, в Эбле, на территории современной Сирии. В главном архиве квадратные документы среднего размера стояли в вертикальном положении горизонтальными рядами параллельно стенам, а маленькие круглые таблички, видимо, хранились в корзинах на полу или в горизонтальном положении на верхней полке. В малом архиве таблички первоначально были уложены на две прикрепленные к стене полки, вероятно, деревянные или глиняные, следы от которых сохранились на штукатурке. В наружном вестибюле больше всего табличек было в северных углах помещения, рядом с небольшой скамейкой из сырцового кирпича и на самой скамейке, которая, видимо, использовалась одновременно как сиденье и как место, куда клали письменные принадлежности. В этом помещении были обнаружены несколько обломков костяных стилосов для письма, а также маленький ромбовидный стеатитовый инструмент, служивший для стирания ошибочных строк или столбцов табличек. В трапецевидном хранилище таблички первоначально держали на высоких скамьях из сырцового кирпича, которые были частично закрыты деревянными дверцами, украшенными резными фигурками людей в полный рост или частями фигурок. Т.о, для хранения табличек предназначался только главный архив, малый архив и часть внутреннего трапецевидного хранилища. Исследователи особо отмечали, что документы были обнаружены и на деревянном настиле во дворе для аудиенций, часть лежала на полу в одном из помещений северо-западного крыла, часть была небрежно брошена около скамейки во входном вестибюле административного здания. Кроме того, в главном архиве, в единственном углу, где не было полок, найдено днище каркаса с подготовленными для письма кусками глины, что свидетельствует о ежедневном использовании документов.

      Первой фазой развития архивов были склады. Начиная с IIIтыс. до н.э. некоторые собрания табличек были найдены в Джемдет-Насра в комнатах, прилегающих к кладовым. В Лагаше периода III династии Ура ок. 700 табличек были обнаружены в двух архивных зданиях, каждое из которых состояло из нескольких, соединяющихся друг с другом узких комнат. Отсутствие симметрии в плане этих зданий объясняется отсутствием единого замысла при строительстве и тем, что его расширение осуществлялось по мере накопления текстов. Интересно, что эти здания не имели дверей. Вероятно, вход осуществлялся через крышу. Подобные здания были найдены во время раскопок в Нузе и Сиппаре. Указанная особенность касается архивов при дворцовых складах. Но в Уруке, в двух комнатах, в которые входили через двери, находилось ок. 3,5 тыс. документов хозяйственной отчетности VIII – V вв. до.н.э, т.е. хранившихся на протяжении 300 лет. Таблички лежали грудой в углу комнат, служивших архивом храма Эанны.

      В Месопотамии таблички чаще всего хранились в ящиках или корзинах, на которых указывалось содержание текстов. В архиве храмовой администрации в Уре при Варад-Сине (XIVв до н.э) таблички располагались на деревянных полках в небольшой кладовой, что весьма напоминает способ хранения в древней Эбле. При раскопках в Хорсабаде были обнаружена комната, в стенах которой имелось три ряда ниш 25-30 см высотой и шириной и 40-50 см глубиной, разделенных перегородками 10-ти см. толщины. В этих нишах найдено небольшое количество фрагментов табличек. В новоассирийском Кальху в особом помещении храма обнаружено более 250 фрагментов табличек. В царском архиве Мари найден колоссальный архив XVIIIв до н.э. В Египте папирусы хранились в ящиках, глиняных сосудах и специальных футлярах. Известно наличие «дома табличек» на о. Элефантина (вероятно, все же, копий на папирусе). В библиотеке фараона хранились вавилонские литературные труды, а хеттские цари имели в своем распоряжении документы, описывающие подвиги Саргона и Нарамсина. Известно также, что один ассирийский писец в Египте составил словарь египетского языка.

      Некоторые таблички храмовых и государственных архивов периода III династии Ура из Лагаша, Уммы и Ура указывают на способы их хранения. В этих городах табличками заполнялись целые корзины до 0,5м высотой и шириной, покрытые битумом, чтобы уберечь таблички от сырости. К корзинам были привязаны ярлыки с указанием содержания и периода, к которому относятся документы, или прикреплялись опечатанные глиняные буллы. Сами корзинки, по-видимому, хранились на глиняных полках (шумерск. Dub-lal – носитель табличек). В Уре Dub-lal –mah называлась главная храмовая канцелярия и архив. Это учреждение было обожествлено.

      В Месопотамии было обычным делом копирование текстов писцами храмовых, частных и дворцовых архивов. По словам Бероса, он нашел в Вавилоне много записей, которые хранились там с незапамятных времен. Это подтверждается наличием колофонов, где часто указывается, что текст скопирован с древнего оригинала и сверен. В одном тексте селевкидского периода сказано, что «Эта табличка скопирована с табличек, которые увез из Урука в качестве добычи Набопаласар, царь Приморья. Теперь урукит Кидинну, жрец…потомок Экур-закира…прочел эти таблички в Эламе, скопировал их во время правления царя Селевка и Антиоха и привез эти копии в Урук».
      Часто писцы депонировали скопированные тексты в святилище Экур в Ниппуре (в котором найдены копии надписей Саргона Аккадского и его династии) и в храм в Борсиппе, бог которого Набу был покровителем писцового искусства. Нередко в храмы депонировались тексты по распоряжению царей.
      Некоторые выводы:
      1.       В Двуречье, начиная со II тыс. до н.э, в школах создавались коллекции литературных и научных текстов.
      2.       Богатые частные библиотеки имели писцы Ниппура, который служил культурным центром Месопотамии в течение 1500 лет.
      3.       Обширные библиотеки существовали в Ассирии в Ашшуре времен Тиглатпаласара I и Ниневии при Саргоне II, Синаххерибе и Асархаддоне.
      4.       Библиотека Ашшурбанипала в Ниневии была не только крупнейшей для своего времени, но и первой в мире систематически подобранной и в определенном порядке размещенной библиотекой.
      5.       Часто писцы депонировали скопированные тексты в храмы по распоряжению царей.
      6.       Событием огромного значения стало обнаружение экспедицией Винклера в 1906-1907 гг. архивов хеттских царей в Хаттусасе.
      7.       При раскопках города Эбла в Сирии была обнаружена библиотека из тысяч клинописных табличек, тексты которых относятся к периоду между 2400-2250 гг. до н.э. и написаны шумерской клинописью. В 1952 году в столице Элама Сузах была найдена библиотека из 11 литературных текстов сер. II тыс. до. н.э. на аккадском языке, принадлежавшая, вероятно, храму.
      8.       Начиная с IIIтыс. до н.э. некоторые собрания табличек были найдены в складских помещениях Джемдет-Насра и Лагаше периода III династии Ура. Отсутствие симметрии в плане этих зданий объясняется отсутствием единого замысла при строительстве и тем, что его расширение осуществлялось по мере накопления текстов.
      9.       Эти здания не имели дверей. Подобные здания были найдены во время раскопок в Нузе и Сиппаре. Указанная особенность касается архивов при дворцовых складах.
      10.   В Уруке, в здании архива храма Эанны, в который вход вел через двери, находилось ок. 3,5 тыс. документов хозяйственной отчетности VIII – V вв. до.н.э, хранившихся на протяжении 300 лет. Таблички располагались на деревянных полках в небольшой кладовой, что весьма напоминает способ хранения в древней Эбле, Кальху и Мари, где найден колоссальный архив XVIII в до н.э.
      11.   В Египте папирусы хранились в ящиках, глиняных сосудах и специальных футлярах. Известно наличие «дома табличек» на о. Элефантина (вероятно, все же, копий на папирусе).
      12.   В Месопотамии таблички чаще всего хранились в ящиках или корзинах, на которых указывалось содержание текстов. В городах периода III династии Ура Лагаше, Умме и Уре табличками заполнялись корзины до 0,5 м высотой и шириной, покрытые битумом, чтобы уберечь таблички от сырости. К корзинам были привязаны ярлыки с указанием содержания и периода, к которому относятся документы, или прикреплялись опечатанные глиняные буллы. Сами корзинки, по-видимому, хранились на глиняных полках (шумерск. Dub-lal – носитель табличек). В Уре Dub-lal –mah называлась главная храмовая канцелярия и архив. Это учреждение было обожествлено.
      13.   Обычным делом было копирование текстов писцами храмовых, частных и дворцовых архивов. Это подтверждается наличием колофонов, где часто указывается, что текст скопирован с древнего оригинала и сверен.
    • Синаххериб в болотах Халдеи и горах Иерусалима
      Автор: Неметон
      Сын Саргона II — Синаххериб (705— 681 гг. до н. э.) получил в наследство большую, нуждающуюся в поддержании своей власти державу. Все его правление прошло в подавлении сопротивления покоренных Ассирией государств. Особенно напряженная борьба шла с Вавилоном. Ассирийцам приходилось не раз воевать с халдеями, во главе которых стоял неутомимый Мардук-апла-иддин II…

      В первом моем походе в окрестностях Киша я нанес поражение Мардук-апла-иддине, царю Кардуниаша и войску Элама, помощнику его. В середине сражения он покинул свой лагерь и в одиночестве бежал, спасая свою жизнь. Колесницы, лошадей, повозки мулов, которых он бросил при натиске сражения, захватили мои руки. Я радостно вступил в его дворец, что внутри Вавилона, и открыл его сокровищницу…
      В документе Вавилон упоминается в его касситском варианте, как некий архаизм – страна Карду, т.е. халдеев, предположительно, кочевников семитской народности, переселившийся в южные, болотистые районы Месопотамии во 2 пол. II тыс. до н.э из Аравии. Со временем, их численность настолько выросла, что они стали вмешиваться в борьбу за вавилонский престол наряду с Ассирией и Эламом. Как видно из документа, с последним они вступали в военные союз для борьбы с более сильным врагом – Ассирией. Тиглатпалассар III, Салманассар IV, Саргон II принимали титулы вавилонских царей, но во времена ослабления Ассирии или военных проблем, в частности у Саргона в противостоянии с Урарту или у Тиглатпалассара в Сирии, власть временно захватывали халдеи, опираясь на военную помощь Элама. В 710 году до н. э. Саргон разбил под Мардук-апла-иддина II и захватила Вавилон. Мардук-апла-иддин бежал в свои исконные земли, в халдейскую область Бит-Якин на юге Вавилонии. В 709 году до н. э. Саргон вторгся в эту область, захватил столицу Мардук-апла-иддина Дур-Якин и освободил из тюрем вавилонян, посаженных туда халдейским вождём. 90 тысяч халдеев было выселено в Ассирию, но самому Мардук-апла-иддину удалось ускользнуть от ассирийцев и укрыться среди недоступных болот приморской части Месопотамии. Саргон своего наследника Синаххериба женил на знатной вавилонянке. Своими действиями Саргон давал понять, что он действует не как захватчик, а как освободитель Вавилона. В 703 году до н. э. Мардук-апла-иддин занял вавилонский престол. В ответ на это Синаххериб выступил в поход (702 году до н. э.). После блестящей двойной победы при Куту и Кише, о которой говорится в документе, Синаххериб вступил в Вавилон, где ему удалось захватить дворец Мардук-апла-иддина со всем его имуществом и дворцовыми служащими. Самому Мардук-апла-иддину удалось бежать в Приморье.

      Силой Ашшура, моего господина, 75 городов его могучих, крепостей, что в Халдее, и 420 малых селений, что в их окрестностях, я окружил, завоевал и захватил добычу. Арабов, арамеев, халдеев, что в городах Уруке, Ниппуре, Кише, Хурсагкаламме, Куте, Сиппаре, вместе с жителями согрешившего города я вывел и счел добычей…208 тысяч людей, малых и больших, мужчин и женщин, лошадей, мулов, ослов, верблюдов, крупный и мелкий рогатый скот без числа – тяжелую дань – я заполучил в Ассирию.
      Синаххериб захватил 75 городов-крепостей и 420 поселений Вавилонии. 208 тысяч халдеев были уведены ассирийцами в другие области их державы. Показательно, что Синаххериб покарал только союзников Мардук-апла-иддина – арабов, халдеев и арамеев, которые значительно распространились по городам Месопотамии. Также были схвачены жители Вавилона, сочувствовавшие беглому царю. По всей видимости, эта огромная масса людей была переселена в Ассирию, также как при Саргоне.
      При моем возвращении непокорные племена Тумуна, Рихиху, Ядакку, Убуду, Кибре, Малаху, Гуруму, Убулу, Дамуну,Гамбулу, Хиндару…Набату, Литау и Араму одним разом я покорил.
      Видимо, речь идет о некоторых кочевых народах, на которые опирался Вавилон в своей борьбе с Ассирией. Синаххериб, возвращаясь в Ассирию, нанес им поражение, заставив покориться. По всей вероятности, племена были немногочисленные и представляли из себя коалицию, которую царь Ассирии разбил одним ударом. Интересно упоминание среди указанных племен арамеев (Араму) и набатеев (Набату). По всей видимости, в указанное время, они еще обитали на землях от Месопотамии до Идумейского и Моавитянского царств.

      В течение моего похода я принял тяжелые дары от Набубэлшумате, наместника Харарати: золото, серебро, большие стволы тутового дерева, ослов, верблюдов, крупный и мелкий рогатый скот. Воинов города Хиримма, коварных врагов, я поразил оружием и ни одного не оставил. Их тела я повесил на колья и окружил ими окрестности города. Область эту вновь занял.
      Обращает на себя внимание особая ценность тутового дерева, стволы которого особо оговорены в перечне даров властителя Харарати. Древесина шелковицы весьма ценилась и в древней Передней Азии. Известно, что в Средней Азии её применяют для изготовления музыкальных инструментов. Плотная, упругая и тяжёлая древесина применяется как строительный и поделочный материал в столярном и бондарном производствах.
      Одного быка, 10 баранов, 10 имеров винограда, 20 имеров фиников первосортных я установил навеки богам Ассирии, моим владыкам.
      Любопытное свидетельство размера и состава приношений богам. Учитывая, что имер – это ослиный вьюк, древнемесопотамская мера веса, равная 84 литрам, то размер приношений в 840 кг винограда и 1680 кг фиников, а также одного быка и 10 баранов, говорит о развитом земледелии и животноводстве в Двуречье..
      В четвертом моем походе Ашшур, мой господин, воодушевил меня, и, созвав мои многочисленные войска, я приказал идти на Бит-Якин. В течение моего похода в городе Биттуту я нанес поражение Шузубу, халдею, живущему среди болот. Он, так как на него обрушился ужас моего сражения, и сердце его затрепетало, улетел в одиночестве, точно птица, и скрылся в неизвестном направлении.
      По дороге в Бит-Якин Синаххериб взял город Биттуту, столицу Шузуба-Мушезиб-Мардука, бежавшего от ассирийцев. Его участь неизвестна. А Синаххериб продолжил движение к Бит-Якингу, где скрывался беглый вавилонский царь Мардук-апла-иддин, который, не дожидаясь расправы и осквернения святынь, забрал из храмов Бит-Якина статуи богов и сокровища, отплыл в Персидский залив, видимо на остров Баб-Салимети, неподалеку от побережья и принадлежавшего Эламу.
      Он, Мардук-апла-иддин, котрому я нанес поражение в моем первом походе и силы которого я сломил, испугавшись…собрал из жилищ богов всей своей страны, погрузил их на корабли и, точно птица, улетел в Нагите-Ракки, что посреди моря.
      Семья и близкие бежавшего Мардук-апла-иддина были взяты в плен и уведены в Ассирию. Разрушив города Халдеи, Синаххериб вынудил укрыться в своей стране воюные войска эламитов. На вавилонский трон Синаххериб посадил своего старшего сына Ашшурнадиншума. Возникает вопрос, почему он себя не объявил царем древнего города? Возможно, что Ашшурнадиншума был сыном Синаххериба от той самой знатиной вавилонянки, на котрой его женил Саргон.  В силу этого, Синаххериб пошел на мудрый политический шаг, посадив на трон в Двуречье человека, ведущего родство и к двору Ниневии, и Вавилона.
      Его братьев, семя дома его отца, которых он оставил на берегу моря, вместе с остатками людей его страны я вывел из Бит-Якина, из болот и топей, и счел добычей. Я вернулся и его города разрушил, сокрушил и превратил в руины. На его союзника, царя Элама, я излил ужас. При моем возвращении я посадил на трон его господства Ашшурнадиншума, сына первородного, моего отпрыска, и подчинил ему обширную страну Шумера и Аккада…
      Спустя некоторое время Синаххериб  привлек для строительства флота мастеров из страны Хатти ( Финикии), что позволило ему переправиться на Баб-Салимети, захватить сумевших сбежать из Бит-Якина и разрушить ряд населенных пунктов на побережье Элама. О судьбе Мардук-апла-иддина Синаххериб не упоминает. Вернувшись в Двуречье, он вынужден вступить в бой с захватившим, при поддержке эламитов, власть в Вавилоне Шузубом или Нергалолушезибом, о котором известно только имя и факт захвата власти в Вавилоне. Он был захвачен в плен и уведен в Ассирию.
      В шестом моем походе я переправился через море на кораблях страны Хатти, так как остатки людей Бит-Якина, которые бежали перед моим могучим оружием, точно дикие ослы, и которые собрали богов своей страны из их жилищ, перешли Великое море Восхода Солнца и раскинули свои жилища в Нагите, что в Эламе. Нагиту, Нагиту-Ди-бина вместес Хильму, Пиллату и Хупапану – областями Элама…я завоевал людей Бит-Якина вместе с богами и людей царя Элама я заполонил, не дав никому убежать, погрузил на корабли, перевл на этот берег и направил в Ассирию. Города в этих областях я разрушил, сокрушил, сжег огнем и превратил в холмы и руины.
      При моем возвращении я нанес поражение в полевом бою вавилонянину Шузубу, который во время восстания в стране самовольно захватил власть над Шумером и Аккадом. Я захватил его руками живьем, заковал его в колодки и железные цепи и увел в Ассирию. Царю Элама, который обратился на его сторону и пришел ему на помощь, я нанес поражение, уничтожил его силы и разбил его войско.
      Не менее драматично складывалась военная кампания в Сирии и Финикии. Видимо, Синаххериб, будучи сыном (по одной из версий) иудейской принцессы Аталии, рассматривал этот регион в качестве наследственных земель, не забывая об огромном экономическом значении прибрежных городов, один из которых в первую очередь явился объектом его атаки:

       
      В третьем походе я пошел на страну Хатти. Ужас и блеск моего владычества повергли Лули, царя Сидона, и он убежал далеко в море, а там умер. Большой Сидон, Малый Сидон, Бит-Зитте, Сарипту, Маххалиба, Ушу, Акзиби, Акку, его могучие города, крепости, места пастбищ и водопоев, его оплот ниспроверг страх перед оружием Ашшура, моего господина, и они склонились к моим ногам. Я посадил Тубаала на трон царства над ними и наложил на него подать и дань моего владычества, ежегодную, непрерывную.
      Лули, царь Сидона и Тира (727-701 гг. до н.э) бежал во владения Тира на Кипре, где скончался. Примечательно, что в тексте нет упоминания о взятии Тира. Видимо, ассирийцам удалось только подчинить материковые владения с Сидоном. Сам Тир, который, как известно, находился на острове, взять не удалось. Подчинив его царство и назначив ставленника в Сидон, Синаххериб получил от них дань в 4-х кратном размере. Непокорный Аскалон и подвластные ему города были разрушены, а сам царь Аскалона, Цидки, вместе с семьей уведен в Ассирию. На мего место был назначен ставленник  Шарлудари – сын прежнего царя. Складывается ощущение, что и Тубаал, и Шарлудари были привезены специально из Ассирии, где воспитывались при ниневийском дворе. Это показывает, что Ассирия, помимо военной силы, активно использовала различные политические силы Хатти в борьбе за господство в этом стратегически важном регионе.

      Минхимму усимуранаец, Тубаал сидонянин, Абдилити арвадец, Урумильки гебалец, Митинти асдодец, Пуду-или аммонитянин, Каммусанатби моавитянин, Айрамму эдомитянин, - все цари запада – свои обильные приношения, тяжелые дары в четырехкратном размере принесли мне и целовали мои ноги. А что касается Цидки, царя Аскалона, который не склонился под мое ярмо, то богов дома его отца, его самого, его жену, его сыновей, его дочерей, его братьев, семя дома его отца, я исторг и увел в Ассирию. Над людьми Аскалона я назначил Шарлудари, сына Рупибти, царя их прежнего, и возложил на него приношение подати и даров моего господства, и он влачил мое ярмо. В течение моего похода Бит-Даганну, Яффу, Банайяборку, Азуру, города Цидки, которые не склонились поспешно к моим ногам, я окружил, завоевал и полонил их в полон.
      Интересное свидетельствло Синаххериба о городах, которые находились под властью Аскалона и оказавших ему активное сопротивление, несмотря на пленение сюзерена. Такое активное сопротивление ассирийцам имело и другие форму, в частности, смещение наместников ассирийцев и ведение активных боевых действий с привлечением союзников, представляющих собой стратегических противников Ассирии в регионе, в частности Египта и Иудейского царства. Именно так случилось в городе Экрон, в котором союзник Синаххериба Пади был свергнут и передан, как военнопленный Езекии, царю Иудеи, при котором, несмотря на внешнюю вассальную зависимость от Ассирии, Иудейское царство значительно укрепилось:
      Наместники, князья и люди Экрона, которые Пади, своего царя, союзника Ассирии, бросили в железные цепи и выдали Езекии иудею, совершив враждебность, грех и злодеяние, испугались и призвали к себе царей Египта, лучников, колесницы, коней царя Мелуххи, несчетную рать и те пришли на помощь им.

      В этом отрывке мы сталкиваемся с любопытным свидетельством о привлечении восставшим Экроном в союзники царей Египта и лучников, колесниц и коней царя Мелуххи. Если под царями Египта имеется ввиду кушитско-египетская коалиция, то с колесницами царя Мелуххи есть определенная странность. Насколько известно, в Двуречье Мелуххой именовался регион дравидийской Индии, с которым Шумер поддерживал торговые отношения, но, это делает абсолютно невозможным присутствие войск царя Мелуххи в Сирии. Учитывая, что переброска войск союзников осуществлялась совместно с египетско-кушитской армией, вероятно, ассирийцы именовали Мелуххой какой-то африканский регион, но никак не азиатский, иначе, они бы столкнулись с колесницами этого царства в борьбе за господство в Передней Азии ранее. Вероятно, все же Мелухха ассирийцев – это не Мелухха шумеро-аккадцев и, прежде всего, на эту роль претендует Куш, цари котрой в будущем положат начало XXV кушитской династии.
      При помощи Ашшура, моего господина, я сразился с ними и нанес им поражение, колесничих и сыновей египетского царя вместе с колесничими царя Мелуххи, живыми среди сражения захватили мои руки. Города Алтаку и Тамна я окружил, завоевал и полонил их в полон. Я прибыл в Экрону и убил наместников и князей, совершивших грех. Тела их я повесил на столбах в окрестностях города. Жителей города, совершивших преступление и грех, я счел за добычу. Остальных, не несших греха и преступления, я приказал помиловать. Я вывел из Иерусалима Пади, их царя, и посадил на трон господства над ними, наложил на него дань моего владычества.
      Синаххериб разбил войска коалиции, пленив египетских царевичей и колесничих, т.е аристократов Куша. В Экроне он расправилсяс восставшими местными вельможами и вновь посаженных наместников, заставив вернуть из иерусалимского пленения Пади. Горожан, поддержавших мятеж, увел в ассирийский плен.

      А что касается Езекии иудея, который не склонился под мое иго, то я окружил и завоевал – приступом боевых машин и натиском таранов, боем пехоты, подкопами, с помощью лестниц и «собак» - 46 городов его могучих крепостей и мелкие селения, что в их окрестностях, которым нет числа. 200 150 человек, малых и больших, мужчин и женщин…я вывел из них и счел добычей. Его самого…я запер внутри Иерусалима, его столицы. Я воздвиг против него укрепление и превратил выход из ворот города его в мерзость для него.
      Царь Иудеи Езикия был осажден в Иерусалиме. Синаххериб штурмом овладел крепостями Иудейского царства, используя широкий арсенал самого передового, на тот момент, оружия и военной техники, подтверждая статус Ассирии как наиболее развитой в военном отношении державы Передней Азии. Почти четверть миллиона человек было уведено в Ассирию.
      …а арабы и его отборные воины, которых он ввел для усиления Иерусалима…захотели прекращения войны
      Интересно, как сам Синаххериб видел причину капитуляции Иерусалима. Исходя из его текста, арабские наемники и личная гвардия Езикии, видя бесперспективность сопротивления, потребовали от него сдаться в обмен на гарантии безопасности. т.е. взять Иерусалим штурмом Синаххерибу не удалось.
      Его города, которые я захватил, от его страны я отрезал и отдал Митинти, царю Асдода, Пади, царю Экрона и Исми-Бэку, царю Газы, уменьшив его страну. К прежней подати, выплачиваемой ежегодно, я прибавил и наложил на них дань и дары моего владычества.
      Синаххериб ответил согласием, т.к. в дальнейшем мы не видим упоминания о каких-либо репрессивных мерах, за исключением территориальных и материальных потерь, выраженных в уменьшении территории Иудейского царства в пользу союзных Ассирии царств – Асдода, Экрона и Газы. Кроме того, был увеличен ежегодный размер дани.
      Он, Езекия…послал вслед за мной в Ниневию, город моего господства, с 30 талантами золота, 800 талантами отборного серебра, сурьмой, украшениями, большими кусками сердолика, ложами из слоновой кости, креслами из слоновой кости, слоновыми кожами, слоновой костью, кленовым деревом, самшитовым деревом, пестрыми льняными одеждами, фиолетовым пурпуром, красным пурпуром, бронзовой и железной утварью, медью, свинцом, железом, колесницами, щитами, копьями, кинжалами, луками и стрелами, боевой утварью, которой нет числа, вместе со своими дочерьми, наложницами своего дворца, певцами и певицами отправил своего гонца для отдачи дани и исполнения моего рабства.
      Учитывая, что 1 талант золота равен 173,3 кг, а серебра – 51, 6 кг, то дань Иудейского царства представляла собой весьма внушительную сумму, т.е 5199 кг золота и 41280 кг серебра, соответственно, что наряду с изделиями из слоновой кости, пурпуром, самшитовым деревом и сердоликом, металлами, вооружением, в т.ч. колесницами, дочерьми для гарема Синаххериба говорит о богатстве Иудейского царства и разносторонних торгово-экономических связях Иудеи VIII века до н.э.



    • Особенности борьбы за гегемонию в шумерских городах-государствах в III тысячелетии до н.э. в поэме "Энмеркар и верховный жрец Аратты"
      Автор: Неметон
      Из поэмы мы можем почерпнуть массу информации не только об особенностях социально-экономического развития номовых городов-государств Шумера на примере Урука, но и особенностей борьбы за гегемонию в шумерских городах-государствах в III тысячелетии до н.э.
      Царь и верховный жрец Урука Энмеркар обращается за помощью к богине-покровительнице города Инанне, с тем, чтобы горная страна Аратта признала его власть. Из текста, мы узнаем, что ремесленники Аратты были искусны в обработке драгоценных металлов: «...люди Аратты золото и серебро искусно пусть обработают...». Кроме того, обращение царя Урука к богине говорит о силе Аратты, которая к тому же являлась источником строительного камня для святилищ городов Шумера, а ее население владело техникой постройкой культовых сооружений: «Люди Аратты горные камни со своей горы пусть принесут», «…большое святилище для меня пусть построят, большой храм пусть возведут».

      Энмеркар имел свою резиденцию в качестве верховного жреца Урука – Кулабу и обряды, проводимые в Кулабе, видимо, отличались от обрядов Аратты, поэтому Энмеркар говорит: «…мои обряды в Кулабе правильно пусть исполняют». Проблема чистоты (или правильности) проводимых обрядов будет еще не раз возникать по ходу повествования, но очевидно, что Аратта и Урук поклонялись одному и тому же пантеону богов и разногласия, на которые указывал Энмеркар, говорят скорее о претензии на лидирующее положение Кулабы среди религиозных центров Шумера, в том числе по отношению к Аратте, которая представляется торговой колонией шумеров, на каком-то историческом этапе обособившейся и превратившейся в независимый город-государство, такой же, как и города Нижнего Двуречья. Известно, что в шумерском языке обнаружены заимствования из какого-то более древнего языка: это некоторые термины ремесла и некоторые имена (в том числе имена богов), получившие названия «банановых», так как по структуре они напоминают английское слово banana. Таковы, например, имена богов Алалу, Кубаба, Забаба и др. «Банановые» имена были распространены у людей, живших к северу от Шумера, в стране, именовавшейся Субар (где тоже была распространена убейдская культура), а богов с «банановыми» именами почитали потом во всей Передней Азии как самых древних. Наконец, сами шумеры считали, что их история началась некогда с двух общин – Эреду (город, который шумеры считали своим древнейшим поселением) и Субар.
      Шумеры же появились здесь лишь в начале IV тыс. до н. э. и, смешавшись с местным населением, убейдцами, ассимилировали его. В результате в Нижней Месопотамии началась эпоха Урук – первая эпоха шумерской истории, а к северу от нее продолжали жить «банановые» племена. Шумеры называли их северный край Субар. Поскольку шумеры сохранили память о том, что их история в Месопотамии началась со смешения с «банановым» народом, они и рисовали эту историю как плод симбиоза собственно шумерского Эреду и Субара. Возможно, название Кулаба – отголосок этого смешения?

      Уточняя, что именно следует возвести араттцам, Энмеркар говорит: «Абзу подобно светлой горе пусть установят, эреду подобно лесистой горе пусть очистят». Очевидна связь с исторической памятью о древнейшем городе шумеров – Эреду, где по преданию высадились первые колонисты. Из «далеких вод» Абзу пришел один из главных шумерских богов — Энки, поэтому посвященный ему храм в городе Эриду назывался Абзу. Таким образом, можно сделать вывод о том, что Энмеркар задумал восстановить храм в древнем городе и тем самым упрочить свое положение среди энси Шумера. Но, не будем забывать, что в Ниппуре находился пантеон всех главных богов древних шумеров — «горных» во главе с Энлилем (Эллилем) и «морских» во главе с Энки (Эа). Верховенствовал в этой паре, конечно, Энлиль. Ниппур же являлся центром равновесия между ними и стержнем всего миропорядка, как представляли его шумеры. Тут вполне уместно провести аналогию с Ватиканом: Ниппур, по сути, контролировал всех царей (лугалей) Месопотамии. Все они должны были непременно получить своего рода помазание на царство от жрецов Экура, святилища верховного бога Месопотамии, без этого власть их не могла считаться легитимной. Вероятно, в силу каких-то причин, положение Ниппура, как общешумерского религиозного центра, пошатнулось, и Энмеркар решил воспользоваться ситуацией, упрочив свой авторитет переносом резиденции Инанны в Урук и восстановив древний Эриду. Подобные действия чаще всего сопряжены с борьбой клановых жреческих группировок, и, в данном случае, далее, мы убедимся, что эта борьба имела своим орудием верховных жрецов номовых государств Шумера.
      Энмеркар говорит о том, что после проведения служения в древней столице Эреду, он будет помазан на царство, как гегемон в Уруке и проведет торжественные мероприятия в Кулабе, тем самым лишив Ниппур роли общешумерского культового центра: «Когда из Абзу я буду возносить хвалу, когда из эреду я буду исполнять обряды, когда я получу светлый венец в Уруке и Кулабе, люди о великолепном зрелище пусть говорят! Уту радостно пусть посмотрит!

      Кроме того, он хочет утвердить храм Инанны в Уруке, как новый культовый центр: «Светлый покой, в котором ты живешь, пусть украсят, в его середине жертву я принесу», сделав ее культ божества Урука доминирующим в Шумерской ойкумене. Это решение Энмеркара не могло не вызвать недовольство жрецов Ниппура, и, хотя город нигде по тексту не упоминается, явственно проступает противодействие, которое оказывает Ниппурское жречество замыслу Энмеркара. Тем более, что воплощение замысла было затруднено внешнеполитической обстановкой. Поэтому, потребовались поистине немалые дипломатические усилия, сделавшие необходимым тщательный выбор посланника, обладающего недюжинными способностями, а не простого гонца. Жрецы советуют Энмеркару: «Мудрого гонца себе избери! Великие слова мудрой Инанны как приказ пусть он понесет». Он должен, минуя Элам, а затем семь перевалов гор Загроса, доставить послание верховному жрецу Аратты: «Сузам и стране Аншан, точно младший певец, пусть поклонится». Интересный совет….Чем вызвана необходимость визита гонца в Сузы и Аншан? Думается, что Энмеркар не просто так избрал время для подобных действий по отношению к Аратте. Видимо, эламиты блокировали Аратту, подтверждение чему мы увидим далее, и это потребовало от гонца (читай, посла) пойти на определенный, достаточно унизительный шаг, отразившийся в сравнении с «младшим певцом». Это свидетельствует о большой важности для Эмеркара этого посольства. Тот факт, что он направил гонца через горы Загроса, т.е. пути, который был более коротким, чем морской, каботажный, которым гонец воспользуется для возвращения из Аратты в дальнейшем, говорит о важности его миссии. И дело не только и не столько в борьбе двух хозяйствующих субъектов за природные ресурсы. Проблема взаимоотношений Аратты и Урука скрывается в плоскости борьбы номовых государств за политическое лидерство и сопутствующего противостояния номовых жреческих группировок под эгидой Ниппура и Урука, стремящегося занять его место. «Большой храм, храм богов для тебя пусть сделают сияющим», - говорит Энмеркар Инанне и мы видим, что речь идет о строительстве в Уруке храма всех богов, аналогичного (или альтернативного?) ниппурскому Экуру.
      Далее, мы читаем, что именно повелел передать жрецу Аратты Энмеркар:
      «Население Аратты бог Энки проклял».
      Мы сталкиваемся с религиозным давлением на Аратту, когда Энмеркар указывает верховному жрецу на то, что бог «морских шумеров» насылает проклятие на горную страну, говоря, что жрецу следует задобрить бога Эреду, исполнив повеление Энмеркара о постройке храма Абзу и восстановлении города. Кроме того, из текста проистекает, что Энмеркар позиционирует себя как выразитель воли Энки.
      «Люди страны чистых обрядов храм Энлиля пусть для меня построят, самшитом роскошь пусть отделают»
      - самшит гирканский произрастает на севере Ирана и в районе Каспия, твёрдая, однородная, тяжёлая древесина самшита используется для мелких резчицких работ по дереву, при изготовлении мелкой посуды, музыкальных инструментов. В Месопотамии, видимо, использовался для украшения храмовых комплексов.
      Налицо стремление Энмеркара упрочить свое влияние, построив в Уруке храм Энлиля, подобно тому, который был в Ниппуре, что еще раз подтверждает предположение о том, что Энмеркар задумал выдвинуть Урук, как альтернативу Ниппуру, построив храм всех богов, в том числе, верховного, Энлиля.

      «Во всех святилищах Аратты, в которых поются святые песни и заклинания, заклинание Нудиммуда ему скажи…». Отрывок чрезвычайно важен, так как в нем мы видим свидетельство общности религиозных обрядов Урука и Аратты, иначе Энмеркар не признал бы их святость, а также то, что Аратта – культовый центр, состоящий из нескольких храмов, в которых, наряду с религиозными обрядами, практикуется магия. Энмеркар ссылается на древнее заклинание времен прихода шумеров в Эреду и установления культа Энки, напоминает об общих корнях с Араттой: «Когда-то не было змеи и не было скорпиона, не было гиены и не было льва, не было собаки и волка, не было страха и ужаса, люди не имели соперников».
      В заклинании описывается условия страны, в которой проживали шумеры, предание об Эдеме, возможно об острове Дильмун, который в представлениях шумеров превратился в легендарную прародину, - «В те дни гора Шубур и область Хамази, говорящий на одном языке Шумер, великая гора величественных обрядов, страна Ури, имеющая все необходимое, страна Амурру, покоящаяся в безопасности – вся вселенная и покорный народ Энлиля на одном языке восхваляли». В данном отрывке, видимо, произошло наложение географических понятий и их локализация во II тысячелетии до н.э. на предание о шумерском мире III-го тысячелетия. Но его важность именно в том, что можно восстановить границы, в которых существовал мир эпохи Энмеркара. Мы встречаем описание шумерской ойкумены «золотого века», ориентированной по сторонам света, оси, которые у месопотамцев проходили с северо-запада на юго-восток и с юго-запада на северо-восток:
      - Шубур (Субар) находилась на верхнем, горном течении Тигра, к юго-западу от озера Ван.
      - Хамази - государство в Древней Месопотамии, располагавшееся в горах Загроса, между Эламом и Ассирией, предположительно недалеко от ассирийского города Нузи (совр. Хамадан) и хурритской Аррапхи (совр. Киркук).
      - Ури (Аккад)
      - Амурру — древнее государство на севере современного Ливана и западе современной Сирии, существовавшее в XV — сер. XIII веке до н. э. на территории, протянувшейся от Библоса до Угарита, и достигавшее царства Митанни. В торговле с другими государствами Амурру известен как экспортёр древесины, вина, бальзамов и благовоний.
      Гонец отправляется в путь, следуя указанию «…в час ночной словно одинокая туча пролейся дождем, в дневное время словно встречный ветер поднимись», т.е в ночное время следуя в долине, в дневное – поднимаясь в гору. Посетив Сузы и Аншан, он пошел дальше в горы Загрос, минуя перевалы семи гор:
      «Через большие горы к верховному жрецу Аратты направился. Пять гор, шесть гор, семь гор он перешел… Наконец, он увидел Аратту, располагавшуюся на горе: «глаза поднял, к Аратте приблизился, во двор Аратты радостно ступил»
      Обращаясь к верховному жрецу Аратты, он указывает на древнее превосходство жреца Урука, называя его отцом по отношению к Аратте, как бывшей колонии Шумера: «Твой отец, а мой господин, к тебе меня прислал, верховный жрец Урука, верховный жрец Кулаба к тебе меня прислал». Также очевидно, что верховный жрец Урука совмещал политическую и культовую функции, будучи представленным в качестве верховного жреца Кулаба и Урука.
      Верховный жрец Аратты подчеркивает неприятие подобного обращения, говоря: «Что велел передать мне твой господин, что велел повторить?» Таким образом, он подчеркивает свою независимость от Энмеркара, акцентируя внимание на том факте, что гонец является всего лишь слугой своего господина, но не посланником жреца, по отношению к которому Аратта занимает подчиненное положение. В ответ он слышит, что Энмеркар - «господин, носящий венец по своему рождению, рожденный священной коровой в горах…» Гонец говорит, что Энмеркар – представитель династии, носящий титул по праву рождения, ведущий свое происхождение от священной коровы (Инанны). К юго-западу от низовьев Тигра и Евфрата, на сопредельной территории Северо-Восточной Аравии у Персидскою залива, выделялся край «Горы Эанны» (по-видимому, соответствующий ареалу былых поселений местных убейдцев, культуру которых впитали шумеры). Т.о. можно предположить, что изначально, Инанна – убейдская богиня плодородия, чей культ наследовали шумеры, осевшие в плодородной Нижнем Двуречье.
      Верховный жрец Аратты отвечал: «Гонец, своему господину, верховному жрецу Кулаба, скажи и прибавь: Я – верховный жрец, назначенный чистой рукой Инанны. Владычица вселенной, святая Инанна в Аратту, страну чистых обрядов, воистину привела меня. В горах перед Араттой, точно большую дверь меня поставила. Как же может Аратта покориться Уруку? Аратта не покорится Уруку, скажи ему». Из данного отрывка можно сделать следующие выводы:
      - жрец Аратты, в отличие от Энмеркара, являщегося жрецом Урука по праву наследования, был назначен на эту должность Инанной, т.е. конклавом священнослужителей, который заседал в неком центре, имевшем общешумерское значение. Таким центром был только Ниппур. Жрец Аратты акцентирует внимание на том, что Энмеркар в его глазах – прежде всего жрец Кулабы, т.е. равный ему и расценивает конфликт, как противостояние служителей культа, над которыми есть высшая власть, в данном случае Ниппур, из которого он пришел в Аратту. Кроме того, вспомним, что в Ниппуре не было царей, поэтому можно расценивать Аратту, как страну, входящую в сферу влияния Ниппура, что еще раз доказывает факт борьбы «традиционных» жреческих кланов, т.е сторонников теократии, и новых, объединяющих в себе светскую власть царя и религиозную жреца.
      На слова жреца Аратты, гонец Урука отвечал:
      «Великая владычица небес, которая живет в горах Замуш, которая украсила святилища страны Замуш, из-за того, что мой господин госпожой Эанны ее сделал, среди кирпичей Кулабы так ему предсказала: Верховный жрец Аратты покорится тебе»
      И вновь мы видим, что Инана имеет горное происхождение. Она изначально не является культовой богиней Урука, т.к. явно сказано о том, что Энмеркар сделал ее госпожой храма в Кулабе. Т.о., можно сделать вывод о том, что Урук, как храмовый город с претензией на гегемонию верховного жреца храма в качестве религиозного и политического лидера возник именно в правление Энмеркара. После того, как культ Инанны стал официальным, Энмеркар мог претендовать на гегемонию в масштабах Южного Двуречья. Аратта в этих притязаниях занимала одно из ведущих мест, будучи важным пунктом в сфере влияния Ниппура, обеспечивающим тому не только религиозное, но и экономическое могущество, вызов которому и бросил Энмеркар с вставшими на его сторону жрецами Инанны.
      Известие о решении Инанны, т.е о борьбе кланов, вызвало шок у жреца Аратты:
      «Тогда у верховного жреца Аратты сердце затрепетало, зашатался он. Ответа не находит, ответ ищет. Ответ нашел, слова произносит, гонцу слова ответа, как бык проревел:
      В Аратте совершаются жертвоприношения, молитвы, поклоны и нет пяти человек, нет десяти человек. Как может Урук идти против гор? Твой господин к оружию хочет обратиться, я же к спору обращусь.»
      Придя в себя, он говорит о том, что Аратта – город священнослужителей, в нем нет воинов. Страна испытывает лишения и не располагает людьми. В отличие от Эрменкара, он не обладает политической властью, и, соответственно, не может командовать армией и дать отпор Энмеркару, который «к оружию хочет обратиться». Вместо этого, он готов оспорить это решение Инанны, видимо, в Ниппуре, но, для этого нужно выиграть время. Поэтому, он начинает политическую игру с целью протянуть время.
      «Гонец, слово я тебе скажу, и сделаю его хитроумным. Возвращаясь, с собой ты его возьми и в Эанне, где лев на лапе лежит, в Эанне, где бык ревет…»
      - видимо, жрец говорит об изображении животных-тетраморфов, символизировавших стороны света. В данном случае, бык символизирует запад, а лев – юг. При раскопках в Уруке были найдены сосуды, украшенные реалистичными фигурами львов и быков.
      «Так как венец Аратты, милостивая богиня – хранительница страны чистых обрядов – Аратте путь определила, и я о своем величии воистину узнал, то пусть Энмеркар зерно в корзины насыплет, на повозки его положит, в горы его поднимет и сборщика податей среди людей пусть поставит»
      Очевидно, что решение Инанны, т.е. клановая борьба в Ниппуре, об установлении гегемонии Урука над Араттой, явилось для жреца неожиданностью. Как лицу назначенному, ему диктуют волю извне, что он с горечью признает и заявляет о том, что Энмеркар должен помочь Аратте зерном (страна в блокаде) и прислать сборщика податей.
      Мы видим еще одно свидетельство того, что Энмеркар выполнял не только культовые, политические и военные функции, но и экономические.
      «После того, как зерно в мешки он насыплет, на вьючных ослов привяжет, на бока перевальных ослов положит и во дворе Аратты у житницы ссыплет, и, если Инанна, украсившая семь стен, героиня, предназначенная для битвы, богатство Аратты унесет, тогда я склонюсь перед ним, а он о своем величии пусть известит меня. Так же, как и мой город в ничтожестве моем я покорюсь»
      Кроме описания пути в Аратту (до гор Загроса – на вьючных ослах, в горах – на перевальных), мы видим, что во дворе Аратты находилась житница, т.е. храм являлся также и хранителем продовольственного фонда, которым распоряжался верховный жрец, так же, как и Эрменкар. И жрец Аратты говорит о том, что, если Инанна лишит Аратту своего покровительства и заставит выполнить требование Энмеркара, это будет означать признание Урука гегемоном и тогда, жрец Аратты покорится.
      Гонец возвращается в Кулабу и передает Энмеркару ответ жреца Аратты, который проводит ночь в мучительных размышлениях: «Господин Тигр с Евфратом соединил, Евфрат с Тигром соединил. Большие каменные сосуды высоко поставил, маленькие каменные сосуды, точно ягнят, щиплющих траву и зелень, около них поставил.»
      Мы видим, что в храме Инанны хранились разнообразные каменные сосуды. Не глиняные. Использование каменных сосудов в храмах в культовых целях, видимо, напоминало об исторической горной прародине шумеров. В Уруке была обнаружена 20-сантиметровая ваза для жертвенных приношений из желтоватого известняка, которая использовалась во время храмовых торжеств. У основания вазы изображены фигуры львов и быков, а выше, ближе к горлышку, - два стоящих на задних лапах льва. В итоге, «Энмеркар мешки разложил, сгруженное зерно в них собрал...» и отправил в Аратту с ответом жрецу Аратты:
      «Основание моего скипетра – величественный обряд. Этот скипетр для защиты Кулабы сделан. Этот сверкающий скипетр святилище Эанна и светлая Инанна почитают. Скипетр изготовив, пусть с собой возьмет. Сердолик, как некое дерево, лазурит, как некое дерево верховный жрец Аратты в руки свои пусть возьмет и ко мне принесет, - ему скажи.
      Энмеркар говорит, что основание его власти – обряд, аналогичный венчанию на царство. И говорит о том, что его главная цель – защита храма в Кулабе, резиденции царя-жреца. Он делает акцент на том, что его власть пользуется поддержкой жречества в Ниппуре и Уруке. Жрец Аратты должен прибыть в Урук со своим скипетром, как символом власти и в качестве символа покорности. Кроме того, жрец должен был преподнести сердолик и лазурит в качестве дани (или подарка на коронацию).
      Гонец отправляется в Аратту во второй раз. На этот раз, он минует Элам и идет по перевалам ничего не опасаясь:
      «Маленькие горные камни ногами он разбрасывал, подобно дракону, рыскающему в степи, соперников не было у него».
      Интереснейшее сравнение. Памятуя о том, что драконами обычно именовали ящериц, то степной дракон – это, видимо, степная агава, обитающая в пустынях и полупустынях Северного и Северо-Восточного Ирана. Подобная информация говорит о том, что шумерами поддерживались контакты с этими регионами, возможно, они сами следовали через эту территорию Ирана. Некоторые исследователи располагают Аратту на территории современного Йезда, расположенного на торговом пути из Индии в Среднюю Азию.
      «Когда приблизился гонец к Аратте, жители Аратты около вьючных ослов остановились»
      Население Аратты встретило гонца у границы города и проводило караван во дворец жреца Аратты. Это говорит о том, что структура поселения Арраты соответствовала шумерской, когда город возникал вокруг главного храма – резиденции верховного жреца.
      «Гонец во дворце Аратты сгруженное зерно собрал…Подобно небесному дождю, …изобилие в Аратте он создал, …голод Аратты он насытил»
      Аратта из-за блокады испытывала голод и Энмеркар, проявив жест доброй воли, рассчитывал на признание своего нового статуса Араттой. Гонец вновь повторяет требование Энмеркара прибыть в Урук с дарами (данью) Энмеркару. Можно сделать вывод о том, что борьба между номами не предполагала аннексию территорий и заключалась в стремлении официального признания гегемонии и титула и получением дани.
      Жрец Аратты, несмотря на присланное зерно Энмеркаром, говорит о том, что отказывается платить дань Уруку:
      «…верховному жрецу Кулаба скажи: Скипетр пусть будет не из дерева, имя дерева пусть даже на назовет…Пусть он будет не из кедра, пусть он будет не из кипариса, и не из клена, и не из самшита, и не из меди и не из золота, и не из сердолика и не из лазурита»
      Мы видим, что Аратта являлась перевалочным пунктом большого количества товаров, которым Шумер не располагал. И жрец Аратты заявил, чтобы Энмеркар, в свою очередь, сам принес скипетр в знак покорности. Жрец Аратты продолжает тянуть время и не дает конкретного ответа, откровенно провоцируя Энмеркара на агрессивные действия.
      Гонец возвращается в Кулабу и передает ответ Энмеркару. Тот, видимо, в качестве демонстрации своего могущества создал при помощи жрецов Инанны скипетр и направил его в Аратту, с тем, чтобы жрец склонился перед ним. Налицо все же попытка договориться миром с Араттой. Но, жрец продолжает упорствовать, хотя в душу его и закрались сомнения при виде скипетра и он говорит своему управляющему:
      «Аратта подобна разбежавшимся овцам, ее дороги – вражеская страна…»
      Еще одно подтверждение блокады Аратты со стороны какого-то враждебного государства, видимо, Элама, с которым договорился Энмеркар о пропуске своего гонца через его территорию.
      Жрец Аратты уже не так уверен в своих силах и возможности сопротивления. Он говорит: «Так как святая Инанна отдала Аратту верховному жрецу Кулабы и выбрала для себя человека, который прислал гонца, принесшего с восходом солнца тяжелые слова, сердолик, который входит в наш побор, давайте ему соберем»
      Жрец Аратты сетует на выбор Энмеркара жрецами Инаны. Все цари Шумера должны были непременно получить своего рода помазание на царство от жрецов Экура в Ниппуре, святилища верховного бога Месопотамии, без этого власть их не могла считаться легитимной. Жрец готов идти на частичные уступки, направив в Урук дань сердоликом, но продолжает сознательно тянуть время, призывая Энмеркара выставить для поединка воина:
      «Собаку, которая была бы не белой, ни черной, не коричневой и не …, не желтой и не пестрой, пусть он тебе даст. Пусть сразится эта собака с моей собакой и сильнейшую из них мы узнаем».
      Гонец возвращается в Урук, минуя «буйные травы и высокие воды…возвратившись к стенам Кулабы»
      Видимо, существовал еще один путь из Аратты, через степи и далее морем, каботажным путем. Возможно, именно так шумеры в древности прибыли в Месопотамию. Или это был какой-то торговый путь. Но, возможно, что ситуация усложнилась и гонец уже не мог вернуться вновь через горы Загроса в силу какой-то опасности.
      Энмеркар приходит в бешенство от ответа жреца Аратты и говорит: «Мою собаку, хитрую собаку Энлиля, я на него напущу. Моя собака сразится с его собакой и сильнейшую из них мы узнаем…Когда же побор он соберет? Людей своих, как баранов, в город свой пусть приведет, а сам, как пастух, позади пусть идет».
      Энмеркар настаивает на сборе дани Араттой, для чего приказывает жрецу Аратты отправится за своими людьми, которые принесут требуемое Уруком. И далее, Энмеркар говорит:
      «И когда он будет идти, гора серебра и лазурита, точно тростинка письменного прибора, пусть склонится перед ним»
      Упоминание письменного прибора и способа письма в качестве метафоры говорит о том, что Энмеркар и жрец Аратты владеют письмом, которое, как известно, было изобретено в Ниппуре. Жрец должен отправиться (или отправить людей) в горы Бадахшана и собрать серебро и лазурит. Практически все известные археологические находки и музейные экспонаты из лазурита вплоть до конца XVIII столетия ведут к одному единственному источнику — легендарному месторождению Сары-Санг в афганском Бадахшане. Месторождение Сары-Санг располагается в труднодоступной долине одноименной реки — притоке Кокчи, приблизительно в 70 километрах к югу от Файзабада. Описывая эти места в 1271 году, итальянский путешественник Марко Поло отмечал: «В этой стране есть еще другие горы, где есть камень, из которого добывают лазурь: лазурь прекрасная синяя, лучистая, лучшая в свете, а камни, из которых она добывается, водятся в копях, как и другие камни».
      «…великое святилище Эреду пусть построит и тень его над страной распространит».
      Речь о восстановлении Эреду, как древнего центра шумеров. Кроме этого, Энмеркар настаивает на том, чтобы Аратта приняла гегемонию Урука. Т.е, можно говорить о борьбе двух культово-религиозных центров и жреческих кланов: Ниппура с опорой на Аратту и жрецов «горного» бога Энлиля и Урука с опорой на Эреду и «морского» бога Энки. Убейдская богиня Инанна ее резиденция Эанна в Уруке должна была играть роль нового «центра силы» стремящегося к гегемонии Эрменкара.
      Гонец не в силах запомнить слова Энмеркара и тот записывает послание на глине: «…тогда верховный жрец Кулабы прикоснулся к глине и слова на табличке написал. До этого дня не умели слова писать на глине…Верховный жрец Кулаба слова на табличке написал, воистину так!» Если рассматривать причину изобретения письменности буквально, то это – усложнение и увеличение массива информации. И если на наиболее раннюю, пиктографическую (рисуночную) стадию развития шумерского языка историки связывают с Ниппуром (архив подобных документов найден в Уруке), то, возможно, клинопись была изобретена в Уруке, о чем поэма свидетельствует далее.

      Гонец вновь отправился в Аратту и передал табличку жрецу, сказав: «Мой господин, Энмеркар, сын Уту, глиняную таблицу мне дал. Верховный жрец Аратты, на табличку ты посмотри и смысл слов узнай! Что ты мне можешь ответить – скажи». Главные места почитания Уту - Сиппар и Ларса. Это говорит о том, что под властью Энмеркара находятся и эти города-государства. Жрецу Аратты известен смысл знаков, начертанных Энмеркаром, который по словам гонца
      «И благочестивому, носящему темно-синюю бороду, тому, кто рожден на горе чистых обрядов могучей коровой, кто получил силу из земли Урука, кто вскормлен молоком в загоне священной коровы, Энмеркару, сыну Уту, слова твои в храме Эанны, слова добрые я передам»
      Возможно, темно-синий цвет бороды символизирует цвет моря, т.е. Энмеркар является потомком первых колонистов из Эриду, рожденный на горе чистых обрядов, т.е в храме Кулабы, получивший силу из земли Урука, т.е ставший царем Урука, ожидающий ответа в храме Эанны, новом культовом месте потенциального гегемона.
      «После того, как гонец закончил свою речь, верховный жрец Аратты глиняную табличку взял, на нее посмотрел и видит – слова клиньями стали»
      Энмеркар написал на глине, пользуясь клинописью, что явилось неожиданностью для жреца Аратты, который, видимо, был знаком только с пиктографическим письмом, архивы которого найдены в Уруке (или, возможно, протоэламским, если допустить, что Аратта – город населенный эламитами и сам жрец – эламит).
      Пока жрец Аратты обдумывал ответ, произошел какой-то природный катаклизм, видимо, землетрясение с последующим наводнением:
      «бог Ишкур, …назначенный верховным жрецом богов, яростную бурю устроил. Все голые горы он заставил дрожать, все лесистые горы он разбил, страх и ужас находятся на его груди…Поднял бог Ишкур голову к обрадовавшимся горам и видит – белые стены Аратты стоят среди гор. Пшеницу, которая сама растет, и горох, который сам растет, перед жрецом Аратты во дворе Аратты он ссыпает»
      Храмовый комплекс Аратты уцелел. Судя по описанию, стены Аратты из известняка, месторождения которого расположены на южных отрогах Загроса. Это горные районы с высотами от 900 до 3660 м, характеризующиеся повышенной сейсмичностью и преобладанием известняков (варьирующих от очень твердых доломитовых до мягких меловых). Аратте была оказана помощь продовольствием из Ниппура, что говорит о ее особом статусе и изменении в расстановке сил в Шумере. Верховный жрец Аратты воспринял это, как знак благоволения. Он говорит:
      - «Владычица всех стран святая Инанна свой дом, Аратту, не покинула…», т.е в Урук не перешла
      - «дом из лазурита не покинула», т.е в святилище Эанны не перешла
      - «страну чистых обрядов не покинула», т.е к стенам Кулабы не перешла
      - «от верховного жреца Аратты не отвернулась», т.е на сторону верховного жреца Урука не перешла
      В этом суть происходящих событий – борьба за политическую гегемонию в Шумере, в которую вовлечены жреческие кланы Ниппура и Урука.
      Природный катаклизм способствовал снятию блокады Аратты и организации ей гуманитарной помощи. Поняв, что баланс сил изменился, Энмеркар также направляет в Аратту продовольствие, отказываясь от претензий на включение города-государства в орбиту своего влияния.
      «Энмеркар в корзины зерно насыпал, на бока перевальных ослов их поднял и взял с собой в Аратту овцу с ее ягненком, козу с ее козленком, корову с ее теленком»
      Урук от катаклизма не пострадал. Видимо, имело место локальное сотрясения земли в южном Загросе. Затем происходит товарообмен сельскохозяйственной продукции на драгоценные металлы и лазурит. Ни о какой дани речи уже не идет:
      «После того, как каждый человек Урука, чтобы обменять плоды деревьев на изделия из золота, плоды из дерева у большого амбара ссыпал, люди Аратты золото, серебро, лазурит собрали и для Инанны, госпожи Эанны, во дворе Эанны у амбара ссыпали»
      Текст завершается советом, который дает Энмеркару какой-то человек, который, возможно, представляет третью силу, принявшую решение об окончании конфликта:
      «Господин мой, совет я тебе дам – прими его. Слово я тебе скажу – выслушай!»
      Несмотря на уважительное отношение, тон собеседника царя довольно безапелляционный. Это говорит о значимости фигуры человека, с которым советуется Энмеркар.
      «Благовония гор для своей страны ты выбери…В этом городе праздник не прекращается, каждый день не прекращается»
      Собеседник призывает Энмеркара отказаться от борьбы и следовать пути Аратты, которой благоволят боги, т.е, по-сути, отказаться от претензии на гегемонию в Шумере, оставив роль объединителя Ниппуру.
      Т.о, в поэме «Энмеркар и верховный жрец Аратты» мы видим картину борьбы за гегемонию в Шумере III тыс. до н.э., в которую оказались вовлечены жреческие кланы Ниппура и Урука:
      - Царь Урука Энмеркар, опираясь на жрецов Инанны, пытался утвердить ее культ, в качестве общешумерского, постройкой храмового комплекса Эанны, альтернативный храму всех богов в ниппурском Экуре, тем самым упрочив роль Урука, как религиозного центра. Этой же цели служили планы по восстановлению храмов и города в Эреду – древней метрополии шумеров.
      - Претендуя на экономическое господство, Энмеркар попытался добиться подчинения основного источника строительного камня и металлов Нижнего Двуречья – Аратты, обособившейся шумерской колонии в горах Загроса, видимо на территории, находящейся под влиянием Элама (или населенной эламитами и шумерами), возможно, блокированного им. На шумерское влияние в Аратте указывает общность пантеона богов, структура управления, языка и письменности в номовом государстве, а также назначение верховного жреца на должность из вне. На мой взгляд, Аратта, как одна из обособившихся колоний шумеров, возникла, вероятно, в середине — второй половине IV тысячелетия до н. э, наряду с колониями в долине Верхнего и Среднего Евфрата и в Юго-Западном Иране.
      - После произошедшего катаклизма, видимо, землетрясения, Аратта сильно пострадала. Жречество Ниппура не поддержало претензии Энмеркара на гегемонию и тот был вынужден отказаться от своих агрессивных планов, приняв участие в оказание гуманитарной помощи Аратте, что подчеркивает огромную роль города для шумерского мира как поставщика необходимых ресурсов. В дальнейшем, как известно, Урук в XXVIII—XXVII веках до н.э. в правление Лугальбанды и Гильгамеша объединил города-государства Южного Двуречья (I династия Урука). Поэма описывает начальный этап этой борьбы.
      - Вероятно, локализовать Аратту можно, исходя из пути гонца Энмеркара и исторических реалий. Она располагалась на территории современного Луристана и в указанный период была блокирована Эламом. Визит гонца в Аншан, существенно увеличивший время в пути, можно объяснить тем, что в время происходящих событий именно Аншан являлся столицей Элама до переноса ее в Сузы. Именно этим и вызван визит гонца Энмеркара в далекую эламскую столицу: более короткий путь проходил через территорию, подвластную Ниппуру. Можно предположить, что Энмеркар пытался также заручиться поддержкой эламитов в борьбе за гегемонию в Шумере.
      - Вряд ли Аратта является метрополией по отношению к шумерским городам. Сам факт того, что верховный жрец назначается в город из вне свидетельствует об обратном. Обычно так происходит именно с храмами, которые построены в колониях. Располагаясь в горах Загроса и выступая в роли перевалочного пункта для товаров из дальних регионов Азии (в частности, лазурита из афганского Бадахшана), в определенные моменты своей истории она испытывала шумерское и эламское влияние.
    • Мари: загадка падения
      Автор: Неметон
      В течение 1933-1939 и 1950-1957 годов было раскопано Мари, курганное погребение Телль-Харири на среднем Евфрате, ставшее одним из самых сенсационных открытий французской археологии. Были обнаружены остатки большого храма, дворца XVII в. до н.э царя Зимрилима с замечательными настенными росписями, среди которых изображение культовой процессии возведения царя на престол богиней Иштар, стоящей на спине льва.


      Найдена также большая статуя богини. Перед грудью она держит сосуд, связанный со статуей трубкой, из которой поступала вода. Голова была украшена короной с рогами, заплетённые рыжеватые волосы падали ей на плечи. Семь жемчужных нитей украшали шею. Вместо обычного для Переднего Востока изображения борьбы быка со львом на каменном сосуде из храма Иштар изображена борьба льва со змеей. На верхнем крае одного стеатитового сосуда виднелись изображения двух змей, которые переплелись между собой.

      Наибольший интерес представлял богатейший архив ценнейших документов, отражавших хозяйственную жизнь государства и дипломатических отношений, существовавших между государствами Передней Азии в I пол. II тыс. до н.э. Клинописная библиотека включала в себя около 20 тыс. таблиц, уцелевших после разгрома города вавилонским царем Хаммурапи в 1759 г. до н.э. Документы, найденные в Мари, позволили установить, что царь Эшнунны Ибалпель, Зимрилим, царь Мари, Хаммурапи, царь Вавилона, Римсин, царь Ларсы и Шамшиадад, царь Ассирии были современниками.

      Существующее представление о Мари не может считаться полным, поскольку археологические данные касаются, в основном периодов архаических и аморейских династий. Кроме даты разрушения Мари Хаммурапи, никакие другие временные границы периодов точно не известны, равно как и его реальное значение при династиях Аккада, III династии Ура и в эпоху шакканаков. Город с тысячелетней историей, как показывают раскопки, после разрушения вавилонянами, представлял собой небольшое поселение, причем масштаб разрушений был не менее страшный, чем в других городах- жертвах агрессивной политики Хаммурапи. Но, если последние нашли в себе силы возродиться, то Мари в последующие эпохи играло роль небольшого и малозначительного городского поселения, ничем не напоминавшего могущественный город –государство, правитель которого увел в плен последнего царя Ура Иби-Сина, разбив его в союзе с Эламом. Не было ли возникновение города итогом совпадения определенных условий, изменение которых и вызвало его скоротечный уход с авансцены в результате всего одного разрушительного похода извне?

      Для ответа на вопрос, следует выявить те географические, экономические и исторические условия, которые способствовали возвышению Мари в Северной Месопотамии. Как показывают аморейские источники, военная экспансия Мари осуществлялась вдоль реки и ее притоков. Именно река определяла основные интересы города, что вкупе с малой вероятностью военной опасности, исходящей от других городов долины, делало Мари важнейшей державой сер. III тыс. до н.э. в этом регионе. Угроза исходила от районов, отдаленных от реки: Северной Сирии, Хабура и Вавилонии. Первостепенное значение имело расположение Мари между этими регионами, что позволяло ему принимать участие в торговле на правах партнера или, выступая в роли посредника, осуществлять контроль за транзитом, взимая крупные пошлины. Источники, обнаруженные во дворце Зимрилима, убедительно показывают, что именно пошлины были источником богатства и могущества Мари. Вполне естественно, что главной задачей правителей Мари являлось удержание под своим контролем как самого Евфрата, так и его притоков, т.е. территории шириной 15 и длиной в несколько сот километров, при этом отражая набеги кочевников и борясь с воинственными устремлениями иных царств региона. Для самосохранения Мари необходимо было наличие особых условий, которые заключались в наличии равного или меньшего по силе окружения, неспособного бросить вызов его господству на Евфрате и помешать взиманию пошлин с проходящих судов. При наличии более сильного оппонента, во власти которого оказывался один из концов экономической оси – Евфрата с северо-запада на юго-восток, существование Мари ставилось под угрозу, т.к. его роль, как посредника в торговле, взимающего пошлину, ставилась под сомнение. С уменьшением экономических выгод уменьшалось и военное могущество, следствием чего возникала опасность уступить место посредника более сильному, либо полное уничтожение и превращение в своеобразный форпост захватчика для контроля за территорией. Последнее обстоятельство объясняет разрушение города Хаммурапи.

      Т.о. Мари могло благополучно существовать в условиях раздробленности на царства, приблизительно равных по силе, но было обречено на уничтожение при усилении одного из оппонентов и превращении его в империю. Поскольку Мари находилось на пересечении важнейших торговых путей между Сирией (дороги в Палестину, Средиземноморье и Анатолию), Хабуром и Месопотамией (пути из Ирана, Элама и Персидского залива), это обстоятельство и определило ее специфику, как среднеевфратского государства, несущего в себе черты, как сирийского, так и месопотамского влияния.