Субботин В. А. Христофор Колумб // Вопросы истории. - 1994. - № 5. - С. 57-72.
Христофор Колумб родился в Генуе или около нее в 1451 году, не ранее 25 августа и не позже 31 октября. Умер адмирал 20 или 21 мая 1506 года в Вальядолиде. Невозможно точно сказать, где его могила. Ее переносили из Испании в Вест-Индию - на Гаити, потом на Кубу - и вновь в Испанию. Появились сведения, что перезахоронения кончились тем, что прах был утерян. К берегам Нового Света Колумб совершил четыре путешествия: в 1492 - 1493, 1493 - 1496, 1498 - 1500 и 1502 - 1504 годах.
Сохранились нотариальные акты, удостоверяющие имущественные сделки и ремесленную деятельность отца Колумба и его матери в Генуе. Сам Христофор упоминается там как шерстяник ("ланерио"); этим термином обозначали чесальщиков шерсти - распространенную в Генуе профессию. Есть личные письма адмирала.
Молодость адмирала известна главным образом по сочинению его незаконнорожденного сына Фернандо. Оно было опубликовано в Италии, как перевод с испанского, через 32 года после смерти автора. Перевод был неточным, в подлинник были внесены дополнения, более всего с целью украшательства. Сочинение содержит сведения, которые до сих пор вызывают споры: обстоятельства службы Колумба на кораблях в Средиземном море, его прибытия в Португалию, путешествия к Северному полярному кругу.
В Мадриде и других городах сохранились прижизненные портреты адмирала. На них он выглядит по-разному, хотя некоторые портреты схожи между собой. Судить о внешности Колумба можно по рассказам современников, знавших его в возрасте 40 - 45 лет. Он был выше среднего роста, хорошо сложен, силен. На удлиненном лице с орлиным носом слегка выдавались скулы. В молодости волосы у него были рыжеваты, но он рано поседел. Одевался адмирал просто. После второго путешествия в Америку его видели неизменно в бурой францисканской рясе, с веревкой вместо пояса, в простых сандалиях.
Колумб редко рассказывал о своей молодости. Но в завещании он вспоминал Геную и генуэзцев, тех, с кем был связан с малых лет.
В генуэзском предместье Св. Стефана монахи находившегося там монастыря того же названия сдали под дом участок земли чесальщику шерсти Доменико Коломбо. Как и многие другие ремесленники, чтобы свести концы с концами и оплатить долги, Доменико занимался не только своей профессией. Он продавал сыр и вино, служил привратником у городских ворот, посредничал в торговле недвижимостью. В его доме, которого давно нет, и родился Христофор - старший из четырех детей Доменико и его жены Сусанны, дочери ткача. Св. Христофор (по-гречески "несущий Христа") почитается католиками как покровитель всех странников. Но вряд ли Доменико думал, когда крестил сына, что тот будет вечным странником, станет известен всему миру под именами Колона (Испания, Франция), Колумба (Россия), Колумбуса (Германия, Англия и т. д.). Сам путешественник, по- видимому, усматривал мистический смысл в своем имени. Он подписывался "Христо ференс".
Согласно Фернандо Колумбу, в детстве Христофор учился в Павии, подчиненной миланским герцогам, так же как одно время Генуя. Но эти сведения не подтверждаются и, скорее всего, будущий адмирал мог учиться в одной из школ предместья Св. Стефана или просто был самоучкой. Среди записей, сделанных им, нет почти ничего, написанного по-тоскански, т. е. на языке его родины. Писал он на кастильском (позднее его стали называть испанским), говорил много лет на морском жаргоне, который возник в портах Средиземного моря из смешения каталанского, французского, тосканского и других языков. Поскольку Колумб не писал на родном языке, даже когда слал письма соотечественникам, можно предположить, что в молодости он был неграмотен. Возможно, что он научился писать (а, пожалуй, и читать) по-испански только в зрелом возрасте, когда попал на Пиренейский полуостров.
Ссылаясь на бумаги отца, Фернандо отмечает, что будущий адмирал отправился в море с 14 лет. В те годы Христофор вряд ли был лишь моряком; отец мог посылать его, как подручного, по торговым делам в соседние города, по морю и по суше. Есть несколько других свидетельств о занятиях Колумба, когда ему было уже около 20 лет. Нотариальные акты, обнаруженные в Италии, говорят, что в это время он был компаньоном отца. Нашлось письменное свидетельство одного из друзей Доменико Коломбо; судя по нему, его дети - Христофор и Бартоломео, "жили торговлей"1. Установлено, что будущий адмирал бывал на о. Хиос (по-видимому, в середине 70-х годов XV в.), где вели дела генуэзские торговые дома Чентурионе и Негро. Колумб позднее не раз поминал хиосскую мастику.
Судя по материалам Фернандо Колумба, его отец бывал у магрибинских берегов. В одном письме адмирала утверждалось, что он какое-то время был на службе у правителя Прованса, руководил рейдом провансальского корабля для захвата тунисской галеры. Такого рода рейды были обычным делом в Средиземном море, где многие моряки, помимо торговли, занимались корсарскими набегами.
В Португалии Колумб появился не ранее 1473 года. В августе этого года он еще был свидетелем имущественной сделки своих родителей в Савоне, подчинявшейся генуэзцам. Жил он в Лиссабоне и на о-вах Мадейра, принадлежащих португальцам, до 1485 или 1486 гг. Из Португалии и с о-вов Мадейра он не раз уходил в плавание, в том числе в Западную Африку, в страны Северной Атлантики и к себе на родину, в Геную.
Появление будущего адмирала в Португалии было связано с упадком западноевропейской торговли на Востоке ввиду турецких завоеваний. Генуэзские моряки искали нового поприща для своей деятельности. Италия той эпохи дала многочисленных эмигрантов. В Португалии основную их массу составили моряки, мелкие торговцы и ремесленники, наемные солдаты, покинувшие Италию, так как им перестали платить побежденные или обедневшие кланы. Для заморской колонизации лиссабонский двор охотно привлекал на службу дворян из других европейских стран. Среди них были и итальянцы Перестрелло, родственники жены Колумба.
Епископ Б. Лас Касас, современник Колумба, писал, что будущий адмирал, хороший картограф и каллиграф, зарабатывал время от времени в Португалии на жизнь, изготовляя географические карты. Другим его занятием была торговля. Единственный документ, относящийся к деятельности Колумба в Португалии, - его показания перед нотариусом в Генуе о том, что в 1478 г. он закупил на Мадейре сахар по поручению одного из генуэзских коммерсантов2. В завещании 1506 г., желая, по-видимому, оплатить старые долги, Колумб назвал людей, которым его наследники должны были передать различные суммы. Среди этих лиц не было моряков или ученых, способных заинтересоваться географическими картами. Речь шла о семьях нескольких генуэзцев (какое-то время живших в Лиссабоне) - коммерсантов и одного чиновника, - а также о неизвестном "еврее, жившем у ворот лиссабонского гетто"3.
По рассказу Фернандо, будущий адмирал ходил в Лиссабоне в часовню монастыря Всех святых. В то время монастырь стал убежищем для дворянских жен и вдов, а заодно - пансионатом благородных девиц. По-видимому, не только религиозный долг толкал молодого Колумба к посещению часовни при монастыре. Вскоре он предложил руку и сердце одной из воспитанниц пансионата, Филипе Мониш, которая ответила ему согласием.
О жене Колумба мало что известно. О ней и о том, что она умерла при его жизни, упоминает раннее завещание адмирала (1505). Там он просит отслужить мессы за упокой души по нему самому, по отцу, матери и жене. Колумб, судя по всему, женился на бесприданнице. По происхождению он не был равен жене, но их брак был приемлем для окружающих, поскольку оба были бедны. На людях Колумбу было незачем вспоминать свое происхождение, а брак позволял ему установить связь с португальским дворянством, попасть при случае к лиссабонскому двору. Какое-то время, возможно, Колумбу удалось спокойно пожить на о-вах Мадейра, занимаясь торговлей, читая книги, слушая рассказы португальских колонистов об Атлантическом океане.
Им было что рассказать молодому итальянцу. Например, о том, что ветры и течения с запада приносят время от времени к Мадейре куски дерева, обработанные человеческой рукой. На Азорских о-вах, которые тоже принадлежали португальцам, к берегам прибивало стволы сосен диковинных пород. Однажды на о. Флориш, крайний из Азорских о-вов, наиболее удаленный к западу, океан вынес тела двух людей, чьи черты напоминали азиатов4. У португальских моряков были в ходу географические карты, на которых в неведомом океане была нарисована масса больших и малых островов. Среди них фигурировала богатая Антилия, упомянутая еще Аристотелем. Жители Азорских о-вов возможно слышали о преданиях своих соседей по Атлантическому океану, ирландцев, о том, что на западе лежит остров счастья О'Бразил. С берегов Ирландии можно было наблюдать миражи, рисовавшие картины далеких земель5.
Вряд ли Колумб подолгу оставался около молодой жены. Одно плавание следовало за другим. Из бортового журнала первого путешествия адмирала в Новый Свет следует, что Колумб "видел весь Левант и Запад, то, что называют северной дорогой, т.е. Англию..."6. Однажды, пишет Фернандо, отец руководил экспедицией из двух кораблей, плывших от Мадейры до Лиссабона. В журнале первого путешествия Колумб рассказывает, что плавал в южных широтах, видел Перцовый берег (современная Либерия). Будущий адмирал, по его словам, бывал и в Санту Жорже да Мина (современная Эльмина). Местный форт был одним из первых, сооруженных португальцами на берегах Западной Африки. Его строили приблизительно в 1481 - 1482 гг., когда из Лиссабона прибыли девять кораблей с камнем и известью. Скорее всего, Колумб был здесь как раз в эти годы.
По-видимому, находясь в Португалии и ее владениях, будущий адмирал много читал, что помогло ему убедиться в возможности открыть западный путь в Индию. В письмах 1498 и 1503 гг., отправленных королю и королеве Испании, Колумб подробно изложил свои географические представления, сложившиеся за 15 - 20 лет до этого. Ссылаясь на Птолемея, а также на средневекового богослова и географа П. д'Альи, он считал, что земля в целом шарообразна7. Земля невелика, продолжал Колумб. Океан, омывающий берега Европы, не может быть широк, о чем писал еще Аристотель.
Есть достаточные основания считать, что Колумб задумал путешествие на запад, находясь в Португалии и ее владениях. Прежде всего, он сам так говорил впоследствии в письмах королю и королеве Испании, сообщая, что долгие годы добивался поддержки своих планов лиссабонским двором. Фернандо Колумб и Лас Касас добавляли, что будущий адмирал, находясь в Португалии, вступил в переписку с престарелым флорентийским космографом и астрономом П. Тосканелли и тот одобрил планы Колумба и отправил ему копию карты мира, изготовленную для короля Португалии. Переписку с Тосканелли историки ставят под сомнение. Ведь сохранилась лишь копия (переписанная Колумбом) письма Тосканелли, где сказано, что от Лиссабона "до великолепного и великого города Кинсай" (китайский Ханчжоу) 6,5 тыс. миль8. Поскольку старая римская миля равнялась 1481 м, то это расстояние измеряется 9,6 тыс. км, тогда как в действительности оно по прямой составляет свыше 20 тыс. километров. Конечно, флорентиец обладал авторитетом, и его картой Колумбу, знавшему толк в картографии, желательно было воспользоваться, чтобы быть услышанным при португальском или испанском дворе. Подобных документов у него, наверное, было немало. Но Колумб располагал и другой информацией. Как сообщает Лас Касас, на Мадейре ходили слухи, что на острове один штурман перед смертью передал будущему адмиралу ценнейшие сведения о судовождении в водах Центральной и Южной Атлантики.
О контактах с португальским двором Колумб упоминал мельком в своих письмах, утверждая, что Господь закрыл глаза португальскому королю и не дал ему оценить проект путешествия на запад. Известно, что кое-кто при лиссабонском дворе считал, что дальние экспедиции чересчур обременительны для казны и предлагал ограничить экспансию африканскими берегами.
В 1485 или 1486 гг. Колумб перебрался в Испанию, где хотел попытать счастья со своим проектом. Есть также основания считать, что материальное положение будущего адмирала в середине 80-х годов XV в. стало тяжелым.
В Испании в это время продолжалась война с Гранадским эмиратом. Колумб понимал, что судьба его проекта зависела от королевского двора, который из-за войны с маврами чаще всего пребывал в Андалусии. Там же поселился и Колумб, зарабатывая на жизнь торговлей книгами. Свободное время, надо думать, он уделял своему проекту, и зимой 1486/87 г. в Саламанке состоялось посвященное ему совещание высокопоставленных лиц, а с мая 1487 г. он стал получать из казны денежную помощь, правда, довольно нерегулярную. Итак, за полтора года пребывания в Испании будущий адмирал сумел попасть ко двору, приблизиться к тем, от кого зависела заморская экспедиция.
Став книготорговцем, Колумб столкнулся с людьми просвещенными, в том числе из духовенства. Позднее он писал, что в Испании в течение семи лет его планы считались несбыточными и верил в него и помогал ему только монах А. де Марчена9. Он-то, по словам Фернандо Колумба, сообщил о генуэзце влиятельным лицам. Марчена разбирался в астрономии и, возможно, именно он помог Колумбу проложить дорогу в Саламанку.
Совещание состоялось в этом городе не потому, что здесь находился университет, один из первых в Европе. В Саламанке провел зиму 1486 - 1487 гг. королевский двор, который дал согласие на консультации по поводу планов Колумба. В совещании участвовали представители двора и духовные лица, включая кардинала П. Г. де Мендосу. Они отвергли план Колумба и только через несколько лет склонились на его сторону, помогли (или не стали мешать) его экспедиции.
В Саламанке, по словам Фернандо Колумба, собрались сторонники церковных канонов, считавшие землю плоскостью, а не шаром. Есть свидетельство, что через несколько лет на подобном же совещании под Гранадой одному из его участников, священнику, пришлось, как он писал, посоветовать Мендосе не искать аргументов против Колумба в богословии10. Мендоса, судя по всему, прислушался к этому совету, и тем самым молчаливо согласился с шарообразностью земли, а значит и с возможностью, отправившись на запад от европейских берегов, добраться до Индии и Китая.
Противники экспедиции или те, кто предлагал ее отложить, знали, что для далеких путешествий нужны деньги и благоприятный политический климат. Испания, отдающая силы борьбе с маврами, не могла поддержать организацию экспедиции для завоевания неведомых земель. Колумб же доказывал выгодность заморской экспедиции. Об этом говорят, в частности, его письма казначеям Испании Л. де Сантанхелю и Г. Санчесу, отправленные после возвращения из Нового Света (дальние страны дадут золото, пряности и рабов)11.
Колумбу предстояло ждать окончания войны с маврами, сохраняя контакты с испанским двором. Судя по сообщениям современников, королева Изабелла относилась к планам будущего адмирала с большей благосклонностью, чем ее муж, король Фердинанд. Дело в том, что он оставался на испанском троне королем Арагона, а она была королевой Кастилии. Арагон в силу своего географического положения ориентировался на связи с бассейном Средиземного моря, тогда как для Кастилии эти связи играли меньшую роль. Кастильское дворянство больше, чем арагонское, было вовлечено в войны с маврами, а после их завершения ему должно было потребоваться новое занятие. Таким занятием могли стать экспедиции за океан. К ним могли быть привлечены также моряки, судовладельцы, коммерсанты.
Чтобы поддерживать постоянные контакты с испанским двором, Колумб следовал за ним. Двор не имел постоянной резиденции, будучи скорее штабом армии, чаще всего приближенным к театру военных действий в Андалусии. Города Андалусии, в которых жил Колумб, по своим нравам напоминали Геную, в них тоже враждовали кланы (Гусман, Понсе де Леон, Агилар и др.). Лилась кровь горожан и селян, горели церкви, разорялись целые области. Наблюдая эти картины, Колумб должен был задуматься о том, что ему предстояло идти в плавание с экипажем из кастильцев. Дворяне должны были управлять будущими заморскими владениями, не имея над собою контроля - ни церкви, ни короля. Колумб сталкивался со схожей обстановкой в португальской Эльмине, где восстания следовали одно за другим. Возможно, он думал не только о своей безопасности и карьере, когда позднее добивался широких военных и гражданских полномочий, титула вице-короля в землях, которые ему предстояло открыть.
В конце 1487 г. в Кордове Колумб сблизился с Беатрисой Энрикес де Арана, девушкой из местной небогатой семьи. В августе следующего года Беатриса родила сына Фернандо. По-видимому, тогда же Колумб посетил Португалию и забрал оттуда своего законного сына Диего. Он заботился об обоих детях и, скорее всего, сохранял добрые отношения с родственниками Беатрисы: ее брат позднее командовал кораблем в эскадре адмирала.
Брак с Беатрисой, надо полагать, не состоялся из-за того, что она не была дворянкой, а это могло помешать Колумбу быть на равной ноге с придворными. Внебрачные же связи среди испанских дворян в те времена имели почти легальную окраску. Никто Колумба не осуждал, кроме него самого. В завещании он просил Диего, как наследника, обеспечить Беатрисе "достойную жизнь" и, тем самым, "снять большую тяжесть" с его души.
Отвлекаемые войной с маврами, стихийными бедствиями (наводнение и голод), свадьбой старшей дочери с португальским принцем, Фердинанд и Изабелла не вспоминали, видимо, о Колумбе. И после мая 1489 г. он, возможно, утратил даже материальную поддержку испанского двора. Найдено письмо Л. де ла Серда, герцога Медина-Сели, который сообщал кардиналу Мендосе, что задержал отъезд Колумба во Францию и дал ему на два года приют в своих владениях. Герцог готов был поставить под командование Колумба три-четыре корабля, но полагал, что будет лучше, если экспедицию организует двор. Скорее всего, герцог боялся королевской немилости: он знал, что монархи желали ограничить независимость грандов12.
Два года, проведенные у герцога в замке Сан Маркос, около Кадиса, надо полагать были использованы для подготовки экспедиции. Из письма де ла Серды Мендосе следовало, что корабли для экспедиции фактически уже были подготовлены. Трудно допустить, что Колумб не принял участия в их снаряжении. Как сообщает Лас Касас, в замке Сан Маркос находился Х. де ла Коса, будущий картограф Нового Света. Неудивительно, что на аудиенции у Фердинанда и Изабеллы в конце 1491 г. Колумб появился, по словам хрониста А. Бернальдеса (лично знавшего адмирала), с картой мира в руках, произведшей благоприятное впечатление на монархов13. Тем не менее, когда в последние месяцы 1491 г. в лагере Санта Фе Колумб в очередной раз пытался добиться положительного решения своего вопроса, он вновь потерпел неудачу. Покинув Санта Фе, Колумб отправился в Уэльву, приморский город, захватив с собой сына Диего, чтобы оставить его там у родственников жены (мужа ее сестры).
В десятке километров от Уэльвы при слиянии рек Тинто и Одьель стоит и сейчас францисканский монастырь св. Марии Рабида; рядом с ним - портовый городок Палос. К воротам Рабиды подошел осенью 1491 г. мужчина лет сорока и попросил у монахов хлеба и воды для сопровождавшего его ребенка. Со странником, который, судя по его речи, был иностранцем, разговорился старый монах Хуан Перес. Вскоре он послал за палосским грамотеем, врачом. Историю встречи с Колумбом через 20 с лишним лет врач пересказал судейским писцам в ходе разбирательства тяжбы между казной и Диего Колумбом. Тогда, в Рабиде, врач и монах поддержали замысел Колумба. Перес предложил ему свою помощь14.
Монах этот в прошлом был исповедником Изабеллы. Он тут же вызвался отправить гонца в Санта Фе, чтобы ходатайствовать за будущего адмирала. Через две недели гонец вернулся с письмом, в котором королева приглашала Колумба вновь прибыть в Санта Фе. Переговоры с Колумбом, начатые в Санта Фе, были продолжены в Гранаде, взятой 2 января 1492 года. В ходе их Колумб понял, что теперь у него появилось много союзников. На совещании, проведенном в Гранаде, большинство придворных и служителей церкви высказалось в поддержку экспедиции. Колумб просил дать ему дворянство, титулы адмирала, губернатора и вице-короля в тех странах, которые он откроет. Из будущих доходов от торговли он хотел получить десятую часть, а также участвовать в торговых экспедициях на правах пайщика, несущего восьмую часть издержек и получающего соответствующую прибыль. Фернандо Колумб утверждает, что в феврале 1492 г. переговоры были прерваны, так как двор счел требования его отца чрезмерными. Будущий адмирал покинул Гранаду, но его догнали и вернули во дворец.
В конце концов встал вопрос, кто оплатит экспедицию. Казна была пуста. По словам Фернандо Колумба и Лас Касаса, Изабелла готова была заложить свои драгоценности. Однако уже три года, как они были заложены у ростовщиков Валенсии и Барселоны. Помочь Колумбу могли только те, у кого водились капиталы. Вот почему по возвращении из Нового Света первыми адресатами писем адмирала стали испанские казначеи.
Среди них наиболее значительной (по крайней мере, для Колумба) фигурой был Л. де Сантанхель. Выходец из крещеных евреев, этот коммерсант и финансист был казначеем св. Германдады (местной полиции) и секретарем по хозяйственным делам в Арагоне. Его состояние позволило ему ссудить Колумбу, как видно из бухгалтерских книг св. Германдады, свыше 1 млн. мараведи. Фактически же он, по-видимому, дал 4 - 4,5 млн. мараведи или 17 тыс. золотых флоринов. Документ об этом найден в архиве Арагона еще в XVII веке15.
Если верить только документам, собранным испанским архивистом М. Ф. де Наваретте, то Колумб получил от Сантанхеля 1 млн. 140 тыс. мараведи. Эта сумма позднее была возвращена Сантанхелю короной через кассу св. Германдады. 17 апреля 1492 г. Фердинанд и Изабелла подписали капитуляцию (жалованную грамоту), по которой Колумб получал все просимые им титулы и привилегии, а через две недели - "свидетельство о пожаловании титула"16. Тогда же Палос получил приказ нанять два корабля. Городу тут же припомнили, что шесть лет назад он проявил своеволие, отказавшись дать корабли неаполитанскому королю, союзнику Изабеллы. Теперь, в наказание, Палосу поручалось нанять на два месяца два корабля и оплатить жалование их командам за четыре месяца. Моряки, пожелавшие принять участие в экспедиции, приравнивались к экипажам военных кораблей. Морским советам Андалусии предписывалось поставить за умеренную плату на корабли провиант и боеприпасы.
Колумбу было разрешено к двум кораблям присоединить третий, снаряженный за свой счет. Лично он потратил на экспедицию полмиллиона мараведи, полученных, частично или полностью, от итальянцев. Эти деньги составили, по словам Лас Касаса, восьмую часть общих затрат и, значит, вся сумма расходов равнялась 4 млн. мараведи17.
Моряки Палоса не торопились вербоваться в плавание на край света. Власти прибегли поэтому к средству, которое использовали не только в Испании, чтобы обеспечить флот рабочими руками. Было объявлено, что находящиеся в тюрьмах преступники получат свободу, отправившись за океан. Но, судя по всему, и этой меры оказалось недостаточно, чтобы укомплектовать корабли Колумба. Положение изменилось в июне 1492 г., когда в Палое вернулся из плавания М. А. Пинсон, опытный моряк и местный судовладелец. Он вызвался пойти с Колумбом в океан, и с его помощью были набраны 90 человек, нужных для экспедиции. В конце июля три корабля - "Св. Мария", "Пинта" и "Нинья" - были готовы к далекому плаванию. На рассвете 3 августа 1492 г. они снялись с якорей.
Во вступительной части судового журнала, который сохранился в сокращенном виде, Колумб писал, что после падения Гранады он беседовал с Фердинандом и Изабеллой "о землях Индии", о "великом хане", т. е. о монгольском правителе Китая. В результате адмиралу было поручено "увидеть этих правителей, народы и земли, их расположение и. все в целом, а также изучить способ их обращения в нашу святую веру". Перед экспедицией, таким образом, ставились разведывательные и миссионерские цели. По жалованной грамоте 17 апреля 1492 г. Колумб назначался вице-королем на всех островах и материках, которые он "откроет или приобретет". В дальних странах предстояло обрести "жемчуг, драгоценные камни, золото, серебро, пряности"18. Это объясняет цели экспедиции. Предоставляя Колумбу грамоту, Фердинанд и Изабелла обошлись без упоминания, казалось бы уместного, христианизации далеких земель.
Испания, разумеется, не была единственной страной, желавшей территориальных приобретений за морями. В Атлантическом океане ее соперниками были французы, англичане и португальцы. В соответствии с португало-кастильским соглашением в Алькасова (1479 г.), подтвержденным папской буллой (1481 г.), Лиссабон владел всем "по ту сторону Канарских островов", принадлежавших Кастилии19. Португалия склонна была толковать это соглашение расширительно, считая своими все территории к югу от линии, проходящей в широтном направлении через Канары. Следовательно, заокеанские земли, куда отправлялся Колумб, рассматривались Лиссабоном как его сфера влияния, если они лежали южнее широты самого южного из Канар, о. Иерро.
Колумб должен был знать об этом, хотя, вернувшись из Нового Света, сообщил в Лиссабоне, что не ведал о соглашениях Кастилии с Португалией. В письмах, предназначенных для публикации, сразу после возвращения адмирал утверждал, что плыл все время на запад на широте Иерро и что приблизительно на этой широте сделал свои открытия20. Заявления адмирала не компрометировали Испанию, хотя в действительности открытые Колумбом Куба и Эспаньола (Гаити), а также центральная часть Багамских о-вов лежали далеко на юг от широты Иерро. Надо думать, адмирал заранее готовился сообщить в Европе удобные для споров с Португалией координаты, а потому в судовой журнал вносил вдвое увеличенные данные о широте ряда пунктов Вест-Индии. Наваретте, которому историки обязаны выявлением многочисленных документов о Колумбе, отмечал, что на квадранте, которым адмирал определял широту, величины делений также были обозначены удвоенными цифрами.
После первого путешествия, когда Испания и Португалия договорились о сферах влияния и уже нечего было скрывать, Колумб стал приводить верные сведения о своих измерениях широты. В его бумагах есть, например, запись о том, что в феврале 1504 г., в Санта-Глория на Ямайке, он определил широту по Малой Медведице в 18°. Ошибка составила всего 1°, что объясняется несовершенством инструментов, которыми он пользовался21. Другое дело - трудности, с которыми сталкивался Колумб, определяя долготу. Ее можно было найти тогда подсчетами по таблицам затмений небесных светил (европейское время затмений было подсчитано на много лет вперед). В сентябре 1494 г. на острове у южных берегов Эспаньолы Колумб попытался с этой целью воспользоваться лунным затмением. По-видимому, ему помешала бурная погода, не позволявшая точно определить восход солнца и тем самым - точное местное время. Ошибка Колумба, находившегося на 71° западной долготы, составила 16°22.
И все же, судя по другим подсчетам, Колумб понимал, на каком примерно удалении от Европы он находился. Для этого он использовал свое знание моря, учитывал скорости своих кораблей. В ноябре 1492 г. на Кубе он записал, что прошел от Иерро 1142 лиги. Просчитав по карте его путь, Наваретте установил, что было пройдено в действительности 1105 лиг (6 тыс. с лишним километров). Ошибка составила всего 37 лиг.
Во время первого путешествия в распоряжении адмирала находился один относительно крупный по тем временам корабль, нао, как называли испанцы суда с повышенным тоннажем. Чтобы заслужить такое название, "Св. Мария" должна была иметь 100 т водоизмещения, а входившие во флотилию два других корабля, "Пинта" и "Нинья", каравеллы (т. е. среднетоннажные суда, по тогдашним меркам), были примерно по 60 т водоизмещения. Известно, что все они были палубными трехмачтовыми кораблями. "Св. Мария" или то, что от нее могло остаться, покоится где-то под песками у северных берегов Гаити: там она потерпела крушение в декабре 1492 года. "Пинта" вернулась в начале 1493 г. на родину, после чего следы ее затерялись. А "Нинья", прочная и ходкая любимица адмирала, еще дважды ходила за океан, уцелела в страшный шторм 1495 г., когда на дно отправился весь вестиндийский флот Испании. Она проплавала 25 тыс. миль под адмиральским флагом, что стало своего рода рекордом для таких судов.
Корабли Колумба были невелики: 20 - 26 м в длину. Они имели большую парусность, навесной руль, компас. Кормчие держали при себе запасные компасные стрелки, камни для их намагничивания. В навигации использовался квадрант. Он представлял собой деревянную четверть круга с градуировкой, отвесом и зрительной трубой для наводки на небесные светила. Скорость кораблей измеряли щепкой, брошенной у носа корабля и плывущей к корме. Время отсчитывали, переворачивая стеклянные песочные часы (отсюда в русском флоте пошли склянки). "Св. Мария" имела осадку не более 3,3 м; у каравелл она была и того меньше - до 2 м. Это позволяло не бояться мелководья, заходить в устья рек. Паруса Колумб предпочитал прямые, обеспечивающие более высокую скорость. При хорошем попутном ветре его корабли давали 8 - 9 узлов в час, т. е. столько, сколько современные крейсерские яхты. Фактически, пересекая Атлантику, Колумб плыл с меньшей скоростью - 4 - 5 узлов, так как пассаты дули не в западном, а в юго-западном направлении, и к тому же корабли несколько сносило на северо-восток морское течение. Оно на широте Иерро в сентябре - октябре 1492 г. вовсе не было благоприятным23.
Команда флотилии насчитывала 90 человек, хотя некоторые авторы пишут, что их было 120. Скорее всего, цифра была завышена потому, что после путешествия нашлось немало желающих приписать себе участие в открытии Нового Света. Для обслуживания флотилии хватило бы и половины тех, кого взял Колумб. Но приходилось учитывать, что в дальних морях могли быть потери, что в команде появятся ослабевшие и больные. Все моряки знали, что рискуют головой, уходя в плавание с Колумбом. А потому возможны были конфликты, порожденные страхом за исход путешествия.
На "Св. Марии" капитаном был ее владелец Х. де ла Коза, однофамилец известного географа. Капитан остался жив, хотя многие из его экипажа после потери корабля высадились на Эспаньоле и погибли от рук индейцев. "Пинтой" командовал М. А. Пинсон. Он разошелся с Колумбом, в частности из-за желания искать золото в Новом Свете самостоятельно и бесконтрольно, а заодно - развлекаться с индианками подальше от глаз адмирала. Пинсон умер вскоре после возвращения в Испанию, по-видимому, от сифилиса. Его младший брат В. Я. Пинсон, капитан "Ниньи", поддерживал старшего, но играл, правда, не слишком активную роль. Через полтора десятка лет после открытия Нового Света В. Я. Пинсон исследовал восточный берег Южной Америки и возможно дошел до Ла-Платы24.
Условия жизни на кораблях были нелегки. Лишь на "Св. Марии" был, по-видимому, небольшой кубрик на баке. На каравеллах матросы в хорошую погоду спали на палубе, в плохую - под ней, поверх пропахшего отходами и нечистотами песчаного балласта. Съестных припасов вначале хватало, но к концу путешествия провиант был на исходе, матросы голодали. Приходилось, преодолевая усталость, выстаивать вахты, бороться со штормами. Вторая часть пути пролегла в умеренных широтах, и моряки нередко мерзли. Защитой от непогоды была альмосела, плащ с капюшоном, прикрывавший крестьянскую рубаху и короткие штаны.
Матросы Колумба знали не только морское дело. Среди них имелись плотники, конопатчики, бочары, нотариус и альгвазил (судья), врачи, лечившие больных солями и микстурами. С ними не было ни одного священника или монаха. Это не значило, что моряки не были богобоязненны. Да и сам Колумб соблюдал обряды и нередко искал в Библии ответы на вопросы, которые возникали в связи с его путешествиями. На кораблях каждые полчаса юнга, переворачивая песочные часы, произносил духовные стихи, а утром и вечером запевал гимны и читал молитвы, к которым надлежало присоединяться команде. Сохранился, впрочем, песенный репертуар матросов, имевший мало отношения к богоугодным темам.
В начале путешествия, на пути к Канарам, и далее при переходе через океан погода в целом благоприятствовала Колумбу, море было довольно спокойным. Адмирал и кормчие знали, что, покинув испанские берега, они пойдут на юг с попутным пассатом, что за Канарами ветры повернут к западу и вновь помогут путешественникам. Знание навигационной обстановки в восточной части Атлантики, конечно, облегчало задачу экспедиции. Однако далее Азорских о-вов никто не ходил, и риск плавания в Западной Атлантике вызывал особые трудности в отношениях Колумба с экипажем. Чтобы ободрить людей, Колумб преуменьшал трудности путешествия, в частности занижая пройденные расстояния. Тем самым он создавал у моряков впечатление, что они не так далеки от знакомых берегов, что риск затеряться в океане не так велик. Правда, это не могло ввести в заблуждение кормчих и капитанов, которые наверняка сами отсчитывали пройденные мили. Не исключено, что адмирал выполнял инструкции Фердинанда и Изабеллы: детали путешествия за океан испанским монархам вряд ли хотелось раскрывать, поскольку это облегчало проникновение в далекие страны конкурентов, прежде всего португальцев.
На Канарах экспедиция запаслась продовольствием, пришлось также заняться починкой руля на одной из каравелл, заменить косые паруса прямыми - на другой. 10 сентября последний из островов исчез за горизонтом, начался 33-хдневный путь через океан почти по прямой, близ тропика Рака. Колумб пересекал самую широкую часть Северной Атлантики, входил в Саргассово море через Бермудский треугольник.
После недели пути магнитные стрелки стали отклоняться на запад от Полярной звезды, что вызвало у команды приступ страха. Адмирал ссылался на то, что такое отклонение наблюдали некоторые моряки, ранее заходившие относительно далеко на запад. Водоросли Саргассова моря были встречены с облегчением как признак близости берегов. Но адмирал более всего ждал появления птиц, летающих в прибрежных водах; направление их полета было способно помочь в поисках земли. До начала октября наблюдения не были утешительными, и напряжение на кораблях нарастало.
Колумб дважды отклонялся к юго-западу, когда чуть ли не вся команда уверяла, что где-то там видит землю. К началу октября все три капитана потребовали повернуть корабли назад, а упорствующему адмиралу, по некоторым сведениям, пригрозили оружием. Конфликт кончился тем, что капитаны согласились ждать еще несколько дней. Но это явно не устраивало команду. До бунта дело не доходило, хотя, по словам Лас Касаса, моряки поговаривали о том, как бы отправить адмирала за борт, когда он ночью станет разглядывать звезды.
В ночь на 10 октября над кораблями был слышен непрерывный шум перелетных птиц, устремлявшихся на юго-запад. Колумб видел в этом признак близости земли, но команда "Св. Марии" заявила, что продолжать плавание нет смысла. Колумб отвечал: зашли слишком далеко, на обратный путь не хватит припасов.
11 октября настроение, казалось, начало меняться. В воде обнаружены были плывущие тростники, доска, палки со следами обработки. Задул сильный восточный ветер, корабли прибавили ходу. В ночь на 12 октября заштормило. В 10 часов вечера Колумб сказал кормчим, что видит по ходу движения кораблей огонь. В 2 часа пополуночи с "Пинты", шедшей впереди, раздался крик вахтенного Родриго де Триана: "Земля!".
Жителям Сан-Сальвадора (ныне на английских картах Ватлинг), первого из открытых островов, объявили - конечно, по-испански, - что они стали подданными Фердинанда и Изабеллы. Был оформлен письменный акт, такой же, как позднее на прочих островах. В судовом журнале Колумб записал, что аборигенов можно превратить в "пленников", а также в рабов, необходимых для королевского флота.
Багамцы - тайно - ходили обычно нагими, изредка носили набедренные повязки и мало напоминали индийцев и китайцев. Но, возможно, предполагал адмирал, они слышали о богдыхане. Кроме того, следовало подумать об обращении в истинную веру этих "очень простых и добрых людей", как писал о них Колумб. Что касается золота, то оно здесь имелось. Тайно нередко носили кусочки золота, прикрепленные к носу. Эти украшения они охотно меняли на бусы. Судя по их знакам, золото привозили откуда-то с юга, где лежали обширные земли.
Путешествие по Багамским и Антильским о-вам длилось три месяца. В судовом журнале появились такие названия, как Куба, Эспаньола. Последнее до сих пор сохранилось на английских и американских картах, хотя на других его заменило Гаити. Так называли остров карибы или канибы (отсюда европейские названия и Карибского моря, и каннибалов). Тайно, показывая Колумбу, куда плыть за золотом, давали понять, что на Кубе он найдет крупного вождя (может быть, думал адмирал, богдыхана или его наместника). А на Гаити тайно предупреждали адмирала о воинственности карибов, об опасности попасть в руки людоедов.
Через две недели после открытия Сан-Сальвадора корабли Колумба подошли к Кубе. Местные тайно на расспросы о золоте указывали в глубь своей территории, которую адмирал склонен был считать материком. К золотым украшениям, вымениваемым на бусы, побрякушки и т. д., прибавились маски из золотых пластин, разного рода бляхи. На одной из рек Северной Кубы были найдены, как писал Колумб, блестящие камни, по-видимому, с вкраплениями золота. Эти камни он собирался вручить католическим королям, как стали по повелению папы именовать Фердинанда и Изабеллу после взятия ими Гранады.
Адмирал отправил в глубь Кубы Л. де Торреса, взятого в экспедицию переводчиком. О нем Колумб писал, что, "как говорят, он знал еврейский и халдейский, а также немного арабский...". Адмирал рекомендовал своему посланцу и сопровождавшему его матросу узнать, что слышно в глубине Кубы о богдыхане, и нет ли там известий об одном из колен израилевых, затерявшемся после египетского пленения. Посланцы Колумба, вернувшись через несколько дней, сообщили, что их везде хорошо принимали. Они нашли крупную деревню. Де Торрес обнаружил, что индейцы - так стали называть жителей Нового Света с начала XVI в. - любят вдыхать через трубки дым от тлеющих листьев.
Адмирал, конечно, утверждал, что открыл Индию или страны, лежащие где-то у ее границ. А экспедиция преследовала именно такую цель. Не раз повторяя, что он вышел к берегам Азии, адмирал не исключал, что помимо открытых им стран где-то рядом лежали другие обширные территории. В 1498 г. во время третьего путешествия, достигнув устья Ориноко, Колумб полагал, что "ее истоки - в необъятной земле, лежащей на юге, о которой до сих пор никто не знал".
В декабре 1492 г. Колумб приплыл к берегам Гаити. Обмен безделушек на золото обеспечивал экспедиции ощутимый успех. Но ее интересовали и другие природные богатства открытых земель. Судовой журнал свидетельствует, что Колумб отмечал все, что предстояло использовать при колонизации Нового Света. Адмирал сожалел, что не имеет представления о многих растениях Нового Света, а потому он мог ошибиться, забрав в Европу те их виды, которые уже были там известны. Так было с растениями, которые он посчитал равными алоэ, мастике, хлопчатнику и т. д. Трудно сказать, что некоторые растения, упомянутые им (в том числе маис, томат, табак), именно Колумб первым доставил в Европу. Ясно, что только в результате его путешествий Старый Свет обрел эти растения, также как маниоку, подсолнечник, картофель и арахис.
Еще во время первого путешествия Колумб указал на значение открытых им пород красного дерева и красителей. Американские породы деревьев, дававшие красители, вскоре во многом подорвали монополию Индии на снабжение рынков Европы и способствовали укреплению ее текстильных центров, в частности, шелкоткацкого производства в Генуе и Венеции. По некоторым сведениям, Колумб привез в Европу какао из своего четвертого путешествия, побывав в краях, граничащих с владениями ацтеков, любителей этого напитка. В Испании производство его держали в секрете около ста лет, и только после брака испанской инфанты Марии Терезии с Людовиком XIV шоколад появился во Франции.
Экспедиции Колумба обнаружили новые для Европы виды фауны, в том числе одомашненных индейцами млекопитающих и птиц. Де Торрес, судя по журналу первого путешествия, видел на Кубе домашних гусей, а позднее на Гаити испанцы увидели индеек, которые не были известны в Европе. Тайно приручили собак и один или несколько видов цапель, но они исчезли еще до того, как сами тайно вымерли на Кубе и Гаити. Единственными живыми существами, привезенными Колумбом из первого путешествия, были крупные попугаи невиданно пестрой окраски. Попугаи высоко ценились в Европе, украшая вольеры знати.
В материалах, собранных экспедициями Колумба, содержатся лишь общие замечания об антропологическом облике индейцев. У них - жесткие черные волосы и коричневый цвет кожи, приблизительно такой же, по словам адмирала, как у жителей Канарских о-вов (которые вскоре вымерли). Мужчины Вест-Индии обычно лишены растительности на подбородке, писал доктор Д. А. Чанка, участник второго путешествия. Адмирал находил, что индейцы хорошо сложены и привлекательны, сообразительны, простодушны и искренни. Аборигены, писал Колумб, "ведут между собой войны, хотя люди они очень простые и добрые".
Описание цивилизации индейцев свидетельствовало о наблюдательности Колумба. Не зная местных языков, лишь начиная улавливать смысл ряда слов, он и его спутники сумели многое разглядеть в быте и нравах открытых ими народов. Культуры их уступали Старому Свету даже тогда, когда имели зачатки письменности. Индейцы были бедны домашними животными (в частности, у них не было лошадей, крупного и мелкого рогатого скота). Индейцы не знали колеса, в строительстве не применяли своды. Колумб и его спутники стали первыми европейцами, которые увидели каменный век Нового Света. Он был воплощен в каменных изделиях (особенно орудиях труда) и в дереве, включая деревянную скульптуру, украшавшую каноэ, предметы культа и т. д. В Новом Свете использовалось также самородное золото, зарождалась металлургия: золото подчас сплавлялось с медью. На юг от Антильских о-вов, по другую сторону Карибского моря лежали страны, где индейцы в основном были охотниками, рыболовами и собирателями. На Антильских о-вах сложилось подсечно-переложное земледелие. Ремесленное производство, отмечал Колумб, включало изготовление орудий труда, копий и стрел, домашней одежды и утвари, в том числе гончарных, текстильных, плетеных изделий.
Первобытность представлялась Колумбу равноправием. "Я не смог понять, есть ли у них собственность, - писал адмирал Сантанхелю после первого путешествия. - Мне кажется, что если что-то принадлежит одному, то все имеют право на часть". Кажущееся имущественное равноправие сочеталось с откровенным неравенством, так как жены тайно работали на мужей, а моногамия большинства не исключала полигамию меньшинства - старейшин и вождей, имевших до двух десятков жен. Оставленные Колумбом описания церемониальных выездов на каноэ и приемов у вождей по сути дела свидетельствуют о социальной иерархии при переходе от первобытности к государству. Как отмечал Колумб, тайно (нитаино в его написании) составляли подчас правящий слой25. Но надо было бы требовать от Колумба слишком много, чтобы он разобрался в том, что на Кубе и Гаити тайно сами были завоевателями, подобно карибам, прочно обосновавшимся на Малых Антильских о-вах.
В ночь на Рождество 25 декабря 1492 г. "Св. Мария" потерпела крушение у северо- западного берега Гаити. За месяц до этого М. А. Пинсон на "Пинте" без разрешения адмирала ушел к восточной части острова искать золото. Оба факта имели одну причину - разболтанность экипажей, падение дисциплины. На "Св. Марии", как и на других кораблях, недисциплинированность поддерживали разговоры о золоте, о том, что адмирал мешает обогатиться всем и каждому. Только в этой обстановке рулевой "Св. Марии" мог в сочельник отправиться спать, передав руль юнге, который посадил корабль на мель и пропорол его днище.
Спасти "Св. Марию" не удалось. С помощью индейцев, прибежавших из соседней деревни, с корабля были выгружены все ценности, съестные припасы, оружие. От индейцев же через несколько дней стало известно, что с востока возвращается "Пинта". На двух каравеллах можно было разместить часть экипажа "Св. Марии", но для всех места не хватало. Тем более, что Колумб хотел взять в Европу несколько индейцев. Приходилось оставить на берегу 40 человек, пообещав вернуться за ними, как только удастся снарядить новую экспедицию.
8 января 1493 г. Колумб записал в судовом журнале, что должен ускорить возвращение в Европу из-за неповиновения части экипажа. Для тех, кто остался на Гаити, на скорую руку соорудили деревянный форт, который окрестили Навидад (Рождество). За частоколом, защищенным аркебузами и пушками, поставили склады с годовым запасом хлеба и вина, с зерном для посева. 16 января, наполнив бочки пресной водой, приняв на борт кое-какое продовольствие и топливо, "Пинта" и "Нинья" вышли в океан.
Обратный путь оказался куда тяжелее, чем надеялись Колумб и его спутники. В середине февраля "Пинта" и "Нинья" были на полпути в Европу, приблизительно на 40° северной широты, когда разбушевался океан. Через два дня ввиду угрозы гибели адмирал бросил в волны бочонок с письмом, рассказывавшим об открытии Нового Света. С перерывами буря неистовствовала три недели, каравеллы потеряли друг друга из вида. На "Нинье", где находился Колумб, 3 марта мощный шквал порвал паруса. Но на следующее утро ветер вынес корабль в район Лиссабона. В Палое "Нинья" вернулась через 10 дней. Оказалось, что "Пинта" добралась до испанских берегов раньше и что ее экипаж уже распространил славу о чудесах Нового Света.
Из Барселоны, где находились католические короли, Колумб получил повеление готовиться к торжественному приему. Начались празднества и благодарственные молебствия. Колумб, судя по всему, не стал жаловаться на своих капитанов и членов экипажа. Объемистый судовой журнал, упоминавший в нескольких строках непослушание команды, был подарен королеве. Торжественные приемы состоялись в Севилье, Кордове и Барселоне. В уличных процессиях несли клетки, где сидели попугаи. Впереди шествовали шестеро привезенных индейцев с обнаженными торсами и вплетенными в волосы перьями26.
Вторая экспедиция, в которую Колумб отправился с 17 кораблями, позволила открыть Малые Антильские о-ва, Пуэрто-Рико, Ямайку. У форта Навидад адмирал был через 10 месяцев после того, как его оставил. Выяснилось, что гарнизон его частично вымер от болезней, частично был уничтожен пришлыми индейскими племенами. Колумб не стал восстанавливать форт, а предпочел основать новый на том же северном берегу Эспаньолы. Против индейцев были начаты военные действия. Захваченных в плен мужчин отправили на переноску грузов, добычу золота и строительные работы, женщин превратили в наложниц и рабынь испанских колонистов. В апреле 1494 г., послав в метрополию груз золота и партию рабов, Колумб на полгода двинулся с тремя кораблями обследовать южный берег Кубы. Возвращаясь оттуда, он прошел вдоль берега Ямайки.
Отправка индейцев в метрополию была для Колумба прежде всего доказательством выгодности его экспедиций. Так же оценивали прибытие в Испанию рабов католические короли. На инструкции, врученной капитану, который перевозил рабов, появилась резолюция Фердинанда и Изабеллы: "Сообщите ему (Колумбу - В. С.), что сталось с каннибалами (их раздали как рабов - В. С.), что все это хорошо, что так ему и следует поступать"27. Но в апреле 1495 г. католические короли отменили разрешение на продажу следующей партии рабов. При этом было указано, что необходимы консультации с учеными и теологами относительно добровольности перехода индейцев в рабское состояние.
Между тем рабство сохранялось в Испании и вообще в Западной Европе, не прекращался приток невольников с рынков Малой Азии и особенно Африки. Решение католических королей можно рассматривать, как шаг в сторону ограничения рабства. Не исключено, что они были также озабочены санитарным состоянием своих владений. Американский медиевист Дж. М. Коэн пишет: "Более или менее доказано, что сифилис, которого Европа не знала до конца XV в., был завезен испанцами из Америки. У индейцев заболевание протекало в смягченной форме, у испанцев - в более тяжелой. Этим объясняются частые ссылки Колумба на болезнь и истощение его людей"28. Однако утверждение Коэна, что происхождение сифилиса "более или менее доказано", не соответствует фактам. "Итальянская" болезнь во Франции и "французская" - в Италии упоминались хронистами до путешествий Колумба. В то же время есть свидетельства, что в конце XV в. эта болезнь быстро распространилась в Восточном Средиземноморье. Так или иначе, но вывоз индейцев в Европу прекратили; начали складываться представления о малопригодности Нового Света как источника рабочей силы.
В ходе третьей экспедиции (две группы по три корабля) Колумб открыл устье Ориноко, обследовал побережье Южной Америки в районе залива Пария. Прибыв на Эспаньолу, Колумб столкнулся с неповиновением одних колонистов и мятежом других. Колонисты, среди которых было немало больных, отказывались от сельскохозяйственных работ и строительства фортов за плату, обещанную в Испании, но никогда не выдававшуюся. Были и другие причины конфликтов, в частности, из-за золота. Оно добывалось индейцами под надзором колонистов, а те должны были его сдавать властям, что они делали с большой неохотой. Колумб настаивал на регистрации добычи, тем более что ему причиталась часть доходов. В Испанию шли жалобы, которые встречались здесь с пониманием, так как католические короли считали, что адмирал уже вознагражден за свои открытия. Кончилось тем, что на Эспаньолу послали ревизора. Для него было достаточно, что адмирал повесил двух мятежников-идальго, а еще одного убили его стражники. Колумб был арестован (по-видимому, без санкции двора) и в кандалах отправлен в Европу. Там его расковали, объявив все недоразумением. Католические короли вручили Колумбу две тысячи дукатов, но отложили всякие разговоры о его возвращении в Вест-Индию.
Пребывание в Испании затянулось на полтора года. Разрешение на четвертое путешествие за свой счет (на четырех корабля) адмирал получил при условии, что не будет без надобности заходить на Эспаньолу. С географической точки зрения результаты последнего путешествия были замечательны. Колумб впервые достиг Северной Америки и прошел вдоль побережья в непогоду от м. Гондурас до восточной части залива Москитос. От местных индейцев он узнал, что где-то недалеко находятся богатые края, что их жители носят дорогие одежды, продающиеся на ярмарках (очевидно, речь шла о майя или ацтеках). Слышал он и об использовании "лошадей" - лам. Физически путешествие утомило адмирала до крайности. Изъеденные червями корабли еле держались на плаву, и их оставили на Ямайке. В Испанию возвращались через Эспаньолу, где удалось купить еще одну каравеллу.
На плечи Колумба легли моральные и физические нагрузки, разрушившие его здоровье. Тропический климат Карибского моря и сырые ветры Атлантики сделали свое дело: ревматизм приковал адмирала к постели. К тому же он страдал одним из видов злокачественной тропической лихорадки. Во время второй экспедиции, мучаясь бессонницей, вызванной нервным напряжением, он стал впадать в беспамятство, временно потерял зрение. После возвращения из четвертой экспедиции ему оставалось жить не более полутора лет.
Оценки путешествий Колумба различны. Были попытки поставить под сомнение роль адмирала, приоритет его открытий и осмысление им собственных экспедиций. Ведь за 500 лет до Колумба к берегам Северной Америки как-то подплыл один из предводителей норманнов, о чем повествуют исландские саги. В 1492 г. Колумб открыл Багамские и Большие Антильские о-ва, а собственно континента достиг лишь через шесть лет, во время третьей экспедиции. Годом раньше Дж. Кабот, соотечественник Колумба на английской службе, доплыл, по-видимому, до Лабрадора или до полуострова Новая Шотландия (Канада). После смерти адмирала немецкий картограф М. Вальдземюллер первым назвал новые земли Америкой (1507 г.). Он исходил из того, что флорентиец Америго Веспуччи, известный в Европе описаниями своих путешествий за океан, первым рассматривал эти земли как ранее неведомую часть света. Слово "Америка" прижилось везде, в том числе в Испании; М. Сервантес употреблял его в первой части "Дон Кихота" (1603 г.).
И все же реальная ценность открытий Колумба была несравненно выше того, что открыли другие. Его экспедиции имели практическое значение, так как вместе с ними началась европейская колонизация. А путешествия норманнов и Кабота остались эпизодами, за которыми не последовало освоения новых земель. К тому же путешествие Кабота было совершено, когда Европа уже знала, благодаря Колумбу, что за океаном лежат населенные территории и страх перед неизвестностью был рассеян. В результате путешествий Колумба на глазах европейцев мир раздвинул свои пределы. А. Гумбольдт, желая объяснить новизну того, что обрело тогда человечество, писал, что равным этому могло быть лишь открытие невидимой с Земли обратной стороны Луны29.
Последствия открытия Нового Света были различны по значимости; их можно поделить на ближайшие и отдаленные, влиявшие непосредственно на страны Пиренейского полуострова и Америку, а косвенно - на весь мир. Эти последствия сказались в экономике, политике, социальных отношениях.
Было очевидно значение экспедиций Колумба для естественных наук, прежде всего для географии. На карте, мира появился Новый Свет; пусть даже это были его восточные границы: Вест-Индия, часть берегов Южной и Центральной Америки. Появились перспективы дальнейших открытий на севере, юге и западе от новых испанских владений. Рухнули представления о том, что за океаном - конец света, что большую часть Земли составляет суша и т. д. Обогатились и другие естественные науки за счет открытий, касавшихся животного и растительного мира (новые виды, роды, семьи). На технические науки открытия Колумба повлияли косвенно, более всего через развитие мировой экономики, чему способствовали те же открытия. В частности, получило мощный толчок судостроение. В результате расширилось производство, требовавшее прикладных и теоретических знаний, новой техники, навигационных инструментов и проч.
Для Нового Света колонизация была ударом, который смогли выдержать далеко не все местные народы. Вторжение европейцев сокрушило некогда могущественные государства, изменило демографическую карту Америки в пользу белых хозяев. Широкие контакты Европы с Америкой привели к тому, что жители ряда территорий вымерли от ранее неизвестных болезней и полурабского труда или были истреблены. Вскоре после смерти Колумба начался ввоз в Америку африканских рабов. В результате население Вест-Индии, как и отдельных районов континентальной Америки, стало преимущественно чернокожим.
Испания создавала колонии во многом по собственному подобию. Во главе заморских владений стояли вице-короли со своей свитой. Аудиенсии - центральные судебные органы, превращавшиеся в административные, - были в руках высокопоставленных чиновников. Ниже стояли коррехидоры ("исправники"), городские муниципалитеты и т. д. Крупные поместья с прикрепленными к ним индейцами или черными рабами принадлежали полунезависимым сеньорам и монастырям.
После смерти Колумба его сын Диего стал одним из грандов Испании, получив назначение на пост губернатора Эспаньолы. Он располагал документами, согласно которым его отцу и ему, как наследнику, должны были принадлежать немалые богатства в виде доли от торговли Нового Света и т. д. Фердинанд, единовластный правитель с 1504 г., когда скончалась Изабелла, не собирался передавать семье Колумба то, что было ему когда-то обещано. Диего подал документы в прокуратуру.
Следствие тянулось с перерывами в 1513 - 1515 гг. Свидетели-моряки знали, что надо было говорить властям и хозяевам - судовладельцам Пинсонам. Они показали, что адмирал не был первым, кто 12 октября увидел землю, что маршрут эскадры менялся по настоянию старшего Пинсона, что адмирал был излишне строг и т. д. Задавал вопросы и Диего. Он сказал, что адмирал учил своих спутников морскому делу, и открытия, сделанные без него, совершили те, кто в свое время служил под его командой.
Свидетели-моряки фактически подтвердили слова Диего. Они помнили адмирала, и бесконечно оговаривать его значило обкрадывать самих себя. Двадцать лет назад этот седой адмирал в бурой рясе отдал команду: курс на запад, в открытый океан. Он ушел на трех кораблях туда, где никто не бывал. Он провел их сквозь бури, открыл то, что не видывал Старый Свет. На них, спутниках Колумба, лежал отблеск его славы. А он был зачинателем, предводителем, ответчиком за все, что совершил.
Примечания
1. Citta di Genova. Christopher Columbus. Documents of his Genoese Origin. Genova-Bergamo. 1932, p. 63.
2. MADARIAGA S. de. Vida del muy magnifico senor Don Cristobal Colon. Madrid. 1979, p. 43.
3. NAVARRETE M. F. de. Coleccion de los viages y descubrimientos, T. II. Buenos Aires. 1945, p. 366.
4. COLOMBO F. Le Historie della vita e dei fatti di Cristoforo Colombo. Vol. I. Milano. 1930, p. 67.
5. NANSEN F. In Northern Mists. Vol. 1. Lnd. 1911, p. 379 - 380.
6. NAVARRETE M. F. de. Op. cit., T. I. Buenos Aires. 1945, p. 238.
7. Works Issued by the Hakluyt Society. 2-nd Ser. N 70. Vol. II. Lnd. 1933, p. 29 - 43, 83 - 85.
8. LAS CASAS B. de. Historia de las Indias. T. 1. Mexico. 1951, p. 138.
9. Ibid., p. 203.
10. HARRISSE H. Christophe Colomb. T. 1. P. 1884, p. 380.
11. COLOMBO CR. Epistola de Insulis Nuper Inventis. Ann Harbor (Mich.). 1966, p. 16.
12. NAVARRETE M. F. de. Op. cit., T. II, p. 30 - 31, 365.
13. HARRISSE H. Op. cit., T. 1, p. 363.
14. NAVARRETE M. F. de. Op. cit., T. III, p. 544 - 546.
15. HARRISSE H. Op. cit., T. 1, p. 395.
16. Путешествия Христофора Колумба. Дневники. Письма. Документы. М. 1961, с. 57 - 65.
17. LAS CASAS B. de. Op. cit., T. 1, p. 206.
18. NAVARRETE M. F. de. Op. cit., T. I, p. 150; T. II, p. 16, 21 - 26.
19. BLAKE J. W. European Beginnings in West Africa, 1451 - 1578. Lnd. 1937, p. 66.
20. COLOMBO CR. Op. cit., p. 7 -8.
21. NAVARRETE M. F. de. Op. cit., T. II, p. 317.
22. COLOMBO F. Le Historie. Vol. II, p. 12.
23. NAVARRETE M. F. de. Op. cit., T. I, p. 160, 191.
24. KONETZKE R. Entdecker und Eroberer Amerikas. Frankfurt a. M. 1963, S. 44 - 67.
25. NAVARRETE M. F. de. Op. cit., T. I, p. 154, 171, 190, 302, 385.
26. LAS CASAS B. de. Op., cit., T. 1, p. 298 - 300.
27. NAVARRETE M. F. de. Op. cit., T. I, p. 357.
28. COHEN J. M. Introduction. - The Four Voyages of Christopher Columbus. Harmondsworth (Mddx.) a. o. 1969, p. 18.
29. HUMBOLDT A. von. Examen critique de l'histoire de la geographie du nouveau continent. T. I. P. 1836, p. IX.