Безугольный А. Ю. Военно-окружная система в России в период Первой мировой войны и революционных событий 1917 года (окончание) // Военно-исторический журнал. - 2008. - №11. - С. 9-12.

   (0 отзывов)

Военкомуезд

Безугольный А. Ю. Военно-окружная система в России в период Первой мировой войны и революционных событий 1917 года (окончание)

 

Многие современники отмечали, что запасные и тыловые части стали одним из главных источников распространения «революционной заразы» и разложения армии — явлений, приобретших в 1916 году катастрофический и необратимый характер. Этому способствовал ряд объективных факторов, связанных с затягиванием войны, большими потерями русских войск, необходимостью прибегать к непопулярным мерам для дальнейшего пополнения действующей армии. Февральская революция 1917 года в самое короткое время привела к коренной трансформации российского общества, его государственных и военных структур. Последний, самый короткий этап истории военных округов русской армии, длившийся с марта 1917 года до начала 1918-го, когда они были упразднены, как никакой другой, характеризуется многочисленными структурными преобразованиями, калейдоскопической сменой командующих, интенсивным втягиванием войск Центральной России в борьбу за власть в стране различных политических сил, пытавшихся привлечь их на свою сторону. Определяющей его чертой стал стремительный процесс развала армии.

Командующие войсками округов, равно как и подавляющая часть российского генералитета и старшего офицерства, в одночасье ставшие «реакционным элементом», подверглись политической чистке уже в первые дни революции. В марте — апреле 1917 года Временное правительство уволило и сняло с должностей почти 60 проц. высших командиров и начальников, всего до 140 генералов1. Заменены были и все без исключения главные начальники (командующие войсками) военных округов. Чаще всего они смещались на местах по решению новых органов власти — всевозможных комитетов и советов. Акт их снятия с должности был во многом символическим жестом, означавшим разрыв со старыми порядками, когда командующий войсками округа, часто исполнявший и генерал-губернаторские функции, являлся главной опорой царского самодержавия в регионах. Однако Временное правительство предпочло не организовывать каких-либо политических судебных процессов, и большинство командующих было им уволено на пенсию, как говорится «под сурдинку», с сохранением мундира. Только главнокомандующий войсками Петроградского военного округа генерал-лейтенант С. С. Хабалов, безуспешно пытавшийся противодействовать революционным событиям в Петрограде в конце февраля 1917 года, был заключён в Петропавловскую крепость, правда, одновременно он состоял в резерве чинов при окружном штабе (был освобождён в октябре 1917 г.).

Вообще процедура сложения полномочий назначенными в своё время высочайшими приказами командующими проходила в подавляющем большинстве случаев мирно и без эксцессов. Иногда она приобретала анекдотические формы, что лишь подчёркивало хаос и неразбериху первых дней революции. Так, командование Минского военного округа было арестовано 3 марта по причине того, что носило немецкие фамилии (командующий барон фон Рауш, начальник штаба Мориц, его помощник Миллер и начальник Смоленского гарнизона Дунтен)2. Все они вскоре были препровождены в штаб главнокомандующего армиями Западного фронта, где и освобождены.

Временное правительство изначально пыталось вести вполне определённую кадровую политику замещения высших должностей в военном ведомстве: если на высшие командные и штабные должности на фронтах подбирались наиболее способные известные генералы, то командующими войсками внутренних округов или главными начальниками округов на ТВД становились лица, политически ангажированные, близкие по взглядам и просто лично знакомые с тогдашними лидерами — А. И. Гучковым и А. Ф. Керенским. Например, во главе Московского военного округа был поставлен подполковник А. В. Грузинов — председатель московской губернской управы, октябрист; Киевского — полковник К. М. Оберучев, социал-революционер, бывший политический ссыльный; Казанского — подполковник А. П. Коровиченко, присяжный поверенный, социалист3. Эти люди, как правило, были далеки от строя, многие надели военный мундир впервые за долгие годы.

«Политическим» назначенцем оказался и боевой генерал Л. Г. Корнилов, получивший должность главнокомандующего войсками Петроградского военного округа 2 марта, в день отречения Николая II, причём утверждённый последовательно и царём, и Временным комитетом Государственной думы. Популярность Корнилова в солдатской среде, по мысли думских политиков, должна была конвертироваться в успокоение Петроградского гарнизона.

Однако в целом фигура командующего войсками округа, как и любого другого военачальника, после Февральской революции быстро становилась номинальной (исключение поначалу составлял, пожалуй, лишь пост главнокомандующего войсками Петроградского военного округа). Командующим так и не удалось взять революционное движение в войсках под свой контроль. Их реакция на происходившие в них события и процессы, как правило, запаздывала.

Пульс жизни с неимоверной силой бил теперь непосредственно в солдатской массе, которая неожиданно для неё самой была наделена невиданными доселе в русской армии демократическими правами. Актом, официально за /9/ крепившим начало процесса демократизации армии, стал знаменитый Приказ № 1, изданный 1 марта 1917 года Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов. Он узаконил возникавшие стихийно войсковые комитеты, предоставил солдатам общегражданские права, ввёл равноправие их с офицерами вне службы. Этот приказ был обращен только к войскам Петроградского округа, что и указывалось в его названии. Однако благодаря авторитету Петросовета, воспринимавшегося массами как общероссийский правительственный орган, приказ моментально распространился по всем войскам, появился на фронте, сыграв в целом роковую роль в истории российской армии. Он способствовал дезорганизации армии, поскольку перенёс и сюда двоевластие, установившееся в гражданской сфере. Это проявлялось в падении воинской дисциплины, массовом дезертирстве, беззаконии в отношении офицеров, обсуждении и невыполнении приказов, митинговщине, что и привело к развалу фронта. Русская армия быстро катилась к хаосу, и увлечение демократическими способами общения с солдатскими массами со стороны ряда командующих войсками только ускоряло её гибель.

Не будет преувеличением сказать, что власть воинских начальников часто не распространялась за пределы помещения штаба. Ни командование частей, ни окружные управления реального влияния на положение дел в войсках не оказывали, поэтому преувеличивать значение должности командующего военным округом вряд ли стоит, даже если он искренне исповедовал демократические взгляды. В случае возникновения разногласий войсковые начальники немедленно смещались со своих должностей, арестовывались. Например, в Казанском военном округе к середине марта в 14 запасных бригадах были отстранены от командования 8 человек, один из них убит, смещены со своих должностей 23 командира полка, из которых многие арестованы, один убит4. Таким образом, чистка командного состава шла одновременно с двух сторон: генералитетом занималось Временное правительство, а устранением неугодного непосредственного начальства, нередко с самосудом, занимались войсковые комитеты или просто толпы солдат.

Анализ документов показывает, что полковые и батальонные комитеты, возникавшие часто в инициативном порядке, нередко подменяли собой командование части и решали абсолютно все вопросы, включая и те, которые были связаны с организацией, перемещениями войск, отправкой маршевых команд на фронт и т. д. Этот принцип коллегиального принятия решений вскоре вылился в исключительно бюрократический процесс, когда разного рода комиссии и комитеты создавались буквально по любому поводу. Зачастую в одном полку имелось несколько комитетов с различными функциями. Материалы их заседаний составляют большую часть документов архивных фондов окружных управлений за 1917 год.

В марте — апреле были предприняты попытки объединения войсковых демократических организаций на окружном уровне. В большинстве военных округов появились представительные органы делегатов от солдатских комитетов и советов, носившие различные наименования (в Казанском военном округе — Военно-окружной комитет, в Двинском — Окружная военная комиссия, в Приамурском — Военная комиссия Владивостокского совета рабочих и солдатских депутатов, в Одесском — Румчерод, то есть рабочий орган Съезда делегатов Румынского фронта, Черноморского флота и Одесской области).

Эти организации провозглашали себя высшими контрольными органами над деятельностью воинских начальников. Например, в уставе Окружной комиссии Двинского округа (Окодвин) подчёркивалось, что она является «высшей в округе военной организацией» и создана для «контроля над распоряжениями и действиями командующего округом»5. В Казанском округе комитет имел статус «высшего военного политического органа с контрольно-распорядительными функциями»; распоряжения командующего округом объявлялись обязательными к исполнению, только если совпадали с волей комитета6. Окружной исполнительный солдатский комитет Иркутского военного округа, как отмечалось в его уставе, «самостоятельно вырабатывает проекты, касающиеся жизни войск всего округа для внесения их на рассмотрение в окружной съезд» и «приводит в исполнение через командующего войсками округа все постановления съезда»7.

В военно-окружных комитетах в течение длительного времени были сильны позиции эсеров и меньшевиков, стоявших на позициях «революционного оборончества» и склонных к сотрудничеству с военными властями. В мемуарах российских генералов можно встретить примеры достаточно продуктивной совместной работы окружных штабов и солдатских комитетов.

Комитеты частей и подразделений также первоначально находились под безраздельным господством правых социалистов, однако, по мере углубления политического кризиса в стране, апрельских, а затем июльских событий в Петрограде, быстро левели. Наладить работоспособную вертикаль демократических представительных органов от армейского (окружного) звена до батальонного и ротного так и не удалось. Постановления вышестоящих комитетов исполнялись на местах избирательно, а средств для принуждения к выполнению своих решений ни они, ни командующие военными округами не имели. Характерный случай произошёл в Казанском военном округе. Военный комитет Бугульминского гарнизона приостановил здесь в конце мая отправку на фронт девяти маршевых рот и распустил солдат в отпуск. Не имея средств воздействия на комитет, командующий войсками округа генерал от инфантерии А. З. Мышлаевский мог только телеграфировать военному министру о ситуации. А. Ф. Керенский в свою очередь поручил самому А. З. Мышлаевскому организовать следствие и предать суду комитет8. Таким образом, порочный круг безвластия замкнулся.

Восстановление дисциплины в таких условиях становилось задачей практически невыпол- /10/ нимой. Попытки Временного правительства популистскими мерами поднять свой авторитет глазах солдат, как правило, оканчивались плачевно. Составленные в демократическом духе приказы, продавленные советами и военными комитетами, зачастую усугубляли развал армии, делали его необратимым. Под давлением солдатских масс, а также министра земледелия А. И. Шингарева9. 10 апреля 1917 года правительством было принято решение о демобилизации солдат, достигших 43-летнего возраста. Ранее, 5 апреля, Временное правительство санкционировало отпуск из запасных частей внутренних округов на сельхозработы в родные края солдат старше 40 лет. С точки зрения правительства эти решения должны были способствовать предотвращению кризиса сельского хозяйства, лишившегося рабочих рук. Громадный же негативный их эффект состоял в том, что в армии эти распоряжения были восприняты как начало демобилизации; более молодые солдаты возмущались тем, что остаются в окопах и казармах, и самовольно покидали армию. К 1 июня было уволено до 350 тыс. нижних чинов10. Не меньшее их число дезертировало, не вернувшись с полевых работ. Запасные части окончательно разложились и почти поголовно требовали увольнения.

Одним из неудачных способов избавиться от избыточных солдатских масс в тылу, снизить революционный накал и одновременно ликвидировать некомплект в действующих частях стало ускоренное формирование третьеочередных дивизий из состава запасных частей с последующей их отправкой на фронт. Запасные полки в полном составе стали отправляться в действующую армию. В июне и июле в общей сложности туда отбыло 90 запасных полков11. Всего до конца августа 1917 года на фронт было отправлено 1,9 млн человек12. В результате в условиях, когда нормальная система призыва на военную службу практически разрушилась (к тому же были исчерпаны источники пополнения), численность постоянного и переменного состава в частях внутренних округов стала резко падать. Так, к 1 июня 1917 года войска в этих округах насчитывали около 1800 тыс. человек, а к 1 сентября там оставалось только 1087 тыс. человек13. Отправка полков проходила в условиях чрезвычайного брожения в солдатской среде; повсеместно принимались резолюции о «контрреволюционном» характере действий властей, выводивших из городов «революционные гарнизоны», выполнявшие функции «защиты демократии»14. После зачитки в полках телеграммы о предстоящей отправке резко увеличилось дезертирство. В некоторых ротах из 250 человек оставалось около 6015. В Московском и некоторых других военных округах возникшие в июле беспорядки были подавлены с помощью оружия. Выставляемые окружными управлениями заслоны на узловых станциях ежедневно задерживали сотни дезертиров. По некоторым данным, дезертирство из маршевых подразделений, прибывавших на фронт в 1917 году, составляло от 50 до 90 проц.16 В то же время неясная политическая обстановка тех дней и массовость явления приводили к тому, что местные воинские начальники не решались применять к дезертирам крутые меры, а ограничивались лишь их задержанием.

К сказанному следует добавить, что приобретшее катастрофические масштабы дезертирство по пути следования на фронт сводило на нет все усилия по пополнению полевых дивизий. По данным на 25 августа 1917 года, некомплект во всех фронтах возрос в общей сложности до 674 тыс. человек. Оставшиеся во внутренних округах людские ресурсы, годные для отправки в действующие войска, исчислялись цифрой не более 450 — 500 тыс. человек17.

После Корниловского выступления в конце августа 1917 года настроение солдатской массы существенно изменилось, в военных комитетах обострились политические противоречия. 13 августа командующий войсками Московского округа А. И. Верховский, присутствовавший на Государственном совещании в Москве 12—15 августа, заметил в своём дневнике, что царящий на совещании настрой на вооружённый переворот обречён на неудачу и лишь окончательно изолирует офицеров от солдат, «такая авантюра толкнёт разложение гигантскими шагами вперед»18.

Октябрьские события 1917 года в тыловых гарнизонах прошли уже под почти безраздельным лидерством большевиков. Радикализации войск, особенно в окружных столицах, способствовали их большая концентрация, плохие условия содержания, близость промышленных пролетарских центров и т. д. К этому времени в армии воцарилась полная анархия. На корпусном и армейском уровнях состав комитетов нередко оставался эсеровско-меньшевистским, однако авторитет их пал: «многие из них искренно хотят остановить развал, но уже поздно», солдатская масса реагировала только на призывы заканчивать войну и расходиться по домам19.

Высшие органы военного управления — Военное министерство и Генеральный штаб в этот период не только не владели ситуацией на местах, но зачастую и не знали, кто командующий в том или ином округе. Так, в списках высшего командного состава, составленных в Военном министерстве на 12 октября 1917 года, можно было встретить такие записи: «Командующим Киевским округом был Квецинский»; «нач[альником] штаба Одесского округа был Маркс» и т. п.20

В военных округах октябрьские события прошли по-разному, что определялось множеством факторов — соотношением сил большевиков и оппонировавших им социалистических партий, реальным объёмом власти государственных институтов, размерами и настроем гарнизонов и численностью рабочего класса в крупных городах и т.д. В округах на окраинах России определяющее влияние на ход событий оказывали националистические центробежные устремления местных элит. Гарнизоны Петрограда и Москвы сыграли важнейшую роль, в значительной степени облегчив большевикам приход к власти.

Последней заботой военно-окружных управлений старой армии стала их самоликвидация, которая велась в конце 1917 — начале 1918 года под руководством уже советских органов /11/ власти. Окружные управления успели принять участие в процессе демобилизации, приёме и размещении материальных средств демобилизуемых частей. Старая военно-окружная система не вписывалась в видение большевиками новой рабоче-крестьянской армии. Она должна была создаваться заново на классовых и добровольческих началах. Кроме того, считалось, что управленческий аппарат старой армии засорён контрреволюционными элементами.

Положение дел в гарнизонах в начале 1918 года можно красноречиво проиллюстрировать на материалах штаба Минского военного округа. В отчётах начальников гарнизонов, поступавших в военно-политическое отделение штаба в январе 1918 года, сообщалось об общей атмосфере апатии и безразличия, охватившей личный состав. Части катастрофически таяли. Например, в трёх запасных полках Брянского гарнизона к середине месяца оставалось по 200—400 солдат, а в четвёртом — только офицеры, поскольку все солдаты разошлись по домам. Штабам приходилось нанимать гражданский персонал для обслуживания нужд гарнизонов. Занятия повсеместно прекратились, поскольку «все попытки принуждения бесцельны»21.

Необходимо отметить и то, что накал политической борьбы в солдатской среде к этому времени упал практически до нуля. Во всех отчётах отмечалось отсутствие митингов, шествий, выступлений, равнодушие к газетам и листовкам. Из частей исчезли агитаторы. Каждый был обеспокоен собственной судьбой и прежде всего тем, как бы скорее отправиться домой22. Как отмечалось в одном из отчётов, приказы принимаются солдатами к исполнению только в той мере, в какой «эти приказы соответствуют их желанию ничего не делать, идти "на комиссию" или ехать домой, заниматься спекуляцией, отлучаться из казарм, играть в карты и т. д.»23.

Отношения соподчинённости между окружными управлениями и советскими органами на местах и в центре в начале 1918 года выстраивались хаотично, ситуативно. В некоторых случаях советские и старые армейские органы издавали совместные приказы, как, например, приказ Московского совета рабочих и солдатских депутатов и Московского военного округа о назначении выборов начальствующих лиц в местных бригадах, изданный в конце ноября 1917 года24. В других случаях местные советские органы ходатайствовали перед окружными штабами, как перед вышестоящими инстанциями. На рубеже 1917 и 1918 гг. они буквально бомбардировали округа просьбами о роспуске старших возрастов по домам в связи с угрозой голода и вызываемых им «печальных эксцессов»25.

Многие военно-окружные управления старой армии ещё существовали, когда стала формироваться военно-окружная структура РККА. Приказом Высшего военного совета Республики от 31 марта 1918 года за подписью председателя Л. Д. Троцкого, военного руководителя М. М. Бонч-Бруевича и члена совета К. А. Мехоношина предписывалось расформировать управления Петроградского, Московского, Двинского, Минского и Казанского округов, «обратив их имущество на формирование новых штабов и военно-окружных управлений»26. Рождение аппарата местного управления новой Красной армии на обломках старой в условиях разгоравшейся братоубийственной Гражданской войны шло нелегко.

Итак, русская армия как единый военный организм долгое время в течение Первой мировой войны демонстрировала значительный запас прочности, оказывая сопротивление армиям сразу трёх держав и нанося им серьёзный ущерб, тем самым честно выполняя свой союзнический долг.

Большая заслуга в этом принадлежит тылу действующей армии, в том числе и военно-окружным управлениям, непрерывно питавшим войска маршевыми пополнениями, вещевым довольствием, готовившим для фронта офицерские кадры, возвращавшим в строй раненых и больных и т.д.

Однако общее истощение экономических и демографических ресурсов страны уже к концу 1915 года стало негативно сказываться на нормальном функционировании военно-окружной системы. Дезорганизации тыла русской армии способствовал и быстрый рост социальной напряжённости. Февральская революция породила надежды на мирную демократическую трансформацию русского общества. Однако процессы демократизации, положенные в основу реформирования армейского организма, способствовали только развалу как фронта, так и тыла и поставили после Октябрьской революции на повестку дня вопрос о создании армии на новых основаниях.

 

Примечания

1. Корин С. А. Офицерский корпус русской армии в период революционных событий февраля—октября 1917 года // Февральская революция: путь к демократической России: Сб. статей. Ставрополь, 2007. С. 107.
2. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 1915. Оп. 1. Д. 58. Л. 9.
3. Керсновский А. А. История русской армии. М., 1994. Т. 4. С. 268; Деникин А. И. Очерки русской смуты. М., 1991. С. 102.
4. РГВИА. Ф. 1720. Оп. 1. Д. 102. Л. 504.
5. Там же. Ф. 1932. Оп. 3. Д. 300. Л. 14.
6. Там же. Ф. 1720. Оп. 2. Д. 234. Л. 61.
7. Революционное движение в русской армии (27 февраля — 24 октября 1917 года). Сб. док. М., 1968. С. 60.
8. Там же. С. 125.
9. Деникин А. И. Указ. соч. С. 120.
10. Россия в мировой войне 1914—1918 годов (в цифрах). М., 1925.С. 20.
11. Там же.
12. Там же.
13. Там же.
14. Революционное движение... С. 135—137, 141, 142, 145, 146 и др.
15. Там же. С. 147.
16. См.: Будберг А. П. Дневник белогвардейца. М., 2001. С. 201.
17. Головин Н. Н. Военные усилия России в Мировой войне. Прага, 1926. С. 103.
18. Верховский А. И. Россия на Голгофе (Из походного дневника 1914—1918 годов) // Воен.-истор. журнал. 1993. № 7. С. 65.
19. Там же. С 212.
20. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1961. Л. 10-13.
21. Там же. Ф. 1918. Оп. 9. Д. 2. Лл.28. 28 об., 50, 50 об.
22. Там же. Л. 24.
23. Там же. Л. 50 об.
24. Там же Ф. 1605. Оп. 1. Д. 195. Лл. 13—14 об.
25. Там же. Ф. 1606. Оп. 2. Д. 867. Л. 46, 59, 60, 77, 81 и др.
26. Там же. Ф. 1720. Оп. 1. Д. 117. Л. 21.

Военно-исторический журнал. - 2008. - №11. - С. 9-12.




Отзыв пользователя

Нет отзывов для отображения.