Ещё пара рассказов из «Стародавних повестей», из двадцать девятого свитка «про злодеев и злодеяния», один с благополучным исходом, другой — с плачевным. Приём, которым пользуются злодеи, в них один и тот же и основан на том, что потолки в японских домах эпохи Хэйан – решетчатые, оклеенные бумагой; соответственно, чердак нежилой, передвигаться там можно только по балкам между столбами, но возможно убить человека в доме, забравшись на чердак, порвав бумагу и ударив сверху длинномерным оружием.

Рассказ о том, как в дом Норисукэ, чиновника из министерства Народных дел, забрался вор и сообщил о человеке, замыслившем убийство
В стародавние времена жил человек по имени [Имярек]-но Норисукэ, служил он в министерстве Народных дел.
Однажды он ушёл из дому на весь день, под вечер вернулся и видит: из-за угла каретного сарая кто-то выглядывает. Норисукэ спрашивает: ты кто такой? А тот тихонько отвечает: у меня к вам разговор. Норисукэ ему: говори же! А тот: я хочу вам кое-то сообщить в строжайшей тайне! Тогда все слуги отошли подальше.
А этот человек изблизи шепчет:
– Я вор. Увидел, на каком замечательном рыжем коне вы ездите, а мне как раз завтра надо отправляться на восток, сопровождать наместника, я и подумал: вот бы уехать на таком коне! И решил: украду. Открыл ваши ворота, вошёл, тихонько осмотрелся, а тут из дома вышла здешняя хозяйка. И какой-то мужчина ей говорит: я здесь! Она ему дала длинное копьё и велела залезть на крышу. Точно, они что-то замышляют! Я смотрю и думаю: неспроста, что-то тут неладно! И решил: расскажу это всё тебе, быть может, ты мне дашь сбежать.
Норисукэ ему говорит:
– Останься тут ненадолго. Спрячься!
Позвал своих людей и тихо что-то им приказал. Вор думает: это он велит меня схватить! Но не успел убежать: двое или трое сильных молодцов сторожат его.
Меж тем, засветили огонь, полезли на крышу, стали [искать] под свесом – и вскоре с чердака вытащили человека, по виду – воина, в охотничьем кафтане, а потом достали и копьё. Оно на чердаке было воткнуто в пол.
Стали допрашивать воина, а он говорит:
– Я служу в свите Такого-то. Не стану скрывать. Мне велено было, когда здешний хозяин отправится спать, спустить копьё через потолок в его покои, а как спущу и дотянусь до него – заколоть.
Этого малого скрутили и отвели в Сыскное ведомство. А вору, который сообщил о нём, вывели и заседлали того самого рыжего коня, что ему приглянулся, вор прямо в усадьбе сел и поехал. Что с этим вором было потом, так потом и не узнали.
Итак, если у жены есть любовник, она придумывает всякие хитрости. Но эта женщина и потом осталась жить с Норисукэ. Совсем непонятно! Быть может, он уж так любил жену, был ей не на шутку предан – но ведь мог и жизни лишиться! А спасли его редкостные стати его коня. А у вора сердце было доброе! Так говорили те, кто слышал об этом, и так передают этот рассказ.

Рассказ о том, как нищий, живший к югу от храма Киёмидзу, устроил ловушку с женщиной и убивал людей
В стародавние времена в государевой Ближней страже служил средний военачальник – кто он был, неизвестно, придворный из знатной семьи, молод, хорош собою.
Он тайно отправился на поклонение в храм Киёмидзу, и там навстречу ему шла женщина, весьма красивая и хорошо одетая. Средний военачальник видит её и думает: она не из простых, а в храм ходила пешком и тайно! Невзначай заглянул ей в лицо – а ей лет двадцать. Собою хороша, мила, несравненная красавица. Кто же она? – думает военачальник, – и почему ни слова не говорит? Забыл обо всём на свете, ни о чём не думает, видит, что она направляется прочь из храма, позвал мальчика-слугу и велел: проследи за ней, посмотри, в какой дом она зайдёт.
И вот, военачальник возвращается к себе, потом приходит слуга и говорит: я её выследил! Дом её не в столице, а к югу от Киёмидзу, к северу от склона Амиды! Живёт она, похоже, очень богато. Её старая служанка меня заметила, когда я за нею шёл, спросила: ох, ты не за нашей ли госпожой следишь? Я говорю: в Киёмидзу возле главного зала мой господин её приметил и велел мне пойти проследить. А мне в ответ: госпожа, мол, сказала, что если он ещё раз будет там, пусть посетит меня! Военачальник обрадовался, отправил письмо, и женщина прислала ему несказанно изящный ответ.
Так они несколько раз обменялись письмами, женщина пишет: я из сельской глуши, в столице бывать не могу. А потому приезжай сюда, я побеседую с тобой через занавес. Военачальник хотел повидать её, очень обрадовался, взял с собой двоих слуг, того мальчишку и конюшего, тоже мальчика, и когда стемнело, сел на коня, выехал из столицы и тайно отправился туда.
Приехал на место, велел мальчишке зайти и передать: я, мол, здесь. Служанка вышла, говорит: прошу сюда! Военачальник входит за нею, смотрит – ограда вокруг дома очень крепкая, ворота высокие, в саду глубокий ручей, через него перекинут мостик. Перешли по мостику, а слуг своих военачальник оставил по эту сторону ручья.
Вошёл во двор один, смотрит – зданий много, можно подумать, тут постоялый двор. Заглянул в двери, видит: так хорошо [всё обустроено], ширмы стоят, занавесы, всё красиво, циновки на полу, женские покои отделены занавесками.
В горной деревне – такой дом! На сердце у военачальника стало тревожно. Он сел, время позднее, хозяйка вышла к нему. И тут он зашёл за занавес и лёг с нею. Изблизи она оказалась ещё краше, но тревожился он безмерно.
Итак, они проговорили до рассвета, военачальник в неё влюбился до смерти. Лежит, а женщина сидит с печальным видом, и кажется, плачет украдкой. Военачальник в тревоге спрашивает: ты, похоже, о чём-то горюешь? А она в ответ: просто грустно… Он испугался – дальше некуда, говорит:
– Сегодня мы стали близки, тебе нечего от меня скрывать. Так что случилось? Отчего тебе нехорошо?
Спрашивал настойчиво, и она ответила:
– Не хочу отмалчиваться, но если расскажу, сердцу будет тягостно, вот в чём дело.
Говорит и плачет, военачальник просит:
– Всё равно скажи! Неужто я от этого умру?
Она в ответ:
– На самом деле я ничего от тебя не стану скрывать. Я из столицы, дочь такого-то. Отец и мать мои умерли, я осталась одна. Хозяин этого дома – весьма влиятельный среди нищих, я живу у него уже много лет, он меня выкрал из столицы, растил, а когда я выросла, стал время от времени посылать в Киёмидзу. Мужчины-паломники видят меня, и как ты, начинают ухаживать, я с ними вот так же схожусь, и это ловушка: когда гость мой заснёт, грабитель с потолка спускает копьё, я это копьё направляю, грабитель убивает гостя, пока тот обнимает меня, потом забирает его одежду. А слуги остаются по ту сторону ручья, их он тоже всех убивает и грабит, лошадей забирает себе. Он всё это проделал уже дважды. Но больше я не могу, и в этот раз думаю направить копьё так, чтоб он убил меня вместо тебя. А ты беги скорее! Твои люди, должно быть, уже убиты. Жаль мне только, что больше не увижу тебя!
И плачет без конца.
Военачальник слушает её, ничего не понимает. Однако поднялся и говорит:
– Воистину, удивительно! Чтобы убили тебя вместо меня? Редко такое случается на свете! Но жаль мне будет тебя тут бросить, сбежать одному. Так давай убежим вместе!
Она говорит:
– Я много раз уже об этом думала, но если я не ухвачусь за копьё, он тотчас же спустится, увидит, что нас тут нет, непременно кинется в погоню и убьёт нас обоих. Если только ты останешься жив, ты за меня непременно помолись!
Военачальник ей:
– Если ты погибнешь вместо меня, как же я смогу не помолиться, не воздать тебе за милость? Но как мне сбежать?
Она говорит:
– Как только мы перешли мостик, грабитель его, должно быть, сразу убрал. Так что выходи через эту дверь, дойдёшь до берега, перепрыгни, там нешироко, и иди вдоль ручья – к ограде, там есть узкий сток для воды. Постарайся через тот сток вылезти. Срок уже близок, когда хозяин спустит копьё, я его воткну себе в грудь, он пронзит меня насмерть!
Так она говорит, а в дальней части дома слышатся шаги. Страшные вещи она говорит – но как же глупо получается!
Военачальник в слезах поднялся, надел одно из своих платьев, потихоньку вышел в ту дверь, что она ему указала, перебрался через ручей, через сток вылез за ограду. Выбраться сумел, но куда идти, не знает, побежал, куда глаза глядят. А за ним кто-то бежит следом. Погоня! – решил он, оглянулся, себя не помня, – а это его мальчишка-слуга.

Он обрадовался, спрашивает: ну, что? Мальчишка говорит:
– Как только вы вошли в дом, мостик убрали, я испугался, побежал к стене и вылез наружу. Остальных наших всех убили! – думаю, – что же сталось с господином? Мне вас было жалко, но вернуться я не решился, спрятался в кустах, глядел, что будет, а тут кто-то бежит. Вдруг? – думаю. И побежал следом.
Военачальник ему: так, мол, и так, я не знал, вот в какую переделку угодил! И оба они побежали в столицу, у моста через реку на Пятой улице оглянулись – а в той стороне, где тот дом, видно зарево, пожар.
А нищий думал: спущу копьё и убью! – но, против обычного, голоса женщины не услышал, насторожился, сразу спустился, смотрит – мужчины нет, а женщина убита! Понял, что кавалер сбежал. Сейчас придут и схватят меня! – думает нищий, и сразу же поджёг дом, а сам сбежал.
Средний военачальник вернулся домой, мальчишке велел молчать, сам никому ничего не рассказывал. Но, не говоря, ради кого, каждый год заказывал большой обряд, молился о ком-то в этот день. Наверняка ради той женщины! В свете о том узнали, и кто-то на развалинах того дома построил храм. Теперь это храм [Такой-то].
Думается, у женщины в самом деле было редкостное сердце! И мальчишка оказался весьма смышлёный. Итак, если видишь красивую женщину, не надо, полагаясь на своё сердце, идти за нею в незнакомое место! – говорят люди. Так передают этот рассказ.

О том, что главари столичных нищих бывали порой очень состоятельными людьми, поминается и в других рассказах того же сборника. Что же касается совершенно не воинственного, и даже в чём-то позорного поведения героя, а также того, что отправляясь в незнакомое место, и сам он, и слуги не озаботились вооружиться — то надо учитывать, что это — командир дворцовой стражи, то есть совершенно «паркетный генерал», который мог и не владеть оружием вообще. Зато — знатен, молод и красив…

Via