Погадаев В. А. Ахмад Бустаман и Народная партия Малайи // Вопросы истории. - 2015. - № 11. - С. 124-132.
Ахмад Бустаман (1920—1983) появился на политической арене Малайи в конце 1930-х гг. как один из лидеров малайской националистической организации «Союз молодых малайцев» (СММ)1, объединившей радикально настроенную интеллигенцию (преимущественно учителей), выступавших с критикой малайской аристократии и буржуазии за их сотрудничество с англичанами и уже в тот период ставивших вопрос о предоставлении Малайе независимости2.
Бустаман, как отмечают многие исследователи, находился под влиянием революционных идей индонезийских эмигрантов, бежавших в Малайю после разгрома антиголландского восстания 1926— 1927 гг., а затем — лидера Национальной партии Индонезии Сукарно3. В 1938 г. он вместе с другими руководителями СММ был арестован и брошен в тюрьму, где находился до прихода в страну в 1942 г. японцев. Бустаман, как и многие азиатские революционеры того периода, связывал с ними надежды на достижение независимости страны. Поэтому он пошел на сотрудничество с японской администрацией и даже окончил специальные курсы пропагандистов.
В сентябре 1944 г., когда японцы заявили, что намерены предоставить Индонезии независимость, он в числе других бывших лидеров СММ потребовал независимости Малайе как части Индонезии. Концепция Великой Малайи (создание Федерации малайских народов) была чрезвычайно популярна среди радикальной части малайцев, и в начале 1945 г. они при поддержке со стороны японской военной администрации создали организацию КРИС4, которая связывала будущее Малайи с Индонезией. Характерно, что на учредительном собрании этой организации присутствовали индонезийские лидеры Сукарно и Хатта5.
После капитуляции Японии и возвращения англичан в Малайю КРИС распалась, но ее дело было продолжено созданной в конце 1945 г. Малайской национальной партией (МНП). В числе ее основателей фигурировало и имя Бустамана. На съезде партии в Ипо в ноябре 1945 г. была принята резолюция, объявившая Малайю частью Индонезии, и провозгласившая национальным флагом Малайи красно-белый индонезийский стяг.
В феврале 1946 г. в Ипо — столице своего родного штата — Бустаман сформировал молодежную организацию МНП — Поколение пробуждающейся молодежи (АПИ)6. Вдохновленный августовской революцией индонезийского народа (1945 г.) Бустаман выступал за насильственные методы завоевания независимости и провозгласил лозунг АПИ — свобода путем кровопролитной борьбы7. АПИ под руководством Бустамана проводила большую работу по военной подготовке молодежи, поддерживая тесные связи с молодежными организациями на Яве и Суматре8. АПИ была также одной из организаций Всемалайского совета объединенных действий (объединенного фронта), деятельность которого направлялась Компартией Малайи (КПИ)9.
В 1948 г. после запрещения КПМ и введения в стране чрезвычайного положения Бустаман как один из активных борцов за независимость был снова брошен в тюрьму и освобожден лишь в июне 1955 г. после прихода к власти Союзной партии10.
Годы заключения не сломили волю борца, и уже через пять месяцев после освобождения он заявил, что создает новое политическое объединение — Народную партию Малайи (НПМ) и что бывшие члены АПИ уже поддержали его11. 11 ноября такая партия была создана. На учредительном съезде НПМ присутствовало 35 человек — все малайцы. Однако партия была открыта для всех. «Борьба НПМ, — заявил ее генеральный секретарь Вахаб бин Маджид, — основывается на страданиях всех народов Малайи»12.
Основной целью НПМ стала борьба против всех форм колониализма и за немедленное предоставление стране независимости, которая под влиянием воззрений Бустамана рассматривалась лидерами НПМ как шаг на пути создания более широкого объединения, включающего Малайю, Сингапур, Саравак, Северное Борнео (Сабах), Бруней. Большое значение придавалось связям с Индонезией. Как отмечает австралийский историк Вэсил, «лидеры НПМ и не представляли, как Малайя сможет существовать и отстаивать свою независимость без поддержки Индонезии»13.
Идеологией партии в соответствии с Уставом был провозглашен мархаэнизм — «сложная эклектическая доктрина, проникнутая духом своеобразного азиатского народничества»14. Мархаэнизм НПМ мало чем отличался от мархаэнизма Сукарно 1930-х гг. в Индонезии. Характерным для него была идея о нерасчлененности народной массы на классы. Под мархаэнами, в частности, понимались все те, кто «беден вне зависимости от того, продает он рабочую силу или нет, имеет средства производства или нет», то есть рабочие, крестьяне, батраки, рыбаки, студенты, а также мелкая буржуазия и мелкие служащие. Само учение мархаэнизма включало в себя два понятия — социо-национализм и социо-демократию. Первый трактовался как национализм нового типа, отличный от буржуазного. В своем внутреннем аспекте он был обращен против английского господства в стране, в международном — означал солидарность порабощенных и зависимых народов Азии и всего мира против колониализма и империализма, в «поддержку усилий, направленных на достижение независимости повсюду, ибо с достижением независимости можно будет покончить с капитализмом»15. Бустаман призывал создать объединенный политический фронт для достижения независимости.
Основная внутренняя задача социо-национализма — ликвидация колониальной зависимости Малайи. Бустаман, подчеркивая, что независимость не является самоцелью, вслед за Сукарно называл ее «золотым мостом» в лучшее общество. После достижения независимости социо-национализм должен сохранить лишь свою внешнюю функцию, а внутри страны уступить свое место социо-демократии, основной целью которой является построение нового, «справедливого и процветающего общества», в котором богатства страны используются в интересах народа. Задачи, поставленные перед социо-демократией, по замыслу лидера НПМ, обусловливали ее качественное отличие от буржуазной демократии. Последняя, говорил он, обеспечивает простому народу лишь политическое равенство, а социо-демократия должна дать народу равенство и в области экономики, в распределении материальных и духовных благ и в общественной жизни.
Большую роль Бустаман отводил государству. Предполагалось, что все важнейшие секторы народного хозяйства, «от развития которых зависит благосостояние масс» (особенно горнодобывающая промышленность и производство каучука), станут собственностью государства, и что оно же будет осуществлять контроль над распределением жизненно необходимых продуктов16. В программе социо-демократии НПМ нашли отражение и интересы рабочего класса. Первый пункт программы призывал «защищать, поддерживать и вести рабочих на борьбу с капиталистами». Однако в целом она составлялась в расчете на привлечение крестьянства. Идеи кооперирования и взаимопомощи (готонг-ройонг), провозглашенные основой народного хозяйства нового общества, по замыслу руководителей НПМ, должны были привлечь крестьянское население. Сам Бустаман называл партию «аграрно-социалистической».
Проповедовался также отказ от «расизма, эгоизма, милитаризма, авантюризма, оппортунизма и догматизма».В мархаэнизме НПМ, как и в теории Сукарно, можно обнаружить и отдельные элементы «исламского социализма». Бустаман, выступая в конце 1961 г. на съезде партии, заявил, что «мархаэнизм без панчасила17 не мархаэнизм, а первый принцип панчасила — вера в бога».
Как и другим радикальным партиям того периода, НПМ не удалось избежать нападок со стороны правящей коалиции. Поводом для обвинения послужили не те крохи марксистских идей, которые содержались в мархаэнизме (ОМНО тоже при случае пыталась представить свои идеи социалистическими), а призыв НПМ к международному посредничеству в переговорах с КПМ. Власти сочли, что этот призыв уж очень напоминает аналогичное предложение, сделанное ранее КПМ на VIII съезде КПК в Пекине18. Несомненно, блок правящих партий, еще не зная, какой отклик найдут идеи НПМ в народе, но опасаясь популярности ее лидера Бустамана, который в глазах многих малайцев был героем, мучеником, отдавшим много сил и энергии делу борьбы за независимость, стремились помешать становлению НПМ и представить ее в глазах народа как антинациональную организацию.
Выступление НПМ в защиту КПМ было вызвано, однако, не ее «прокоммунистическим» характером, как пытаются представить национальная малайзийская историография и некоторые западные ученые19. НПМ рассматривала борьбу КПМ через призму своей основной задачи — немедленная и полная независимость — и не могла не признавать несомненного вклада КПМ в ее решение. Позднее Бустаман заявлял, что готов сотрудничать с коммунистами для осуществления долгосрочного плана НПМ — создания федерации малайских народов, то есть для реализации националистической идеи Великой Малайи. «Я буду использовать коммунистов, — утверждал он, — но и не останусь в долгу перед ними. Если моя партия придет к власти, она признает КПМ»20.
Провозглашение независимости страны в 1957 г. было встречено лидерами НПМ настороженно. Чего стоит независимость, милостиво полученная из рук колонизаторов, — рассуждали они. Чрезвычайное положение остается, присутствие англичан в силу заключенного в сентябре 1957 г. англо-малайского договора об обороне сохраняется, власть по-прежнему в руках у феодально-буржуазной верхушки. «Независимость, если это даже и золотой мост, — невесело шутил Бустаман, перефразируя Сукарно, — не всегда ведет в рай. Может и в ад»21.
Такое отношение объяснялось, возможно, тем, что Бустаман и другие лидеры НПМ (напомним, что они выдвинули лозунг независимости еще до второй мировой войны, когда даже КПМ ограничивалась требованием самоуправления) считали себя в какой-то степени обойденными. Вопрос о предоставлении независимости был решен на переговорах ОМНО с англичанами без них. Не случайно поэтому, что НПМ, подготовив свои соображения относительно будущей конституции и широко обнародовав их, бойкотировала деятельность конституционной комиссии Рейда22. Она аргументировала это тем, что комиссия состояла из иностранцев и имела ограниченные полномочия, намекая, таким образом, что вопрос о будущем устройстве должны решать сами жители Малайи и на более широкой основе.
В августе 1957 г. Бустаман выступил с предложением координировать деятельность НПМ с Рабочей партией Малайи (РПМ). Он надеялся, что союз НПМ с более опытной и в то же время влиятельной РПМ, учитывая близость их идеологических платформ, будет способствовать укреплению позиций НПМ. Идея эта нашла поддержку в руководстве партии, хотя это, естественно, предполагало готовность НПМ на определенные «жертвы» — ей, в частности, пришлось несколько видоизменить отдельные аспекты своей политики и занять более гибкую позицию по тем вопросам, по которым взгляды партии расходились. В конце 1958 г. накануне всеобщих выборов политика НПМ сводилась к следующему. Во внутриполитической области она ратовала за отмену чрезвычайного положения, затруднявшего деятельность оппозиции в стране, и всех законов, способствовавших сохранению колониальных пережитков, подчеркивая при этом, что независимость должна быть полной и служить интересам народа. НПМ требовала также воссоединения Сингапура с Федерацией (рассматривая это в качестве первой ступени на пути создания Великой Малайи), выступала за использование всеми учреждениями малайского языка «как можно быстрее» и «безболезненно». Чтобы не вызвать недовольства РПМ, вопрос о других языках намеренно опускался.
Во внешнеполитической области партия, исходя из основных положений социо-национализма, придерживалась курса на поддержание тесных связей с афро-азиатскими странами, выступала за проведение динамичной внешней политики, «направленной на поддержание всеобщего мира и защиту свободы», за ликвидацию всех пактов и договоров, служащих интересам колонизаторов.
Больше всего изменения коснулись экономической программы. НПМ, чтобы привлечь на свою сторону среднюю буржуазию, она ограничивалась требованием национализации каучуковых плантаций, оловянных рудников и средств транспорта, принадлежавших только иностранным компаниям, выступила за прекращение деятельности всех иностранных страховых агентств, государственный контроль за распределением основных продуктов. Позднее, в 1962 г., Бустаман внес уточнение в программу национализации, заявив, что она не затрагивает китайцев — собственников средств производства, которые имеют право гражданства или ожидают его получения в ближайшем будущем23.
Крестьянам НПМ обещала осуществить кооперацию в «широких масштабах» и обеспечить рынок сбыта для их продукции.
Поскольку вопросы народного образования могли послужить причиной раздора между РПМ и НПМ (РПМ выступала за сохранение обучения на китайском и тамильском языках, а НПМ ратовала за единую систему народного образования с преподаванием на национальном, то есть малайском языке), партия ограничивалась лишь требованием введения бесплатного обязательного начального и среднего образования и призывом к государству оказывать помощь студентам из числа рабочих и крестьян-бедняков.
Выборы 1959 г. были первыми для НПМ. Они должны были как бы подвести итог 4-летней деятельности партии и показать ее истинное влияние в массах. НПМ была так уверена в успехе, что выдвинула больше кандидатов, чем более опытная и организованная Рабочая партия. Результаты выборов были, однако, для НПМ весьма скромными: 2 места в парламенте (Бустаман и Карам Сингх) и 2 места в Законодательных собраниях штатов (Йонг и Назар Нонг)24. Обращает на себя внимание тот факт, что победили представители НПМ в округах, где малайское население составляло меньшинство. Бустаман баллотировался от округа Сетапак, где избиратели-малайцы составляли 33,2% числа всех избирателей, а Карам Сингх — от округа Дамансара, где малайцев было еще меньше, — 13,9%. Напрашивается вывод, что эта в основном малайская партия не пользовалась влиянием среди малайцев и провела своих кандидатов в законодательные органы лишь благодаря союзу с РПМ.
На результатах выборов несомненно сказалась слабость идеологической платформы НПМ. Мархаэнизм как антиколониальная идеология может играть положительную роль (пример тому Индонезия)25, но он, говоря словами советского исследователя В. Цыганова, весьма беспомощен и слаб, когда выступает в качестве «социалистической» идеологии, в качестве идеологии социального освобождения26. За партией шла лишь небольшая группа проживавших в Малайе выходцев с индонезийских островов и часть малайской интеллигенции, которую привлекло стремление НПМ строить новое общество по индонезийскому образцу.
После выборов вышли наружу противоречия между НПМ и РПМ по вопросу о народном образовании. НПМ считала, что единая малайская нация может быть создана лишь через развитие малайского языка. Выступая на VI съезде в конце 1960 г., Бустаман заявил, что «первым шагом на пути создания единой малайской нации должно явиться развитие и использование малайского языка всеми гражданами страны»27. Эти противоречия отражали более глубокие расхождения во взглядах партий на методы «национального строительства» в Малайе (либо интеграция всех национальных общин, либо ассимиляция с малайской) и свидетельствовали, что лидерам той и другой партии, несмотря на взаимные компромиссы, не удалось преодолеть коммуналистского подхода к проблемам страны. Эти расхождения во взглядах оказались непреодолимыми и в конечном счете в совокупности с другими причинами привели к распаду союза НПМ и РПМ.
Деятельность НПМ в начале 1960-х гг. проходила в значительной степени под влиянием событий в Индонезии. Отсутствие массовой базы внутри страны партия пыталась компенсировать поддержкой извне. В Индонезии с 1956 г. находился постоянный представитель НПМ Ибрагим бин Ягуб. Вслед за Сукарно в сентябре 1960 г. партия провозгласила лозунг Великой Малайи. Сообщалось, что НПМ активно набирала добровольцев для освобождения Западного Ириана28.
НПМ в этот период широко развернула критику политики правительства. Бустаман на VI съезде заявлял, что внешняя политика правительства противоречит чаяниям широких народных масс. Он решительно потребовал расторжения договора об обороне с Англией, вывода всех иностранных войск с территории страны, прекращения использования военных подразделений малайской армии в Конго для поддержки Мобуту и Чомбе, признания временного правительства Алжирской Республики. Руководитель НПМ выразил также протест против принятого 31 июля 1960 г. «Закона о внутренней безопасности», позволявшего властям задерживать и содержать а заточении до двух лет без суда и следствия любого гражданина страны, действия которого угрожают безопасности страны29.
Влияние Индонезии сказывалось и на позиции НПМ по вопросу создания Малайзии. Первоначально НПМ поддержала идею как «первый шаг на пути создания Великой Малайи»30, но затем вслед за Индонезией выступила против. Такая позиция НПМ не нашла поддержки у населения, а только навлекла репрессии правительства. 13 февраля 1963 г. председатель НПМ Бустаман был арестован властями. Ему было предъявлено обвинение в том, что он «закладывал основы для “пятой колонны” в пользу Индонезии»31.
Следуя в фарватере курса Сукарно на конфронтацию с Малайзией, НПМ так дискредитировала себя в глазах избирателей, что на выборах 1964 г. не смогла получить ни одного места в законодательных органах, хотя выдвинула 27 кандидатов в парламент и 73 — в Законодательные собрания штатов32. На результатах выборов сказалось и отсутствие Бустамана, с именем которого у избирателей ассоциировалась деятельность партии.
В конце 1965 г. НПМ в отсутствие своего лидера приняла решение отказаться от координации деятельности с РПМ, чтобы не связывать себя с ее открыто левацкой и экстремистской позицией. К этому времени в рядах НПМ было не более 12—15 тыс. человек33.
После ареста Бустамана и других деятелей старшего поколения в партии появилось новое течение, проявившее себя, прежде всего, критическим отношением ко многим идеологическим и организационным принципам НПМ. Представители этого течения во главе с лектором Университета Малайя Кассим Ахмадом34, обеспокоенные неудачей партии на выборах 1964 г., выступили за разработку новой линии, которая должна была «соответствовать положению в стране и насущным требованиям народа»35. Эта новая линия предполагала отход от мархаэнизма, который, как считали Кассим Ахмад и его сподвижники, с падением режима Сукарно в Индонезии полностью дискредитировал себя в качестве социалистической теории.
В октябре 1967 г. после четырехлетнего заключения в лагере Бату Гаджах председатель НПМ Бустаман был освобожден. Предписанием полиции ему запрещалось «выступать публично, принимать участие в работе профсоюзов и политических партий»36. В апреле 1968 г. на XIII съезде НПМ, который, как писала позднее «Брита сосиалис», явился важным шагом в борьбе народа за независимость, демократию и социализм, Бустаман уступил место председателя Кассиму Ахмаду. Этому, видимо, предшествовала борьба двух лидеров, но источники на сей счет однозначного ответа не дают37.
Известно, однако, что Бустаман, вернувшись в партию, попытался возродить, хотя и на новой основе, идеи мархаэнизма, трактуя их как «марксизм в местных условиях». Как известно, таким же образом трактовал свою идеологию — мархаэнизм — в середине 1960-х гг. индонезийский президент Сукарно.
В самом мархаэнизме Бустаман выделял три понятия (мантры) — социализм, национализм, демократия (СОНАДЕМ). Ближайшей целью, заявлял Бустаман, является социализм, потом достигается национализм и последней — демократия. Какой смысл жертвовать собой ради страны (нации), если жизнь несчастна и наслаждаются ею немногие, — говорил он, объясняя, почему социализм в его концепции стоит на первом месте. — И демократические выборы мало чего стоят в стране, где голоса избирателей покупаются. Истинный социализм и истинная демократия возможны лишь после достижения социального и имущественного равенства, построения социалистического общества.
Идеи Бустамана не нашли широкой поддержки в партии и он, видимо, прибег к излюбленному своему средству — подал в отставку, надеясь вызвать в партии кризис. Он, однако, не учел того обстоятельства, что реальная власть в партии уже давно была в руках новых лидеров. Отставка была принята, и никакого кризиса не последовало.
Бустаман вместе с группой своих последователей вышел из НПМ и в июле 1968 г. объявил о создании Мархаэнистской партии Малайзии (МПМ), которая оставила слабый след в политической истории страны. Ее первые отделения стали создаваться лишь в 1971 г. после возвращения Бустамана из Англии, где он в течение двух с половиной лет «продолжал свое образование». Партия формировалась на принципе личной преданности Бустаману и потому не могла быть полнокровной. В 1974 г. было принято решение объединиться с Партией социальной справедливости. К этому времени в рядах МПМ насчитывалось не более 400 человек.
Сам же Бустаман после 1978 г. отошел от политической деятельности и занимался писательством и журналистикой.
Власти замалчивали бурное прошлое Бустамана и его вклад в национально-освободительное движение страны, пытаясь ограничить появление малайского национализма влиянием ОМНО. И только в последнее время стали появляться труды, призванные восстановить историческую справедливость и отдать должное неутомимому националисту — борцу за лучшее будущее.
Примечания
1. Подробнее о деятельности СММ см.: RUSTAM A. SANI. Asal-Usul Sosial Golongan Kiri Melayu. Satu Analisis Berkenaan Kesatuan Melayu Muda. Kuala Lumpur. 2011.
2. AGASTJA I.K. Sedjarah dan Perdjuangan di Malaya. Djokjakarta. 1948, h. 72.
3. Колониализм и национально-освободительное движение в странах Юго-Восточной Азии. М. 1972, с. 101; GOULD J. The United States and Malaysia. Harvard. 1969, p. 103.
4. Крис — национальный малайский кинжал.
5. THOMPSON V., ADLOFF R. The Left Wing in Southern Asia. N.Y. 1970, p. 145.
6. «Али» — по-малайски означает «пламя».
7. VASIL R.K. Politics in a Plural Society: A Study of Non-communal Political Parties in West Malaysia. Oxford. 1971, p. 168.
8. THOMPSON V., ADLOFF R. Op. cit., p. 145.
9. The People’s Constitution for Malaya drafted by the Pusat Tenaga Rakjat (PUTERA) and all-Malaya Counsil of Joint Action. Kuala Lumpur, Nov. 1947.
10. Союзная партия состояла из трех партий — Объединенной малайской национальной организации (ОМНО), Китайской ассоциация Малайзии (КАМ) и Индийского конгресса Малайзии (ИКМ). В 1970 г. на базе Союзной партии был создан Национальный фронт, котоый в настоящее время объединяет 13 партий при ведущей роли ОМНО.
11. The Straits Times. 10.Х.1955.
12. The Malay Mail. 11.XI. 1955.
13. VASIL R.K. Op. cit., p. 171.
14. ЦЫГАНОВ B.A. Национально-революционные партии Индонезии (1927—1942). M. 1969, с. 37.
15. Anggaran Dasar Parti Ra’ayat (mimeo).
16. Ibidem.
17. Панчасила (санскр. — пять принципов) — национальная идеология Индонезии. Разработана первым президентом Сукарно, вошла в Преамбулу Конституции 1945 года. Состоит из пяти принципов: вера в единого Бога-вседержателя; справедливый и цивилизованный гуманизм; единство Индонезии; демократия на основе консультаций и представительства; социальная справедливость.
18. The Straits Budget. 8.XI.1956.
19. Можно согласиться, конечно, с мнением английского историка Минза, когда он говорит, что Бустаман «был подвержен влиянию марксистской теории классовой борьбы и ленинской интерпретации колониализма» (MEANS G. Malaysian Politics. L. 1976, p. 240). Следует, однако, учитывать, что мелкобуржуазная среда, с которой был тесно связан Бустаман и другие лидеры НПМ, способствовала тому, что многие марксистские идеи воспринимались ими по-народнически. Из марксизма бралось и перерабатывалось соответствующим образом лишь то, что было созвучно взглядам этих лидеров.
20. The Straits Times. 13.III.1963.
21. Banteng. Oct-Nov, 1965.
22. The Straits Budget. 19.VII.1956.
23. The Straits Times, 3.X.1962.
24. Malayan Monitor, vol. 12, n°. 8, 1959, p. 1.
25. В Малайзии мархаэнизм не смог сыграть своей роли и как антиколониальная идеология. Попытка перенести его на малайзийскую почву была предпринята лишь в 1955 г. с появлением НПМ, когда вопрос о предоставлении стране независимости был практически решен.
26. ЦЫГАНОВ В.А. Ук. соч., с. 37.
27. Malayan Monitor, n°. 2, 1960, р. 9.
28. JUSTUS M.VAN DER KROEF. Communism in Malaysia and Singapore. Kuala Lumpur. 1967, p. 91.
29. Malayan Monitor, vol.13, n°. 2, 1960, p. 9.
30. Amanat Ketua Umum, 8th Parti Ra’ayat Congress (mimeo).
31. JUSTUS M. VAN DER KROEF. Op. cit., p. 92.
32. Pilehan Raya Parlimen dan Negeri, 1964. Kuala Lumpur. 1964, p. 1—5.
33. VASIL R.K. Op. cit., p. 182.
34. Кассим Ахмад (p. 1933) — малайзийский политический деятель, поэт, переводчик. Родился в семье учителя религии. В 1959 г. окончил Университет Малайя (в Сингапуре), работал в Совете по языку и литературе (1959—1962), в Школе восточных и азиатских исследований Лондонского университета (1963—1966), затем в средней школе им. Абдуллаха Мунши в Пинанге, одновременно занимался переводами и писал статьи для газет и журналов. В 1969 г. уволен из школы «за пропаганду социалистических идей». Политическую деятельность начал еще будучи студентом, принимая участие в деятельности унивеситетского социалистического клуба. В 1960—1984 — член Народной партии Малайи (в 1968 г. переименована в Народно-социалистическую партию Малайи), с 1968 г. — ее председатель. В 1976 г. был арестован на основании Закона о внутренней безопасности, провел в заточении 5 лет. Выход из НПМ мотивировал разочарованием в марксизме, который, по его словам, «ограничивает личную свободу». В 1986 г. вступил в ОМНО, но в 1992 г. вышел из нее и воообще оставил политику. Эволюционировал от приверженца социалистических идей к идеям правоверности мусульманства. Свой жизненный путь описал в книге «В поисках обратного пути от социализма к исламу» (2008). Его книги с трактовкой хадисов: «Переосмысление хадисов» и «Хадисы: Ответ критикам» запрещены в стране.
35. Sosialisma. Suara dan Bichara Partai Rakyat Malaya, h. 8.
36. The Straits Times. 1.II. 1967.
37. Официальный орган партии «Мимбар сосиалис», который начал издаваться с ноября 1971 г., утверждает, что Бустаман сам отвел свою кандидатуру. Mimbar sosialis. Jil. 1, bil. 1, Nov. 1971, h. 5. Пахангское отделение в своем информационном листке «Берита сосиалис» дает понять, что его вынудили уйти. Berita sosialis, n°. 4, 1971.
Нет комментариев для отображения
Пожалуйста, войдите для комментирования
Вы сможете оставить комментарий после входа
Войти сейчас