Про бодхисаттву Дзидзо:, заступника детей, путников и грешников в аду, мы уже писали. В «Собрании стародавних повестей» («Кондзяку моногатари-сю:») ему посвящён почти целый свиток, 17-й. Работа у Дзидзо: там – как у дежурного адвоката в участке или доктора в приёмном отделении: в преддверии ада он бегает среди толпы, отвечает то на одни мольбы, то на другие, хлопочет обо всех сразу и многих-таки спасает. А вообще ему нужно поспевать во все шесть миров: в ад, к голодным духам, зверям, людям, демонам и богам. Потому часто и изображают шестерых Дзидзо: — у одного в руках курильница, другой соединяет ладони, третий держит драгоценный камень, четвёртый – посох с кольцами, пятый – кувшин для цветов, а шестой – чётки.
Что до мира богов, то в «Кондзяку» именно в свитке про Дзидзо: есть несколько историй о жрецах «родных богов» ками: по разным причинам эти люди пренебрегают Законом Будды, а Дзидзо: им объясняет, что так нельзя.

17–5. Рассказ о том, как Дзидзо: подал весть во сне, и его выкопали из земли
В стародавние времена жил человек по имени Тайра-но Асон Такаёси, прежний правитель края Муцу. И был у него в усадьбе среди служилых один парень. Имя его неизвестно, а прозвали его То:дзи.
В своё время, когда Такаёси получил назначение в край Муцу [в 1028 г.], он этого парня отрядил гонцом для обмера полей, выслал его вперёд. Парень приехал на место, меряет поля и видит: из земли торчит [деревянный] образ бодхисаттвы Дзидзо:, высотой в один сяку [30 см]: наполовину ушёл в землю, а наполовину выглядывает. То:дзи его заметил, удивился, поскорее спешился и велел изваяние вытащить. А оно тяжёлое, будто камень, никак не вытащить! Тогда он созвал людей, велел всем вместе тащить – но так и не вытащили.
Тогда То:дзи думает: удивительное дело! И в сердце своём взмолился:
– Вот смотрю я на тебя, бодхисаттва Дзидзо:, а ты ведь не такой, чтоб нельзя было вытащить! Значит, раз ты не вылезаешь, наверняка неспроста. Ежели есть тому причина, непременно дай мне знак нынче ночью во сне!
И вернулся к себе. Той ночью он заснул – а во сне пригожий на вид монашек ему говорит:
– Это я засел в земле. Там в поле – развалины храма. Храм обрушился много лет назад, множество изваяний будд и бодхисаттв погребены под землёй. Но если выкопаешь все те изваяния, я тоже вылезу!
Так он объявил, и видя это, То:дзи проснулся.
И удивительно, и страшно! Наутро он собрал множество сильных мужей, они взяли заступы и лопаты, пошли на место, начали копать – и как было сказано во сне, нашли пятьдесят изваяний и откопали их. Тогда и бодхисаттва Дзидзо: вышел из земли.
То:дзи и местные жители все глядят на это с радостью и почтением, наскоро возвели там же молельню с соломенной крышей и поместили туда все изваяния будд и бодхисаттв.
Но образ Земного Чрева То:дзи чтил особенно и взял его с собой, когда вернулся в столицу. Досточтимый Дзюкю: из Рокухары был родичем То:дзи, и тот отправил изваяние к нему в келью. Досточтимый выслушал рассказ о том, откуда взялся этот Дзидзо:, умилился, почтил его, велел заново раскрасить и поместил у себя в келье. Утром и вечером кланялся ему и подносил дары.
Этот Дзидзо: и поныне пребывает в том храме. Так передают этот рассказ.

17–11. Рассказ о том, как в краю Суруга жрец Фудзи искал прибежища у Дзидзо:
В стародавние времена жил в краю Суруга жрец святилища [горы] Фудзи. Звали его Вакэ-но Мицутоки. Он и его жена вместе много лет усердно служили бодхисаттве Дзидзо:. Правда, будучи главою святилища, Мицутоки при встрече с монахами не спешивался. Таков старинный обычай тамошнего святилища.
Однажды в двадцать четвёртый день месяца Мицутоки вышел из дому, оседлал коня и поехал по дороге. Глядь – навстречу ему пешком идёт монах лет семнадцати или восемнадцати. Мицутоки, как всегда, спешиваться не стал, так, сидя в седле, и заговорил с монахом. А монах вдруг исчез, словно бы растаял. Мицутоки испугался, устрашился и вернулся домой.
А ночью Мицутоки во сне явился монашек, прекрасный обличьем, и говорит:
– Сегодня на дороге тебе встретился я, бодхисаттва Дзидзо:. Ты всецело доверяешься мне, но когда встречаешь других монахов, не слезаешь с коня. Любой монах – образ плодородного поля, где растят свой урожай все будды десяти сторон света. Кто подносит монахам дары, обретает неизмеримые заслуги. Да что говорить: моё тело тоже как у монаха! Отчего же ты презираешь монахов? Отныне никогда не разговаривай с монахами, сидя в седле!
Так он молвил, жрец увидел это и проснулся.
Потом Мицутоки, заливаясь слезами, покаялся во грехе, и едва лишь издалека видел монаха, не разбирая, высшего или низшего, сразу спешивался и кланялся ему. Так передают этот рассказ.

Судя по «Сказанию о пещере в горе Фудзи» («Фудзи-но хитоана со:си», начало XVII в.) и другим источникам, в тамошних обрядах важную роль играли подземные божества. Возможно, поэтому жрец и его жена из всех будд и бодхисаттв больше всего почитают Дзидзо:, чьё имя значит Земное Чрево.
Дальневосточный дорожный этикет требует, чтобы при встрече с вышестоящим всадник отъехал к обочине, спешился и пропустил встречного, отдавая подобающие поклоны. Так должен поступать любой мирянин при встрече с монахом, выражая почтение к общине Будды. Жрец не делает этого, видимо, потому что, даже и почитая Дзидзо:, не причисляет себя к буддистам (подобно служителям самых старых и крупных святилищ, таких как Исэ или Камо). Вообще сторониться монахов служителю богов положено потому, что монахи занимаются похоронами, то есть несут на себе скверну; однако, как видно из предыдущих рассказов, самая страшная скверна болезни почитателям Дзидзо: не страшна. О монахах здесь, как и во многих текстах буддийского канона, сказано, что каждый из них служит «урожайным полем» 福田, фукудэн, то есть уже только потому, что он монах (не важно, взрослый или молодой, мудрый или нет), даёт возможность окружающим снискать заслуги: почтить его, поднести дары и пр. Зримый образ этого сравнения – монашеский лоскутный плащ, расчерченный швами на клетки подобно рисовым полям или иероглифу «поле», 田.

17–19. Рассказ о том, как Дзидзо: помог вернуться к жизни монаху Дзё:сё: из храма Миидэра
В стародавние времена жил в храме Миидэра монах, звали его Дзё:сё:.
Когда ему было лет одиннадцать или двенадцать, он ещё не ушёл в монахи, как-то раз гулял с такими же детьми и для игры вырезал из дерева монаха. Назвал его бодхисаттвой Дзидзо: и поставил в старом храме возле жертвенника перед буддами. Он и другие дети играли: собирали цветы, какие были в то время года, подносили деревянному монаху, кланялись – а потом бросили это дело, убежали.
Потом мальчик принял постриг, ему дали имя Дзё:сё:. Вслед за наставником он изучил Закон, освоил подвижничество, в итоге полностью выучил все явные и тайные наставления, стал выдающимся человеком.
И вот, когда Дзё:сё: исполнилось тридцать, он занемог, день за днём выглядел всё хуже, чувствовал себя плохо, а потом болезнь усилилась и он умер. Тут явились вдруг двое грозных стражников, крепко схватили его, грубо потащили, приволокли в подножию чёрной горы. А в той горе большая тёмная яма. В яму Дзё:сё: и бросили.
При этом Дзё:сё: не то чтобы растерялся сердцем, дрогнул нутром – разве что слегка. Думает про себя: ну вот, я умер. А пока был жив, читал «Сутру о Цветке Закона», усердно служил Каннон и Дзидзо:. Пусть бы они в этот раз непременно мне помогли! Так он молится и падает в яму, летит вниз, ветер весьма свирепый – слепит глаза, трудно вытерпеть! Тогда монах ладонями закрыл глаза.
Так он в конце концов попал на судилище царя Эмма [судьи мёртвых]. Огляделся на четыре стороны – а там множество грешников терпят муки, рыдания их и крики подобны раскатам грома.
Тут появился монашек, прекрасный обличьем, и говорит Дзё:сё:
– Узнаёшь меня? Я тот Дзидзо:, кого ты для игры изваял, когда был мальчишкой. Хотя сердце твоё тогда ещё не пробудилось, ты просто баловался, но завязал со мною связь, и я тебя защищаю днём и ночью. Но ещё, дав обет великого милосердия, [я пребываю] в дурных пределах, где судят за добрые и злые дела, и кажется, забыл, в чём величие заслуг бодхисаттвы: очищать землю, устраивать страну будд… И вот, хоть я тебя и защищаю, но пока занят был другими делами, тебя вызвали сюда.
Дзё:сё: это услышал, преклонил колени, заливается слезами и кланяется. Монашек повёл Дзё:сё: к управе, заступился за него, и его отпустили. Дзё:сё: казалось, что он это видел, – и тут он вдруг вернулся к жизни.
С тех пор у Дзё:сё: ещё больше укрепились помыслы о просветлении, он ушёл из храма, стал странствовать по горам, всегда следовал по пути Будды и не уклонялся с него. Разве не таковы уловки, милости бодхисаттвы Дзидзо:? Играя, мальчишка изваял из дерева образ, назвал его Дзидзо:, и хотя не подносил ему даров по всем правилам – но Дзидзо: милует и так! И уж конечно, если кто от всего сердца изготовит образ или перепишет сутру, преподнесёт дары – заслуги он непременно обретёт!
Дзё:сё: рассказывал об этом, а кто слышал, те так и передают этот рассказ.

«…забыл, как величественны заслуги бодхисаттв, что очищают землю, устраивают страну будд» – отсылка к «Лотосовой сутре» (глава IV, «Вера и понимание»). Там бодхисаттвы каются перед Буддой за то, что слишком привыкли слушать его наставления и стали ленивы, накопление заслуг стало для них некой рутиной. В рассказе Дзидзо: теми же словами кается перед человеком. «Очищать страну Будды» здесь значит милосердными делами избавлять людей от страданий и заблуждений, делать земной мир всё больше подходящим для подвижничества. В сутре в покаянной речи бодхисаттв сказано также, что они слишком давно ведут себя как важные старцы и больше не «играют», не «развлекаются» 遊戲, югэ, с чудесами – «божественными проникновениями» 神通, синдзу:. Игра мальчика с куклой Дзидзо: в нашем рассказе названа 遊, асоби, и 戯, тавабурэ; эти знаки входят в понятие югэ.


17–25. Рассказ о том, как вернулся к жизни человек, который кормил мастера, изваявшего Дзидзо:
Это случилось в стародавние времена. В краю Инаба в уезде Такакуса в деревне Носака есть храм. Зовётся он храмом Кунитакадэра. Его построил прежний глава края, человек по имени [пропуск]-но Тиканэ.
Монах-распорядитель того храма однажды позвал ваятеля и по обету, что унаследовал из прошлого, велел изготовить образ бодхисаттвы Дзидзо:.
А тут жена монаха-распорядителя исчезла: другой мужчина сманил её. У распорядителя сердце не на месте: сам не свой, повсюду ищет её, хлопочет – да и забыл нечаянно, что заказал изваять бодхисаттву Дзидзо:. Ваятель с подручными уже прибыли в те места – а дарителю не до них, есть им нечего, голодают мастера.
И был там учитель Закона, помощник распорядителя. Он видит, что мастерам нечего есть, и по доброте сердца снабдил их едой, обиходил и ваятеля, и его подручных. Прошло много дней, образ уже вырезали, но ещё не расписали – и тут этот помощник вдруг заболел и умер. Жена и дети его плачут, горюют, да что поделать? Положили в гроб и так пока оставили, но не похоронили, а по утрам и вечерам подходили взглянуть на него. И вот, на шестой день около часа Овцы [от часа до трёх пополудни] гроб вдруг задвигался. Жена перепугалась, удивилась, подошла, открыла гроб, заглянула — а покойный-то ожил! Она обрадовалась, влила воды ему в рот.
И вскоре покойный сел и рассказывает жене и детям:

– Когда я умер, за мной сразу пришли двое огромных демонов: грозные, ужасные! Схватили меня, повели по широкой равнине, тащат – а навстречу монашек. Облик его прекрасен. Он объявляет демонам: эй, вы, демоны, отпустите учителя Закона! Я – говорит – бодхисаттва Дзидзо:! Двое демонов, как услышали это, преклонили колени и отпустили меня. Тогда монашек мне говорит: ты меня узнаёшь? Когда в храме Кунитака в краю Инаба ваяли мой образ, случилось так, что даритель забыл, что решил изваять меня. А ты стал кормить ваятелей и устроил так, что они все-таки изготовили мой образ. Ты его непременно раскрась и поднеси общине. Тот даритель его не доделает. Так что ты уж и заверши его! Так он молвил, указал мне дорогу, я вернулся домой – как мне казалось – и вот, ожил!

Жена и дети слушали, лили слёзы, умилялись и чтили Дзидзо: безмерно.
А потом монах истратил свои малые сбережения и расписал тот образ Дзидзо:. Тот бодхисаттва Дзидзо: помещён в храме Кунитака, он и поныне там.
Думается, клятва бодхисаттвы Дзидзо: превосходит все другие. Кто понимает это, пусть усердно молятся ему! Так передают этот рассказ.

17–26. Рассказ о том, как человек купил и отпустил черепаху, а Дзидзо: помог ему вернуться к жизни
В стародавние времена в краю Ооми в уезде Кога жил один простолюдин. Семья его была бедна, жить не на что. Его жена всё время нанималась к кому-нибудь на работу, ткала и тем зарабатывала на жизнь.
И вот, жена долго трудилась, соткала штуку хорошей ткани для себя и говорит мужу: много лет семья наша была бедна, жить не на что. И вот, я эту ткань соткала для нас. Недавно я слышала, что у залива Яхаси многие рыбаки продают улов. Так что возьми ткань, иди к тому заливу, купи рыбы и принеси домой. Обменяем рыбу на рис и прочее, возделаем в этом году поле в один или два тан [0,09–0,18 га], с него и будем кормиться.
Муж послушался жены, взял ткань, пошёл к заливу Яхаси, встретился с рыбаками, договорился, они пошли на лов – а рыбы не поймали. Попалась к ним в сети только одна крупная черепаха. Рыбаки уже собирались её убить, но тут бедняк её увидел, пожалел и говорит: обменяйте мне черепаху вот на эту ткань! Рыбаки обрадовались, взяли ткань, отдали ему черепаху. А бедняк выкупил черепаху и говорит:
– Черепахи живут долго. Каждый из живых дорожит своей жизнью. Хотя моя семья и бедна, я отдал ткань, чтобы помочь тебе выжить.
Сказал так черепахе и отпустил её в воды [озера Бива].
А сам вернулся домой с пустыми руками. Жена его ждёт, спрашивает: ну, что, купил рыбы? Муж отвечает: ткань я отдал и спас жизнь черепахе! Жена, слыша такое, в великом гневе стала мужа бранить, поносить и стыдить без конца.
После этого муж вскоре заболел и умер. Его отнесли к Золотому хребту и оставили там.
Три дня спустя он ожил. В ту пору наместник края Ига, человек по имени [пропуск], как раз ехал к месту службы. Он заметил ожившего человека, в сердце его пробудилось сострадание, он набрал воды, влил в рот бедняку, напоил – и поехал дальше. А дома жена о том прослышала, пришла и на себе отнесла мужа домой.
Потом муж жене рассказывает:

– Когда я умер, меня схватили стражники, потащили через широкую равнину к воротам управы. Там перед воротами двор, я гляжу — много людей, все связанные. Я про себя испугался, устрашился безмерно.
Тут появляется пригожий монашек и говорит: я бодхисаттва Дзидзо:. Этому человеку я обязан за благодеяния. Чтобы принести пользу всем живым, я у берегов края Ооми явился в теле большой черепахи. Рыбаки меня поймали, готовы были убить, но этот человек проникся состраданием, выкупил черепаху, спас ей жизнь и выпустил в озеро. А потому скорее освободите, отпустите его! Стражники это выслушали и отпустили меня.
А потом монашек мне говорит: скорее возвращайся в родной край, усердно взращивай корни блага, а от дурных дел отвратись! Указал мне дорогу, я двинулся в обратный путь, гляжу – а там девушку лет двадцати, красавицу, связали и ведут двое демонов: один впереди, другой позади.
Я её увидел и спрашиваю: ты кто? Она плачет, отвечает: я дочь главного жреца из уезда Мунаката, что в краю Тикудзэн. Вдруг разлучилась с отцом и матерью, одна попала на Тёмную дорогу, демоны повели меня! Я это слышу, стало мне её жалко, я окликнул того монашка и говорю: я-то прожил уже больше половины людского срока, мне не так много осталось. А эта девушка ещё юная, у неё многое впереди. Так что сменяй меня на неё, а её освободи! Монашек это выслушал и молвит: сердце у тебя – самое сострадательное! Чтобы ценою собственной жизни помочь другому – такое встречается редко. Так что я освобожу вас обоих! И заступился за нас перед демонами, и нас обоих отпустили. Девушка плачет, радуется, обратилась ко мне и дала крепкую клятву, на том мы и расстались, она ушла.

Так он рассказал.
А потом прошло время, бедняк думает: проведаю ту девушку, кого видел на Тёмной дороге! И отправился в Тикудзэн. И как указала она на Тёмной дороге, пришёл в уезд Мунаката, что в краю Тикудзэн, к дому главного жреца, расспросил – и точно, у жреца дочь, юная годами. Люди рассказывают: она тяжело болела, умерла было, но дня через два или три ожила. Бедняк это слышит и просит ей пересказать, что было на Тёмной дороге. Девица выслушала, вышла из дому растерянная. Бедняк на неё глядит – а она в точности такая же, какой он её видел на Тёмной дороге! Оба заливаются слезами, плачут, жалеют друг друга, говорят о том, что было на Тёмной дороге.
А потом снова дали друг другу клятву, и бедняк вернулся восвояси. У обоих пробудились помыслы о Пути, и стали они служить бодхисаттве Дзидзо:. Так передают этот рассказ.

В Мунаката находится знаменитое святилище, где почитают трёх богинь, покровительниц морского промысла и мореплавания. Возможно, вызволив черепаху, герой рассказа завязал связь не только с Дзидзо:, но и с водными божествами, почему и смог встретить на «Тёмной дороге» дочь их служителя. «Клятва», вероятно, состоит в том, чтобы встретиться снова.


Тут Дзидзо: в виде покровительствуемых им детей…

Via