И. А. Чуев
ПОБЕДУ ЗАВОЕВАЛИ В БОРЬБЕ
В революционное движение я вступил студентом Харьковского университета в 1913 году. Этот и предшествующие годы были временем большевистских газет «Звезда» и «Правда», которые регулярно читал, и уже в студенческой социал-демократической организации стал убежденным большевиком. В феврале 1915-го я был арестован, и Киевский военный суд приговорил меня к полутора годам тюрьмы. Отбыв этот срок, вышел из Харьковской тюрьмы и как военнообязанный был призван в армию, стал рядовым 58-го пехотного полка, расквартированного в Воронеже.
Итак, я солдат 4-й роты 58-го полка. Обстановка в роте, полку и гарнизоне была ужасная. Процветали мордобой, издевательства над «нижними чинами»: гусиный шаг, стояние под винтовкой с двухпудовым грузом, причем ступни ног на полу обводились мелом, чтобы солдат в течение положенных двух часов не мог двинуться с места.
Февральскую революцию я встретил в Воронеже. Губернские власти пытались скрыть известие о ней. Они конфисковали газеты. Но как-то вечером солдат из нашей роты, вернувшийся из отпуска, рассказал мне, что в поезде с ним ехали солдаты из Петрограда. Они говорили, что произошла революция, царское правительство свергнуто и царь Николай отрекся от престола.
Едва дождавшись утра, я и несколько моих товарищей-солдат отправились в город. На главной улице, тогда именовавшейся Дворянской (ныне проспект Ленина), нам сообщили о большом скоплении солдат в зале кино «Ампир». Мы тоже устремились туда. Оказалось, рабочие железнодорожных мастерских 3 марта отогнали полицейских, охранявших почтовый поезд из Москвы, и раздали газеты продавцам. Газеты были быстро раскуплены, на улицах и/93/ площадях города стихийно возникли митинги и манифестации. В кино «Ампир» шел неорганизованный митинг, без президиума и без председателя. Я взял слово. Точно не помню всего, что говорил, но в заключение призвал всех солдат после окончания митинга вернуться в свои части и создавать там ротные солдатские комитеты.
Ко мне подошел член городской думы меньшевик Басов и спросил, какие настроения у солдат нашего 58-го полка. Я ответил, что против революции они не пойдут. Неизвестно было лишь о положении в 59-м пехотном полку, расположенном за городом в Чижевских казармах. Для выяснения его здесь же, в «Ампире», из числа солдат 58-го полка была избрана делегация. В ее состав вошел и я.
На извозчике отправились в Чижевские казармы. Принял нас командир полка полковник Языков, впоследствии руководивший контрреволюционным сопротивлением в дни Октябрьской революции и убитый восставшими солдатами его же полка, к тому времени переформированного в 5-й пулеметный полк. Языков заявил, что в казармы не допустит, а если мы попытаемся проникнуть в них самовольно, прикажет немедленно нас арестовать.
На наш вопрос, каково отношение солдат к революции в Петрограде, полковник ответил, что созывается собрание офицеров; от его решения и будет зависеть позиция полка. На собрании офицеров Языков также не разрешил нам присутствовать.
Когда мы проходили через канцелярию полка, где уже собралось человек 50 офицеров, нам вслед неслись выкрики: «Арестовать их!», «Расстрелять!»
По возвращении в город я узнал, что в помещении кафе «Чашка чая» на Дворянской улице состоится собрание представителей рабочих, выбранных от заводов. Я пошел туда. Попросил слово и приветствовал присутствующих от имени революционных солдат 58-го полка. Я заверил их, что наш полк из их числа пошлет делегатов в Совет.
Молодой человек в гимназической форме, представившись Василием Дьяковым, сказал, что он большевик, и спросил, социал-демократ ли я. На мой утвердительный ответ сообщил, что в помещении школы по Острогожской улице (директором школы был большевик М. А. Белорусец, отец члена подпольной ученической организации Дмитрия Белорусца) назначено организационное собра/94/ние воронежских социал-демократов. Я, конечно, обещал быть.
.Через два-три дня после митинга в «Ампире» состоялось собрание солдат нашей 4-й роты. Предстояло избрать делегатов в Совет рабочих и солдатских депутатов и солдатский ротный комитет.
Наша рота, в которой было около 700 человек, скандировала: «Чуева, Чуева!» Я был избран в Совет рабочих и солдатских депутатов Воронежа.
* * *
В Воронеже к моменту Февральской буржуазно-демократической революции находились два запасных пехотных полка — 58-й и 59-й, две дружины ополченцев, пулеметная команда, дисциплинарный батальон и штаб 8-й пехотной бригады. Вся эта солдатская масса быстро включилась в активную политическую жизнь и стала на сторону революции. К ней примыкала незначительная часть офицерства! Огромная роль солдат в происходящих событиях требовала организации их, и она сложилась в виде ротных и полковых солдатских комитетов. На собрании ротных комитетов я был введен в полковой комитет, который избрал меня заместителем председателя комитета 58-го пехотного полка.
Офицерство гарнизона Воронежа предприняло довольно искусный маневр. Был создан гарнизонный совет. В отличие от ротных и полковых комитетов, где в выборах участвовали одни солдаты, в выборах гарнизонного совета участвовали и офицеры. Им удалось захватить руководство, председателем совета стал прапорщик Калинин, формально беспартийный, фактически же гнувший кадетскую линию.
Гарнизонный совет хотел противопоставить себя Совету солдатских депутатов. По инициативе большевиков Совет рабочих и солдатских депутатов вынес решение о нецелесообразности существования гарнизонного совета и предложил воинским частям отозвать оттуда своих представителей, что и было сделано. Авторитет Совета рабочих и солдатских депутатов был огромен — и гарнизонный совет бесславно закончил на этом свое существование.
Отдельные солдаты вступали в партию большевиков. В июне при городском комитете РСДРП (б) была оформлена военная большевистская организация./95/
* * *
В дореволюционное время в Воронеже работали высланные под надзор полиции большевики — профессиональные революционеры: Н. Н. Кардашев — в продовольственной управе; Н. П. Павлуновский — бухгалтером в союзе земств и городов (с последним я знаком по Харьковской тюрьме, где тот также находился в заключении за участие в революционном движении); А. С. Моисеев, приехавший в Воронеж из Франции, куда эмигрировал после побега из Сибирской ссылки в 1904 году. На заводе «Рихард Поле» работали высланные из Баку за участие в забастовочной борьбе рабочих нефтяных промыслов — М. Д. Степанов, В. Н Губанов, Ф. С. Дорогов, С. С. Комиссаров. Они создали у себя на предприятии нелегальную большевистскую организацию. В городе находились также Д. Л. Бутин — активный участник революции 1905—1907 годов, рабочие-большевики из Прибалтики, эвакуированные в Воронеж в начале империалистической войны,— токарь Ян Абель фрезеровщик Ян Кревс и другие. В Отрожских мастерских (ныне завод имени Тельмана) работали большевики Окс, Гуняев, братья Кондрашевы. Существовала также подпольная ученическая организация, состоявшая из учащихся средних учебных заведений и студентов сельскохозяйственного института.
В начале марта в здании начального училища по Острогожской улице было созвано общее собрание воронежских социал-демократов, как большевиков, так и меньшевиков. Всего собралось около 60 человек — рабочих, интеллигентов. От солдат присутствовали я и меньшевик Тулуевский. На собрании был избран Воронежский городской комитет РСДРП из семи членов. В комитет вошли пять большевиков: Кардашев, Турчанинов, Степанов, Иппо и я, а также два меньшевика. Председателем городского, а потом и губернского комитета партии был избран Н. Н. Кардашев, профессиональный революционер, член партии с 1897 года. Образованный марксист, человек большой воли, беззаветно преданный делу революции, Кардашев был беспощаден к врагам, внимателен и заботлив к товарищам. Под его руководством быстро росла и крепла Воронежская большевистская организация.
Бессменным секретарем горкома, а потом и губкома партии была Зина Прищепчик. Ей было тогда 17 лет, она еще носила гимназическую форму, но, несмотря на моло/96/дость, была превосходным партийным работником. Зина знала всех членов организации в лицо, умела каждому подобрать поручение по склонностям и по силам. Всегда внимательная, отзывчивая, она пользовалась уважением всех без исключения партийцев.
На первом же своем заседании городской комитет РСДРП принял обращение к рабочим Воронежа. В нем были выдвинуты требования контроля за действиями Временного правительства как правительства помещиков и капиталистов, установления демократической республики, введения восьмичасового рабочего дня, конфискации помещичьих, церковных и прочих земель. В этот документ был включен пункт, содержавший приветствие международной социал-демократии.
В обращении не было характеристики войны как империалистической и не выражено отношение к ней, недостаточным было требование только контроля над Временным правительством.
В конце марта состоялось второе общегородское собрание членов РСДРП, на котором присутствовало уже около 150 человек. Была принята резолюция о войне. В ней Воронежская партийная организация присоединялась к воззванию Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов и требовала мира без аннексий и контрибуций, указывала, что война ведется империалистическими правительствами в интересах буржуазии, но делу свободы России угрожает Австро-Германская коалиция. Эта часть резолюции была принята под давлением меньшевиков и являлась неприемлемой для большевистской части нашей организации.
Чтобы иметь возможность лучше ориентироваться в сложной политической обстановке, на собрании было принято решение: послать большевика-рабочего Комиссарова в Петроград в ЦК партии для получения информации.
22 апреля состоялось четвертое общее собрание Воронежской организации, где был заслушан доклад Комиссарова о поездке в Петрограду Он рассказал о совещании петроградских большевиков и об открывающейся в ближайшие дни Всероссийской партийной конференции. Наша организация выразила поддержку петроградским большевикам и избрала Н. Н. Кардашева делегатом на Всероссийскую конференцию РСДРП (б). Мы обсудили также вопрос о выпускаемом Временным правительством «займе свободы», агитировать за который в Воронеж приехал ми/97/нистр земледелия кадет Шингарев, восторженно встреченный меньшевиками и эсерами. Большинством голосов была принята резолюция протеста против «займа свободы».
Вернувшийся из Петрограда Н. Н. Кардашев доложил о работе Всероссийской конференции РСДРП (б) и Апрельских тезисах Ленина. Огромным большинством собрание с энтузиазмом одобрило и приветствовало эти тезисы.
Пришел конец существованию объединенной Воронежской организации РСДРП. Она стала чисто большевистской, и небольшой кучке меньшевиков пришлось выйти из нее. На общем собрании социал-демократов города 3 мая меньшевики огласили заявление о выходе и создании своей отдельной организации. Уход меньшевиков прошел совершенно безболезненно. Их поддержала только небольшая кучка интеллигентов. Меньшевики в Воронеже не имели сколько-нибудь заметного влияния.
На том же собрании была принята резолюция, призывавшая не оказывать никакой поддержки коалиционному Временному правительству, бороться за переход власти в руки Советов, против продолжения империалистической войны. Это была чисто большевистская резолюция.
После разрыва с меньшевиками городская организация большевиков зажила полнокровной жизнью. Широкая агитация в массах, военная подготовка членов партии стали ее повседневной заботой. При горкоме партии оформилась военная организация большевиков. В горком непрерывно поступали запросы на докладчиков (главным образом на боевую в те дни тему «Международное и внутреннее положение страны»). Спрос на большевистских докладчиков был огромный, а их тогда у нас было мало. Особенно много выступать приходилось мне. Я был вначале единственным солдатом-оратором, а в воинские части предпочитали посылать военного, да и на рабочих собраниях докладчика-солдата слушали с большим интересом.
С ростом влияния большевиков росли и наши кадры агитаторов. Приобрели опыт и часто стали выступать депутаты Совета солдаты Грачев и Драгачев. Появились докладчики и из среды рабочих заводов и железнодорожных мастерских.
Нашей большевистской крепостью стал завод «Рихард Поле», а об Отрожских железнодорожных мастерских говорили как о воронежском Кронштадте. Только на заводе Столля еще чувствовалось влияние меньшевиков и эсеров,/98/да в дорожном комитете Юго-Восточной железной дороги в верхушке профсоюзных организаций засели соглашатели.
В комнату городского комитета большевиков с утра до вечера приходили рабочие и солдаты: одни за литературой, за газетами, другие докладывали о различных событиях на заводах и в воинских частях. Информация эта немедленно использовалась и в выступлениях ораторов на митингах, в печати. Начала выходить большевистская газета «Воронежский рабочий»л/В ней самое деятельное участие принимали рабочие фабрик и заводов и железнодорожных мастерских. Они несли туда не только заметки о производственной жизни, но и свои трудовые копейки.
В день печати, 22 апреля, горком РСДРП (б) организовал сбор средств на свою газету. Члены ученической организации (большевики и сочувствующие) и трудящаяся молодежь ходили по городу, по фабрикам и заводам и собирали средства на рабочую, большевистскую печать.
Редактором газеты вначале был Н. Н. Кардашев, потом его сменил В. В. Дьяков — один из организаторов подпольной большевистской организации учащихся в 1916 году. Энергичный, смелый, он был активным членом горкома партии, участвовал во всех делах нашей парторганизации.
Для Воронежской большевистской организации в 1917 году была характерна особая дружба, сплоченность всех ее членов. В ее работе принимали участие целые большевистские семьи. Вот, например, семья Кардашевых. Глава семьи Николай Николаевич — председатель горкома и губкома партии; его жена Анна Алексеевна еще до революции участвовала в нелегальной работе партии. Их дочь Нина, студентка, состояла в партии большевиков с апреля 1917 года.
В семье секретаря горкома и губкома Зины Прищепчик, члена партии с 1916 года, насчитывалось шесть большевиков. Старшая сестра, Лидия Антоновна, народная учительница, член партии с февраля 1917 года, в первые дни после победы Октябрьской революции — помощница комиссара банка в Воронеже, позднее активная участница гражданской войны, в 1918 году работала в Воронежской губчека вместе с Н. П. Павлуновским. Андрей Прищепчик, член партии с февраля 1917 года, был ближайшим соратником Г. К. Петрова, командующего одним из революционных отрядов, сражавшихся с Калединым на Дону, а потом на Украине против немецких захватчиков. В 1918 —/99/1919 годах он — военком бригады в 8-й армии, а в марте 1921 года вместе с делегатами X съезда РКП(6) участвовал в подавлении кронштадтского мятежа и пал смертью героя на льду Финского залива. Марина и Павел Прищеп- чик, не говоря о самом младшем — Пете, в описываемое время были совсем юными. Но Марина после выхода РСДРП (б) из подполья всячески помогала в распространении большевистской литературы, стала одним из организаторов комсомола, в 15-летнем возрасте в январе 1919 года вступила в партию. Петр погиб в Великую Отечественную войну. Павел — участник Великой Отечественной войны, полковник Советской Армии в отставке.
Братья Алексей и Александр Моисеевы, Никита и Федор Павлуновские, братья-близнецы Кондрашевы — все они входили в 1917 году в дружную группу учащихся большевиков, ранее членов подпольной организации. Вместе с рабочими они составляли ядро большевистских агитаторов и организаторов, в дни калединской авантюры в конце 1917 года — начале 1918 года отбивали многочисленные атаки донской казачьей контрреволюции.
* * *
Первое заседание Воронежского Совета рабочих и солдатских депутатов состоялось 4 марта 1917 года. На нем избрали исполнительный комитет во главе с председателем эсером Кобытченко и двумя товарищами председателя. Одно место товарища председателя было предоставлено большевикам. Наша фракция выдвинула на этот пост меня. Другим товарищем председателя был избран эсер. В Совете действовали две секции — рабочая и солдатская. Их заседания проходили довольно регулярно. Во главе рабочей секции стоял эсер И. М. Антипин, во главе солдатской — унтер-офицер эсер М. Ковалевский.
Вначале подавляющее большинство членов Совета составляли социалисты-революционеры. Меньшевики не играли в Совете почти никакой роли. Влияние большевиков, в первый период деятельности Совета незначительное, непрерывно возрастало, авторитет же эсеров постоянно падал.
Надо отметить, что влияние большевиков на рабочие и солдатские массы было неизмеримо большим, чем их представительство в Совете. Это было характерным не только для Воронежа, но и для Петрограда и других го/100/родов нашей страны. Объяснялось такое противоречивое положение не только добросовестным заблуждением масс насчет политического лица мелкобуржуазных партий, но и установленными в первые дни Февральской революции нормами представительства на выборах в Советы. Последнее особенно отрицательно сказывалось на солдатской секции. Дело в том, что в Совет, например, рота, насчитывавшая 700 человек, и какая-нибудь канцелярия, где работало всего 50 служащих, посылали одинаково по одному депутату.
Заседания Воронежского Совета рабочих и солдатских депутатов проходили открыто] Причем в зал бывшего губернаторского дома, рассчитанный на 150—160 человек, обычно набивалось до тысячи рабочих и солдат. Они заполняли весь зал, стояли в коридоре и на лестницах. Выступления большевиков всегда восторженно приветствовались присутствующими, окончание речей сопровождалось громом аплодисментов. Речи же эсеров встречались негодующими репликами и насмешками.
Уже на первом заседании Совета стало очевидным, что 59-й пехотный полк, позиция которого в первые дни революции была неясной, несмотря на противодействие активного контрреволюционера полковника Языкова и части офицерства, целиком стал на сторону революции и своими депутатами в Совет послал революционно настроенных солдат. Из них Грачев и Драгачев скоро вступили в большевистскую партию и в дальнейшем вели большую работу в своем полку. Солдаты ополченской дружины избрали в Совет фельдшера Рындича, вскоре ставшего большевиком. Таким образом, вместе со мной в солдатской секции Совета первого состава было четыре единомышленника.
В рабочей секции особенно активно проявляли себя представители завода «Рихард Поле». Рабочие этого завода избрали в Совет только большевиков — М. Д. Степанова, В. Н. Губанова, Ф. С. Дорогова. Этим товарищам впоследствии суждено было сыграть большую роль в установлении Советской власти в Воронеже и губернии, в защите завоеваний Октября.
В. Н. Губанов был стойким, закаленным большевиком. Ему, члену партии с 1913 года, в то время было под сорок, энергии и задора у него хватало на троих. Он показал себя прекрасным агитатором и организатором. Рабочие с «Рихард Поле» избрали Губанова председателем своего заводского комитета. На этом предприятии влияние боль/101/шевиков было безраздельным. Вспоминается, как в июне 1917 года Губанов пригласил меня и другого большевика, В. Люблина, выступить на заводском митинге. Мы были приятно удивлены, когда наше появление на трибуне было встречено аплодисментами. А ведь в те дни в Совете и городских организациях еще господствовали эсеры. И хотя рабочие всегда слушали выступления большевиков с огромным вниманием, овацией нас встретили впервые. Нужно также отметить большую роль, какую играл Губанов в Воронеже в октябрьские дни 1917 года. Он был членом Воронежского военно-революционного комитета и проявил себя умелым организатором. В 1918 году, когда банды Краснова непосредственно угрожали Воронежу, В. Губанов вместе с Н. Павлуновским стал во главе сформированного губкомом партии отряда, выступил с ним на фронт и нанес чувствительные удары белякам. Оба они геройски погибли 20 октября 1918 года в бою у деревни Таловая.
Столь же авторитетными были и другие два депутата Совета от завода «Рихард Поле»: М. Д. Степанов, член партии с 1912 года, после Февральской революции был председателем большевистской ячейки на этом предприятии, а Федор Дорогов там же —начальником Красной гвардии.
Кроме них в рабочую секцию Совета входили большевики Митрофан Попов от тружеников коммунальных предприятий Воронежа, Иван Кондрашев и А. Окс — от От- рожских железнодорожных мастерских. Даже рабочие завода Столля, на котором сильным было влияние меньшевиков и эсеров, послали своим депутатом в Совет большевика Федора Попова.
Большевистская фракция Воронежского Совета первого состава, вначале немногочисленная, но стойкая, закаленная в классовых боях, с каждыми перевыборами росла численно и укреплялась организационно. К октябрю 1917 года большевики располагали в Совете почти 40 процентами депутатских мест, а вместе с левыми эсерами составляли большинство в Совете.
Правые эсеры и меньшевики своей поддержкой буржуазии довольно скоро дискредитировали себя в глазах рабочих и солдатских масс, и ко времени октябрьских событий их влияние практически свелось к нулю.
Жизнь Совета рабочих и солдатских депутатов в первый месяц после Февральской революции била ключом, но по существу она сводилась лишь к митингам, в которые/102/обычно превращались заседания этого органа власти. Чтобы развивать работу Совета, необходимо было придать ему организационные и административные функции. Временное правительство отнюдь к этому не стремилось. Эсеры и меньшевики в данном вопросе его полностью поддерживали. Неопределенным было и финансовое положение Совета. Члены исполнительного комитета Совета получали зарплату, но на другие расходы — освещение, отопление, содержание огромного «Дома народных организаций» и т. д.— средств не имелось. Все эти расходы покрывались за счет добровольных пожертвований воронежских рабочих.
Исполком Совета обращался во Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (в то время большинство там составляли эсеры и меньшевики) с просьбой взять на государственный бюджет расходы Совета. В этом было решительно отказано. Трудно сказать, как бы обстояло дело дальше, если бы не энергичный заведующий финансовым отделом Совета солдат Хохолев. Он организовывал платные концерты и спектакли, сборы от которых шли на нужды нашего Совета.
* * *
Стихийно, без какого бы то ни было разрешения или постановления, все городские и губернские организации, в том числе революционные и демократические, обосновались в бывшем губернаторском доме, переименованном народной молвой в «Дом народных организаций». Кроме Совета рабочих и солдатских депутатов в нем размещались партийные комитеты большевиков, меньшевиков и эсеров. Здесь же находился и городской исполнительный комитет— буржуазная организация, выполнявшая функции управы. Во главе этого комитета стоял эсер Андреев, а весь его состав — 25—30 человек — был чисто кадетским. Члены его лелеяли мечту противопоставить себя Совету рабочих и солдатских депутатов, но это были всего лишь жалкие потуги. В этом же здании разместился со своими чиновниками и губернский комиссар Временного правительства.
«Дом народных организаций» напоминал огромный муравейник. Во всех больших комнатах и даже коридорах шли беспрерывные заседания. Вначале это были главным образом профсоюзные собрания: рабочие города создава/103/ли свои организации; тут же проводились и партийные собрания.
Любопытные картины можно было наблюдать и по соседству с «Домом». Нередко, как только солнце начинало клониться к закату, на тротуарах и на улице перед «Домом народных организаций» весь вечер (иногда до глубокой ночи) шли беспрерывные митинги — десятки митингов. Огромная толпа в несколько сот человек, разбившись на группы поменьше, спорила и спорила без конца.
Я до предела был занят работой в Совете и за день так уставал, что физически не мог принимать участие в этих бесконечных митингах. Но иногда я подходил к той или другой группе послушать, о чем спорят рабочие, солдаты и просто городские обыватели.
Сразу после Февральской революции в спорах верх одерживали оборонческие нотки. Кумирами толпы были соглашательские ораторы. И было отрадно видеть, что спустя не такой уж длинный срок на этих летучих митингах стали преобладать большевистские мотивы, а к июню оборонцы и соглашатели уже и пикнуть не смели. Совсем их не стало слышно после случая, когда с одного оборонца сняли штатское пальто и под общее гиканье и улюлюканье накинули ему на плечи солдатскую шинель. При этом раздавались возгласы: «Хочешь воевать — на тебе шинель, иди на фронт!» Под общий хохот пальто ему вернули, и этот господин, как побитая собака, поспешил поскорее удалиться...
Память сохранила и такой эпизод. Кронштадтский Совет послал своих представителей в крупные города России для агитации за передачу всей власти Советам. В наш город в конце мая приехал матрос Д. А. Есин, уроженец Новохоперского уезда Воронежской губернии. Матрос был молод: лет двадцати двух — двадцати трех, не более, не бог весть как политически грамотен. Беспартийный, но тяготел к большевикам. Есин пришел к нам в комитет партии. Товарищей он расположил к себе своей какой-то неподдельной революционностью, и его попросили выступить на солдатском собрании. Массы тогда переживали тот переломный момент, когда они еще не полностью изжили оборонческие настроения, но уже начали испытывать разочарование в том пути, по которому их пытались тащить дальше эсеры и меньшевики. Кроме того, сказалась и та популярность, которую снискали своей беспредельной преданностью революции балтийские моряки./104/
В общем, успех выступления Есина у солдат был потрясающий. После этого большевистский комитет уже организовывал специальные митинги, на которых с неизменным успехом выступал кронштадтский матрос.
Эсеры и меньшевики мобилизовали своих лучших ораторов, чтобы дать отпор кронштадтцу, но всюду терпели провал. Многим из них не давали даже закончить речи. Стоило только солдатам услышать прежние оборонческие заклинания, оратора тотчас же негодующими репликами, криками «Долой!» прогоняли с трибуны.
* * *
После расстрела июльской мирной демонстрации в Петрограде контрреволюция при прямом попустительстве эсеров и меньшевиков подняла голову по всей России.
Зашевелились эти силы и в Воронеже. За антивоенную агитацию был арестован член городского Совета солдат-большевик Грачев. Несмотря на требования большевистской фракции освободить Грачева, соглашательское большинство Совета признало арест законным.
Наша опора — 58-й полк по распоряжению военного министра Керенского был отправлен на фронт(1). Вместо него в Воронеж прибыли другие части. Присылали только вполне «благонадежных».
Воронеж стал для контрреволюции важным стратегическим городом, как центр губернии, непосредственно граничащей с Донской областью. Войсковой атаман Донского казачьего войска генерал Каледин собирал на Дону верные ему силы для подавления революции.
В самый канун корниловского мятежа Каледин выезжал в так называемую инспекционную поездку для подготовки казачьих частей к поддержке Корнилова. Но многие казачьи полки объявили о своем нейтралитете. Каледин начал формировать специальные добровольческие части: Быстрая ликвидация корниловского мятежа отодвинула выступление Каледина.
В дни корниловщины перепуганные эсеры из Воронежского Совета обратились к большевикам с предложением о совместных действиях. Была образована «революционная пятерка», в которую вошел и я. От имени «пятерки» я был/105/назначен комиссаром 8-й стрелковой бригады, штаб которой находился в Воронеже. В моем ведении состояли также центральный и железнодорожный телеграф. С помощью последнего нужно было обеспечить связь между Петроградом и Ростовским Советом рабочих и солдатских депутатов, готовившим отпор ожидаемому выступлению Каледина.
5-й пулеметный полк, располагавшийся за городом в Чижевских казармах, находился на стороне большевиков. Полковой комитет возглавлял большевик Н. К. Шалаев. Превосходный организатор и оратор, он пользовался беспредельным авторитетом среди солдат.
После разгрома корниловщины прошли перевыборы Воронежского Совета. От пулеметного полка в Совет рабочих и солдатских депутатов избрали только большевиков. Их же послали в Совет и рабочие Отрожских железнодорожных мастерских. Беспартийные члены Совета все чаще стали голосовать за резолюции, предлагаемые большевиками. Назревал раскол у эсеров. Часть их шла за нами. Делегатом на Всероссийское Демократическое совещание избрали меня, а по возвращении с совещания по моему докладу Совет принял резолюцию, предложенную фракцией большевиков.
После VI съезда партия выдвинула в повестку дня практическую подготовку вооруженного восстания. Следуя решениям РСДРП (б), Воронежская большевистская организация развернула большую работу по военной подготовке и вооружению масс (2).
Наша партийная организация быстро росла и к осени объединяла две тысячи человек. На всех фабриках, заводах, в железнодорожных мастерских были созданы отряды Красной гвардии(3). Велось военное обучение членов партии и сочувствующих им рабочих. Усилилось наше влияние в частях гарнизона.
В начале октября состоялась губернская конференция большевиков. Главное внимание она сосредоточила на вопросах завоевания власти Советами. В состав губкома РСДРП(б) были избраны Н. Н. Кардашев, И. А. Чуев, В. Н. Люблин, А. С. Моисеев, Н. Н. Рабичев, М. И. Лызлов, 3. А. Прищепчик, В. Н. Губанов, Ф. С. Дорогов, Д. Л. Бутин./106/
Настали решающие дни штурма твердынь капитализма. Рабочие воронежских заводов и фабрик, солдаты большинства частей гарнизона были настроены по-боевому, горели желанием претворить в жизнь большевистский лозунг «Вся власть Советам!». Но и враги готовились. Во главе контрреволюционных сил Воронежа стал командир 5-го пулеметного полка полковник Языков. Для подавления революционных выступлений рабочих и солдат он вызвал со станции Лиски эскадрон драгун. Захватившие руководство телеграфом эсеры пытались скрыть от населения весть о падении Временного правительства. В этой сложной обстановке 25 октября губернский комитет большевиков принял решение быть готовыми к восстанию и образовал для руководства им ревком во главе с Н. Н. Кардашевым. В 5-м пулеметном полку также был создан ревком, который возглавил Н. К. Шалаев.
Получив сообщение о победе вооруженного восстания в Петрограде и образовании Советского правительства исполком Совета собрался на экстренное заседание. На нем члены исполкома от партии эсеров пытались дезинформировать собравшихся. Они зачитали воззвание своего ЦК, в котором большевики обвинялись «в нарушении демократии», в аресте Временного правительства и т. д. Депутаты-большевики заявили, что не верят эсерам. Вечером на пленуме Совета большевики потребовали создать военно-революционный комитет для руководства взятием власти в городе и губернии. Это требование поддержали левые эсеры. Но большевистская резолюция была отклонена эсеро-меньшевистским большинством Совета. Большевики покинули заседание, заявив о том, что сохраняют за собой свободу действий.
Натолкнувшись на отказ Совета образовать руководящий орган восстания, большевики создали военно-революционный комитет вместе с левыми эсерами. ВРК возглавил Алексей Моисеев. В состав ВРК вошли большевики Губанов, Врачев и я, от левых эсеров — Муравьев, Григорьев и Пляпис. В распоряжении штаба восстания находились следующие силы: 5-й пулеметный полк, заводские отряды Красной гвардии, воронежская боевая дружина, несшая охрану Совета. На общем собрании 29 октября произошло объединение всех дружин в общегородскую. Начальником ее был избран рабочий железнодорожных мастерских — левый эсер М. А. Чернышев.
В то время ему было около двадцати лет. Но несмотря/107/на свою молодость, благодаря своей энергии и организаторским способностям он пользовался большим авторитетом среди рабочих, и дисциплина в дружине была образцовой. Вскоре после установления Советской власти в Воронеже Чернышев, как и многие члены дружины, вступил в партию большевиков.
27 октября в кинотеатре «Ампир» собрались на свое собрание офицеры гарнизона. Большевики, опасаясь, что они могут занять «Дом народных организаций», вызвали пулеметный взвод для охраны Совета.
Через день полковник Языков созвал в помещении кинотеатра «Ампир» новое собрание офицеров. Явились далеко не все, но все же пришло около двухсот человек, каждый с оружием. После контрреволюционной обработки офицеры во главе с Языковым двинулись к зданию штаба 8-й бригады, где находился эскадрон драгун. Они рассчитывали соединиться с драгунами, чтобы вместе выступить против сил революции.
У большевиков весь день 29 октября прошел в подготовке к вооруженному восстанию. Губком РСДРП(б) провел общегородской митинг рабочих и общегородское собрание боевых дружин. Военная организация большевиков созвала митинг солдат гарнизона, на котором с докладом о событиях в Петрограде выступил председатель ВРК А. С. Моисеев. В принятой резолюции солдаты заявили, что по первому зову они готовы с оружием в руках встать на защиту пролетарской революции.
Когда в военно-революционном комитете узнали о собрании офицеров в кинотеатре «Ампир», стало ясно, что действовать нужно немедленно. В 5-й пулеметный полк отправился Моисеев. Пулеметчики во главе с Шалаевым поступили в распоряжение военно-революционного комитета. Выступила также объединенная боевая дружина. Революционные силы блокировали здание штаба 8-й бригады, где засели солдаты драгунского эскадрона. Драгуны подняли белый флаг и через парламентеров заявили, что драться не будут. Спустя короткое время к штабу подошли офицеры, которых привел из кинотеатра «Ампир» полковник Языков. По его команде офицеры открыли из револьверов огонь по солдатам пулеметного полка.
Те дали ответный залп. В перестрелке были убиты полковник Языков и несколько офицеров, остальные укрылись во дворе штаба. Из окон второго этажа ударила пулеметная очередь. Солдаты-пулеметчики наглухо закрыли все/108/подходы к зданию штаба. Кавалеристы держали нейтралитет. Офицеров, пытавшихся бежать черев соседние дворы, солдаты разоружали.
Рабочие-дружинники, пока продолжалось вооруженное столкновение у здания штаба 8-й бригады, арестовали членов исполкома — правых эсеров и заняли телеграф, телефонную станцию, вокзал, городские учреждения.
Советская власть в Воронеже была установлена. Военно-революционный комитет приступил к организации защиты власти рабочих и крестьян от посягательств контрреволюционных элементов и к налаживанию нормальной жизни в городе и губернии. В первую очередь необходимо было укрепить наши вооруженные силы — Красную боевую дружину. Обстановка требовала, чтобы рабочие заводов и фабрик оставались под ружьем. Ведь Воронежская губерния граничила с русской Вандеей — казачьим Доном. Уже в декабре 1917 года пришлось отражать первый натиск донской контрреволюции, которую возглавлял генерал Каледин.
Заводы и фабрики еще оставались в руках капиталистов, а они отказывались платить зарплату рабочим, участвовавшим в свержении власти буржуазии и в защите революционных завоеваний. Поэтому военно-революционный комитет вынес постановление, согласно которому владельцы предприятий обязывались выплачивать каждому дружиннику из расчета среднемесячного заработка за несение службы в боевых отрядах. Проведение в жизнь этого решения ВРК было возложено на меня.
Захватив нужное количество экземпляров постановления, я на реквизированной комитетом автомашине объехал фабрики и заводы Воронежа. Каждому владельцу или директору я вручил под расписку постановление, предупредив, что за невыполнение они будут отвечать по всей строгости революционных законов. Почти все капиталисты проявили понимание того, что с Советской властью шутить нельзя, и решение ВРК выполнялось аккуратно. Исключение составило управление Юго-Восточной железной дороги. Когда секретарь доложил начальнику дороги о моем приезде, тот передал, что занят и примет меня позже. Отстранив рукой секретаря, я вошел в кабинет и спокойно разъяснил высокопоставленному чиновнику, что заставлять представителя власти ждать не только не вежливо, но и противозаконно, тем более в такое напряженное время. Не слушая объяснений и извинений, я сообщил начальнику до/109/роги о цели своего визита. После этого вопрос и здесь был быстро улажен.
Но у ВРК имелись и другие расходы. По этой причине, а также чтобы не допустить утечки денежных средств в пользу контрреволюции, одним из первых встал вопрос о воронежском отделении Государственного банка. Комиссаром банка военно-революционный комитет назначил Н. П. Павлуновского, знакомого с бухгалтерским делом. Новый комиссар в сопровождении небольшого отряда красногвардейцев занял банк. Воронежская буржуазия подняла в своей газете «Воронежский телеграф» и во всем подпевавшей ей эсеровской газетенке истошный вой о грабителях-большевиках. Он еще более усилился, когда по постановлению ВРК Павлуновский изъял из средств Госбанка 150 тысяч рублей на нужды новой власти.
Вместе с тем военно-революционный комитет понимал, что вопросы финансирования необходимо ввести в законные рамки. В декабре 1917 года меня командировали с этой целью в Петроград. Наркомат финансов, куда я прибыл за деньгами для Воронежа, направил меня в Наркомат внутренних дел. Нарком Г. И. Петровский познакомил меня со своим заместителем М. И. Лацисом, который обещал нашу просьбу удовлетворить и немедленно выделить необходимые кредиты. Когда я вернулся в Воронеж, то обещанные средства там были уже получены.
Поездка в Петроград ознаменовалась для меня памятным событием. Мне довелось присутствовать на заседании Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов, где я имел возможность видеть и слышать вождя пролетарской революции Владимира Ильича Ленина. Обсуждался вопрос об организации Высшего совета народного хозяйства. От имени Совета Народных Комиссаров докладывал Ленин. Он заявил, что ВСНХ должен быть таким же боевым органом для борьбы с капиталистами и помещиками в экономике, как Совнарком в политике...
В Воронеже тоже был организован губернский совет народного хозяйства. Председателем его стал большевик М. Д. Степанов.
* * *
В декабре на места был разослан циркуляр о созыве уездных съездов Советов для выборов делегатов на губернский съезд Советов. Губернский комитет партии командировал в уезды своих уполномоченных, чтобы помочь ме/110/стным товарищам провести эти съезды. Губернский съезд Советов в торжественной обстановке открылся 28 декабря. На нем были представлены большевики, левые эсеры и беспартийные делегаты. Съезд обсудил текущий момент, выбрал делегатов на Всероссийский съезд Советов и избрал Воронежский губернский Совет и его исполнительный комитет. Члены РСДРП(б) располагали в губисполкоме большинством. Значительной была в нем группа левых эсеров, входили в его состав и беспартийные.
Правые эсеры, потерявшие доверие масс, никак не могли смириться с неизбежностью их ухода с политической арены и попытались одновременно с нашим съездом созвать свой в Валуйках. Но эта затея позорно провалилась. На эсеровский съезд явилась лишь небольшая кучка их сторонников, но и они, не успев даже закончить первое заседание, были разогнаны солдатами и рабочими. Таким бесславным был конец этих прислужников эксплуататоров, пытавшихся сохранить свои позиции в Воронежской губернии, некогда считавшейся оплотом эсеров.
После I губернского съезда Советов Воронежский военно-революционный комитет сдал свои полномочия вновь избранному губернскому исполнительному комитету./111/
1. И. А. Чуев как депутат Совета от солдат гарнизона остался в Воронеже.
2. Еще в июне при комитете большевиков была создана гарнизонная военная организация.
3. Они назывались боевыми дружинами.
Да здравствует революция!: воспоминания участников Великого Октября / сост. М.И. Ступаков. — М.: Политиздат, 1980. С. 93-111.