Очиров У.Б. Загадки нумерации кавалерийских дивизий РККА в 1918-1919 гг. // Феномен красной конницы в Гражданской войне. / Под ред. А. В. Посадского. М.: АИРО-ХХ1. 2021. С. 73-95.

   (0 отзывов)

Военкомуезд

Загадки нумерации кавалерийских дивизий РККА в 1918-1919 гг.

У. Б. Очиров (Элиста)


Кому-то может показаться, что вопрос о нумерации соединений Красной армии является сугубо схоластическим или даже техническим. На самом деле, это не так. Несмотря на то, что после окончания Гражданской войны в России минул почти полный век, в ее истории существует огромное количество «белых пятен» или проблем, которые были решены с большими искажениями от реальности. К числу таких «проблемных точек» можно отнести и историю военных формирований РККА первых лет ее существования. Тому много причин, но наиболее существенными, на мой взгляд, являются три из них. Во-первых (и эта проблема в целом характерна для всей истории Гражданской войны), эта тема долгое время излишне политизировалась, причем не только с советской стороны. Борьба на идеологическом фронте продолжалась и после завершения войны, поэтому профессиональные исследователи чаще концентрировались на ее политических аспектах. Не стоит удивляться тому, что история военных формирований РККА (не говоря уже о Белой армии) не входила в число наиболее актуальных направлений исторических исследований. К тому же политизация истории сильно отражалась и на объективности исследований, в результате чего в первую половину века после войны некоторые вожди красной конницы излишне демонизировались, а другие, напротив, - обелялись и восхвалялись. «Большой террор» и Великая Отечественная война серьезно сократили количество компетентных свидетелей исследуемого периода, которые имели непосредственное отношение к истории военных формирований, а сохранившиеся воспоминания могли быть в значительной мере искажены политизацией темы. Во-вторых, на разработанность темы серьезное влияние оказала и плохая доступность архивных /73/ фондов в первые десятилетия после Гражданской войны. Когда же большинство архивных фондов было рассекречено, этот конфликт оказался в «тени» более актуальной темы Великой Отечественной войны, историей которой занималось большее количество исследователей. В-третьих, возможности исследований заметно ограничены и специфическим характером архивных источников: их разрозненностью, большой объемностью и сложностью архивного поиска. Многие фонды частично были утеряны или уничтожены. Документооборот в первые годы после создания РККА только налаживался, да и не всегда малограмотные красные командиры, не получившие в царской России должного образования, могли вести его должным образом. Кроме того, в начальный период войны, когда в армии царили анархия и партизанщина, многие отрядики могли напыщенно именоваться «фронтами», «армиями» и «дивизиями», что также изрядно запутывало исследователей.

Неудивительно, что в историографии истории Гражданской войны до сих пор нет не только полноценного исследования по истории кавалерии, сыгравшей в боевых действиях ключевую роль, но даже отсутствует полный список всех конных соединений Красной армии, включая те, которые планировались к формированию или формировались, но не смогли вступить в бой. Чтобы не быть голословным, приведу пример из наиболее фундаментального труда по истории Гражданской войны, созданного большой группой советских ученых и специалистов под руководством директора Института истории СССР С. С. Хромова, - энциклопедии «Гражданская война и военная интервенция», опубликованной в 1983 г. и переизданной с дополнениями в 1987 г. [1]. В состав авторского коллектива входило без малого четыре сотни специалистов самых разных направлений, включая картографов, музыковедов и философов. Этот труд был, да, пожалуй, и остается по сей день наиболее информативным справочным изданием по истории Гражданской войны с «красной стороны», несмотря на содержащиеся в нем ошибки, неточности и идеологические «перекосы». История кавалерийских соединений РККА приведена в статье «Кавалерия», принадлежащей перу Вадима Андреевича Зайончковского. О кавдивизиях РККА в ней было написано следующее (здесь и далее все цитаты из энциклопедии приводятся по 1-му изданию): «К сер[едине] 1919 [г.] в Кр[асной] Армии насчитывалось 5 кав. дивизий (2-я, 4-я, 6-я, 3-я Туркестанская и 7-я)... С сент[ября] по дек[абръ] 1919 [г.] в Кр[асной] Армии было вновь сформировано 10 кав. дивизий (1-я Кавказская, 1-я Туркестанская, 5-я, 8-я Червонного казачества, 9-я, 10-я, 11-я, 12-я, 13-я, 16-я)... К кон[цу] 1919 [г.] сов[етская] К[авалерия] сравнялась в силах с К[авалерией] противника. По мере изгнания из страны интервентов и белогвардейцев возможности формирования стратегической] К[авалерии] значи-/74/-тельно возросли, что позволило... сформировать 10 кав. дивизий (2-ю Туркестанскую, 5-ю Кубанскую, 9-ю Крымскую, 10-ю Кубанскую, 14-ю, 15-ю, 17-ю, 18-ю, 20-ю и 21-ю)» [2]. Следует заметить, что в этой статье имеется ряд ошибок, некоторые из которых противоречат другим статьям в энциклопедии или даже фактам, приведенной в этой же статье «Кавалерия». Например, в этом перечне отсутствует 1-я Московская кавдивизия, хотя о ней упоминается (пусть и с ошибками) в начале статьи «Кавалерия»: «Первым соединением регулярной К[авалерии] Кр[асной] Армии была Московская] кд (с 28 февр[аля] 1920 [г.] - 1-я кд), сформированная на территории] Моск[овского] В[оенного] О[круга] из солдат-добровольцев 2-й кд старой армии: она участвовала в боях на Вост[очном] фр[онте] с весны 1919 [г.] в составе 4-й А[рмии]» [3]. Ни слова в статье «Кавалерия» нет о создании в июне 1919 г. 9-й кавдивизии, хотя в соответствующей словарной статье сведения о соединении Д. К. Мурзина есть [4]. И, наоборот, 2-я (Орловская) кавдивизия, указанная в числе сформированных к середине 1919 г., в словарной статье «Вторая кавалерийская дивизия» не упомянута вовсе [5]. Кроме того, процитированная статья не учитывала такой фактор, как время присвоения номера. Между тем, 3-я Туркестанская кавдивизия свой номер получила после 7-й, 5-я Туркестанская - после 9-й, 10-я - после 11-й, а 8-я Червонного казачества - после 13-й кавдивизии. Это ясно свидетельствует о наличии пропусков в нумерации соединений, восполненных позже.

Очевидно, что глубокий анализ нумерации кавалерийских дивизий РККА может оказаться одним из путей решения проблемы, который позволит реконструировать полный их список. Ведь в Красной армии существовала единая (в большинстве своем сквозная и сплошная) нумерация дивизий, которая планировалась и внедрялась центральным военным руководством. Наличие «разрывов» в этой нумерации свидетельствует о планах формирования или формировании каких-то дивизий, которые «не дожили» до времени получения номера от центра. Проиллюстрирую свое утверждение примером из истории стрелковых дивизий РККА. К концу 1918 г. Полевой штаб Красной армии титаническими усилиями добился реорганизации орд разномастных отрядов 10-й и 11-й армий в стройную систему дивизий и бригад, соответствующих принятым на тот момент штатам. В 11 -й армии было сформировано 4 стрелковые дивизии, в 12-й армии формировалась еще одна, поэтому за ними закрепили № 32-36. Нумерация стрелковых дивизий 10-й армии должна была начаться с № 37, и 14 марта 1919 г. они получили эти номера официально. Однако в начале 1919 г. 11-я армия оказалась разгромлена, и ее остатков вместе с полками формируемой 12-й армии хватило лишь на формирование костяка трех стрелковых дивизий: 32-й /75/ Ставропольской, 33-й Кубанской, 34-й, номера которым были присвоены в 20-х числах марта 1919 г. Номера 35 и 36 остались вакантными
и были заполнены в апреле и мае 1919 г.

Прежде чем приступить к анализу нумерации, составим список сформированных и пронумерованных кавалерийских дивизий РККА, выстроив их по хронологии. Даты присвоения номеров определены согласно приказам армий или фронтов, которым непосредственно подчинялись указанные соединения, а в случае отсутствия таковых, согласно приказам РВС Республики. Сразу оговорюсь, что в статье рассматриваются только кавдивизии, которые формировались по приказу центрального военного руководства или были «признаны» им, получив от него соответствующий номер. Соединения, «самостийно» созданные на фронтах и «не узаконенные» центральным военным руководством путем присвоения номера в 1918 - 1919 гг., здесь не рассматриваются.

30 июля 1918 г. согласно приказу № 137 военного комиссариата Орловского военного округа началось формирование 2-й (Орловской) кавдивизии (22 ноября вышел повторный приказ № 579 о ее формировании). В путеводителе архивных фондов РГВА утверждается, что она завершила формирование и даже вступила в бой с армией Всевеликого войска Донского в ноябре 1918 г. [6] Таким образом, именно это соединение, малоизвестное даже специалистам, стало первой советской кавдивизией, сформированной согласно приказу центрального руководства. 1 августа 1919 г. она была расформирована [7].

14 марта 1919 г. Особая кавдивизия 10-й армии, сформированная 30 января 1919 г. (приказ № 10 10-й армии) на базе Сводной кавдивизии, которая, в свою очередь, была создана 28 ноября 1918 г. (приказ № 62 10-й армии) из 1-й Донской кавбригады Б.М. Думенко и кавалерии 1-й Стальной дивизии, согласно приказу № 132 стала именоваться 4-й кавдивизией. Это соединение прославилось под руководством С. М. Буденного, О. И. Городовикова, С. К. Тимошенко и стала основой для создания первого в РККА конного корпуса и 1 -й Конной армии.

26 марта 1919 г. кавдивизия 10-й армии, сформированная 18 марта 1919 г. (приказ № 23 10-й армии) на базе 1-й Ставропольской кавдивизии 11-й армии, которая, в свою очередь, была создана еще в октябре 1918 г., согласно приказу № 143 стала именоваться 6-й кавдивизией. В 1919 г. она наряду с 4-й кавдивизией стала основой для создания конного корпуса и 1-й Конной армии. В 1921 - 1924 гг. именовалась Чонгарской красной кавдивизией (без номера) [8].

27 марта 1919 г. в 1-й Украинской советской армии началось формирование 1-й Украинской советской кавдивизии на базе кавбригады А. М. Беленковича. 6 июня 1919 г., после объединения вооруженных сил советских республик, ликвидации Украинского фронта и передачи украинских красных войск в состав РККА, ее расформировали. /76/

3 апреля 1919 г. 1-я Особая кавдивизия (только начавшая формирование на базе остатков конницы 11-й армии и полков 12-й армии) согласно приказу № 88 11-й отдельной армии стала именоваться 7-й кавдивизией. Осенью 1920 г. она вошла в состав 3-го конного корпуса (2-го формирования), а с декабря 1920 г. получила наименование 7-й Самарской (по месту формирования).

10 апреля 1919 г. кавдивизия Туркестанской армии, сформированная 5 марта 1919 г. из отдельных Оренбургских и казачьих кавполков (директива № 313/к Восточного фронта), согласно приказу №01 Туркестанской армии стала именоваться 3-й кавдивизией. Уже через неделю (18 апреля) по приказу РВС Республики № 684 она получила наименование «3-я Туркестанская».

2 мая 1919 г. в составе Литовско-Белорусской армии началось формирование Западной кавдивизии, которая официально номера не имела.

16 июня 1919 г. началось формирование 9-й кавдивизии в составе 12-й армии (2-го формирования) на базе Особой кавбригады Д. К. Мурзина 2-й Украинской Советской дивизии. В боях с петлюровцами она понесла тяжелые потери, и 28 октября 1919 г. ее расформировали. 25 августа 1919 г. кавдивизия Южной группы Восточного фронта, которая начала формирование 11 августа (приказ № 39) в Самаре, согласно приказу №01 Туркестанского фронта стала именоваться 5-й кавдивизией. 4 июня 1920 г. она получила наименование «5-я Туркестанская», но в боях участия так и не приняла. Через месяц, 4 июля 1920 г., ее расформировали. Скорее всего, она так и не завершила своего формирования.

27 сентября 1919 г. в составе Московского военного округа согласно приказу № 1555/311 РВС Республики из трех кавдивизионов и 13-го Оренбургского кавполка (3-й Туркестанской кавдивизии) была сформирована 11-я кавдивизия. В ноябре 1919 г. она вошла в состав 1-й Конной армии.

29 октября 1919 г. кавдивизия 3-й армии, сформированная 2 октября 1919 г. (приказ № 845) из кавполков стрелковых дивизий и казачьей бригады И. Д. Каширина, согласно приказу № 985 стала именоваться 10-й кавдивизией. В июне 1920 г. она вошла в состав 3-го конного корпуса (1-го формирования).

3 ноября 1919 г. 2-я Советская кавдивизия Запасной армии, которая начала формирование 16 сентября 1919 г. (приказ №480/299 РВС Республики), стала именоваться 12-й кавдивизией. В бой это соединение вступило лишь в начале февраля 1920 г.

20 ноября 1919 г. кавдивизия 5-й армии, сформированная 3 июля 1919 г. (приказ № 551) на основе казачьей бригады И. Д. Каширина и /77/ отдельных /1/ частей [9], стала именоваться 13-й кавдивизией. 13 декабря 1920 г., согласно приказу № 2797/559 РВС Республики, она получила наименование «13-я Сибирская».

4 декабря 1919 г. кавдивизия Червонного казачества, сформированная 4 сентября 1919 г. на основе кавбригады Червонного казачества В. М. Примакова и отдельных частей (приказ № 053 14-й армии), согласно приказу № 2062/442 РВС Республики стала именоваться 8-й кавдивизией Червонного казачества. В октябре 1920 г. она стала основой 1-го конного корпуса Червонного казачества.

23 декабря 1919 г. кавдивизия 8-й армии, сформированная 2 ноября 1919 г. (приказ № 584) /2/, согласно приказу № 1961 Южного фронта, стала именоваться 16-й кавдивизией. В июле 1920 г. 16-я кавдивизия вошла в состав 2-й Конной армии [10].

Таким образом, видно, что в конце 1918 г. - 1-й пол. 1919 г. в нумерации кавдивизий от 1 до 9 были пропущены № 1, 5 и 8, а № 3 был добавлен позже. Во 2-й пол. 1919 г. - пропущены № 14 и 15, выбыли № 2, 9 (расформированы ввиду их малой численности), а № 5, 8 и 10 были добавлены позже.

Следует заметить, что к тому времени в РККА существовали еще пять кавдивизий, находившиеся вне общей нумерации. Три из них в начале 1920 г. заполнили имеющиеся лакуны.

Так, 26 февраля 1920 г. Московская кавдивизия, которая начала формирование еще 19 июня 1918 г. (приказ Высшего военного совета № 54) в Московском военном округе, согласно приказу № 62 11-й армии, стала именоваться 1-й кавдивизией. В конце 1920 г. она была обращена на пополнение 12-й кавдивизии.

27 февраля 1920 г. кавдивизия 9-й армии, сформированная 17 ноября 1919 г. (приказ № 421) на базе созданной в сентябре конгруппы 9-й армии, согласно приказу № 177/с Кавказского фронта, стала именоваться 2-й кавдивизией им. М. Ф. Блинова. В 1924 г. она была переименована в 5-ю Ставропольскую кавдивизию им. М. Ф. Блинова и завершила свою службу уже после Великой Отечественной войны как 1-я гв. Ставропольская кавдивизия.

18 марта 1920 г. 1-я Донская советская кавдивизия Е. А. Трифонова, сформированная 11 октября 1919 г., стала именоваться 9-й кавдивизией. В апреле 1920 г. она была включена в состав 1-й Конной армии, а в мае 1920 г. обращена на доукомплектование 11-й кавдивизии. /78/

1. 7 августа, после вывода казачьей бригады И. Д. Каширина по приказу 5-й армии № 695, кавдивизия была свернута в 3-ю кавбригаду, но 24 сентября ее вновь восстановили согласно приказу 5-й армии № 857.
2. Первоначально формировалась как кавдивизия конного корпуса 8-й армии, но 21 ноября 1919 г. согласно приказу 8-й армии № 631 стала формироваться как отдельная.


Две кавдивизии сохранили самостоятельную нумерацию: 1-я Кавказская кавдивизия Г. Д. Гая, начавшая формирование 25 сентября 1919 г. (приказ № 1547/309 РВС Республики), и 1-я Туркестанская кавдивизия, начавшая формирование 14 октября 1919 г. (приказ № 40 Туркестанского фронта) [11].

Как видно, к концу 1919 г. «чехарда» с нумерацией кавдивизий в целом завершилась, и советское командование смогло установить в этом вопросе стройную единую систему (за некоторым исключением). Однако встает вопрос: почему же в сквозной и гипотетически сплошной нумерации кавалерийских дивизий возникли такие разрывы, а некоторые номера присваивались с опозданием? Чтобы ответить на него, необходимо более подробно рассмотреть процесс формирования кавдивизий РККА в 1918 - 1919 гг.

В 1-й пол. 1918 г. руководство вновь созданной Красной армии было сконцентрировано на формировании стрелковых дивизий. Всероссглавштаб, состоявший в основном из бывших офицеров Российской Императорской армии, явно недооценивал значение кавалерии как самостоятельного рода войск под влиянием опыта Первой мировой войны, которая большей частью была позиционной. В апреле 1918 г. был разработан первый штат кавалерийской части - 4-эскадронный полк пехотной дивизии (войсковая конница). Формирование стратегической конницы наркоматом по военным делам не планировалось. Однако первые бои на Юге России, где имелись широкие открытые пространства, предоставлявшие хорошие возможности для маневрирования больших масс конницы, доказали ошибочность этих взглядов.

18 июня 1918 г. управление по организации армии Всероссглавштаба получило сообщение о решении «спешно» начать формирование стратегической конницы РККА: трех отдельных кавдивизий в Московском и Орловском военных округах и Тургайской области.

Согласно разработанному штату, в состав кавалерийской дивизии должны были входить 6 кавалерийских полков, сведенные в 3 бригады «с придачей последним всех необходимых средств огневого боя и технических», конно-артиллерийский дивизион, технический эскадрон, а также авиаотряд и рота «самокатчиков» (при полном отсутствии структур по обслуживанию и ремонту этой довольно сложной техники).

Количество эскадронов в кавполках было сокращено до 4, но количество рядов во взводах увеличилось с 16 до 20. При этом строевой состав постарались максимально освободить от «хозяйственных надобностей», заместив все хозяйственные должности нестроевыми. Кавалеристы вооружались револьверами (командно-начальствующий состав, команды специального назначения, коноводы и состоящие в эскадронах для специальных и хозяйственных нужд) и винтовками драгунского /79/ образца. Повара и хозкоманды вооружения не имели. Шашки при этом рекомендовались приторачивать к седлам, чтобы не мешали при спешивании, что явно свидетельствовало об усилении процессов превращения кавалерии (даже стратегической) в «ездящую пехоту». Однако от пик бывшие офицеры Императорской армии совсем уж отказаться так и не смогли: «Исходя из опыта истекшей кампании, признается необходимым всем полкам стратегической конницы сохранить пики, но лишь по расчету рядовых первой шеренги, так как вооружение ими второй шеренги, осуществленное во многих полках на основании высочайшего повеления от 14 октября 1914 г., явилось лишь обременением частей и людей» [12].

Вместо конно-пулеметной дивизионной команды были введены конно-пулеметные полковые команды (по 4 «максима» в каждой). Также планировалось вооружить каждый эскадрон 4 «ружьями-пулеметами». Если учесть, что производство ручных пулеметов РККА смогла наладить лишь после окончания войны, то реальная огневая мощь стрелкового вооружения кавполка оказалась весьма низкой.

Всего в конном полку должно было быть на вооружении: 322 пики, 1001 шашка, 688 винтовок и 403 револьвера. При этом в эскадронах планировалось иметь по 80 пик, 196 шашек, 172 винтовки и 31 револьверу в каждом. Конно-пулеметную команду планировалось вооружить (помимо 4 «максимов») 93 шашками и 97 револьверами, полковую школу - 11 шашками и 11 револьверами, команду связи - 2 пиками (с ножницами Гулькевича для перерезания телеграфных и телефонных проводов), 65 шашками и 70 револьверами, хозяйственную команду - 14 шашками и 65 револьверами, управление полка - 34 шашками и 37 револьверами. Управление кавдивизии, состоявшее из 85 человек и имевшее 101 лошадь (57 верховых, 18 заводных и 26 обозных), две автомашины, 12 повозок, вооружалось 57 шашками и 82 револьверами.

Конно-артиллерийский дивизион состоял из 4 батарей: трех конных (по 4 - 76,2-мм «скорострельных» орудия обр. 1902 года в каждой) и одной конно-мортирной (4-114-мм английские гаубицы Виккерса обр. 1910 года). Конные батареи могли придаваться бригадам, которые могли действовать отдельно от дивизии. Конно-мортирная батарея была резервом начдива. «Трехдюймовки» хорошо показали себя в Первой мировой и Гражданской войнах, однако идея вооружения стратегической конницы короткоствольными (длиной ствола в 15,6 калибров) гаубицами с экзотическим калибром, к которому снаряды в России не производились, выглядит весьма спорной. Такие гаубицы полезны в позиционной войне, при разрушении вражеских укреплений, но стратегическая конница от таких боев должна уклоняться. Очевидно, что «военспецы», допускавшие применение стратегической конницы побригадно, с приданием бригадам 4-пушечных батарей, совершенно не /80/ понимали, как следует применять стратегическую конницу, и недооценивали значение массирования артиллерийского и пулеметного огня.

Вместо конно-саперной команды в кавдивизии появился технический эскадрон, состоявший из телеграфно-телефонного, подрывного, мотоциклетного и радиотелеграфного отделений. Для разведки и охранения предполагалось использование авиаотряда из 6 самолетов, а также роты «самокатчиков» (258 «самокатов» с двумя «максимами»). Впрочем, учитывая сложности с наличием самолетов и мотоциклов, формирование этих подразделений разрешалось осуществлять во вторую очередь [13], и, забегая вперед, скажем, что ни в одном соединении они так и не были сформированы. Впрочем, даже если бы случилось чудо, и в России нашлось бы нужное количество «самокатов» и самолетов, эти подразделения, при полном отсутствии топливозаправочных и ремонтных структур, быстро стали бы для кавдивизий мертвым грузом.

Проект с привлечением авиации, мотоциклов и радиотелеграфа выглядел весьма инновационно, но был абсолютно схоластичным, совершенно не учитывающим ни проблем технического обслуживания и снабжения, ни вопросов реального применения стратегической конницы. Характерно, что к концу Гражданской войны, когда штаты соединений были уточнены на основе реального боевого опыта, кавдивизия РККА, согласно приказу РВС Республики от 27 февраля 1921 г., помимо кавполков и конно-артиллерийского дивизиона (3 батареи «трехдюймовок»), должна была иметь конно-пулеметный полк (60 «максимов» на тачанках), автобронеотряд, а вместо технического эскадрона - отдельный эскадрон связи и отдельный саперный эскадрон (с двумя взводами подрывными и двумя дорожно-мостовыми взводами), при этом самолеты, «самокаты» и иностранные гаубицы с нестандартными калибрами в штате отсутствовали [14].

Всего по штату 1918 г. в кавдивизии числилось 7 653 человека (в том числе 286 командиров и приравненных к ним лиц), 8 469 лошадей (в том числе 6 954 верховых), 16 орудий (4 - 114-мм гаубицы и 12 - 76-мм орудий), 24 станковых пулемета (без учета «ружей-пулеметов»). 10 июля 1918 г. Военно-законодательный совет при коллегии Наркомата по военным делам утвердил это предложение и штаты [15].

Кавдивизии Московского и Орловского военных округов должны были формироваться окружными военкоматами из воинов-добровольцев бывшей царской армии и позже получили, соответственно, № 1 и 2. Однако ветераны Первой мировой не особо стремились к участию в новой войне, а вновь мобилизованных необходимо было обучать, поэтому процесс формирования этих соединений затянулся.

В советской историографии было распространено мнение о том, что кавдивизия Московского военного округа формировалась из воинов 2-й /81/ кавдивизии Российской Императорской армии. Об этом писалось в энциклопедии «Гражданская война и военная интервенция в СССР», путеводителе по фондам РГВА и т. д. [16]. Однако, как выяснил Я. С. Тинченко, 2-я кавдивизия старой армии была расформирована в марте 1918 г. в районе Старой Руссы и никакого отношения к Московской кавдивизии РККА не имела. На самом деле это соединение создавалось на базе 4-й кавдивизии Императорской армии, которая уже приняла участие в боях против войск А. М. Каледина и Л. Г. Корнилова в начале 1918 г. [17]. Однако из кавалерийских соединений единой нумерации Московская кавдивизия действительно начала формироваться самой первой. Официально № 1 этой кавдивизии был присвоен, как уже говорилось, лишь 28 февраля 1920 г., но на самом деле этот номер она имела изначально, поэтому он никогда не давался другим соединениям. Под № 1 данная кавдивизия упоминалась и в официальных документах главного командования, например, в приказе № 982 РВС Республики от 5 июня 1919 г., по которому все кавдивизии переводились на двухбригадный (4-полковой) состав. В этом приказе Московская кавдивизия имела № 1, а ее кавполки - № 1-4. Очевидно, что позднее присвоение номера явилось следствием «головотяпства» работников Всероссглавштаба, не оформивших вовремя это решение. Быстрее всех закончил укомплектование и обучение 1-й кавполк Я. А. Мелькумова, который в марте 1919 г. убыл на фронт, где использовался в качестве дивизионной конницы. В марте 1920 г. 1-й Московский кавполк вошел в состав 13-й кавбригады, позже переданной на усиление 8-й кавдивизии Червонного казачества. Оставшиеся три полка формировались чуть ли ни целый год и вступили в бой лишь в июне 1919 г. В боях под Уральском, Царицыном, в Азербайджане (большей частью с местными бандами) они ничем особым не отличились, и в конце 1920 г. эти три полка свернули в 35-ю бригаду 12-й кавдивизии [18].

Кавдивизия Орловского военного округа получила № 2. Как уже упоминалось выше, в путеводителе РГВА есть сведения о том, что 2-я Орловская кавдивизия в период с ноября 1918 г. по май 1919 г. в составе Южного фронта участвовала в боевых действиях на Донбассе [19]. Однако, при просмотре документов РВС Республики и Южного фронта этого периода, сведений об участии в боевых действиях 2-й кавдивизии пока найти не удалось, хотя изредка она в документах упоминалась. Например, в докладе Главкома И. И. Вацетиса РВС Республики «о стратегическом положении республики к 1 декабря 1918 г.» в разделе «Новая группировка сил» в п.З сообщалось, что на Южный фронт отправлена «вся кавалерия Орловского округа», но в п.4 было указано, что 2-я кавдивизия включена в состав Резервной армии, предназначенной для использования на Украинском фронте [20]. 20 ноября 1918 г. /82/ Главком направил начальнику курского отряда особого назначения (под таким названием 17 ноября 1918 г. был замаскирован создаваемый Украинский фронт) В. А. Антонову-Овсеенко шифрограмму, согласно которой в его отряд, помимо других частей, входил 4-эскадронный кавполк, который будет собран из частей 2-й Орловской кавдивизии [21]. Антонов-Овсеенко в своей записке В.И. Ленину от 22 ноября подтвердил, что ему предложили взять «2 Орловскую кавалерийскую дивизию (подтолкнув ее формирование)», однако при инспектировании на месте (в Воронеже) выяснилось, что «2 Орловская дивизия почти не начала еще сформировываться - без квартир, без снаряжения» [22]. Почти то же самое он писал Главкому и спустя месяц (28 декабря): «начальник 2 кавалерийской дивизии не мог дать мне кавалерийского полка за несформированием такового» [23].

5 декабря 1918 г. «все кавалерийские части Орловского округа» были переданы 8-й армии [24], но Полевой штаб РККА продолжал числить 2-ю Орловскую кавдивизию в резерве Украинского фронта. Например, в докладе начальника Полевого штаба Ф. В. Костяева Главкому от 4 января 1919 г. о необходимости развертывания Украинского фронта упоминалась кавдивизия, развернутая «в районе Воронеж - Курск, силою до 1 000 сабель» [25]. Однако ни на Украинском фронте, который был вынужден проводить операции на огромных пространствах крохотными силами, ни в группе Кожевникова, которому пришлось штурмовать Донбасс силами партизанских дивизий, 2-я кавдивизия так и не появилась. Как видится, основной причиной оставления 2-й кавдивизии в тылу была незавершенность ее формирования.

Об этом Главком прямо заявил 24 июня в своем докладе РВС Республики по анализу положения дел на Южном фронте по данным на 15 июня. Вацетис указал, что Южный фронт может быть усилен (помимо прочих мер) и путем «ускорения формирования не приведенных еще в боевую готовность частей» - 3-й стрелковой и 2-й кавалерийской дивизий. Однако в том же докладе он констатировал, что эта мера «также не дала пока никаких реальных результатов вследствие недостатка снабжения и личного состава» [26]. С Главкомом явно было согласно и командование Южного фронта. Летом 1919 г. это объединение находилось в очень сложном положении, и было вынуждено бросить в бой все имевшиеся силы, но, несмотря на это, 3-ю стрелковую и 2-ю кавалерийскую дивизии пришлось оставить в резерве. В докладе от 25 июня 1919 г. командующий Южным фронтом В. М. Гиттис сообщил, что «2 кавалерийская дивизия в районе Щигры не имеет лошадей и обоза», а в докладе от 3 июля заявил, что постарается доукомплектовать 2-ю кавдивизию, «в составе каковой в ближайшие дни рассчитываю окончательно закончить сформирование пока одного кавалерийского /83/ полка» [27]. Однако на начало июля в кавдивизии числился всего 531 боец, что для формирования кавполка было явно недостаточно.

Ни в одном документе (хотя, конечно, не могу утверждать, что просмотрел все архивные дела по данной теме) я так и не встретил сведений об участии 2-й кавдивизии в боях, хотя есть упоминания о том, что часть ее личного состава перебежала к белым. Неудивительно, что 4 июля 1919 г. И. И. Вацетис принял решение о передаче ее личного состава на укомплектование 1-й Донской кавдивизии Особого корпуса Ф. К. Миронова. Однако при этом Главком приказал Полевому штабу РВС Республики сохранить на своем учете номер 2-й кавдивизии [28].

Тургайскую конную дивизию, «согласно ходатайству чрезвычайного комиссара Степного края» Алиби (Али-бея) Джангильдина Высший военный совет разрешил формировать из добровольцев-«киргизов» (казахов), «выразивших полную готовность образовать из своей среды отряды социалистической армии». Казахи-кочевники не несли воинской повинности в царской армии, не имели боевого опыта, требовали больше времени для обучения, но являлись прирожденными наездниками, и военное руководство предполагало сэкономить за счет этого часть учебного времени, хотя и не было в этом уверено до конца. «Не предрешая вопроса об успешности этого формирования, Всероссглавштаб считает необходимым отметить, что... таковая явится фактически туземною» [29]. Очевидно, что за ней резервировался № 3, но к ее формированию приступить не удалось, так как Тургайская степь оказалась под контролем оренбургских белоказаков и казахов Алаш-орды.

А. Джангильдин получил для формирования Тургайской кавдивизии многомиллионный груз с деньгами и оружием, который пришлось везти в отрезанный от центральной части страны советский Туркестан по территории, объятой мятежами и бандитизмом. Он приложил для выполнения поставленной задачи титанические усилия, достойные съемок приключенческого фильма. Алиби сумел доставить груз в Астрахань, где принял участие в подавлении очередного мятежа, а затем перевез его через Каспий, контролируемый вражескими судами. Самым тяжелым и опасным был многосоткилометоровый участок пути через мангышлакскую пустыню, но Джангильдин, несмотря на все трудности, доставил ценный груз в советский Туркестан. Однако казахи, находившиеся под контролем Алаш-орды, слабо отзывались на призыв «чрезвычайного комиссара». Формирование кавдивизии не удалось начать даже зимой 1919 г., когда Туркестанская армия на три месяца пробила путь к основным силам РККА [30].

В документах конца 1918 г. - начала 1919 г. есть упоминания еще об одной кавдивизии, которая формировалась по инициативе центрального /84/ военного руководства, однако ни ее номер, ни имя командира, ни процесс формирования нам пока не известны. Инициатором ее создания выступила Высшая военная инспекция под руководством Н. И. Подвойского. В первые месяцы Гражданской войны эта инспекция неоднократно выезжала на особо угрожаемые участки и занималась работой по стабилизации фронта. В конце июля 1918 г. инспекция прибыла на поворинский участок будущего Южного фронта, где активно наступали казачьи отряды армии П. Н. Краснова. Оборону на этом участке несли остатки украинских армий В. И. Киквидзе и Р. Ф. Сиверса, а также казачья бригада Ф. К. Миронова, сил которых было явно не достаточно. Подвойский предпринял массу усилий для латания «дыр» на этом участке фронта, стягивая вновь сформированные полки и отряды со всех близлежащих районов. Кроме того, было принято решение о новых мобилизациях и формировании новых частей. В числе районов, в которых объявили мобилизацию, был и воронежский военкомат, которому предложили сформировать «пехотную бригаду и кавалерийскую дивизию» [31].

Главком и Полевой штаб РККА явно согласились с этой инициативой Подвойского. В мае 1919 г. Полевой штаб, отчитываясь о своей деятельности, указал, что по новому плану развития полевых войск, принятому в ноябре 1918 г., предполагалось формирование 47 стрелковых и 4 кавалерийских (двухбригадного состава) дивизий [32]. Если же мы обратимся к докладам Главкома в РВС Республики по данным на 1 декабря 1918 г. и 23 февраля 1919 г., то увидим, что в них упоминаются 2 формируемые кавдивизии в составе войск внутренних округов [33]. Учитывая, что к формированию 3-й Тургайской кавдивизии так и не приступили, а 2-я Орловская кавдивизия к тому времени числилась в составе (резерве) Украинского и Южного фронтов соответственно, то очевидно, что здесь идет речь о 1-й Московской и еще одной неизвестной кавдивизии. Однако в последующих отчетах Главкома и Полевого штаба это соединение исчезает, и судьба этой кавдивизии для нас пока остается неясной.

Как видно, в 1918 г. центральное военное руководство РККА предприняло усилия по формированию 4 кавдивизий, но успеха не добилось: к комплектованию одной из них даже не приступили, две другие процесс формирования завершить не смогли, и лишь Московская кавдивизия продолжала свое формирование. Тем не менее, нужда в соединениях стратегической конницы у Красной армии была велика, особенно на Юге и Юго-Востоке России, где были большие открытые пространства. Кроме того, на этих территориях проживали казачьи войска, горские и кочевые народы, которые сызмальства были приучены к владению конем и быстро осваивали службу в кавалерии. /85/

Белые армии П. Н. Краснова, А. И. Деникина и А. И. Дутова в значительной степени состояли как раз из казачьих и национальных соединений, которые успешно маневрировали в широких степях и неоднократно наносили серьезные поражения более многочисленной красной пехоте. Неудивительно, что вопрос создания кавдивизий для фронтовых объединений РККА стал насущной необходимостью, имевшей особый приоритет. Местные краснопартизанские вожаки не стали дожидаться, пока тыл пришлет им стратегическую конницу, и сами начали формировать кавдивизии. В результате, первые кавалерийские соединения РККА зародились и вступили в бой на Южном фронте. Уже в сентябре - октябре 1918 г. на Северном Кавказе стали формироваться кавалерийские соединения, именовавшие себя «дивизиями» и «корпусами». Конечно, многие части, созданные стихийно, в значительной степени из местных добровольцев, не соответствовали штатам, разработанным центральным военным руководством. Например, в конце декабря 1918 г. в составе 11-й армии РККА числились: 1-я Ставропольская кавдивизия И. Р. Апанасенко (более 1,8 тыс. сабель), кавкорпус Г. А. Кочергина (более 2,5 тыс. сабель), 1-я Кубанско-Терская кавбригада Мозгового (более 3,5 тыс. сабель) и кавбригада И. А. Кочубея (более 3,5 тыс. сабель) [34], то есть дивизия и корпус были в 3 - 5 раз меньше штатной численности кавдивизии, а бригады - вдвое больше штатной численности кавбригады. Главкому и Полевому штабу РККА пришлось приложить немало усилий, чтобы унифицировать стихийно сложившиеся фронтовые соединения в соответствии с существующими штатами. Не всем командирам это нравилось. Например, кавкорпус Кочергина по плану от 17 декабря планировалось усилить более многочисленной 1-й Кубанско-Терской кавбригадой и свернуть в кавдивизию [35]. Однако Кочергин долго противился понижению в статусе, и лишь прорыв конного корпуса П. Н. Врангеля, приведший к разгрому 11-й армии, прервал эти споры.

В тот период кавалерия 11-й армии была наиболее многочисленной в составе РККА. По подсчетам Н. Д. Карпова, Красная армия Северного Кавказа составляла более четверти всей РККА, а в составе кавалерии числилось более 13 тысяч сабель, что было в полтора раза больше, чем вся кавалерия 8-й, 9-й и 10-й армий Южного фронта, вместе взятых [36]. Однако вся эта кавалерия, хотя и была выделена в отдельные дивизии и даже корпус, не применялась в качестве стратегической конницы. Даже в декабре 1918 г., после реорганизации корпуса и колонн в штатные дивизии, 1-я Ставропольская кавдивизия оперативно подчинялась 4-й Ставропольской стрелковой дивизии, а кавкорпус Г. А. Кочергина оперативно подчинялся 3-й Таманской стрелковой дивизии [37]. Таким образом, кавдивизии стали придатками пехоты и действо-/86/-вали в интересах отдельных участков, а не всего фронта. Фактически командование 11 -й армии отказалось от массированного применения кавалерии на главных участках, что и стало одной из причин ее поражения. А. И. Деникин, напротив, сформировал конный корпус Врангеля, который действовал независимо от трех армейских корпусов и своим прорывом в январе 1919 г. внес решающий вклад в разгром 11-й армии [38].

В ноябре 1918 г. свое соединение стратегической конницы было сформировано и в составе 10-й армии - Сводная кавдивизия, которую составили 1-я Донская кавалерийская бригада Б. М. Думенко и три кавполка Стальной дивизии Д. П. Жлобы. Однако 2-я кавбригада «жлобинцев» не желала служить под руководством «чужих» командиров. Узнав, что «батька Жлоба», ранее отстраненный от командования, получил назначение в Калмыцкую степь для формирования партизанского отряда особого назначения, «жлобинцы» сбежали от Думенко к нему. Благодаря этому Д. П. Жлоба смог быстро сформировать Партизанскую кавбригаду, которая осенью 1919 г. была влита в состав сводно-конного корпуса того же Б. М. Думенко, а летом 1920 г. стала основой для 20-й кавдивизии. После побега «жлобинской» бригады зимой 1919 г. кавдивизию пришлось восстанавливать за счет вливания новых частей: Доно-Ставропольской кавбригады К. Ф. Булаткина, 1-го революционного Царицынского полка, Иловлинского казачьего полка Н. П. Колесова и др. Новое соединение, названное 1-й Особой кавдивизией, оказалось более устойчивым. Кроме того, эта кавдивизия использовалась как стратегическая конница, действуя на наиболее важных участках фронта и даже в рейдах по тылам противника. Ее действия зимой 1919 г. сыграли важную роль в поражении войск П. Н. Краснова под Царицыном [39]. В марте 1919 г. центральное военное руководство «узаконило» это соединение, присвоив ему № 4, хотя решение об этом наверняка было принято намного раньше.

Почти одновременно было принято решение о присвоении номеров и кавдивизиям войск Северного Кавказа. Как уже упоминалось ранее, Ставропольская кавдивизия, усиленная 1-м Элистинским и Заветнинским кавполками Степного участка 10-й армии, получила № 6, а остатки кавалерии 11-й армии, усиленные полками кавдивизии 12-й армии - № 7. Обе кавдивизии были малочисленными, но в дальнейшем они пополнили свой состав. В 6-ю кавдивизию осенью 1919 г. влили Особый железный полк Б. С. Горбачева, 4-й и 5-й Туркестанские кавполки. 7-я кавдивизия была выведена в район Самары и там прошла доукомплектование. Но как распределились бы номера кавдивизий, если бы не разгром 11 -й армии? На мой взгляд, вполне очевидно, что № 6 предназначался 1-й Ставропольской кавдивизии (как это и было в дей-/87/-ствительности), № 7 - будущей дивизии Г. А. Кочергина, а № 8 - формируемой кавдивизии 12-й армии, которая должна была использоваться для «советизации» Закавказья.

Однако встает вопрос: за кем же резервировался № 5? В составе 10-й армии к марту 1919 г. других кавдивизий не было: ни в реальности, ни в планах. Однако если внимательно изучить документы Каспийско-Кавказского фронта, в который входили 11-я и 12-я армии, то здесь мы найдем еще одно соединение - формирующуюся Калмыцкую кавдивизию. Очевидно, что № 5 должен был быть передан этому соединению, «узаконенному» центральным военным руководством и находившемуся, хоть и в тылу, но как раз между районами действий 4-й и 6-й кавдивизий. Еще одним доказательством этого является время «освобождения» данного номера - июль 1919 г., когда от формирования Калмыцкой кавдивизии отказались, а ее части свернули в кавбригаду. До этого времени № 5 не был вакантным и до августа 1919 г. вновь формируемым кавдивизиям не присваивался.

Всех интересующихся историей формирования Калмыцкой кавдивизии отсылаю к своей статье об этом соединении [40], здесь лишь кратко резюмирую его историю.

Калмыцкая кавдивизия «родилась» из инициативы местных органов власти. Осенью 1918 г. только что созданный Центральный Калмыцкий военкомат с санкции РВС Республики успешно провел мобилизацию калмыков 23 - 24 лет в пяти восточных улусах (фактически большинство из них были выходцами из одного Яндыко-Мочажного улуса), что позволило начать формирование 1-го Калмыцкого Образцового Революционного полка. Успех этой мобилизации позволил КалмЦИК поставить на очередном съезде Советов вопрос о призыве еще 6 возрастов. Однако астраханские власти, справедливо подозревавшие КалмЦИК в стремлении отделиться от губернии, реорганизовали Центральный Калмыцкий военкомат в уездный и фактически сорвали мобилизацию. 13 февраля 1919 г. по приказу Каспийско-Кавказского фронта № 150 командиром отдельной Калмыцкой кавбригады при Каспийско-Кавказском краевом комиссариате по военным делам был назначен В. Л. Степанов (бывший командарм-12). Тем временем Калмыцкий исполком, апеллируя к Москве и военным властям, добился отмены этого решения. В марте 1919 г. Центральный Калмыцкий военкомат был восстановлен, что позволило ему призвать еще 4 тысячи калмыков. 20 марта 1919 г., по приказу № 1 11-й отдельной армии, отдельная Калмыцкая кавбригада была развернута в Отдельную Калмыцкую кавдивизию «временно четырехполкового состава» [41]. Формирование национальных частей в интернациональной Красной армии не допускалось, но ввиду острой нужды в прирожденных кавалеристах, для калмыков /88/ решено было сделать исключение, по поводу чего имелось «особое указание тов. Л. Троцкого. Особенности уклада и религии (буддизм) будут постепенно приспосабливаться к требованиям службы» [42].

Калмыки, как и казахи, не служили в царской армии, но являлись прирожденными наездниками, поэтому должны были быстро освоить особенности службы в кавалерии. Следует заметить, что большую часть территорий казачьих войск, горских и кочевых народов к тому времени уже захватили белые, и калмыки были одним из немногих этносов, состоявшим из прирожденных наездников, которые еще оставались под контролем Советской власти. Однако формирование соединения проходило с большими проблемами. Первоначально калмыков, пришедших на службу со своими лошадьми, разместили в неприспособленных помещениях, что в условиях эпидемий и эпизоотий привело к значительному сокращению личного и конского состава. Потребовалось проведение новых призывов. Калмыцкая кавдивизия плохо снабжалась и вооружалась. Не было пушек, пулеметов, шашек, а винтовки имелись разных систем и калибров, к тому же в недостаточном количестве. Например, 1-й Калмыцкий кавполк, укомплектованный лучше других, на 24 апреля 1919 г. имел 343 русские, 100 австрийских, 8 японских винтовок и 98 винчестеров, «являющихся малопригодными для вооружения дивизии и изучению таковых калмыками», 100 пик и ни одного револьвера [43]. Не хватало обуви, обмундирования, продовольствия, медикаментов. Ошибочным оказался и подбор командного состава, в большинстве своем состоявшего из офицеров царской армии самых разных национальностей, включая осетина и татарина, но калмыков среди них не было, если не считать пары командиров эскадронов и нескольких командиров взводов. Политическая агитация фактически не проводилась за отсутствием политработников, владевших калмыцким языком (за исключением одного комиссара полка). Поэтому языковой барьер стал серьезным препятствием для обучения и идеологической обработки калмыцких конников.

Весной 1919 г., из-за повальных грабежей и насилия, осуществленных отступающими частями разгромленной 11-й армии, в Калмыцкой степи стали нарастать антисоветские настроения, отразившиеся и на соединении. 2 июня председатель РВС 11-й армии К. А. Мехоношин расформировал Калмыцкую кавдивизию. Через 3 дня он отменил приказ, но инструкторский состав с большей частью вооружения и имущества уже убыл. Часть вновь мобилизованных команд калмыков, призванных для восполнения убыли личного состава, были распущены. После этого оставшиеся калмыцкие полки были переведены в глубокий тыл. Там они получили командный состав из калмыков и славян, знающих калмыцкий язык. Удалось наладить процесс вооружения, обмундирования /89/ и снабжения. КалмЦИК прислал группу калмыков-политработников, наладивших идеологическую работу, уроки грамоты и выпуск газеты. Все это позволило ускорить обучение калмыцких конников, и уже осенью 1919 г. два калмыцких полка убыли на фронт, в состав сводноконного корпуса Б. М. Думенко [44]. Однако к концу 1919 г. нужда в калмыцких частях отпала, поэтому о восстановлении Калмыцкой кавдивизии речи уже не шло. Вновь мобилизованных калмыков направили на трудовой фронт.

Следующее кавалерийское соединение появилось на Восточном фронте, когда в составе Туркестанской армии была сформирована кавдивизия, составленная из оренбургских кавалерийских полков и полков трудового казачества [45]. В апреле 1919 г. она получила номер, освободившийся после неудачной попытки формирования 3-й Тургайской кавдивизии.

№ 8, резервировавшийся за кавдивизией 12-й армии, в начале марта освободился, но вскоре на Южном фронте родилась новая инициатива по формированию кавалерийского соединения из местных ресурсов, на сей раз - в 9-й армии. Инициатором ее создания стал еще один харизматичный народный лидер - бывший войсковой старшина Ф. К. Миронов, который пользовался большой популярностью среди донских казаков северных округов. Зимой 1919 г. он, командуя 23-й стрелковой (бывшей 1-й Усть-Медведицкой) дивизией, сыграл важную роль в деле пропаганды и разложения полков Северного фронта войск П. Н. Краснова. Тогда часть белоказачьих полков без боя сдалась красным, а часть - разошлась по домам. Однако в середине марта 1919 г. станицы Верхне-Донского округа, недовольные насилиями и расстрелами, осуществлявшимися в рамках политики расказачивания, подняли мятеж, известный как Вешенское восстание. Одной из мер по противодействию восставшим стал проект по формированию казачьей дивизии из вновь мобилизуемых казаков, - как с целью изъятия «горючего материала» из станиц, так и для завоевания доверия донского казачества. 15 марта РВС Республики, а 16 марта Главком И. И. Вацетис отдали приказы о формировании казачьей дивизии под командованием Миронова. Вновь набранные казаки должны были приходить с лошадьми, обмундированием, снаряжением и холодным оружием и получать за это компенсацию [46].

Однако вскоре сторонники политики расказачивания одержали верх, и через две недели Миронов был удален на Западный фронт и назначен помощником командующего Литовско-Белорусской армией, которая состояла из Западной (планировавшейся к укомплектованию из поляков), Литовской, 2-й пограничной, 8-й и 17-й стрелковых дивизий. 31 марта он стал командармом (временно) и продолжил развивать /90/ проект создания казачьей дивизии, добившись принятия решения о направлении мобилизованных донских казаков в свое распоряжение. 2 мая 1919 г. на базе минно-подрывной бригады (единственного маневренного соединения в армии) началось формирование Западной кавдивизии. Командиром нового соединения был назначен П. М. Боревич, который ранее командовал польским коммунистическим кавдивизионом «Победа» и кавполком. В то время соединения союзных республик имели самостоятельную нумерацию или не имели ее вовсе (например, Западная, Литовская, Эстонская стрелковые дивизии), поэтому Западная кавдивизия номера не имела, но была официально взята на учет в Полевом штабе РККА. Однако в большинстве своем личный состав соединения комплектовался не поляками и белорусами, а вновь прибывающими донцами.

Тем временем ситуация на Южном фронте продолжала ухудшаться. Белые армии, объединенные под руководством А. И. Деникина, начали наступление на север и соединились с вешенскими повстанцами, серьезно осложнив положение РККА. Советская власть, нуждавшаяся в донских казаках как в прирожденных конниках, начала организацию Особого корпуса из казаков, мобилизованных в Усть-Медведицком и Хоперском округах. Командиром корпуса был назначен Ф. К. Миронов. Уже с июля мобилизованных донцов стали направлять не на Западный фронт, а в Особый корпус, в составе которого планировалось создать 1-ю Донскую стрелковую, 1-ю и 2-ю Донские кавалерийские дивизии [47]. От формирования Западной кавдивизии отказались и свернули ее в бригаду. 1-й Донской казачий полк, прибыв на фронт, 17 июля 1919 г. перешел к полякам. После этого бригаду расформировали, а оставшихся казаков отправили к Миронову. Можно предположить, что № 8 после выхода приказа Вацетиса был зарезервирован за Донской казачьей дивизией, затем вслед за Мироновым «перекочевал» к Западной кавдивизии, а в июле вернулся к 1-й Донской кавдивизии Особого корпуса. Именно поэтому вновь сформированной кавдивизии Мурзина в июне 1919 г. был присвоен № 9 [48].

Как уже упоминалось выше, на укомплектование Особого корпуса была обращена 2-я (Орловская) кавдивизия, при этом ее номер, согласно приказу Главкома, остался на учете Полевого штаба РВС Республики [49]. Если учесть, что № 5 в августе 1919 г. был присвоен кавдивизии, формируемой в Самаре, то, очевидно, что за 2-й Донской кавдивизией Особого корпуса резервировался № 10. Именно поэтому следующему соединению, сформированному в сентябре 1919 г., был присвоен №11. Миронов начал формирование 1-й Донской казачьей кавдивизии и пехотного полка, но 22 августа поднял мятеж, который к 14 сентября был почти бескровно подавлен. Руководителей мятежа арестовали, а /91/ рядовой состав вернули в ряды РККА. Было очевидно, что проект формирования Особого корпуса провалился, но остатки 1-й Донской кавдивизии, не участвовавшие в мятеже, продолжали существовать. Поскольку № 10 в системе учета РККА освободился, то уже в октябре он был присвоен следующему сформированному соединению - кавдивизии 3-й армии, но № 8 какое-то время оставался в системе учета и лишь в декабре был присвоен кавдивизии Червонного казачества.

Вопрос о том, за кем в декабре 1919 г. резервировались № 14 и 15, пока следует оставить открытым. В этот период в РККА формировались еще две национальные кавдивизии: Башкирская и Немецкая. Нельзя исключать вероятности, что эти номера предназначались указанным соединениям.

Башкирская кавдивизия (вместе с Башкирской стрелковой бригадой) должна была формироваться согласно приказу № 615 РВС Республик от 5 апреля 1919 г. в Саранске из частей Башкирского корпуса, перешедшего на сторону РККА из армии Колчака. Однако из-за грубого обращения и расстрелов башкирского населения 1-й Башкирский кавполк М. Л. Муртазина и несколько подразделений вернулись обратно к белым. Два кавалерийских и два стрелковых полка, формировавшиеся в Саранске, в июле 1919 г., не завершив укомплектования и обучения, были направлены из Саранска на Южный фронт, где понесли тяжелые потери и свернуты в стрелковый полк и кавдивизион [50]. Тем не менее, руководство Башкирии продолжило формирование национальных частей, военкомат Башкирской АССР провел успешные мобилизации башкиров. 24 августа 1919 г. Башкирская кавбригада Муртазина вновь перешла на сторону красных. Поэтому осенью 1919 г. проект по укомплектованию Башкирской кавдивизии выглядел вполне реалистично. Башкирские части начали концентрировать под Петроградом в составе 7-й армии, где была создана отдельная Башгруппа. Однако кавбригада Муртазина осталась на Восточном фронте, а Башгруппа в боях с войсками Юденича понесла тяжелые потери. В мае 1920 г. Башкирская кавдивизия была расформирована [51].

Немецкая кавдивизия должна была формироваться согласно приказу № 33 Юго-Восточного фронта от 10 октября 1919 г. в Марксштадте на базе формируемой трехполковой кавбригады из немцев [52]. Однако и этот проект в конечном итоге завершить не удалось, а на фронт направили только немецкую кавбригаду. Очевидно, что обе кавдивизии были на учете центрального военного руководства в числе формируемых соединений, но никаких доказательств, свидетельствующих о возможном резервировании за ними каких-то номеров, у нас пока нет.

Таким образом, на поставленные вопросы можно дать следующие ответы: /92/

№ 1 был присвоен с задержкой из-за явной ошибки штабных работников, которые с запозданием почти на полтора года оформили присвоение номера, изначально задуманного центральным военным руководством. Ряд номеров планировалось присвоить различным формируемым соединениям, которые по разного рода причинам не завершили (или даже не начали) этот процесс. № 3 предполагалось присвоить Тургайской (казахской) кавдивизии, № 5 - Калмыцкой, № 8 - сначала кавдивизии 12-й армии (1-го формирования), затем казачьей кавдивизии Ф. К. Миронова (в составе разных объединений и под разными названиями), № 10 - 2-й Донской казачьей кавдивизии. Пока остается неясным, за кем резервировались в декабре 1919 г. № 14 и 15. Вместо упраздненных соединений спустя какое-то время стали формироваться новые, которым присваивались «пропущенные» номера, поэтому они появились в нумерации «не в очередь»: 3-я Туркестанская, 5-я Туркестанская (формирование не завершила), 8-я Червонного казачества, 10-я. Точно так же номера расформированных из-за потерь 2-й и 9-й кавдивизий в начале 1920 г. получили кавдивизии М. Ф. Блинова и Е. А. Трифонова соответственно. Следует отметить, что за кавдивизиями, формирование которых планировалось или было одобрено высшим военным руководством, номера резервировались сразу (даже если они еще не были сформированы), в то время как кавдивизии, сформированные по «инициативам с мест», могли не получать номеров по несколько месяцев.

П р и м е ч а н и я
1. Гражданская война и военная интервенция в СССР: энциклопедия гл. ред. С. С. Хромов. М.: Советская энциклопедия, 1983. 703 с.; Гражданская война и военная интервенция в СССР: энциклопедия / гл. ред. С. С. Хромов. Изд. 2-е. М.: Советская энциклопедия, 1987. 720 с.
2. Гражданская война и военная интервенция в СССР: энциклопедия / гл. ред. С. С. Хромов. М.: Советская энциклопедия, 1983. С.242-243.
3. Там же. С.241.
4. Там же. С.173-174.
5. Там же. С. 132.
6. Центральный государственный архив Советской армии (с июня 1992 г. Российский государственный военный архив). В двух томах. Том 2. Путеводитель. Minneapolis, 1993. Режим доступа: URL: http://guides.rusarchives.ru/node/17067.
7. Филипп Миронов (Тихий Дон в 1917-1921 гг.). Документы и материалы. М.: Международный фонд «Демократия», 1997. С.235.
8. Дриг Е. Ф. Войска Семена Михайловича. История организационного строительства стратегической конницы РККА. М.: Фонд «Русские витязи», 2019. С. 14, 46.
9. В боях рожденная. 1918 - 1920. Боевой путь 5 армии: Сб. док. Иркутск: Восточносибирское книжное издательство, 1985. С. 137.
10. Гражданская война и военная интервенция в СССР. М., 1983. С. 119, 172, 173, 186,
411, 444 и др.; Центральный государственный архив Советской армии... Т.2.
 /93/
11. Гражданская война и военная интервенция в СССР. М., 1983. С. 132, 444-446 и др.
12. Российский государственный военный архив (РГВА). Ф.7739. Оп.1. Д.13. Л.9об -10.
13. Там же. Л.5-9об.
14. Гражданская война и военная интервенция в СССР. М., 1983. С. 240.
15. РГВА. Ф.7739. Оп.1. Д.13. Л.5-5об., 8-11, 14.
16. Гражданская война и военная интервенция в СССР. М., 1983. С. 241, 444; Центральный государственный архив Советской армии... Т.2.
17. Тинченко Я. 1-я (Московская) кавалерийская дивизия РККА // Старый Цейхгауз. 2012. №2. Ç.100-103.
18. Там же. С.102-103.
19. Центральный государственный архив Советской армии... Т.2.
20. Директивы главного командования Красной Армии (1917-1920): Сб. док. / Отв. сост. Т. Ф Каряева. М.: Воениздат, 1969. С. 139.
21. РГВА. Ф.6. Оп.4. Д.10. Л. 116.
22. Антонов-Овсеенко В. А. Записки о гражданской войне. Т.З. М.-Л.: Госвоениздат, 1932. С. 25.
23. Там же. С. 62.
24. РГВА. Ф. 6. Оп. 4. Д. 10. Л. 132.
25. Директивы главного командования Красной Армии (1917-1920). С.207.
26. Из истории Гражданской войны в СССР. 1918-1922: Сб. док. и материалов в 3 т. Т. 1. Май 1918 - март 1919. М.: Советская Россия, 1960. С. 395.
27. Директивы командования фронтов Красной Армии (1917-1922): Сб. док. в 4 т. Т. II. Март 1919 г. - апрель 1920 г. / Отв. сост. Т. Ф. Каряева. М.: Воениздат, 1972. С. 264, 269, 278.
28. Филипп Миронов (Тихий Дон в 1917-1921 гг.). Документы и материалы. С. 235-236.
29. РГВА. Ф. 7739. Оп. 1. Д. 13. Л. 11.
30. Гражданская война и военная интервенция в СССР. М., 1983. С. 189.
31. Директивы главного командования Красной Армии (1917 - 1920). С. 482.
32. Из истории Гражданской войны в СССР. 1918 - 1922. Т.1. С.167.
33. Там же. С. 537; РГВА. Ф. 5. Оп. 1. Д. 188. Л. 2.
34. Сухорукое В. T. XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге (1918-1920 гг.).
М.: Воениздат, 1961. С. 168-169.
35. Там же. С.158.
36. Карпов Н. Д. Мятеж главкома Сорокина: правда и вымыслы. М.: НП ИД «Русская панорама», 2006. С.303.
37. Сухорукое В. Т. Указ. соч. С. 158-159, 168.
38. Карпов Н. Д. Указ. соч. С. 365.
39. Карпенко В. В. Тучи идут на ветер. М.: Вече, 2006, 480 с.
40. Очиров У. Б. Калмыцкая кавалерийская дивизия РККА в 1919 г.// Юг России в условиях революционных потрясений, вооруженных конфликтов и социально-политических кризисов (Ростов-н/Д, 5-6 октября 2017 г.). Ростов-н/Д: ЮНЦ РАН, 2017. С. 424-432.
41. РГВА. Ф. 7739. Оп. 1. Д. 7. Л. 1-2.
42. РГВА. Ф. 7739. Оп. 1. Д. 12. Л. 52об.
43. Там же. Л. 47об.-48.
44. Очиров У. Б. Указ. соч. С. 431-432.
45. Бои и будни: (краткий исторический очерк 8-й отд. Туркестанской кавалерийской бригады) / [сост. Л. А. Книжников]. Мерв: Типо-лит. №3 Узполиграфтреста в Самарканде, 1928. С.7; Тинченко Я. Гусарские части Красной армии // Старый Цейхгауз. 2011. №4. С.82-87.
46. Филипп Миронов (Тихий Дон в 1917-1921 гг.). Документы и материалы. С. 166.
 /94/
47. Там же. С.235.
48. Гражданская война и военная интервенция в СССР. М., 1983. С. 173.
49. Филипп Миронов (Тихий Дон в 1917-1921 гг.). Документы и материалы. С.235.
50. Ярмуллин А. Ш. Военная организация Автономной Башкирской Советской республики в 1919-1920 гг. // Проблемы востоковедения. 2017. №2 (76). С.88.
51. Ярмуллин А. Ш. Участие башкирских частей Красной армии в обороне Петрограда в 1919 году // Вестник Академии наук РБ. 2019. Т. 32. № 3. С.51-55.
52. РГВА. Ф. 107. Оп. 1. Д. 109. Л. 49.


Феномен красной конницы в Гражданской войне. / Под ред. А. В. Посадского. - М.: АИРО-ХХ1. 2021. - С. 73-95.




Отзыв пользователя

Нет отзывов для отображения.