В Японии в эпоху Хэйан был свой человек-невидимка. Ему тоже пришлось туго, как и герою Уэллса, но кончилось всё хорошо. Рассказ про него есть в «Собрании стародавних повестей» («Кондзяку моногатари-сю:», около 1120 г.)


16–32. Рассказ о том, как юноша сделался невидимкой и Внимающий Звукам помог ему снова стать видимым
В стародавние времена – неизвестно, при котором государе это было, – жил в столице молодой служилый. Он постоянно ходил на поклонение в храм Роккакудо и преданно чтил [Каннон, Внимающего Звукам].
И вот однажды, в последний день двенадцатого месяца, он вечером побывал в гостях у знакомых, поздней ночью один возвращается домой и подходит к мосту Хорикава на Первой улице. Ему надо на западную сторону. А навстречу ему, на восток движется толпа народа со множеством фонарей. Должно быть, едет знатная особа! – думает служилый и поспешает спуститься под мост. Прячется там, а люди с фонарями проходят по мосту, направляются к востоку. Служилый осторожно выглянул – а это не люди, а страшные демоны шагают! Одни с рогами, другие многорукие, третьи одноногие, так и скачут.
Служилый глядит на них, уйти не решается, стоит, не знает, что и думать. Демоны прошли мимо, и только один, шедший позади всех, говорит:
– Вон там человечья тень!
Другой ему откликается:
– Никого не вижу!
– Вот он! держи его!
Конец мне пришёл! – думает служилый. А демон к нему подбегает, схватил, вытащил из-под моста. Демоны меж собою говорят:
– Этот малый тяжкого греха не сотворил, отпустим его.
Только четверо или пятеро демонов на него плюнули, а потом все ушли. Служилый и рад, что его не убили, и всё же ему не по себе, голова болит. Он помолился и решил: скорее пойду домой, расскажу жене, что со мной приключилось. И поспешил, входит в дом, а жена и дети хоть и глядят на него, ничего не говорят. Он начал было рассказывать – домашние не отзываются. Служилый думает: странно! Подошёл, дотронулся – но и изблизи родные не замечают, что он тут есть. Тут он понял: неужто из-за демонских плевков я сделался невидимкой?! И опечалился безмерно.
Сам он других видел, как раньше. И по-прежнему без помех слышал, что говорят другие. А люди не видели его обличья, не слышали голоса. Раз так, взял он еду, что не доели другие, а они и не заметили. Так и ночь прошла, жена и дети думают: неужели прошлой ночью кто-то его убил? Толкуют меж собой и горюют без конца.
Так минуло несколько дней, и что делать, служилый не придумал. А потому пошёл в Роккакудо и затворился там.
– О, Внимающий Звукам, помоги мне! Чудеса твои я чтил много лет, приходил сюда на поклонение. Сделай же меня снова видимым!
Так он молился. Таскал еду у тех, кто затворился в храме, брал деньги и рис на пропитание своей семье, а люди ничего не замечали.
Так прошло дважды по семь дней. Ночью служилый заснул, а под утро во сне видит, как из-за занавеса вышел величавый монах, встал перед ним и молвит:
– Нынче утром выйди из храма и делай то, что тебе скажет первый встречный.
Служилый увидел это и проснулся. Когда рассвело, вышел из храма, а у ворот навстречу ему мальчишка-погонщик ведёт красивого крупного вола. Мальчишка глянул на служивого и говорит:
– Господин, изволь-ка пойти со мной!
Значит, теперь меня видно! – думает служилый, обрадовался, и как было ему указано во сне, пошёл вместе с мальчишкой. Прошли на запад примерно десять тё [около 1 км], а там большие ворота. Заперто, никто не отворяет. Погонщик привязал вола у ворот, идёт к узкому лазу – кажется, туда человек не протиснется. И тянет служилого за собой:
– Ты тоже заходи!
– Как же мы пролезем? – спрашивает служилый.
– Да просто лезь! – отвечает мальчишка, тащит служилого за руку, и вдвоём они пробираются в усадьбу.
Глядь – а там большой дом, полным-полно людей. Мальчишка вместе со служилым поднимаются на крыльцо, заходят в дом, в одни покои, потом в другие, и никто их не спрашивает: вы кто? Дошли до дальних покоев – а там молодая госпожа лежит, страдает от недуга. У изголовья и в ногах хлопочут свитские дамы. Мальчик подвёл служилого к ней, подал ему деревянную колотушку и указал на недужную барышню: стукни, дескать, её по голове и по ногам! Тут барышня поднимает голову, видно, страдает безмерно. Отец и мать её говорят: это уже конец! – и оба плачут.
Решили читать сутры, призвать монахов, послали за знаменитым чудотворцем по имени [имя в рукописи пропущено]. И вот, чудотворец явился. Сел рядом с недужной, читает «Сутру-сердце» и молится. Наш служилый к нему проникся безмерным почтением, все волосы на теле встали дыбом, будто от холода.
Меж тем мальчишка-погонщик только глянул на монахов – и те двинулись прочь, друг за дружкой, вон из дома. А чудотворец стал читать «Заклятие огненного мира», принял дар ради недужной – и на служилом загорелась одежда. Горит, служилый кричит в голос – и снова сделался видимым.
Тут отец и мать барышни, а за ними и свитские дамы глядят – а возле больной сидит незнакомец. Они удивились, велят схватить его и вытащить из комнаты, а потом спрашивают: кто ты? Служилый рассказал всё с самого начала. Люди слушают и думают: удивительно!
А едва только он стал видимым, недужной барышне сразу полегчало. Вся семья безмерно обрадовалась, а монах-чудотворец говорит:
– Этот человек, думается мне, ни в чём не виноват. Ему помог Внимающий Звукам из Роккакудо. Скорее отпустите его!
Служилый убежал оттуда, поспешил домой, всё рассказал. Жена говорит: всё это удивительно! – но радуется.
Должно быть, погонщик был из семейства богов. Люди говорили, эти боги по очереди подступались к барышне и мучили её.
А потом страдания и её, и невидимки прекратились – а причиной тому была чудесная сила «Заклятия огненного мира»!
Внимающий Звукам помогает и вот в таких удивительных делах – так передают этот рассказ.



Роккакудо 六角堂, Шестиугольный зал на восточной окраине столицы, по преданию, основал царевич Сётоку в VII в., примерно за двести лет до того, как был построен сам город Хэйан. К этому храму мы ещё, авось, придём в рассказе о паломничестве по тридцати трём святыням Каннон.
Видимо, цепь событий в этом рассказе подразумевается такая. Герой в новогоднюю ночь нечаянно «завязывает связь» с демонами, и причиной тому – не только его неуместное любопытство. Возможно, он видит демонов, незримых для обычных людей, по той причине, что часто бывал в Роккакудо: – то есть у Восточных холмов, где издавна обитают родственные демонам «моровые боги» 疫神, экидзин. Демоны делают героя незримым, как они сами, а потом зовут себе в помощники. Главного из «моровых богов» столичной округи почитают в храме-святилище Гион в образе Небесного государя с бычьей головой 牛頭天皇, Годзу-тэнно: (иногда его отождествляют с богом Сусаноо, учинившим в древнейшие времена на небе первое осквернение). Видимо, по родству с богом Годзу имеет обличье погонщика с волом то существо «из семейства богов» 神の眷属, ками-но кэндзоку, которое вместе с героем отправляется мучить больную девушку.
«Заклятие в огненном мире» 火界の呪, какай-но норои, обращено к светлому государю Неподвижному 不動明王, Фудо-мё:о:, санскр. Ачаланатха, одному из защитников буддийской общины. Фудо изображают среди языков пламени; он очищающим огнём сжигает людские страсти и всякую скверну. Монах «принял дар» – то есть сосредоточился на образе Фудо, приняв соответствующую позу и произнося мантры, чтобы на время Неподвижный дал ему свои чудесные силы.
«Ночное шествие ста демонов» 百鬼夜行, хякки ягё:, изображали многие японские художники. Встретить такие шествия можно не так уж редко (а вот увидеть – сложнее), каждый месяц для них отведены определённые числа. В «Кондзяку» описана ещё пара таких случаев.
На свитках и прочих картинках особенно любили изображать участвующих в этом шествии демонов-цукумогами — ожившие вещи.

Via