Вяткин В. В. Александр Андреевич Спицин // Вопросы истории. - 2014. - № 12. - С. 38-50.
Родоначальник российской археологической науки Александр Андреевич Спицин родился 14 августа 1858 г. в понизовом городе Вятского края Яранске 1. Яранская пора была короткой. Когда Спицыны переехали в Котельнич 2, мальчику еще не было и года. Его отец, Андрей Леонтьевич, Яранск не забыл. Трудясь здесь, на своей родине, у откупщика К. В. Беляева, он, мещанин, имел твердый доход. Библиофил и меценат Беляев был среди друзей А. И. Герцена, побывавшего в вятской ссылке. Но в 1858 г. Беляева не стало, и благополучию Спицыных пришел конец.
Есть мнение, что отец подогревал интерес сына к истории. В зрелые годы Александр вспоминал: "От отца, страстного охотника, рыболова, любителя стихов и религиозного человека, я получил гуманный душевный склад" 3, слушая его рассказы о старине, об окраинах России, где он побывал.
В Котельниче Спицыны жили в небогатой маленькой квартирке. Незатейливая мебель, большие блестящие иконы по углам, зеркало, обклеенное картинками, большие кованые сундуки...4, - так описывала квартиру сестра Александра Е. А. Ждан (Спицына).
Андрей Леонтьевич не сумел устроить свою жизнь на новом месте и практически не получал никакого дохода. Семья, включая четверых детей, оказалась в трудном положении. Ситуацию спасала мать, Дарья Семеновна, вынеся "на своих плечах всю тяжесть нравственных и материальных лишений; она подняла на ноги семью, вывела всех нас в люди... со страшной энергией борясь с судьбой" 5, - вспоминала Ждан, - вся в трудах, она находила мало времени для воспитания своих детей, и те "росли совершенно на свободе". Но в нужный момент она поняла, что детям необходимо образование, и устремилась в Вятку. Перебиваясь с копейки на копейку, она устроила их в гимназию. В 1868 г. гимназистом стал и Александр.
В свободное от учебы время сестра видела его с сачком для бабочек, удочками и разными книгами. У мальчика завелся свой сундучок, где хранились разные вещи: засушенные растения и насекомые, пузырьки, железные обломки... То были ростки исследовательского склада, без чего будущий ученый обойтись бы не смог. В его комнатке, наряду с книгами, имелись "баночки, скляночки, наполненные какими-то жидкостями и веществами, реторточки, колбы (все это было куплено на собственные, заработанные на репетиторстве с одним мальчиком, деньги), кипы листов папиросной бумаги с засушенными в них растениями", коллекции бабочек и жуков. "Сам он вечно сидел за какой-нибудь книгой... все изобретал что-то... толок какие-то кусочки, разводил их то в одной, то другой жидкости, подогревал смесь на спиртовой лампочке..." 6.
Обладая пытливым умом, он любил опыты, но на приборы не было денег. Тем не менее, кругозор Александра ширился. Он помогал сестре в овладении грамотой, получая ранний педагогический опыт. "Его уроки естествознания были для меня наслаждением" 7, - вспоминала она. Постепенно им овладела мечта о поступлении в Императорский Петербургский университет.
Однако учеба в гимназии долго давалась Александру с трудом. Уже во втором классе его оставили на второй год. С древними языками было особенно туго. Отдушиной стали "сочинения" и геометрия, способности к которым открылись в четвертом классе. Вскоре он увлекся новыми языками и даже стенографией. Раз за разом подтверждался интерес к истории. Сверстники заслушивались его рассказами о прошлом.
В числе одноклассников Александра был Константин Циолковский; а классом младше учился Владимир Бехтерев. Гимназию Александр окончил плохо - предпоследним среди 15 учеников. На гимназическом фото 1872 г. он выглядит худеньким, не по летам серьезным отроком в бедной одежде.
Идеи 1860-х гг. влияли на вятских гимназистов. Охотно читались В. Г. Белинский, Н. А. Добролюбов, Дж. С. Милль. Библиотека "передовых" книг была в доме у Петра Шуравина - товарища Александра по гимназии. Модная тогда любовь к естествознанию не обошла и Спицына. Он знал имя Ч. Дарвина, помимо химии увлекся ботаникой, минералогией. Предпочтение отдавал геологии, назвав ее "величавой наукой". А литературу и искусство по-базаровски отвергал, как постыдную "болтовню", доказывая тем свою "прогрессивность". Будущее было понятным: университет и естественные науки. Жить "для народа", "для дела" виделось высшим смыслом существования. Таким был идеал лучших из разночинцев, к которым принадлежал и Спицын.
В какой-то момент у него завязалась дружба с Ефимом Скурихиным, выходцем из орловских крестьян, его однокашником. Ефим зачитывался И. Кантом, заразив Александра любовью к философии. Александр выбрал историко-филологический факультет Петербургского университета. В столицу прибыл "со светлыми надеждами и без гроша" 8. Продолжалась эпоха либеральных реформ: шел 1878 год. Он поселился у Скурихина, делившего с другом скудный достаток. Расходам вели строгий учет, выделяя на еду пять-семь копеек в день. Через полгода выдалась педагогическая практика, и уроки поправили положение Александра, не спася, впрочем, от бедности.
Обязательные университетские лекции он посещал лишь первые месяцы. Философия уже не устраивала. Победила склонность к отечественной истории. "Я искренний патриот, и процветание России - вот что входит во все мои помыслы" 9 - признавался он. Кумиром студента стал К. Н. Бестужев-Рюмин - светило среди профессоров-историков.
Одной лишь науки оказалось мало. К работе в студенческой библиотеке, занятиям прибавилась активная общественная деятельность. Все университетские годы он входил в Комитет вспомоществования студентам. Времени не хватало ни на лекции, ни на студенческое научное общество. Авторитет в глазах товарищей и профессоров стал снижаться. Тем не менее, он "чувствовал себя специалистом в русской истории и человеком, преданным науке" 10. Когда на старшем курсе возник "Кружок русской истории", к нему примкнул и Александр. Здесь крепла дружба с С. Ф. Платоновым, будущим академиком. "Счастливые впечатления молодой школьной жизни" он связывал с этим кружком.
Защитить с первого раза диссертацию не удалось. Потребовалось сменить тему. Кто-то счел его "непокорным бунтарем" 11. "Каталог древностей Вятского края" - так называлась новая тема кандидатской, которую удалось защитить и опубликовать. После университета Александр вернулся в Вятку, где бедствовала семья.
1 августа 1882 г. началась его служебная деятельность. Место учителя Вятской Мариинской женской гимназии давало постоянный доход. Он преподавал историю и словесность. Разносторонние таланты стали проявляться все чаще. Множились публикации на исторические темы, для чего потребовались "хлопотливые розыски" 12 материала.
Вятка была типичным провинциальным городом: число ее жителей не превышало 30 тысяч. Но в истории родных мест увлекало многое: от колоколов до становления Мариинской гимназии. Авторитет Спицына рос. В 1884 г. его избрали в Губернский статистический комитет, который издавал краеведческие сборники, курировал исследовательскую работу. Он написал "Орфографический словарь" и "Азбуку для школьного и домашнего обучения".
В 1886 г. возобладало увлечение археологией. Деньги на археологические поездки выделяла графиня П. С. Уварова. Все добытые в ходе раскопок материалы передавались Московскому археологическому обществу (МАО), которым Уварова руководила. Для МАО Спицын составлял и археологические карты, называя это "очень не легким делом"13.
Свои занятия он считал "неумеренно-усиленными" 14, продолжая публиковать работы по древней истории и археологическим памятникам Вятки. Их число достигло 70 15. Все работы были написаны хорошим литературным языком.
В 1887 г. Александр стал участником археологического съезда в Ярославле, считая это "событием в жизни" 16. С собой он привез 238 найденных экспонатов 17. Провинциальный исследователь произвел на съезде хорошее впечатление. Позднее он напишет слова, которые с полным правом можно отнести и к нему самому: "...среди местных археологов могут воспитываться прекрасные знатоки, даже более осведомленные, чем представители академической науки..." 18.
Его известность в археологических кругах ширилась. В 1889 г. в Вятку приехал археолог Я. И. Смирнов, сотрудничавший с Императорской археологической комиссией (ИАК). Темой его беседы со Спицыным стали филологические исследования венгерского языковеда и этнографа Б. Мункачи, пролившие свет на происхождение пермских "инородцев". Спицын интересовался различными областями знаний, выдвигая одну оригинальную гипотезу за другой. В том же 1889 г. он, например, заявил: "древние городища были преимущественно местами капищ..." 19.
В 1889 г. Александр Андреевич занимался двумя темами: вятской археологией и историей Мариинской гимназии, в которой он преподавал. Но этого было мало. Он написал в Пермскую губернию Ф. А. Теплоухову, что его "тянет в Пермь" для изучения истории местных народностей. И тут же признался: "...впрочем, не надеюсь, чтобы мои исследования могли иметь решающее значение, так как письменных источников мало...". Он ратовал за комплексный анализ источников, считая это краеугольным камнем науки, видя грань, по его словам, между "археологами-учеными" и "археологами-дилетантами"20.
Постепенно его изыскания выходили за рамки родного края. "Такова судьба археолога: выступают все новые и новые задачи там, где, казалось, все сделано", - пояснял он 21. В 1891 г. Спицын вел раскопки близ Боровска Новгородской губернии, в окрестностях Пафнутьева монастыря, хорошо известного в православном мире. Немного освободившись, посетил Циолковского, преподававшего в Боровском училище. Спицын провел в Боровске несколько дней и помог Циолковскому с изданием его первой книги. Дружба однокашников не прерывалась: переписка была постоянной и прекратилась лишь со смертью одного из адресатов.
Спицын любил друзей, которых у него было много, всегда являл редкостное радушие, ставшее его визитной карточкой. Не случайно его нарекли "всегда благорасположенным к людям" 22. Друзей и знакомых он уверял: "С удовольствием выполню Ваши всевозможные поручения". И действительно выполнял, будучи обязательным человеком. Успехами коллег-археологов неизменно воодушевлялся. "Хоть бы одним глазком, разик... окинуть мне доставленное Вами на выставку научное богатство!" 23 - написал он однажды Теплоухову. И, конечно, именно наука была главной темой его разговоров с друзьями.
Наука захватывала его целиком, но он поднимался и по служебной лестнице, получил чин коллежского советника, имел большой оклад, но, тем не менее, постоянно был в долгах, помогая ближним.
31 января 1892 г., еще до конца учебного года, Спицын простился с гимназией. Вновь предстояла петербургская жизнь. По ходатайству историков С. Ф. Платонова и Н. И. Веселовского его пригласили в штат ИАК - своеобразного "министерства древностей". Все произошло "самым неожиданным образом" 24. Упоминание лишь о том, что заседания ИАК проходили в Зимнем дворце, позволяет судить, насколько вырос Спицын в карьерном плане. Хотя это не было смыслом его жизни.
Ротация столичных кадров за счет провинциальных специалистов была характерна для той эпохи. Так В. А. Городцов, первая фигура среди московских археологов, приехал из провинции. Продвигали достойных, что, очевидно, было связано с благими переменами, вызванными реформами Александра П.
Перед отъездом в Санкт-Петербург Спицын подарил Вятской публичной библиотеке многие свои печатные труды, снабдив их автографами 25. Что до гимназии, то прощание с ней было трогательным. На врученном ему отрезе муара золотом было написано: "На память дорогому воспитателю..."
В середине марта 1892 г. он был уже в Петербурге.
После отъезда из Вятки археологические экспедиции участились. Каждой поездке предшествовала тщательная подготовка, включавшая и чтение местной литературы 26. В мае 1893 г. ИАК командировала Спицына в Астраханскую губернию. Будучи настоящим ученым, он не пренебрег беседами с астраханскими старожилами. Изыскания были не напрасны. Помимо прочего, он нашел до 300 монет, включая арабские, и небольшую древнюю железную печать 27.
Между тем, совершались все новые поездки, и результат был очевиден: "В Комиссии... копится огромный материал, с которым совершенно не знаешь, как сладить" 28, - делился он с другом, утверждая, что надо трудиться в двадцать рук. Цели были значительны: "Не довольно найти вещи. Нужно угадать мысль лица, устроившего памятник" 29. Но Спицын ограничивал себя: "Догадок... в... своей работе мы... не допускаем" 30. Он прибегал к многоплановому анализу, сверяя летописи с археологическими данными. Одна из задач формулировалась так: "Привести в систематический порядок летописные известия" 31. Он всегда опирался только на обоснованные факты, оценивая коллег-историков по этому критерию и удивляясь поспешным выводам некоторых.
"Диапазон исследовательских интересов Спицына простирался от каменного века до позднего русского средневековья" 32, - справедливо подчеркивал И. Л. Тихонов. Особым его увлечением была материальная жизнь русского народа. Зрел даже замысел издать "Словарь русской старины". Подготовительный труд вылился в оформление 100 тыс. информационных карточек с рисунками: все это он сделал собственноручно. 188 папок ценнейшего материала по археологии - знаменитые "спицынские корочки" - пополнили национальное достояние, ими археологи пользуются до сих пор. Ученый делал обзоры древностей почти по всем губерниям, подтверждая свои "огромные знания и творческие способности" 33. Картотека была доступна всем желающим, как и консультации по обзорам. Конкуренция для него словно не существовала. Продвижение науки вперед было важнее самоутверждения.
Он болел душой за страну, за ее культурно-историческое наследие. "Обращаюсь к обширному кругу русских интеллигентных людей с горячей просьбой принять участие в судьбах наших памятников старины, непрерывно и безвозвратно исчезающих от невежества и корыстного расхищения. Это национальное и общечеловеческое сокровище..." 34.
В работе для Спицына была "необыкновенная притягательная сила и... полное удовлетворение"; а "результат ее - ...бодрое движение науки вперед" 35. Однажды он заявил: "...наша страна чрезвычайно обильна памятниками старины... Раскопки у нас крайне интересны и содержательны. Русская археология переживает теперь своего рода героическое время... Нашу археологию ожидает... блестящее развитие..." 36. Трудно сказать, где ему было интереснее: на раскопках или в рабочем кабинете. В 1890-е гг. он писал: "...сижу за столом, пока глаза дозволяют". Приходилось "соизмерять силы и время с тем, что надо сделать" 37, - не скрывал Александр Андреевич. Усталость, впрочем, могла одолеть - даже в кабинете на Мытнинской набережной, где он жил в доме N 6, вблизи Малой Невы. Однажды Спицын признался: "...пора и отдохнуть. Хочется побродить где-нибудь у речки с удочкой в руках"38.
В 1893 г. началось общение ученого с Н. К. Рерихом, который увлекся раскопками и лучшего наставника, чем Спицын, просто не мог найти. Ученый допустил юношу в хранилища археологических коллекций, встречался с ним чуть ли не еженедельно, не отказываясь и от деловой переписки. "Общение со Спицыным стало настоящей школой для Рериха". Однажды метр признался: "Мне всегда нравилось выводить в люди начинающих археологов" 39. Ради них он написал научные руководства по ведению разведки и раскопок. Общение с "начинающим" принесло пользу. В оформлении монографии Спицына, вышедшей в 1896 г., участвовал Рерих, известный и как выдающийся художник. Монографию сочли роскошным изданием. Но лишь участием Рериха успех не объяснить: рисунки курганов, помещенные в книге, выполнил сам автор. Спицын не сомневался: Россия - "страна бесчисленных курганов" 40. Именно он разработал программу раскопок русских курганных древностей, привнеся системность в эту работу.
Но столь значимые объекты вызывали и разочарование. По итогам одного из археологических сезонов он должен был констатировать: "Итак, все раскопанные курганы оказались уже разграбленными" 41. Раз за разом ученый сталкивался с фактами кладоискательства, принимавшего характер лихорадки.
Музеи часто получали дары от Спицына. Особое внимание он уделял музею Императорского Русского археологического общества (ИРАО). Именно Спицын издал каталог экспонатов этого музея. Постепенно сотрудничество с музеями стало одной из приоритетных его задач, что подчеркивало масштабность его научно-общественной деятельности.
В 1894 г., "эмпирик... до мозга костей" 42, Спицын инициировал разработку специальной инструкции о производстве раскопок и оформлении отчетов об их результатах, что и было осуществлено. Кто-то свяжет эти усилия с процессом бюрократизации самодержавного государства. Как бы там ни было, изучение отчетов о раскопках помогло ему в составлении региональных сводок археологических памятников, а также в подготовке публикаций обзоров древностей по губерниям. Это был бесценный труд.
По мнению Е. Н. Носова, "именно его издания результатов раскопок... российских археологов... составили золотой фонд нашей науки" 43. Научные работы Спицына стали подлинным украшением изданий ИРАО. На заседаниях Общества он выступал множество раз, делая доклады, читая рефераты. Одна из его тем - смена археологических культур на Северо-Востоке европейской части России, благодаря которой понятие "археологическая культура" получило широкое распространение.
1894 г. принес новую радость: 30 марта ИРАО наградило Спицына медалью "Древности Вятского края" 44. Это была заслуженная награда. Решение проблем археологии исследователь сочетал с систематизацией материала. По его мнению, "только систематическими исследованиями наука делает твердые и решительные шаги вперед" 45. Систематизатором назвал Спицына и академик Б. А. Рыбаков 46. "Мне хочется, - писал однажды Спицын, - чтобы каждая вещь имела более или менее объективную дату" 47. "Разгруппировать материал хронологически" он считал важнейшей задачей археолога. Издать описание археологической коллекции "без схемы хронологической" - то же, что признаться в "беспомощности... археологии" 48, не сомневался Спицын. Трудами таких, как он, археология превращалась в подлинную науку, находя все новых своих приверженцев.
Сетуя на "односторонность... археологических исследований" 49, Александр Андреевич мечтал о масштабных проектах. Достигнутым никогда не удовлетворялся, говоря: "Настоящее дело меня ждет в будущем". Таким он и запомнился: "необычайно скромным и простым человеком, требовательным к себе..." 50.
В финансовых вопросах ученый являл откровенное простодушие и вряд ли был предприимчив. "Откуда... деньги берут?" 51, - спрашивал он археолога И. Р. Аспелина, который вел раскопки близ Минусинска, совершая поездки туда раз за разом.
3 апреля 1894 г. на заседании Русского отделения ИРАО Спицын прокомментировал выставку древностей, поступивших в ИАК из разных губерний за предыдущий год. "Украшением всей выставки служит замечательная коллекция серебряных Сасанидских 52 вещей, найденных в Глазовском уезде Вятской губернии, состоящая из пяти серебряных блюд..." 53. Нет сомнений, блюда попали на выставку стараниями Спицына, ценившего вятские древности, как никто другой, и прекрасно в них разбиравшегося.
Известность ученого росла. Но почивать на лаврах он не собирался. Исследовательская жажда была в нем по-прежнему огромной. Про него говорили: "Покорен и увлечен" 54. Летом 1894 г. по новому поручению ИАК он вел раскопки на территории Пермской губернии, остановившись у Теплоухова в селе Ильинском - "столице" пермских владений Строгановых. Покровитель Теплоухова граф С. А. Строганов сам слыл археологом: его коллекцию древностей знали в Европе и во Французской академии в частности. В Ильинском скучать не приходилось. "Приятное" здесь совмещалось с "полезным". "История пермских инородцев, - не скрывал Спицын, - очень интересует... меня" 55.
6 октября 1894 г. на заседании ИРАО заслушали его отчет "Могильники Камской Чуди X века". Пребывание в Пермской губернии дало богатую пищу для дальнейших размышлений, как и арабские серебряные вещи, найденные в Прикамье в ходе раскопок. Было задумано новое издание - атлас "Древностей пермской чуди по коллекции Теплоуховых", что и было исполнено под эгидой ИАК. Это издание прославило пермских археологов Теплоуховых - отца и сына. За них Спицын заранее радовался: "Вы увидите, что Ваша коллекция - дверь, ведущая к пониманию древностей огромного района", - уверял он Теплоухова и уговаривал: "Пожалуйста, подвигнитесь на выставку коллекции. Это будет отличный подарок русской археологии..." 56.
Археологические задачи привели Спицына и в родной для него Яранский уезд Вятской губернии. Его труды имели неоценимое значение, способствуя "превращению региональной археологии из любительской в научную" 57. Труды эти не забыты поныне.
Более того, Спицын считается одним из основоположников полевой археологии Северной и Средней России. Его знали и как специалиста по раскопкам городищ. Благодаря Спицыну "научная археология вступала на свое законное место в ряду равноправных областей исторической науки" 58. По мнению Тихонова, он много способствовал "становлению археологии в России в качестве самостоятельной научной дисциплины... немало потрудился для внесения историзма в археологические исследования... находясь у истоков современных представлений о задачах и методах археологии" 59.
Что касается его личной жизни, то следует отметить, что в 1898 г., в возрасте 40 лет, он женился на Елене Александровне Пьянковой, которую знал еще по Вятской Мариинской гимназии. Супруга была младше его на 12 лет. Три дочери и сын родились от того брака. В некоторых археологических экспедициях семья сопровождала Спицына. Историк В. А. Берлинских привел факт, что однажды жена Спицына целое лето спала на сундуке с черепами, но этому не стоит удивляться, ведь еще до женитьбы он писал про Елену Александровну: "Невеста моя столь же непритязательный человек, что и я" 60.
Охота к раскопкам не миновала и его детей. Все начиналось с игры. Случалось, что, руководствуясь правилами археологии, дети раскапывали песчаный холмик, под который отец клал конфету. Они не были обделены любовью и вниманием родителей. Если кто-ни-
будь из них заболевал, - родители не находили себе покоя. "Так нас мальчишка озаботил, что и сказать нельзя" 61, - рассказывал Спицын в 1901 г. о болезни годовалого сына Михаила. И дочери и сын получили хорошее образование. Дочь, Надежда Александровна, стала автором учебников и пособий для средней школы. Сыграла немалую роль и в увековечении памяти своего отца.
В 1902 г. Спицын читал лекции по археологии для учителей народных школ62. И в просветительском деле был едва ли не первым.
На дальние поездки для отдыха времени не хватало, и он выбирал чаще такие места, как "эстляндское взморье", - недалеко от Петербурга. Но лето обычно посвящалось раскопкам - научные изыскания Спицына не прекращались. "Кроме археологии для него, в сущности, другой настоящей жизни и не было" 63. "Археологом-энтузиастом" 64 назвал его академик С. А. Жебелев. "Хотелось бы заняться загадочными майданами", - писал Спицын в 1904 г., подтверждая широту своих интересов. Возвращаясь с раскопок, он чувствовал "обычное... рабочее осеннее вдохновение" 65. Садился за стол, и новые ценные работы выходили из-под его пера, благо, что читателей было немало.
Авторитет Александра Андреевича неуклонно рос. В 1907 г. один из центральных журналов писал о нем: "...удивляешься... исключительной энергии и осведомленности А. А. Спицына. Трудно назвать еще кого-нибудь, кто бы так самоотверженно и широко работал в Русском отделении нашего Археологического общества" 66.
В 1909 г., имея уже огромный опыт, он стал преподавать в Императорском Петербургском университете: читал курс по русской археологии - первым в истории страны. Его приняла кафедра русской истории, руководимая Платоновым. Все началось с пробной лекции о восточных торговых путях норманнов. Александр Андреевич не был оратором, но студенты ценили его увлеченность и искренность. Занятия проходили в Археологическом кабинете, на пользу которого Александр Андреевич пожертвовал часть своих книг. Под его руководством студенты проводили археологические раскопки и делали это на высоком методическом уровне, что для Спицына было едва ли не законом.
Звание приват-доцента он получил без предварительного испытания (без сдачи магистерских экзаменов), что было уникальным случаем. Он был непререкаемым знатоком бронзового века, русских древностей. Но круг научных интересов ширился: нумизматика, русская миниатюра, предметы с выемчатой эмалью... - приходили все новые темы, вдохновляя на яркие эпитеты: "любопытнейший... великолепный... весьма не лишенный красоты..." 67. Каждая новая его публикация была событием в научной жизни. Своими знаниями он продолжал делиться, охотно давая все новые консультации.
В 1911 г. Сарапульский земский музей благодарил его "за содействие, оказываемое им Комитету музея своими советами в разных... делах..." 68. И действительно он "активно сотрудничал с музеем" 69. Но значение Спицына было, разумеется, всероссийским. Сарапульский музей - лишь один из примеров, известных нам.
Можно говорить и об известности ученого за рубежом. В 1912 г, как член ИАК он побывал на международном Археологическом конгрессе в Стокгольме. Заграничные поездки случались и в дальнейшем, хотя не слишком часто. В ходе таких вояжей он преследовал разные цели. Его по-прежнему интересовал опыт зарубежных ученых. Знал он и английского археолога У. -Б. Докинса, нашедшего следы бронзового века при раскопках пещер близ Дербишира. Докинс столкнулся с соединением культурных слоев разных времен, чем Спицын тоже был озадачен. С началом первой мировой войны поездки за рубеж прекратились: война несла разрушение и науке.
В 1916 г. Александр Андреевич стал действительным статским советником, участвуя теперь в представлении монарху особо ценных археологических находок. Были и другие знаки внимания к его деятельности. Он был награжден орденами Св. Анны и Св. Станислава II степени, Св. Владимира IV степени.
Влияние и вес Спицына продолжали расти, появились и недруги, охотники противопоставлять Петербург со Спицыным - Москве с другим выдающимся археологом В. А. Городцовым. На обвинения в поддержке розни средь археологов двух столиц, ученый отозвался с грустью: "Очевидно, что кошка пробежала меж людьми; они перестали друг друга понимать..." 70.
О его взглядах на революции, на 1917 год в частности, информации нет. Известно лишь, что, целиком погруженный в науку, он не вступил ни в одну из политических партий. В трудах его нет и малейших признаков политизированности. Едва ли не важнейшим событием в жизни Спицына в 1918 г. стало его избрание старшим членом ИАК. Осенью 1918 г. советская власть присвоила ему звание профессора Петроградского университета, что, впрочем, могло бы произойти и при Николае II.
В годы Гражданской войны, несмотря на голод и неустроенность жизни, Спицын продолжал вести занятия по археологии, причем часто на своей квартире. По окончании войны его пригласили в Каунас, где он сотрудничал с местным военно-историческим музеем. Итогом работы в Прибалтике стала статья "Литовские древности" 71, а также университетский курс "Прибалтийские древности". Славянофила по убеждениям, его влекла к себе не только славяно-русская старина.
В 1923 г. один из крупнейших организаторов краеведческой работы в стране Спицын приезжал в Вятку на Первый областной краеведческий съезд. Черты прошлой жизни просматривались уже не четко: Вятка меняла свой облик.
Рубежным стал 1927 г. - его избрали членом-корреспондентом Академии наук СССР. И резонен вопрос: не слишком ли поздно для столь маститого ученого, воспитавшего плеяду замечательных историков?
В 1927 г. Спицын обмолвился, что "составил описания многих губерний и выжидает благоприятного момента для их издания" 72. Особые надежды он возлагал на давно задуманную энциклопедию "Словарь русской старины". Но не всем планам суждено было осуществиться.
Еще труднее стало в 1930 г., когда в стране объявили о "вредительских центрах", а отношение к старой интеллигенции явственно ухудшилось: его уволили из Государственной академии истории материальной культуры (ГАИМК), преемницы ИАК73. После его публикации в Чехословакии в благонадежности Спицына власть стала сомневаться. Из престижного дома на Мытнинской набережной с видом на "блистательный Петербург" пришлось перебраться на скромную Провиантскую улицу, в дом N 8 на Петроградской стороне 74. То были унизительные перемены, но удивлений они не вызывают. Трудно интеллигенту, остающемуся самим собой, процветать при всех политических режимах. Тем более что, целиком предаваясь науке, он мало прислушивался к сигналам извне, а они свидетельствовали о больших переменах. Тем не менее, его сын Михаил в 1952 г. был удостоен Сталинской премии по номинации "Выдающиеся изобретения и коренные усовершенствования методов производственной работы".
Что до Александра Андреевича, то изгнание из ГАИМК стало для него тяжким ударом. Активная роль в научной жизни казалась теперь невозможной. Тем не менее, свыше 300 его научных трудов было уже опубликовано. Теплилась надежда на новые публикации, хотелось делиться накопленным опытом. Но в 1931 г., тяжело заболев, Александр Андреевич ушел из жизни. Это произошло 17 сентября. Его похоронили на Смоленском кладбище Петербурга, где покоятся знаменитые ученые: Н. Н. Зинин, В. В. Петров, П. П. Семёнов-Тян-Шанский, чтимая православными Ксения Петербургская и др., где первоначально похоронили А. А. Блока.
Обстоятельства не благоприятствовали Спицыну и после его смерти. Во время блокады Ленинграда зажигательная бомба попала в дом N 8 на Провиантской улице, и пожар уничтожил архив ученого.
Благие перемены начались после Великой Отечественной войны. "Одним из лучших сынов русского народа" назвала его в 1948 г. редакция "Советской археологии" 75. Память о Спицыне сохранялась и в дальнейшем. "Его роль была огромной" 76, - уверенно утверждает современный специалист. Спицына цитируют во множестве научных трудов. По нему сверяют исследовательскую деятельность.
Прошло более 80 лет после смерти ученого. Но мысленная связь с ним сохранилась. Сквозь толщу десятилетий будто доносится его голос: "Памятники старины непрерывно гибнут... Необходимо спасать... наш драгоценный исторический материал..." 77.
Примечания
1. Город располагался на Казанском тракте, по середине между Вяткой и Казанью.
2. Другой город Вятской губернии, в 140 километрах от Яранска.
3. Цит. по: ФОРМОЗОВ А. А. К биографии А. А. Спицына. - Советская археология. 1987, N 2, с. 263.
4. ЖДАН (СПИЦЫНА) Е. А. Из далекого прошлого. Калуга. 1999, с. 11.
5. Там же, с. 12.
6. Там же, с. 122.
7. Там же, с. 63.
8. Там же.
9. Цит. по: БЕРДИНСКИХ В. А. Русская провинциальная историография второй половины девятнадцатого века. М. -Киров. 1995, с. 182.
10. Там же, с. 264.
11. ДЕМИН В. Н. Циолковский. htpp://lib.rus.ei/b/146992/read.
12. СПИЦЫН А. А. К истории вятских инородцев. Вятка. 1888, с. 1.
13. Государственный архив Пермского края (ГАПК), ф. 613, оп. 2, д. 500, л. 7.
14. А. А. Спицын - Ф. А. Теплоухову, 5 февраля 1889 г. Там же.
15. История города Кирова: 1374 - 1974. Киров. 1974, с. 76.
16. ГАПК, ф. 613, оп. 2, д. 500, л. 10.
17. БЕРДИНСКИХ В. А. Ук. соч., с. 176.
18. СПИЦЫН А. А. Разведки памятников материальной культуры. Л. 1927, с. 4.
19. ГАПК, ф. 613, оп. 2, д. 500, л. 8.
20. Там же, л. 6.
21. СПИЦЫН А. А. Новые сведения о медном веке в средней и северной России. - Записки Русского отделения Императорского русского археологического общества, т. II, с. 10.
22. ПАСЕК Т. С., ЛАТЫНИН Б. А. К столетию со дня рождения А. А. Спицына (1858- 1931). - Советская археология. 1958, N 3, с. 6.
23. ГАПК, ф. 613, оп. 3, д. 81, л. 1; оп. 2, д. 500, л. 9об.
24. Там же, оп. 3, д. 81, л. 1.
25. ПЕТРЯЕВ Е. Д. Вятские книголюбы. Киров. 1986, с. 109.
26. ГАПК, ф. 613, оп. 2, д. 500, л. 9об.
27. Археологические известия и заметки, издаваемые Императорским Московским археологическим обществом. 1893, N 7 - 8, с. 262 - 264.
28. ГАПК, ф. 613, оп. 2, д. 500, л. 29об.
29. СПИЦЫН А. А. Археологические раскопки. СПб. 1910, с. 7.
30. ЕГО ЖЕ. Земля и люди на Вятке в XVII веке. Вятка. 1886, с. 1.
31. ЕГО ЖЕ. Свод летописных известий о Вятском крае. Вятка. 1883, с. 3.
32. ТИХОНОВ И. Л. Деятельность А. А. Спицына в Санкт-Петербурге (1892 - 1931). - Российская археология. 2009, N 3, с. 145.
33. ПАСЕК Т. С., ЛАТЫНИН Б. А. Ук. соч., с. 4, 6.
34. СПИЦЫН А. А. Археологические разведки. СПб. 1908, с. 3.
35. Там же, с. 96.
36. СПИЦЫН А. А. Археологические раскопки, с. 5.
37. ГАПК, ф. 613, оп. 3, д. 81, л. 3об.; оп. 2, д. 500, л. 18об.
38. А. А. Спицын - Ф. А. Теплоухову, 8 июня 1889 г. - Там же, оп. 2, д. 500, л. 8об.
39. МЕЛЬНИКОВ В. Л. А. А. Спицын и Н. К. Рерих. htpp://ethics.narod.ra/articles8/ 3604.htm.
40. СПИЦЫН А. А. Расселение древнерусских племен по археологическим данным. - Журнал Министерства народного просвещения. 1899, вып. VIII, с. 302.
41. ЕГО ЖЕ. Археологические материалы и мелкие заметки. СПб. 1902, с. 36.
42. КЛЕЙН Л. С. Место А. А. Спицына в мировой археологии. История и практика археологических исследований: Материалы Международной научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения... А. А. Спицына... 26 - 30 ноября 2008 г. СПб. 2008, с. 65.
43. НОСОВ Е. Н. Александр Андреевич Спицын (размышления о научном творчестве). - История и практика..., с. 134.
44. Археологические известия и заметки... 1894, N 5, с. 167.
45. СПИЦЫН А. А. Археологические разведки, с. 3.
46. РЫБАКОВ Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М. 1982, с. 68.
47. ГАПК, ф. 613, оп. 2, д. 500, л. 21об.
48. Там же, л. 12, 15об.
49. СПИЦЫН А. А. Заметка о курганах Курской губернии. - Археологические известия и заметки... 1894, N 10, с. 327.
50. Цит. по: ПАСЕК Т. С., ЛАТЫНИН Б. А. Ук. соч., с. 5 - 6.
51. ГАПК, ф. 613, оп. 2, д. 500, л. 7об.
52. Сасаниды - династия иранских шахов, правила в 224 - 651 годах.
53. Археологические известия и заметки... 1894, N 5, с. 167 - 168.
54. ИГНАТЬЕВА О. В. А. А. Спицын как исследователь Пермского звериного стиля. История и практика..., с. 47.
55. ГАПК, ф. 613, оп. 2, д. 500, л. 2об.
56. Там же, л. 22об.
57. БЕЛАВИН А. М., КРЫЛАСОВА Н. Б. Роль А. А. Спицына в возникновении научной археологии в Пермской губернии. История и практика..., с. 11.
58. КОЖИН П. М. Пути в минувшее (Александр Андреевич Спицын в русской исторической науке). История и практика..., с. 75.
59. ТИХОНОВ И. Л. Ук. соч., с. 148, 154.
60. ГАПК, ф. 613, оп. 2, д. 500, л. 13.
61. Там же, л. 18об.
62. Там же, л. 27об.
63. Советская археология. 1948, т. X, с. 7.
64. ЖЕБЕЛЕВ С. А. Археолог-энтузиаст. - Там же, с. 9.
65. ГАПК, ф. 613, оп. 2, д. 500, л. 30; оп. 3, д. 81, л. Зоб.
66. Старые годы. 1907, март, с. 101.
67. СПИЦЫН А. А. Предметы с выемчатой эмалью. СПб. 1903.
68. Краткий отчет о деятельности Музея Сарапульского уездного земства за время с 5 апреля 1911 года по 1 января 1912 года. - Известия Сарапульского земского музея. 1913, вып. 3, с. 66.
69. МЕЛЬНИКОВА О. М. Становление профессиональной археологии в российской провинции в начале XX в.: А. А. Спицын и музей Сарапульского земства (по материалам ЦГАУР). История и практика..., с. 122.
70. Цит. по: БЕРДИНСКИХ В. А. Ук. соч., с. 181 - 182.
71. Государственный архив Кировской области, ф. Р-139, оп. 1, д. 60, л. 142.
72. СПИЦЫН А. А. Разведки..., с. 4.
73. Если быть более точным, то на смену ИАК сначала пришла Российская академия истории материальной культуры.
74. Дата переезда неизвестна: возможно, это произошло до 1930 года.
75. Советская археология. 1948, т. X, с. 7.
76. КЛЕЙН Л. С. Ук. соч., с. 62.
77. СПИЦЫН А. А. Археологические раскопки, с. 6.
Нет комментариев для отображения
Пожалуйста, войдите для комментирования
Вы сможете оставить комментарий после входа
Войти сейчас