Самошкин В. В. Александр Степанович Антонов // Вопросы истории. - 1994. - № 2. - С. 66-76.
Об антоновщине - мощном восстании тамбовских крестьян в 1920 - 1921 гг. - написано немало1. Но очень немногое известно о самом Антонове - человеке, имя которого вошло в историю России.
Александр Степанович Антонов родился 26 июня (8 июля) 1889 г. в Москве, в семье отставного фельдфебеля Степана Гавриловича Антонова и портнихи Наталии Ивановны, в девичестве Соколовой. Саша был третьим ребенком в небогатой семье. У него было две старших сестры, Валентина и Анна, и младший брат Дмитрий, родившийся уже в г. Кирсанове Тамбовской губ., куда в 90-е годы переехала семья. Там ее глава открыл слесарную мастерскую. Однако основной вклад в семейный бюджет вносила мать, приобретшая в уездном городе репутацию первой портнихи. Благодаря ей обе дочери и младший сын выглядели нарядными. Но Саша не любил наряжаться и ходил в скромной ситцевой косоворотке, подпоясанной ремнем, и дешевых бумажных брюках, заправленных в сапоги. Именно таким он запомнился своим однокашникам по Кирсановскому трехклассному училищу, где обучался родной речи, арифметике, геометрии и закону божьему2.
Учился он плохо и во 2-м классе остался на второй год. Нам неизвестно, окончил ли он училище. С 1922 г. в литературе бытует легенда, что Александр был исключен за хулиганство из 5-го класса реального училища. Но в Кирсанове тогда не было реального училища. К тому же в трехклассном учебном заведении его не могли выгнать из 5-го класса. Немногое известно о том, чем занимался Александр до 1908 г.: какое-то время он работал у местного хлеботорговца, сблизился с эсерами, вступил в их партию и начал участвовать в "экспроприациях" доходов волостных правлений, винных лавок и сборщиков налогов. Хотя у полиции не имелось точных доказательств, в начале 1908 г. Антонова характеризовали там как "известного грабителя", вели его розыск3.
Летом 1906 г. в Тамбове, помимо местной эсеровской организации, возникла Тамбовская группа независимых социалистов-революционеров. Одним из двух ее основателей был именно Антонов (партийная кличка - "Шурка"). Эта группа являлась подразделением при эсеровском губкоме и занималась добыванием денег и документов для партийных нужд. В сентябре 1907 г. группа преобразуется в Тамбовский союз независимых социалистов-революционеров, который уже не ограничивается "эксами" на Тамбовщине и все чаще переносит их в Саратовскую и Пензенскую губернии, после чего начинает именовать себя Поволжским союзом независимых социалистов-революционеров. Особую активность развивает группа "независимцев" Кирсановского уезда. В ее состав входил и Антонов. Он проводил свои операции без пролития крови и вообще не оставлял против себя никаких улик. Тем не менее в апреле 1908 г. он был вынужден бежать в Тамбов, где попал под наблюдение жандармской "наружки"4.
13 июня филеры и городовой попытались схватить его на улице. Завязалась перестрелка. Городовой был ранен. Антонов под выстрелами филеров добежал до городского кладбища, где "провалился сквозь землю". 21 июня он в лесу под Тамбовом был принят за браконьера, отстреливался, ранил лесника, затем бежал в Саратов, где от областного комитета партии эсеров получил высокую оценку своих действий и новое задание, связанное со смертельным риском. Но так как обком не дал ему денег на выполнение задания, Антонов решил вернуться на Тамбовщину для "экса".
3 ноября во главе группы из пяти вооруженных экспроприаторов он появился на ст. Инжавино в Кирсановском уезде; согнав в контору вокзала работников и пассажиров, приказал сообщникам сторожить их, а сам вошел в кабинет начальника станции и потребовал открыть сейф. Перепуганный начальник стал невнятно бормотать, что он - больной старик, у него шестеро детей, и потерял сознание. Тогда Антонов достал из его кармана ключи, открыл сейф и извлек деньги, а затем стал приводить начальника в чувство. Очнувшийся чиновник рассказал, что два месяца назад эта касса уже была ограблена, но грабителей не нашли, а его предшественника посадили в тюрьму. А посему, не сжалится ли над ним интеллигентный молодой человек, дав расписку, что деньги экспроприированы именно им? Антонов ответил, что пришлет почтой расписку, как только подсчитает выручку, но потом сжалился, выложил деньги на стол, и начальник их пересчитал. Оказалось: 4362 руб. 25 копеек. Антонов выдал расписку (т. е. улику против себя), причем, как выяснилось позже, чиновник обсчитал его на 22 руб. 60 копеек. Затем налетчики оборвали телефонные провода и покинули вокзал.
Губернское жандармское управление заподозрило Антонова и прислало в Инжавино фотографию, по которой свидетели опознали Александра. 5 ноября полиция арестовала одного из экспроприаторов. Тот сознался сам и выдал остальных, двое из них были тут же задержаны. Антонова искали на ст. Мучкап Тамбовской губ., где проживала его сестра Валентина, но не нашли. Жандармы переключились на Пензу, где другая сестра, Анна, работала продавщицей и стала известна близостью к эсерам, превратив свою квартиру в место их встреч5.
Но и в Пензе Антонова не нашли, ибо он перебрался в Саратов, где эсеровский обком готовил убийство командующего войсками Казанского военного округа генерал- лейтенанта А. Г. Сандецкого. Смертный приговор эсеры вынесли ему за жестокость в подавлении крестьянских выступлений в годы первой российской революции. Были подготовлены три боевика, включая Антонова. Теперь 19-летний Александр в случае поимки как бы сам подписал себе смертный приговор. Вскоре саратовские шпики засекли появление в городе молодого человека, ростом 165 см, вступившего в контакт с эсеровским обкомом. Еще не определив в нем Антонова, шпики окрестили его "Осиновый" (у тамбовских филеров его кличка была "Румяный"). А в декабре 1908 г. жандармам стало известно через Париж от провокатора Е. Ф. Азефа о готовящемся покушении на Сандецкого и о наличии трех боевиков. О двух из них они знали уже почти все, но о причастности Антонова к готовящемуся теракту еще не подозревали6.
Особую активность проявил начальник Саратовского охранного отделения ротмистр А. П. Мартынов, будущий (и последний) начальник Московского охранного отделения. 20 декабря он установил, что третий террорист - это "прибывший в Саратов в ноябре сего года нелегальный из Тамбовской губернии... Отделению известен под кличкой наблюдения "Осиновый". Мартынов приказал лучшим филерам не спускать глаз с "Осинового". Однако 22 декабря тот как в воду канул, а "вынырнул" в Самаре.
Как раз в те дни в Россию пришло из-за границы известие о разоблачении Азефа, переросшее вскоре в психоз эсеровской партии по отношению к боевикам, и Антонова не пустили в Самаре на явочную квартиру. Оказавшись в мороз на улице, он с липовым паспортом отправился ночевать в гостиницу. Между тем 2 января 1909 г. в Саратове был арестован Поволжский эсеровский обком, 5 января проведена ликвидация эсеровской организации в Пензе, причем в числе арестованных оказалась Анна Антонова. 11 января волна арестов прокатилась по Тамбовской губернии.
Узнав, что "Осиновый" находится в Самаре, Мартынов сообщил туда, что это - "Александр Степанович Антонов, участник ограбления в Инжавино". На него тотчас был объявлен всероссийский розыск, за его поимку установили награду в 1 тыс. руб. (годовое жалованье начальника губернского жандармского управления). Антонов скрывался на квартире некоей В. Леонтьевой, а затем вернулся в Саратов. Там попытки установить связь с остатками местной эсеровской организации погубили его: те, кого он нашел, потребовали от него доказательств принадлежности к партии. Антонов сообщил фамилии и адреса трех знакомых эсеров в Тамбове. И уже 19 февраля саратовские филеры "проводили" Антонова на ночлег в дом N 24 по Покровской улице, где 20 февраля и взяли его. Антонов не успел выхватить из-под подушки свой шестизарядный "бульдог".
Сразу после ареста его доставили в тюрьму, где подвергли жесточайшим пыткам и затем надели на него смирительную рубашку. 15 апреля 1909 г. под усиленным конвоем его препроводили в Тамбовскую губернскую тюрьму7. Были возобновлены следствия по прежним делам о нанесении ранения леснику и об ограблении кассы ст. Инжавино. Антонов заявил, что виновным себя ни в чем не признает, а от дачи показаний отказывается. На Антонова пытались заодно "повесить" и дела, к которым он не имел отношения. Два таких дела ошибочно фигурировали в литературе: убийство сельского старосты Бирюкова и ограбление Ржаксинской винной лавки.
В архивах сохранились следственные дела по этим преступлениям, и выяснилось, что Антонов никак не связан с ограблением 9 ноября 1907 г. казенной винной лавки в пос. Ржаксинские Выселки Кирсановского уезда и с нанесением 11 ноября 1907 г. смертельного ранения старосте с. Лукино Кирсановского уезда И. А. Бирюкову. Уже в то время так же думали следователи по особо важным делам и Анна Антонова. Полиция безуспешно пыталась "списать" на Антонова и еще два дела: ограбление на 5 тыс. руб. 2 сентября 1906 г. в лесу у с. Чернавки Кирсановского уезда инкассатора Ф. А. Насонова и ограбление в том же уезде Балыклейского волостного правления 25 марта 1908 года.
12 марта 1910 г. выездная сессия Саратовской судебной палаты рассмотрела в Тамбове дело о нанесении ранения леснику и постановила лишить мещанина А. С. Антонова всех прав состояния и сослать его на 6 лет в каторжные работы. Через три дня участники ограбления кассы ст. Инжавино предстали перед выездной сессией Московского военно- окружного суда. Приговор в отношении Антонова гласил: смертная казнь через повешение. Этот приговор подлежал утверждению командующим войсками Московского военного округа генералом от кавалерии П. А. Плеве. Он 4 апреля с личного разрешения министра внутренних дел П. А. Столыпина заменил Антонову смертную казнь вечной каторгой8.
Отбывать ее Антонов начал в Тамбовской тюрьме. Еще летом 1909 г. он составил план побега и обратился в Поволжский эсеровский обком с просьбой дать ему 700 руб. для подкупа тюремщиков. Обком послал туда товарища Антонова - кирсановского эсера К. Н. Баженова, но тот сообщил, что побег невозможен. Тогда 14 апреля 1910 г. Антонов, перепилив кандалы и решетку окна камеры, вылез наружу, но был схвачен охраной. Неделя в тюремном карцере не изменила его намерения. 28 июня, находясь вновь в карцере, он пробил дыру в потолке и проник в тюремную церковь, где был обнаружен. Теперь его отправили в каторжную тюрьму Шлиссельбургской крепости. Свободу ему принесла Февральская революция. 3 марта 1917 г., когда во все тюрьмы России пришла телеграмма министра юстиции Временного правительства А. Ф. Керенского об амнистии политзаключенным, Антонов, переступив порог крепости, тотчас уехал в Тамбов. Там он 15 апреля начал работать младшим помощником начальника 2-й части Тамбовской гормилиции. 20 мая туда же устроился и его брат Дмитрий, беспартийный лаборант-аптекарь без всякого образования. Полгода Александр ходил в младших помощниках, перейдя вскоре в 1-ю часть. Потом о нем позаботились старые товарищи по эсеровскому подполью - начальник гормилиции П. Е. Булатов и комиссар Временного правительства в Кирсановском уезде К. Н. Баженов, организовавшие в октябре 1917 г. его перевод начальником Кирсановской уездной милиции9.
В ноябре он женился на 25-летней тамбовчанке Софии Васильевне Орловой-Боголюбской, о которой известно, что она, окончив 5 классов гимназии, проживала с матерью и имела сестру и брата Боголюбских. После свадьбы Антоновы уехали в Кирсанов, где Александр Степанович вступил в новую должность. На 350 тыс. населения там имелось всего 100 милиционеров. Их начальник с небольшим отрядом конных сразу же начал преследовать шайки конокрадов и прочих разбойников, которые вскоре присмирели. Много сил потратил Антонов на борьбу с разграблением помещичьих усадеб и экономии (будущих коммун и совхозов) крестьянами, что вызывало недовольство последних. Ярким событием стало разоружение Антоновым нескольких эшелонов Чехословацкого корпуса, за что Кирсановский уездный совет наградил его маузером. Никто тогда не поинтересовался, куда начальник уездной милиции дел потом отобранное им у пленных чехов оружие.
В феврале 1918 г. большинство в местном совете перешло от левых эсеров к большевикам, а в апреле была создана уездная ЧК. Чекисты, сплошь коммунисты, сразу же стали коситься на милиционеров, почти целиком левых эсеров. Антонов начал демонстративно отдаляться от левоэсеровской организации и принял на руководящие должности в милиции нескольких сверхактивных коммунистов. Позднее выяснилось, на кого фактически они работали. Чаще обычного Антонов стал пропадать в поездках по южной части уезда, особенно в села Иноковку и Инжавино, к начальникам 3-го и 4-го райотделов милиции И. С. Заеву и В. К. Лощилину. Они помогали ему прятать оружие, отобранное у чехов, а также бывших фронтовиков и уголовников. Тогда же пересеклись жизненные пути Антонова и начальника конного отряда 3-го райотдела милиции П. М. Токмакова - будущего антоновского командарма. Когда в июле вспыхнул в Москве мятеж левых эсеров, его отзвуки быстро достигли Кирсанова. Коммунисты стали активно оттеснять эсеров от власти. Антонов в середине июля, взяв месячный отпуск, уехал с женой в дер. Дашково, неподалеку от Инжавина10.
В середине августа уездную ЧК на несколько дней возглавил Г. Т. Меньшов, бывший милиционер, у которого запои чередовались с приступами служебного рвения. Согласно его воспоминаниям, в руки чекистов попал портфель с бумагами, из которых следовало, что кирсановские эсеры готовят переворот, а ударной силой должна выступить милиция. Меньшов бросился арестовывать милицейских начальников и их приспешников. Схватить ему удалось нескольких рядовых, а также Заева и Лощилина. Через день последние были расстреляны. В декабре 1918 г. Меньшова уволили. Но от него успели скрыться Дмитрий Антонов, служивший в Тамбове младшим помощником начальника 4-го райотдела милиции, и брат жены А. С. Антонова Александр Боголюбский - начальник 2-го райотдела Кирсановской гормилиции.
Александр Степанович, предупрежденный об опасности, отправил жену к ее матери, а сам исчез. В конце августа кирсановский комиссар внутренних дел издал приказ об освобождении начальника уездной милиции Антонова от занимаемой должности "за неявку из отпуска"11.
Оказавшемуся на нелегальном положении Антонову пришлось вспомнить прежних друзей. Один из них, виднейший эсер В. К. Вольский, возглавлял в Самаре Комуч - Комитет членов Учредительного собрания, объявивший себя временной властью в России. В августе 1918 г. власть Комуча распространялась на значительную часть Поволжья. Была у него и своя Народная армия. Однако дни Комуча были сочтены, и в ноябре Антонов тайно вернулся в Кирсановский уезд. Перед его приездом по Тамбовщине прокатилась волна стихийных крестьянских восстаний, вызванных диким произволом местных советских властей и продотрядов. Наиболее сильное восстание произошло в северной части Кирсановского уезда, с центром в с. Рудовка. К 20 ноября его подавили самым жестоким образом. До Антонова дошли слухи, что это он (!) руководил рудовским мятежом, почему и прячется. Инжавинские коммунисты на районной партконференции заклеймили позором "лжесоциалиста Антонова" и приговорили его к смерти, а среди делегатов нашлись добровольцы, пожелавшие лично привести приговор в исполнение.
Только теперь Антонов перешел к прямой борьбе с новой властью. К январю 1919 г. он организовал и вооружил боевую дружину человек в 12: брат Дмитрий, шурин Боголюбский, будущий главный антоновский, агитатор И. Е. Ишин, бывшие милиционеры Токмаков, П. М. Давыдов и другие лица, избежавшие ранее ареста или же задержанные, но потом выпущенные на свободу "за неимением обвинительных материалов". Прежде всего были убиты те коммунисты, которые недавно сами вызвались убить Антонова. Одновременно он занялся экспроприациями. На протяжении свыше 70 лет ему приписывают ограбление детской колонии в Дашково, где находились дети голодавших питерских рабочих и где было похищено 110 тыс. рублей. Но архивные документы однозначно свидетельствуют о полной непричастности Антонова к этому "эксу": ограбление Дашковской колонии совершил некто С. В. Коновалов, у которого при обыске обнаружили 90 тыс. рублей. Любопытно, что, находясь уже под следствием, Коновалов сумел вступить в ряды РКГТ(б). Из "эксов", действительно совершенных дружиной Антонова, наибольшую известность получило ограбление 1 декабря 1919 г. Инжавинского райпродуправления, во время которого были убиты три коммуниста и австрийский военнопленный, работавший там конюхом12.
Летом 1919 г. дружина Антонова насчитывала уже свыше 150 боевиков. Только за одно то лето и только в Кирсановском уезде ими было убито около сотни коммунистов. 14 октября дружинники лишили жизни приехавшего на охоту недавнего председателя Тамбовского губисполкома М. Д. Чичканова, снятого с должности за сдачу Тамбова белым во время рейда генерала К. К. Мамонтова по тылам Южного фронта. Покойный был номенклатурным работником ЦК РКП(б), поэтому в Инжавино тут же направили несколько чоновских и красноармейских отрядов, а председатель Тамбовского губчека И. И. Якимчик послал туда группу сотрудников с заданием проникнуть в антоновскую дружину и любой ценой уничтожить ее главаря. Операции по ликвидации дружины находились под контролем командующего внутренними войсками республики В. М. Волобуева и начальника Особого отдела ВЧК М. С. Кедрова. Последний, лично прибыв в Кирсанов, затребовал туда спецотряд по борьбе с бандитизмом и послал в инжавинские леса двух человек для убийства Антонова.
Страшный удар обрушился на "пособников" из числа местных жителей: десятки людей были расстреляны, сотни брошены в концлагеря. Однако найти Антонова или кого-либо из его окружения чекистам не удалось. Позднее секретарь Тамбовского губкома РКП(б) Б. А. Васильев писал, что губчека сразу же "столкнулась с тем фактом, что Антонова изловить дьявольски трудно, так как он имеет своих людей всюду - вплоть до партийных комитетов и органов Чека". А вот что писал тамбовский чекист М. И. Покалюхин, сыгравший потом роковую роль в судьбе Антонова: "Нельзя отказать Антонову в твердости характера, находчивости, умении ориентироваться и большой храбрости. Все это давало ему возможность не раз уходить из наших рук".
О двух случаях рассказал И. А. Климов, служивший в 1919 г. начальником Кирсановской уездной милиции: "В конце 1919 года в Иноковке, в доме Токмакова, были выслежены Токмаков с Антоновыми. Местные коммунисты и милиция окружили дом. На вызов никто не выходил, и двери были заперты. Тогда принесли керосин и зажгли дом. На пожар собралась толпа крестьян. Вдруг открылись 3 окна, из которых полетели бомбы. Среди толпы поднялась суматоха. Из дома выскочили Антонов, его брат и Токмаков, начали бросать во все стороны бомбы и, очищая себе таким образом путь, скрылись. В том же 19-м году, в каком месяце - не помню, инжавинскому предволкомпарту тов. Полатову было сообщено, что Антонов с братом и Токмаковым остановились ночевать в одной хате. Тов. Полатов собрал человек 15 членов партии и часов в 11 вечера - очень темного - отправился на облаву. Окружили дом. Тов. Полатов был слишком горяч - подошел к двери и стал стучать, чтобы отпирали. Дверь отворилась, показавшийся в дверях Антонов сделал два выстрела. Полатов тут же упал, цепь спуталась, и Антонов убежал в лес, где и скрылся"13.
Об Антонове начали распространять небылицы насчет зверских убийств им "безвредных деревенских идеалистов". Среди них фигурировал и Г. И. Полатов. Антонов терпел до тех пор, пока его не объявили отпетым бандитом и не поставили в один ряд с Н. Бербешкиным - главарем уездной уголовной банды. Разгневанный Антонов в несколько дней выследил Бербешкина и полностью истребил всю его банду, после чего отправил начальнику уездной милиции письмо, в котором заявил, что он политический противник коммунистов, сообщал о ликвидации Бербешкина и выразил готовность и далее помогать в борьбе с уголовными шайками. Письмо он заканчивал так: "Желание коммунистов очернить нас перед лицом трудящихся плохо удается, надеюсь, что на этом поприще они и впредь будут иметь подобный же успех... О вышеизложенном прошу довести до сведения уездного комитета РКП". Судя по сохранившемуся почтовому штемпелю, письмо было отправлено 18 февраля 1920 года. Вскоре кирсановские "Известия" опубликовали "Ответ на письмо Антонова, присланное им на имя начальника Кирсановской усовмилиции", подписанный выездной сессией губчека. Она пообещала Антонову и его дружинникам, что "карающая рука пролетариата, победившего мировую контрреволюцию, быстро раздавит вас, пигмеев, своим железным кулаком".
Уйдя в глубокое подполье, Антонов приступил к созданию сети будущих повстанческих ячеек. Уцелевшие тамбовские эсеры, бросившиеся в месяцы "военного коммунизма" воссоздавать свои парторганизации на местах, нашли во многих селах уже существовавшие антоновские штабы. Состоявшиеся вскоре переговоры правых и левых эсеров с Антоновым завершились слиянием их организаций в "союзы трудового крестьянства". В августе 1920 г. были опубликованы заведомо невыполнимые объемы продразверстки для Тамбовской губернии, особенно тяжелые для Борисоглебского, Кирсановского и Тамбовского уездов, пораженных засухой. Население оказалось перед выбором - восстать или умереть голодной смертью.
Первыми поднялись 21 августа крестьяне с. Каменка Тамбовского уезда. Они разгромили продотряд и попытавшийся помочь ему спецотряд по борьбе с дезертирством. За три дня восстание было подавлено. Каменку занял отряд красноармейцев. Но вечером 24 августа в район восстания прибыл со своей дружиной Антонов. Там он узнал, что на состоявшейся накануне в Тамбове экстренной конференции эсеры признали восстание каменцев преждевременным. Тогда Антонов взял дело в свои руки и открыто двинулся на Каменку. Так официально началась антоновщина. Продолжалась она год и унесла по приблизительным подсчетам 50 тыс. жизней14.
16 июля 1921 г. главный усмиритель антоновщины М. Н. Тухачевский писал в победном рапорте на имя В. И. Ленина, что в числе главных факторов, помешавших сразу подавить восстание, были "скрытый большой запас оружия, сделанный Антоновым во время его начальствования Кирсановской уездмилицией, и наконец военно-организаторский талант Антонова". Действительно, Александр Степанович был хорошим организатором. Характеристики на него, составленные видными военачальниками Красной Армии, пестрят такими эпитетами, как "недюжинная фигура с большими организаторскими способностями", "энергичный, опытный партизан" и т. п.
14 ноября 1920 г., преодолев самовольщину командиров отдельных повстанческих отрядов, он создал единый центр руководства - Главный оперативный штаб, начальником которого он был избран тайным голосованием на альтернативной основе. В феврале 1921 г. (апогей антоновщины) существовало около 20 повстанческих полков, сведенных в 1-ю и 2-ю армии. Они были разбиты в ожесточенных боях регулярными соединениями Красной Армии, в основном с мая по июль 1921 года.
Однако закат антоновщины начался тогда, когда на Тамбовщине перед весенней пахотой того же года была отменена ненавистная крестьянству продразверстка. На смену ей пришел более терпимый продналог. Сразу ли понял Антонов, что случилось? Да, потому что когда известие об отмене продразверстки застало его в одном из сел и крестьяне со слезами на глазах кричали "Мы победили!", Антонов грустно изрек на совещании своего комсостава: "Да, мужики победили. Хотя и временно, конечно. А вот нам, отцы- командиры, теперь крышка". 12 апреля предшественник Тухачевского, командующий войсками Тамбовской губернии А. В. Павлов объявил повстанческих командиров от взводного и выше вне закона. Спустя месяц антоновцам, под страхом репрессий в отношении их семей, было предложено прекратить сопротивление, сдать оружие и выдать своих лидеров15.
Начались репрессии. Лишь с 1 июня по 10 июля 1921 г. были брошены в концлагеря или высланы на Север до 1500 семей повстанцев. Но местное население упорно отказывалось как сдавать оружие, так и выдавать антоновцев, которые тоже не спешили вязать своих командиров. Перелом произошел после того, как стал проводиться в жизнь приказ Тухачевского N 171, согласно которому расстреливались сельские заложники, если население не выдавало оружия, антоновцев и их семей. Особенно круто приказ выполнялся в "злостнобандитских" селах. Если расстрел первой партии заложников не давал результата, тут же бралась следующая. И после расстрела трех партий заложников (23 человека) в д. Кулябовка Борисоглебского уезда она превратилась из "злостнобандитской" в советскую.
Самая большая партия заложников (80 человек) была расстреляна в "злостнобандитском" с. Паревка Кирсановского уезда, после чего сдались в плен бродившие неподалеку бойцы Особого полка антоновцев во главе с Я. В. Санфировым. Ранее ни один из антоновских командиров не сдавался в плен: они предпочитали застрелиться. В июле - сентябре 1921 г. сдались еще шесть таких командиров.
Дотоле судьба берегла Антонова. 18 сентября 1920 г. в бою под дер. Афанасьевка Тамбовского уезда пуля оставила на его щеке шрам. Вторично Антонов был ранен в голову 6 июня 1921 г. при отступлении из пензенского с. Чернышеве, куда неожиданно для повстанцев ворвались машины чекистского автобронеотряда. Спустя неделю возле с. Трескино Кирсановского уезда красные курсанты атаковали повстанческий отряд, когда туда приехал Антонов. После боя повстанцы рассеялись. Преследуемые конными курсантами, Антонов со своими сподвижниками выскочили на Трескино, где размещался штаб сводной бригады. Увидев мятежников и узнав в одном из них лично ему известного Антонова, комбриг с 20 красноармейцами бросился в погоню. Но многоверстная скачка со стрельбой окончилась ничем16.
В начале июля, желая спасти остатки своих отрядов от уничтожения, Антонов приказал повстанческим командирам прекратить вооруженную борьбу и, сохраняя людей и оружие, дожидаться момента, когда красные выведут за пределы Тамбовщины 140-тысячную армию. И первым продемонстрировал пример исполнительности, бесследно исчезнув. Этот приказ Антонова встревожил осведомленного о нем Тухачевского, рекомендовавшего Москве не спешить с выводом войск из Тамбовской губернии, а затем и Ленина, посчитавшего необходимым ознакомить Политбюро ЦК РКП(б) с этим приказом. В конце июля чекисты установили, что Антонов со 180 повстанцами скрывается возле оз. Змеиное Кирсановского уезда. В результате семидневной операции прочесывания от отряда остались четверо, в том числе Александр и Дмитрий Антоновы. Чудом уцелев, Антоновы опять ушли в подполье и прекратили борьбу: не организовывались новые отряды, не проводились никакие террористические акты и экспроприации. Но ЧК ни на один день не прекращала поисков, будучи уверенной, что братья не ушли с Тамбовщины. Руководство розыском осуществлял начальник секретного отделения Тамбовской губчека, с 1922 г. - заместитель начальника губотдела ГПУ, С. Т. Полин.
Он вспоминал: "Первые сведения [об Антонове] были получены осенью 1921 г., когда он со своим братом перешел на отдых в "родные" места Кирсановского уезда. Неудачный подход к делу и недостаточная ориентировка привели первоначальную работу по его поимке к тому, что Антонов окончательно "смылся" с глаз Чека и стал еще осторожнее. Старый прожженный авантюрист, находившийся большую часть своей жизни в подполье, был слишком хитер, чтобы к нему "подъехать на козе"". Ранее ЧК не раз с нулевым результатом проводила идентичные операции. Когда 6 октября 1920 г. была арестована жена Антонова София, работавшая счетоводом в г. Моршанске Тамбовской губ., склонить ее к сотрудничеству чекистам не удалось, но они добились в обмен на освобождение, состоявшееся 22 октября, записки к мужу с просьбой встретиться в Тамбове. Разыскать Александра и передать ему записку было доверено сестре Софии, Клавдии Боголюбской. Однако Антонов на встречу не приехал и отделался ответной запиской, сообщив, что о его прибытии в Тамбов "и речи быть не может", ибо "кругом война, за которую в некоторой степени ответственность ложится на меня"17.
В марте 1921 г. за его поимку взялся уже отдел по борьбе с контрреволюцией ВЧК, возглавляемый Т. П. Самсоновым. Зная, что губчека массовыми арестами в сентябре 1920 г. оборвала связи повстанцев с партиями правых и левых эсеров, Самсонов решил, сыграв на этом, заманить Антонова в Москву на якобы созываемый там съезд руководителей повстанческих армий и отрядов из разных регионов страны для координации дальнейшей борьбы с большевиками. К этой операции были подключены тамбовские и воронежские чекисты. Главным ее действующим лицом стал бывший лидер воронежских левых эсеров Е. Ф. Муравьев, засланный к антоновцам под видом члена ЦК партии левых эсеров. Полтора месяца он находился среди тамбовских повстанцев. Помимо добытой им развединформации о 2-й антоновской армии, в зоне действия которой он находился, Муравьев отправил в июне 1921 г. прямо в ВЧК резидента антоновцев в Тамбове Д. Ф. Федорова, руководителя повстанческой разведки Н. Я. Гарасева, зам. начальника штаба 2- й армии П. Т. Эктова, главного антоновского агитатора И. Е. Ишина и группу из 18 повстанцев, направленную "в Тулу за оружием" и арестованную в Москве при переходе с Павелецкого вокзала на Курский. Эта четырехмесячная операция оказалась успешной, но главная цель - поимка Антонова - не была достигнута.
Где скрывался Антонов до мая 1922 г., доныне неведомо. Где-то в лесистом районе на границе Кирсановского и Борисоглебского уездов, как узнали чекисты от бывшего тамбовского эсера-железнодорожника Фирсова. В конце того мая к нему обратилась с просьбой достать дефицитный хинин учительница из с. Нижний Шибряй Борисоглебского уезда С. Г. Соловьева, сказавшая, что лекарство нужно для страдающего приступами малярии Антонова и что она живет в Нижнем Шибряе у Н. И. Катасоновой. Пообещав достать лекарство, Фирсов тотчас рассказал об этом зам. начальника Тамбовского губотдела ГПУ Полину.
К середине июня план поимки Антонова был готов. Александра предполагалось взять живым, а неотлучно находившегося при нем Дмитрия - "как придется". Схватить их планировалось в Нижнем Шибряе в доме Катасоновой, куда он должен был явиться на встречу с Фирсовым. Возглавить группу захвата было поручено начальнику отделения по борьбе с бандитизмом М. И. Покалюхину, который 14 июня выехал в с. Уварово, рядом с Нижним Шибряем. Так как никто из чекистов не знал Антонова в лицо, были разысканы и доставлены в Уварово несколько бывших мятежников. 22 июня в Уварово выехал руководивший операцией Полин. Он вспоминал: "24 июня получаю сведения, что Антонов с братом был ночью в доме Наталии Катасоновой в Шибряе и остался на день ждать следующей ночи, чтобы уйти в лес на кордон. Болеет малярией, которая одолевает своими приступами. Брат за ним ухаживает... Сведения об Антоновых имелись точные: вооружены двумя маузерами - десятизарядными автоматическими, по два полных подсумка патронов к ним, два браунинга и один наган".
Переодевшись плотниками-шабашниками, группа захвата пошла в Шибряй: Покалюхин, оперативник Беньковский, начальник районной милиции С. М. Кунаков, бывшие антоновцы Я. Санфиров, М. Ярцев, Е. Зайцев, А. Куренков и два секретных агента "Тузик" и "Мертвый". Подойдя вечером к дому Катасоновой, Покалюхин, Санфиров и "Мертвый" зашли со двора и постучали в сени. Хозяйка крикнула, что в доме никого нет. В это время в дверях показался Александр. "Мертвый" выстрелил из браунинга. Антонов метнулся назад и запер дверь. Вскоре Ярцев и Зайцев огнем отразили попытку братьев выскочить через окно в сад. Завязалась перестрелка. Заметив, что из одного окна выстрелы гремят чаще, Покалюхин приказал Санфирову бросить туда гранату. Но она, отлетев от рамы, разорвалась снаружи, а больше гранат не имелось. Александр, разглядев сквозь раму знакомые лица бывших сподвижников, принялся их стыдить: "Яшка, Лешка, что вы делаете, кого вы бьете?" - "Довольно, Александр Степаныч, - отвечали те, - поиграл и будет!" Дело шло к ночи. Покалюхин приказал поджечь дом.
Он вспоминал: "Соломенная крыша быстро занялась. Пожар в полном разгаре, обстрел идет усиленным темпом. Антоновы нам не уступают и сыпят в нас из своих маузеров. Борьба продолжается уже с час. Жертв нет ни с чьей стороны. У избы загорается потолок... Вдруг замечаю - открылось быстро окно пред постом тов. Беньковского. Приказываю усилить обстрел этого окна. Четко, словно по расписанию, посылают в нас пули Антоновы из своих автоматов. Горящий потолок обваливается. Антоновы с дьявольской быстротой выскакивают в окно и нападают на посты Куренкова и Кунакова. Последний, оправдываясь порчей оружия, "отходит". Мне все видно с огорода, и я бросаюсь на помощь Куренкову через соседний двор. Выскакиваю на улицу и оказываюсь в тылу у Антоновых, шагах в 8 - 11. Они стояли оба рядом и стреляли в лежащего Куренкова. Антоновы оборачиваются и с криком "Вот он, бей его!" бросаются на меня. У меня в револьвере остается всего два патрона. Я вынужден тоже "отходить" и, уже "не сдерживая противника", несусь полным ходом к своим постам. Антоновы следом за мной, осыпают пулями из своих маузеров, но не попадают. Бегу через двор, и вот я уже около своих ребят. Антоновы подались обратно во двор и другой стороной, через огород - тягу, держа направление к лесу. Но здесь стоял мой наблюдатель, поднял тревогу, и я с Санфировым и Ярцевым догоняем Антоновых и вновь вступаем в перестрелку... Скоро Антоновы, как бы по условному знаку, падают оба. Меткие выстрелы Ярцева уложили их"18.
Спустя 10 минут, выпустив по Антоновым множество пуль и не получая ответа. Покалюхин отважился подойти к бездыханным телам. Потом Покалюхин писал в служебном отчете: "При убитых я взял два маузера при сотне патронов, два браунинга... Маузер Александра Антонова остался у меня, маузер Дмитрия Антонова передан т. Полину, один браунинг мною дан оперативнику Беньковскому и другой браунинг - бандагенту". Последний - это Ярцев. Много позже в литературе появилась версия, что Антоновых убил Санфиров. Эту версию охотно муссировало Управление КГБ СССР по Тамбовской области, которое Санфиров устраивал почему-то больше.
Нам неизвестна судьба родственников Александра Степановича (за исключением его матери, она умерла в 1907 г.), как и место, где покоятся его останки. Известно лишь, что из Шибряя трупы братьев привезли в тамбовский Казанский монастырь, где размещался тогда губотдел ГПУ, и бросили на пол в кладовке. Крысы успели основательно объесть их, пока чекисты демонстрировали трупы знавшим Антонова людям, чтобы пресечь слухи, что Антонов все еще жив.
Поныне некоторые лица продолжают считать антоновщину не крестьянским восстанием или даже крестьянской войной, а просто бандитизмом. Но вот мнение тех лиц, кто подавлял ее. Возглавлявший до апреля 1921 г. военную ликвидацию антоновщины А. В. Павлов считал, что "в Тамбовской губернии не бандитизм, а крестьянское восстание, захватившее широкие слои крестьянства". Тухачевский, в свою очередь, писал, что антоновщина - это "крестьянское восстание, охватившее большую часть Тамбовской губернии и принявшее довольно стойкие и прочные формы"19.
Примечания
1. Обзор этой литературы см.: История СССР, 1990, N 6, с. 99 сл.
2. Центральный государственный исторический архив г. Москвы (ЦГИАМ), ф. 629, оп. 4, д. 651, л. 238; Государственный архив Тамбовской области (ГАТО), ф. 272, по. 1, д. 1160, л. 249; ф. Р-414, оп. 1, д. 23, л. 20; Российский государственный военный архив (РГВА), ф. 235, оп. 5, д. 133, л. 36; Сборник-календарь Тамбовской губернии на 1903 год. Тамбов. 1903, с. 36.
3. КАЗАКОВ А. Партия с. -р. в Тамбовском восстании 1920 - 21 гг. М. [1922], с. 2; ДОНКОВ И. П. Антоновщина: замыслы и действительность. М. 1977, с. 23, и др.; Тамбовский край, 26.VI.1908; ГАТО, ф. 272, оп. 1, д. 1160, л. 249.
4. Государственный архив Саратовской области (ГАСО), ф. 51, оп. 1, 1908 г., д. 97, л. 51, 56 - 58 об., 74 об. - 75 об., 84 об., 178 об.; д. 40, л. 43; ГАТО, ф. 272, оп. 1, д. 1279, л. 2; д. 1147, л. 146.
5. Тамбовский край, 15.VI.1908, 17.III.1910; ГАТО, ф. 272, оп. 1, д. 1144, л. 570; ГАСО, ф. 51, оп. 1, 1908 г., д. 97, лл. 112 - 113 об., 115.
6. ЦГИАМ, ф. 629, оп. 2, д. 578, л. 56, 56 об., 57, 60 об; Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 102, 4-е д-во, 1908 г., д. 72, ч. 6, л. 68 - 68 об.; 7-е д-во, 1908 г., д. 6552, л. 2, 4, 5; 1909 г., д. 269, л. 26, 74, 116, 124; ГАСО, ф. 51, оп. 1, 1908 г., д. 40, л. 16,162, 162 об., 167 об.; д. 97, л. 84 об.; ф. 57, оп. 1, 1909 г., д. 10, т. 1, л. 317, 421; МИНОР О. С. Отрывки жизни. - Воля России, Прага, 1924, N 4.
7. ГАСО, ф. 51, оп. 1, 1908 г., д. 40, л. 167 об., 210, 216, 219; ф. 57, оп. 1, 1909 г., д. 10, т. 1,л. 269 об., 376; ГАРФ, ф. 102, 7-е д-во, 1909 г., д. 269, л. 72 об., 74; ГАТО, ф. 272, оп. 1, д. 1288, л. 46; д. 1160, л. 249; ф. 57, оп. 1, 1909 г., д. 10, т. 1, л. 296 об., 298 об., 315, 317; ф. 53, оп. 1, 1909 г., д. 37, л. 5,5 об.; оп. 8, 1908 г., д. 49, т. 1, л. 354.
8. ЦГИАМ, ф. 629, оп. 2, д. 578, л. 60, 75, 89 об.; Российский государственный военно- исторический архив (РГВИА), ф. 1614, оп. 1, д. 164; ГАТО, ф. 66, оп. 1, д. 828; ф. 272, оп. 1, д. 1165, л. 198 об., 218 об.; Государственный архив Пензенской области, ф. 202, оп. 1, д. 8, л. 94; Тамбовский край, 17.III.1910; ГАРФ, ф. 102, 7-е д-во, 1908 г., д. 6552, л. 20, 21.
9. ГАТО, ф. 272, оп. 1, д. 1146, л. 408, 408 об., 414; ф. 716, оп. 2, д. 544, л. 79, 79 об., 136; ф. Р-414, оп. 1, д. 24, л. 13; д. 22, л. 2; д. 24, л. 22 об.; д. 9, л. 11; д. 23, л. 13, 14, 14 об.
10. ГАТО, ф. Р-427, оп. 2, д. 3, л. 211; д. 10, л. 17; ф. Р-17, оп. 1, д. 31, л. 24; д. 23, л. 17; ф. Р-400, оп. 1, д. 9, л. 30, 33, 36, 41; Сборник очерков по вопросам экономики и статистики Тамбовской губернии. Тамбов. 1922, с. 6; Антоновщина. Тамбов. 1923, с. 65 - 66.
11. Антоновщина, с. 128; ГАТО, ф. Р-17, оп. 1, д. 42, л. 93, 93 об.; ф. Р-427, оп. 2, д. 2, л. 284; д. 31, л. 13; ф. Р-400, оп. 1, д. 431, л. 9.
12. Революционная Россия, Юрьев, 1921, N 6, с. 24; ГАТО, ф. Р-17, оп. 1, д. 42, л. 36; ф. 400, оп. 1, д. 18, л. 3, 9, 11, 15; ф. Р-400, оп. 1, д. 18, л. 14; Центр документации новейшей истории Тамбовской области (ЦДНИТО), ф. 837, оп. 1, д. 213, л. 90, 91, 96; Антоновщина, с. 131, 132.
13. Революционная Россия, 1921, N 6, с. 25; Внутренние войска Советской республики, 1917- 1922 гг. Док. и м-лы. М. 1972, с. 432 - 433.
14. ЛЕОНИДОВ Б. Эсеро-бандитизм в Тамбовской губернии и борьба с ним. - Революция и война, 1922, N 14 - 15, с. 162; ГАРФ, ф. 391, оп. 3, д. 18, л. 490 - 493; Государственный архив Воронежской области (ГАВО), ф. Р-503, оп. 1, д. 49, л. 24 - 24 об.; РГВА, ф. 235, оп. 5, д. 63, л. 5; д. 10, л. 225; Обвинительное заключение по делу Центрального комитета и отдельных членов иных организаций партии с. -р. М. 1922, с. 43, 45.
15. Хогтонская библиотека Гарвардского университета США, Архив Л. Д. Троцкого, Т- 685; РГВА, ф. 7, оп. 2, д. 483, л. 8; д. 572 а, л. 219; ф. 235, оп. 5, д. 75, л. 5; д. ПО, л. 40; ф. 7841, оп. 1, д. 151, л. 28; ГАТО, ф. Р-1832, оп. 1, д. 1033, л. 4.
16. Архив Троцкого, Т-686; ГАВО, ф. Р-503, оп. 1, д. 158, л. 738; ЦДНИТО, ф. 382, оп. 1, д. 230, л. 24; РГВА, ф. 7, оп. 2, д. 485, л. 20; ф. 235, оп. 5, д. 60, л. 170; ГАТО, ф. Р-1832, оп. 1, д. 1002, л. 7 об.; МОКЕРОВ В. Курсантский сбор по борьбе с антоновщиной. - Война и революция, 1932, кн. 1, с. 76.
17. РГВА, ф. 7, оп. 2, д. 632, л. 8; Ленинский сборник XX, с. 350; ОРЛОВСКИЙ Г. Как дела в Тамбовской губернии? Воронеж. 1974, с. 71; Антоновщина, с. 51 - 53, 80, 87; ПОЛИН С. Последние дни эсеробандита Антонова. В кн.: Путь борьбы. Тамбов. 1922, с. 49.
18. МУРАВЬЕВ Е. Полтора месяца в штабе антоновцев. В кн.: Воронежские чекисты рассказывают... Воронеж. 1976, с. 43 - 61; Антоновщина, с. 88 - 89.
19. ГАТО, ф. 272, оп. 1, д. 1160, л. 249.