(Продолжение. Начало: 1)

2. Романы и персонажи

Как мы уже видели в других очерках, одними листовыми гравюрами художнику тогда прожить было трудно — если он не был очень знаменитым или не имел других источников дохода. Рисовали для заработка, что закажут — рекламу, настольные игры и так далее; кого-то выручала работа в газете; а многие (как уже знакомые нам Томиока Эйсэн и Мидзуно Тосиката) брались за книжные иллюстрации. Книг в это время выпускалось много, толстые романы выходили в нескольких выпусках, и к каждому требовался красивый фронтиспис — других иллюстраций, внутри выпуска, обычно не было. Рисовалась картинка, печаталась гравюра и вклеивалась в готовую книгу. Чаще всего такой фронтиспис был горизонтальным, заметно шире книжной полосы, так что его складывали вдвое или втрое — как географическую карту или большую таблицу в знакомых нам изданиях. Занялся этим и Такэути Кэйсю: — тем более что почти в каждом романе имелась героиня, а на изображениях красавиц он руку набил.



Романы ему доставались и из современной, и из старинной жизни.



Даже воительницы попадаются!

Зато когда в повести участвовали одни суровые самураи, у Кэйсю: они получались явно хуже:

Но обычно женские главные персонажи всё же были — светские дамы или простые работницы:



Давайте посмотрим эти картинки к романам, в основном давно и прочно забытым. Вот этот, из токугавских времён, назывался «Верность» — и на гравюре барышня из знатной, но, похоже, разорившейся семьи, и преданный старый служилый…

И похожий сюжет из современной жизни:

На хэйанскую поэтессу Бэн-но найси вишни облетают так же, как и на мэйдзийских дам из прошлого поста:

Вдовушка горюет на кладбище:

А на другом кладбище среди бела дня призраки являются:

Пара влюблённых — таких картинок больше всего:

«Каннон в белых одеяниях» — роман про художника, одержимого творчеством:

Эта женщина пришла на поклонение бодхисаттве Мариси — будем надеяться, что не зря:

Редкий, кстати, случай вертикального формата фронтисписа.

То:ра, подруга братьев Сога — совсем девчонка, какой она, собственно, и была:

Очень славная!

Дети на картинках тоже нередки. Вот эти мальчишки ловят насекомых в тыкву с дыркой и с приманкой внутри:

Почтительный сын радует мать розами. Повесть так и называется — «Розовый сад», это тоже примета времени — цветы современные и новомодные, их недавно начали разводить…

А эти мама с дочкой — грамотейки…

И Момотаро со товарищи — хотя это, кажется, не фронтиспис, а просто картинка:

Интересно довоображать, о чём были эти истории. Вот тут, похоже, действие происходило сразу в двух временах — и в прошлом, и в настоящем:

«Новое кимоно»:

Что-то осеннее и дождливое:

Следующая девушка спешит на свидание через мост — хорошо проглядывают сквозь мглу перила…

«Ночная буря» — возможно, это повесть на тему нашумевшего в своё время преступления. Красавица с таким именем, наложница старого ростовщика, отравила содержателя, влюбившись в актёра Кабуки. Кончилось всё плохо…

Юный герой и разбойник. Кажется, какой-то очередной роман про юность Ёсицунэ:

Этой женщине явился во сне Сунь Укун из «Путешествия на Запад». Любопытно, что он ей сказал?

И что происходило в повести «Мышиный светильник» — тоже хотелось бы знать. Ушастая мышь, похоже, призрак или оборотень:

Какая-то морская история…

Тут едва ли не детектив:

А здесь уже эротика:

И, в виде исключения, фронтиспис к повести, содержание которой известно. Называется она «Кю:бэй-гончар», а сочинил её Ко:да Рохан в 1901 году на сюжет городского рассказа середины XVII века.

По сути, это история о промышленном шпионаже. Главный герой, этот самый Кю:бэй, ухаживает за красавицей-куртизанкой по имени Мацуяма. Не без задней мысли: он знает, что она дочь одного из важных мастеров кюсийской гончарной (и фарфоровой) гильдии. Сам старик уже занимается в основном управленческой работой, ведёт бухучёт и выколачивает долги с недобросовестных заказчиков. Но он знает все гильдейские тайны — и, в частности, тщательно хранимый секрет кюсийского фарфора с золотой росписью! С помощью возлюбленной Кю:бэй выведывает эту тайну — и теперь его мастерская выпускает посуду даже краше кюсийской. Но в гильдии проводят расследование, выходят на отца героини и убивают его за нарушение устава. Кю:бэй не совсем бессовестный — узнав о том, как всё обернулось, он сходит с ума. Кончается, однако, всё хорошо — Мацуяма его простила, они поженились, и рассудок к Кю:бэю вернулся. И жили они долго и счастливо. (В старинной повести-источнике, разумеется, всё заканчивается трагически, и из героев не выживает никто.)

В общем, Такэути Кэйсю: проиллюстрировал десятки книг — и неплохо на этом заработал. Картинки его мало отличимы от работ современников, и те, что без подписи или печати, время от времени приписывают другим художникам. Но одна иллюстрация его запомнилась надолго. О ней — в следующий раз.

Via