Еще недавно считалось, что в III тыс. до н.э. внутренняя Сирия не достигла уровня развития цивилизаций, основанных на ирригационном земледелии в долине Нила и южном Двуречье. Эта точка зрения изменилась после находок в 1964 году итальянской археологической экспедицией под руководством Паоло Маттиэ на городище Телль-Мардих древнего города Эбла. В 1975 году археологи обнаружили колоссальный царский архив, датируемый III тысячелетием до н. э. В течение последующих 10 лет учёные извлекли на свет около 20 тыс. глиняных табличек и их фрагментов. Тексты из Эблы были написаны шумерским письмом, но предназначены для чтения по семитским правилам, однако не по-аккадски, а на ранее неизвестном семитском языке, который условно назван эблаитским. Большинство текстов – хозяйственные документы, хотя имеются также шумеро-эблаитские словари и небольшое число религиозных текстов. Эбла представляла собой город-государство, вероятно наиболее сильное в пределах земель по Евфрату, вплоть до долины Оронта: от Мари на среднем Евфрате до Катны в Южной Сирии. Именно эти земли, возможно, соответствуют ареалу распространения «эблаитского» языка, но государственные пределы Эблы были значительно меньше. Вокруг городов здесь обитали аморейские скотоводческие племена.
Основателями Эблы считаются эблаиты, древний народ семитского происхождения, переселившийся в Сирию из Юго-Восточной Аравии в середине IV тыс. до н. э. Территория собственно Эблы, площадью 56 га, делилась на центральную и периферийную (шумер. Уру-бар). Обе части были подчинены дворцу, но первая входила в дворцовое хозяйство непосредственно, а население уру-бар были лишь обязаны поставлять дворцу разнообразную продукцию своих скотоводческих хозяйств. Положение лиц, работавших на дворец, видимо, походило на илотское, бытовавшее в Древней Спарте, но, это подлежит уточнению. Правитель Эблы носил титул «маликум», буквально «тот, кому советуют», что может свидетельствовать о ненаследственном характере власти и большом влиянии местной купеческой верхушки, учитывая основополагающее влияние торговли на экономическое благополучие города.
Возделываемые и хорошо орошаемые районы Северной Сирии пересекались транзитными путями. Эбла была расположена особенно благоприятно: между Евфратом и Средиземным морем и вместе с тем на пути, ведущим через внутреннюю Сирию с севера на юг и пролегающим восточнее р. Оронт. Уже на протяжении III тыс. до н.э. Сирия играла роль моста между экономически развитыми государствами Южной Месопотамии и долиной Нила. Торговый путь шел вдоль Евфрата через Мари и либо отклонялся от реки у Эмара на юго-запад, проходя через Эблу, либо вел в Анатолию. Этот путь был особенно удобен с точки зрения снабжения водой караванов ослов. Пока нет данных об использовании в III тыс. до н.э. южного пути, пересекающего Сирийскую степь и проходящего через Тадмор (Пальмиру). Эбла была крупным центром международной торговли с населением 20-30 тыс. человек; в документах часто упоминаются странствующие торговцы, «лу-нар – люди пристани. Вероятно, именно благосостояние Эблы стало впоследствии причиной её падения: богатство города привлекло к ней внимание могущественной аккадской империи, основанной в Нижней Месопотамии Саргоном Древним. Из сообщений царей династии Аккада следует, что они совершали походы против Эблы и есть все основания считать, что Эбла была разрушена в правление ее последнего царя Ибби-Зикира, Нарам-Суэном Аккадским, внуком Саргона Древнего в 2225 г. до н.э. Как свидетельствуют записи третьей династии Ура, Эбла была вскоре отстроена. Вторая Эбла тоже была разрушена, что позволило аморейским племенам заселить опустевший город. Это последнее, третье царство Эблы, было союзником государства Ямхад (с центром в Алеппо), и подверглось окончательному разгрому хеттским царём Мурсили I ок. 1600 года до н. э.
Не исключено, что, помимо политических, в падении Эблы важную роль сыграли демографические и экономические сдвиги, которые произошли в этот период. К ним можно отнести:
- растущее значение аморейского элемента в Северной Сирии и Месопотамии;
- падение Древнего царства в Египте и ослабление египетской торговли с Азией;
- начало включения критской торговли в восточносредиземноморскую;
- изменения, произошедшие на Иранском нагорье и в его торговых центрах;
- перемещение главных путей между Евфратом и средиземноморским побережьем к северу, ближе к Халебу (Аллепо);
- более частое использование пути, пересекающего Сирийскую пустыню через Пальмиру;
- возможное ухудшение условий земледелия в районе Эблы;
Конечно, считать какое-либо из этих условий единственной причиной падения роли Эблы неправомерно, памятуя о том, что Эбла осталась одним из важных центров Сирии, о чем свидетельствуют предметы, обнаруженные в царских захоронениях эпохи ранней бронзы.
Документы архива свидетельствуют о межгосударственном и торговом обмене Эблы преимущественно с соседними государствами, прежде всего с Уршаумом на севере; с Мари на юго-востоке и с Хаматом на р. Оронт. На северо-западе Эбла соседствовала с Эмаром и другими городами Верхней Месопотамии, например с Абарсалем (как показал Э. Солльберже, именно так следует читать название города, заключившего с Эблой найденный договор, название которого долго читали «Ашшур»). Цари городов в полосе между реками Евфратом и Белихом, - Ирридума и Харрана, - видимо, даже подчинялись Эбле. Кроме того, важные культурные и торговые отношения имела Эбла с более отдаленным юго-востоком – с Какмиумом и Гасуром за р. Тигр и в особенности с Кишем в северной части Нижней Месопотамии. По-видимому, именно Эбла, наряду с Мари, обеспечивала месопотамским торговцам путь к лесам Ливана и серебряным и медным рудникам Малой Азии. Обменные связи Эблы доходили на юге и до Египта; предполагается, что посредником выступал Библ (финик. Убла), имевший связи с Египтом с 3000 г. до н.э. Однако, название Библ в эблаитских текстах не обнаружено. Возможно, между Библом и Эблой действовал еще один посредник, скорее всего, какой-то южносирийский город: Катна или Хамат, державший в руках выходы через перевалы Ливана с финикийского побережья; все они упоминаются в текстах Эблы. В текстах Эблы не встречается упоминание даже такого важного в торговом отношении финикийского города, как Угарит. Он упомянут только один раз в учебном географическом списке. Видимо, путь к морю на Угарит преграждало какое-то другое важное государство – Халеб или же упоминаемый Нарам-Суэном Аккадским вместе с Эблой Арманум. Тем не менее, обмен у Эблы с Египтом эпохи Древнего царства был, хотя и через посредников. Во дворце найдены обломки алебастровых сосудов с именами фараонов IV династии Хафра (Хефрена. ок. 2600 г. до н.э) и VI династии Пиопи I, а также материалы времени Пиопи II, бывшего современником расцвета и гибели Эблы в XXIII веке.
Отдельного внимания заслуживает культ Дагана, бытовавший в древней Эбле. Впервые упоминается в аккадских документах (XXIII век до н. э.) как верховное божество у населения правого берега среднего Евфрата. Храмы Дагана находились в главных городах среднего Евфрата — Мари и Тирка. Важное значение культ Дагона имел в Вавилоне в царствование Хаммурапи. Имя божества присутствует в личных именах аккадских царей (Иддин-Даган, Ишме-Даган). В текстах Саргона Аккадского Даган выступает как глава шумеро-аккадского пантеона и владелец областей Мари и Эблы. Одна из надписей гласит: «Саргон, царь, падет ниц перед Даганом в Туттуле. Он [Даган] отдаст ему верхние земли: Мари, Ялмути и Эблу, а также кедровый лес и серебряные горы». В Эбле он играет важную роль в культе, упоминается с эпитетами «господин» и «господин Туттула». Храмы, праздники и даже части города Эбла были посвящены Дагану. Даган хорошо засвидетельствован в текстах Мари как один из основных божеств амореев старовавилонской верхней Месопотамии. Большие культовые центры Дагана располагались в Терка и в Туттуле. Даган в текстах Мари часто связан с деятельностью экстатиков-пророков, получавших в храме Дагана оракулы, адресованные царю. В угаритских текстах Дагон встречается редко. Он играет небольшую и довольно неясную роль в поэме о Никкале, где упомянут как отец лунного божества Йариха. Даган встречается в угаритских списках жертвоприношений, что, вероятно, подтверждает его важность в угаритской религии. Из текста двух стел, найденных во дворе большого храма, следует, что Дагану приносили в нём жертвы, что может означать, что один из двух основных храмов Угарита был храмом Дагана.
Однако ни один текст не дает точное указание на природу этого божества, но, если принять во внимание этимологию, связанную с древнеевр. «рыба», то можно сопоставить Дагана с Эа, богом мудрости, подземных (пресных) вод и подземного мира, культурных изобретений, известного у шумеров, как Энки, который почитался как бог-покровитель города Эриду, считающегося колыбелью шумерской цивилизации. Подобно Дагану, изображался окружённым источниками вод, с рыбьим хвостом. Можно с известной вероятностью проследить путь распространения культа божества от Персидского залива до побережья Средиземного моря, от шумеров до филистимлян, у которых он стал национальным божеством.