В смысловом отношении статья состоит из четырёх частей, в которых рассматриваются следующие вопросы: 1) особенности военно-политической организации и управления страной в Японии периода междоусобных войн; 2) социальная аморфность японского общества того времени и отсутствие четких сословных рамок для основных групп населения; 3) коренные отличия от последующей эпохи в иерархических отношениях между высшими и низшими, обусловленные патриархальным укладом жизни и принципом единоначалия в воинских кланах всех уровней; 4) начавшиеся во второй половине эпохи изменения в социальном укладе, вызванные усилением центростремительных тенденций в обществе.
Структура и управление
К XVI в. население Японии проживало на трёх островах (Хонсю, Кюсю, и Сикоку), при этом крайняя, северо-западная часть самого большого острова Хонсю, была заселена очень слабо. Территория страны делилась на отдельные провинции (куни). Они существовали с VIII в. и отражали административно-географическое деление периода ранней государственности Японии. В древности каждая провинция имела одного назначаемого из столицы губернатора-наместника (сюго), но после перехода власти к воинскому сословию в конце XII в. эта картина начала меняться, и через два столетия многие провинции оказались поделены между несколькими хозяевами, как правило, родственниками. К XVI в. общее число провинций приблизилось к шестидесяти. Их правители воевали между собой, то расширяя подконтрольную территорию и своё влияние, то теряя и то и другое. На заре становления воинской власти правителей сюго назначал император по представлению военного правителя (сёгуна), но по мере смены поколений полученные от него земельные наделы стали не только передаваться по наследству, но и захватываться более сильными соседями или бывшими подчинёнными кланами. Карта землевладений постоянно перекраивалась.
В XVI в. резиденции императора и сёгуна располагались в Киото. Император воспринимался военными губернаторами как духовный лидер нации, не имевший ни денег, ни властных полномочий, но объединявший всех подданных перед лицом неба. Именно поэтому воинские кланы никогда не предпринимали попыток ликвидировать императорскую династию как институт. Между собой они вели отчаянную борьбу за то, чтобы посадить на трон угодных им членов императорской семьи, но сам трон оставался для них неприкосновенным.
В 1338 г. в Киото обосновалось и военное правительство (бакуфу, буквально «полевая ставка») во главе с Асикага Такаудзи (1305-1358). Первая резиденция сёгунов Асикага располагалась в столичном квартале Муромати, давшем название всей исторической эпохе, в течение которой 15 представителей клана Асикага занимали этот высший воинский пост. Она длилась 235 лет - с 1336 по 1573 г.
Поначалу воинские кланы, поддержавшие клан Асикага, регулярно приезжали в столицу для несения службы. Она рассматривалась как проявление лояльности и заключалась в выполнении разнообразных хозяйственных работ. Одновременно с этим служба обеспечивала постоянное присутствие в столице военной силы для поддержания порядка и предотвращения мятежей. Систему воинского правления во главе с сёгуном называют сёгунатом. Его не следует путать с бакуфу, собственно правительством, состоящим из приближённых к сёгуну военных губернаторов.
Карта Японии в XVI в.
Япония при Ода Нобунага и при Токугава Иэясу
Поначалу вошедшие в состав бакуфу губернаторы провинций должны были иметь в столице собственные усадьбы и постоянно находиться в Киото. Эти столичные усадьбы в то время называли самураи-докоро (буквально «место службы»). Провинциальными владениями членов бакуфу управляли назначенные ими распорядители (сюгодай). Примерно до середины XV в. в состав бакуфу входили главы воинских кланов Хосокава, Хатакэяма, Сиба, Ямана, Акамацу, Иссики и некоторые другие. Система воинской службы в столице распространялась на географически близкие к ней провинции и не затрагивала удалённые регионы, такие как остров Кюсю ила район Канто (центральная часть острова Хонсю вместе с современным Токио). Например, клан Симадзу из провинции Сацума (остров Кюсю) с 1336 по 1410 г. вообще ни разу не появлялся в столице. Это, конечно, нестандартный случай, но крайне редкие визиты в столицу из удалённых провинций в общем считались нормой, и военное правительство на них не настаивало.
Ситуацию резко изменила смута годов Онин (1467-77). Постоянная близость воинских кланов к императорскому трону и резиденции сёгуна сделала своё дело - они вмешались в наметившийся в императорской семье раскол по поводу наследования трона, и правящая элита расколась на два враждующих лагеря. Боевые действия продолжались 10 лет и прекратились только со смертью двух главных вдохновителей этого противостояния. Мир восстановился, однако полностью вернуть прежнюю систему уже не удалось. Центробежные силы стали усиливаться, и теперь уже не только удалённые, но и ближние воинские кланы перестали приезжать в столицу. И усадьбы свои здесь ликвидировали. А в 1493 г., во время правления 10-го сёгуна Асикага Ёситанэ (1466-1523), очередной раскол воинской знати произошёл уже на почве борьбы за высший воинский пост. Многие историки считают, что именно это событие (Мэйо но сэйхэн) стало началом периода междоусобных войн, который в японской истории называется эпохой воюющих провинций (сэнгоку дзидай). Она продолжалась почти сто лет, до конца XVI в., и превратила японскую армию в одну из самых боеспособных в мире на тот момент.
После 1493 г. изоляция центральной власти ещё больше усилилась. Вернувшись в свои уделы, крупные военачальники сосредоточились на решении местных проблем. Началась война всех со всеми, без оглядки на императора и утратившего всякое влияние сёгуна. Визиты из провинций в столицу стали совсем редкими и теперь, наоборот, привлекали повышенное внимание, замешанное на подозрении, - с чего это вдруг тот или иной даймё1 надумал посетить столицу? Не замышляет ли чего?
В годы междоусобных войн все визиты провинциальных военачальников в столицу делились на два типа - мирные и военные. Мирные обычно совершались в сопровождении небольших отрядов в несколько десятков человек и носили ритуально-паломнический характер. В этом случае к столице продвигались окружными путями, мирно договариваясь с хозяевами земель, через которые проходили. В столице проводили некоторое время, нанося визиты во дворец императора и резиденцию сёгуна, дарили подарки или жертвовали деньги. За заслуги получали от императора второстепенный придворный ранг и благодарственную грамоту, в которой отмечалась их воинская доблесть, и возвращались домой в ореоле просвещённых паломников, побывавших в «поднебесной» (тэнка), как тогда называли столицу Киото. Такие визиты обходились кланам недешёво, но способствовали росту авторитета в местных кругах - к ним охотнее шли на службу вассалы и больше уважали соседи. В 1526 г. с таким мирным визитом посетил Киото глава клана Китабатакэ Харумото (1503-1563) из провинции Исэ, в 1528 г. - Анэкодзи Такацуна (?—1576) из провинции Хида, в 1530-м - Ода Нобутомо (?-1555) из провинции Овари, родственник Ода Нобунага. Нобумото вошёл в столицу нестандартно - торжественным маршем с тремя тысячами воинов, за что удостоился упоминаний во многих хрониках того времени.
Классическим мирным посещением Киото стал поход крупного военачальника Уэсуги Кэнсин (1530-1578) из провинции Этиго в 1553 г. Особенно запомнилась современникам нехарактерная личная аудиенция, которую император дал рядовому губернатору провинции. Во время этой встречи Уэсуги Кэнсин, тогда ещё носивший имя Нагао Кагэтора, получил от сакрального лидера нации пятый младший ранг нижней ступени (дзюгоигэ), а также меч и столовый набор для сакэ. Зачитанный во время церемонии императорский рескрипт гласил: «Выполняя Нашу волю, Нагао Кагэтора изгнал из своих владений враждебные силы. За сим повелеваю: править Кагэтора долгие лета, приумножая воинские доблести и побеждая врагов своих, во имя беззаветной службы императорскому трону» [5, 6]. После этого право Уэсуги Кэнсин на управление его обширными владениями уже никто не мог оспаривать. По крайней мере, пока он был в силе. А чтобы оставаться в силе, клан нуждался в современном вооружении. По сохранившимся сведениям, одной из целей этого визита в столицу была технология изготовления огнестрельного оружия, появившегося в Японии в 1543 году. Получив её, клан Уэсуги вскоре наладил его производство у себя в провинции.
C XIII в. императорский дом начал выдавать провинциальным кланам распоряжения о наказании того или иного военачальника, чем-то вызвавшего его недовольство. Такие указы назывались тибацу риндзи (буквально «волеизъявление о наказании») и поначалу служили основанием, а впоследствии формальным поводом для объявления войны соседям. Впрочем, со временем стали обходиться и без них.
О том, как выдавались императорские рескрипты и присваивались звания, говорит один характерный пример. После того как дом Мацудайра, из которого вышел Токугава Иэясу (1542-1616), в конце 1540-х годов резко ослабел из-за внезапной смерти его отца, принадлежащая клану провинция Микава была захвачена соседним кланом Имагава. В 1560 году император утвердил захват своим рескриптом, присвоив Имагава Ёсимото (1519-1560) ранг управителя провинции Микава.
Второй тип походов на столицу был представлен чисто военным вариантом. В этом случае один или несколько кланов собирали большую армию в несколько тысяч человек и шли на Киото кратчайшим путём, сокрушая всех, кто вставал на пути. Цель таких маршей состояла в том, чтобы заявить о своих притязаниях на особый статус в воинском мире, который обеспечивался контролем над столицей. Поскольку тот, кто охраняет покой и безопасность императора, занимает в системе управления страной особое место. Покой и безопасность военного правителя (сёгуна) при этом гарантировались не всегда. Было немало случаев, когда ради замены одного сёгуна другим такие походы и совершались. Или, наоборот, ради защиты действующего сёгуна от готовящихся посягательств, что тоже случалось нередко.
В 1508 г. такой поход с западного направления организовал крупный даймё Оути Ёсиоки (1477-1529) для восстановления в должности десятого сёгуна Асикага Ёситанэ (1466-1523). Добившись своей цели, Ёсиоки оставался фактически военным комендантом столицы ещё долгих десять лет. В 1549 г. Миёси Нагаёси (1522-1564) вмешался в семейный вооружённый конфликт, вспыхнувший в клане Хосокава, приближённого к сёгунам Асикага, и под предлогом защиты одного из родственников с большим отрядом предпринял поход на Киото. Были и другие, менее яркие примеры. В 1568 г. то же самое проделал Ода Нобунага, приведя с собой и посадив на воинский трон пятнадцатого сёгуна Асикага Ёсиаки (1537-1597). Нобунага пришёл с восточного направления, через провинцию Оми, и его покорение столицы стало последним в XVI в. После 1568 г. он удерживал контроль над столицей до конца своей жизни, а после смерти Нобунага в 1582 г. место столичного распорядителя занял его полководец и фактический наследник Тоётоми Хидэёси.
По мере нарастания активности воинского сословия боевые действия с целью захвата новых земель и усиления своего влияния становились нормой жизни. В XIII-XVI в. Япония представляла собой малозаселённую территорию, на которой были разбросаны несколько сотен укреплённых фортов с небольшими поселениями вокруг них. Вдоль побережья и в устьях рек располагались рыбацкие и торговые поселки, через которые доставлялись морепродукты и другие товары. В средние века крепости выполняли те же функции, что и современные города. Крупные, хорошо укреплённые форты назывались замками (сиро) и служили семейными резиденциями для военачальников. Их призамковые поселения могли насчитывать несколько тысяч человек. Помимо семьи в таких замках обычно селилась и личная гвардия (умамаварисю) военачальника, численность которой в зависимости от его ранга составляла от нескольких десятков до нескольких сотен человек. Малые и средние укрепления назывались крепостями или фортами (торидэ). Их строили и защищали местные предводители, владевшие одной-двумя деревнями. Чётких различий между замками и крепостями не было - замок мог разрушиться, утратить своё значение и превратиться в крепость, а крепость могла стать замком, если в неё переезжал крупный военачальник (даймё), отстраивал её и дополнительно укреплял. Процессы шли в обоих направлениях, поэтому и в японских источниках использование этих названий не упорядочено.
Если крупные замки выполняли роль современных городов, то малые крепости служили опорными пунктами для осуществления текущего контроля над территорией - отражения атаки противника или подготовки нападения на соседей. Средневековые военачальники проводили много времени в разъездах между замками, фортами и крепостями, поэтому большая часть информации в их семейных хрониках посвящена датам и времени их прибытия и убытия в тот или иной пункт назначения.
Любое укреплённое сооружение, независимо от размера и значимости, имело своего коменданта, отвечающего за его содержание и оборону. Эта должность называлась дзёсю (буквально «хозяин форта») и одновременно служила воинским званием. В XVI в. она имела среднеранговый статус и передавалась по наследству. Крупный даймё, контролировавший обширные владения, назначал комендантов из числа своих вассалов. В подчинение коменданту придавался гарнизон в несколько десятков или сотен человек. Более крупные силы защитников собирались в замках только для отражения штурма, который также осуществлялся крупными соединениями.
На пути любого человека, интересующегося жизнью средневековой Японии, встаёт проблема географических названий. В рамках преобразований эпохи Мэйдзи (1868-1912) в Японии было изменено административное деление страны и исторические названия провинций, которыми пользовались более тысячи лет. Сегодня эти названия стали атрибутом исторических штудий и мало что говорят большинству современных японцев. Приводимая ниже таблица содержит соответствия между названиями провинций XVI в. и современными префектурами Японии.
В середине XVI в. крупнейшие воинские кланы страны владели обширными территориями, включавшими в себя несколько провинций. Таких кланов было немного - на западе это воинские дома Мори, Отомо, Тёсокабэ, на востоке - Такэда, Ходзё, Имагава, Уэсуги. Несколько десятков кланов контролировали меньшие по площади территории, от уезда до провинции, им подчинялись местные командиры, владевшие фортом и одной-двумя деревнями. Эта ситуация сложилась после нескольких десятилетий активных боевых действий, спусковым крючком для которых стала смута годов Онин (1467-1477). Десять лет в Киото и его окрестностях шли бои между западной и восточной группировками, стремящимися сделать сёгуном своего ставленника. После того как лидеры обеих группировок умерли естественной смертью, так и не добившись своих целей, вражда стала затихать и к 1477 г. постепенно сошла на нет. Однако смутное десятилетие не прошло даром - после утраты сёгунатом политического вдияния в провинциях активизировались боевые действия. Сёгунат перестал что-либо регулировать, и провинциальные кланы начали действовать по своему усмотрению. Примерно за семь десятилетий междоусобных войн и сложилась ситуация, о которой было сказано выше. Они продолжались до конца XVI в. Период с 1477 по 1590 г. в японской истории называется эпохой воюющих провинций (сэнгоку дзидай).
Сто лет междоусобной практики выработали в японском обществе привычки и представления, без знания которых трудно понять логику развития событий того времени. Основу общественной жизни составляло военное дело. В отсутствие сдерживающих регламентаций из центра провинциальные воинские кланы сами решали вопросы войны и мира, приобретений и потерь, жизни и смерти. В центре стратегии любого воинского дома стояла проблема выживания и расширения своих возможностей. Расшириться можно было только за счёт соседей, поэтому нападение на ослабевшего соседа стало первой заповедью эпохи. В условиях единоначалия, на котором строилась жизнь воинских кланов, состояние и боеспособность лидера становились определяющим фактором. Если глава дома умирал от болезни или погибал на поле боя в расцвете сил, когда наследники ещё не подросли, клан подвергался огромному риску. Соседи, если не были союзни¬ками, не упускали своего шанса и незамедлительно нападали на него. А если состояли в союзе, то, не спрашивая согласия, брали ослабевшего соседа под защиту, которая не очень отличалась от захвата. По этой причине в эпоху междоусобных войн в кланах сложился определённый порядок передачи власти от отца к сыну. Идеальным считался вариант, при котором отец в возрасте 40-45 лет назначал наследником своего старшего 18-22-летнего сына и формально уходил в отставку. Но при этом оставался фактическим хозяином семьи, а сын при нём обучался на практике и получал опыт управления. Ближайшее окружение тоже привыкало за несколько лет к молодому хозяину, и когда отец достигал преклонного возраста, его фактический уход от власти проходил гладко и не наносил ущерба интересам семьи. Те кланы, которым на протяжении нескольких поколений удавалось следовать такому алгоритму, как правило, добивались успеха.
Преждевременная смерть руководителя порождала болезненные и очень опасные конфликты между родственниками, чаще всего между ещё не повзрослевшим сыном и младшими братьями главы клана, уже достаточно зрелыми для того, чтобы взять власть в свои руки. Такие раздоры часто заканчивались плохо: недовольные или проигравшие в столкновении с родственниками уходили к соседям и начинали воевать против своих. Соседи же внимательно отслеживали такие ситуации и не упускали случая вбить клин в лагерь противника, переманив на свою сторону кого-то из родственников. На этот счёт можно было бы привести десятки примеров.
Большинство военачальников страны располагали очень ограниченными ресурсами, как продо-вольственными, так и людскими. Мало кто из них мог объединить под своим началом более 10 тысяч человек одновременно; в большинстве сражений участвовало по 2-3 тыс. воинов с каждой сторо¬ны. Большая раздробленность сил предопределяла роль военных союзов. Они делились на два типа: ближние и удалённые.
Ближние союзы заключались обычно между соседями с оборонительной целью, чтобы опеспечить безопасность границы с того или иного направления и избежать войны на два фронта. Как два бой¬ца встают спина к спине, чтобы защититься от нападения сзади, так и один клан вступал в союз с восточным соседом, чтобы напасть на западного; с южным, чтобы напасть на северного, или наоборот. В эпоху междоусобиц это был самый распространённый вариант военных соглашений. Кланы Ода и Токугава, Токугава и Ходзё, Адзаи и Асакура - этот список можно продолжать. Оборонительныне союзы соседних кланов часто бывали довольно прочными и могли длиться десятилетиями. Наиболее известен среди них военный союз Ода Нобунага и Токугава Иэясу, которые поддерживали друг друга с 1560 по 1582 г., вплоть до гибели Нобунага.
Оборонительные союзы соседей могли иметь тройственный характер, но они встречались реже и длились недолго. Самый известный среди них - союз Такэда Сингэн (провинция Каи), Ходзё Удзиясу (провинция Сагами) и Имагава Ёсимото (провинция Суруга), заключённый в 1550-х годах . Обширные владения этих кланов охватывали современный район Канто и имели форму треугольника, внутри которого находилась сегодняшняя столица Японии и гора Фудзи. Как и всё прочие союзы, он держался на родственных связях и политических браках. Старшая сестра Такэда Сингэн была выдана замуж в дом Имагава, а старшая сестра Имагава Ёсимото - в дом Ходзё. Безопасный тыл позволял всем трём союзникам состредоточиться на своём направлении: Имагава Ёсимото воевал на западном против Мацудайра и Ода (провинции Микава и Овари соответственно), Такэда Сингэн много лет выяснял отношения с Уэсуги Кэнсин на севере (провинция Этиго), а Ходзё Удзиясу воевал на северо-востоке, в провинциях Кодзукэ и Симоцукэ. Через несколько лет клан Ходзё выбыл из состава участников, и в середине 1560-х годов сложился тройственный союз Ода Нобунага - Такэда Сингэн - Имагава Удзидзанэ, однако он тоже просуществовал недолго.
Удалённые военные союзы имели агрессивный характер и заключались для нападения на того, кто оказывался между союзниками. Самые известные примеры: клан Ода из Овари и клан Адзаи из Оми против расположенной между ними провинции Мино во главе с Сайто Тацуоки. Впоследствии Такэда Сингэн заключил такие же удалённые союзы с храмом Хонган, кланами Мори, Асаи и Асакура против Ода Нобунага. Имагава Удзидзанэ, поссорившись со своим северным соседом Такэда Сингэн, заключил против него союз с Уэсуги Кэнсин, чьи владения располагались ещё дальше к северу.
Удалённые союзы часто оказывались краткосрочными и утрачивали актуальность сразу после окончания агрессии. Кроме того, если клан Б находидся в союзных отношениях с удалёнными кланами А и В, то при конфликте между ними ему приходилось делать выбор, сопряжённый с предательством одного из союзников. В истории XVI в. таких примеров много. Трудный выбор пришлось делать Адзаи Нагамаса после того как его родственник и союзник Ода Нобунага объявил войну другому его союзнику, Асакура Ёсикагэ. Встав на сторону Ёсикагэ, Адзаи Нагамаса в конце концов заплатил за это своей жизнью.
Социальная аморфность
Эпоха воюющих провинций завершилась в конце XVI в. объединением страны. Главная заслуга в этом принадлежит Ода Нобунага (1534-1582) и Тоётоми Хидэёси (1537-1598). В то время все военачальники делились на три основных категории: сюго, сюго даймё и сэнгоку даймё. Ранг сюго присваивался военачальнику императорским указом, а неофициальные титулы сюго даймё и сэнгоку даймё добывались им на полях сражений. В XVI в. главными единицами административного деления были деревня, уезд и провинция; ранг и статус военного правителя определялся размером подконтрольной ему территории. Низшую категорию сюго представляли командиры местного уровня, владевшие одним или несколькими фортами. К категории сюго даймё, относились преуспевшие в боях сюго и расширившие свои владения до уезда. В высшую категорию сэнгоку даймё входили самые крупные военачальники, контролировавшие территории от одного уезда до нескольких провинций.
Это деление не было чётким и сопровождалось постоянными перемещениями из одной категории в другую. Военачальников, последовательно поднявшихся от низшего ранга сюго до высшего сэнгоку даймё было немного, около десяти на всю страну. К ним относились кланы Сатакэ, Имагава, Такэда, Асакура, Роккаку, Симадзу и некоторые другие. Командиров ранга сюго и сюго даймё было намного больше, в XVI в. они составляли основную массу феодалов. Именно из их среды вышли два из трёх объединителей Японии - Ода Нобунага и Токугава Иэясу (1542-1616). Дед и отец первого имели ранг сюго в провинции Овари, а дед второго - такой же ранг в провинции Микава.
Источником пополнения для этих трёх категорий военачальников служила масса местных предводителей-разночинцев (кунидзин рёсю или кунисю), которые пробивались наверх исключительно за счёт личных качеств, объединяя вокруг себя таких же местных командиров. Самые известные примеры - руководители кланов Датэ, Мори, Тёсокабэ.
О социальной аморфности японского общества того времени говорят биографии крупных военачальников. Например, Сайто Досан (1494-1556) в молодости торговал жиром для светильников, а не менее известный Ходзё Соун (1456-1519) бродяжничал. В XV- XVI в. выдвижение из низов в гораздо большей степени зависело от личных качеств, чем в последующую эпоху правления Токугава. В этом отошении пример крестьянского сына Тоётоми Хидэёси исключителен лишь в том смысле, что он смог подняться на самый верх воинской пирамиды, а сами взлёты и падения отдельных кланов были в порядке вещей. Социальная подвижность и нестабильность занятий большх групп населения отличали все слои японского общества. Крестьяне регулярно брали в руки оружие, а самураи - мотыгу. Например, пока малолетний Токугава Иэясу воспитывался в доме Имагава Ёсимото, старейшины и советники его отца занимались сельским хозяйством, лишь время от времени принимая участие в походах Имагава.
Таким же размытым было деление на торговцев, монахов и самураев. Тоётоми Хидэёси родился в крестьянинской семье и торговал вразнос прядильными спицами, а позднее стал крупным полководцем и правителем страны. Согласно хронике Тайкоки (Записи о жизни тайко2), в молодости он не только торговал, но и работал подручным бондаря, кузнеца, плотника, красильщика тканей. В то время как старший сын главы клана наследовал дело отца, его младшие братья часто уходили в монастырь. И так же часто из него возвращались. В монастыре провёл свои молодые годы известный полководец Цуцуи Дзюнкэй (1549-1584); такой же путь из буддийских монахов в воины проделал Экэй (1539-1600) из храма Анкоку. И наоборот, военачальники в зрелом уже возрасте часто брили головы и уходили в монастырь. В роду сёгунов Асикага вообще считалось, что правильный жизненный путь и воинская карьера должны заканчиваться в монашеском уединении и молитвах. А если глава клана умирал, не дожив до старости, то кто-то из его младших братьев занимал его место и возвращался к воинскому делу. В этом отношении типичен пример Имагава Ёсимото (1519-1560). В молодости он служил в монастыре, имел буддийское звание и был известен под именем Байгаку Сёхо, а после смерти старшего брата Удзитэру победил всех родственников и возглавил клан.
Что касается малочисленных ещё в то время торговцев, то они вообще не выделялись из воинского сословия, как в последующую эпоху Токугава. Сохранившиеся описания чайных церемоний, которые проводил Тоётоми Хидэёси в замке Осака, позволяют говорить о том, что присутствовавшие на них состоятельные купцы имели такой же статус, что и военачальники с доходом от 50 до 100 тысяч коку риса3.
Из трёх объединителей Японии - Ода Нобунага, Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу - ни один изначально не входил в воинскую элиту. Нобунага и Иэясу вышли из воинских кланов уровня сюго даймё, а Хидэёси - из крестьян. Своим восхождением на вершину власти они были обязаны не высокому происхождению, а исключительно личным качествам.
Служба и чувство долга
В эпоху Муромати (1336-1573) и последовавшую за ней эпоху Токугава (1603-1867) японцы по-разному относились к таким понятиям, как долг и служба. В XVII-XIX в. они приобрели доминирующий характер и стали основой общественных отношений, а в В XVI в. такой основой служили кровнородственные связи. И по содержанию, и по форме отношения между командирами и подчинёнными отличались большой свободой и вариативностью. По токугавским понятиям, это было сплошное панибратство и нарушение воинской дисциплины.
В хронике «Записи о деяниях и высказываниях великих полководцев» (Мэйсё гэнкороку) описан эпизод личной встречи между Тоётоми Хидэёси и Ханабуса Мотоюки (1549-1617), командиром среднего ранга из отряда Укита Хидэиэ (1572-1655). Мотоюки прибыл в ставку Хидэёси, доложился и передал письменное сообщение от своего начальника. При этом он не снял головного убора и не сошёл с лошади. А Хидэёси к тому времени уже имел придворный титул регента (кампаку) и фактически был военным правителем страны. В хрониках содержится также много упоминаний о спорах, которые вели младшие по званию со страшими. В по-следующую эпоху Токугава всё это прекратилось.
Эти дисциплинарные вольности объяснил глава клана Ходзё Удзиясу (1515-1571) в своём семейном наставлении, напоминая о том, что как господин набирает себе вассалов, так и вассалы выбирают господина. Воюя с соседями, глава крупного клана не должен забывать об интересах своих подчинённых, иначе они быстро найдут себе другого покровителя. Из чего следует, что фактически за подчинёнными признавалось право на уход от старшего военачальника, если тот не мог удовлетворить их запросы.
И действительно, воины легко переходили от одного военачальника к другому. В этом плане показательна судьба командира среднего ранга по имени Кани Сайдзо (1554-1613). Выходец из провинции Мино, он ещё мальчиком начал службу у Сайто Тацуоки (1548-1573) в замке Инабаяма. После поражения клана Сайто от Ода Нобунага в 1567 году Сайдзо перешёл на службу к Сибата Кацуиэ, союзнику Нобунага. От Кацуиэ он вскоре ушёл и нанялся в отряд Акэти Мицухидэ, также служив-шего Нобунага. Мицухидэ в 1582 г. в сражении при Ямадзаки потерпел поражение от Тоётоми Хидэёси и погиб. Кани Сайдзо перешёл в отряд Ода Нобутака, одного из сыновей Нобунага. В 1583 г. Нобутака тоже погиб, и Сайдзо начал служить Тоётоми Хидэцугу, племяннику Хидэёси. Здесь он задержался на долгие 12 лет. Однако в 1595 г. Хидэцугу по приказу Хидэёси покончил с собой, и Сайдзо, пробыв некоторое время ронином4, нашёл себе следующее, шестое по счёту место службы - у Маэда Тосииэ, соратника Тоётоми Хидэёси. Ещё через некоторое время Кани Сайдзо перешёл к Фукусима Масанори, где и закончил свою службу. Таким образом, за свою жизнь он сменил восемь командиров, находившихся между собой как в союзных, так и враждебных отношениях. Судьба Кани Сайдзо хотя и не вполне типична, но хорошо иллюстрирует популярное выражение того времени: буси ва ватари-моно (самурай - что перекати-поле). Образ жизни и судьба типичного представителя воинского сословия периода междоусобиц сильно отличались от стандартов последующей эпохи Токугава, когда в обществе доминировало противоположное по смыслу представление о том что «у самурая двух господ не бывает» (буси ва никун ни мамиэдзу).
В хронике «Сказание о Тоса» (Тоса моногатари) приводятся слова Тёсокабэ Мототика (1539-1599), другого крупного полководца эпохи, прямо объяснявшего свою экспансию необходимостью поощрять подчинённых ему командиров новыми землями [7, 8]. Фактически наём союзников и вассалов, не связанных с доминирующим кланом родственными узами, осуществлялся на контрактной основе, хотя самого понятия контракта ещё не существовало. Прямым следствием этой системы стало такое явление, как массовый переход командиров среднего и низшего звена на сторону победителя уже в середине или даже в начале кампании. Это ещё одна особенность междоусобных войн XVI в., известных большим числом измен и предательств со стороны подчинённых. Стоило военачальнику удачно начать кампанию в той или иной провинции, как на его сторону один за другим начинали переходить местные командиры более низкого ранга, увеличивая тем самым его войско и уменьшая численность противника. В таких случаях соотношение сил между противоборствующими сторонами могло резко измениться за очень короткий промежуток временни. Поэтому умение полководца удовлетворять запросы идущих за ним командиров и не допускать измен считалось большим талантом. Подчинённый, недовольный отношением к нему вышестоящего военачальника, либо уходил к другому, либо свергал и занимал его место. Популярное в то время выражение гэкокудзё (низший свергает высшего) довольно точно отражало суть взаимоотношений между выше- и нижестоящими командирами. Эта нестабильность кардинально отличала XVI в. с его кровно-родственными связями от последующей эпохи Токугава, когда социальный статус и чувство долга стали основой для несения воинской службы.
Изменения в социальном укладе
С середины XVI в. в укладе основных групп населения начали происходить изменения. В первую очередь они были вызваны эскалацией военных действий, которая неизбежно вела к выдвижению оригинально мыслящих талантливых полководцев и объединением под их началом всё больших территорий, что в конечном счёте вело к объединению страны. Уже во время локальных конфликтов то тут то там всё чаще проявлялась закономерность, которую можно назвать эффектом снежного кома. Подобно тому, как катящийся с горы снежок быстро обрастает налипшим на него снегом и увеличивается в размерах, большие армии, входя на чужую территорию, перетягивали на свою сторону множество местных командиров низшего и среднего уровня, увеличивая за счёт этого свою численность и боеспособность. И чем больше и мощнее была армия, тем охотнее чужие вассалы переходили на её сторону. В этом смысле можно утверждать, что в процессе объединения страны самым трудным был его начальный этап. В условиях примерного равенства сил, во враждебном окружении, где все против всех, шансов сложить голову в самом начале выдвижения было больше всего. А дальше, по мере развития успеха, задача облегчалась. Эту самую трудную часть работы взял на себя Ода Нобунага (1534-1582), которого не зря называют первым объединителем страны. Обладая от рождения незаурядным умом, этот странноватый в поведении человек всегда поступал так, как считал нужным, ни на кого не оглядываясь. Добиваясь своих целей, он попутно что-то менял в традиционнном жизненном укладе и привычках окружавших его людей. Как выяснилось позднее, многие введённые им новшества оказались созвучными требованиям времени. Они были восприняты ближайшим окружением при жизни Нобунага, а после его смерти нашли продолжение в политике, проводимой его преемниками, Тоётоми Хидэёси (1537-1598) и Токугава Иэясу (1542-1616). Вот некоторые из новшеств, многое изменивших в социальном укладе XVI в.
В современном японском языке есть выражение иссё кэммэй (усердно, изо всех сил, отчаянно). Его второй элемент сё записывается иероглифом «жизнь», а в средние века вместо него использовался иероглиф «место» с таким же звучанием. В то время выражение иссё кэммэй буквально означало «место ценою в жизнь» и указывало на то, что добытое воинской доблестью землевладение - это ценность, сопоставимая с человеческой жизнью. Лишиться своей земли было для самурая верхом позора, а сменить её и переехать на другое место - делом немыслимым. Жёстко привязанные к своим уделам, многие самурайские кланы десятилетиями жили в одной и той же родовой резиденции. Например, замок Одавара в провинции Сагами почти сто лет оставался домом для клана Ходзё и столицей его обширных владений. За это время в замке сменилось пять поколений семьи, а земли клана расширились до восьми провинций, но Одавара оставался всё тем же «местом ценою в жизнь». Точно так же Такэда Сингэн всю жизнь прожил в своём замке Цуцудзигасаки в провинции Каи.
Этот уклад начал разрушаться по мере восхождения к власти Ода Нобунага. Главные замки, в которых жил он сам и его ближайшее окружение, постоянно менялись по мере расширения владений. В 1555 г., одержав победу над своим родственником Ода Нобумото, Нобунага впервые переехал из Нагоя в Киёсу, самый большой замок провинции Овари, служивший родовой резиденцией ещё клану Сиба, бывшим сюзеренам дома Ода. Этот переезд прошёл незаметно, поскольку Нагоя и Киёсу разделяли всего 9 километров. Через 8 лет, в 1563 г., Нобунага переместился ещё на 10 километров северо-восточнее, в замок Комакияма. На этот раз ближайшее окружение возроптало, не понимая, зачем нужно покидать большой и удобный центр провинции с крупнейшим призамковым городом. Однако Нобунага уже приглядывался к соседней провинции Мино и умело подавил недовольство с помощью «военной хитрости». Выехав со старейшинами в совершенно глухой район в окрестностях горы Инуяма, он осмотрел местность и объявил, что собирается построить здесь форт, со временем укрепить его и превратить в замок. И распорядился, чтобы старейшины подготовили план переезда. Приказ вызвал тихую панику, поэтому когда Нобунага через несколько дней сообщил, что передумал и решил переехать в гораздо более удобный замок Комакияма, все вздохнули с облегчением и уже не возражали.
Следующим этапом стал захват провинции Мино и переезд в Инабаяма, бывший родовой замок клана Сайто. Переименовав его в Гифу, Нобунага прожил в нём несколько бурных лет, а затем двинулся дальше на запад, в провинцию Оми. И уже там, на берегу озера Бива, построил себе грандиозный замок Адзути, ставший символом его власти. Таким образом, за двадцать с небольшим лет Нобунага пять раз менял свои резиденции, успев пожить в шести разных замках: Сёбата - Нагоя - Киёсу - Комакияма - Гифу - Адзути. Одно было неизменно - каждая новая резиденция оказывалась ближе к территории, намеченной для захвата.
Принцип священности землевладений утвердился во времена первого законодательства Рицурё, принятого в VIII в. Не обращая на него внимания, Нобунага постоянно перемещался сам и заставлял передвигаться других. Раздавая земли своим полководцам, он отдавал их в кормление, но хозяином пожалованных территорий считал только себя. И в случае необходимости переназначал своего вассала на другое место, а его землю мог передать другому вассалу. Это вызывало неприятие у многих, с кем ему приходилось иметь дело. Многие историки считают, что в этом недовольстве кроется одна из причин, по которым против Нобунага выступали его подчинённые, в т. ч. и убивший его Акэти Мицухидэ.
С другой стороны, Ода Нобунага ввёл в практику новые, ранее не применявшиеся в воинской практике формы, поощрения подчинённых. Самая известная среди них - выдаваемые им разрешения на проведение чайной церемонии. Будучи большим любителем и ценителем этой процедуры, Нобунага поощрял таким образом своих отличившихся в боях полководцев. С этой целью он дарил им атрибуты чайной церемонии, обладающие антикварной или художественной ценностью. Если до Нобунага ранг и влияние крупного даймё измерялись только обширностью его землевладений и рисовым доходом, то при нём резко возросла престижность нематериальных стимулов. Самый известный пример: в марте 1582 г., в ходе кампании против Такэда Кацуёри, Нобунага передал своему полководцу Такигава Кадзумасу (1525-1586) провинцию Кодзукэ и два уезда в провинции Синано. Кадзумасу поблагодарил, но вместо этого попросил подарить ему существовавший в единственном экземпляре чайный набор Сюко конасуби, в силу антикварной ценности имевший собственное имя.
Вводя основы наёмной воинской службы, Нобунага требовал, чтобы не только старшие командиры, но и рядовые воины жили там, где служили. Ломка вековых привычек и установлений сопровождалась конфликтами. Двадцать девятого января 1587 г. в призамковом поселении Адзути вспыхнул пожар. Расследование показало, что он начался в доме лучника по имени Фукуда Ёити. Лучник жил один, без семьи, и сам готовил себе еду. В процессе приготовления пищи и произошло возгорание. Узнав, что Фукуда прибыл к месту службы без семьи, Нобунага приказал провести дополнительное расследование. Выяснилось, что в армии Нобунага таких, как он, ещё 120 человек. Тем, кто знаком с жизнью современной японской семьи и знает, что такое тансин фунин5, будет небезынтересно узнать, что это важнейшее в жизни любого взрослого японца явление тоже началось с реформаторской деятельности Ода Нобунага во второй половине XVI в.
Нанимавшиеся в армию Нобунага крестьяне и самураи оставляли свои семьи в домах на прежнем месте по необходимости - воинского жалованья на жизнь не хватало, поэтому женщины и дети должны были работать в поле и вести хозяйство. Нобунага же стремился к полной воинской занятости и набирал в армию только младших сыновей, а на членов семей выплачивал своим воинам отдельную дотацию. Эта традиция, кстати, тоже сохранилась в японском трудовом законодательстве - сегодня в абсолютном большинстве учреждений и компаний при выдаче зарплаты отдельной строкой указывается денежная сумма, выделяемая на содержание членов семьи.
Проведя расследование и узнав, что многие его воины прибыли к месту службы в Адзути, а семьи оставили в Гифу, Нобунага приказал переселить семьи к отцам, а их дома в Гифу сжечь. Хроники не сообщают, было ли выполнено это распоряжение; для воинов Нобунага ликвидация их домов наверняка была катастрофой и могла вызвать волнения. Этот эпизод показывает, как Нобунага создавал наёмную армию и с какими трудностями сталкивался.
Создание регулярной армии означало глубокое расслоение всего населения на тех, кто только воюет, и тех, кто выращивает рис. Обычно вассалы, получив от сюзерена землю, были обязаны поставлять в его армию одного воина с каждых 6-7 каммон дохода. Например, землевладелец с годовым доходом 500 каммон по приказу вышестоящего должен был снарядить и отправить на службу 70 человек. У всех оставались дома поля, которые нужно было возделывать, поэтому боевые действия можно было вести только между двумя главными событиями в крестьянской жизни - посевной и уборкой урожая. Почти непрерывно воевавшего Нобунага это не устраивало, и он начал создавать постоянную армию, которая могла бы вести боевые действия с марта по октябрь, до наступления холодов. Внезапная гибель в июне 1582 года не позволила ему реализовать задуманное до конца, однако на этом пути Нобунага продвинулся намного дальше дру¬гих полководцев, что стало одним из факторов его военных успехов. В связи с переходом к полной воинской занятости изменилась и форма вознаграждения ратного труда - Ода Нобунага первым перешёл к массовому найму крестьян за деньги.
Другим его достижением стало введение воинской специализации. Лучники, копьеносцы, аркебузиры и кавалерия были объединены в его армии по видам боевой деятельости и учились военному делу раздельно. Раньше их всех вместе учили в деревнях и маленькими группами. Нобунага проводил длительные по времени мобилизации, селил и обучал всех вместе и по единым правилам, что также повышало общую боеспособность его армии.
Ода Нобунага погиб в расцвете сил, на 49 году жизни. По состоянию на 2 июня 1582 г. он контролировал 22 провинции из 62 и уже не имел серьёзных соперников. Владения располагались в центре страны и обеспечивали Нобунага господствующее положение, поскольку его оппоненты уже не могли объединить свои силы и выступить против него единым фронтом. Нобунага погиб в результате предательства на рассвете 2 июня 1582 г. в столичном храме Хонно, где остановился на ночлег. На него вероломно напал его собственный полководец Акэти Мицухидэ (1528-1582), и в безнадёжной ситуации Нобунага покончил жизнь самоубийством. После его гибели дело объединения страны продолжил другой его командир, Тоётоми Хидэёси. Взяв на вооружение многие новшества, введённые Нобунага, Хидэёси в то же время смягчил жёсткий тон в отношениях с подчинёнными ему командирами и императорским двором, примирился с изгнанным Нобунага последним сёгуном из рода Асикага и сумел установить более гармоничные отношения в структуре высшей власти японского общества.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Даймё - буквально «большое имя». Так в последующую эпоху стали называть крупных полководцев периода междоусобных войн.
2. Тайко (великий регент) - последнее звание Тоётоми Хидэёси после формального ухода в отставку.
3. Годовой доход, даваемый средней по размерам провинцией.
4. Безработный самурай, не имеющий господина.
5. Японская система принудительной ротации кадров, при которой сотрудники фирм командируются в другие города и по несколько лет живут в отрыве от семьи (тансин — «сам, один», фунин — «исполнение обязанностей»).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Толстогузов А. А. Очерки истории Японии VII-XIV вв. М. : Восточная литература, 1995.
2. Вакита Осаму. Ода Нобунага. Тюсэй сайго но хасся = Ода Нобунага - последний средневековый правитель. Тюо синсё, 1987.
3. Икэгами Рёта. Дзусэцу сэнгоку бусё = Воины эпохи сэнгоку. Иллюстрированное издание. Синкигэнся, 2010.
4. Икэгами Хироко. Ода Нобунага. Ёсикава кобункан, 2012.
5. Иматани Акира. Нобунага то тэнно = Нобунага и император. Коданся, 2002.
6. Иматани Акира. Сэнгоку даймё то тэнно = Крупнейшие военачальники и император в эпоху междоусобных войн. Коданся гакудзюцу бунко, 2001.
7. Овада Тэцуо. Сэнгоку бусё = Полководцы эпохи междоусобных войн. Тюо коронся, 1981.
8. Овада Тэцуо. Сютю коги. Ода Нобунага = Ода Нобунага. Курс лекций. Синтёся, 2003.
9. Сэнгоку бусё но рирэкисё = Военачальники эпохи междоусобиц: послужной список // Куриэтибу суито. Такарадзимася, 2013.
10. Сэнгоку бусиндэн. Рэкиси гундзо сиридзу 66 = Дух воинов эпохи сэнгоку. Серия «исторические портреты». Вып. 66. Гаккэн, 2008.
11. Танигути Кацухиро. Нобунага но тэнка фубу э но мити = Путь Нобунага к власти. Ёсикава кобункан, 2006.
12. Фусао Нисимата. Сэнгоку но гунтай = Вооружённые силы эпохи междоусобных войн. Гаккэн, 2012.
13. Ямада Куниаки. Сэнгоку но кацурёку = Жизненная сила в эпоху междоусобиц // Нихон но рэкиси. Сэнгоку дзидай. Хатикан = История Японии. Эпоха междоусобных войн, Т. 8. Сёгакукан, 2008.
REFERENCES
1. Tolstoguzov, A., 1995, Ocherki istorii Yaponii VII-XIV vv. [brief History of Japan in VII-XIV centuries], Moskwa: Vostochnaya literature. (in Russ.)
2. Vakita Osamu, 1987, Oda Nobunaga. Chusei saigo no hassha [The Last Medeviel Ruler], Chuo shinsho. (in Japanese)
3. Ikegami Ryota, 2010, Zusetsu sengoku busho [The Warriors of Sengoku jidai. Illustrated Edition], Shuinkigensha. (in Japanese)
4. Ikegami Hiroko, 2012, Oda Nobunaga, Yoshikawa kobunkan. (in Japanese)
5. Imatani Akira, 2002, Nobunaga to Tenno [Nobunaga and Imperor], Kodansha gakujyutsu bunko. (in Japanese)
6. Imatani Akira, 2001, Sengoku daimyo to Tenno [Daimyo of the Period of Warring States and Imperor] (in Japanese)
7. Kurietibu suito, 2013, Sengoku busho no rirekisho [Warriors of Sengoku Jidai - List of Achievements] (in Japanese)
8. Owada Tetsuo, 1981, Sengoku busho [Warriors of Sengoku Jidai] (in Japanese)
9. Owada Tetsuo. 2003, Shuchu kogi. Oda Nobunaga [intensive Course. Oda Nobunaga] (in Japanese)
10. Sengoku busshinden. Rekishi gunzo shirizu [spirit of the Warriors of Sengoku Jidai. Series: Historical Portraits], 2008, Vol. 66, Gakken. (in Japanese)
11. Taniguchi Katsuhiro, 2006, Nobunaga no tenka fubu e no michi [The Nobunaga’s Way to the Power], Yoshikawa kobunkan. (in Japanese)
