Абрамсон М. Л. Сицилийское королевство как особый вариант государственной структуры в Западной Европе

   (0 отзывов)

Saygo

Основанное Рожером II в 1130 г. Сицилийское королевство (Южная Италия и Сицилия) получило свое дальнейшее развитие и оформление при Фридрихе II Гогенштауфене. Попытаемся рассмотреть это своеобразное государство авторитарного типа в его завершенном виде, т. е. в 1220-1250 гг., акцентируя свое внимание лишь на отдельных важных, в основном недостаточно исследованных в данном аспекте до настоящего времени чертах.

Scribes_01_Kingdom_of_Sicily_Petrus_de_Ebulo.PNG
Разнообразие народов Сицилийского королевства. Liber ad honorem Augusti of Peter of Eboli, 1196 год
Frederick_II_and_eagle.jpg
Фридрих II Гогенштауфен с соколом. Миниатюра XIII века
Castello_di_melfi1.JPG
Мельфи, место подписания Мельфийских конституций 1231 г.

 

Утвердив после длительного сопротивления местного населения свою власть, Рожер II был вынужден принять во внимание его необычайную этническую пестроту (италийцы, еще не слившиеся с ними лангобарды, византийцы, арабы, евреи, к которым прибавились так называемые франки, главным образом нормандцы), соответственно бытование в нем разнообразных обычаев, разный характер социальной структуры и экономики Южной Италии и Сицилии, обусловленный историческими судьбами этих регионов, религиозные различия, наконец, множество культурных течений. Таким образом, перед Рожером стояла непростая задача не только подчинить себе эти гетерогенные элементы, но и включить их в новый политический организм. В Арианских ассизах 1140 г. он сохранил в силе в некоторых сферах гражданского права те обычаи лангобардов и франков, которые не противоречили новым законам1. Перед составлением Мельфийских конституций 1231 г. - свода законов, составившего каркас государства Фридриха II, по его приказу из всех областей были созваны старейшие жители, которые знали “ассизы короля Рожера, нашего деда, а также обычаи времен Рожера и Вильгельма второго”2. Итак, Арианские ассизы, некоторые законы Вильгельма II, в меньшей степени локальные обычаи, как и, разумеется, собственные более ранние законы и распоряжения (в первую очередь Капуанские ассизы 1220 г.) также были включены в Мельфийские конституции, которые позднее дополнялись новыми законами.

 

Заимствовав у Юстиниана представление о неограниченной власти государя, Фридрих говорит о своей непогрешимости: ему надо быть “отцом и сыном правосудия”3. Вслед за Рожером он утверждает: “Является святотатством судить о его [короля] решениях, предписаниях, помыслах и советах”4. Ересь рассматривается как “преступление оскорбления нашего величества” (crimen lese majestatis nostre)” (1,1), и первыми подверглись сожжению в следующем году не еретики, а вожди мессинских повстанцев5.

 

В то же время Фридрих исходит из реальных социальных, экономических и политических условий существования королевства. Большое место занимали в Конституциях законы, оформлявшие созданную Рожером вассальноленную иерархию, которая накладывалась на формировавшийся сеньориальный строй. Титул Арианских ассиз6, вновь повторяющийся в своде 1231 г., признает рыцарское достоинство лишь за лицами, унаследовавшими его (III, 59,1). И все же пришлось признать это звание за теми, кто приобрел его со времен Рожера, но с весьма типичной для ментальности Фридриха оговоркой: “в том случае, если они ведут рыцарский образ жизни” (III, 60). Одним из основных аспектов этого самого детального и совершенного для Европы XIII в. свода законов является санкционирование привилегированного положения дворянства (milites, nobiles) как в целом, так и в градуированном виде (графы, бароны, рыцари)7. Право фиксировало ту же непреодолимую пропасть между феодалами и горожанами, которая существовала, к примеру, во Франции. В то же время в основе ряда законов, касающихся дворян, лежит принцип максимальной концентрации власти в руках короля: провозглашается контроль за заключением браков дворянами более широкого круга, чем вассалы первой руки (III, 23), запрещается ношение оружия, за исключением поездок по делам (1, 10) и т. п. Единственным вынужденным отступлением был суд графов, баронов и рыцарей равными им, т. е. пэрами, “дабы в неприкосновенности сохранялась у всех благородных [лиц] нашего королевства должная честь” (1,47).

 

За церковью признается лишь ограниченное право суда над клириками; измена и другие преступления против государства находятся в сфере королевской юрисдикции (III. 45, король Вильгельм). Фактически духовенство попало в полную зависимость от короля.

 

Города были окончательно лишены вольностей. Все должностные лица должны назначаться королем; если же городская община осмелится избрать таковых, она “будет разрушена, и все люди этого города навеки превратятся в крепостных” (I. 50). И в самом деле, при подавлении восставших в 1232 г. сицилийских городов Фридрих, расправившись с жителями четырех крупных, полностью разрушил мелкие: Ченторби, Трайну и Монте Албано, “так, что и память о них не сохранилась”8. В 1239 г. он одобряет расправу с жителями Сан Анджело юстициария Абруцц, уничтожившего стены и дома города и казнившего часть жителей. “Мы хотим, чтобы место это навеки опустело”, - добавляет он9. Уцелевшие жители были расселены по трем деревням10. В следующем году, во время осады Беневента, этой, по выражению Фридриха, “скалы раздоров”, он требует, чтобы жители “дотоле иссушались муками голода, пока не подчинятся нашим приказам”. После взятия города его стены и башни были срыты11.

 

Ряд законов 1231 г. посвящен производственной деятельности ремесленников и торговцев. Об объединении их в цехи и гильдии или же регулировании этой деятельности городскими властями не могло быть и речи. За качеством изделий золотых и серебряных дел мастеров, кузнецов и слесарей, седельщиков, щитовиков и лучников, свечников и других ремесленников надзирали лица, назначенные из их среды местными чиновниками. О недобросовестности ремесленников следовало извещать королевскую курию (III. 49). Детально рассматривались случаи обмана покупателя купцами. Если нарушивший закон ремесленник или торговец не может уплатить штрафа размером в 1 фунт золота, его подвергают, “в назидание другим”, публичному бичеванию (торговца - с фальшивым грузом на шее), во второй раз ему отрубают руку, в третий - вешают (III. 49). Эти законы, как и другие, наиболее важные, вскоре были опубликованы в отдельных центрах королевства. Хроника нотария Риккарда де Сан Джермано, написанная в этом центре обширных владений Монте Кассино, не только содержит, в числе других данных, законы (так, Капуанские ассизы 1220 г. сохранились только в его передаче), но и позволяет проследить, каким путем их пытались выполнять на местах. По его сообщению, их публикация в Сан Джермано в 1232 г. сопровождалась предписанием должностным лицам избрать в каждом месте двух “достойных доверия” лиц, которые после клятвы на Евангелии усердно надзирали бы за ремесленниками и торговцами и передавали виновных великой курии или юстициарию данной провинции12.

 

Включение в Мельфийские конституции четырех глав, посвященных ремесленникам и купцам (III. 49,50,51,52), означало не только вмешательство во все сферы хозяйственной жизни, столь типичное для политики Фридриха. В них отчетливо прослеживается пренебрежительное отношение к горожанам. “Непомерно оскорбительной явилась для нашего Величества недавняя весть, - пишет он в 1239 г. одному из юстициариев, - что в нашем городе Салерно ты допустил избрание на должность судьи Маттео Куриале, человека невежественного, купца... Мы не желаем, чтобы законы... стали предметом торговли кем-либо из купцов, чьи руки неизменно проворно тянутся к наживе”. Купца следует отстранить, продолжает Фридрих, а на его место поставить человека достойного, верного и образованного13. Столь же традиционалистским было запрещение заниматься кредитными операциями, полностью соответствовавшее постановлениям церковных соборов. В законе подданным предлагается публично заявлять о “бесстыдстве ростовщиков” (usurariorum nequitia), а у последних конфискуется все движимое и недвижимое имущество (I. 6).

 

В этих законах проявилось полное непонимание роли городов, отличавшее Фридриха от французских и английских королей. А главное - его политика вообще не имела своей целью развитие местного производства и вывоз ремесленных изделий из страны. Как известно, Фридрих поощрял (из фискальных соображений) ввоз в страну северо- и среднеитальянских товаров и экспорт сельскохозяйственных продуктов. Не менее сокрушающим образом действовал на экономику страны все более усиливавшийся фискальный гнет (прямые и косвенные налоги, всевозможные пошлины и поборы, государственные монополии на изготовление шелковых тканей, торговля солью, железом и пр.). Приведем лишь одно свидетельство - письмо Фридриху юстициария Томмазо де Гаэта: “Дайте изнуренному королевству... возможность оправиться от тягот; пусть высохнут слезы и прекратятся страдания народов. Обращайтесь милосерднее с населением... дабы утешились души всех, кто уязвлен бременем бесчисленных налогов и поборов”14.

 

Если надзор за ремесленниками и торговцами не представлял, по-видимому, особых трудностей, то сложнее определить, насколько успешным было вмешательство государственной власти в сферу межфеодальных отношений, тем более, что многое зависело от резко менявшейся в разные периоды царствования Фридриха конкретной обстановки. О том, что такие законы во всяком случае в известной мере претворялись в жизнь, можно судить по его приказам и посланиям. Значительная часть сохранившегося за 1239-1240 гг. регистра - копий всех писем и предписаний королевской курии посвящена делам, связанным с ленным правом. Высочайшему контролю подвергалась передача после смерти владельцев феодов (подчас даже мелких) либо владений нефеодального типа - burgensatica, клятва верности “людей” новому сеньору и уплата последним вассального платежа королю15. Дети умерших ленников попадали под опеку лиц, представляющих короля, на которых возлагалась обязанность обеспечить сирот приличным, но все же умеренным содержанием, - чтобы не вводить в расходы казну16. Феодалам, а в отдельных случаях - даже простым горожанам давались разрешения на брак. При этом юстициарий должен был тщательно расследовать, являются ли будущие супруги “верными” и происходят ли из “верного рода”17. За женитьбу без согласия короля, которая затрагивала бы интересы курии, виновный заключался под стражу с конфискацией имущества, “чтобы другие не дерзали [совершать] подобное”18. У феодалов, которые предаются роскоши, отбирают лен, давая взамен определенное содержание19. Это объясняется как заинтересованностью в сохранении ленов в прежнем объеме, так и типично средневековым осуждением роскоши (которое Фридрих, разумеется, не относил к себе).

 

Таким образом, не довольствуясь законами, определявшими место и права той или иной группы в социальном организме, Фридрих предписывает правила поведения отдельных лиц. При этом он не ограничивается вмешательством в дела феодалов. Законами и письменными распоряжениями регулируется частная жизнь всех подданных. Риккард де Сан Джермано приводит обнародованные в 1220 г. Мессинские ассизы, в которых впервые упоминается “любимая многими” игра в кости. Правда, король еще не запрещает игру, замечая, что она является для ее участников развлечением, но сурово карает тех, кто во время этой азартной игры богохульствует20. Однако уже в 1224 г., когда проводятся очередные расследования среди населения с целью обнаружить нарушителей законов, к последним относят и игроков в кости (и “носящих оружие”)21. В 1226 г. в Сан Джермано (как, конечно, и в других городах) великий юстициарий Генрих де Морра доводит до сведения жителей законы, направленные против игроков и трактирщиков. Последним предписывается закрывать свои таверны по второму удару колокола к вечерне. Более того, после третьего удара колокола, “в ночные часы”, запрещается ходить (очевидно - всем жителям) по улицам. На специальных присяжных возлагается обязанность выявлять нарушителей (а следовательно - и игроков в кости) и карать их22. Наконец, один из законов свода 1231 г. упоминает конкретно те права, которых лишаются игроки в кости, а также те, “кто считает трактир своим домом”: им грозит “бесчестие” - infamia и пр. Особо оговаривается, что действие закона распространяется на предающихся этим порокам судей и нотариев, которые будут отстранены от должности, а также рыцарей, “позорящих свое достоинство такой постыдной жизнью” (III. 90). В июле того же года, во время очередных расследований на территории, подвластной Монте Кассино, к разыскиваемым преступникам (убийцам, прелюбодеям и пр.) были причислены также игроки, трактирщики и люди, “ведущие расточительный образ жизни”23. И в 40-е годы, по сообщению Риккарда, по всему королевству, наряду с государственными изменниками и людьми, поставленными вне закона, искали также игроков24. Согласно новому закону игроков, пьяниц, драчунов и “других людей, приверженных дурной жизни”, стали посылать на публичные работы25.

 

Таким образом, азартные игры и пьянство рассматривались как серьезные преступления и преследовались на протяжении всего царствования Фридриха II. Неуклонный и суровый надзор зa поведением подданных был, с его точки зрения, оправдан полученным государем свыше правом вмешиваться в их повседневный быт.

 

Следует отметить еще одну важную черту, свидетельствующую о круге представлений Фридриха и облике его государства. В Мессинские ассизы 1221 г. был включен закон, дающий разрешение каждому человеку по его усмотрению безнаказанно карать богохульствующих странствующих певцов и музыкантов (ioculatores)26. По сути своей отношение к ним Фридриха не отличается от отношения к игрокам: заранее предполагается, что и они предаются богохульству. Все, что находилось за рамками официальной, придворной культуры, вызывало у него подозрение и неприятие.

 

Политика поселения в государстве иностранцев зависела от сложившейся в то или иное время ситуации. В 1231 г. в особом законе речь идет о том, что желательно приглашать чужеземцев вместе с их семьями и предоставлять им льготы, ибо тем самым увеличится население страны27. Два года спустя в указе говорится прямо противоположное: нравы населения королевства достойны похвалы, но их чистота замутняется в результате браков с чужаками, приводящими к смешению разных народностей. Постепенно растет ненадежность и порочность народов, и посему для браков с иностранцами необходима королевская санкция28. И в дальнейшем в каждом отдельном случае для натурализации в Сицилийском королевстве чужеземцев действительно требовалось специальное разрешение Фридриха. Оно давалось лишь человеку, жившему в стране в течение долгого времени, проявившему свою преданность Фридриху, поклявшемуся, что он никогда не покинет королевства, и сверх того имевшему намерение жениться на местной жительнице, не владеющей феодом29. В одном из писем Фридриха говорится об общем приказе (не дошедшем до нас), запрещающем давать иноземцам публичные должности. В письме делается исключение для профессора гражданского права Маттео из Пизы, который уже семь лет живет в стране и в выполнении своих обязанностей выказал верность королю. И все же ему разрешается стать адвокатом лишь при условии, что он представит поручителей30. Кроме того, как видно из двух писем 1235 г., лица, прибывшие из других стран и осевшие на землях церковных и светских сеньоров, подлежали тому же принудительному переселению на домен, как и (по закону III. 6) зависимые люди; это входило в компетенцию так называемых revocatores hominum31.

 

Для того, чтобы обеспечить свой аппарат управления кадрами образованных и преданных ему чиновников, Фридрих основывает в Неаполе первый в Европе государственный университет (1224 г.). Отныне жители королевства обучаются на юге Италии, а не в высших школах североитальянских коммун (прежде всего Болонской школе права), где они могли бы проникнуться столь опасными, сеточки зрения Фридриха, идеями “ненавистной свободы”32. Центральное место в Неаполитанском университете занимало преподавание права: из 21 известного нам преподавателя 13 являлись юристами, знатоками главным образом гражданского права33. “Постоянная забота побуждает нас, - пишет он, - стремиться к тому, чтобы верноподданные жители нашего королевства находили [в нем] плоды знаний... не будучи вынужденными выпрашивать чужую помощь”34. Настоятельно приглашаются “ученые мужи”, которым он обещает обилие плодов земных и морских и другие блага, а школярам, вдобавок, книги взаймы35. Важно отметить две особенности этих писем. Фридрих намерен сам назначать преподавателей (а в дальнейшем - контролировать занятия). Еще существеннее следующее заявление: “Пусть под страхом наказания... ни один из школяров не осмеливается покинуть королевство с целью обучения [в другом месте]”. Даже в самой стране запрещается преподавать или учиться где-либо кроме Неаполя. Родителям же преписывается под угрозой той же кары вернуть до дня св. Михаила своих детей, получающих образование за пределами государства36. Таким образом, налицо политика монополизации высшего образования. Более того, в 1226 г., после повторного создания Ломбардской лиги городов, направленной против Фридриха, он предпринял безуспешную попытку закрыть школу в Болонье вместе с другими университетами коммун - членов лиги: в акте, объявляющем эти города вне закона, в частности, провозглашается: “Приказываем навеки удалить из этих городов школы”37.

 

Университет, прекративший свое существование в 1229 г., во время нападения папских войск на Южную Италию, был вновь открыт 5 лет спустя. Фридрих обращается к “докторам теологии, профессорам обоего права и магистрам свободных искусств”, приглашая их в Неаполь. Вновь повторяется клише относительно изобилия, которым славится город. Преподавателям и студентам будут предоставлены королевская защита и некоторые привилегии38. О значении, которое король придавал возвышению университета, свидетельствуют новые обращения в 1239 г. к жителям королевства и иностранцам (за исключением тех, кто происходит из мятежных городов). Речь идет здесь о расцвете наук на пользу учащимся, магистрам и во славу государя и о защите чиновниками дарованных студентам привилегий39. Однако университет так и не смог занять видного положения и стать соперником Болонской школы, в значительной мере - из-за обременительной опеки, тяготевшей над профессорами и студентами, - связанной с общим духовным климатом, господствовавшим в королевстве, который препятствовал свободному развитию культуры.

 

Двоякое значение имело требование обязательных испытаний, проводимых самим королем или заменяющим его лицом, всех судей, прежде чем они будут допущены к государственной должности (1.79): с одной стороны, оно гарантировало достаточно высокую их квалификацию, но с другой - означало, что ни один юрист не мог выполнять свои обязанности без санкции главы государства. Впрочем, нам не известно, удалось ли этот закон реализовать на практике.

 

Весьма характерна для Фридриха противоречивая политика в отношении сарацин и евреев. Как тем, так и другим Мельфийскими конституциями гарантируется безопасность: “Мы никоим образом не можем лишать иудеев, а также сарацин нашей могущественной защиты, ибо различие религий возбуждает к ним вражду и лишает всякой другой помощи” (I. 27). В 1223 г., когда после длительной партизанской борьбы в горах Сицилии часть сарацин прекратила сопротивление, Фридрих поместил сдавшихся (очевидно, около 16 тыс. чел) в давно опустевший город в Апулии Лючеру, превращенный им в военную колонию40. Обрабатывая окрестные земли за оброк, сарацины в случае необходимости привлекались в войско в качестве пехоты и легко вооруженной конницы. В городе были построены мечети и минареты; исповедание ислама разрешалось, но мусульмане платили за это особый подушный налог - джизию.

 

Однако закон ставит сарацин и евреев в приниженное положение: если после убийства христианина не удается обнаружить виновного, местные жители платят 100 августалов, при убийстве иудея или сарацина - 50 (I. 28).

 

Если в 1230 г. Фридрих предоставляет сарацинам Лючеры право беспошлинно заниматься торговлей во всех провинциях Юга, то уже в следующем году по таможенному тарифу Сипонто и Неаполя купцов-сарацин обязывают платить при вывозе товаров из страны пошлину, более чем в три раза превышающую ту, которую платят христиане41. В конце 1239 г., когда общая обстановка в связи с новым отлучением Фридриха обострилась, он запрещает всем сарацинам свободное передвижение по стране. В послании, направленном должностным лицам Южной Италии, говорится: “заставьте всех сарацин, которые находятся на территории вашей юрисдикции, отправиться в Лючеру и [постоянно] пребывать там”42.

 

В отношении евреев Фридрих проявляет ту же веротерпимость. Прибывшим из Северной Африки в Палермо евреям он предлагает дать пустующую синагогу. Они получают в аренду рощу финиковых пальм под городом, плантации сахарного тростника (а специалистам поручается изготовлять сахар), возможность сеять коноплю, индиго и другие растения, до тех пор не выращивавшиеся на острове43. И вместе с тем парадоксальным образом Фридриха сближает с папством и духом церковных канонов отношение к евреям как к неполноценной расе. Согласно Мессинским ассизам 1221 г. евреям предписывалось носить на платье голубую нашивку, чтобы можно было отличать их от христиан. У нарушителей конфисковывалось имущество, а не владевшим им следовало выжигать на лбу клеймо раскаленным железом44.

 

Фридрих общается с живущими при дворе арабскими и еврейскими учеными, но сарацины и евреи считаются “рабами курии”. Пренебрежительное отношение средневекового европейца к тем и другим сочетается в нем с широтой взглядов в интеллектуальной сфере. Вольномыслие Фридриха кончается там, где возникает угроза противодействия ему сицилийских арабов или же где появляется возможность широкого и жесткого использования иноверцев в интересах фиска (по этой причине производство и окраска шелка, монополия на которые принадлежала короне, были переданы евреям)45.

 

Первоочередной задачей Фридриха являлось создание такого бюрократического аппарата, который являлся бы эффективным орудием его политики.

 

Кодексом 1231 г. был сформирован разветвленный аппарат - от великого юстициария и других членов королевской курии через среднее звено - юсгициариев, стоявших во главе провинции, и камерариев - к баюлам, судьям, нотариям и, наконец, кастелланам, сборщикам налогов и пошлин и пр. Связь бюрократии с ленной системой была полностью порвана: должностными лицами являлись не вассалы короля, а чиновники на жаловании.

 

В центральном органе - верховной курии не существовало разграничения функций между ее членами (за исключением великого юстициария), хотя в Мельфийских конституциях и идет речь о необходимости избежать “опасного смешения должностей” (1.60). Обязанности адмирала, логотета и других высших чиновников определялись самим королем и постоянно менялись, что было естественным следствием их полной зависимости от государя. В 1240-1244 гг., “извлекая новые законы из собственного лона и измышляя новые лекарства против новых злоупотреблений”, Фридрих еще более расширил круг обязанностей великого юстициария. Отныне он вершит верховный суд, наказывает юстициариев и судей за злоупотребление властью, рассматривает петиции, освобождает незаконно заключенных и т. д. (I. 38; I. 39; I. 42). Провинциальные юстициарии, назначившиеся самим королем, кроме высшей юрисдикции, административной и военной власти, надзирали во время постоянных объездов своей территории за деятельностью всех остальных должностных лиц и за жителями провинции, чтобы “исправлять наглость злодеев”46. Они имели право производить домашние обыски, аресты и конфискации имущества. Камерарии и баюлы совмещали фискальные функции с судом по гражданским делам (I. 66). С 40-х годов камерарии наблюдают за тем, как баюлы и судьи выполняют свои обязанности, и наказывают виновных (I. 62,2; I. 74). Должность баюлов подчас отдавалась на откуп, что могло служить источником злоупотреблений, и хотя позднее это было запрещено, растущая нужда в деньгах побуждала продолжать подобную практику47.

 

Чиновники имели повышенный правовой статус, ибо “они представляют личность короля” (III. 40). Совершенные против них преступления карались вдвойне (I. 30). Судью или публичного нотария запрещалось назначать из крестьян, детей клириков или бастардов (III. 59, 60). В 1248 г. Фридрих с негодованием пишет, что некий Маттео, незаконного происхождения, “безрассудно осмелился занять должность публичного нотария”, и приказывает сместить его48.

 

Содержавшиеся уже в Мельфийских конституциях меры по контролю над должностными лицами всех рангов в дальнейшем все более ужесточаются. Непременным условием их назначения было происхождение из другой местности - чтобы они не имели в данном округе ни родственников, ни владений (1.70). Взяточничество чиновников объявлялось публичным преступлением (II. 50, 3). За получение денег, лошадей, оружия или других ценностей от местных жителей они не только лишались должностей, но и платили фиску штраф, в четыре раза превышавший размеры подношения (I. 54). Подкуп баюла или судьи рассматривался особо: если он, получив взятку, произносил незаконный приговор, ему отрубалась рука (I. 74), если приговорил к смерти - подлежал казни (I. 50). Той же каре подвергался чиновник, виновный в присвоении государственных средств - “если король не смилостивится” (I. 36). Юстициарии, а позднее и специальные magistri rationales контролировали деятельность, доходы и расходы чиновников. В 1240 г. Фридрих потребовал вернуть задолженность у всех лиц, занимавших какие-либо должности в королевстве за последние двадцать лет49. Сборщикам прямого налога - коллекты предписывалось никому не давать отсрочки, не страшась даже могущественных и знатных особ50. Это не давало положительных результатов: об “эксцессах” сборщиков говорится в ряде распоряжений.

 

Чиновники отвечали за недостачу собственным имуществом; если они умирали, ущерб должны были возместить их дети, вдовы или другие ближайшие родственники51. Все это лишь подталкивало должностных лиц на вымогательства. В 1241 г. Фридрих II заявляет, что, страшась ареста, королевство покинуло много лиц, управлявших некогда государственным имуществом. Опасаясь, что королевство лишится жителей, он приказывает юстициарию разрешить им возвратиться и, если они не будут уличены в серьезном преступлении, вернуть им их собственность52. Ненадежными считались также кастелланы, ведавшие военными крепостями, и члены их гарнизонов; поэтому особо назначенным лицам предписывалось являться в крепости для ревизии еженедельно, причем неожиданно - чтобы застать их врасплох53.

 

Страна была опутана сетью осведомителей. Они, наряду с чиновниками, надзирали как за повседневной жизнью людей любого статуса, так и за должностными лицами (которые, таким образом, находились под двойным контролем). Деятельность осведомителей (denunciatores) всячески поощрялась: в случае обоснованности обвинения они получали часть имущества, конфискованного по суду у виновного. Рассказывая о проведенном в 1232 г. в области Сан Джермано розыске лиц, пользующихся дурной славой, Риккард сообщает, что сведения о них, равно как имена доносчиков, заносились в специальные книжечки (libelli); это вызвало, замечает хронист, немалые раздоры54. Со временем подозрительность по отношению к частным лицам и чиновникам еще более усиливалась55. Росли преследования тех, кого с основанием или без основания сочли виновным в деяниях или даже помыслах, опасных для короля.

 

Как отмечалось выше, одной из основ создаваемого государства было положение о неограниченной власти его главы. В связи с этим рассмотрим характер и место в королевстве созывавшихся Фридрихом время от времени общих курий, или ассамблей (curie generales, colloqia). На собраниях 1220 и 1221 гг. были обнародованы Капуанские и соответственно Мессинские ассизы. Курия 1225 г. в Фодже имела своей целью “позаботиться о мирном состоянии королевства и общем спокойствии”, а также “выявить тяготы, возлагаемые на подданных должностными лицами”. Состав этих собраний неясен. На “общую курию” в Мельфи в июле 1231 г. были вызваны, кроме прелатов и светских знатных лиц, “многие горожане королевства” - для того, чтобы выслушать приказ о сборе некоторых торговых поборов и сообщение о Мельфийских конституциях56. Судя по этим сведениям, роль собранных лиц была совершенно пассивной. В следующем году, после того как в городах Сицилии начались беспорядки, Фридрих рассылает из Фоджи по всему королевству распоряжение о том, чтобы из каждого города к нему явилось двое “из лучших людей [для обсуждения вопроса] о пользе королевства и общем благе”57. Об ассамблее в Мессине (1234 г.) сохранилось больше данных. Король возвестил, что отныне, заботясь о спокойствии подданных, он намерен устраивать дважды в год, в твердо установленный срок и в установленных местах (в пяти центрах королевства) “торжественные курии” с участием не только прелатов, графов и баронов, но и представителей “верных и добропорядочных” городов - по четыре от крупных и по два от мелких. На этих собраниях каждый сможет обратиться с жалобой на любое должностное лицо, повинное в нанесенных ему притеснениях, а представитель короля передаст эти жалобы в великую курию58. Наконец, весной 1240 г. имперская канцелярия рассылает юстициариям провинций и отдельно - “баюлам, судьям и всему народу” приказы отправить на ассамблею в Фоджу по два посланца от каждого большого города и по одному - от малого, чтобы узнать там о королевской воле и сообщить о ней всем подданным59.

 

Итак, горожанам давалась возможность проявить лишь весьма ограниченную активность - обсудить меры, которые пошли бы на пользу государству и обращаться с жалобами на чиновников любого ранга; главной же целью созыва было объявление о воле государя. По-видимому, представители городов привлекались на генеральные ассамблеи только с 1231 гг. Провинциальные курии, скорее всего, ни разу не собирались, а генеральные - спорадически. Собрания представителей социальных групп, особенно - горожан вообще не вписывались в основное направление политики Фридриха. По всей вероятности, эта мера была вынужденной и, прибегая к ней, он рассчитывал таким путем несколько упрочить свое положение в стране. В целом же ни общая расстановка в королевстве, ни позиция, твердо занятая Фридрихом по отношению к жителям городов, не сулили каких-либо реальных последствий от их участия в этих собраниях. Подобные ассамблеи не имели ничего общего с органами сословного представительства Англии или Франции, ибо никаких предпосылок для складывания хотя бы в зачаточной форме сословной монархии в Сицилийском королевстве не появилось. К тому же на ассамблеи посланцы городов не выбирались, а назначались из людей “почтенных, доброй славы”, а главное - “верных”, т. е. таких, кто не пытался бы возражать Фридриху. Казалось бы, некоторое влияние на ход государственных дел могли оказать те горожане (в основном патриции), которые занимали отдельные высокие места в бюрократической пирамиде. Однако они являлись только послушными исполнителями воли короля (а иногда кончали тем, что принимали участие в заговоре против него).

 

Фридрих нередко обращается к своим сицилийским подданным с уверениями, что они являются избранным народом, пишет о своем единодушии с ними. Впрочем, такие заверения нередко заканчиваются словами, что он отягощает их поборами “не без большого сострадания”, призывом, чтобы они “радостно поспешили” заплатить очередной налог60. И все же в этих посланиях нетрудно заметить, если обратиться к кругу представлений Фридриха II, его искреннюю приверженность к королевству, ибо он уверовал в возможность пользоваться в нем всей полнотой власти. Недаром он называет Сицилийскую монархию “нормой королевств” (1.95), а комментатор Мельфийских конституций Андреа де Изерния - “матерью тиранов”61. “Справедливо считается свободным тот, кто... принадлежит императорскому высочеству и королевской власти” - гласит один из законов (III. 4).

 

Стремясь создать культ императора, стать на недосягаемую высоту над всеми, Фридрих окружает себя пышностью, поражающей современников. По примеру византийских императоров он приказывает называть себя василевсом, вводит торжественный придворный церемониал; публично вместо него обычно говорит логотет. Из его канцелярии исходят восхваления, в которых византийский придворный слог и античные реминисценции сочетаются с библейскими образами.

 

Подведем краткие итоги. Привнесенные отчасти из Нормандии особенности ленной системы и государственного устройства были дополнены заимствованными в Византии и у арабов приемами фискального и административного управления. Таким образом, норманны заложили в ХII в. основы феодального государства с сильной центральной властью. Но Фридрих II не был простым продолжателем норманской традиции; значительные изменения в государственной структуре были связаны с появлением нового фактора - подчинения Сицилийского королевства, его хозяйства и фискальных ресурсов имперской идее. Эта заранее обреченная на неудачу политика требовала огромных средств, источником которых являлось королевство вообще и города, роли которых он не смог оценить, в частности. Подобная политика не могла вызвать стремления к сближению с королевской властью ни у рыцарей (пытавшихся в своем большинстве, особенно в последний период его правления, уклониться от несения службы в войске), ни у горожан. Оставался бюрократический аппарат, состоявший из лиц различного происхождения: рыцарей, купцов и финансистов, лишь в незначительном числе - клириков, которые назначались по принципу образованности и личной преданности королю. Однако этот аппарат разъедала коррупция, с которой Фридрих был бессилен бороться, так как по мере его расширения контроль над чиновниками становился все менее эффективным. Растущее недовольство широких социальных групп побудило к строительству крепостей и увеличению войска, что еще более, наряду с внешними войнами, усилило налоговое бремя. Создавался порочный круг, из которого не было выхода. Чем полнее было подавление всех общественных сил, которые потенциально могли бы быть политически активными, тем более, особенно в 40-е годы, усиливалось скрытое и явное сопротивление как целых групп, так и отдельных приближенных (восстание в 1240 г. Беневента, заговор в 1246 г. ряда влиятельных должностных лиц, мятеж в том же году сарацин на острове, предполагаемая измена три года спустя Петра Винейского - ближайшего помощника Фридриха, покончившего с собой в заключении). Размывание того сравнительно узкого слоя, которому мог доверять Фридрих, шло параллельно с процессом подрыва хозяйственных основ и политическим ослаблением королевства. Можно с полным основанием считать одним из факторов, определивших характер и облик Сицилийского королевства, возведенные в систему крайнюю подозрительность по отношению ко всем, всемерное поощрение слежки и доносов, вмешательство в частную жизнь подданных, огосударствление культуры, террор, особенно усилившийся к концу правления Фридриха. “Королевство, в котором никто не осмеливается пошевелить рукой или ногой без твоего приказа”, - писал Фридриху папа62. Все это было вызвано не только суровыми условиями борьбы с городами Северной и Средней Италии и папством, но и стилем мышления Фридриха II, его представлением о деспотическом государстве как об оптимальной форме правленния. “О, счастливая Азия, о счастливые властители Востока, которые не страшатся оружия своих подданных”, - пишет он в 1248 г. византийскому императору Иоанну Ватацу63. Замысел Фридриха построить государство, используя людей как кирпичики для возводимого им здания, не мог увенчаться успехом. Созданное им государство продержалось лишь сравнительно короткое время - до смерти Фридриха, хотя отдельные его особенности сохранились на Юге Италии на протяжении столетий.

 

Примечания

 

1. Brandileone Fr. II diritto romano nelle leggi noimanne e sveve dei regno di Sicilia. Roma, 1854. App.: Codice Vaticano. TiL 1. (Далее: Cod. Vatie.).
2. Winkelmann Ed. Acta imperii inedita saeculi XlII / Innsbruck, 1880. Bd. 1, N 761 (1230). (Далее: W. Acta.).
3. Huillard-Briholles J. L. A. Historia diplomatica Friderici secundi. P., 1854. T. IV. Ps 1,1, 31. (Далее: H-B). Ссылки на отдельные законы в дальнейшем включены в текст, причем римской цифрой указывается книга (свод делится на три книги), а арабской - глава.
4. Cod. Vatie. Tit XVII; Const 1,4.
5. H-B IV. Ps 1. P. 445.
6. Cod. Vatie. Tit XIX.
7. См.: Абрамсон М. Л. Законодательство Фридриха II и социальная практика в Сицилийском королевстве // Проблемы итальянской истории. 1987. С. 195-197.
8. Chronicon Siculum breve // Н-В I. Р. 905.
9. Н-В V. 2. Р. 827 (1240).
10. Н-В V. 2. Р. 827 (1240).
11. Н-В V. 2. Р. 689 (1240); Ryccardi de Sancto Germano Chronica / A cura di C.A. Garufi // Muratori L. A. Rerum italicarum scriptores. 1937. Nuova serie. T. 7. Ps 2. P. 208 (Далее: Ryccardi Chronica).
12. Ryccardi Chronica P. 177-180
13. Н-В V. 1.Р. 491-^92.
14. Цит. по: Kehr Р. Das Brieibuch des Thomas von Gaeta Justitiars Friedrichs II. Roma, 1905. S. 53-55.
15. W. Acta. N 885 (1242); Н-В V. 2. Р. 680-681 (1240).
16. W. Acta. N 885 (1242), 888 (1242), 894 (1242).
17. Ibid. N 871 (1241), 890 (1242), 906 (1242).
18. Н-В V. 2. Р. 835-836 (1240).
19. W. Acta. N 927 (1248).
20. Ryccardi Chronica. Р. 94-95.
21. Ibid. Р. 113.
22. Ibid. Р. 141.
23. Ibid. Р. 171.
24. Ibid. Р. 213-214.
25. Novae const. I. 53.
26. Ryccardi Crtionica. P. 97.
27. Novae const. § 14; W. Acta, N 799.
28. H-B IV. 1. P. 458-459.
29. W. Acta. N 869 (1241), 902 (1242).
30. Ibid.N 855 (1241).
31. Ibid.N 806 (1235), 807 (1235).
32. Н-В IV. 2. Р. 873.
33. Э. Канторович приводит перечень всех преподавателей и их специальностей: Kantorowicz E. Kaiser Friedrich der Zweite. Erganzungsband: Quellennachweise und Exkurse. B., 1931. IV Exkurs. S. 270-273.
34. Н-В II. 1. P. 447 sq. (1224).
35. Ryccardi Chronica P. 114-116.
36. Ibid. P. 114-115.
37. Constutiones et acta publiea regum et imperatorum. T. II // MGH. Legum sectio IV / Ed. L. Weiland. Hannover, 1896. N. 107. P. 139.
38. H-B IV. 1. P. 496-498.
39. H-B v. 1. P. 493-496; W. Acta. N 842.
40. Ryccardi Chronica. P. 109; H-B II. P. 393.
41. W. Acta. N736 (1230), 790 (1231).
42. Н-В V. 1. Р. 626-627.
43. Ibid. Р. 572-574 (1239).
44. Ryccardi Chronica. Р. 96.
45. W. Acta. N 785 (1231), 796 (1231).
46. Н-В V. 1. Р. 563 (1239).
47. Н-В V. 1. Р. 570 (1239). Р. 596 (1239); Н-В. V. 2. Р. 823. (1240), 824 (1240), 984 (1240).
48. W. Acta. N 934.
49. Н-В V. 2. Р. 961-969, 1001.
50. Н-В V. I. P. 415 (1239).
51. Н-В V. 2. Р. 959 (1240); W. Acta. N 889 (1242), 900 (1242), 903 (1242).
52. W. Acta. N 854.
53. Н-В V. 1. Р. 412 (1239); W. Acta. N 840 (1240); Ryccardi Chronica. Р. 204.
54. Ryccardi Chronica. P. 177.
55. См., например: Н-В V. 1. P. 731-732 (1240) - приказ рассмотреть дело о подозрительных лицах (suspecti) в Абруццах. О доносах, поступавших в генеральную курию, и расследованиях обвинений, содержавшихся в этих доносах, см.: Н-В V. 2. Р. 889, 898-899, 899-900,914-916 (1240).
56. W. Acta. N 787; Н-В IV. 1. Р. 1.
57. Ryccardi Chronica. Р. 183.
58. Н-В IV. 1. Р. 460-462; Ryccardi Chronica. Р. 187-188.
59. Н-В V. 2. Р. 794-795, 795-796, 796-798; Ryccardi Chronica. Р. 205.
60. W. Аса. N 811 (1238), 856 (1241); Н-В V. 1. Р. 273-274 (1238).
61. Н-В IV. 1.Р. 253.
62. Epistolae saeculi XIII ex regestis pontificum romanorum selectae / Ed. G. H. Pertz. B., 1883. N 703. P. 602.
63. H-B VI. I. P. 686 (1248).




Отзыв пользователя

Нет отзывов для отображения.


  • Категории

  • Файлы

  • Записи в блогах

  • Похожие публикации

    • Хазанов А.М. Кочевники и внешний мир.
      Автор: hoplit
      Просмотреть файл Хазанов А.М. Кочевники и внешний мир.
      Хазанов А.М. Кочевники и внешний мир. Издание третье, дополненное. Алматы. 2002. 604 с.
      Первое издание было в 1984-м. В 2008-м - вышло четвертое.
      Благодарности и уведомления………………………………. 5
      Предисловие ко второму изданию…………………………… 8
      Предисловие к третьему, казахстанскому изданию………….. 57
      Введение. Феномен номадизма: мифы и проблемы….. 66
      Глава I. Номадизм как особый вид производящей экономики……………………………………………… 83
      Что такое номадизм……………………………………...  83
      Основные формы скотоводства………………………… 86
      Видовой состав стада……………………………………. 97
      Численность стада……………………………………..… 101
      Характер использования экологических зон…………… 107
      Характер перекочевок…………………………………… 112
      Характер утилизации продуктов скотоводческого
      хозяйства и системы питания…………………………… 115
      Основные типы кочевого скотоводства………………… 116
      Проблемы баланса и неавтаркичность кочевого хозяйства…………………………………………………. 153
      Глава II. Происхождение кочевого скотоводства…………….. 174 
      Глава III. Социальные предпосылки взаимоотношений номадов с внешним миром……………………………………… 217
      Аборигенная модель (native model), научная модель и реальная действительность ……………………………………… 217
      Проблема собственности в кочевых обществах…………….  222
      Семья, хозяйство и община в кочевых обществах………….  227
      Родство и происхождение в кочевых обществах…………..  242
      Сегментарные системы в кочевых обществах………………  250
      Высшие уровни социально-политической организации в кочевых обществах .......................... ………………………………………. 256
      Имущественное неравенство и социальная дифференциация в кочевых обществах…………………………………………… 262
      Кочевые вождества…………………………………………. …………. 279
      Тема и вариации ................................ ............. ……...……………….......... 285
      Глава IV. Способы адаптации номадов к внешнему миру..................................................................... ………………............................. 323
      Седентаризация ............................................... ………………................ 324
      Торговля и торговое посредничество....... …………………………………. 328
      Подчинение и различные формы зависимости кочевников от оседлых обществ ........................... ………………….…..................... 341
      Подчинение и различные формы зависимости оседлых обществ от кочевников ......................... ………………………... ……… 354
      Глава V. Номады и государственность……...……………………………… 362
      Кочевая государственность и условия ее возникновения……………………………….................................... 362
      Основные типы и тенденции возникновения и эволюции кочевой государственности  ………………………………........... 366
      Евразийские степи, полупустыни и пустыни…………………………… 369
      Средний Восток .............................................. ……………………………….. 408
      Ближний Восток............................................. ……………………………….. 422
      Восточная Африка ......................................... ………………………………. 444
      Выводы…………………………………………………………………… 450
      Вместо заключения: внешний мир и кочевники……………… …. 461
      Послесловие, к третьему изданию.
      Кочевники в истории оседлого мира .................. ………………………………… 464
      Сокращения……………………………… ………………………………. 489
      Библиография........................................................................................................... 491
      Оглавление...........................................................................................................603
      Автор hoplit Добавлен 27.05.2020 Категория Великая Степь
    • Хазанов А.М. Кочевники и внешний мир.
      Автор: hoplit
      Хазанов А.М. Кочевники и внешний мир. Издание третье, дополненное. Алматы. 2002. 604 с.
      Первое издание было в 1984-м. В 2008-м - вышло четвертое.
      Благодарности и уведомления………………………………. 5
      Предисловие ко второму изданию…………………………… 8
      Предисловие к третьему, казахстанскому изданию………….. 57
      Введение. Феномен номадизма: мифы и проблемы….. 66
      Глава I. Номадизм как особый вид производящей экономики……………………………………………… 83
      Что такое номадизм……………………………………...  83
      Основные формы скотоводства………………………… 86
      Видовой состав стада……………………………………. 97
      Численность стада……………………………………..… 101
      Характер использования экологических зон…………… 107
      Характер перекочевок…………………………………… 112
      Характер утилизации продуктов скотоводческого
      хозяйства и системы питания…………………………… 115
      Основные типы кочевого скотоводства………………… 116
      Проблемы баланса и неавтаркичность кочевого хозяйства…………………………………………………. 153
      Глава II. Происхождение кочевого скотоводства…………….. 174 
      Глава III. Социальные предпосылки взаимоотношений номадов с внешним миром……………………………………… 217
      Аборигенная модель (native model), научная модель и реальная действительность ……………………………………… 217
      Проблема собственности в кочевых обществах…………….  222
      Семья, хозяйство и община в кочевых обществах………….  227
      Родство и происхождение в кочевых обществах…………..  242
      Сегментарные системы в кочевых обществах………………  250
      Высшие уровни социально-политической организации в кочевых обществах .......................... ………………………………………. 256
      Имущественное неравенство и социальная дифференциация в кочевых обществах…………………………………………… 262
      Кочевые вождества…………………………………………. …………. 279
      Тема и вариации ................................ ............. ……...……………….......... 285
      Глава IV. Способы адаптации номадов к внешнему миру..................................................................... ………………............................. 323
      Седентаризация ............................................... ………………................ 324
      Торговля и торговое посредничество....... …………………………………. 328
      Подчинение и различные формы зависимости кочевников от оседлых обществ ........................... ………………….…..................... 341
      Подчинение и различные формы зависимости оседлых обществ от кочевников ......................... ………………………... ……… 354
      Глава V. Номады и государственность……...……………………………… 362
      Кочевая государственность и условия ее возникновения……………………………….................................... 362
      Основные типы и тенденции возникновения и эволюции кочевой государственности  ………………………………........... 366
      Евразийские степи, полупустыни и пустыни…………………………… 369
      Средний Восток .............................................. ……………………………….. 408
      Ближний Восток............................................. ……………………………….. 422
      Восточная Африка ......................................... ………………………………. 444
      Выводы…………………………………………………………………… 450
      Вместо заключения: внешний мир и кочевники……………… …. 461
      Послесловие, к третьему изданию.
      Кочевники в истории оседлого мира .................. ………………………………… 464
      Сокращения……………………………… ………………………………. 489
      Библиография........................................................................................................... 491
      Оглавление...........................................................................................................603
    • Фестский диск: попытка анализа
      Автор: Неметон
      Фестский диск                                                                                                                                          Место обнаружения  диска во дворце Феста
      1.     обе стороны диска покрыты оттиснутыми при помощи штемпелей печатями, что, возможно, связано с необходимостью его тиражирования. В контексте предположения о том, что возникновение дворцовых ансамблей было результатом реализации широкой строительной программы, направляемой из одного центра — Кносса, можно предположить, что содержание диска из Феста можно ретранслировать на Кносс, как возможный первоисточник зафиксированной на диске информации.

      2.     Установлено, что знаки наносились справа налево печатником левой рукой. Практика использования печатей на Крите подтверждена археологически (например, мастерская по производству печатей в Малии). Уникальность диска и его существование в единственном числе (что не исключает обнаружение подобных дисков в будущем) может указывать на специфичность содержания, которое имеет большое религиозное значение. Это подтверждает обнаружение диска в главной ячейке тайника, замаскированного в полу комнаты под слоем штукатурки, наряду с пеплом, черноземом и большим количеством обгоревших бычьих костей, что также указывает на то, что диск имеет религиозное значение и представлял несомненную ценность для тех, кто поместил его в тайник.

      3.     Тот факт, что рисунки на диске не имеют сколь-нибудь четкого соответствия в других письменностях и очень мало напоминают знаки критского рисуночного письма, а также, что количество знаков диска (45) слишком велико для буквенного письма и слишком мало для иероглифического, может указывать на то, что знаки диска не являются образчиком какой-либо письменности и являются фиксацией некой последовательности, на что указывает повторение групп знаков на сторонах А и Б.

      Фестский диск: стороны А и Б

      4.     На обеих сторонах идентичное количество делений (ячеек); сторона А – 31, сторона Б – 30.

      5.     спиральное расположение знаков указывает на солярную символику, которая, в свою очередь, позволяет связать содержание диска с мифом о Минотавре, культом лабриса и почитанием Великой богини, имевшей обширную географию (Реи, Астарты, Кибелы, Деметры, Исиды, Артемиды).

      Можно предположить, что каждый знак обозначает разные типы объектов, совокупность которых, с учетом функциональных различий, позволяет предположить фиксацию элементов некой церемонии.  Использование священных растений, музыкальных инструментов, ритуальных предметов и принесение жертв позволяет предположить, что перед нами символическое изображение религиозной церемонии. Антропоморфные знаки и сельскохозяйственные инструменты указывают на направленность церемонии – культ плодородия или Великой Богини. Отсутствие знаков с изображением плодов и т.п результатов сельскохозяйственной деятельности может рассматриваться как церемония в честь богини плодородия, предшествующая посевным работам.  Повторение знаков на стороне А и Б свидетельствует о последовательности церемонии и участии в ней на разных этапах одних и тех же объектов, т.е четкой структуре, что также можно рассматривать как доказательство сакральности события.


      Знаки фестского диска
       
      Сторона А: 3, 5, 10, 11, 17, 19, 21, 28, 31, 41, 44

      Остановимся на некоторых уникальных знаках стороны А – 3 («верховный жрец»), 5 («раб»), 10 («систр»), 21 («гребень»), 11 («плеть»), 17 («ритуальный нож»), 31 («сокол»).

      «Возвращение богини» непосредственно связано с представлениями о ее «священном браке» с божеством и зачатии дитя, знаменуя весеннее обновление. Такие священные браки богинь природы были важнейшим моментом весенних праздничных обрядов в Вавилоне (Инанна и Таммузи), брак Великой матери хеттов и Деметры и Зевса в Элевсине. Исиды и Осириса в Египте. Учитывая, что поклонение Великой Богине было распространено широко в древнем мире и, соответственно, имели схожие ритуалы поклонения. (На стороне А диска знак «плеть» расположен на условном «входе» и больше нигде не встречается). Знак «раб, пленный» целесообразно рассмотреть сквозь призму мифа о Тесее и Минотавре, т.е как участие в церемонии определенного количества подданных Крита из других регионов (не исключается ритуальный бой с быком). Знак «гребень», возможно символизирует символическое расчесывание волос Великой Богини перед тем, как она (ее изображение) покинет храм (Лабиринт). По аналогии с культами хеттов, которые носили оргиастический характер, на Крите, возможно, практиковалось самооскопление (знак «ритуальный нож») и ритуальные пляски (знак «систр»). Участие верховного жреца (без царской короны), самобичевание и самооскопление жрецов, вкупе с проведением ритуала у статуи божества в сопровождении музыки, возможно, свидетельствует о том, что церемонии, зафиксированные на стороне А, носили внутренний характер и были закрыты для непосвященных. Знак «сокол», который, как известно, в Египте символизировал Гора, сына Исиды и Осириса, который воскресил отца, убитого Сэтом. Важно также понимать, что фараона воспринимали как живое воплощение Гора. Культ Великой Богини Крита (Реи), согласно мифологии, имеет египетские корни в культе Исиды и Осириса и пришел на остров из Финикии (Библ и Тир), испытав, позднее, влияние азиатских (фригийско-колхидских) культов (Кибелы (Гекаты или Артемиды), что отразилось в предании о связи Пасифаи, колхидской принцессы, с быком Посейдона. В Вавилоне весной церемонии посвящали Мардуку в храме Эсагилы. Верховный жрец встречал царя у дверей, но не давал ему войти. Корона, скипетр и прочие царские знаки клали на специальную циновку, а самого коленопреклоненного перед святилищем царя плетью (либо самобичевание) стегал верховный жрец.


       


                                                          Богиня лабиринта (Греция)                                                                Богиня со змеями (Крит)                                                                     Кибела  
      Сторона Б: 5, 15, 16, 20, 22, 30, 36, 42, 43

      Знаки 30 («голова барана»), 20 («кувшин»), 36 («лоза»), 22 («двойная флейта»), 15 («лабрис»), 5 («ребенок») говорят о ключевых моментах, зафиксированных на стороне Б, которые заключались в выносе символов власти (лабрис) и головы барана - символа Хнума, египетского бога плодородия, который при рождении младенца в семье фараона наделял его Ка (жизненной силой). Возможно, эти два знака связаны и имеют отношение к культу младенца-Зевса (знак «ребенок») и участию в церемонии детей? Кроме того, по древнеегипетским представлениям Хнум сотворил человека на гончарном круге (солярный мотив). В Мемфисе поклонялись Ка Аписа, священного быка. Возможно, аналогичное почитание пришло на Крит? Знаки лоза, кувшина и двойной флейты могут свидетельствовать о почитании Диониса, о тесной связи которого с культом Кибелы, вплоть до полного отождествления с обрядами Великой Матери, свидетельствует Еврипид в "Вакханках". Т.о, существует достаточно обоснованное предположение о том, что Дионис соприкасается с культами Великой Матери и Артемиды Эфесской. Элевтера, особое имя, под которым эта Артемида почиталась среди ликиян, может означать Ариадну, которую Овидий называет Либерой.  Оно принадлежит ей как ставшей супругой Диониса на Крите. Дионис присутствует в легендах в качестве одного из врагов амазонок (наряду с Тесеем), преследовавшего их до Эфеса. Быть может представление о враждебности с его стороны можно объяснить обрядами, справлявшимися в его честь в Алее на ежегодном празднике Скирея. Церемонии включали бичевание женщин на алтаре этого бога. В таком обычае можно видеть отголоски оплакивания Осириса в Египте, которое сопровождалось нанесением себе увечий, а Осирис предполагает Аттиса, жреца Азиатской Матери.


      Жрецы и модель ритуальной лодки
      Наличие на обеих сторонах диска упомянутых одинаковое количество раз универсальных знаков 6 (божество), 13 (кипарис), 18 (мотыга), 37 (папирус), 40 (барабаны) и знаков, которые значительно превосходят аналогичное количество на других сторонах – 2 (курет) (14 на стороне А и 5 - на стороне Б), 12 (щит) (15-2), 7 (сосуд в виде женской груди) (3-15) может указывать на ключевые действия или этапы церемонии, в т.ч на то, что значительное преобладание системообразующих знаков 2 и 12  на стороне А указывает на шествие служителей культа Великой Богини во внутренних, закрытых для непосвященных дворах, в то время как знак 7 указывает на совершение массовых возлияний в честь Великой Богини во внешнем дворе, где участвовали рядовые общинники. К наиболее распространенным знакам (встречается более 10 раз) можно отнести знаки 2 (курет – 19 раз), 7 (сосуд – 18), 12 (щит – 17), 18 (мотыга – 10), 23 (колонна – 11), 27 (шкура – 14), 29 (козленок – 11), 35 (платан – 18). Рассмотрим указанные знаки более детально:

      Сочетание знаков 2 и 12 является наиболее распространенным и, не являясь самостоятельным, всегда находится в конце (при «чтении» слева направо) ячейки, т.о возглавляя группу знаков. Можно предположить, что данное сочетание обозначает т.н «куретов», служителей Великой Матери, наличие которых широко засвидетельствовано в древнем мире под разными именами (корибанты, дактили, кабиры, тельхины). Известно, что куреты охраняли новорожденного Зевса от Кроноса, производя шум и потрясая щитами. На стороне А данное сочетание наиболее распространено (9 раз) и его можно рассматривать, как участие служителей культа во внутренней церемонии для «посвященных». Знак 12 (щит) является сакральным предметом, о чем свидетельствуют 7 окружностей по периметру и центру круга. (аналогия с жертвенником из Маллии).  Число 7 в контексте рассматриваемой темы имеет множество аналогий: Гудеа в Месопотамии справлял посвящение своих статуй божеству торжественными церемониями, во время которых на семь дней были прекращаемы занятия, рабы и господа участвовали вместе в празднестве; помимо жертвоприношений, процессий и различных мистических церемоний, в Месопотамии служба сопровождалась музыкой и пением. Употреблялись кимвалы, флейты, 11-ти струнные арфы. Певцов и музыкантов обыкновенно было семь при вавилонском храме; перед посвящением в мистерии Великой Богини необходимо было семь раз осуществить омовение; число афинских юношей и девушек, отправившихся на Крит с Тесеем, составляло также по семь от каждого пола; в древнем Вавилоне семи планетам соответствовали главные божества месопотамского пантеона: Нинурта (Сатурн), Мардук (Юпитер), Нергал (Марс), Шамаш (Солнце), Иштар (Венера), Наб (Меркурий), Син (Луна). (Из таблички библиотека Ассура известно, что в праздник Загмук изображались страсти Бела-Мардука и его конечное торжество. Согласно тексту, Белу задерживают у судилища горы, т.е подземного царства. После пыток и допросов его вводят в гору, где он томится, охраняемый стражами. Вместе с ним уводился и убивался преступник. Жена Бела-Мардука спускается за ним в подземное царство и ищет его. Затем Бел выводится из горы для новой жизни. Этот текст показывает, что миф о Беле-Мардуке соответствует мифу о Таммузе и праздник нового года имел характер мистерий).

      Универсальные знаки 6 (божество), 13 (кипарис), 14 (корзины на коромысле), 18 (с/х орудие), 37 (папирус) и 40 (барабаны) встречаются на обеих сторонах равное количество раз. Их можно соотнести со статуями божества, священными растениями Астарты и Осириса, подношениями даров божеству в сопровождении боя ритуальных барабанов. Знаки 23 (колонна), 24 (паланкин) и 25 (судно) можно объяснить легендой о поисках Исидой гроба Осириса и использованием царем Библа ствола дерева, в котором был заключен саркофаг Осириса для подпорки крыши. Общее количество знаков «колонны» на диске – 11 (5 – на стороне А, 6 – на стороне Б), что, возможно, может служить обозначением переходов внутри дворца, либо количестве зал, где расположены священные колонны. Использование паланкинов для переноса жриц и жрецов, а также ритуальных светильников в форме кораблей (по Апулею) или священных судов для переноса изваяний божеств (Египет) известно с глубокой древности. Можно вспомнить шумерский ритуал молитвы жрецов на особом судне в море и обнаружение глиняных моделей лодок в захоронениях шумеров и египтян.

      В связи с этим представляется не случайным наличие храмовых бассейнов, служивших для омовения в храмах Месопотамии и купален в Кноссе и Фесте.

      Погребальная ладья (Египет)
      Знаки 27 (шкура вола), 29 (голова козленка), 33 (рыба), 45 (ткани) обозначают приношения. Слитки в виде шкуры известны на Крите археологически.

      Металлический слиток в виде шкуры вола (Крит)
      Приношение козленка и рыбы изображено на саркофаге из Агиа Триады. Наличие сакральных подарков в виде тканей может быть обусловлено культом Великой Богини. В этом же контексте можно рассмотреть знаки 7 (сосуд в форме женской груди), символическое изображение голубя (знак 32) (история о пропавших жрицах Исиды, упомянутая Геродотом), 34 (пчела) и 8 (рука справедливости) как символы Исиды-Маат, которые несли участники шествия.

      Наиболее распространенными сочетаниями знаков на обеих сторонах диска являются 40,24 (барабаны и паланкин), 1,13 (бегущий жрец и кипарис), 7,45 (сосуд в форме груди и ткани), 18,23 (мотыга и колонна), 25,27 (судно и шкура вола). Подобное сочетание указывает на шествие во внутреннем и внешнем дворе с использованием барабанов при выносе из дворца паланкина со статуей божества (знак 24 на стороне А встречается один раз и 4 – на стороне Б, что указывает на его участие в открытой, уличной церемонии), приношений молока из сосудов в форме женской груди и тканей божеству наряду с выносом светильников в форме ритуального судна и подношения медных слитков в форме шкуры бока. Наличие знака 23 (колонна) и с/х инструмента (знак 18 – мотыга) позволяют предположить наличие критской вариации культа Исиды и соответствующее ритуальное построение в процессе церемонии. Подкреплением служат знаки 37,35 (папирус/лоза), священные растения Осириса и символы священного брака вернувшейся богини плодородия. На это же указывает сочетание знаков 18,6 (мотыга и божество), встречающихся только на стороне А. На почитание культа быка указывает сочетание знаков 1,28 (бегущий жрец/нога быка) и 26,31 (рог/сокол), где символика Гора (сокол) также выступает в качестве части культа Исиды. Логическим продолжением выглядит сочетание знаков 36 и 6 (платан/божество), символизирующее дерево, под которым Зевс возлег с похищенной им Европой, положив начало династии Миносов. Сочетание знаков 25, 23 и 34 (судно/колонна/пчела) символизируют ритуальные светильники, колонну, внутри которой был заключен гроб Осириса и пчелу, как напоминание о том, что Зевс был вскормлен медом пчел в Диктейской пещере и молоком козы Амалфеи (соседство этих знаков на диске в ячейке А4 стороны А также может свидетельствовать в пользу этой версии).

      «Растительные» знаки 37, 13, 39, 35, 36 и 38, которые встречаются в различных сочетаниях на обеих сторонах диска, можно трактовать как изображения священных растений, присущих различным божествам:

      37 – папирус: Осирис (на голове божества корона из папируса, украшенная страусиными перьями, подобно короне на голове минойского царя из Кносса).

      13 – кипарис: Астарта, Мелькарт, Адонис (по преданию, Астарта родилась под сенью кипариса; ее сын Мелькарт, божество Тира, имел булаву из этого дерева; на Кипре на весенних празднествах в честь Адониса, бога весны финикийцев,возлюбленного Афродиты, проносили ветви кипариса)

      39 – шафран: известно, что торговля шафраном (крокусом) достигла своего пика на Крите во II тыс. до н.э. Шафрановые одежды носил Ясон во время экспедиции в Колхиду. Такжеи известно, что, согласно Гомеру, крокус вырос на месте, где Зевс возлег с Герой, т.е цветки крокуса можно рассматривать как символ «священного брака», что делает его незаменимым участником церемонии.

      35 – платан: согласно мифологии, под платаном Зевс возлег с Европой, матерью Миноса и дочерью Агенора, владыки Тира.

      36 – лоза: символ возвращения женского божества плодородия и последующего священного брака. Ярким примером могут служить празднества в честь брака Тефнут (Хатхор) и Шу и ее возвращения из Нубии. В нем участвовало все население, особенно женщины. В честь богини плясали и пели песни, в изобилии лилось вино и пиво. Существеннейшим моментом праздника было, по-видимому, торжественное шествие, во время которого изображалась встреча богини, после чего шествие возвращалось обратно в храм данного города. В процессии участвовали жрецы и жрицы, несшие культовые статуи и различные предметы ритуала. Другие жрецы несли дары - газелей, украшенных лотосами, сосуды с вином, обвитые виноградными гроздьями, сосуды с пивом, огромные букеты цветов, украшения, диадемы, ткани. Процессию сопровождали хоры жриц, певших хвалебные песни и потрясавших в такт систрами, и жрецов, игравших на флейтах и арфах. В свите Тефнут мы встречаем людей, которые изображали ударявших в бубны веселых божков Бэсов и обезьян, игравших на лирах и призывавших богиню песнями.

      38 – анемон: согласно мифам, возник из слез Афродиты по умершему Адонису, или сам Адонис был превращен в цветок по возвращении из подземного царства.

      Выводы:
      1.                 Обнаружение диска в замаскированном тайнике дворца в Фесте и наличие в ячейках тайника пепла, чернозема и большого количества обгоревших бычьих костей свидетельствует о существовании ритуала, по всей видимости, связанного с культом плодородия.
      2.                 Отсутствие сколь-нибудь четкого соответствия рисунков на диске в других письменностях и весьма незначительная аналогия со знаками критского рисуночного письма, а также несоответствие количества знаков принятым для буквенного и иероглифического письма позволяет предположить, что знаки на диске не являются письменными.
      3.                 Обнаружение в критских дворцах значительного количества печатей и их оттисков на глиняных пробках, запечатывавших сосуды, а также помещения мастерской по производству печатей в Маллии с заготовками печатей из стеатита, слоновой кости и горного хрусталя позволяет предположить критское происхождение диска.
      4.                 На критское происхождение указывает спиральное расположение знаков и солярная форма артефакта как воплощение идеи Лабиринта, типичное для минойской культуры.

                                                                                 Керамический кувшин из Феста                                                                                        Пифос из Старого дворца в Фесте
       
      5.                 Исходя из возможной классификации знаков можно предположить, что каждый знак обозначает разные типы объектов, совокупность которых, с учетом функциональных различий, позволяет предположить фиксацию элементов некой церемонии.  Использование знаков, обозначающих священные растения, музыкальные инструменты, ритуальные предметы и предметы жертвоприношения позволяет предположить, что перед нами символическое изображение религиозной церемонии. Антропоморфные знаки и сельскохозяйственные инструменты указывают на направленность церемонии – культ плодородия или Великой Богини. Отсутствие знаков с изображением плодов и т.п результатов сельскохозяйственной деятельности позволяет определить период ее проведения, как предшествующий посевным работам.  Повторение знаков на стороне А и Б свидетельствует о последовательности церемонии и ее четкой структуре, что также можно рассматривать как доказательство сакральности события.
      6.     Учитывая анализ уникальных знаков диска, можно предположить, что сторона А фестского диска является описанием закрытых ритуальных собраний, происходившей во внутренних центральных дворах, к участию в которых допускались только обитатели дворца. Знаки стороны Б показывают последовательность церемонии, происходившей во дворах, непосредственно связанных с городскими кварталами и открытых для доступа рядовых общинников в дни проведения празднеств при ведущей организационной роли «людей дворца». На центральном дворе разыгрывались самые сложные и загадочные ритуалы минойского культа с участием танцоров, изображавших божественного быка Минотавра, что нашло свое отражение в мифах о Тесее. Символическим отображением участия данников из подвластных Криту земель является знак 4 (пленник). Тесей вошел в состав группы из афинских юношей и девушек, отправившихся на Крит для участия в играх, составной части ритуальной церемонии, посвященной Великой Богине, которая проходила в Лабиринте – храме божества и резиденции критского царя-жреца.

      Театральная площадь Кносса
      7.     Четко зафиксированное количество участников церемонии (7 юношей и 7 девушек), посвящение Тесеем на Делосе статуи Афродиты (Великой Богини) и также исполнение танца, воспроизводящего геометрический узор в виде лабиринта свидетельствует о том, что в Кноссе проходила церемония с четко определенным ритуалом, который был распространенным в древнем мире. В этом контексте следует рассматривать и обнаружение в северо-западном углу кносского дворца орхестры для танцев с нанесенными на ней линиями для танцоров.

      Старый дворец в Фесте. Зрелищная лестница.
      8.                 Знаки с изображением растений, использующихся в культовых целях свидетельствует о проводимой религиозной церемонии в честь возвращения богини плодородия и имеет устойчивые связи в отраженных мифологически культах ритуалах священного брака (Тефнут и Шу, Осирис и Исида). Наличие растений, в проводимой минойцами церемонии, отраженной на диске, имеющих ближневосточные корни в культовых церемониях Финикии (кипарис, платан, анемон) и Древнего Египта (папирус, лоза) может свидетельствовать о большом влиянии религиозных традиций Ближнего Востока на формирование культа поклонения Великой Матери Крита.
      9.                 Представляется возможным связать в единое целое предание о похищении Европы из Тира быком-Зевсом, битве Тесея с Минотавром, строительстве Лабиринта Дедалом, странствиях Ио в образе коровы и почитание Баалат-Гебал в Библе. Культ Великой Богини Крита (Реи), согласно мифологии, имеет египетские корни в культе Исиды и Осириса и пришел на остров из Финикии (Библ и Тир), испытав, позднее, влияние азиатских (фригийско-колхидских) культов (Кибелы (Гекаты или Артемиды), что отразилось в предании о связи Пасифаи, колхидской принцессы, с быком Посейдона. Последовало смешение церемониала, результатом чего явилось появление критских куретов, идентичных фригийским корибантам и самофракийским кабирам, как служителям культа Великой Богини. Дмитрий Скепсийский указывал, что почитание Реи на Крите не туземного происхождения и не распространено достаточно, но что таково оно только в Фригии и Троаде. Существование лабиринта на Лемносе можно косвенно подтвердить реконструкцией возможного пути Ариадны и Дедала при бегстве с Крита на Лемнос, где существовали женские мистерии. Об этом говорит упоминание о том, что Ясон, направляясь в Колхиду, посетил Лемнос и нашел там только женщин, которые вышли ему навстречу в военных доспехах и с оружием, которое, как можно предположить, использовалось для военных танцев. Т.о, аргонавты (или Ясон в качестве предводителя) перед посещением Колхиды должны были пройти посвящение в мистерии Великой богини

                                                       Певцы. Сосуд из Агиа Триады                                                                                                                                           Финикийский орнамент 
       
       
       
       
       
       
       
       
       
       
       
       




    • Потопы: споры богов
      Автор: Неметон
      Огигов потоп, произошедший за за 260 лет до Девкалионова потопа (1533г до н.э) мифологически можно соотнести с правлением Инаха, легендарного основателя Аргоса и его сына Форонея. Инах являлся судьей в споре между Герой и Посейдоном за право владения страной, в результате которого Посейдон, по одной из версий, залил наводнением большую часть страны.  Это был период борьбы в Аттике, в которой эпоним потопа Огиг, будучи царем Элевсина, принял сторону титанов в борьбе с Зевсом и олимпийскими богами. Сын Инаха Фороней вытеснил из Арголиды тельхинов, мифических воспитателей Посейдона, владевших, кроме всего прочего, искусством изготовления статуй божеств (Известно, что Пирант, сын Аргоса, внук Форонея, унес статую Геры из грушевого дерева из Аргоса в Тиринф).

      Согласно Диодору Сицилийскому, тельхины, в преддверии потопа, покинули Крит (где именовались куретами) и расселились, частью, на Кипре, Родосе (где ими, по легенде, был воспитан Посейдон) и Ликии, а частью прибыли в Беотию, где, под именем тельхонов, основали храм Афины Тельхинии. На Самофракии известно существование особых жрецов-кабиров, участвоваших в ночных мистериях, которые Геродот относил к пеласгическому культу. По версии Страбона, общее количество куретов равнялось девяти, и они охраняли новорожденного Зевса на Крите. Кроме того, их отождествляли с фригийскими корибантами, предшественниками жрецов Кибелы (Реи), прибывшими из Бактрии или Колхиды. Обращает на себя внимание, что Медея, известная по мифу об аргонавтов, являлась жрицей Гекаты, богини колдовства (возможно фракийского происхождения) и ее дочерью. По одной из версий, Геката являлась дочерью Аристея, царя о. Кеос, отце Актеона (от дочери Кадма Автонои, одной из вакханок, растерзавших царя Фив Пенфея на склонах Киферона), разорванного своими 50 собаками также у Киферона (собаки – священное животное Гекаты) за то, что подглядывал за купающейся Артемидой (Гекатой). Возможно, здесь мы встречаем отголоски таинств, связанных с водой и наличием 50 жрицов и жриц божества, характерных для культа Матери богов. Упоминаемые в мифологии 50 юношей и девушек, отправившимися из Фригии с основателем Трои Илом, 50 сыновей и дочерей Даная и Египта, чей священный брак стал причиной массовой резни в Аргосе, 50 сыновей и дочерей Приама, потомка Ила, 50 сыновей и дочерей Ликаона в Аркадии – звенья одной цепи в повсеместном распространении древнего культа Матери богов.

      Жена Дардана Хриса принесла Дардану в качестве приданого священные изваяния божеств, а Дардан ввел их культ в Самофракии, но держал их истинные имена в тайне, основав сообщество жриц. Его сын Идей священные изваяния с Самофракии принес в Троаду и ввел поклонение Матери богов и ее мистерии. Учитывая, что согласно мифологии, Дардан выходец из Аркадии, то, вероятно, культ Матери богов на Самофракии действительно имел изначально пеласгическое происхождение.

      По совету царя Фригии Ил пошел за коровой и у холма Ата основал город Илион (аналогия с мифом о Кадме и создании Фив), но строить городские укрепления не стал. Когда был обозначен круг, который должен был стать границей города, Ил обратился с молитвой к Зевсу, чтобы тот явил знамение, и на следующее утро увидел перед своим шатром закопанный деревянный предмет, поросший травой – палладий. Ил воздвиг в цитадели храм, куда поместил изваяние, либо палладий упал в храм через отверстие в недостроенной крыше как раз в то место, которое для него готовили, или что после смерти Дардана его перенесли из Дардании в Илион   т.е опять на лицо традиция строительства города вокруг храма со статуей божества-хранителя (это также типично при основании колоний, в частности, финикийцами).
      Согласно мифологии, в период после Огигова потопа наблюдается миграция из района Аргоса в Египет. В первую очередь это касается истории Ио, дочери Иаса, сына Триопа, странствовавшей в образе коровы (спасаясь от преследования Геры) (аналогия с основанием Фив Кадмом и Трои Илом) и зачавшей от Зевса сына Эпафа, основателя Мемфиса. Известно также, что Апис, сына Форонея, отправился в Египет, где он стал Сераписом, т.е объединил в себе черты Аписа (быка) и Исиды, с которой иногда отождествляют Ио. Из Ливии Аргос, сын Форонея, привез ростки пшеницы в Аргос и основал храм Деметры. Т.о, Арголиду из-за потопа покинули не только тельхины, но и представители населения Аргоса. Возможно, Аттика также опустела, т.к согласно мифам, Колен вывел жителей Аттики в Мессению. Данный процесс происходил в течение 260 лет, разделявших Огигов и Девкалионов потоп.
      К моменту начала Девкалионова потопа в Аркадии, царствовал Ликаон, сын Пеласга (автохтонга Аркадии), который оскорбил богов подачей на пиру человеческого мяса, и был наказан Зевсом, наславшим второй потоп, известный, как Девкалионов. Интересна аналогия с Танталом, который подал богам мясо сына Пелопа, и Атрея, сына Пелопа, который подал брату Фиесту мясо его детей. Возможно, этот обычай был широко распространен от Фригии, откуда ведут свой род Пелопиды).
      Современниками происходящих событий стали четыре поколения аргосских царей, среди которых цари Аргоса Форбант, Триоп, Агенор, Кротоп и цари Аттики – Актей, Кекроп, Кранай. Согласно Диодору, Триоп колонизировал Родос, а его сын Агенор явился родоначальником коневодства в Арголиде Дочь его сына Кротопа Псамафа родила от Аполлона сына, который был разорван собаками (как и Актеон), за что Аполлон наслал на Аргос чуму. Современником Форбанта был Актей, тесть Кекропса, современника Триопа. Известно, что он был автохтоном, изображался в облике змея и приносил жертвы богам водой до того, как в обиход вошло вино, т.е до прихода Диониса. Ему приписывают строительство афинского Акрополя. Был судьей спора Посейдона и Афины за обладание Аттикой и первым, кто воздал почести Афине (возможная причина потопа). Кекроп, спасая населения Аттики от карийцев и беотийцев, основал 12-ти градие и первый воздал почести Зевсу как верховному богу, принося в качестве жертвы ячменные лепешки. Ему наследовал Кранай, на дочери которого был женат царь Фермопил Амфиктион, сын Девкалиона.
      После окончания Девкалионова потопа в Арголиду из Египта на 50-ти весельном судне, по пути посетив Родос, ранее колонизированный Триопом, возвращается Данай (правнук Ио). Затем, после прибытия в Арголиду 50 сыновей Эгипта и последовавшей за этим свадебной бойни, мигранты утверждаются на троне Аргоса посредством новой династии. (Существует версия, что Данай и Египт не правнуки Ио, а ее сыновья. В таком случае, это было возвращение вынужденных переселенцев домой, где их земли уже были захвачены пеласгами).

      Геланор (Пеласг), внук Кротопа, передает ему власть в Аргосе. В Аттике Амфитрион сверг Краная и захватил власть. Позднее был изгнан Эрихтонием, воспитанником дочерей Кекропа и Афины. Правнуки Даная (от Абанта (сына его дочери Гипермнестры и Линкея, выжившего сына Египта) и внучки Ликаона) Акрисий и Прет враждовали между собой, но в итоге Прет покинул Арголиду и отплыл в Ликию, откуда вернулся с войском и вынудил Акрисия разделить царство, получив Герейон (храм Геры), Тиринф и Мидею. В этот момент вокруг Тиринфа киклопы (которых привел из Ликии Прет) воздвигли стены. Внук Акрисия Персей, после убийства Медузы-Горгоны, осадил Аргос и когда Прет вышел на крепостную стену, показал ему ее голову. Прет окаменел. Персей становится царем Аргоса.
      Этот период совпадает с правлением Пандиона, сына Эрехтония, в чье царствование в Элевсин прибыла Деметра, а в Фивы – Дионис. Афинский царь Пандион ведет борьбу с царем Фив Лабдаком и его союзниками фракийцами. В материковую Грецию из Азии начинается проникновение культа Диониса, повлекшее за собой противостояние в Орхомене минийском (расправа над дочерями Миния), в Тиринфе (безумие дочерей Прета). Афамант, сын Эола, воспитатель Диониса в Беотии, был изгнан за убийство сына в припадке безумия (насланного Герой) и сын Миния Андрей выделил ему земли у Орхомена (Афамантия). Его дети Фрикс и Гела бежали в Колхиду (видимо из-за внутренних междоусобиц между наследниками). Этот также можно расценить, как сопротивление местных, культов проникновению новых, малоазийских. Стоит отметить, что Дионис, по возвращении из Индии, преследовал амазонок вплоть до Эфеса (часть их бежала на Самос), покровительница которых Артемида часто отождествляется с Гекатой. Во Фригии Рея (Кибела) посвятила его в свои таинства, и он вторгся во Фракию, где царь эдонов Ликург, оказав ему сопротивление, был лишен рассудка Реей и умерщвлен своими соплеменниками. В Орхомене и Тиринфе наблюдались массовые безумства (дочери Миния и Прета) и гибель людей (Пенфей) от рук вакханок. Из Беотии Дионис отплыл на Икарию и затем Наксос, где, будучи захвачен тирренскими пиратами, он встретил Ариадну (дочь царя Крита Миноса), оставленную Тесеем и женился на ней. В Аргосе Персей вначале также воспротивился Дионису, но, в итоге (видимо, опасаясь безумств), поставил храм.

      Персей отправился за головой Медузы Горгоны в период прибытия в Пису Пелопа (участвовал в споре за руку дочери царя Писы Эномая) и царствования в Аргосе своего деда Акрисия. Возвращаясь на о. Серифос (Сериф), где его мать Даная находилась в руках правнука Фрикса Полидекта, в районе Яффы (Средиземное море) он спасает Андромеду от морского чудовища. Возможно, отражает набег народов моря, как и Геракл впоследствии спасет в Трое Гесиону. После смерти Акрисия Персей становится царем Тиринфа, укрепляет Мидею и основывает Микены. Его сыновья Алкей и Сфенел были женаты на дочерях Пелопа.
      Т.о, Геракл вел происхождение от Амфитриона, сына Алкея и Астидамии, дочери Пелопа, с одной стороны, и, с другой, от Алкмены, дочери брата Алкея Электриона и Анаксо, дочери Алкея, т.е являлся потомком Пелопидов и Персеидов. Его родословную можно возвести к фригийскому Танталу и аргосскому Данаю, а через него к Ио. После смерти Персея и Пелопа Сфенел выделил землю Атрею (Мидею), либо Еврисфей оставил Микены для правления, отправляясь в поход в Аттику, где был убит Гиллом, сыном Геракла.
      В правление отца Лабдака (противника царя Афин Пандеона) Полидора, сына основателя Фив Кадма, брата матери Диониса Семелы, с неба упал деревянный чурбак, который он отделал медью и назвал Дионисом Кадмом.  Возможно, что изгнание Полидора было итогом создания культовой статуи Диониса, т.к Пенфей не признавал Диониса богом. Сын Лабдака Лай, изгнанный из Фив узурпаторами Зетом и Амфионом (укрепили Фивы стенами и вратами, названными в честь семи дочерей Амфиона), находит прибежище у Пелопа в Писатиде, куда он переселился из Малой Азии, вытесненный Илом, основателем Трои (при осаде Трои его кости были доставлены из Писы). После смерти Амфиона воцарился в Фивах и позднее был убит Эдипом. Эдип, разгадав загадку Сфинкса, освободил Фивы и стал царем, но потом, за убийство отца, в Фивах разразилась чума, и Эдип покинул город.
      Гераклиды смешались с дорийцами Гестиеотиды (усыновление Гилла царем Эгимием). Несмотря на предупреждение дельфийского оракула не возвращаться в Пелопоннес в течение трех поколений, Гилл вторгся в Пелопоннес и у Истма был убит в бою с царем Аркадии и Тегеи Эхемом, после чего Гераклиды обещали не возвращаться в течение ста лет. (По другой версии, сразу после победы над Еврисфеем Гераклиды встретили войско Атрея. У Истма противники стали станом, и состоялся поединок Гилла и Эхема на границе Мегариды и Коринфики). Эхем -  в списке аргонавтов, т.е смерть Гилла состоялась за два поколения до Троянской войны, в момент похода Ясона в Колхиду за золотым руном и борьбе за власть между Атреем и Фиестом в Микенах (также золотой барашек). Амфитрион был изгнан Сфенелом из Тиринфа за убийство Электриона, отца Алкмены, чьи сыновья погибли в битве с телебоями. Они вели происхождение от Гиппотои, дочери Местора, сына Персея, и Лисидики, дочери Пелопса. От этого союза родился Тафий, чей сын Птерелай (золотой волос на голове) потребовал вернуть Микены и в битве с Электрионом был убит Амфитрионом. Угнанных из Микен коров тафийцы отдали (продали?) в Элиде царю Поликсену (участник Троянской войны), которых Амфитрион потом выкупил. Т.о, смерть Амфитриона наступила в битве с минийцами и после битвы с телебоями (до начала Троянской войны).
      Сыновья царя Фив Эдипа Полиник и Этеокл начали борьбу за власть и Полиник был изгнан. Его тесть Адраст, царь Аргоса, организует поход с целью вернуть ему власть, известный, как «Семеро против Фив». В результате поход заканчивается неудачей и через десять лет организуется так называемый поход «Эпигонов», в результате которого сын Полиника Ферсандр стал царем, а сын Этеокла Лаодамант удалился в Иллирию (как и его предки Кадм и Гармония). Сын Полиника Ферсандр после взятия Фив эпигонами через 10 лет после Похода семерых погиб в начале Троянской войны в Мисии. Его внук Автесион, сын Тесамена, переселился к дорийцам, и его правнучка Аргия родила царю Спарты Аристодаму (гераклиду) близнецов, а правнук Фера основал минийско-спартанскую колонию на Фере.
      Т.о, можно подвести некоторые итоги:
      1. Согласно мифологии, после Огигова потопа наблюдалась миграция из Арголиды в Ливию и Аттики в Мессению. Легенда о странствии Ио в образе коровы отражает предание о распространении культа Исиды в его греческом варианте. Согласно мифу, из Аргоса Ио, преследуемая оводом, насланном Герой, отправилась в Додону (где находилось эпирское святилище Зевса), затем, минуя устье Дуная, через Кавказ и Колхиду, вновь в район фракийского Боспора, откуда на юго-восток, к Тарсу, и далее, на Ближний Восток, в Мидию, Бактрию и, далее, в Индию. Из Индии, минуя юго-запад Аравии, через Баб-эль-Мандебский пролив в Эфиопию и на север, к дельте Нила, в район Мемфиса, где она родила Эпафа (Аписа) и учредила поклонение Деметре (Исиде). Данная греческая версия отражает представление о распространении культа Матери богов, имевшего схожие черты в культе Кибелы (Фригия), Астарта (Финикия), Иштар (Месопотамия), Исида (Египет), Кали (Индия).

      2. С этой версией распространения культа Исиды можно соотнести миф о похищении жриц финикийцами («голубок», по Геродоту) и их последующую локализацию в Додоне (Эпир) и Ливии, где они стали жрицами-прорицательницами Амона (Зевса). (Аргос, сын Форонея, внук Инаха, брат Ио, привез из Ливии ростки пшеницы и построил первый храм Деметры Ливийской). Кроме того, согласно одной из версий мифа, Ио была похищена (либо добровольно взошла на борт судна) финикийцами в Аргосе.
      3. Распространение культа Матери богов сопряжено с преданием об изгнании из Арголиды тельхинов Форонеем в момент утверждения культа критской богини Геры. Сами тельхины славились как мастера по созданию изображений божеств (Пирант, сын Аргоса, внук Форонея, унес статую Геры из грушевого дерева из Аргоса в Тиринф). Ведут свою родословную с Родоса, где, по преданию, они воспитали Посейдона (как куреты - Зевса на Крите). Перед угрозой потопа, о которой их предупредила Артемида (Геката), они расселились в Беотии, Ликии, Сикионе и Орхомене, где в образе собак растерзали Актеона (уже в качестве служителей Артемиды-Гекаты).
      4. Количество собак (тельхинов, т.е мужчин-жрецов), растерзавших, Актеона (50), по-видимому, имеет отношение к количеству служителей культа противоположного пола Матери богов и часто упоминается в мифах. Данай, потомок Ио, прибыл из Египта с 50 дочерьми (позже в Аргос прибыли 50 сыновей Египта). Приам, царь Трои периода Троянской войны имел, согласно преданию, 50 сыновей и дочерей; Ил, выиграл на состязании во Фригии 50 юношей и девушек и затем основал Илион, ставший с Дарданией частью Трои; царь Аркадии Ликаон также имел 50 сыновей и дочерей. Т.о, культ Матери богов (Деметры-Исиды) можно локализовать в Арголиде, Аркадии и Троаде. В Малой Азии, по-видимому, культ Матери богов смешался с культом фригийской Кибелы, схожей с культом Гекаты (греч. Артемиды, возможно, имевшей фракийское происхождение), вероятно, восточного происхождения (Колхида, Бактрия) и породил фригийских корибантов, выполнявших схожие с родосскими тельхинами, критскими куретами и самофракийскими кабирами функции.
      5. Самофракийские мистерии кабиров, которые Геродот относил к пеласгическим, имеют аркадийские корни (переселение Дардана из Аркадии после Девкалионова потопа и перенос священных изваяний Идеем в Трою). Существенным отличием самофракийских мистерий является наличие на острове служительниц культа исключительно женского пола (установлено Дарданом). Мужчины могли пройти только инициацию мистерий (Орфей), но после этого покидали остров (возможно, аналогия с высадкой на Лемносе аргонавтов, где проживали только женщины). Можно предположить наличие целой сети святилищ на островах Эгейского моря.
      6. Путешествие Ио в образе коровы и основание Фив Кадмом и Трои Илом, которые также шли в след за коровой (Фтия, Мисия), свидетельствует, на наш взгляд, о распространении культа Матери Богов в Беотии и Троаде, а также наличии аналогий в организации храма (падение палладия в Трое во времена Ила и деревянного чурбака в Фивах, позднее преобразованного сыном Кадма Полидором в Диониса Кадма).
      7. Упоминание подношения в Микенах Атреем Фиесту мяса его сыновей позволяет провести аналогию с подношением мяса убитого Пелопа его отцом Танталом на пиру богов, как и Ликаоном в Аркадии. Возможно, обычай ритуального убийства царского ребенка имел место и в среде пеласгов (Аркадия) и Фригии (Пелопиды). Борьба за золотого баРФа в Микенах между Пелопидами и путешествие из Иолка Ясона за золотым руном в Колхиду можно трактовать, как борьбу за символ власти в форме (возможно, скипетра с навершием в виде головы барана, т.е связанного с культом плодородия домашнего скота и символизировал сакральную силу вождя, «превращал его власть-силу во власть-авторитет». (Возможно, что значение бараньеголового скипетра имеет отношение к культу Пта (верховного бога Мемфиса) или связано с богом хеттов Телепином, перед которым воздвигнута ель со свешивающейся шкурой овцы (аналогия с золотым руном и рощей, где оно находилось).
      8. Мифы свидетельствуют о сопротивлении автохтонного населения Аттики (Кекроп) проникновению племен из Беотии (Амфитрион) после Девкалионова потопа и дальнейшем их изгнании (Эрехтоний). В Арголиде и Микенах в результате междоусобной борьбы власть переходит к Персеидам, тесно связанными родственными браками с прибывшими из Малой Азии Пелопидами, вытесненными Илом и изначально осевшими в Элиде. После утверждения власти Атридов в Микенах и Спарте, Агамемнон попытался вернуть себе земли своих предков в Троаде либо просто разрушить ее экономическое могущество, которое не смогло подорвать даже нашествие «народов моря» и последующее разрушение Трои экспедицией Геракла (похищение Гесионы, троянской Астарты).
      9. Проникновение в материковую Грецию культа Диониса, сросшегося во Фригии с культом Кибелы (Реи), сопровождалось активным сопротивлением в Орхомене (изгнание Афаманта), Тиринфе (безумие дочерей Прета), Аргосе (сопротивление Персея) и Фивах, где оно приняло особо жесткие формы (гибель Пинфея и изгнание сына Кадма Полидора, за то, что оковал медью деревянный чурбак, упавший с небес, назвав его Дионисом Кадмом).
      10. Эпизод с разгадкой Эдипом загадки сфинкса в Фивах можно трактовать, как борьбу с малоазийскими захватчиками, возможно карийцами. (Сфинкс – известный малоазиатский мотив, типичный для хеттского искусства). Последовавшие после смерти Эдипа междоусобица его сыновей Этеокла и Полиника вовлекла в противостояние царя Аргоса Адраста, закончившееся неудачным походом «семерых против Фив» и последующим походом эпигонов. Терсандр, сын Полиника, став царем Фив, гибнет в Мисии в самом начале Троянской войны. Известно, что Фивы поразила чума, которая трактуется мифологически, как наказание за инцест Эдипа и его матери Иокасты. Продвижение Гераклидов в Пелопоннес также остановила чума, и они были вынуждены вернуться в Фессалию, откуда Гилл отправился в свой последний поход. Убивший Гилла Эхем, бывший частью войска Атрея (после гибели Еврисфея), значится в списке аргонавтов. Т.о смерть Гилла наступила до похода аргонавтов в период утверждения в Микенах власти Атрея и по времени совпадает со смертью Эдипа и началом борьбы за власть в Фивах.

    • Ярыгин В. В. Джеймс Блейн
      Автор: Saygo
      Ярыгин В. В. Джеймс Блейн // Вопросы истории. - 2018. - № 6. - С. 26-37.
      В работе представлена биография известного американского политика второй половины XIX в. Джеймса Блейна. Он долгое время являлся лидером Республиканской партии, три срока подряд был спикером палаты представителей и занимал пост госсекретаря в администрациях трех президентов: Дж. Гарфилда, Ч. Артура и Б. Гаррисона. Блейн — один из главных идеологов американской экспансии конца XIX века.
      Вторая половина XIX в. — время не самых ярких политических деятелей в США, в особенности хозяев Белого дома. Это эпоха всевластия «партийных машин» и партийных функционеров, обеспечивавших нормальную и бесперебойную работа данных конструкций американской двухпартийной системы периода «Позолоченного века». Но, как известно, из каждого правила есть исключение. Таким исключением стал лидер республиканцев в 1870—1880-х гг. Джеймс Блейн. Основатель г. Санкт-Петербурга во Флориде, русский предприниматель П. А. Дементьев, писавший свои очерки о жизни в США под псевдонимом «Тверской» и трижды встречавшийся с Блейном, так отзывался нем: «Ни один человек, нигде, никогда не производил на меня ничего подобного тому впечатлению, которое произвел этот последний великий представитель великой американской республики. Его ресурсы по всем отраслям человеческого знания были неисчерпаемы — и он умел так группировать факты и так освещать их своим нескончаемым остроумием, что превосходство его натуры чувствовалось собеседником от первого до последнего слова»1.
      Джеймс Гиллеспи Блейн родился в Браунсвилле (штат Пенсильвания) 31 января 1830 года. Он был третьим ребенком. Семья жила в относительном комфорте. Мать — Мария-Луиза Гиллеспи — была убежденной католичкой, как и ее предки. Ее дед был иммигрантом-католиком из Ирландии, прибывшим под конец войны за независимость. В 1787 г. он купил кусок земли в местечке «Индейский Холм» в Западном Браунсвилле на западе Пенсильвании2. Отец будущего политика — Эфраим Ллойд Блейн — придерживался пресвитерианской веры, был бизнесменом и зажиточным землевладельцем, а по политическим убеждениям — вигом.
      Как писал один из биографов Джеймса Блейна, уже в возрасте восьми лет он прочитал биографию Наполеона Уолтера Скотта, а в девять — всего Плутарха3. Получив домашнее образование, юный Джеймс в 1843 г. поступил в Вашингтонский колледж в родном штате и в 17 лет закончил обучение. По свидетельствам его одноклассника Александра Гоу, Блейн был «мальчиком с приятными манерами и речью, действительно популярным среди студентов и в обществе. Он был больше ученый, чем студент. Обладая острым умом и выдающейся памятью, он был способен легко схватывать и держать в памяти столько, сколько у других получалось с трудом»4. Уже в то время у Блейна проявились задатки политика. У него была прирожденная склонность к ведению дебатов и выступлениям перед публикой.
      В возрасте 18 лет, после окончания колледжа, будущий политик стал преподавателем военной академии в Блю-Лик-Спрингс (штат Кентукки). Тогда же он познакомился со своей будущей женой — Гарриет Стэнвуд. Блейн с перерывами работал в академии до 1852 г., после чего переехал с женой в Филадельфию и начал изучать юриспруденцию. Год спустя начинающий юрист получил предложение стать редактором и совладельцем выходившей в Огасте (штат Мэн) газеты «Kennebek Journal». В 1854 г. Блэйн уже работал редактором не толь­ко в этом еженедельном печатном издании, являвшемся рупором партии вигов, но и в «Portland Advertiser»5.
      После распада вигов в 1856 г. Блейн примкнул к недавно появившейся Республиканской партии и, по признанию губернатора штата, стал «ведущей силой» на ее собраниях6. Будучи редактором, он активно продвигал новое политическое объединение в печати.
      Летом того же 1856 г. на митинге в Личфилде (штат Мэн) он произнес зажигательную речь в поддержку Джона Фремонта — первого кандидата в президенты от Республиканской партии — которого демократы обвиняли в том, что он, «секционный (региональный. — В. Я.) кандидат, стоит на антирабовладельческой платформе, и чье избрание голосами северян разрушит Союз»7. В своей речи начинающий политик обрушился с критикой на соглашательскую политику федерального правительства по отношению к «особому институту» и плантаторам Юга: «У них (правительства. — В.Я.) нет намерений препятствовать распространению рабства в штатах, у них нет намерений препятствовать рабству повсюду; кроме тех территорий, на которых оно было запрещено Томасом Джефферсоном и Отцами-основателями» 8. Хотя, как он сам потом утверждал, тогда «антирабовладельческое движение на Севере было не настолько сильным, как движение в защиту рабства на Юге»9.
      В 1858 г. в Иллинойсе во время кампании демократа Стивена Дугласа завязалось личное знакомство между Блейном и А. Линкольном. В то время на страницах своих публикаций Блейн предсказывал, что Линкольн потерпит поражение от Дугласа в гонке за место в сенате, но зато сможет победить его на президентских выборах 1860 года10.
      Осенью того же года в возрасте 28 лет Блейн был избран в палату представителей штата Мэн, а затем переизбран в 1859, 1860 и 1861 годах. В начале третьего срока Блейн уже был спикером нижней палаты законодательного собрания штата. Карьера постепенно вела молодого республиканца вверх по партийной лестнице. В 1859 г. глава республиканского комитета штата Мэн и по совместительству партнер Блейна по работе в «Kennebek Journal» Джон Стивенс подал в отставку со своего партийного поста. Блейн занял его место и оставался главой комитета штата до 1881 года.
      В мае 1860 г. Блейн и Стивенс приехали в Чикаго на партийный съезд республиканцев, на котором произошло выдвижение Линкольна. Первый — как независимый наблюдатель, второй — как делегат от штата Мэн. Стивенс поддерживал кандидатуру Уильяма Сьюарда — будущего госсекретаря в администрациях Линкольна и Э. Джонсона. Блейн же считал Линкольна лучшей кандидатурой, поскольку тот был далек от политического радикализма.
      В 1862 г. Джеймс Блейн был впервые избран в палату представителей от округа Кеннебек (штат Мэн). Пока шла гражданская война, политик твердо отвергал любой компромисс, связанный с возможностью выхода отдельных штатов из состава Союза: «Наша большая задача — подавить мятеж, быстро, эффективно, окончательно»11. Блейн в своей речи заявил, что «мы получили право конфисковать имущество и освободить рабов мятежников»12. Однако в вопросе о предоставлении им гражданских прав Блейн тогда не был столь категоричен и не одобрял инициативу радикальных республиканцев. Он считал, что с рабством необходимо покончить в любом случае, но с предоставлением чернокожему населению одинаковых прав с белыми нужно повременить.
      Молодой конгрессмен сразу уверено проявил себя на депутатском поприще. Выражение «Человек из штата Мэн» (“The Man from Main”. — В. Я.) стало широко известно13. Блейн поддерживал политику Реконструкции Юга, проводимую президентом Эндрю Джонсоном, но в то же время считал, что не стоит слишком унижать бывших мятежников. В январе 1868 г. он представил в Конгресс резолюцию, которая была направлена в Комитет по Реконструкции и позднее стала основой XIV поправки к Конституции14.
      Начиная со своего первого срока в нижней палате Конгресса, Джеймс Блейн показал себя сторонником высоких таможенных пошлин и защиты национальной промышленности, мотивируя это «сохранением нашего национального кредита»15. Такая позиция была обычной для политика с северо-востока страны — данный регион США в XIX в. являлся наиболее промышленно развитым.
      В 60-х гг. XIX в. внутри Республиканской партии образовались две крупные фракции: так называемые «стойкие» (“stalwarts”) и «полукровки» (“half-breed”). «Стойкие» считали себя наследниками радикальных республиканцев, в то время как «полукровки» представляли более либеральное крыло партии. Эти группировки просуществовали примерно до конца 1880-х годов. Как правило, данное фракционное разделение базировалось больше на личной лояльности по отношению к тому или иному влиятельному политику, нежели на каких-либо четких политических принципах, хотя между «стойкими» и «полукровками» имели место противоречия в вопросах о реформе гражданской службы или политике в отношении Южных штатов.
      Лидером «полукровок» стал Блейн, хотя, по свидетельству американского исследователя А. Пискина, сам он не называл так своих сторонников16. Помимо него в эту партийную группу в свое время входили президенты Разерфорд Хейс, Джеймс Гарфилд, Бенджамин Гаррисон, а также такие видные сенаторы, как Джон Шерман (Огайо) и Джордж Хоар (Массачусетс). В 1866 г. между Блейном и лидером «стойких» Роско Конклингом произошло столкновение. Поводом к нему послужила скоропостижная смерть конгрессмена Генри Уинтера Дэвиса 30 декабря 1865 г., который был неформальным главой республиканцев в палате представителей. Именно за право занять его место и началась персональная борьба между Конклингом и Блейном. В одной из речей в палате представителей Блейн назвал Конклинга «напыщенным индюком»17. В результате противостояния будущий госсекретарь повысил свой авторитет среди республиканцев как парламентарий и оратор. Но личные отношения между двумя политиками испортились навсегда — они стали не просто политическими противниками, но и личными врагами.
      В 1869 г. Блейн стал спикером нижней палаты Конгресса. Он был на тот момент одним из самых молодых людей, когда-либо занимавших этот пост (39 лет) и оставался спикером пока его не сменил демократ Майкл Керр из Индианы в 1875 году. До него только два политика занимали пост спикера палаты представителей три срока подряд: Генри Клей (1811—1817) и Шайлер Колфакс (1863—1867).
      В декабре 1875 г. политик вынес на рассмотрение поправку к федеральной Конституции по дальнейшему разделению церкви и государства. Блейн исходил из того, что первая поправка к Конституции, гарантировавшая свободу вероисповедания, касалась полномочий федерального правительства, но не штатов. Инициатива была вызвана тем, что в 1871 г. католики подали петицию по изъятию протестантской Библии из школ Нью-Йорка18. Поправка имела два основных положения и предусматривала, что никакой штат не имеет права принимать законы в пользу какой-либо религии или препятствовать свободному вероисповеданию. Также запрещалось использование общественных фондов и земель школами и государственное субсидирование религиозного образования. Предложение бывшего спикера успешно прошло голосование в нижней палате, но не смогло набрать необходимые две трети голосов в сенате.
      После ухода с поста спикера палаты представителей в марте 1875 г. честолюбивый сорокапятилетний Джеймс Блейн был уже фигурой общенационального масштаба. Обладая личной харизмой и магнетизмом, как политический оратор, он стал в глазах публики «мистером Республиканцем». Многие в партии верили, что Блейн предназначен для того, чтобы сместить Гранта в Белом доме. Он ратовал за жесткий контроль со стороны исполнительной власти над внешней политикой19, а за интеллект и личные качества получил прозвище «Рыцарь с султаном».
      В 1876 г. легислатура штата Мэн избрала Джеймса Блейна сенатором. На съезде Республиканской партии он был фаворитом на номинирование в кандидаты в президенты, поскольку большинство партии было против выдвижения президента Гранта на третий срок из-за скандалов, связанных с его администрацией. Блейн же был известен как умеренный политик, дистанцировался от радикальных республиканцев и администрации Гранта. К тому же Блейн не пускался в воспоминая о гражданской войне — он не прибегал к этой излюбленной технике радикалов для возбуждения избирателей Севера20. Но в то же время он высказался категорически против амнистии в отношении оставшихся лидеров Конфедерации, включая Джэфферсона Дэвиса — соответствующий билль демократы пытались провести в палате представителей в 1876 году. Блейн возлагал на Дэвиса персональную ответственность за существование концлагеря для пленных солдат Союза в Андерсонвилле (штат Джорджия) во время гражданской войны, называя его «непосредственным автором, сознательно, умышленно виновным в великом преступлении Андерсонвилля»21.
      Однако такому перспективному политику с, казалось бы, безупречной репутацией пришлось оставить президентскую кампанию 1876 г. — партия на съезде в Чикаго, состоявшемся 14—16 июня, предпочла кандидатуру Разерфорда Хейса — губернатора Огайо. Основной причиной неудачи Блейна стал скандал, связанный с взяткой. Ходили слухи, что в 1869 г. железнодорожная компания «Union Pacific Railroad» заплатила ему 64 тыс. долл, за долговые обязательства «Little Rock and Fort Smith Railroad», которые стоили значительно меньше указанной суммы. Помимо этого, используя свое положение спикера нижней палаты, Блейн обеспечил земельный грант для «Little Rock and Fort Smith Railroad».
      Сенатор отвергал все обвинения, заявляя, что только однажды имел дело с ценными бумагами вышеуказанной железнодорожной компании и прогорел на этом. Демократы требовали расследования Конгресса по данному делу. Блейн пытался оправдаться в палате представителей, но копии его писем к Уоррену Фишеру — подрядчику «Little Rock and Fort Smith Railroad» — доказывали его связь с железнодорожниками. Письма были предоставлены недовольным клерком компании Джеймсом Маллиганом. Протоколы расследования получили огласку в прессе. Этот скандал стоил Джеймсу Блейну номинации на партийных съездах 1876 и 1880 гг. и остался несмываемым пятном на его биографии.
      В верхней палате Конгресса он проявил себя убежденным сторонником золотого стандарта и твердой валюты, выступая против принятия билля Бленда-Эллисона 1878 г., который восстанавливал обращение серебряных долларов в США. Сенатор не верил, что свободная чеканка подобных монет будет полезна для экономики страны, ссылаясь при этом на опыт европейских стран. Блейн доказывал, что это приведет к вымыванию золота из казначейства.
      Как и большинство республиканцев, он поддерживал политику высоких тарифных ставок, считая, что те предупреждают монополизм среди капиталистов, обеспечивают достойную заработную плату рабочим и защищают потребителей от проблем экспорта22. Блейн показал себя как сторонник ограничения ввоза в Америку китайских законтрактованных рабочих, считая, что они не «американизируются»23. Он сравнивал их с рабами и утверждал, что использование дешевого труда китайцев подрывает положение американских рабочих. В то же время политик являлся приверженцем американской военной и торговой экспансии, направленной на Азиатско-Тихоокеанский регион и Карибский бассейн.
      Во время президентской кампании 1880 г. среди Республиканской партии оформилось движение за выдвижение Гранта на третий срок. Бывшего президента — героя войны — поддерживали «стойкие» республиканцы, в частности, такие партийные боссы, как Роско Конклинг и Томас Платт (Нью-Йорк), Дон Кэмерон (Пенсильвания) и Джон Логан (Иллинойс). Фаворитами партийного съезда в Чикаго являлись Джеймс Блейн, Улисс Грант и Джон Шерман — бывший сенатор из Огайо, министр финансов в администрации Р. Хейса и брат прославленного генерала армии северян Уильяма Текумсе Шермана. Но делегаты снова сделали ставку на «темную лошадку» — компромиссного кандидата, который устраивал большинство видных партийных функционеров. Таким кандидатом стал член палаты представителей от Огайо — Джеймс Гарфилд.
      4 марта 1881 г. Блейн занял пост государственного секретаря в администрации Дж. Гарфилда, внешняя политика которого имела два основных направления: принести мир и не допускать войн в будущем в Северной и Южной Америке; культивировать торговые отношение со всеми американскими странами, чтобы увеличить экспорт Соединенных Штатов24. Его концепция общей торговли между всеми нациями Западного полушария вызвала серьезное увеличение товарооборота между Южной и Северной Америкой. Заняв пост главы американского МИД, Блейн занялся подготовкой Панамериканской конференции, чтобы уже в ходе переговоров с представителями стран Латинской Америки попытаться юридически закрепить проникновение капитала из Соединенных Штатов в Южное полушарие.
      Но проработал в должности госсекретаря Блейн лишь до декабря 1881 года. Причиной этого стало покушение на президента, осуществленное 2 июля 1881 года. После смерти Гарфилда 19 сентября того же года к присяге был приведен вице-президент Честер Артур, который был представителем фракции «стойких» в Республиканской партии и ставленником старого врага Блейна — Р. Конклинга. Он отправил главу внешнеполитического ведомства в отставку. Уйдя из политики, бывший госсекретарь опубликовал речь, произнесенную 27 февраля 1882 г. в палате представителей в честь погибшего президента, которого оценил как «парламентария и оратора самого высокого ранга»25.
      Временно оказавшись не у дел, Блейн начал писать книгу под названием «20 лет Конгресса: от Линкольна до Гарфилда», являющеюся не столько мемуарами опытного политика, сколько историческим трудом. Он решительно отказался баллотироваться в законодательный орган США по причине пошатнувшегося здоровья. Перейдя в положение частного лица, проводил время, занимаясь литературной деятельностью и следя за обустройством нового дома в Вашингтоне.
      Но республиканцы не могли пренебречь таким политическим тяжеловесом, как сенатор от штата Мэн, поскольку Ч. Артур практически не имел шансов на переизбрание. Положение «слонов» было настолько отчаянное, что кандидатуру бывшего госсекретаря поддержал даже его политический противник из фракции «стойких» — влиятельный нью-йоркский сенатор Т. Платт. Этим решением он «ошарашил до потери дара речи»26 лидера фракции Р. Конклинга.
      Съезд Республиканской партии открылся 5 июня 1884 г. в Чикаго. На следующий день, после четырех кругов голосования Блейн получил 541 голос делегатов. Утверждение оказалось единогласным и было встречено с большим энтузиазмом. Заседание перенесли на вечер, генерал Джон Логан из Иллинойса был выбран кандидатом в вице-президенты за один круг голосования, получив 779 голосов27. Президент Артур в телеграмме заверил Блейна, как новоизбранного кандидата от «Великой старой партии», в своей «искренней и сердечной поддержке»28.
      В письме, адресованном Республиканскому комитету по случаю одобрения свое кандидатуры, политик в очередной раз заявил о приверженности доктрине американского протекционизма, которая стала лейтмотивом всего послания. Блейн связывал напрямую экономическое процветание Соединенных Штатов после гражданской войны с принятием высоких таможенных пошлин.
      Он уверял американских рабочих, что Республиканская партия будет защищать их интересы, борясь с «нечестной конкуренцией со стороны законтрактованных рабочих из Китая»29 и европейских иммигрантов. В области внешней политики Блейн выразил намерение продолжить курс президента Гарфилда на мирное сосуществование стран Западного полушария. Не обошел кандидат стороной и проблему мормонов на территории Юты: он требовал ограничения политических прав для представителей этой религии, заявляя, что «полигамия никогда не получит официального разрешения со стороны общества»30.
      Оба кандидата от главных американских партий в 1884 г. стали фигурантами громких скандалов. И если Гроверу Кливленду удалось довольно успешно погасить шумиху, связанную с вопросом об отцовстве, то у Блейна дела обстояли несколько хуже. Один из его сторонников — нью-йоркский пресвитерианский священник Сэмюэл Берчард — опрометчиво назвал Демократическую партию партией «Рома, Романизма (католицизма. — В.Я.) и Мятежа». В сущности, связывание католицизма («Романизма») с пьяницами и сецессионистами являлось серьезным и не имевшим оправдания выпадом в адрес нью-йоркских ирландцев и католиков по всей стране. Это все не было новым явлением: Гарфилд в письме в 1876 г. назвал Демократическую партию партией «Мятежа, Католицизма и виски». Но Блейн не сделал ничего, чтобы дистанцироваться от этого высказывания31. Результатом такого поведения стала потеря республиканцами голосов ирландской диаспоры и католиков.
      Помимо этого, во время президентской гонки на газетных полосах снова всплыл скандал со спекуляциями ценными бумагами железнодорожной компании в 1876 году32. На кандидата от Республиканской партии опять посыпались обвинения в коррупции. Среди политических оппонентов республиканцев был популярен стишок: «Блейн! Блейн! Джеймс Г. Блейн! Континентальный лжец из штата Мэн!»
      Журнал «Harper’s Weekly» в карикатурах изображал Блейна вместе с Уильямом Твидом — известным демократическим боссом-коррупционером из Нью-Йорка, осужденным за многомиллионные хищения из городской казны33.
      Президентские выборы Блейн Кливленду проиграл, набрав 4 млн 850 тыс. голосов избирателей и 182 голоса в коллегии выборщиков34. После этого он решил снова удалиться от общественной жизни и заняться написанием второго тома своей книги. Во время президентской кампании 1888 г. Блейн находился в Европе и в письме сообщил о самоотводе. Американский «железный король» Эндрю Карнеги, будучи в Шотландии, отправил послание Республиканскому комитету: «Слишком поздно. Блейн непреклонен. Берите Гаррисона»35. На этот раз республиканцам удалось взять реванш, и президентом стала очередная «темная лошадка» — бывший сенатор от Индианы Бенджамин Гаррисон.
      17 января 1889 г. телеграммой новоизбранный глава государства предложил Блейну во второй раз занять пост госсекретаря США. Спустя четыре дня тот отправил президенту положительный ответ36. Блейн, как глава внешнеполитического ведомства, рекомендовал президенту назначить знаменитого бывшего раба Фредерика Дугласа дипломатом в Гаити, где тот проработал до июля 1891 года.
      Безусловно, госсекретарь являлся самым опытным и известным политиком федерального уровня в администрации Гаррисона. К концу 1880-х гг. он уже несколько отошел от своих позиций непоколебимого протекциониста, по крайней мере, по отношению к странам западного полушария. В частности, в декабре 1887 г. он заявил, что «поддерживает идею аннулировать пошлины на табак»37.
      В последние десятилетия XIX в. США все настойчивее заявляли о себе, как о «великой державе», претендующей на экспансию. В августе 1891 г. Блейн писал президенту о необходимости аннексии Гавайев, Кубы и Пуэрто-Рико38. В стране широкое распространение получила идеология панамериканизма, согласно которой все страны Западного полушария должны на международной арене находиться под эгидой Соединенных Штатов. И второй срок пребывания Джеймса Блейна на посту главы американского МИД прошел в работе над воплощением этих идей. Именно из-за приверженности идеям панамериканизма сенатор Т. Платт назвал его «американским Бисмарком»39.
      Одной из первых попыток проникновения в Тихоокеанский регион стало разделение протектората над архипелагом Самоа между Германий, США и Великобританией на Берлинской конференции в 1889 году. Блейн инструктировал делегацию отстаивать американские интересы в Самоа — США имели военную базу на острове Паго Паго с 1878 года40.
      Главным достижением госсекретаря на международной арене стал созыв в октябре 1889 г. I Панамериканской конференции, в которой приняли участие все государства Нового Света, кроме Доминиканской республики. Помимо того, что на конференции США захотели закрепить за собой роль арбитра в международных делах, госсекретарь Блейн предложил создать Межамериканский таможенный союз41. Но, как показал ход дискуссии на самой конференции, страны Латинской Америки не были настроены переходить под защиту «Большого брата» в лице Соединенных Штатов ни в экономическом, ни, тем более, в политическом плане. Делегаты высказывали опасения относительно торговых отношений со странами Старого Света, в первую очередь с Великобританией. Переговоры продолжались до апреля 1890 года. В конечном счете представители 17 латиноамериканских государств и США создали международный альянс, ныне именуемый Организация Американских Государств (ОАГ), задачей которого было содействие торгово-экономическим связям между Латинской Америкой и Соединенными Штатами. Несмотря на то, что председательствовавший на конференции Блейн в заключительной речи высокопарно сравнил подписанные соглашения с «Великой Хартией Вольностей»42, реальные результаты американской дипломатии на конференции были много скромнее.
      Внешняя политика Белого дома в начале 1890-х гг. была направлена не только в сторону Латинской Америки и Тихого Океана. Противостояние между фритредом, олицетворением которого считалась Великобритания, и американским протекционизмом вышло на новый уровень в связи с принятием администрацией президента Гаррисона рекордно протекционистского тарифа Мак-Кинли в 1890 году.
      В том же году между госсекретарем США Джеймсом Блейном и премьер-министром Великобритании Уильямом Гладстоном, которого американский политик назвал «главным защитником фритреда в интересах промышленности Великобритании»43, завязалась эпистолярная «дуэль», ставшая достоянием общественности. Конгрессмен-демократ из Техаса Роджер Миллс, известный своей приверженностью к фритреду, справедливо отметил, что это был «не вопрос между странами, а между системами»44.
      Гладстон отстаивал доктрину свободной торговли. Отвечая ему, Блейн писал, что «американцы уже получали уроки депрессии в собственном производстве, которые совпадали с периодами благополучия Англии в торговых отношениях с Соединенными Штатами. С одним исключением: они совпадали по времени с принятием Конгрессом фритредерского тарифа»45. Глава внешнеполитического ведомства имел в виду тарифные ставки, принятые в США в 1846, 1833 и 1816 годах. «Трижды, — продолжал Блейн, — фритредерские тарифы вели к промышленной стагнации, финансовым затруднениям и бедственному положению всех классов, добывающих средства к существованию своим трудом»46. Помимо прочего, Блейн доказывал, что идея о свободной торговле в том виде, в котором ее видит Великобритания, невыгодна и неравноправна для США: «Советы мистера Гладстона показывают, что находится глубоко внутри британского мышления: промышленные производства и процессы должны оставаться в Великобритании, а сырье должно покидать Америку. Это старая колониальная идея прошлого столетия, когда учреждение мануфактур на этой стороне океана ревностно сдерживалась британскими политиками и предпринимателями»47.
      Госсекретарь указывал, что введение таможенных пошлин необходимо производить с учетом конкретных условий каждой страны: населения, географического положения, уровня развития экономики, государственного аппарата. Блейн писал, что «ни один здравомыслящий протекционист в Соединенных Штатах не станет утверждать, что для любой страны будет выгодным принятие протекционистской системы»48.
      В отсутствие более значительных политических успехов Блейну оставалось удовлетворяться тем, что периодически возникавшие сложности с рядом стран — в 1890 г. с Англией и Канадой (по поводу прав на охоту на тюленей), в 1891 г. с Италией (в связи с линчеванием в Нью-Орлеане нескольких членов итальянской преступной группировки), в 1891 г. с Чили (по поводу убийства двух и ранения еще 17 американских моряков в Вальпараисо), в 1891 г. с Германией (в связи с ожесточившимся торговым соперничеством на мировом рынке продовольственных товаров) — удавалось в конечном счете разрешать мирным путем. Однако в двух последних случаях дело чуть не дошло до начала военных действий. Давней мечте Блейна аннексировать Гавайские острова в годы администрации Гаррисона не суждено было осуществиться49. Но в ноябре 1891 г. подготовка соглашения об аннексии шла, что подтверждает переписка между президентом и главой внешнеполитического ведомства50.
      Госсекретарь, плохое здоровье которого не было ни для кого секретом, ушел с должности 4 июня 1892 года. Внезапная смерть сына и дочери в 1890 г. и еще одного сына спустя два года окончательно подкосили его. Президент Гаррисон писал, что у него «не остается выбора, кроме как удовлетворить прошение об отставке»51. Преемником Блейна на посту госсекретаря стал его заместитель Джон Фостер — бывший посол в Мексике (1873—1880), России (1880—1881) и Испании (1883—1885). Про нового главу внешнеполитического ведомства США говорили, что ему далеко по части политических талантов до своего бывшего начальника и предшественника.
      Уже после выхода в отставку Блейн в журнале «The North American Review» опубликовал статью, в которой анализировал и критиковал президентскую кампанию республиканцев 1892 года. Разбирая платформы двух основных американских партий, Блейн пришел к выводу, что они были, в сущности, одинаковы. И единственное, что их различало — это проблема тарифов52. Поэтому, по мнению автора, избиратель не видел серьезной разницы между основными положениями программ республиканцев и демократов.
      Здоровье бывшего госсекретаря стремительно ухудшалось, и 27 января 1893 г. Джеймс Блейн скончался у себя дома в Вашингтоне. В знак траура президент Гаррисон постановил в день похорон закрыть все правительственные учреждения в столице и приспустить государственные флаги53. В 1920 г. прах политика был перезахоронен в мемориальном парке г. Огаста (штат Мэн).
      Примечания
      1. ТВЕРСКОЙ П.А. Очерки Сѣверо-Американскихъ Соединенныхъ Штатовъ. СПб. 1895, с. 199.
      2. BLANTZ Т.Е. James Gillespie Blaine, his family, and “Romanism”. — The Catholic Historical Review. 2008, vol. 94, № 4 (Oct. 2008), p. 702.
      3. BRADFORD G. American portraits 1875—1900. N.Y. 1922, p. 117.
      4. Цит. по: BALESTIER C.W. James G. Blaine, a sketch of his life, with a brief record of the life of John A. Logan. N.Y. 1884, p. 13.
      5. A biographical congressional directory with an outline history of the national congress 1774-1911. Washington. 1913, p. 480.
      6. Цит. по: BALESTIER C.W. Op. cit., p. 29.
      7. BLAINE J. Twenty years of Congress: from Lincoln to Garfield. Vol. I. Norwich, Conn. 1884, p. 129.
      8. EJUSD. Political discussions, legislative, diplomatic and popular 1856—1886. Norwich, Conn. 1887, p. 2.
      9. EJUSD. Twenty years of Congress: from Lincoln to Garfield, vol. I, p. 118.
      10. COOPER T.V. Campaign of “84: Biographies of James G. Blaine, the Republican candidate for president, and John A. Logan, the Republican candidate for vice-president, with a description of the leading issues and the proceedings of the national convention. Together with a history of the political parties of the United States: comparisons of platforms on all important questions, and political tables for ready reference. San Francisco, Cal. 1884, p. 30.
      11. Цит. no: BALESTIER C.W. Op. cit., p. 31.
      12. BLAINE J. Political discussions, legislative, diplomatic, and popular 1856—1886, p. 23.
      13. NORTHROPE G.D. Life and public services of Hon. James G. Blaine “The Plumed Knight”. Philadelphia, Pa. 1893, p. 100.
      14. Ibid., p. 89.
      15. Цит. по: Ibid., p. 116.
      16. PESKIN A. Who were Stalwarts? Who were their rivals? Republican factions in the Gilded Age. — Political Science Quarterly. 1984, vol. 99, № 4 (Winter 1984—1985), p. 705.
      17. Цит. по: HAYERS S.M. President-Making in the Gilded Age: The Nominating Conventions of 1876—1900. Jefferson, North Carolina. 2016, p. 6.
      18. GREEN S.K. The Blaine amendment reconsidered. — The American journal of legal history. 1991, vol. 36, N° 1 (Jan. 1992), p. 42.
      19. CRAPOOL E.P. James G. Blaine: architect of empire. Wilmington, Del. 2000, p. 38.
      20. HAYERS S.M. Op. cit., p. 7-8.
      21. BLAINE J. Political discussions, legislative, diplomatic, and popular 1856—1886, p. 154.
      22. The Republican campaign text-book for 1888. Pub. for the Republican National Committee. N.Y. 1888, p. 31.
      23. BLAINE J., VAIL W. The words of James G. Blaine on the issues of the day: embracing selections from his speeches, letters and public writings: also an account of his nomination to the presidency, his letter of acceptance, a list of the delegates to the National Republican Convention of 1884, etc., with a biographical sketch: together with the life and public service of John A. Logan. Boston. 1884, p. 122.
      24. RIDPATH J.C. The life and work of James G. Blaine. Philadelphia. 1893, p. 169—170.
      25. BLAINE J. James A. Garfield. Memorial Address pronounced in the Hall of the Representatives. Washington. 1882, p. 28—29.
      26. PLATT T. The autobiography of Thomas Collier Platt. N.Y. 1910, p. 181.
      27. McCLURE A.K. Our Presidents and how we make them. N.Y. 1900, p. 289.
      28. Цит. no: BLAINE J., VAIL W. Op. cit., p. 260.
      29. Ibid., p. 284.
      30. Ibid., p. 293.
      31. BLANTZ T.E. Op. cit., p. 698.
      32. The daily Cairo bulletin. 1884, July 12, p. 3.; Memphis daily appeal. 1884, August 9, p. 2.; Daily evening bulletin. 1884, August 15, p. 2.; The Abilene reflector. 1884, August 28, p. 3.
      33. Harper’s Weekly. 1884, November 1. URL: elections.harpweek.com/1884/cartoons/ 110184p07225w.jpg; Harper’s Weekly. 1884, September 27. URL: elections.harpweek.com/1884/cartoons/092784p06275w.jpg.
      34. Historical Statistics of the United States: Colonial Times to 1970. Washington. 1975, р. 1073.
      35. Цит. no: RHODES J.F. History of the United States from Hayes to McKinley 1877— 1896. N.Y. 1919, p. 316.
      36. The correspondence between Benjamin Harrison and James G. Blaine 1882—1893. Philadelphia. 1940, p. 43, 49.
      37. Which? Protection, free trade, or revenue reform. A collection of the best articles on both sides of this great national issue, from the most eminent political economists and statesman. Burlington, la. 1888, p. 445.
      38. The correspondence between Benjamin Harrison and James G. Blaine 1882—1893, p. 174.
      39. PLATT T. Op. cit., p. 186.
      40. SPETTER A. Harrison and Blaine: Foreign Policy, 1889—1893. — Indiana Magazine of History. 1969, vol. 65, № 3 (Sept. 1969), p. 226.
      41. ПЕЧАТНОВ B.O., МАНЫКИН A.C. История внешней политики США. М. 2012, с. 82.
      42. BLAINE J. International American Conference. Opening and closing addresses. Washington. 1890, p. 11.
      43. Both sides of the tariff question, by the world’s leading men. With portraits and biographical notices. N.Y. 1890, p. 45.
      44. MILLS R.Q. The Gladstone-Blaine Controversy. — The North American Review. 1890, vol. 150, № 399 (Feb. 1890), p. 10.
      45. Both sides of the tariff question, by the world’s leading men. With portraits and biographical notices, p. 49.
      46. Ibid., p. 54.
      47. Ibid., p. 64.
      48. Ibid., p. 46.
      49. ИВАНЯН Э.А. История США: пособие для вузов. М. 2008, с. 294.
      50. The correspondence between Benjamin Harrison and James G. Blaine 1882—1893, p. 211—212.
      51. Ibid., p. 288.
      52. BLAINE J. The Presidential elections of 1892. — The North American Review, 1892, vol. 155, № 432 (Nov. 1892), p. 524.
      53. Public Papers and Addresses of Benjamin Harrison, Twenty-Third President of the United States. Washington. 1893, p. 270.