Скит боголепный

  • записей
    1 977
  • комментариев
    8
  • просмотра
    376 353

Авторы блога:

Об этом блоге

Записи в этом блоге

Saygo

О гуляй-городе

      Читаю сборник работ К.В. Петрова

41346814


и вдруг встречаю в статье про разрядные записи в Собакинском летописце такую фразу:

На лл. 261-262об помещены записи о нападении крымских татар в 1572 г. среди них - интересные известия о постройке Гуляй-города по образцу дворянина из Ржевы Володимеровы Мурата Дмитреева сына Рязанова, т.к. до тех мест Гуляя города не было

      Вот прямо интересная и вместе с тем загадочная запись, как будто проливающая свет на происхождение и бытование в русской военной традиции пресловутого гуляй-города. Выходит, что эта передвижная фортеция появилась в ходе подготовки к Молодинской кампании 1572 г., а все, что было до того. есть ни что иное, как обычный хорошо известны и используемый как русскими, так и их татарскими оппонентами табор из обозных телег. Причем, что любопытно (если, конечно, разрядная запись не врет), новоинвентованная Муратом городина, если это то. что потом будут описывать дьяк Тимофеев и польские "интуристы", отличалась от артиллерийских повозок что гуситов, что османов или крымских татар.


Via

Saygo
      В процессе работы над одним материалом вспомнил про одно высказывание:

      Феодальные иерархии, систему взаимных гарантий сеньоров и вассалов нельзя считать порождением неких самобытных и давних «феодальных отношений», уже давно противостоящих королевской власти. Напротив, они являются порождением королевских и императорских канцелярий, и придворной культуры, стремящейся придать предшествующему хаосу социальных отношений вид упорядоченной системы, замкнутой на фигуре суверена. Таким образом, по мнению И.В. Дубровского, распространение феодальных институтов связывается не с разложением раннесредневековых монархий, но, напротив, с прогрессивным укреплением королевской и княжеской власти после XII в., с процессом политического подчинения мира сеньоров новым политическим лидерам средневекового Запада...

      Красивая схема и, на первый взгляд, как будто логичная и правильная. Но вот что смущает - каким-таким хитроумным побытом королевская власть, этот новый политический лидер, мог навязать миру сеньоров, ранее, до пресловутой "феодальной мутации" ака "революции тысячного года", эту самую королевскую власть ни во что не ставивших, новую реальность, которая напрямую касалась всех и каждого? Через насилие? Однако у королей XII века не было такой силы, чтобы принудить сеньоров принять эту новую реальность. Сама королевская власть покоилась на прочном фундаменте согласия и взаимных гарантий (и такая ситуация будет существовать еще долго), и иного выхода у нее не было - ни бюрократии, ни отлаженной фискальной системы, ни всеобъемлющих и универсальных (в смысле универсум, Вселенная, в точности согласно девизу "Un Dieu, un Roy, une Foy, une Loi") коронного права и суда, ни королевского войска короче, всех атрибутов современного модерного государства не было в помине или, в самом лучшем случае, они существовали только в зародыше. Так как же это могло получиться?
      Лично я могу только предположить, что здесь сошлись интересы дух сторон. С одной стороны, королевская власть действительно, пользуясь правом верховного суда и арбитража, а также используя ожидания общества - если ты король, то ты обязан поддерживать внутренний мир в королевстве, - сумела навязать новое видение пресловутой феодальной иерархии. о, с другой стороны, она не изобретала ничего нового, а только систематизировала и ввела в легальное поле уже существующую традицию, придав ей вполне законный и оформленный характер. А поскольку этот новый порядок устраивал могущественных сеньоров первого порядка, которые сочли такое нововведение полезным для себя, то и вопрос о законности такого новшества был снят сам собой.

2a14e5113168e9ac4f71465203296a1b



Via

Saygo

Верх брала грубая сила...

      Сергей Махов ака userinfo_v8.png?v=17080&v=742george_rooke напомнил про один сюжет. Процитирую выдержку из статьи А.А. Кривопалова:

      Верх брала грубая сила. Одна лишь Франция, не считая турок и англичан, в течение полутора лет отправила на черноморский театр 310 тыс. человек. Накануне Восточной войны такой размах действий Наполеона III казался невероятным. В апреле 1854 г. разведывательные данные, стекавшиеся в департамент Генерального штаба, указывали совсем иные цифры. В двух немецких аналитических записках, перевод которых был сообщен Паскевичу по приказу Николая I, предельно возможной численностью французской армии в военное время (даже с учетом арестантских рот) считалось 600 тыс. человек. Эти сведения подтвердились в ходе войны. Но предположение о распределении сил между различными театрами оказалось в корне неверным.
      В действующих французских войсках считалось 248 300 человек и 680 орудий. В запасных войсках — 204 670 человек. Организационно армия военного времени насчитывала до 20 дивизий. Первоначальный состав французской восточной экспедиции был оценен более или менее верно: три дивизии, 34 тыс. человек в пехоте, 1400 в кавалерии и 64 орудия. Однако возможность расширения данного контингента была решительно недооценена.
      190 тыс. человек считались минимумом, который необходимо оставить во Франции для гарнизонной службы, охраны испанской границы и подготовки новобранцев. Около 56 600 человек должны были остаться в Алжире. Предполагалось, что у французов не будет способа расширить ряды своей армии, иначе как за счет призыва национальной гвардии и формирования новых частей и соединений с нуля. Затем, не менее 260 тыс. человек потребуется оставить на востоке Франции и еще 50 тыс. человек в Италии. В подобных обстоятельствах, как следовало из записки, для восточной экспедиции просто не оставалось резервов30. Французский император не мог выделить для действий в Причерноморье более 45 тыс. человек, призыв же национальной гвардии был бы для него заведомо неприемлем политически.
      Однако расчет на то, что главные силы своей армии французы вынуждены будут оставить на германской и бельгийской границе, оказался несостоятельным. Дружественная позиция по отношению к Парижу, занятая в ходе Восточной войны Пруссией и Австрией, позволила Наполеону III оголить восточную границу Франции. В результате в Крыму русской армии пришлось иметь дело с неприятелем, численность которого в несколько раз превышала предвоенные оценки...


      А почему, собственно говоря, так получилось? Процитирую выдержку из автореферата А.А. Кривопалова (чтобы самому не писать очевидные вещи):

      Во второй четверти XIX в. союз России с Австрией и Пруссией, с одной стороны, имел изрядный запас прочности, поскольку базировался на идее выгодного для всех трех консервативных держав сохранения политического status-quo в центральной и восточной Европе. С другой стороны, сплачивавшая союзников память о совместной борьбе против французской экспансии едва ли могла остановить медленное, но неуклонное развитие центробежной тенденции внутри союза, связанной с ростом германского национального движения. По этой причине даже возобновление союза континентальных монархий осенью 1833 г. не позволяло России полностью исключить возможность враждебных действий со стороны германских соседей

      И еще один фрагмент, важный для понимания мотивов принятия Николаем Павловичем тех или иных политических решений:

      В представлении русской дипломатии наиболее устойчивое равновесие в Европе могло быть достигнуто лишь при условии, если два наиболее сильных государства – Австрия и Пруссия – не будут иметь преобладающего влияния в Германском союзе. Россия прагматично стремилась к тому, чтобы малые немецкие государства как можно дольше сохраняли свою самостоятельность.
      Рост германского национального движения создавал предпосылки к возникновению в центральной Европе единого Германского государства с населением 45 млн. чел., что не могло не встревожить Николая I и его советников. По этой причине решение поддержать Австрию в ходе европейского кризиса 1848-1849 гг. не выглядит спонтанным, необдуманным или противоречащим интересам России. Во-первых, территориальный распад империи Габсбургов мог вызвать нежелательные волнения польского населения Галиции с тенденцией их распространения в пределы России, во-вторых, перспектива построения венгерского национального государства на территориях, где этнические мадьяры в общей сложности составляли едва ли половину населения, угрожала дестабилизировать обстановку не только в Венгрии, но и на Балканах. Наконец, без участия Австрии становилось невозможным сохранить докризисное положение в Германии, что в ближайшем будущем угрожало превратить центральную Европу в арену жестокой войны с неизбежным участием России.
      Сохранение целостности империи Габсбургов препятствовало Пруссии добиться гегемонии в германских делах. Перед лицом русско-австрийского альянса Берлин не смог поддержать открытой силой свои претензии на политическое доминирование в Германии. Давление со стороны Вены и Петербурга, а также провал собственной мобилизации вынудил Пруссию согласиться на так называемое «ольмюцкое унижение». 29 ноября 1850 г. в г. Ольмюц при посредничестве России была подписана конвенция, по которой Пруссия отказывалась от претензий на политическое доминирование в немецких землях в пользу Австрии. Берлин не смог воплотить в жизнь свое первоначальное намерение, предполагавшее создание унии из 26 германских государств. Произошло фактическое возвращение к политическим принципам 1815 г., закреплявшим раздробленность немецких земель


      И, наконец, третья часть:

      Второй после сдерживания Франции целью военного планирования в эпоху Николая I было предотвращение возможного отхода Пруссии от союза с Россией. В 1840-е гг., по мере того как Пруссия под влиянием немецкого национализма демонстрировала всё меньшую готовность мириться с начертанным в 1815 г. политическим устройством Германии, подобный оборот событий уже нельзя было полностью исключить. Однажды французская дипломатия могла попытаться лишить Россию союзника, предложив Берлину более выгодные условия сотрудничества.
      В условиях революционного взрыва угроза существующему политическому порядку в Германии неожиданно стала исходить не от Франции, а от союзной Пруссии. Это обстоятельство предопределило значительное охлаждение русско-прусских отношений и переход Николая к более тесному союзу с Австрией. Изучение военно-стратегического контекста Венгерского похода и Ольмюцкой конвенции показывает, что за внешней политикой императора стоял не столько пресловутый принцип монархической солидарности, сколько ясное понимание государственных интересов России.


      Так что можно теперь сделать вывод - в начале 50-х гг. Николай I попал в цугцванг (все остальное - вторично). Любое принятое им решение только ухудшало ситуацию. Лондон рассматривал Петербург как своего главного противника на Ближнем Востоке и в зоне Проливов, с Парижем и так все ясно - реваншистские настроения французской элиты не давали императору и его советникам спокойно спать. а поведение Вены и Берлина диктовалось их недовольством стремлением Петербурга сохранить status quo в центре, тогда как и Пруссия, и Австрия уже не рассматривали решения Венского конгресса как оптимальные и соответствующие их национальным интересам. Не некое равновесие в центре Европы, но "мало-" или "великогерманский" варианты объединения Германии, реализации которых Россия только мешала. Разрыв прежнего тройственного союза Вены, Берлина и Петербурга был лишь вопросом времени, и чудо, что он продержался столь долго. В Восточной войне Вена и Берлин увидели возможность ослабить влияние России на германские (в первую очередь) дела и использовали представившийся им шанс. Но если пруссаков еще можно понять, то Буоль оказался круглым идиотом и лохом, которого развели и французы, и пруссаки. Отдав все, он не получил ничего и довел Австрию до катастрофы.

николай_1



Via

Saygo

Сладкоежка

      Урус-мирза ногайский пишет Ивану Васильевичу младшему о своих пожеланиях насчет подарков:

       Только пожалуешь, свое жалованье учинишь: шубу добру соболью и с поволокою да шубу кунью, да шубу горностайну, да шубу горлатну лисью, да тягиляй бархат з золотом, да седло золотом писано, да саадак з золотом, да паснырб доброй, да пятнадцать шуб бельих, да десять поставов сукна, да сто рублев денег, да сто четвертей хлеба. Да пожаловал бы еси , опроче того прислал кречат да сорок батман меду

      Губа у мирзы совсем не дура, однако!

ATPH9S-XqxM



Via

Saygo

Поворотный момент

      Интересная выстраивается картинка - в XIII век Русь вступает, когда ее "золотая осень" уже на исходе, зима близко, а ночь темна и полна ужасов. Я уже писал еноднократно о том, что ест такое весомое мнение, что первая треть XIII столетия в истории Русской земли - это время нарастающего кризиса, который постепенно приобретает все более и более широкий размах и приобретает форму и содержание тотального кризиса. И эта тотальность была связана с тем, что старая модель развития, обеспечившая подъем Русской земли в предыдущие столетия, перестала функционировать должным образом. Что было тому причиной - начавшиеся перемены в климате, переконфигурация торговых путей, зашедная в тупик политическая система или все это вместе - это вопрос более чем дискусионный, но то, что лежит на поверхности, более чем очеивдно - Русь начала меняться. В лучшую или в худшую сторону - тот еще вопрос.
      Вторжение монголов застало Русскую землю в самый разгар этого кризиса и потому она не смогла отразить его, а последствия вторжения ускорили начавшиеся до этого процессы аграризации Руси, которые, в всовю очередь, привели к любопытным последствия экономическим, социальным и политическим. 2-я пол. XIII - начало XIV вв. - время формирования служебной организации, основанной на взаимодействии князя, его двора (состоящего из разноранговых министериалов) и "черных" волостей. А во 2-й половине XIV в. ее в ускоренном темпе начинает дополнять "вотчинная" система, в основе которой лежала крупная (на первых порах) вотчина и некое подобие вассальных отношений между вотчинником-боярином aka вольным слугой и князем. Две этих подсистемы дальше будут существовать параллельно друг с другом, формируя довольно причудливый политический, социальный, экономический и юридический ландшафт Русской земли, который еще более того усложнялся особым статусом Русской церкви и ее владений, который был выторгован ею у ордынских "царей" в обмен на лояльность новой власти.
      Еще один любопытный момент - то, что не смогла (не захотела или не сумела или сами русичи этого не захотели - я склоняюсь к последнему варианту) дать Руси Византия, а именно правильное государственное устройство, оснвоанное на пресловутом "легальном дискурсе", в определенном смысле дала Орда. Представляется, что начала правильного государственного устройства, и именно начатки бюрократии, администрации и налогообложения (не взимания даней и уроков, в основе которых лежала пресловутая "экономика даров", а именно рационально организованная, без сантиментов и принципа do ut des, фискальная система с земельным кадастром, списками налогоплательщиков и пр.) - это именно "подарок" Орды, который наложился на прежнюю "старину" и в перспективе позволил великим князьям владимирским приступит к постепенной перестройке государственного организма на новых началах.
      Опорой им в этом была та самая служебная организация, тогда как вотчинная, по мере того, как вотчины боярские дробились, а сами бояре обращались в детей боярских, напротив, постепенно утрачивала свое влияние и значение, и в окнечном итоге проиграла соревнование служебной.Впрочем, это отнюдь не превращало формирующееся Русское государство в ту самую востчоную деспотию, о которой так любят писать сторонники "либерального дискурса", ибо само государство в силу своей слабости так или иначе было вынуждено опирраться на те первичные социальные структуры (условно - "общины", "смира" или иные свякого рода "корпорации", светские или духовные). И эти первичные социальные структуры, выступая в качпестве младших партнеров власти, сохраняя весьм широкеи права самоуправления (в особенности в фискальнйо и судебной сферах), существенно ограничивали власть великих князей - грубо говоря формируется своего рода разделения труда. Дело государево - война и дипломатия, и еще верховный арбитраж, установление правил игры, которые всех бы устраивали, и присмотр за тем, чтобы их никто не нарушал, тогда как все остальное - это дело земское. и сюда верховная власть старалась не вмешиваться, ибо не имела ни золотого запасу, ни административного ресурсу чтобы эти проблемы решать (я называю этого "системой 3-го Топтыгина").
      Вот такая перспектива вплоть до начала XVIII в., когда Петрус начал строить регулярное полицейское государство, а это уже другая история. Живите теперь с этим знанием.




Via

Saygo

Крабик

potd_callichimaera_1_703


       Взгляните на этого необычного глазастика! Он пытается поймать древнего кумового рачка Eobodotria muisca и отлично плавает в толще воды. Сложно поверить, но этот странный хищник был представителем настоящих крабов. Его описали несколько лет назад по окаменелостям, обнаруженным в верхнемеловых отложениях (сеноман-турон, 95–90 млн лет) Колумбии и США. Новый род получил название каллихимера (Callichimaera), образованное от древнегреческого κάλλος, что означает «красивый», и имени мифологического существа химеры (xίμαιρα). Авторы исследования даже установили новое семейство Callichimaeridae, куда включили каллихимеру, поскольку морфологически близкие крабы ни в ископаемом, ни в современном состоянии не известны


Via

Saygo

Провокации пост

      Для начала цитата из программной статьи Дж. Эллиотта о Европе раннего Нового времени как о конгломерате "композитных государств".
      Главная идея Эллиотта - раннемодерные государства представляли собой "составные" (или, как я перевожу термин "composite" - "лоскутные") государства, которые были основаны на компромиссе между верховной властью, персонифицированной в образе монарха, и местными элитами. Монарх соглашался сохранить за этими самыми элитами их прежние прерогативы, права и свободы на региональном уровне, получая взамен их лояльность. Но, продолжал дальше Эллиотт, такой подход неизбежно вел дело к тому что эти самые элиты сохраняли в своих руках

       «существенные рычаги воздействия, которые можно было использовать, с одной стороны, для оказания давления на корону, а с другой – для расширения своего социального и экономического господства над собственными сообществами»

      Понятно, что такое положение было терпимо верховной властю лишь до поры до времени - до тех пор, пока она не "прокачает" властную инфраструктуру и не ощутит в себе силу попытаться править без учета этого компромисса, без опоры на местные элиты. Переход к новой модели управления - вещь сложная и неоднозначная, обычно кровавая, порой донельзя, и от ее исхода зависит в конечном итоге дальнейшая судьба государства. Если монарху удастся сломить сопротивление "грандов", то тогда развитие пойдет по пути создания сильного "регулярного" "полицейского" и военно-фискального" государства, если же нет - не исключен вариант аристократической диархии, в которой роль короны будет сведена к минимум, а вместе с этим - и перспективы выживания (Ржечь Посполита - яркий тому пример\).
      Применительно к нашей матушке России ситуация выглядит примерно так - в том, что изначально представляла собой это самое "лоскутное" государство, сшитом при Иване III на скорую руку, сомнений у меня нет (только что закончил писать большую программную статью на этот счет, в которой подвел итог своихз разысканий на эту тему за семь лет). А вот дальше преемникам Ивана, его сыну и внуку. нужно было или довершить дело "собирания власти" до конца, или отступить назад и сохранить дуализм во власти, поделившись ею с аристократией. Василий начал, а Иван Junior завершил этот процесс в по первому варианту. И тогда можно рассматривать опричнину Ивана именно как процесс "изъятия" из рук аристократии тех самых существенных рычагов, которые позволяли ей давить на власть и расширять свое влияние и опять же власть на местах, наступая на права и привилегии нижестоящих (Дубровский-Троекуров). Поход на Новгород (и попутно на Тверь) стоит в таком случае рассматривать как частный случай политики в этом направлении, поскольку и Тверь, и в особенности Новгород были не до конца интегрированы в политическую систему Русского государства. Правда, посе смерти Ивана аристократия попыталась взять реванш, что и стало одной из главных причин Смуты, после чего старая аристократия сошла со сцены вместе с теми самыми инструментами влияния.
      Для аналогии - два примера. Первый - французский второй - английский. В первом случае противостояние королевской власти и аристократии разрешилось через многолетнюю религиозную войну (и то не до конца, доделывать пришлось Ришелье, Мазарини и потом Людовику, который Солнце). В Англии же попытка Стюратов лишить аристократию тех самых рычагов власти привел сперва к Великому мятежу, а потом к пресловутой "Славной революции". Предвидя возражения - Англии повезло с тем, что она находилась на Острове, а не была окружена агрессивными и алчными соседями, которые не были тварями дрожащими и право имели.

2323585_original



Via

Saygo

И о парламенте

      Замечание о русском (т.е. московском) парламенте. Конечно, его можно взять в кавычки, но я преднамеренно этого делать не буду, оставлю как есть, поскольку именно о нем как о представительном органе "политического народа" и пойдет речь дальше.
      Исходная точка - вот эта цитата из работы М.М. Бенцианова:

       К середине XVI в. Государев двор распадался по крайней мере на 44 отдельных группы, не считая родовых княжеских корпораций, служивших по отдельным спискам. В определенном смысле это была "корпорация корпораций", орган, который в отсутствие легитимных органов представительства служил воплощением единства страны и в этом отношении являлся одним из важнейших институтов государства на путик централизации...

      Пять лет назад эту фразу я пропустил мимо себя, а вот сегодня, работая над статьей, наткнулся на нее и тут меня не то чтобы осенило, но заставило призадуматься - а почему собственно (см. выделенный фрагмент цитаты) у нас нет легитимного органа представительства? А разве Государев двор, который постепенно из двора московского великого князя превратился именно в Государев двор как воплощение не одного из удельных княжеств, пусть и самого сильного и влиятельного, а Русского государства, и не есть тот самый что ни на есть легитимный орган представительства "политического народа", т.е. служилых людей? Ведь что такое Государев двор ака парламент - место, где происходит согласование интересов монарха и представителей этого самого "политического народа", который обладает и волей, и желанием, и возможностью оказывать давление на власть для решения своих проблем, причем пока не в масштабах всего государства (для этого нужна "политическая нация", а до нее еще далеко, время не настало), но для себя любимых, в рамках своего региона, своего уезда-волости - почему бы и нет? Так что вот вам и парламент - да, своеобразный да, не такой, как у мелкобриттов - но чем он хуже того же польского шляхетского сейма? Да ни чем, даже лучше, ибо в нем магнатерия не доминирует безусловно.
      Вот такая вот выходит интересна картинка.

800px-Tsar_Aleksey_Mikhailovich_with_his_close_boyars_during_a_royal_hunt



Via

Saygo
      Как-то раньше особо не обращал внимания, а тут, что называется, торкнуло - а ведь Зимин и к Василию II, и к Ивану III (к Василию в особенности) относится, гм., не то чтобы холодно, а с плохо скрываемой неприязнью.
      По отношению к Василию II он даже и не пытается соблюсти хотя бы приблизительно видимость объективности. Темный у него и ничтожество и посредственность, и личность маловыразительная, и политик, не отличавшийся ни инициативностью, ни решительностью, ни волей, и вообще, не выделялся какими-либо талантами. То ли дело его окружение и двор, его бояре и воеводы - они то и были настоящими кингсмейкерами и все такое, без них великий князь бы так и запропал. В общем, в описании Зимина Василий II этакий Ммша Романов, который де умом слаб и боярам во всем поваден.
      Ивану III Зимин уделяет всего пару слов, но каких! У него Иван - "смышленый сынок" Василия, изгнавший из Твери брата своей жены князя Александра Борисовича. Этакая змея или кукушонок, одним словом.
      Впрочем, Зимин не особо жалует и главного врага Василия Дмитрия Шемяку. Шемяка у него личность более яркая и самобытная ("самый блистательный сын той мрачной эпохи", "необыкновенная энергия и страстность в борьбе с противниками", "широкие государственные замыслы", "умение увлечь за собой трусливых и ненадежных союзников"), но мятущаяся и деспотичная (с оговоркой - "наверное") личность, опередившая свое время и потому неизбежно ставшая авантюристом и тираном.
      Зато Юрий Дмитриевич у нашего автора - рыцарь чуть ли без страха и упрека, блистательный политик, борец с игом , феодальной раздробленностью и все такое, выдающийся политический деятель начала XV века и прямо таки демократ и наследник программы Дмитрия Донского (а она была, программа-та эта?)..
      Мдя, в общем такое еще послевкусие - как "Огонька" коротичевского обчитался... А ведь сама-то книга хороша - ровно до тех пор, пока наш автор не начинает ударяться во вкусовщину, альтернативщину и в публицистику самого низкого пошиба. Все же неистребимо у наших историков-приверженцев либерального дискурса стремление построить себе другую историю - такую, в которой их все бы устраивало, этакую прекрасную Россию прошлого. Старик Ницше таки был прав. И да, вот еще что - не стоит обижать художника историка - он вам отомстит, учредит такую историю, что мама не горюй!

937c52877722d0654c90ef1a5c79bfcd



Via

Saygo
      Небольшая такая заметка под впечатлением от глубокого погружения в политические интриги кануна русского "долгого XVI века" и самого его начала.
      Заголовок - несколько переиначенное (как уже догадались многие читатели сей "уйютненькой") известной монографии А.А. Зимина по поводу "Войны из-за золотого пояса" между прадедом Tyrann’a и его родственниками – дядей Юрием Дмитриевичем и двоюродными братьями Юрьевичами. Зимин и другие деятели либерального «дискурса» нашей злосчастной историографии сожалели о том, что в ходе этой войны витязь сделал неправильный выбор в пользу тирании, деспотии, опричнины и прочих живописных «прелестей» «либерального» «извода» нашей историографии (не задумываясь особо над тем, насколько вообще была возможна тирания и деспотия в конкретно русских условиях «долгого ХVI века» и каково вообще происхождение этого историографического фантома – написал один, гм, бображелатель, про великого князя, который всех гнетет жестоким рабством, и пошла писать губерния) вместо того, чтобы выйти из джунглей, выбрав sendero luminoso перспективу сада с лучшей комбинацией политической свободы, экономической перспективы и социальной сплоченности.
      А ведь выбор действительно существовал, но не такой, на каком настаивали, настаивают и еще долго будут настаивать представители этого самого «дискурса». Если рассмотреть события на Руси в ретроспективе, то, по большому счету, запущенный процесс собирания земель и власти (неважно, в чьих руках – тверского ли князя, московского или там нижегородского либо суздальского, дело не в персонах и даже не в княжеских домах, а именно в перспективах) рано или поздно должен был привести к складыванию пресловутого «централизованного» государства (о сути его можно и должно спорить, но не сейчас). Вопрос был в другом – какую форму это «централизованное» государство обрело бы в итоге?
      И вот тут складывается интересная такая свежая перспектива, не заезженная. На данный момент у меня сложилась такая картина – вариант «самодержавной», автократической «централизации» (в духе незабвенной тирады тверского князя Бориса Александровича: А дѧдѧмъ моимъ, и братьи моеи, и племени моему, кнѧземъ, быти в моемъ послусѣ. Яз, кнѧзь велики Борисъ Александрович, воленъ, кого жалую, кого казню, которая, впрочем, все равно предполагало развитое местное самоуправление и сохранение за земскими «общинами» широкой внутренней автономии в вопросах фискальных, судебных и правовых), и вариант второй, в духе старого доброго «братского правления/владения», когда прирастающие владения того или иного великого княжества рассматривались князьями правящего в нем дома как совместное владение, этакая семейное предприятие (и опять же, с сохранением за «общинами» как первичными социальными коллективами широкой автономии в указанных вопросах).
      Василий II, победив в борьбе с Юрьевичами и перебрав людишек, заложил основы первого выбора, а его сын Иван в ходе конфликта со своими братьями окончательно повернул развитие Русского государства по первому пути. Corpus fratrum , конечно, не сразу сошел со сцены (и даже Иван Грозный в своеем завещании наказывал своим детям Ивану и Федору придерживаться принципов «братского правления/владения»), но его будущее было мрачным и совершено бесперспективным. А вот автократический вариант, напротив, постепенно набирает силу и влияние, обрастает «мясом» и «прокачивает» мускулатуру (хотя долго, вплоть до середины ХVII столетии и даже дальше, опирается на взаимодействие с сельскими, городскими и служилыми «мирами»-«корпорациями», и лишь при Петре это сотрудничество сводится на нет политикой построения регулярного полицейского государства). В итоге получилось то, что получилось. Но было бы лучше в случае сохранения "братского правления" - вот в этом я более чем сильно сомневаюсь.

6b53f4c0399bb235adf6e07706882bca



Via

Saygo
      Главное - зубы!

potd_daspletosaurus_jaw_fig1_703


      На фото — фрагмент верхней челюсти дасплетозавра, близкого родственника знаменитого тираннозавра, жившего в позднем меловом периоде. Длинные, похожие на заостренные бананы зубы, характерные для тираннозаврид, видны на разных стадиях роста — одни длиннее, другие короче. А на переднем плане можно заметить зуб, едва выглядывающий из кости.
      У динозавров зубы росли всю жизнь, сменяясь по мере износа (исключение составляли беззубые формы...). Например, у того же дасплетозавра новый зуб отрастал взамен утраченного примерно за два года. Кстати, в этом отношении «ужасные ящеры» не одиноки: зубы постоянно меняются у большинства современных позвоночных, от акул до крокодилов, ящериц и змей




Via

Saygo
      Читаю у А. Юрганова:

       Министериал - слуга, и сколь бы высoкий пост в администрации он не занимал, его юридический статус был низок. Министериалитет - это служба недоговорного характера, и владелец распоряжается министериалом как своей сoбственностью

      И далее, касаясь германского министериалитета:

       В Германии королевская власть использовала государственный министериалитет как средство, чтобы создать (дальше идет цитата из работы О.В. Дмитриевой - Thor) себе искусственную опору, ибо он давал то, чего не могла дать ленная система: верных королевских слуг, связанных с монархом узами личной зависимости и служивших ему в силу своего зависимого положения

      Юрганов выводит начало русского министериалитета из ордынского нашествия - якобы, с одной стороны, сами князья превратились в "служебников" ханов, которые, опят же якобы, обладали безграничной властю (ага, безграничной, три раза ха-ха), и потоvу перенесли эти отношения и на своих людей. С другой же стороны, Юрганов выводит начала министериалитета и подданских отношений из факта гибели большей части дружинников и бояр домонгольской эпохи в ходе нашествия (сомнительно более чем - данные генеалогии ненадежны, а политическая и военная активность русских князей после нашествия не снижается - если дружинники и бояре перебиты, то кто тогда воевал? Народное ополчение?). А вот у меня складывается иное впечатление - я уже как-то писал прежде о неясности положения князей в древнерусском обществе. Они вроде бы как нужны, а вроде бы как и не особо нужны - можно, в принципе, и без них обойтись. И вот это-то межеумочное положение князей, их стремление обрести более или менее опору не среди вольных слуг, которые могут туда-сюда отъезжать-приезжать, и порождает "двор" и "дворян", зависимых от князя людей, его министериалов, ту самую искусственную опору, которую не могли дать дружинные отношения. В общем, есть над чем подумать...

original



Via

Saygo
далеко не всегда получется одно и то же.
      Вспомнил эту присказку, когда листал 1-ю часть Opus Magnum И. Валлерстайна в той ее части, где речь шла о втором пришествии крепостного права. Он развивает любопытную концепцию происхождения т.н. "2-го издания крепостного права" в Восточной Европе. По времени ужесточение внеэкономического принуждения крестьян со стороны благородных донов-землевладельцев что в Центрально-Восточной Европе, что в России почти совпадает, однако сущность крепостного права там и здесь разная.
      Грубо говоря - русское крепостное право в той его начальной форме, которая постепенно устанавливается с конца XVI по середину XVII вв. и было закреплено Соборным Уложением 1649 г. (достигнув своего апогея в годы петровских преобразований, с введением подушной подати, регулярных ревизий и паспортной системы), довольно архаичный институт, который в самой Европе исчез еще на закате Средневековья (оставшись в форме отдельных пережитков). Задача его состояла в том, чтобы поддержать на плаву служилый чин, будущее дворянство, и гарантировать выполнение крестьянами государственных повинностей. Т.о., русское крепостное право носило ярко выраженный публичный и этатистский (если так можно выразиться) характер.
      Совсем не так обстояло дело со "вторым издаинем крепостного права" в Центрально-Восточной Европе. Здесь оно переживает своего рода ренессанс с XVI - XVII в. как элемент рождающейся европейской мир-экономики. Центрально-Восточная Европа выступает в рамках этой мир-экономики в роли сырьевого придатка, поставляя на растущие рынки ядра этой мир-экономики сельхозпродукцию - от продовольствия и фуража до технических культур. И потому землевладельцы заинтересованы были в повышении товарности своих латифундий, достичь чего можно было посредством снижекния издержек производства, в т.ч. и за счет дешевизны рабочей силы. Возрождение личной и поземельной зависимости крестьян и возврат их на барщину выглядел логичным выходом из сложившейся ситуации. И так как государство опиралось прежде всего на сильных мира сего, тех же землевладельцев, то они смогли провернуть это дельце с использованием государства с тем, чтобы гарантировать себе сверхдоходы за счет сверхэксплуатации крестьянства, горбатившегося на барщине ради того, чтобы хозяин латифундии получил больше товарной продукции.
      Выходит, что за одним внешне явлением скрывается два, совершенно разных по своей пирроде. Собственно же товарное крепостное хозяйство у нас в России, в таком случае, складывается в последней четверти XVIII - нач. XIX в.. Кстати, это еще раз подтверждает мой тезис о том, что в России эпохи Средневековья\ - раннего Нового времени происходят те же событий, что и на Западе, но с определенным временным лагом.

471161_original



Via

Saygo

Хотели как лучше...

      Небольшое такое дополнение к предыдущему посту про офицерский корпус Николая I. Традиционно принято ругать Николая и его "отца-командира" за шаблонност мышления, стандартные тактические боевые порядки и пр. подобные вещи - якобы они сковывали инициативу полевых командиров, не давали развиваться и пр. в том же духе - одним словом, вот она, истинная причина неудач, а не какие-то там штуцеры и прочая лабуда. Но есть нюанс - если мы исходим из того, что наш офицерский корпус храбр до безумия но, мягко говоря, бестолков и плохо обучен военному делу настоящим образом, то как можно попробовать хотя бы частично компенсировать этот недостаток?
      А вот как раз и напрашивается такой способ - написать в уставе стандартные боевые порядки, вбить их в головы отцов-командлиров, чтобы они на уровне рефлекса могли отщелкивать в схожих ситуациях стандартные построения и маневры и, вуаля, дело сделано. И неважно, что отец-командир не хватает звезд с неба и явно не таскает в своем ранце фельдмаршальский жезл - у него в голове прочно засел набор необходимых тактических приемов и построений, которые он худо-бедно заучил и может использовать на поле боя. А в большом сражении этого в общем и достаточно, большего и не надо. А с Крымской войной все вышло не так, как планировалось изначально - нормальной полевой войны-то и не было по факту. Боевые действия с союзниками свелись в конечном итоге к осаде и контр'осаде (кстати, я не случайно вспомнил про Креси, Пуатье и Азенкур - русским на той же Черной речке, как и французам в тех сражениях, приходилось атаковать неприятеля, занимавшего сильные позиции, а допущенные ошибки командования только усугубили ситуацию. Но, справедливости ради, когда союзники атаковали русских на хорошо подготовленныхз позициях - к примеру, во время штурмов севастопольских бастионов, они тоже не могли показать ничего, кроме как готовности умирать, так что тут, можно сказать, боевая ничья).
      Что было бы, если бы лучшие полки,дивизии и корпуса русской армии столкнулись бы с австрийцами на Западном фронет - вот тут-то и стало бы ясно, насколько прав был Николай и Паскевич, когда заводили эти стандартные боевые порядки. И что-то мне подсказывает, что австрийцам сильно бы не поздоровилось - русские, чай, не итальянцы, не сардинцы какие-то.

scale_1200



Via