(окончание. Начало тут)

Кроме детских картинок, были и более солидные жанры. В 1990-х Накадзима Киёси за пять лет проиллюстрировал всю «Повесть о Гэндзи», а в следующем десятилетии получил почётнейший заказ на росписи ширм в самом храме Киёмидзу — дед мог бы им гордиться… Хотя, наверное, удивился бы, увидев эти храмовые картины, выполненные в такой манере:





Кстати, примерно тогда же, когда Накадзима Киёси рисовал картинки про принца Гэндзи и его многочисленных женщин, он развёлся с женою, оставив её с тремя детьми, сошёлся с другой женщиной и перебрался в Атами, подальше от прежней семьи. Говорят, сестра уже тогда стала укорять его, что он становится похожим на покойного отца. Но сказалось это позже…

2. Рисующий ад

Вот тут-то и зайдёт речь о ещё одном постоянном работодателе Накадзимы Киёси. Сорок с лишним лет, с 1970 года, он рисовал обложки, иллюстрации и ежегодные календари для журнала «Ядерная культура», главного органа правительственного «Культурного фонда поощрения ядерной энергетики Японии» (Japan Atomic Energy Relations Organization, JAERO), посвящённого пропаганде «мирного атома», в том числе среди школьников.

Всего он оформил 500 номеров журнала — в обычном своём стиле с трогательными детьми в умилительной, хотя и небогатой провинции, которой предстоит расцвести под благотворным влиянием ядерной энергетики. После Фукусимской катастрофы 2011 года из журнала разочарованный художник ушёл — и следующие его картинки были посвящены именно этому бедствию. Но выдержаны они всё в той же милой манере:







Но в то же время он начал работать над картинами совсем в ином стиле. Это были пять работ для киотоского храма Рокудо: Тинно:дзи (Року-сан), храма «Шести миров» буддизма. И тот из миров, который выбрал для себя Накадзима Киёси — это ад. Эти работы уже совсем не похожи на те, что несколькими годами раньше он выполнял для храма Киёмидзу.

Сам Киёси писал, что если в Киёмидзу он показывал «красоту сердца», то его адские картины (они потом вышли отдельным альбомом репродукций) «сделаны из гнева»: «Равновесие важно что для живописца, что для музыканта, что для писателя. Художник, который отказывается рисовать гнев — не уравновешен. Я долго изображал только хорошее, только желанное людям, и избегал того, что людям не понравится. Значит, как художник я жил во лжи». И то, что поворотной точкой оказалась для него Фукусима, где много лет воспевавшийся им мирный атом повернулся своей страшной стороной, он тоже сказал.

Тогда же пришло и ещё одно раскаяние: «Мое прошлое вернулось ко мне. В этом аду я сам присутствую тут и там — вот здесь, и вот тут, и вон тот человек лезет на дерево в погоне за красавицей — это тоже я. Рисуя ад, я заставлял себя противостоять собственному прошлому. Мне нечего сказать, когда меня спрашивают о моём разводе, о том, не обрёк ли я своих детей переносить те же страдания, что сам перенёс в юности. Я могу только рисовать страдания, неизбежные страдания жизни, захлёстываемой страстями. Рисовать их искренне и от всего сердца, яростно рисовать тот ад, который даёт мне силы противостоять самому себе. Какой ещё ответ может дать художник?» .

Тем не менее, увенчанному всеми лаврами Накадзиме Киёси сейчас, после Фукусимы, стало всё чаще доставаться от критиков — мол, к катастрофе привела, в частности, и лицемерная пропаганда JAERO и «Ядерной культуры». Наверное, и в этом есть своя правда. И всё же художник очень талантливый.

Via