Среди любимых нами старых корейских исторических сериалов можно назвать и «Хван Чжин И» (황진이 , 2006; по нынешним правилам надо бы транскрибировать «Хван Чини», но мы уж будем придерживаться традиционного написания). Сегодня мы о нём немного расскажем.
По жанру это пересечение «биографического фильма» и «производственного романа» — вроде «Жемчужины дворца» (она же «Великая Чангым»), «Богини огня» и многих других. Впрочем, по сравнению с этими сериалами здесь о героине известно больше — от Хван Чжин И сохранилось довольно много её собственных стихов и исторических анекдотов о ней. Жила она в первой половине XVI века, точные даты неизвестны — родилась, скорее всего, в 1506 году, умерла то ли в конце 1540-х, то ли в 1560-м году. В общем, почти точная сверстница Чангым; но работа у неё была совсем другая.

Хван Чжин И работала кисэн; женщины этой профессии за тысячу лет проделала печальный путь — от фрейлин до проституток, в показанное время кисэн, пожалуй, ближе всего к японским гейшам. Это «женщины для развлечений», причём не только и не столько постельных — им полагалось петь, танцевать, исполнять музыку, писать стихи на двух языках (ими-то прежде всего и прославилась Хван Чжин И) и вести остроумную беседу; всему этому их обучали с малых лет в особых заведениях, кёбанах, при которых затем кисэн и оставались работать. Кёбан — это не частный весёлый дом, а вполне казённое учреждение, построенное за государственный счёт, приносящее доход казне и надзираемое особым чиновником; выбраться оттуда было во времена нашей героина ещё возможно, но очень сложно — примерно как из обычного рабства. В принципе, дворянин мог взять кисэн в наложницы и тем самым продвинуть её по сословной лестнице, но в конфуцианском Чосоне смотрели на такой поступок очень косо, и чиновнику он легко мог стоить карьеры. А куда чаще кисэн выходили замуж за таких же крепостных или полукрепостных при том же заведении — вышибал и охранников. Годам к сорока-пятидесяти была возможность скопить достаточно денег, чтобы после увольнения по старости открыть лавочку или трактир и считаться «свободной простолюдинкой» — или остаться в том же кёбане уже в качестве преподавательницы, воспитательницы и начальницы (и на том же крепостном положении).

Так танцы кисэн выглядят на фото конца XIX века. Кто видел сериал, танец опознает легко.

Историческая Хван Чжин И была знаменитой красавицей, знаменитой актрисой и знаменитой поэтессой — при жизни именно в таком порядке. А кроме того, позволяла себе такие высказывания, какие в Европе сходили с рук обычно только придворным шутам вроде Станчика или Шико. Кстати, из своих современниц, поэтесс-кисэн (а их много) она единственная известна не только по профессиональному псевдониму — Ясная Луна, Мёнволь, — но и по настоящему имени. Собственно, такой она и показана в фильме — но это было непросто. Корейская музыка того времени сейчас, в общем, очень на любителя — и композитор сериала совершил чудо, позволяя этим совершенно неблагозвучным для нынешнего уха мелодиям плавно переходить в музыку вполне современную (и очень привязчивую). Танцы воспринимаются лучше, но они длинные и довольно единообразные — так что зрителям сериала, кажется, ни один из них не показали целиком; а вот в мелкой нарезке они оказались вполне красивыми. И, наконец, стихи — с ними та же сложность. Во-первых, большая часть сохранившихся стихов Хван Чжин И — на китайском, а рассчитывать, что телезритель будет понимать китайский, не приходится. Во-вторых, корейские её стихи даже достаточно короткие, чтобы не надоесть, — в одну строфу; но, как и китайские, они на старинном языке, с каламбурами и иносказаниями, а сама эта поэтесса особенно славилась умением слагать строфы двусмысленные или загадочные. Кореец их знает по хрестоматиям с комментариями, все попадавшиеся нам переводы предельно упрощены, но хотя бы красивы; в переводе сериала дан просто упрощённый подстрочник, да ещё данный с английского перевода; и всё-таки догадаться, что это, наверное, были хорошие стихи, можно. (К счастью, непосредственно на русский Хван Чжин И тоже немного переводили и комментировали.) Впрочем, какие пояснения можно было внести без особых натяжек прямо в реплики персонажей – внесли...
Одним словом, дать всё это на экране было очень сложно. Но получилось.

Вообще сериал — экранизация романа одного из самых плодовитых авторов «про Чосон» — Ким Такхвана; его вообще любят экранизировать — по его книгам сняты и «Бессмертный адмирал Ли Сунсин», и «Русский кофе», и «Громовой раскат», и фильмы про «сыщика К»… Некоторые из них переделывала для телевидения та же сценаристка, Юн Сунджу (это по её сценариям сняты «Бессмертный адмирал», «Сэджон Великий», «Тайная дверь» и ещё кое-какие исторические сериалы). В данном случае сценарий явно удачный — действие довольно неторопливое, но равномерное, каждому персонажу (а их много) есть что играть и как себя показать и с того боку, и с этого, нестреляющих ружей и свисающих концов нет. Правда, что представляло собою правление короля Чонджона, всё равно полезно представлять хотя бы в общих чертах — но его любят выбирать для многих дорам, так что тут проще, чем с некоторыми иными временами. Хотя запутаться в должностях и родственных связях героев, конечно, можно и тут не хуже, чем в других сериалах. А вообще всё очень сдержанно: практически никаких сцен разврата (это же не полнометражка!), обязательные пытки все влезли в одну серию, даже смертей персонажей, по меркам корейского сериала, очень мало – зато каждая пробирает по-настоящему...

В корейских фильмах и сериалах много сюжетов, основанных на сопоставлении двух поколений, и здесь это получилось даже несколько чётче и интереснее обычного. Примерно половина героев из поколения «родителей», причём они тоже развиваются, и предыстория у них подробнее, чем часто бывает. Примерно столько же из поколения «детей» и два-три персонажа промежуточного возраста (король и двое из поклонников героини).

Хван Чжин И маленькая и взрослая

Роль взрослой Хван Чжин И играет Ха Дживон, и на наш взгляд, это её лучшая роль, даже более удачная, чем другие её своенравные героини (в сериалах «Дамо», «Императрица Ки» и в полнометражке «Поединок», она же в дурацком переводе - «Дуэлянт»). Играет она популярную в корейском кино и благодарную для актрисы раздвоенность между призванием и личной жизнью. В случае кисэн никакой личной жизни не полагалось, но изображать её нужно было всё время. А Ха Дживон – одна из немногих корейских актрис, кому режиссёры разрешают играть не только любовь, но и ненависть, и это она умеет не хуже. И к профессии, прежде всего к танцу, у Хван Чжин И здесь отношение столь же неоднозначное, как и к людям. Какая сторона героини возьмёт верх, увлекательно следить до самого конца.
Считается, что в жизни Хван Чжин И было всего четверо мужчин, и в разных книгах и фильмах о ней роли между ними распределяют по-разному. Мальчик из благородной семьи, первая трагическая любовь; блистательный королевский родич, безнравственный человек (и, ничего не поделаешь, адресат самых знаменитых её стихов); учёный, поставленный руководить корейской музыкой, сам музыкант и поэт (и сокрушительный зануда); таинственный удалец в чёрном, телохранитель и по совместительству её муж (в одноимённой полнометражке 2007 года именно он оказался главным героем, главнее самой Чжин И). Практически все они продолжают и поддерживают проблему из «старшего поколения» — мать Хван Джин И, сама кисэн, в своё время тоже родила её от знатного господина и тоже имела верного и всю жизнь в неё влюблённого человека из того же кёбана, учителя музыки. Искалечило это жизнь обеим женщинам, но очень по-разному.

Мать героини и учитель музыки («маэстро», как он назван в переводе)


Первая любовь


Учёный и князь


С мужем-телохранителем. И вот так до конца…

Сыграны все кавалеры интересно, хотя мужу и досталось меньше места, чем другим. Учёный, хоть и невыносим, по сути положительный герой, а играет его Ким Джевон (злой король Инджо из «Великолепной политики»), ему досталось времени больше всех. Этого персонажа из сюжета никак не выкинуть, но как показать в кино, что он хороший поэт, а Хван Чжин И — лучше? Сценаристка прибегла к очень удачному приёму: поэта играют читатели, китайские стихи мелькают на листах бумаги, а что написано – отражается на минах присутствующих, то завистью, то напряжённой мыслью (о чём это?), а то и восторгом. А стихи Хван Чжин И вполне звучат в кадре и даже иногда расшифровываются. Другие кавалеры – как бы его отражения: мальчик мог бы вырасти в такого талантливого взрослого; князь не был бы такой сволочью, если бы мог заняться делом (но он из королевской семьи, по закону обязан бездельничать); философ, с кем героиня знакомится ближе к концу своей истории, – это то, каким бы мог стать учёный к старости.


Как и положено, у героини есть соперница, и в профессии, и в любви: тоже знаменитая кисэн, тоже в сложных отношениях и с учёным, и с князем. Общается она скучнее, чем Чжин И, а танцует интереснее. И мастерски наливает выпить, ровно тогда, когда необходимо.

У неё главный выбор другой: между искусством и карьерой (не имя против псевдонима, а псевдоним против должностного величания), и разрешается он неожиданно. А ещё она способна с прежним возлюбленным остаться просто друзьями, к обоюдной пользе и удовольствию.


Соперничество двух молодых героинь идёт с первой и до последней серии, но началось не с них. У обеих есть наставницы, вложившие в этих девушек все силы и надежды, и сами всю жизнь соперничавшие между собой. Эти наставницы — однокашницы, учились в одном кёбане и у одной танцовщицы лет тридцать назад; теперь одна возглавляет главный столичный, «придворный» кёбан, а другая — «провинциальный» (но тоже в двух шагах от столицы и очень знаменитый). Играют их Ким Ён Э и Ким Боён, и обе — замечательно.

Наставницы получились и очень разные, и очень похожие, благодарных сцен им выделено не меньше, чем молодым героиням — и отношения Хван Джин И с наставницей получились, пожалуй, ярче и интереснее, чем со всеми четырьмя кавалерами. И честному (более или менее) соперничеству без пощады, но и без ненависти молодые героини тоже учатся у них, а сами старшие женщины не перестают учиться друг у друга.
Вообще в корейских сериалах очень любят показывать, как герой чему-либо учится на протяжении многих экранных часов, пока его усердие всё не превозможет, — и чаще всего это выходит скучновато и однообразно, а нередко и довольно глупо. В «Хван Чжин И», пожалуй, за этим учебным процессом следить интереснее всего, и результаты его не сводятся к обязательному «шедевру» и всеобщему признанию: герои меняются не только как профессионалы, а и как люди. Наверное, Ха Дживон это упорство на пути к профессии играть было особенно близко: в конце концов, она сама первую свою роль получила с сотой попытки (и тоже расплатилась за это собственным именем).


Фон для них создают персонажи второ- и третьестепенные, но, как свойственно корейскому кино, яркие и выразительные. Все девушки из кёбана Хван Чжин И — разные, и за ними следить интересно (для половины из артисток это была первая роль, и положила хорошее начало); король Чонджон узнаваем, хотя и не точная копия с Чонджона из других сериалов; родители мальчика, первой любви героини, исключительно колоритная пара, да и невеста его хороша (тоже первая роль Со Хёнджин, будущей «Царевны Супэкхян» и так далее…); мать героини и учитель музыки; даже слуги замечательные, балансирующие на грани «комической пары», но удерживающиеся и вполне трогательные; и даже появляющийся в самом конце старый философ Со Гёндок (который в исторических анекдотах обратил Хван Чжин И на путь конфуцианской добродетели, а в романе и в фильме развернул её «лицом к народу») вполне хорош, хотя вся конфуцианская невыносимость у него на месте.

Товарки героини


Будущая Супэкхян


Философ. «Учитель, вы считаете меня шлюхой — позвольте вас и отблагодарить соответственно!» — «Стар я уже, на женщин у меня сил нету…»

Что ещё в фильме замечательно, так это подбор костюмов: к лицам актёров, к фону пейзажному или интерьерному, к сути происходящего. Часто художник по костюмам играет диалог в не меньшей степени, чем актёры: тем, кому из собеседниц платье идёт, а кому нет, как работает сочетание тканей. У главных героинь и героев своя цветовая сюжетная линия; у каждого из двух кёбанов свой узнаваемый стиль. Интересно, как обращаются на пользу картине обязательные ядовитые цвета нарядов и грима кисэн и даже их чудовищные причёски; как ярок может быть чёрно-белый наряд учёного (и как гаснет рядом с ним узорный кафтан князя); как «красоту корейской музыки» отыгрывают внешним своим обликом музыкальные инструменты (пока звучит музыка современная) и т.д. Исключение единственное, но, увы, неминуемое в корейском кино: без синтетического тигриного меха не обошлось…




Перевод сериала (а полный, кажется, есть только один) средний, но не то чтобы плохой. Стихи, однако, лучше найти в сети в более удачных переводах, а некоторые выглядящие бессмысленными обмены репликами сравнить с более точными русскими субтитрами к неполному казахскому варианту озвучки, он тоже есть в сети.
И в придачу — отрывки из хорошего предсмертного интервью Ким Ён Э (она умерла два с половиной года назад), где она об этом сериале тоже интересно говорит.

Via