Мы уже писали когда-то, лет шесть назад, о японском Робин Гуде начала XIX века — воре, который грабил богатых и одарял бедных. Звали его Накамура Дзиро:кити 仲村次郎吉 по прозвищу Нэдзуми Кодзо: (鼠小僧, то есть «Крысиный Монашек», «Паренёк-Крыса»). Это вполне историческая личность, хотя, по понятным причинам, известно о его жизни не так много. Вот здесь мы рассказывали и его историю, и то, как он стал героем народных рассказов, авторских повестей, театральных пьес, фильмов, сериалов, компьютерных игр… Там же выложили и пересказ одной очень славной современной кабукинской пьесы, которую поставил Нода Хидэки. Она была заявлена как переделка старинной пьесы сочинения Каватакэ Мокуами (при поддержке пары младших соавторов) — «Прекрасный узор из крыс для летнего наряда» (鼠小紋東君新形, «Нэдзуми комон хару-но сингата», 1857 г.; следует учитывать, что мыши и крысы, помимо прочего, означают богатство и процветание, так что платье с таким узором правда пользовалось бы спросом), хотя от изначального сюжета остался только главный герой, да и то совсем другой… Сам Мокуами, в свою очередь, основывался на повести знаменитого тогдашнего сказителя Мацубаяси Хакуэна Второго (и тоже перекроил её основательно). Ставили её потом не очень часто и в основном в отрывках, но иногда и в более или менее полном виде. Занятно, что в первый раз роль Нэдзуми Кодзо исполнял Итикава Кодандзи Четвёртый, один из любимых актёров Мокуами, игравший у него самые разные роли — от богатырских до женских (на заставке, с крысиной тенью — именно он). Но позднее, начиная с конца 1860-х годов, эту роль прибрала к рукам актёрская династия Оноэ, и следующие век с лишним Нэдзуми играли по очереди Оноэ Кикугоро: — Пятый, Шестой, Седьмой…
Давайте посмотрим, что там у Каватакэ Мокуами происходит…
1
Действие начинается возле самого большого в Эдо святилища бога Хатимана — Томиока Хатимангу:. Князь в сопровождении свиты возвращается с охоты и заехал почтить покровителя воинов. Один из его спутников — самурай по имени Хираока Гоннай, он рассказывает товарищам, что влюблён в красавицу из весёлого квартала по имени Омото и хочет её выкупить из заведения. К сожалению, сама девушка явно отдаёт предпочтение юному Синсукэ, приказчику из оружейной лавки, но у коварного Гонная уже рассчитано, как убить двух зайцев одним выстрелом. Он сообщил в лавку, что его господин, князь, желает приобрести один из самых дорогих клинков, и вот сейчас Синсукэ приносит этот меч, завёрнутый в роскошную парчу. Он передаёт меч Гоннаю, чтобы князь лично его оценил, а в залог получает кошель с сотней золотых (цены тут, как обычно в кабуки, сказочные). Едва воин удаляется, как подоспевает и сама Омото и предупреждает возлюбленного: «Этот Гоннай положил на меня глаз и хочет сделать своей наложницей или даже женой, но мне никого не надо, кроме тебя! Так что будь начеку!» _ «Да что мне может грозить? — удивляется парень. — Не станет же князь меня надувать, да и залог при мне!» Он трясёт кошельком — и тут внезапно к нему бросается благообразная старушка, вцепляется в рукав и кричит: «Помогите, люди добрые! Вор вытащил у меня кошелёк со сбережениями всей жизни — держите его, а то я сама не справлюсь с этаким громилой!» Люди добрые вмешиваются, Синсукэ твердит, что невиновен, Омото рыдает — и тут в дело вступает случайно проходивший мимо чиновник из полицейского ведомства; он прекращает свалку, осматривает кошель и спрашивает старуху в подробностях: сколько там монет, нет ли чего ещё внутри и так далее, и те же вопросы задаёт Синсукэ (который ещё даже не развязывал кошель). Потом проверяет — старуха права, и монеты все посчитаны, и невразумительная записка лежит с ними, и амулет… Чиновник вручает кошель старухе, а приказчику заявляет: «Пшёл вон, ворюга! Радуйся, что я сейчас не при исполнении, а то не сносить бы тебе головы!» Он удаляется, толпа разбредается, старуха с деньгами исчезает — зато возвращается Гоннай с мечом: «Извини, князь осмотрел меч и раздумал его покупать. Так что давай я его тебе верну — а ты мне возвратишь залог». Но у Синсукэ уже нет денег, он пытается оправдываться, воин какое-то время слушает его, а потом качает головой: «Нет денег — нет меча, сам понимаешь. Тебе не повезло, но и я княжеское золото должен возместить». Он уходит, оставив влюблённую пару в полном отчаянии.
Вот эта пара в постановке 1925 г.
А за углом воина уже ждут старуха и чиновник: «Ну что, всё получилось?» _ «Разумеется, вы молодцы! — кивает Гоннай. — Лицедеи из вас отличные!» — «Ну, на то я и Окума-хитрица! — хихикает старуха. — Приёмная матушка и наставница самого Нэдзуми Кодзо:!» — «А вот этого я не слышал и слышать не хочу! — обрывает её Гоннай. — Нэдзуми в розыске, и я с ним никак не связан». Он забирает кошелёк, расплачивается с сообщниками, и на этом первое действие заканчивается.
2
Действие переносится в караулку при усадьбе господина Инагэ, важного самурая на сёгунской службе. Начальником охраны у него служит воин Сигита Сюдзэн, а у того есть дочка Омицу, которую отец готовит в невесты какому-нибудь достойному воину. Сама же Омицу уже успела влюбиться в молодого и красивого Ёносукэ, сына отцовского подчинённого, Ёсобэя. И отец, и сын бедны — даже сапог по форме себе справить не могут, ходят в стоптанных соломенных тапках; , они полностью зависят от расположения начальника охраны — а тот им покровительствует, отчасти по доброте душевной, отчасти с подачи дочки. Вот и сейчас Омицу прокралась в караулку, расположенную снаружи усадебной стены, чтобы увидеться с возлюбленным; смотрит, как тот заботится о пожилом отце, и умиляется. Сам Ёносукэ — парень простодушный и ничего не замечает, но Ёсобэй уже понял, что девушке приглянулся его сын, и боится, как бы из этого не вышло чего скверного. Так что барышню он при первой возможности спроваживает, поручив Ёносукэ проводить её обратно в усадьбу, к отцу.
А в это время близ караулки столкнулись паланкин и один из слуг Инагэ; носильщики ругаются, слуга грозит гневом господина, наконец, все мирятся и собираются отправиться вместе выпить, оставив носилки, благо их заказчик, похоже, там задремал. Шумная компания уходит, Омицу и охранник продолжают свой путь, а вместо них на сцене появляется другая пара — влюблённые из предыдущего действия. Оба в отчаянии: Синсукэ пробегал драгоценный меч и теперь опозорен перед владельцем оружейной лавки, Омото уже знает, что постылый Хираока Гоннай договаривается с хозяйкой весёлого дома о том, чтобы выкупить её за сотню золотых… В общем, немного попрепиравшись, влюблённые приходят к выводу, что лучше уж им умереть, а раз так — почему бы не совершить парное самоубийство? И тут занавеска паланкина откидывается, и оттуда слышится голос: «Вообще мысль хорошая, но я бы на вашем месте немного погодил. Всё может измениться к лучшему!» Пара кланяется незнакомцу — а зрители радостно шумят: они-то узнали, что в носилках сидит тот актёр, который объявлен как исполнитель главной роли в пьесе!
Следующая сцена — в усадьбе Инагэ. Весь город взбудоражен слухами об участившихся кражах, начальник охраны, Сигита Сюдзэн, велит всем своим подчинённым и слугам быть начеку и сразу поднимать тревогу, если что. Он размахивает руками — и едва не задевает дремлющего в уголке монашка, который прибыл, чтобы помочь господину Инагэ провести чайное действо. Монах, встрепенувшись, но ещё не протерев глаз, сетует: «Ох, простите, господин, я ночь не спал, добираясь до вас, вот и сморило меня…» Сюдзэн сурово говорит: «Я-то не господин, а служилый, но если ты будешь таким же сонным и при настоящем господине — несдобровать тебе!» — «Ох, нет-нет, сейчас проснусь и буду свеж и бодр!» — лепечет монашек. Вообще-то мы его совсем недавно видели в мирском платье и в носилках…
Проходит ночь, и утром мы видим, как Нэдзуми, всё ещё в монашеском облачении, встречается с Синсукэ и Омото близ наружной караулки: «Вот вам деньги, тут должно хватить на выкуп и меча, и девицы. И впредь не спешите с самоубийствами, если снова вляпаетесь!» Пара слёзно его благодарит и уходит — а из караулки вора окликает старик Ёсобэй. «Не иначе, ты и есть тот самый знаменитый вор, Крысиный Монашек. Правду говорят, что ты награбленно тратишь на добрые дела!» — «Я не граблю, я ворую!» — обиженно возражает Нэдзуми. «Но мне от этого не легче, — продолжает старик. — Охранник из меня, получается, никудышный — и даже если я попытаюсь сейчас тебя схватить, ты меня одним махом уложишь, как боец я тебе не ровня. Так что лучше заруби меня на месте — лучше пасть на посту, пусть думает мой добрый начальник Сюдзэн, что я пытался остановить вора, да не сумел! А то как я ему в глаза-то посмотрю…» Нэдзуми качает головой: «Я же тебе сказал: я вор, а не убийца и не разбойник. Не буду я тебя убивать! А что ты стар да хил — так что ж ты не застал меня врасплох, пока я с этими юными обормотами толковал? Ты же всё слышал — мог бы выстрелить…» Ёсобэй горестно кивает: «Да рука не поднялась! Говорю же — плохой из меня охранник. Было у меня два сына, младшенький и сейчас при мне, а старшего пришлось бросить, у меня тогда службы не было. Потом уже, когда начальник Сигита меня пригрел, я пробовал расспросить у гадателя: жив ли мой первенец-то? Тот погадал и отвечает: жив, мол, а бросил ты его правильно — потому что твоему старшему сыну было на роду написано стать вором, вот он им и стал, только позорил бы тебя… а всё равно жалко, как увижу вора — сразу приглядываюсь: не мой ли это мальчик? Ты вот и по годам ему сверстник, так что я уж стрелять не стал…» Нэдзуми внимательно смотрит на старика: «Ну, раз так, то и мне на тебя руку поднять было бы всё равно, что на отца родного». И со слезами на глазах они расстаются.
3
Третье действие — неожиданное. Мы видим Нэдзуми в провинциальном весёлом доме, где работает его старая возлюбленная, Мацуяма. Лет десять назад, когда они ещё были вместе, Нэдзуми внезапно разболелся — и девушка, чтобы купить для него лекарств, запродала себя в весёлый дом. Теперь, когда и сам он вынужден был бежать из Эдо, здесь в глуши они наконец-то снова встретились. Однако их трогательный разговор подслушивают два посетителя заведения, которые готовы сдать властям знаменитого вора, слава которого дошла и до здешних краёв. Нэдзуми откупается от них — но на это уходят все деньги, которые он прихватил с собою из города. Мацуяма обещает выручить его и украсть сколько-то у своего богатого поклонника, чтобы выручить своего оклеветанного дружка. «Почему оклеветанного? — говорит Нэдзуми. — Я скрывал от тебя тогда, десять лет назад, но уже тогда я был вором. Правда, не обычным, а благородным. Я — Нэдзуми Кодзо:, который крадёт у богатых и раздаёт деньги бедным! А теперь можешь бросить меня, если иметь дело с вором тебе противно». — «Да я всегда знала, кто ты такой, — отвечает Мацуяма. _ Больше того, если бы ты не был тем, кто ты есть — разве я, барышня из хорошей семьи, бросила бы всё и пустилась с тобою странствовать по свету? Я уже тогда выбрала тебя и теперь не отступлюсь». Увы, воровка из неё плохая: при попытке обокрасть богача-ухажёра Мацуяма попадается, а Нэдзуми, зная, что она пошла на кражу из-за него, собирается добровольно сдаться, чтобы их казнили в один день…
И просыпается. Он в Эдо, задремал в лодке с весёлыми девицами, не подозревающими, кто он такой, и никакой прежней возлюбленной и коварных доносчиков рядом нет. Но Нэдзуми мрачен: не к добру такой сон!
4
И действительно, в следующем действии выясняется, что в Эдо всерьёз взялись за розыски знаменитого вора. К зиме Нэдзуми приходится покинуть город и перебраться в предместье — там он притворяется бродячим гадателем по прозвищу Монашек Инаба. А кров ему предоставляет Окума — та самая старуха из первого действия. Это она когда-то подобрала брошенного ребёнка и выучила его воровать.
Постановка 1916 г.
Сегодня Окума встретила на дороге красивую девицу, вроде как из неплохой семьи, которая разыскивает своего пропавшего возлюбленного. Окума посулила ей помощь гадателя, который может найти кого угодно, заманила к себе домой и заперла в чулане — чтобы потом сбыть злополучную странницу в весёлый дом по сходной цене. Девушку мы тоже уже знаем — это Омицу, дочка начальника охраны, но что стряслось с её Ёносукэ? Пока неизвестно.
А тем временем возвращается домой «гадатель» с новым знакомым — бедным пареньком по имени Санкити, который продаёт съедобные пресноводные ракушки, чтобы прокормить себя и хворую матушку. Мальчик рассказывает грустную историю своей семьи: в частности, как его покойный отец, пьяница и игрок, продал в весёлый дом старшую сестру Санкити, Омото. Её преследовал злой самурай, а она любила молодого оружейника, они попали в беду и погибли бы, если бы их не выручил некий благородный незнакомец, вручив им денег на сотню золотых. «Вот этого неизвестного я и ищу — потому что он оказался вором. Ты, говорят, можешь обнаружить любую пропажу — найди мне этого человека, гадатель!»
Нэдзуми и Санкити на гравюре Тиканобу
Нэдзуми усмехается: «И что же, ты хочешь его отблагодарить?» Продавец ракушек плюётся: «Было бы за что! Деньги-то он им дал, только оказалось, что это монеты частной чеканки, права на которую пожаловали знатной семье Инагэ. Едва они попытались расплатиться, как их схватили за кражу, и понятно, что никто не верит их рассказу про честного вора. А я верю! Может, ты его разыщешь, и всё прояснится, и сестру отпустят». «Гадатель» мрачнеет, но ободряет мальчика: «Обещаю тебе, всё уладится в несколько дней!»
Паренёк уходит — чуть не столкнувшись в дверях с бравым воином. Это один из подчинённых Сугиты Сюдзэна разыскивает пропавшую дочку своего командира.
Гадатель и воин-сыщик, постановка 1916 г.
Довольно быстро Кодзо: выведывает у него все подробности: после ограбления усадьбы начальник охраны вынужден был явить рвение и беспощадно расследовать дело. Старого Ёсобэя он запер по подозрению в сговоре с вором; а простодушный Ёносукэ не нашёл ничего лучшего, как предложить своему бывшему благодетелю взятку, чтобы тот отца отпустил. Только откуда нищему Ёносукэ было раздобыть денег? Попробовал украсть, конечно, попался, сам угодил под замок. Начальник охраны обо всём этом дочке не рассказывал — а та за старого растяпу и молодого болвана сильно беспокоилась, всех о них расспрашивала, а потом взяла и пропала… Нэдзуми сулит провести гадание, но не сейчас, и спроваживает воина. Тут он слышит всхлипы из чулана, примечает на полу заколку для волос — а глаз у него приметливый, он узнаёт эту вещь, — отпирает чулан и выпускает Омицу, только что подслушавшую всю историю о себе. Девушка в отчаянии; Нэдзуми находит ей провожатого и велит идти домой — «я, мол, разберусь и выручу вас». А оставшись один, бьёт себя кулаком по голове: вот уже второй раз из его благодеяний ничего не получается, только хуже вышло! Ладно, решает он, пришла мне пора завязывать с воровством. Сдамся властям, расскажу всё как есть и попрошу выпустить всех этих бедолаг, которые из-за меня сидят. Надо только всё обдумать…
Не удалось: в дверь на ночь глядя опять стучат. На пороге — женщина, больная, почти слепая (правда, это «куриная слепота» — в сумерках она не видит, а днём неплохо всё различает), в сопровождении девочки-поводыря. И Нэдзуми в ужасе узнаёт в старшей гостье Мацуяму. Она бежала из весёлого дома вместе с маленькой ученицей Мидори и пустилась на розыски своего старого возлюбленного Дзиро:кити. Она слышала кое-что про гадателя по прозвищу Монашек Инаба, сопоставила слухи и подозревает, что это и есть её пропавший милый.
Мацуяма и Мидори, постановка 1925 г.
Нэдзуми, однако, уже убедил себя, что всем приносит только несчастье, так что он изменяет голос, заверяет странницу, что гадатель сейчас в отлучке, а сам он ничего не знает о разыскиваемом ею человеке, но зато даст ей немного денег на лечение… Мацуяма сокрушена, но держится; она благодарит маленькую Мидори и говорит её: «Я тебе никогда не признавалась, но ты — моя родная дочь, а тот Дзиро:кити, которого я разыскиваю — твой отец. Пока мы жили в весёлом доме, я не могла об этом сказать, а теперь уж всё равно. Отдохнём немного и пустимся на поиски дальше… Хотя — опиши-ка мне этого нашего гостеприимца со странным голосом. Как он выглядит?» Девочка описывает, и Мацуяма убеждается: она нашла Нэдзуми!
А самого его в это время отвлекли: вернулась старуха, обнаружила бегство Омицу и напустилась на Нэдзуми. Сперва он выслушивает о том, скольким он её, старой Окуме, обязан (и удостоверяется, что найден он был как раз там, где бросил своего сына когда-то Ёсобэй), потом — как вся наука ему впрок не пошла, потом — просто что он такой и сякой… Нэдзуми заикается о том, что собрался завязать с кражами — старуха в ярости бросается на «предателя славного нашего дела» с ножом. Пытаясь вырвать у неё оружие, Нэдзуми нечаянно задевает ей горло её же ножом, и старуха падает замертво. Он пытается привести её в чувство — тщетно; тут он голосит уже настоящим своим голосом, не пытаясь притворяться. Да и солнце уже встало, и при его свете Мацуяма постепенно начинает лучше видеть — и окончательно опознаёт своего Дзиро:кити. Все трое — отец, мать и дочь — обнимаются и плачут. Но решение Нэдзуми бесповоротно: он по-прежнему собирается сдаться властям, чтобы выручить тех, кто из-за него невинно пострадал.
5
И вот — заключительное действие, оно происходит прямо в суде. Дело Нэдзуми ведут два чиновника: один добрый и сочувствует явившемуся с повинной знаменитому вору, но второй, злой, суров и беспощаден. У него есть к тому причины: это родной брат Хираоки Гонная, и сейчас он больше всего заботится о том, как бы козни Гонная не всплыли и не испортили ему карьеру. Нэдзуми Кодзо:, связанный по рукам и ногам, признаётся во всех своих преступлениях (это длинный и увлекательный монолог в лучших традициях Мокуами — раскаяние, перемешанное с похвальбою) и ходатайствует о том, чтобы все остальные подозреваемые были освобождены. В конце концов, знаменитый Крысиный Монашек принесёт страже и суду куда больше славы, чем все эти Ёсобэй, Ёносукэ, Синсити, Омото и Омицу вместе взятые…
Современная постановка
Добрый чиновник записывает его признания в протокол и даже разрешает задержанному увидеться с Ёсобэем, так что теперь, наконец, Нэдзуми может подтвердить старику, что сын его все эти годы действительно был жив. Но злой чиновник, раздражённый тем, что братец его теперь разоблачён, грубо оттаскивает старого Ёсобэя, а Нэдзуми пинает ногою в лицо. И тот преображается: «Я готов сотрудничать с правосудием, но не со злонравными чиновниками!» Одним движением выскользнув из пут, он раскидывает приставов, прорывается к выходу и исчезает. Стража преследует его, начью под густым снегопадом разыгрывается побоище — Нэдзуми успешно отбивается и притом умудряется, согласно своим правилам, не пролить ничьей крови.
На гравюре Тоёкуни Третьего к премьере Нэдзуми, однако же, с мечом — откуда только взял?
«Никто не сможет поймать меня против воли — кричит он, — и никто не найдёт меня. С кражами покончено, и я бы даже на казнь пошёл, если бы там в суде был только порядочный чиновник, без этого второго подлеца!» В это время на него падает луч света — это добрый чиновник, тоже пустившийся в погоню, направляет на беглеца свой фонарь. Они несколько мгновений смотрят друг на друга, потом чиновник улыбается и говорит: «Ну ты уж держись своего зарока теперь». Он гасит фонарь, и Нэдзуми Кодзо: скрывается в ночи.
Via
. 
. 
. 
