или отражение атаки арахнидов на Марсе:
 
       Сие художественное полотно (Ангус МакБрайд одобряет) изображает (по замыслу живописьца) один из эпизодов заключительной фазы сражения при Молодях в конце июля-начале августа 1572 г. - штурм татарами русского "гуляй-города". Не будем ругать художника - его всякий может обидеть, он ведь как сын степей, что видит (мысленным оком), то и поет и рисует. Получилось весьма умопомрачительно.
       Касательно же итогов сражения - вне зависимости от того, были ли Девлет-Гирей I и его воинство разбиты наголову или только наполовину (или совсем чуть-чуть) - доверять победным реляциям себя обижать, ибо никогда не врут так много, как перед выборами и после войны, - но один итог сражения представляется наиболее важным. На холмах и перелесках под Молодями начался закат имперской мечты крымских Гиреев, которую они вынашивали с начала XVI столетия, после падения Большой Орды. В случае победы Девлет-Гирей стребовал бы с Ивана не только "Магмет-кирееву дань" (а вместе с с ней и признание Иваном своего вассального статуса по отношению к хану), но еще и Казань с Астраханью, заполучив которые, хан автоматически установил бы и контроль над Ногайской Ордой - и вот она, новая Золотая Орда, только в другом обличье. Но не срослось. И вне зависимости от того, что потом писал Иван Девлет-Гирею, бил ли он ему челом или не бил, отсылал ли поминки или не отсылал (и как эти поминки трактовать), Казань и Астрахань остались за Москвой и даже в годину Смуты Крым не сумел их забрать себе. И поражение при Молодях в дальней перспективе означало, что времена, когда Крым выступал в роли "третьего радующегося", наблюдая с холма за схваткой двух тигров в долине, прошли, а в Москве ничего не забыли и спустя двести с небольшим лет Крым утратил политическую субъектность, став частью Российской империи.