Бабилунга Н.В. Бендерское восстание в контексте возрождения молдавской государственности (на основе записок И.Н. Криворукова) // Приднестровье в 1914-1920-е годы: взгляд через столетие. Тирасполь, 2021. С. 225-239.

Н.В. БАБИЛУНГА,
канд. ист. наук (г. Тирасполь)

БЕНДЕРСКОЕ ВОССТАНИЕ В КОНТЕКСТЕ ВОЗРОЖДЕНИЯ МОЛДАВСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ (НА ОСНОВЕ ЗАПИСОК И.Н. КРИВОРУКОВА)

Аннотация: Статья посвящена характеристике попыток возрождения молдавской государственности периода революции и начального этапа гражданской войны. Особое внимание уделено Бендерскому восстанию как одной из ярких страниц гражданской войны, свидетелем и в какой-то мере участником которого стал видный революционер И.Н. Криворуков.

Ключевые слова: Революционный комитет по спасению Молдавской республики, Бендерское восстание, Сфатул Цэрий, аннексия, Особая бессарабская стрелковая бригада, Бессарабская советская стрелковая дивизия.

Историкам хорошо известно, что румыны два раза ликвидировали молдавскую государственность. Первый раз - в 1859 г., когда присоединили к Мунтении оставшуюся за Прутом часть Молдавского княжества (Запрутскую Молдову) и перенесли столицу государства в Бухарест, а затем вооруженной силой подавили недовольство молдаван этим коварством. Во второй раз - в 1918 г., когда оторвали от России созданную их же агентами Молдавскую Демократическую Республику, лишив ее поначалу автономных прав, а затем превратив в свою колониальную провинцию, опять-таки кровавыми репрессиями подавляя сопротивление населения.

Каждый раз румынам ошибочно казалось, что молдавская государственность уничтожается бесповоротно и окончательно, раз и навсегда. И каждый раз они переоценивали свои возможности и недооценивали стремление жителей края к свободе и независимости. Бендерское восстание 1919 г. стало одной из самых ярких страниц этой жажды свободы, стремления к независимости и счастью.

Эпоха возрождения государственности молдавского народа в советской ее форме началась с победой Советской власти и началом гражданской войны в регионе, связанным с оккупацией его королевской Румынией. Причем, что удивительно, начиналось это возрождение на территориях, которые никогда не входили в состав молдавского средневекового государства, - на левом берегу Днестра. /225/

Приднестровью было назначено судьбой стать землей, на которой молдаване начнут свой путь в будущее в составе могучей державы, достигнут небывалых за всю свою историю высот, познают невиданный духовный взлет и счастье выдающихся побед и одновременно -горечь несправедливостей, массовых трагедий, беззакония.

Первые попытки растормошить в своих интересах молдавское население левобережья Днестра предприняли, как это ни странно, не столько российские революционеры, сколько румынские агенты еще на Военно-молдавском съезде в Кишиневе 21-28 октября 1917 г. Они лелеяли тщетную надежду втянуть в состав Румынского королевства не только Бессарабию, но и Приднестровье. Лидеры прору-мынской Молдавской национальной партии предложили тогда своим сторонникам обсудить вопрос «О молдаванах Приднестровья» и даже предоставить им 10 мест в Государственном совете создаваемой Молдавской Демократической Республики, которую впоследствии сами же и уничтожили по приказу своих хозяев.

Собственно, еще до ввода румынских войск в Бессарабию Сфатул Цэрий проявлял жгучий интерес к возможности вовлечения приднестровских молдаван в свои антиславянские авантюры. В середине декабря 1917 г. Пан Халиппа выступил в Тирасполе на немногочисленном сборище местных приверженцев Молдавской национальной партии, которое они высокопарно назвали «Съездом заднестровских румын». Руководитель Сфатул Цэрий, воодушевленный глобальностью предстоящих задач, разоткровенничался: «Наш народ - народ борцов и завоевателей. Вы идете впереди своего народа на Восток, чтобы захватить земли и покорить народы... Будьте бдительны, так как на вашем пути стоит народ, с которым вам предстоит бороться. Украинцы жадны до земли... Мы являемся хозяевами этой земли более 400 лет» [3, с. 26]. Правда, назвать приднестровских молдаван румынами этот деятель так и не решился.

Более реальным шагом на пути молдавской государственности стало создание в Тирасполе Революционного комитета по спасению Молдавской республики. Это произошло 6 января 1918 г., в самый разгар вторжения румынских оккупационных войск в Бессарабию. Революционеры Тирасполя, деятели Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов пытались помочь бессарабским братьям защитить свою родину от пришельцев. Однако события развивались стремительно: в январе румыны подавили сопротивление революционных частей и захватили Кишинев, а затем и всю Бессарабию до Днестра. А Советская Россия в огне разгоравшейся гражданской /226/ войны не имела сил защитить ее население от захватчиков.

Правда, румыны не исключали и того, что их армия будет с большими потерями изгнана революционными силами из края. Дело в том, что в созданную тогда Одесскую Советскую Республику вступили войска 3-й революционной армии под командованием Михаила Муравьева, левого эсера и, как потом оказалось, политического авантюриста. Но тогда, в первые месяцы 1918 г., он возглавил все вооруженные силы Одесской республики и нанес румынам в Бессарабии ряд ощутимых поражений. По этой причине генерал А. Авереску подписал с Советской Россией соглашение от 5-9 марта 1918 г. о выводе своих войск из Бессарабии в двухмесячный срок и принял обязательство «не предпринимать никаких военных, неприятельских или других действий» против республики Советов [3, с. 34-35]. Верные себе, румыны одновременно подписали с австро-германским блоком мирный договор, по которому немцы признавали Бессарабию частью Румынии. Антанта не возражала. Наступление немцев и австрийцев, захват ими Украины позволили Румынии не выполнять взятых на себя обязательств перед Советской Россией. Впрочем, никаких таких обязательств румыны и не собирались выполнять. Бессарабия стала их колонией, и точка.

Однако в ходе кровопролитных боев гражданской войны Красная армия весной 1919 г. снова подошла к Днестру. В начале апреля в регион прибыли эвакуированные из Бессарабии революционеры, большевики, румынские интернационалисты, сражавшиеся за победу Советской власти. Освобождение края от румынской военщины, казалось, с каждым днем становится все реальнее и ощутимее. 1 мая 1919 г. правительства Советской России и Советской Украины направили королевскому правительству ноту с требованием немедленного вывода оккупационных войск из Бессарабии. Никакого ответа румыны не дали. И тогда заработал процесс подготовки к освобождению края и возрождению молдавской государственности.

Уже 5 мая 1919 г. в Одессе было объявлено о создании Временного рабоче-крестьянского правительства Бессарабии, в состав которого /227/ вошли Бужор, Ал ад жал ов, Ушан, Пала-маренко, Воронский, Граб, Визгирд, Кас-перовский, а затем - Крусер, Старый и др. Председателем этого правительства стал Криворуков [4, с. 18]. Он подписал манифест, который провозгласил создание Бессарабской Советской Социалистической Республики как части РСФСР на правах федерации.

И.Н. Криворуков стал свидетелем и в какой-то мере участником Бендерского восстания. Его наблюдения для нас необычайно ценны и показательны. Однако книга его воспоминаний «На рубеже отторгнутой земли (дни борьбы за Бессарабию)», изданная в Одессе в 1928 г., почти сразу попала под запрет - автор упоминает в ней Л.Д. Троцкого без присущих для его времени уничижительных эпитетов. Впоследствии и сам Криворуков был репрессирован, и его работа оставалась исследователям неизвестной. Лишь в последнее время случайно сохранившийся экземпляр этой брошюры был обнаружен, и мы воспользуемся им для нашего повествования.

Но прежде всего - кто такой сам Криворуков? Молдаванин, кишиневский рабочий, матрос броненосца «Потемкин», профессиональный революционер, узник царских застенков, профсоюзный деятель и член Сфатул Цэрий, руководитель правительства несосто-явшейся Бессарабской ССР, красноармейский комиссар, создатель и народный комиссар Молдавской АССР, член Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, член Всесоюзного общества старых большевиков, жертва незаконных репрессий и террора в сталинские времена [5, с. 312]. Во многих ипостасях мы видим эту историческую личность на ее бурном жизненном пути, и героическом, и трагическом одновременно...

Несомненно одно - И.Н. Криворуков принадлежит к славной когорте борцов за народное счастье в Молдавии. Замечательный сын молдавского народа, он был едва ли не самой яркой фигурой среди рабочих-революционеров нашего края. Его счастливая, но трудная и драматическая судьба вместила в себя напряжение и трагизм целых эпох нашей истории. Долгое время это имя было вычеркнуто /228/ из памяти народа, оклеветано и предано забвению. И теперь, по крупицам восстанавливая его жизнь, мы обнаруживаем самобытный характер революционера, прямой и честный путь в революцию которого являет пример стойкости и несгибаемости духа.

Иван Николаевич Криворуков родился в 1883 г. в бедной молдавской семье кишиневского портного. Окончив церковно-приходскую школу, он поступает в бендерское четырехклассное училище, но с 14 лет вынужден идти работать, чтобы помочь семье после смерти отца [1, с. 53]. Хозяева приметили сметливого юного рабочего и оценили его острый ум и золотые руки - стали платить неплохие деньги. Но не возможность «выбиться в люди» или скопить какую-то сумму, не карьера «рабочего аристократа» привлекала его.

В 1901 г. он знакомится с кишиневскими революционерами, с социал-демократами. Именно в этом году в городе развернула бурную деятельность искровская «Группа объединенного протеста», ею организованы забастовки, состоялись первая в истории края политическая демонстрация и антиправительственный митинг в центре города. Молодой Ваня Криворуков жадно читал подпольные газеты, брошюры, листовки; по заданию революционеров разносил эти издания по мастерским и фабрикам, расклеивал листовки. И в 1902 г. его принимают в ряды РСДРП; тогда же и первое боевое крещение -на тайной сходке рабочих кишиневских пекарен конные полицейские драгуны рассекли ему голову [1, с. 53].

Осенью 1904 г. Криворуков был призван на военную службу во флот. Как человек грамотный, с живым умом, он был направлен шкипером на броненосец «Потемкин» и принимал самое активное участие в революционном движении, стал членом Военной социал-демократической организации Севастополя. Военно-морское начальство списало Криворукова с броненосца на берег как «неблагонадежного» в июне 1905 г., буквально за несколько дней до выхода корабля в свой исторический поход, во время которого вспыхнуло известное всему миру восстание.

Будучи делегатом в Совете Севастополя от 36-го флотского экипажа, членом Военно-революционного Совета севастопольского гарнизона «Матросская централка», И.Н. Криворуков стал одним из деятельных участников восстания 11-15 ноября 1905 г. под руководством лейтенанта П.П. Шмидта. Вместе с двумя товарищами-большевиками он разработал план наступательных действий, распространения восстания по всему региону Черноморского побережья [1, с. 54]. /229/

После подавления восстания Криворуков был арестован. Как и лейтенант Шмидт, как и другие активные участники Севастопольского восстания, он наверняка был бы расстрелян. Однако с группой матросов-повстанцев Криворукову удалось совершить дерзкий побег из плавучей тюрьмы «Саратов».

Перейдя на нелегальное положение, И.Н. Криворуков по поручению Киевского комитета РСДРП занимается транспортировкой литературы, тайно проживает в различных городах страны. Затем он перебирается за границу и работает среди своих товарищей-потемкинцев в румынском порту Тулча. По просьбе Харьковского комитета РСДРП Криворуков возвращается в Россию, чтобы руководить подпольной типографией. Однако полиции удалось выйти на его след, и в начале 1907 г. Криворуков был арестован. Как один из руководителей Севастопольского восстания, он по приговору военно-морского суда получил 17 лет каторги [1, с. 54].

10 лет провел Криворуков в знаменитом Александровском каторжном централе, где рядом с ним томились Ф.Э. Дзержинский, Ф.А. Артем, М.В. Фрунзе, Г.К. Орджоникидзе, другие выдающиеся революционеры той эпохи. В мрачных застенках Криворуков продолжал революционную работу: он не только установил связь с подпольной большевистской организацией, но и направлял за пределы тюрьмы статьи для публикации в революционной печати, в том числе в американской социалистической прессе. Часть из них ныне найдена. Одна из статей («Борьба с “Иванами” в Александровской каторге») напечатана в журнале «Каторга и ссылка» в 1928 г.

Февральская революция открыла двери централа. Криворуков возвращается в Кишинев, где окунается в революционное движение, вносит в борьбу рабочих свой богатый политический и практический опыт. Он был избран секретарем Центрального бюро профсоюзов и активно боролся за победу Советской власти в крае. Руководство Сфатул Цэрий, желая расширить свою социальную опору, вводит революционера в свой круг как борца с царизмом и как молдаванина, назначает его членом этой организации, депутатом от рабочих масс. Это наивное решение пришлось исправлять румынам.

Румынские власти были более прозорливыми и постарались поскорее избавиться от такого беспокойного «депутата». Военные депортировали Криворукова за Днестр. В оккупированной странами Антанты Одессе он возглавил Бессарабское бюро при Одесском областном подпольном комитете партии. Все силы Криворуков отдавал деятельности Комитета освобождения Бессарабии. И вот в апре-/230/-ле 1919 г. бюро ЦК компартии Украины утвердило его как испытанного революционера, большевика на посту председателя Временного рабоче-крестьянского правительства Бессарабии [1, с. 55].

В своем обращении к населению края от 5 мая 1919 г. правительство Бессарабской ССР под председательством Криворукова объявило, что все законы и декреты румынского правительства, как и его агентуры из Сфатул Цэрий, отныне недействительны. Восстанавливается действие советских законов и декретов. После изгнания оккупантов из края будет восстановлено народное хозяйство, а заводы и фабрики, земля, банки, крупные торговые предприятия станут народной собственностью. Будет созван съезд Советов Бессарабии, которому Временное рабоче-крестьянское правительство передаст всю полноту власти. Жители всех национальностей, населяющих край, объявляются равными в правах. Для их защиты будет сформирована Красная армия республики. Временным местом пребывания правительства Бессарабской ССР назначался город Тирасполь [3, с. 44].

Поезд, в вагончиках которого работало правительство Бессарабской ССР, прибыл в Тирасполь. В ожидании скорого освобождения края от румынских захватчиков Криворуков и другие члены правительства торопились как можно скорее подготовить проведение мероприятий по кардинальным политическим, социальным, хозяйственным и культурным преобразованиям родной земли в недалеком будущем. Особое внимание уделялось подготовке к решению самого главного для местных жителей вопроса революции - аграрной реформе. Отдел земледелия при наделении крестьян бесплатной землей планировал максимально учитывать интересы не только бедняцких хозяйств, но и середняцких.

Здесь, на левом берегу Днестра и в районе Одессы, формировались воинские подразделения, которым предстояло помочь народу захваченного края изгнать оккупантов. При участии И.Н. Криворукова из бессарабцев-добровольцев создаются боевые части Красной армии. В этот период формируется Особая бессарабская стрелковая бригада, Бессарабская советская стрелковая дивизия и многие военные подразделения, основной костяк которых составили молдаване, украинцы, русские, болгары, евреи и представители других национальностей Бессарабии и Приднестровья. Все они затем вольются в знаменитую 45-ю стрелковую дивизию под командованием уроженца Кишинева И.Э. Якира [1, с. 55]. Не понаслышке знакомый с организацией подпольного движения, Криворуков держит в центре /231/ внимания создание в оккупированном крае ревкомов и повстанческих отрядов.

Конечно, не была забыта и пропаганда, или, как сейчас говорят, информационное обеспечение операции по изгнанию оккупантов с молдавской земли. Криворуков организует издание газет «Бессарабская правда» и «Красная Бессарабия». Здесь же печатаются и перевозятся через Днестр листовки на молдавском и русском языках. Не забывали даже оккупантов: листовки на румынском и французском языках, с объяснением вражеским солдатам сущности происходящих событий, печатались в Тирасполе и распространялись в Бессарабии. В результате французские войска, расположенные в крае, были настолько взбудоражены несправедливостью своей миссии, что правительство Франции, боясь дальнейшего их революционного «разложения», сочло за благо отдать приказ о выводе из Бессарабии всех своих воинских частей [2, с. 33-35]. Революционные волнения начинались и в румынских подразделениях.

Обращение «К народам мира» о создании советской государственности в крае И.Н. Криворуков даже посылает в Западную Европу своему коллеге по Сфатул Цэрий, председателю его крестьянской фракции В.В. Цыганко. Как считал председатель правительства Бессарабской ССР, тексты Манифеста и Обращения крайне необходимы, чтобы «ознакомить с этими документами западноевропейский пролетариат».

Не пройдет и десяти лет, как И.Н. Криворуков опишет этот период в упомянутой брошюре «На рубеже отторгнутой земли...»: «Все организованные как в Одессе, так и в Тирасполе части были сведены в полковые единицы и мною лично переданы в распоряжение 3-й армии, которой командовал тогда т. Худяков. В Одессе это была единственная военная вооруженная сила, которая состояла исключительно из уроженцев Бессарабии... Первейшей очередной задачей бессарабского правительства стала организация похода на Бессарабию и учреждение на ее территории рабоче-крестьянской власти... Приднестровская территория, таким образом, еще тогда стала зародышем будущей АМССР» [4, с. 16-17]. /232/

Криворуков обращается к председателю Реввоенсовета РСФСР Л.Д. Троцкому с просьбой о прикомандировании к правительству Бессарабской ССР для успешного освобождения края И.Э. Якира, И.И. Гарькавого, Ф.Я. Левинзона н других уроженцев Бессарабии, советских командиров и организаторов Красной армии. Как вспоминал он впоследствии, «т. Троцкий на мою телеграмму ответил, что он отдал приказ об откомандировании просимых работников, сообщив, что, кроме них, все бессарабцы готовы прибыть на борьбу с румынскими захватчиками по первому зову своего правительства» [4, с. 34].

Однако отсутствие политического и военного опыта у зарождающейся Красной армии, партизанщина и анархистские настроения иногда не позволяли осуществить задуманное дело достаточно споро и успешно, обрекая его на поражение. Собранные в районе Тирасполя советские войска воодушевляли жителей оккупированных территорий; их освободительного похода ждали со дня на день. Когда красные части (полторы сотни сабель) в районе с. Чобручи 27 мая 1919 г. по собственной инициативе перешли Днестр и направились в сторону г. Бендеры, это было воспринято местными жителями как начало долгожданного освобождения. Вспыхнуло восстание, до конца и основательно не продуманное, не подготовленное.

Более неудачного момента для начала военного разгрома румынских оккупантов трудно себе было и представить. Дело в том, что командующий 6-й украинской стрелковой дивизией авантюрист Николай Григорьев (бывший штабс-капитан царской армии, служивший затем Скоропадскому на Украине, потом - петлюровцам и перешедший на сторону красных) 7 мая 1919 г. внезапно отказался выполнять приказ вести свою дивизию из Елизаветграда на Днестр для освобождения Бессарабии. Он поднял мятеж, объявил себя гетманом Украины и стал заниматься мародерством, грабежами и погромами. Бессарабские силы лишились мощной поддержки в 20 тыс. красноармейцев, свыше 50 орудий, 700 пу-/233/-леметов, 6 бронепоездов. А через 10 дней после измены Григорьева белая армия А.И. Деникина двинулась вглубь Украины, пытаясь захватить Донбасс.

Без Донбасса Советам было просто не выжить. И планы в отношении Бессарабии срочно изменились. Но деятели рабоче-крестьянского правительства Криворукова этого не поняли. Они были уверены в неизбежном успехе своей операции. Как говорил сам Криворуков, «огромный энтузиазм рабоче-крестьянских масс, буквально рвущихся в бой с румынскими угнетателями, давал руководителям полное основание рассчитывать на верный успех этого наступления» [4. с. 17]. И эта простодушная самонадеянность тем более необъяснима, что на глазах Криворукова командир красного отряда в 300 сабель и 400 штыков Попов, бывший царский офицер, узнав о мятеже Григорьева, объявил себя «главковерхом» и увел свои части из Тирасполя на подмогу мятежникам. То же самое сделал и командир красных партизан Кожемяченко, ушедший к Григорьеву с кавалерийским отрядом в 150 сабель.

Ушел к мятежникам со своим бронепоездом и некий красный командир Живодеров, которого Криворуков характеризует достаточно сочно: «За все время пребывания Живодерова на так называемом Тираспольском фронте он никогда трезвым не был. Характерна и такая вот деталь. В составе поезда Живодерова были несколько цистерн со спиртом; к ним то и дело прикладывалась вся команда поезда; поэтому становилось понятным, почему в районе «действий» Живодерова совершались возмутительнейшие преступления, которые в корень дискредитировали Советскую власть. Сам Живодеров жил в салон-вагоне, буквально утопая в роскоши. В этом салоне, наряду с ценнейшей картиной Репина, можно было увидеть богатую скульптуру великого мастера; пол салона был устлан дорогими мехами, а на столе красовалась четверть с недопитым спиртом, за столом же спал мертвецки пьяный сам Живодеров...» [4, с. 24].

Трудно представить, что в такой ситуации можно было бы начинать бои с регулярной королевской армией для освобождения края. Да и сам Криворуков, когда вечером накануне выступления один из красных командиров заявил ему, что завтра утром он возьмет Бендеры, задумался не без сомнений. Как писал он сам, «меня взяло раздумье: выполнимо ли в данный момент такое чрезвычайно серьезное выступление? Зная, какая была непростительная халатность в отношении упрочения организационной связи войсковых частей, я усомнился в положительном исходе этих операций. /234/ Приостановить их, однако, было уже поздно, да и не от меня это зависело, ибо военное командование в своих действиях было совершенно самостоятельно» [4, с. 25].

Было ли это признание запоздалым оправданием Криворукова в своем стратегическом просчете, мы не знаем. Но в операции приняли непосредственное участие многие члены его рабоче-крестьянского правительства, сотрудники, охрана правительственного поезда. Да и сам его глава признает: «Мы постановили принять активное участие в этом выступлении. Было решено, что все члены правительства должны, занять боевые посты» [4, с. 26]. Скорее всего, И.Н. Криворуков, обуреваемый желанием скорейшего освобождения родного края от румынских захватчиков, абсолютно твердо поддерживал желание своих подчиненных перейти Днестр для разжигания восстания в Бендерах, но в то же время его терзали сомнения в отношении своевременности, подготовленности и шансов на успех этой акции. Они были низкими.

Когда ранним утром 27 мая отряд кавалеристов двинулся на Бендеры атаковать расположения румынских и французских войск, с левого берега Днестра его поддержал артиллерийский огонь. Бендерские большевики приняли эту авантюру за начало крупномасштабного наступления Красной армии и вывели на улицы рабочие дружины; отряды железнодорожников достали припрятанное оружие; нелегалы стали выходить из подполья. Они приступили к захвату казарм, вокзала, казначейства, и удача им сопутствовала. Французские и румынские солдаты стали сдаваться в плен массами, а некоторые даже с охотой и радостью. Не хватало лодок, чтобы переправлять их на левый берег. Часть перебежчиков вливалась в ряды повстанцев.

Панику и суматоху в рядах захватчиков Криворуков описывает так: «Французское военное командование, убедившись в подлинной трусости румынского командования, допустившего до небывалого в истории позора, когда горсточка людей захватила город и держит его при наличии двух дивизий войск несколько часов в своих руках, когда сдают крепость, казначейство, в котором хранилось свыше 60 миллионов лей, вокзал, когда множество солдат сдается в плен, а вооруженная армия и жандармерия обращаются в бегство, спасая свою шкуру, — узнав обо всем этом, французы, решили устранить румынское командование и взять инициативу в свои руки» [4, с. 30].

Однако оккупанты очень быстро определили, что ни о каком масштабном наступлении Красной армии и речи нет. К Бендерам быстро /235/ были подтянуты воинские резервы с артиллерией, и город стал планомерно обстреливаться артиллерийско-пулеметным огнем. Французы начали обстреливать и Тирасполь, особенно район вокзала, где стоял правительственный поезд. Переправа через Днестр была уничтожена, и партизанам пришлось возвращаться на левый берег вплавь. Более 30 человек погибли, в том числе были убиты трое и пропали без вести четверо сотрудников рабоче-крестьянского правительства.

Румынские военные ворвались в Бендеры и начали кровавую расправу над участниками восстания. Горожан, заподозренных в симпатиях к повстанцам, расстреливали прямо на месте - на улице, во дворе, в саду, в доме, у стен крепости, на кладбище, в больнице. Раненых безжалостно добивали. Убивали и вышедших раньше времени подпольщиков. Большевистское подполье было фактически разгромлено, и оставшихся в живых участников Бендерского восстания ждал суд. На «Процессе 108» 17 человек были приговорены к смертной казни, остальные - к каторге и большим тюремным срокам [5, с. 507].

Так трагически закончилась очередная попытка освободить край от оккупантов. Через несколько месяцев прекратилась и деятельность рабоче-крестьянского правительства Бессарабской ССР, а вместе с ней - и несостоявшаяся попытка возродить молдавскую государственность. Войска Вооруженных сил Юга России под командованием А.И. Деникина в конце мая 1919 г. успешно наступали на Донбасс. А в августе белые взяли и Одессу. Местные красноармейцы оказались отрезанными от основных сил Красной армии. Они составили Южную группу войск под командованием И.Э. Якира и в течение двух недель прошли 400-километровый путь от Днестра до Житомира [2, с. 40]. Тогда же, в конце августа, сложило свои полномочия рабоче-крестьянское правительство несостоявшейся Бессарабской ССР, а Криворуков отступал вместе с другими частями Красной армии в качестве комиссара одной из них. Поезд с архивом, бумагами и финансами советского правительства Бессарабии пустили под откос бандиты на Украине, а глава правительства спасся чудом.

Свою неудачу в Бендерах он оценил как «безумную попытку повести наступление без всякого плана и подготовки». И далее Криворуков продолжал: «Тем не менее нужно отметить, что это редкая в военной истории исключительно храбрая вылазка говорит за то, что ничего нет сильнее воли пролетариата, который даже горсточкой наводит ужас на буржуазное войско, заставляя его трепетать и подчиняться его моральной силе» [4, с. 32]. /236/ Но история на этой неудаче не заканчивалась. Вместе со своим соратником по борьбе за власть Советов в Кишиневе И.Э. Якиром Криворуков прошел по фронтам гражданской войны в качестве военного комиссара 133-й бригады 45-й Бессарабской стрелковой дивизии. Он воевал с белогвардейцами Деникина, вел переговоры с Н.И. Махно, когда анархисты были в союзе с красными против белогвардейцев, и разоружал махновские банды, когда они выступили против красных.

По указанию Реввоенсовета Республики Криворуков предложил Нестору Махно «влиться со своей армией в Красную армию или, заняв самостоятельно боевой участок, вместе с Красной армией повести наступление на Деникина» [4, с. 50]. Ответ батьки, лежавшего в постели с головной болью после ночной пьянки, был в присущем ему стиле: «От Гуляй-Поля до Симферополя вся территория принадлежит Махно, следовательно, он у себя дома и решил поэтому после перенесенных боев отдохнуть. Вливаться в Красную армию не находит нужным, а воевать будет тогда, когда сочтет для себя нужным» [4, с. 50-51]. На этом переговоры и закончились.

Часть анархистов бросила батьку и вошла в состав Красной армии. Однако была и другая часть; по приказу Реввоенсовета красногвардейцы Криворукова и Левинзона стали разоружать элитные отряды махновцев. «Понятно, - вспоминал Криворуков, - что без инцидентов такая операция пройти не могла, но суровые взгляды и железная воля красноармейцев поневоле внушали махновцам почтение к себе, и последние сдавались без особых нажимов. Обоз был огромный, необозримый и состоял исключительно из одних тачанок, запряженных тройкой и четверкой лучших лошадей... Войска, находящиеся на этих тачанках, производили впечатление нашествия Батыя. Прежде всего, это войско являлось отборным, состоящим из вполне испытанных бандитов с большим уголовным прошлым. Они все до одного были одеты в новенькие костюмы, пальто на меху, с меховыми воротниками, на голове каракулевая или меховая шапка. «Воины» важно восседали на перинах, а разноцветные английские - плюшевые или бархатные - одеяла укрывали им ноги. На тачанках рядом с «воинами» возлежали одна, а то и две «возлюбленные», в обнимку со своим «рыцарем» и воспевали махновский гимн: “Эх, яблочко, куды котисся!..”» [4, с. 54].

Картина, по словам Криворукова, была достойна пера художника и создавала неизгладимое, никогда не забываемое впечатление - «это была отборная часть пехоты Махно, которая утопала в ро-/237/-скоши, бриллиантах и золоте, а остальная обманутая масса - голодная, босая, оборванная - плелась пешком позади «гвардии» и сотнями, и тысячами гибла от сыпного тифа по крестьянским дворам или, истекая кровью, умирала без всякой медицинской помощи в борьбе с Деникиным» [4, с. 54-55]. Уже по этим словам, написанным через 10 лет после выхода из Александровского каторжного централа, мы можем судить, что И.Н. Криворуков, будучи министром (народным комиссаром республиканского правительства МАССР), оставался все таким же непримиримым борцом против несправедливого устройства жизни и человеческого существования, оставался защитником угнетенных, униженных, обездоленных.

После окончания гражданской войны вместе с Г.И. Котовским, Я.Я. Антиповым (Павлом Ткаченко), Г.И. Старым, И.И. Бадеевым и другими бессарабцами, участниками гражданской войны, Криворуков становится одним из отцов-основателей первой молдавской государственности на левобережье Днестра, в Приднестровье. Он принимает активное участие в образовании Молдавской АССР, входит в первое правительство автономной республики в качестве ее народного комиссара. Мечта Криворукова о создании молдавской советской государственности осуществилась. Правда, не с первой попытки в 1919 г., а со второй, в 1924 г., и не на территории Бессарабии, которая оставалась под сапогом оккупантов, а в составе Советской Украины на левобережье Днестра.

В последние годы жизни И.Н. Криворуков работал на ответственных постах в Киеве. В 1937 г. он был арестован органами НКВД, пал жертвой абсурдных обвинений в период жестоких репрессий. Впоследствии реабилитирован. Дата смерти И.Н. Криворукова точно пока не установлена. В некоторых источниках указывается 1937 г., время ареста; в некоторых - 1938 г., время суда; есть и другая дата - 1942 г. Дочь Криворукова, Мария Ивановна Бебешко, с которой удалось побеседовать о ее отце в Кишиневе в середине 80-х гг. XX в., поясняла, что наиболее вероятна последняя дата. Уже в послевоенные времена, в период «оттепели», /238/ ее нашел один из репрессированных коллег ее отца, который сидел вместе с ним в лагере. По его словам, во время одного из допросов Криворуков ударил табуреткой по голове своего мучителя и был тут же застрелен. Случилось это в 1942 г. где-то в Сибири.

Так получилось, что в биографии этого замечательного человека есть еще много загадок и белых пятен. Однако представляется, что имя этого нашего земляка, простого рабочего и матроса, мужественного революционера, участника гражданской войны, государственного деятеля и основателя молдавской государственности в Приднестровье должно занять в нашей истории подобающее место. А его работы и воспоминания остаются важным источником по нашей истории, в том числе и по истории героического Бендерского восстания, столетие которого мы отмечаем. Печально лишь, что источники такого рода открываются нам спустя девяносто лет после их написания.

ЛИТЕРАТУРА

1. Борцы за счастье народное. Кишинев, 1987.
2. Иванова З.М. Левобережные районы Молдавии в 1918-1924 гг. (Исторический очерк). Кишинев, 1979.
3. История Приднестровской Молдавской Республики. Т. 2. Ч. 1. Тирасполь, 2001.
4. Криворуков И.Н. На рубеже отторгнутой земли (дни борьбы за Бессарабию). Одесса, 1928.
5. Советская Молдавия. Краткая энциклопедия. Кишинев, 1982. /239/

Приднестровье в 1914-1920-е годы: взгляд через столетие: Сборник докладов научно-практических конференций. Тирасполь, 2021. С.28-45. С. 225-239.