Продолжая предыдущий пост.
Цитаты - оттуда же.

"25 августа (6 сентября) 1855 года командующий Южной армией и войсками в Крыму князь Горчаков поручил генерал-майору князю Херхеулидзе провести расследование причин бездейственности мер по защите Керченского полуострова и входа в Азовское море, а после смерти последнего, в 1856 году эта работа была продолжена и завершена генерал-адъютантом Лидерсом.
Особый интерес представляет отзыв самого Горчакова, направленный 7 (19) июля 1856 года на имя военного министра князя Долгорукова за №1028. В этом документе он весьма подробно излагает собственное заключение относительно причин оставления Керчи. По его мнению, принятые в 1854—1855 гг. меры по недопущению неприятельского флота в Азовское море могли быть результативны только при двух условиях. Во-первых, если бы на Керченском полуострове находились достаточно большие силы для противодействия высадке экспедиционных сил у Камыш-Буруна, что помешало бы англо-французам овладеть открытыми с тыла русскими укреплениям и батареями, обстреливавшими Керченский пролив. Во-вторых, если бы разрозненные батареи на Павловском мысу, в Керчи и Еникале были соединены в единую оборонительную линию и могли сдерживать неприятельское наступление на протяжении нескольких недель вплоть до прибытия подкреплений.
В связи с продолжавшейся уже 8 месяцев борьбой под Севастополем, командовавший в 1855 году Южной армией и войсками в Крыму князь Горчаков не счел возможным «развлекать» силы от главного театра боевых действий, так как поступать иначе (на его взгляд) было бы равнозначно действию в смысле неприятеля, стремившегося этим второстепенным ударом побудить русских раздробить силы и ослабить оборону Севастополя. Тем не менее, данное утверждение никак не увязывается с количеством русских войск, размещенных вдоль побережья Азовского моря и на Дону, прибытие подкреплений к которым продолжалось вплоть до зимы 1855—1856 гг.
По мнению князя Горчакова, отвечавший за оборону Керченского полуострова генерал-лейтенант Врангель сделал все, что мог и должен был сделать, так как усилить его отряд было нечем. К тому же, выданное верховным командованием наставление ограничивало действия барона фон Врангеля географически – из опасения возможной высадки экспедиционных сил союзников у Феодосии для последующего наступления на Парпач и далее – на Арабат, последнему было предписано постоянно поддерживать сообщение с главными силами через Карасубазар. Приведение в должное состояние укреплений Павловской батареи, Керчи и Еникале с целью удержания длительной осады Горчаков вообще считал «делом совершенно несбыточным». По мнению русского военачальника, этому мешали сразу несколько проблем – отсутствие материалов, артиллерии, рабочих рук и войск для прикрытия проводимых работ.
Все вышеуказанные оправдания, доводы и перечисленные проблемы звучат весьма неубедительно. Документ за подписью Горчакова не дает нам ответа на такие неудобные вопросы, как, например, каким образом союзникам удалось выкопать траншеи и подготовиться к обороне от превосходящих русских сил не за один год, а меньше чем за 2 недели? Столь же нелепы и утверждения об отсутствии рабочих рук или артиллерии. Следует еще раз отметить, что в качестве трофеев в мае 1855 года противнику досталось более 100 пушек! Многие орудия, задействованные неприятелем в системе обороны Керчи и Еникале, представляли собой именно брошенные русскими пушки, просто-напросто убранные с приморских фасов и развернутые для обороны подступов с сухопутного пути. Англичане и французы остались довольны – часть артиллерии, привезенной ими с собой на борту пароходов они сразу же вернули обратно под Севастополь. В итоге напрашивается вопрос: если ставка верховного главнокомандования ставила перед бароном фон Врангелем только задачу по обороне от «частных попыток неприятеля» — незначительных вылазок диверсантов-поджигателей, отрядов фуражиров и так далее, тогда с какой целью такое огромное количество орудий было сконцентрировано на Керченском полуострове?
Так или иначе, но сняв, всеми правдами и неправдами ответственность с себя и с начальника войск в восточной части Крыма, бывший командующий Южной армией решил переложить вину на офицеров младшего ранга. В заключение вышеуказанного документа на имя военного министра, Горчаков обозначил ряд обстоятельств, требовавших «дополнительного расследования». Во-первых, он считал необходимым разобраться, действительно ли выделенные царским правительством деньги на закупку и установку подводных мин, устройство бонов и других заграждений были потрачены на эти цели, или же имели место какие-то злоупотребления. Во-вторых, совершенно справедливо был поставлен вопрос, почему пароходы и буксируемые ими суда не отступили вовремя от Керчи и Еникале, а отплыли только тогда, когда уже не могли избежать преследования неприятелем, в результате чего были истреблены собственными экипажами вместе со всем грузом. В-третьих, по сведениям князя Горчакова, из всех находившихся в городе казенных денежных средств, были вывезены только суммы штаба Черноморской береговой линии, спасенные казначеем Лавриком, в то время как суммы различных ведомств, погруженные на пароход «Бердянск», были оставлены на его борту в ходе поспешного бегства экипажа и пассажиров на берег. В-четвертых, большое недоумение русского военачальника вызвали такие факты, как взрыв 25 подводных мин одновременно с подрывом Павловской батареи по приказу подпоручика Грушецкого, а также выведение из строя гальванической батареи в Еникале поручиком фон Критом, вместо того, чтобы замаскировать ее, зарыв проводники к минам.
Результаты двухдневной керченской операции оказались для русских совершенно обескураживающими и стали следствием целого ряда ошибок и грубых просчетов командования Крымской и Южной армий, а также непосредственных начальников войск, находящихся в восточном Крыму. Все силы и средства для организации успешной обороны пролива в их распоряжении имелись."

Гамильтон Уильямс писал: «Захват Керчи можно было сравнить с прорывом в большую сокровищницу, доверху наполненную несметными богатствами. На многие мили вдоль побережья растянулись бесчисленные склады, забитые зерном из урожаев, собранных в хлебородных регионах России. Отсюда шло снабжение русской полевой армии, и именно отсюда население осажденного Севастополя ждало спасение от уже мучительного голода».
В общем, как обычно - виноваты стрелочники.
Карл же Карлович фон Врангель в 1861 году стал генералом от инфантерии, потом командовал Киевским военным округом.

Via