Красные донские казаки северных округов Дона
А. В. Венков (Ростов-на-Дону)
Проблема участия в гражданской войне красного казачества не раз поднималась в отечественной историографии. В целом проблема участия казаков в гражданской войне имела довольно политизированный характер, поскольку не вписывалась в господствующие в СССР доктрины о классовой борьбе и противопоставляла большевикам довольно значительную часть трудящегося населения. В последние годы советской власти ряд исследователей завышал количество казаков, вставших на сторону советов. Тенденция эта продолжалась и в постсоветский период. Последним всплеском стал труд Л. И. Футорянского [1], в котором казачьими были объявлены целые дивизии и корпуса Красной армии, а некоторые полки посчитаны дважды и трижды. Бывали случаи, когда казачьими объявляли все конные красногвардейские части на Дону в 1918 году. Г. Л. Воскобойников и Д. К. Прилепский назвали конкретную цифру - 4.935 человек [2]. Однако до сих пор нет конкретного представления о количестве казаков в рядах Красной армии в годы гражданской войны.
Задача данной работы выявить количество и «качество» советских донских казачьих воинских формирований на Севере Дона, т. е. в Хоперском, Усть-Медведицком и Верхне-Донском округах.
Особенностью начального этапа гражданской войны на Дону было то, что большевики использовали распропагандированные ими казачьи полки, а белые эти полки старались расформировать и делали ставку на партизанские отряды из офицеров и учащейся молодежи. Единственным исключением стал 7-й Донской казачий войскового атамана Денисова полк, который воевал против большевиков, затем объявил себя «революционным» и стал гарнизоном Новочеркасска и, наконец, всем составом в апреле 1918 года перешел к белым и получил в Донской армии № 96. /146/
Революционные казачьи полки, выступившие в январе 1918 года против Каледина (27-й и 44-й Донские казачьи), быстро разложились и разошлись по домам. На их основе был создан и в феврале 1918 года дошел до Новочеркасска Северный революционный отряд войскового старшины H. М. Голубова - по 60-80 человек от 27, 28, 44 и Атаманского полков, 1 орудие 12 батареи и 2 орудия 13 батареи [3]. Однако после победы казачьего восстания в апреле - мае 1918 года отряд Голубова оказался в рядах белой Донской армии и получил название «48-й Луганский казачий полк».
Восстание было достаточно массовым, и к лету 1918 года восставшие казаки выставили 106 полков, не считая батарей, отдельных сотен и команд бронепоездов [4]. Сразу же была создана Донская армия, имеющая к середине 1918 года авиацию, бронесилы и флотилию.
На севере Дона особых классовых и сословных противоречий не было, и когда в апреле - мае на Нижнем Дону началось восстание, казаки северных округов колебались, склонялись к нейтралитету. Ушедший в эмиграцию атаман Усть-Медведицкого округа П. Скачков впоследствии писал: «В станицах и хуторах левого берега Дона шли бесконечные споры о том, нужно ли участвовать в борьбе и чью принять сторону... Некоторые хутора выбрасывали белые флаги, заявляя этим свою «нейтральность», другие делились на две группы - «нейтральных» и «восставших», и, наконец, были хутора, делившиеся на резко обособленные три группы: «мироновцев», «кадет» и «нейтральных»...» [5]. В такой ситуации большую роль играл субъективный фактор: кто первый казаков мобилизует - белые или красные.
Но попытки создать местные казачьи формирования не встречали поддержки в верхах военного ведомства большевиков. 22 апреля 1918 года на заседании ВЦИК наркомвоен Троцкий, говоря о комплектовании Красной армии, о казаках сказал так: «Все эти заскорузлые тёмные элементы ненавидят пролетариат и революцию. Мы не могли бы их включить в армию иначе, как путем репрессий. Есть темные элементы эти на Дону, в Оренбурге... было бы безумием группы Каледина и Дутова включать в армию...» [6].
Как писал известный исследователь гражданской войны H. Е. Какурин, «шевеление донских казаков в своём районе не представляло пока непосредственной опасности для революции. Донское казачество в своей массе вовсе не стремилось к походу на Москву, и в нём всё-таки сильны были тенденции к возможно мирному улаживанию спорных вопросов с советской властью» [7].
Тем не менее, борьба за казачество - сначала за удержание его на позициях нейтралитета, а потом и за привлечение его на сторону Советской власти - продолжалась. Во-первых, этим занималось создан-/147/-ное в марте 1918 года и существовавшее до сентября того же года Донское советское правительство, во-вторых, военные структуры Советской власти, в-третьих, советские казачьи структуры, в частности, созданный из революционно настроенных казаков Казачий комитет, а затем Казачий отдел ВЦИК.
Зеленый свет был дан декретом СНК от 1 июня 1918 г., в котором подчеркивалась необходимость «немедленно приступить к формированию казачьих частей Красной Армии, принимая во внимание все бытовые и военные особенности казаков» [8].
Формирование частей и до, и после опубликования декрета параллельно шло по инициативе снизу. И здесь большую роль сыграли казачьи полки, стоявшие ранее гарнизонами в городах Центральной России, в Москве и в Саратове.
Большую ставку большевики делали на возрождение 1-го Донского казачьего полка, который в мирное время стоял в Москве, а весь 1917 год провел в Петрограде, где подвергся мощнейшей агитации.
Во второй половине апреля, как только на Нижнем Дону началось восстание, а большевиками была объявлена мобилизация против германского наступления, в окружной станице Хоперского округа Урюпинской собрались 200 революционно настроенных казаков 1-го Донского полка во главе с Иваном Оленевым, хорунжим станицы Акишевской.
9 мая 1918 года, после того, как стало известно, что германские войска вступили в Ростов, в станице Михайловской станичный Совет вынес резолюцию: «в связи с тем, что Красная армия не соответствует своему назначению, постановили: произвести мобилизацию в ст. Михайловской тех годов, которые укажет Окружной исполнительный комитет. Копия передана священнику 1-го Донского казачьего советского полка отцу Александру Карнаеву на предмет доклада центральной Советской власти о порядке сформирования вновь 1-го Донского казачьего полка» [9].
Сначала в Урюпинской из казаков удалось создать пеший полк во главе с Потаповым Степаном, казаком станицы Петровской [10]. Получив от Донского советского правительства на мобилизацию 1 миллион рублей, отряд Потапова в июне довели до 459 штыков, 38 сабель [11].
Особенностью Хоперского округа было то, что экономически он был тесно связан не столько с Ростовом и Новочеркасском, сколько с городами Воронежской и Саратовской губерний. Казачий отдел ВЦИК отмечал, что «в станице Михайловской Хоперского округа все богатые казаки находились в рядах Красной армии, а беднота на противоположной стороне» [12].
Фактически в это время большевиков поддержало все полковое звено - три полка (1-й, 18-й и 35-й), формировавшиеся в станице Урюпинской. Казаки 35-го Донского полка (возраст от 30 до 34 лет), при-/148/-быв с фронта, поддерживали связь с 18-м Донским полком, вместе свергли старую власть, затем при приближении белых войск объявили призыв добровольцев - «чтоб желающие поступить в отряд явились. Через полмесяца собрались 600 человек, создан отряд Степана Разина», который затем был переименован в 3-й казачий полк [13]. Таким образом, 1-й Донской казачий полк из казаков срочной службы оказался в рядах 14-й стрелковой дивизии красных, а 3-й имени Степана Разина казачий полк из казаков 2-й и 3-й очереди (27-34 лет) - в 16-й стрелковой дивизии (впоследствии имени Киквидзе).
Не менее интересно шел процесс организации красных казачьих полков в Усть-Медведицком округе. Большую роль здесь сыграл местный уроженец, войсковой старшина (подполковник) Ф. К. Миронов, который был назначен большевиками военным комиссаром этого округа.
В начале мая в слободе Михайловке Усть-Медведицкого округа Миронов собрал добровольцев, чтобы противостоять казачьему восстанию, набралось всего 263 человека, из них - 59 казаков из пятнадцати станиц Усть-Медведицкого округа и 4 казака из Хопёрского, остальные - иногородние и крестьяне [14]. За месяц, к 12 июня, Михайловский гарнизон вырос до 1514 человек; казаки были собраны в 1-ю пешую сотню - 107 штыков, в конно-летучий отряд - 40 сабель; кроме того, числилось «мобилизованных казаков на батарее - 21, пленных - 79» [15]; последних Миронов все это время агитировал перейти на сторону красных.
Белым в Усть-Медведицком округе удалось отмобилизовать двенадцать конных и две пешие сотни, но «скомпонованные сотни в большом количестве были составлены из элемента, склонного к ведению войны митингами и делегациями» [16].
Невзирая на сложившуюся расстановку сил, Ф. К. Миронов затушевывал классовую борьбу среди самого казачества и стремился объединить всех казаков в борьбе против помещиков. Это было трудно, так как помещичьей земли на Севере Дона было немного. В письме к военруку Северо-Кавказского военного округа А. Е. Снесареву Миронов объяснял свою позицию так: «Цель моя такова: контрреволюцию задушить местными силами, ибо пришлым элементам, не понимающих бытовых условий казачества, ... этого не сделать» [17].
В июне 1918 года, когда собрался окружной съезд советов, у Миронова под ружьем было 17 рот из местных крестьян и иногородних и 2 казачьи сотни [18].
Съезд «именем братьев, павших в Галиции и Восточной Пруссии», призвал (в который уже раз) казаков к мобилизации. Но призывы не подкреплялись ни деньгами, ни оружием. «Царицынские власти» мо-/149/-билизацию не поддержали, и мобилизуемые заявили, что «большая часть призываемых казаков выступить за свой счёт положительно не может, а потому мобилизацию временно приостанавливаем...» [19].
В конце июня начались летние полевые работы, и настал период «мирной передышки». Атаман Краснов, опасаясь массового дезертирства, отпустил часть белых казаков на полевые работы. Красноармейцы местных формирований, как и мобилизованные белые, стремились на свои поля.
Вновь обрели силу агитация и пропаганда, изредка прерываемые налетами казаков или крестьян, стремящихся прорваться в свою станицу или волость и начать уборочную. «Характерными являются многократные перебежки казаков целыми группами на конях и с оружием от нас к ним и от них опять к нам» [20], сообщали политработники. 9 июля 1918 они доложили, что на Хопре за последнее время среди красных появились 500 перебежчиков из белой Донской армии [21].
13-14 июля Миронов, имея отряд в четыреста штыков с одним орудием, внезапно начал наступление прямо на Усть-Медведицкую. Все белые отряды, не имея представления о силах Миронова и боясь быть отрезанными от Дона, бежали. Левый берег Дона - от устья Хопра до Котлубани - был очищен от белых казаков.
Усть-Медведицкую Миронов не взял и начал отступление с боями. 17 июля на помощь Усть-Медведицкому округу подошли посланные атаманом Красновым войска генерала Фицхелаурова - шесть низовых и донецких полков.
Рейд Миронова на Усть-Медведицкую и подход низовых белоказачьих полков оказали воздействие на население округа. Дезертиры, особенно из бедноты, стали возвращаться в советские отряды. Многие фронтовики, ранее уклонявшиеся от мобилизаций, пошли к Миронову сами, так как мобилизацию начали подошедшие белые. Так, 17 июля шестнадцать офицеров приехали в станицу Кепинскую, где на следующий день назначили сбор, а ночью Михаил Федосеевич Блинов, урядник 3-го Донского полка, собрал 35 своих однополчан и перебил этих офицеров.
18 июля фронтовики во главе с Блиновым пошли искать себе «сотоварищей по духу и идее». В станице Сергиевской к Блинову присоединились тридцать три фронтовика во главе с казаком Ветровым. По пути к Миронову отряд разросся до сотни [22]. Эти казаки и стали костяком возникшей осенью 1918 года знаменитой мироновской красной казачьей конницы. К Миронову они присоединились 21 июля, и советская военная сводка сразу отметила это, увеличив силы примерно в три раза - на Усть-Медведицком направлении на сторону красных перешли триста казаков [23]. /150/
В верхах Красной армии на Дону и Северном Кавказе в это время шли перестановки. Оборону Дона и Северного Кавказа в свои руки взял Чрезвычайный комиссар на Юге России по продовольствию И. В. Сталин, назначенный 19 июля Председателем Военного Совета СКВО.
Узнав о смене власти в СКВО, Миронов сразу же обратился к Сталину с письмом, в котором предсказывал ход военных действий и требовал проведения мобилизации в Красную армию в ближайших губерниях. И в этом же письме сообщил, что на его сторону перешел полк казаков [24]. Возможно, он хотел произвести хорошее впечатление или переломить предубеждение против казаков вообще (а оно было присуще большинству большевистского руководства). Во всяком случае, ни сборник «Боевой путь блиновцев» [25], ни иные документы факт перехода целого полка белых казаков к красным в тот период не подтверждают.
Боевое расписание войск, переформированных в бригаду, показывает, что у Миронова было три пеших сотни казаков и четырнадцать рот из местных крестьян и иногородних [26]:
Эти войска не были стойким контингентом. Вот как описывал войска Миронова один из красных командиров: «Отряды тов. Миронова, казацкого войскового старшины, прекрасного организатора, но часто теряющегося от вечно колеблющихся его полуказацких, полухохлацких частей, митингующих, оглядывающихся то на большевиков, то на Краснова, с кучкой провокаторов в своей среде, ласково напевающих казацкой половине о родственности с кадетскими (казацкими) бандами.
Дивизия пополнялась вновь мобилизованными, неуравновешенными, нестойкими, недовольными мобилизацией... Вера в вождя неустойчивая, раскачиваемая провокаторскими элементами при отсутствии суровой дисциплины и твердой руки» [27]. И позже, когда на базе крестьянско-казачьей бригады Миронова была создана 23-я стрелковая дивизия Красной Армии, политработники характеризовали её так: «23-я дивизия формировалась здесь на Дону из местного элемента самостоятельно и до настоящего момента носит анархо-авантюристический характер, особенно командный состав, и очень важную роль играют родство, кумовство и сватовство...» [28].
В конце августа Миронов был выбит с территории Донской области. Уходил он вверх по речке Медведице. Красных казаков осталась у него одна сотня, «а остальные казаки, не желая отступать в Саратовскую губернию, под натиском белых разбежались по своим хуторам и станицам» [29].
В сентябре и начале октября ситуация на Севере Дона стабилизировалась. Несколько штурмов Царицына белыми были отбиты. Красная армия продемонстрировала свою силу, и казачья беднота хлынула к /151/ Миронову. К сентябрю мироновская конница увеличилась, достигла численности полка и в честь первых организаторов получила наименование «32-й Донской казачий революционный конный полк» [30].
Командный состав был выборным. Выборы состоялись на полковом собрании 27 сентября 1918 г. Командиром полка выбрали Е. Мироничева, бывшего подхорунжего 15-го Донского полка. «Бойцы добровольно записались по сотням, кто в какую хотел» [31]. Командиры сотен тоже были выборными.
Политработники, составлявшие описание боевого пути этого полка в 1930 году по горячим следам, отметили, что штатного политаппарата не было. Отмечалось, что ряд приказов по полку пестрит параграфами об исключении из списков полка «бежавших в кадеты» и о зачислении «перебежчиков от кадет». Тем не менее, к полку «присоединялось все наиболее революционно-стойкое, и отсеивался враждебный и случайный элемент» [32]. Дисциплина поддерживалась системой наказаний, которых не было и в царской армии: за грабеж в первый раз виновные судились сотенным товарищеским судом (к чему приговаривались - не указывается), во второй - к розгам, от 10 до 25 ударов, в третий раз - приговаривались к расстрелу с постановления сотни (возможно, расстрел заменялся теми же розгами) [33].
7 октября 1918 года многочисленные казаки-перебежчики, поощряемые самим Мироновым, на «общем собрании» около селения Рудня постановили создать еще один полк и назвать его «15-м Донским казачьим революционными конным полком». Полк развернули по штатам царской армии в 6 сотен. Известно, что 15-й и 32-й Донские казачьи полки царской армии набирались в одних и тех же станицах Усть-Медведицкого округа - Арчадинской, Етеревской, Раздорской-на-Медведице, Сергиевской, Малодельской, Березовской, Островской Усть-Медведицкого округа [34]. Только в 15-м полку казаки несли срочную службу в составе 1-й Донской дивизии в Польше, а в 32-й казаки в возрасте от 26 до 30 лет призывались во время войны.
Представление о казаках того же 32-го полка можно получить из анкет «сочувствующих» (проходящих кандидатский стаж для поступления в РКП(б)), составленных в мае 1919 года. Мы имеем анкеты 22 казаков и 2 иногородних. То есть полк не был на 100% казачьим. Казаки по происхождению из Березовской станицы - 9, Етеревской - 2, хутора Калач - 2, Островской станицы - 3, из Кепинской, Раздорской-на-Медведице, Туровской, Распопинской станиц - по 1. То есть, из Усть-Медведицкого округа, но не обязательно из зоны формирования 15-го или 32-го полка. Лишь 12 из них призывались при царе в 15-й полк. Командир 1-й сотни Черноусов Василий Акимович - с Нижнего Дона, из Кочетовской станицы. В германскую войну он - взводный командир 8-го /152/ Донского полка, председатель сотенного комитета, с 10 января 1918 г. в Донском ревкоме у Подтелкова, в войсках Миронова с 1 июля 1918 года. В Красной армии и в партии большевиков - «по политическому убеждению» [35]. Все казаки - участники Мировой войны, на позициях не были двое - служили в запасных сотнях. По роду занятий подавляющее большинство - хлеборобы, лишь 1 торговец и 1 работал на торфяных болотах во Владимирской губернии. Свое имущественное положение указали 6 человек: у 2 достаток «ниже среднего», у 4 - «средний». С образованием дело обстояло неплохо - 8 человек указали приходскую школу, 1 - хуторское училище, 3 написали в графе «образование» - «домашнее», 6 человек образования не имели, остальные графу «образование » не заполнили. То есть, 12 казаков (больше половины) были грамотны.
Подавляющее большинство «сочувствующих» - добровольцы. Однако мотивы поступления в полк разные. По мобилизации в полку оказался один - взводный командир Кудинов Иван Федулович из станицы Кепинской. Младший урядник Романов Алексей Иванович, станицы Распопинской, пришел в отряд Миронова 24 мая 1918 года, потому что белые производили мобилизацию, а он «не захотел служить кадетам». Так же ответил взводный Ковалев Профирий, станицы Островской: «Не хотел быть в рядах Краснова, добровольно перешел в ряды красных». Два казака из хутора Калач (оба члены партии со 2 марта 1917 года) написали: «чувство сострадания к пролетариату»; командир 4-й сотни Харламов Зот, станицы Березовской: «Сознал, что для рабочего люда лучше»; казак Рябухин Кондрат: «нам надоело подчиняться золотым погонам, они нас вечно угнетали»; связиста Макушкина Якова «побудила старая ига», а взводного Горелова Акима побудила «контрреволюция кадет» [36].
По времени поступления в отряд к Миронову - тоже разброс: в мае 1918 года - 1, в июле - 4, в августе - 3, в сентябре - 10, в октябре - 2. Таким образом, наибольший приток казаков - в сентябре 1918 года, что, собственно, и позволило сформировать полк.
10 октября 1918 года два сформированных конных полка свели в бригаду и объединили с Усть-Медведицкой бригадой Миронова, создав тем самым Усть-Медведицкую дивизию. Казачья бригада из ветеранов Мировой войны в умелых руках бывшего казачьего офицера стала грозным орудием против белых на Севере Дона.
Революция в Германии и зимнее 1918 - 1919 гг. наступление Южного фронта вдохновили красных казаков. Тем более, что в ноябре 1918 года было опубликовано обращение РКП(б) «Пробудись трудовой Дон!» со словами: «Слово и дело за вами, трудовые донцы!» [37].
Прекрасно показали себя и хоперские казаки бывшего 1 -го Донского полка царской армии, сохранившие свой полковой номер. 3 декабря /153/ 1918 политком докладывал, что 1-й Донской революционный казачий полк «находится все время на линии огня, организовать ячейку нет возможности. Все сочувствующие» [38].
Много хоперских казаков-бедняков, не имеющих лошадей, добровольно вступили в советские стрелковые части. 124-й стрелковый полк на 50% состоял из добровольцев [39].
2 февраля 1919 года комиссар 14-й стрелковой дивизии Рожков писал: «В особенности подчеркиваю сознание стрелков 124 полка, которые в большинстве состоят из казаков Хоперского округа, среди которых имеются добровольцы 40 лет возраста, ведя беспрерывную борьбу в течение 8 месяцев в районе своих хуторов с красновскими войсками, а по освобождении таковых, не имея свидания с родными ни одного дня, безропотно выполнили приказ о переброске в другой район» [40].
Кроме 124-го полка, молодые казаки Хоперского округа в феврале 1919 г. вступали в 121-й Московский полк [41].
Тогда же, зимой, полки мироновской конной бригады сменили нумерацию. 15-й Донской казачий полк получил № 1, 32-й Донской казачий - № 2.
4 января политкомиссар 23-й стрелковой дивизии (бывшей Усть-Медведицкой) докладывал: «настроение казаков с нашей стороны выше всякой похвалы, как львы дерутся красные казаки» [42].
На 24 декабря 1918 г. в 23 стрелковой дивизии числился 1101 кавалерист [43].
На 16 января 1919 г. составлен список командного состава 23-й стрелковой дивизии, которая в это время стремительно двигалась на юг. Командир конной бригады в нем не назван. Командир 1-го кавалерийского полка - Мордовии, бывший подхорунжий, вахмистр 3-го Донского полка, временно командир 1 -го кавалерийского полка - Чикамасов, бывший подхорунжий, вахмистр 3-го Донского полка. Командир 2-го конного полка Мироничев Емельян, бывший подхорунжий и взводный командир 15-го Донского полка [44].
Сравнивая сводки о личном составе этих казачьих полков, мы можем увидеть рост или сокращение их состава и определить тому причины.
На 18 января 1919 года кавалеристов в дивизии - 1188 [45]. Налицо рост личного состава, так как дивизия вступила на территорию своего округа и пополняется добровольцами.
На 22 января - 1150: в 1-м полку - 519 и во 2-м - 631 [46]. Положение сохраняется.
На 1 февраля - 1400: в 1-м полку - 746 и во 2-м - 654 [47]. Это казаки заняли свою окружную станицу и сразу же пополнились добровольцами и пленными. /154/
На 15 февраля - 1100: в 1-м полку - 414 и во 2-м - 686 [48]. Полки прошли свой округ, и многие отстали, чтобы отдохнуть в своих семьях. Впрочем, дело не только в отдыхе. Казак-коммунист В. Ларин докладывал о создании советского аппарата на казачьих землях: «Аппарат строился из преданных «советских казаков», пробывших в рядах Красной армии ряд месяцев, к сожалению только не хватало на все хутора...» [49]. «Советские казаки... в массе оставались в рядах войск» [50], и мы это видим на примере 2-го Донского полка, состав которого увеличился.
С 15 марта дивизия наступала уже без Миронова. Постановлением РВСР от 15 марта 1919 г. Миронову было предложно сформировать советскую казачью дивизию [51]. Но из-за резких изменений в казачьей политике этого не случилось, и Миронов был послан на Западный фронт заместителем командующего 16-й армией.
Мироновская конница продолжала наступление. В это время кавалерийские полки Южного фронта переименовываются в кавалерийские дивизионы. 1-й Донской казачий полк отныне - 8-й дивизион, 2-й Донской полк - 7-й.
На 1 марта 8-й дивизион - 414, 7-й дивизион - 581, 9-й дивизион [52]. Откуда взялся 9-й дивизион, и почему о нем нет точных сведений? Ответ можно найти в телеграмме в Реввоенсовет Южного фронта от 17 февраля: «При 23 с.д. есть сотня из пленных казаков. Возбуждается вопрос даже о формировании полков ввиду большого количества из числа пленных и перебежчиков казаков [, которые] заявляют их желание служить в советских войсках». Резолюция: «Никого не зачислять. Добровольцев в комиссариат вне полосы фронта, пленных в тыл, сотню расформировать. РВС Южфронта Ходоровский, Гиттис, Колегаев» [53].
Отношение к пленным изменилось. В апреле 1919 г. для пленных казаков в Тамбове построили 20 бараков на 2,5 тыс. человек. В селе Спасское Рязанской губернии 2 барака - на 400 чел., в Кашире - бараки на 4000 [54].
Но пока резолюция РВС фронта превратилась в конкретные приказы, 9-й дивизион из пленных успели набрать.
На 10 марта 8-й дивизион - 561, 7-й дивизион - 433, 9-й дивизион - 421 [55]. Конница 23-й стрелковой дивизии выросла до 1415 сабель.
Но через месяц мы видим резкое сокращение - на 10 апреля 7-й дивизион - 514, 8-й дивизион - 158 [56]. Дивизион из пленных расформировали, а сама 23-я дивизия понесла большие потери в боях с Гундоровским полком белых и при неудачном форсировании Донца.
Впрочем, далеко не все пленные и перебежчики отправились в лагеря. 27 апреля 1919 г. политкомы 23-й дивизии докладывали, что 8-й кавалерийский дивизион (бывший 1-й Донской полк) состоит из пере-/155/-бежчиков-казаков, настроение отличное, 5 коммунистов, 16 сочувствующих [57].
В апреле 1919 года была очередная попытка советских войск форсировать Донец. 23-й дивизии противостояли набранные из учащейся молодежи партизанские отряды, взявшие себе наименования первых отрядов партизан, ставших легендарными.
1(14) апреля партизаны вступили в бой с частями 9-й советской армии у хуторов Мечетный - Чекунов, были стычки конных частей. Красные, предчувствуя прорыв, перебросили на плацдарм конницу для преследования. 2(15)-го чернецовцы выдержали 12-часовой бой и удержали позиции.
На следующий день партизаны повели наступление на хутор Чекунов из-за речки Лихой. Наступали три батальона - семилетовцы, дудаковцы и чернецовцы. Из хутора Чекунова красные поднялись в контратаку. Небольшой отряд красной кавалерии (80 сабель отдельного дивизиона Колесова и 60 сабель усть-медведицких казаков Блинова - все, что смогли переправить в половодье) ударил по семилетовцам с фланга. Те сначала из-за лампас приняли конницу за свою, но потом открыли огонь в упор. Казаки Блинова были отбиты, зато Колесов со своими людьми прорвался сквозь цепь, с тыла атаковал батарею, захватил ее и стал с трофеями пробиваться обратно. Дудаковцы повернули ряды, чтобы спасать орудия. Три атаки красной конницы Колесова были отбиты огнем цепей. Навстречу Колесову с фронта атаковал Блинов, приведший в порядок свой отряд. Дудаковцы отбивались во все стороны и даже не дали увезти партизанские орудия. Красные, понеся потери, отошли за Донец. Здесь мы видим в деле нового лидера красных усть-медведицких казаков Михаила Федосеевича Блинова, бывшего урядника 3-го Донского полка царской армии, который с 60 казаками бросается на три батальона.
Силы большевиков на Дону и Донце с начала зимнего наступления резко сократились. 8-я армия под Луганском сократилась до 12 тысяч. 20-тысячная 9-я армия, состоявшая из трех дивизий, растянулась на 200 километров по фронту [58]. 10-я армия, более многочисленная растянулась на 340 километров. Причиной сокращения численности войск были эпидемии. Весной 1919 года тиф вывел из строя 40-50 % личного состава 9-й армии [59].
К середине мая мироновской коннице вернули наименования и номера полков. На 15 мая один из полков мироновской конной бригады - 2-й - состоял из 409 сабель, другой - побывавший на плацдарме под Репной - из 119 [60]. Командование признавало: «В полку стала сказываться усталость от непрерывных боев. Началась деморализация, побеги из полка, переход на сторону врагов. Заколебалась вера в победу» [61]. /156/ Дисциплина в войсках изначально была не на высоте. Сами красные отмечали в донецких станицах «разгромы магазинов, грабежи, самочинные обыски, творимые красноармейцами» [62].
Тогда же, в мае 1919 года, началось отступление Южного фронта с Донца и Маныча на север. В это же время объявляется новый источник пополнения красных казачьих полков и не только казачьих.
В тылу Южного фронта с 10 марта 1919 года шло Верхне-Донское (Вешенское) казачье восстание, вызванное политикой расказачивания.
Против повстанцев среди других войск были посланы красные хоперские казаки - 3-й имени Степана Разина полк, переименованный в 5-й дивизион (на начало мая 1919 г. 27 «инструкторов», 373 сабли, 3 пулемета) [63].
Политработники экспедиционных войск сообщали 19 апреля 1919 г.: «5-й дивизион - ни политкома, ни политических работников, но все красноармейцы знают, что поднятое восстание должно быть подавлено. В политическом отношении бессознательны» [64]. Однако известно, что командир дивизиона в первых числах мая 1919 г. дважды срывал наступление на повстанцев, ссылаясь на отсутствие патронов [65], и именно в это время повстанцы начали переговоры с советскими частями. Судя по всему, поведение командира красных казаков было не случайным.
Помимо 5-го дивизиона, против вёшенских повстанцев выставили свои отряды казаки соседних хоперских станиц.
Специально для подавления восстания большевиками был сформирован Федосеевский (по названию станицы) казачий полк. Объявлено было, что «полк будет распущен, когда будут уничтожены вёшенские бандиты» [66]. Приказ № 1 по Федосеевскому революционному полку вышел 2 апреля 1919 года. Командиром полка был назначен Ф. Абрамов, помощником командира - Щедров, адъютантом полка - Каехтин. Комиссаром полка был назначен Митрофан Патрин. Командирами сотен стали: Бочков Козьма, Буданов Иван, Кузнечиков Тихон, Потапов Федор, Сиволобов Михаил.
Командирам сотен было предложено самим назначить себе помощников и взводных. «Как провиант, так и фураж брать у жителей под расписки и таковые предоставлять в штаб полка» [67].
При поступлении в полк казаки должны были взять у хуторского комиссара удостоверения о политической благонадежности. Объявлялось: если получивший удостоверение изменит, комиссар и его семья будут уничтожены. Так же на удостоверении должны были расписаться три благонадежных лица и тоже отвечать в случае измены [68].
Оружие (винтовки и орудие) в полк было доставлено из 5-го Заамурского конного полка, который тоже участвовал в подавлении восстания и считался лучшим полком 9-й армии. /157/
С 20 апреля полк стал называться «Федосеевский Красный имени Ленина полк».
Количество бойцов [69]:
1 -я сотня 77
2-я сотня 97
3-я сотня 64
4-я сотня 111
5-я сотня 79
Вскоре 5-я сотня была расформирована, казаки влиты во 2 и 3 сотни.
Из всех федосеевских красных казаков повстанцы отметили почему-то одного Щедрова, помощника командира полка - «казак-сволочь - Щедров хутора Попова станицы Федосеевской как подлая гнида и Иуда предал своих братьев, взбаламутил казаков ленинской агитацией и перешел на сторону красной банды, сформировал 3 эскадрона хоперских казаков и был хорошо вооружен» [70].
Видимо, Щедров действительно был инициатором формирования полка, а Ф. Абрамов, известный красный казак, в прошлом офицер, прибыл уже «на готовое».
Полк участвовал в боях с повстанцами с 5 апреля 1919 г.
Другие хоперские части, сформированные драться с повстанцами, носили названия своих станиц, но были и не менее громкие названия в честь коммунистических вождей: Казачий отряд им. Карла Маркса - 40 пеших, 74 конных, 1 пулемет; Бузулуцкая сотня - 156 конных, 1 пулемет; Кумылженская сотня - 66 конных; Слащевская сотня - 71 конный, 1 пулемет [71].
В политотделе 9 армии считали: «Эти казачьи формирования можно даже назвать батальонами смерти, так как они с бандитами могут драться только насмерть, ни те, ни другие в плен не берут. Такие казаки представляют великолепный боевой материал» [72]. Действительно, казаки-добровольцы усердно приглашались в Заамурский полк, «где все выдадут» [73].
Однако с 18 апреля начались побеги красных казаков к повстанцам. Личный состав полка постоянно сокращался. 9 мая - 197 сабель, 2 пулемета; 4 июня - 108 сабель. Комсостав был сменен. В июне полком командовал Щедров Емельян при политкоме Упмале Карле.
В ответ по экспедиционным войскам вышел приказ № 9 от 3 мая, запрещающий принимать в ряды войск добровольцев из местных жителей [74].
17 мая член РВС Южного фронта Сокольников писал комиссару Хоперского округа Ларину: «Измена некоторых эскадронов хоперцев показывает, что формирование добровольческих дружин, находив-/158/-шихся всецело в вашей ответственности, проводилось без всей предписываемой вам осторожности и фильтровки». Ненадежных предписывалось разоружить [75].
В мае 1919 года, когда началось наступление белых, советское командование отмобилизовало 5 тысяч хоперских казаков, чтобы их после не мобилизовали белые. Описывая настроения этих мобилизованных, политработники сообщали: «при отправке они были уверены, что идут на Колчака», чтобы избежать перехода работники Хоперского округа предполагали использовать [их] на Западе, на Востоке тоже есть казаки (психологическое состояние - безразличие) [76].
Однако посланные на Западный фронт казаки в августе 1919 года частично ушли к полякам [77], частично были зачислены в Донской кавалерийский корпус Ф. К. Миронова и вместе с ним взбунтовались [78].
Казачьи части, боровшиеся с повстанцами, уходили с Красной армией вместе с семьями. Так, при отступлении с красными ушли 200 семей из станицы Федосеевской [79]. Отряд им. Карла Маркса был влит в 5-й Заамурский конный полк.
Хоперские казачьи сотни были включены в состав 36-й стрелковой дивизии и впоследствии сведены в Хоперский полк. Политкомы считали, что настроение в полку очень хорошее [80].
Зато «...весьма напряженным было состояние частей 23 кавбригады, укомплектованной донцами, в связи с оставлением Донской области» [81]. Но постепенно количество красных казаков Мироновской бригады, отступившей с Донца, стало расти: на 1 июля 1919 г. - 982 сабли, на 15 августа 1919 г. - 1263 сабли, на 15 сентября 1919 г. - 1431 сабля [82].
В августе, когда Красная армия начала новое наступление на Дон, из кавалерийских бригад 14-й, 23-й и 36-й стрелковых дивизий была создана конная группа под командованием М. Ф. Блинова, но бригады сохранили свой состав и свою нумерацию. В результате Августовского наступления Красной армии фронт остановился на линии верхнего течения Дона. Большевики вновь заняли Хоперский округ и большую часть Усть-Медведицкого.
На сентябрь 1919 г. в 9-й армии кавалерию составляли 14 кавбригада - 1-й Донской, 2-й и 5-й Заамурский полки - командир А. И. Бочаров; 23-я кавбригада - 1-й, 2-й, 3-й Донские полки - командир С. П. Крюков, 36-я кавбригада - 1-й Камышинский, 2-й Хоперский, 3-й Саратовский полки - командир В.П. Лысенко [83].
15 сентября 1919 года состоялось известное заседание РВСР о создании конницы [84]. И примерно в это же время донская казачья конница генерала П. И. Коновалова начала стремительное наступление, повторно вытесняя большевиков с территории Дона. Если 4-й Донской корпус генерала Мамонтова в это время выходил из рейда в районе /159/ Воронежа, то 2-й Донской корпус Коновалова шел как раз по территории Хоперского округа.
Коннице Мамонтова, а затем и коннице Коновалова активно противостояла конная группа 9-й армии под командованием М. Блинова, в эту группу входила и описываемая нами усть-медведицкая красная казачья конница. В боях красные казаки несли потери. Так, 4 октября 1919 г. «казачья бригада была прижата к реке Усмань Воронежской губернии, спаслись, кто у переправы и у кого быстрые кони» [85].
После боев под Новохоперском личный состав бригад резко сократился. На 15 октября 1919 г. в 14 бригаде - 425 сабель, в 23-й бригаде - 779 сабель, в 36 бригаде - 133 сабли [86]. Как видим, лучше других сохранилась усть-медведицкая конница.
28 октября погиб командир 3-го Донского революционного казачьего полка 23-й кавбригады Е. Ф. Быкадоров, чье имя впоследствии было присвоено 1-му (15-му) Донскому полку этой бригады. Двумя другими полками бригады в это время командовали Зубков и Вахрамеев. Бригадой командовал Акимов.
31 октября после тяжелейших боев конная группа насчитывала всего 400 сабель. Но в полевом штабе РККА считалось, что она еще вполне боеспособна, на 1 ноября у Блинова в штабных документах числилось 898 сабель [87].
17 ноября 1919 года не выходившая из боев конная группа была переименована в «кавалерийскую дивизию 9-й армии» под командованием того же М.Ф. Блинова, который к тому времени стал кавалером Ордена Красного Знамени (июнь 1919 года, № 22).
22 ноября 1919 года Блинов был смертельно ранен около Бутурлиновки на территории Воронежской губернии. Командуемая им кавалерия после жестоких боев в конце ноября насчитывала всего 200 сабель, подошедшее 30 ноября пополнение из 350 кубанцев [88] позволило довести личный состав новообразованной кавалерийской дивизии до численности полка.
После смерти Блинова дивизию принял И. И. Брониковский, комиссаром дивизии с 7 ноября 1919 г. был И. А. Рожков.
К концу 1919 г. РВСР в контексте решений о создании конницы решил проинспектировать наличные казачьи части. 6 ноября Ивану Каширину, бывшему офицеру Оренбургского казачьего войска была направлена бумага: «Предлагаю Вам с получением сего отправиться в район Юго-Восточного фронта для выяснения хода формирования казачьих войсковых частей и их фактического состояния. Каменев, Гусев, Лебедев» [89].
Казачий отдел ВЦИК рекомендовал казаков брать в армию на общих основаниях, «та сотня или две сотни мобилизованных одной станицы /160/ будут только тогда реальной военной силой, когда одностаничники не будут распылены в разных частях» [90].
Людские ресурсы на Дону были исчерпаны. Так, 1 ноября 1919 Иловлинский станичный ревком сообщал: «Все граждане мужского пола до 40 лет забраны в ряды Красной армии, а по 52 года взято кадетами» [91]. И авторы истории кавалерийской дивизии имени Блинова писали, что во время решающего наступления Красной армии в конце 1919 года «пополнения людей проводились, главным образом, за счет добровольцев из казаков и, зачастую даже, бывших белых» [92]. Казаками пополняли не только казачьи полки, но и такие как Заамурский, Камышинский, Саратовский.
Кавалерийская дивизия 9-й армии очень быстро восстановила и штатный состав и боеспособность. В декабре у Усть-Хоперской дивизия разбила 4 конных полка белых и взяла 400 пленных. Затем участвовала в боях на Маныче и в Егорлыцком сражении. С 4 февраля 1920 года командовать дивизией стал ее комиссар И. А. Рожков, на комиссарскую должность с 10 февраля вступил С. С. Друян.
27 февраля 1920 года дивизии были присвоены №2 и почетное название «имени Блинова». Это имя дивизия гордо пронесла все межвоенные годы и годы Великой Отечественной войны. Она первой из всех кавалерийских дивизий РККА стала гвардейской и закончила Великую Отечественную войну как 1-я гвардейская кавалерийская Ставропольская ордена Ленина, Краснознаменная, орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизия имени т. Блинова.
6 марта 1920 года в дивизии провели реорганизацию, доводя ее до штатов шестиполковой кавалерийской дивизии. 1-й Донской казачий полк бывшей 14-й бригады, созданный в 1919 году 3-й Донской полк из 23-й бригады и 2-й Хоперский полк были расформированы.
В дивизии в это время насчитывалось 1400 коммунистов в 22 ячейках.
Временно дивизию включили в состав Конной армии, но когда буденовцы были посланы на фронт против поляков, 2-ю кавалерийскую дивизию оставили для борьбы с Махно. 24 мая 1920 года ее бросили против Врангеля.
2-я кавалерийская дивизия имени Блинова одной из первых встретила части генерала Врангеля, которые начали высадку в Таврии и переход через Перекоп.
8-9 июня 1920 г., маневрируя и сдерживая натиск белых, 1-й Донской казачий полк («быкадоровцы») уничтожил волчий батальон Шкуро.
В бою красные казаки изрубили 200 белых калмыков и 200 взяли в плен [93]. И лишь когда Врангель ввел в дело танки, «части дивизии в беспорядке вылетают в поле и начинают отход» [94].
12-15 июня дивизия по тылам развернувшихся в Таврии белых идет в рейд на Перекоп. 12 июня красные казаки изрубили пока еще /161/ спешенные белые Калединский и Баклановский полки (потери белых - 800 убитых) и ушли на соединение с 13 армией [95].
28 июня 1920 г. командиром 2-й кавалерийской дивизии был назначен известный «революционный матрос» П. Е. Дыбенко, а саму дивизию включили в состав 1-го конного корпуса Жлобы. Это был бывший конно-сводный корпус расстрелянного к тому времени Б. М. Думенко, пополненный пленными казаками. На 1 июня 1920 года он насчитывал 7153 сабли. [96]
Корпус Жлобы пытался прорваться в тыл Русской армии Врангеля, чтобы способствовать наступлению главных сил Красной армии на этом фронте. Но из-за некомпетентности корпусного командования белые смогли окружить красную кавалерию пехотой. «Корпус Жлобы был рассеян и только 2-я кавалерийская дивизия вышла из окружения более или менее организованно» [97]. Впрочем, уточнялось: «Вышедшая из окружения с наименьшими потерями более организованно 2-я кавалерийская дивизия имени Блинова потеряла обозы, всю артиллерию и много бойцов» [98].
4-26 июля 1920 г. дивизия находилась в резерве. С 17 июля вместо «революционного матроса» Дыбенко по просьбе бойцов во главе дивизии вновь был поставлен И.А. Рожков.
В последующих боях командир 2 кавалерийской бригады дивизии Крюков (бригаду составляли усть-медведицкие красные казаки) был награжден орденом Красного Знамени за бой в колонии Розенталь, где его бойцы разбили Дроздовский полк и взяли 200 пленных.
16 июля 1920 г. уцелевшие части корпуса Жлобы были переформированы во 2-ю конную армию. 6 сентября 1920 г. к радости красных казаков командование армией принял Ф. К. Миронов.
5 октября 1920 года произошло переименование полков дивизии:
5-й Заамурский - 5-й Заамурский
2-й кавалерийский - 6-й
1-й Донской - 7-й Быкадоровский
2-й Донской - 8-й Таманский
1 -й Камышинский - 9-й Камышинский
3-й Саратовский - 10-й Саратовский.
В октябре 1920 г. начались победоносные бои 2-й конной армии. Врангелевская конница под командованием генерала Н. Г. Бабиева форсировала Днепр и пыталась расширить плацдарм для переправы других частей Русской армии и начала наступления в сторону польских войск.
В октябре в боях на правом берегу Днепра с конницей Бабиева был убит комиссар 2 бригады 2-й кавалерийской дивизии Семен Михайлович Унтерслак [99]. /162/
Конница Бабиева была разбита. 2-я конная армия вместе с другими частями фронта перешла в наступление на Русскую армию П. Н. Врангеля. Во время стремительного движения к Перекопу 29 октября 1920 г. погиб командир 2-й кавалерийской дивизии И. А. Рожков. Командование принял В. Я. Качалов. После боев на подступах к Перекопу, когда красные и белые ударные силы фактически ополовинили друг друга, 2-я конная армия, поддерживая красную пехоту, ворвалась в Крым, отбила контратаки белой конницы генерала Барбовича и преследовала противника до самой его погрузки на пароходы.
Фронты гражданской войны на Юге формально были ликвидированы, но блиновцы и вместе с ними красные усть-медведицкие казаки продолжали бои против войск Махно и других атаманов.
6 декабря 1920 г. 2-я конная армия была переформирована во 2-й конный корпус.
После тяжелых боев специальная инспекция проверила корпус и проанализировала состояние красной кавалерии. Наряду с небрежным отношением к оружию и лошадям (исключение составлял лишь 5-й Заамурский полк), инспекция отметила негативное влияние массового включения в кавалерию казаков: «Кроме того, широкою волною влилось красное казачество, поведшее «свою линию», в чем главный тормоз на пути нашей конницы к регулярству» [100].
2-я кавалерийская дивизия была охарактеризована кратко, но емко - «Главный контингент дивизии - донские и частью кубанские казаки - как боевой материал отличный, но мало склонный к регулярству... Во всех отношениях стоит в корпусе выше других» [101].
П р и м е ч а н и я
1. Футорянский Л. И. Казачество России в огне Гражданской войны (1918-1920 гг.). Оренбург: ГОУ ОГУ, 2003. - 474 С.
2. Воскобойников Г. Л., Прилепский Д. К. Борьба партии за трудовое казачество. 1917-1920. Грозный. 1980. С. 39.
3. Венков А. В. Антибольшевистское движение на Юге России на начальном этапе гражданской войны. Ростов-на-Дону: Логос, 1995. С. 96.
4. Пащинский В. Большой Войсковой Круг 1918 года Всевеликого Войска Донского (Алфавитный
список депутатов, цифры о них и диаграммы). [Новочеркасск. 1918]
5. Донская летопись. Т. I. Белград, 1923. С. 277.
6. Протоколы заседаний ВЦИК 4-го созыва. М., 1920. С. 190.
7. Какурин Н. Е. Как сражалась революция. Т.1.: 1917-1918 гг. М., 1990. С. 213.
8. Ружейников И. Среди казаков // Известия ВЦИК. 1918. №144. 11 июля. С. 2.
9. Копия протокола заседания Михайловского станичного Совета // Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 1235. Оп. 81. Д. 1. Л. 11.
10. Черничкин С. Н. В боях и походах / Помнят степи донские. Ростов-на-Дону, 1967. С. 245. /163/
11. Болдырев Ю. Ф. Из истории создания советских отрядов крестьянской и казачьей бедноты на северном Дону (март - август 1918 г.) // Историко-краеведческие записки. Вып. IV. Волгоград. Нижне-Волжское кн. изд-во, 1977. С. 30, 31.
12. Доклад о положении на Верхнем Дону. ГАРФ. Ф.1235. Оп.84. Д.9.
13. ГАРФ. Ф.1235. Оп. 84. Д. 7. Л. 273-273об.
14. Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 1304. Оп. 1. Д. 481. Л. 15.
15. Там же. Л. 59.
16. Донская летопись. Т. 1. Белград, 1923. С. 277.
17. Письмо Ф. К. Миронова военруку СКВО. РГВА. Ф. 1304. Оп. 1. Д. 477. Л. 243.
18. РГВА. Ф. 1304. Оп. 1. Д. 481. Л. 127.
19. РГВА. Ф. 1304. Оп. 1. Д. 431. Л. 94.
20. Переписка Секретариата ЦК РСДРП(б) с местными партийными организациями. Сб. док-тов / Ред. Г. Д. Обичкин и др. Август - октябрь 1918 г. М., 1969. С. 444.
21. ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 81. Д. 2. Л. 265.
22. Боевой путь блиновцев: история боев и походов 5-й Ставропольской им. тов. Блинова кавалерийской дивизии. Ставрополь, 1930. С. 32.
23. Известия ВЦИК. 1918. 24 июля (№ 155).
24. РГВА. Ф. 1304. Оп. 1. Д. 493. Л. 61.
25. Боевой путь блиновцев: история боёв и походов 5-й Ставропольской им. тов. Блинова кавалерийской дивизии. Ставрополь, 1930.
26. РГВА. Ф. 1304. Оп. 1. Д. 113. Л. 4-4об.
27. Бабин Е. На Дону / Правда. 1918. 24 авг.
28. РГВА. Ф. 192. Оп. 1. Д. 50. Л. 26-26об.
29. Голиков Г. Е. 23-я стрелковая / В боях за Царицын. Сталинград, 1959. С. 219.
30. Венков А. В. Красные донские казаки в 1918 году // Вестник ВолГУ. Серия 4. История. Регионоведение. Международные отношения. 2019. Т.24. №4. С. 77.
31. Боевой путь блиновцев... С. 36.
32. Там же.
33. Там же.
34. Венков А. В. Донская армия. Организационная структура и командный состав 1917—1920 гг. Вып. 1. Ростов-на-Дону: изд-во ЮНЦ РАН, 2014. С. 12.
35. Венков А. В. Красные донские казаки в 1918 году... С. 77.
36. Там же. С. 78.
37. Борьба за власть Советов на Дону. Ростов-на-Дону. 1957. С. 383.
38. РГВА. Ф. 100. Оп. 2. Д. 11. Л. 77.
39. РГВА. Ф. 192. Оп. 1. Д. 24. Л. 111об.
40. РГВА. Ф. 100. Оп. 2. Д. 108. Л. 21-22.
41. Москвичи на фронтах гражданской войны. М., 1960. С. 226.
42. РГВА. Ф. 100. Оп. 3. Д. 44. Л. 170.
43. РГВА. Ф. 104. Оп. 1. Д. 114. Л. 33.
44. РГВА. Ф. 104. Оп. 1. Д. 114. Л. 87об. - 88.
45. Там же. Л. 95.
46. Там же. Л. 111.
47. Там же. Л. 117.
48. Там же. Л. 162.
49. ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 82. Д. 15. Л. 321об.
50. Там же. Л. 322.
51. РГВА. Ф. 6. Оп. 5. Д. 188. Л. 21. /164/
52. РГВА. Ф. 104. Оп. 1. Д. 114. Л. 285.
53. РГВА. Ф. 964. Оп. 1. Д. 22. Л. 46-46об.
54. РГВА. Ф. 6. Оп. 5. Д. 184. Л. 506.
55. РГВА. Ф. 104. Оп. 1. Д. 114. Л. 299.
56. Там же. Л. 352.
57. РГВА. Ф. 192. Оп. 1. Д. 24. Л. 481.
58. Мерецков К. А. На службе народу. М., 1971. С. 36.
59. Липецкий С. В. Ленинское руководство обороной страны (1917 - 1920). М., 1979. С. 188.
60. РГВА. Ф. 1304. Оп. 1. Д. 112. Л. 436.
61. Боевой путь блиновцев... С. 31.
62. РГВА. Ф. 191. Оп. 1. Д. 33. Л. 11-12.
63. РГВА. Ф. 100. Оп. 3. Д. 478.
64. РГВА. Ф. 192. Оп. 1. Д. 24. Л. 247.
65. РГВА. Ф. 191. Оп. 1. Д. 33. Л. 102.
66. РГВА. Ф. 8584. Оп. 1. Д. 1. Л. 6.
67. РГВА. Ф. 8584. Оп. 1. Д. 1. Л. 1-2.
68. Там же.
69. Там же. Л. 2. 70
70. Кочетов Е. Ф. Донские казаки. Летопись для потомков // Донские казаки в борьбе с большевиками. Альманах (3). 2010. С. 193.
71. РГВА. Ф. 100. Оп. 3. Д. 478.
72. РГВА. Ф. 192. Оп. 2. Д. 217. Л. 8об.
73. РГВА. Ф. 8584. Оп. 1. Д. 1. Л. 7.
74. РГВА. Ф. 1398. Оп. 1. Д. 718. Л. 6.
75. РГВА. Ф. 100. Оп. 3. Д. 192. Л. 179-179об.
76. ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 82. Д. 15. Л. 324.
77. Венков А. В. Донские казаки на польском фронте в 1919 году // Вестник ВолГУ. Серия История. Регионоведение. Международные отношения. 2017. Т.22. №6.
78. Венков А. В. Мятеж Донского казачьего корпуса Миронова: хронология событий // Смутные времена в России начала XVII и начала XX столетий: природа и уроки: международная научная конференция (2018; Волгоград): [материалы] / - Волгоград: изд-во Волгоградского института управления - филиала ФГБОУ ВО РАНХиГС, 2018.
79. ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 82. Д. 15. Л. 325об.
80. РГВА. Ф. 100. Оп. 2. Д. 146. Л. 35об.
81. Боевой путь блиновцев.. .С.52.
82. Директивы командования фронтов Красной армии. Т.4. М., 1978. С. 75.
83. РГВА. Ф. 6. Оп. 6. Д. 26. Л. 119. (См. также: Душенькин В.В. 2-я конная. М., 1968. С. 30).
84. РГВА. Ф. 6. Оп. 6. Д. 28. Л. 2.
85. ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 84. Д.7. Л. 272.
86. Директивы командования фронтов Красной армии. Т.4. М., 1978. С. 77
87. Директивы командования фронтов Красной армии. Т.4. М. 1978. С. 109.
88. Боевой путь блиновцев... С. 61.
89. РГВА. Ф. 6. Оп.6. Д.26. Л. 194.
90. ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 82. Д. 4. Л. 101.
91. РГВА. Ф. 1304. Оп. 1. Д. 50. Л. 17.
92. Боевой путь блиновцев... С. 64.
93. Боевой путь блиновцев... С. 82. /165/
94. Боевой путь блиновцев... С. 83.
95. Боевой путь блиновцев... С. 84.
96. РГВА. Ф.6. Оп.6. Д.47. Л. 1-12.
97. Городовиков О. И. Воспоминания. Элиста, 1969. С. 161.
98. Боевой путь блиновцев... С. 86.
99. Лушенькин В. В. Указ. соч. С. 156.
100. РГВА. Ф. 6. Оп. 6. Д. 55. Л. 317об.
101. РГВА. Ф. 6. Оп. 6. Д. 55. Л. 358-358об.
Феномен красной конницы в Гражданской войне. М.: АИРО-ХХ1, 2021. С. 146-166.