Умблоо

  • запись
    771
  • комментарий
    1
  • просмотров
    96 056

Авторы блога:

Хэйанские байки: две истории про Тайра-но Садамори

Snow

264 просмотра

Тайра-но Садамори 平貞盛 (ум. 989) знаменит прежде всего как победитель мятежного Тайра-но Масакадо. Эти двое были двоюродными братьями, и в междоусобице Садамори мстил за отца, которого убил Масакадо. Подробно обо всём этом говорится в «Записках о Масакадо». В «Стародавних повестях» Садамори действует в нескольких рассказах, в том числе и в свитке про злодеев.

Рассказ о том, как Тайра-но Садамори-но Асон в доме монаха перестрелял грабителей
В стародавние времена на западной окраине столицы жил зажиточный монах.
В доме у него был достаток, он проводил все дни весело, но однажды в доме случилось нечто странное, монах пошёл к гадателю по имени Камо-но Тадаюки и спросил, предвещают эти странности счастье или беду. Тот погадал и ответил: в такой-то день такого-то месяца соблюдай строгое удаление от скверны! Иначе к тебе ворвутся грабители и ты простишься с жизнью! Монах очень испугался, и когда настал тот день, запер ворота, никого не впускал и не выпускал, соблюдал самое тщательное затворничество. А вечером того же дня кто-то постучал в ворота.

Монах в страхе не отзывается, а стучат настойчиво. Он послал слугу спросить: кто там? У нас строгое удаление от скверны! Слуга докладывает: это Тайра-но Садамори, только что прибыл из края Митиноку. А наш монах и этот Садамори издавна близко дружили, сблизились совсем как родные. Садамори просит, чтоб его впустили:
– Я только что из Митиноку, едва доехал до столицы, настала ночь. Есть у меня причины сегодня в город не ехать, хочу заночевать у кого-нибудь. А что у вас за затворничество?
Из дому отвечают:
– Нам гадание показало, что нас иначе ограбят и учитель Закона лишится жизни! Вот мы и затворились накрепко.
А Садамори не отступается:
– Все равно, лучше вы меня впустите, с чего бы меня-то выпроваживать?
Тогда монах решил: а и в самом деле! Передал: ладно, сам заходи, а свиту и слуг отошли. Всё-таки у нас строгое затворничество. Садамори говорит: ладно! Вошёл один, а коней и людей своих отослал. Монах ему передаёт: я пребываю в строгом уединении, ты ко мне не входи, а переночуй сегодня в пристройке. Не такой нынче день, чтобы принять тебя в доме! А завтра увидимся и поговорим. И Садамори расположился в пристройке, поужинал и лёг спать.
Думает: должно быть, уже за полночь, – и тут слышит шум у ворот. Садамори решил: похоже, грабители! Взял лук и колчан, вышел к каретному сараю и притаился. А это и вправду грабители с мечами: открыли ворота, толпой ввалились на двор, окружают дом с южной стороны. Садамори затесался в ряды грабителей, и чтобы они не полезли туда, где лежит хозяйское добро, кричит: вон там что-то есть, вышибаем двери и заходим! – и двинулся туда, где ничего нет. Грабители не разобрали, что это он кричал, зажигают огонь, Садамори думает: если ворвутся в дом, нечаянно могут убить монаха. Буду стрелять, пока не ворвались! А стоял он рядом с парнем […], тоже лучником, хоть и подумал, что опасно, но решил: раз так, будь что будет! Выстрелил в спину тому парню боевой стрелой, прострелил насквозь.
А потом кричит: сзади стрелки! И тому парню, кого подстрелил, говорит: бежим! И потащил его вглубь двора. Другой грабитель говорит: это не наши стреляют! Ничего, заходим в дом! И двинулся вперёд, а Садамори с мостика [между домом и пристройкой] подбежал, выстрелил в него – прямо в живот. И снова кричит: стреляют! Бежим, ребята! И этого раненого тоже оттащил вглубь двора, положил рядом с первым.
Потом Садамори оттуда выстрелил сигнальной стрелой, и остальные грабители побежали к забору. А он бежит вдогонку и стреляет, троих уложил перед воротами одного за другим. А всего грабителей было человек десять, те, что остались, не понимают откуда стреляют, убегают прочь со двора. Ещё четверых Садамори застрелил уже за забором. А ещё один пробежал четыре или пять кварталов, был ранен в бедро, не смог уйти, свалился в канаву. Когда рассвело, его схватили, допросили и потом поймали остальных парней из этой шайки.
Итак, приехал хитроумный Садамори-но Асон, и монах остался жив. А если бы строго соблюдал удаление от скверны и не впустил его, непременно был бы убит! – Так передают этот рассказ.


efxe5xEuqN2213j8c3Oqacj8ZsPaOEjBcWNNgXPZ
Западная окраина считалась не лучшей частью города Хайан из-за сырости и частых подтоплений. Монахи знатного происхождения в столице часто жили не в храмах, а в собственных домах. Камо-но Тадаюки 賀茂忠行 (ум. ок. 960 г.) упоминается также в рассказе 24–16 как знаток «Пути Тёмного и Светлого начал» 陰陽道, Оммё:до:, предположительно, он был учителем знаменитого гадателя Абэ-но Сэймэя.
Что за причины у Садамори не ехать в город, прямо не говорится, но такой обычай упоминается и в других рассказах: приезжая издалека в столицу, люди сразу домой к себе не едут, а предпочитают переночевать у знакомых. Может быть, удобнее считается переодеваться, стричься-бриться и т.д. где-нибудь в чужом доме, а к себе являться, уже сменив обличье с дорожного на городское. А может быть, играют роль и соображения, связанные с Оммё:до:, а именно, стремление закрепить временное жильё в качестве исходной точки для дальнейших расчетов благоприятных и опасных направлений. Примерно так же люди, постоянно жившие в столице, время от времени ночевали у друзей, чтобы хотя бы частично обойти запреты на направления, катаими. (А был и вовсе радикальный способ: номинально поменяться домами с другом или родственником. Жить остаётся каждый у себя, но для гаданий «моим» домом считается дом друга и наоборот.)

В этой истории Садамори действует как разумный человек, искусный воин и хороший товарищ. Но вот рассказ, где он предстаёт совсем другим.

Рассказ о том, как Тайра-но Садамори, наместник края Тамба, добыл печень младенца
В стародавние времена жил человек по имени Тайра-но Садамори-но Асон.
Когда он был наместником края Тамба и жил в том краю, был он ранен, и на теле у него осталась язва. Он пригласил из столицы знаменитого лекаря по имени [Имярек]. Тот его осмотрел и сказал: очень опасная язва! Надо найти и применить средство, что зовётся печенью младенца-мальчика. Люди о таком лекарстве знать не должны. Но если промедлить ещё несколько дней, оно тоже едва ли подействует. Надо скорее его раздобыть! – сказал и вышел.
Тогда наместник позвал своего сына [Такого-то], начальника Левой стражи ворот, и говорит:
– Лекарь понял, что моя язва – от раны. Смышлён, однако! Но если станем добывать то лекарство, все узнают, [что я был ранен в бою]. Так что вот: твоя жена беременна. Отдай её мне!
Сын услышал и в глазах у него потемнело, ничего не соображает. Но тут уж не до жалости, сын отвечает:
– Раз так, скорее позови её.
Садамори ему:
– Очень хорошо. Вывезешь её потом из усадьбы и позаботишься о похоронах, – приказал твёрдо.
Тогда сын пошёл к лекарю, в слезах рассказал: вот какое дело! И тот тоже заплакал, слушая его. Говорит:
– Воистину странно слышать такое! Но я тебе помогу.
Отправился в усадьбу наместника, спрашивает у Садамори: что насчет лекарства? Тот говорит:
– Дело трудное, пока не добыли. Но у сына жена беременна, я попросил её младенца.
Врач ему:
– Да что ж вы делаете! Родич для снадобья не годится, скорее найдите кого-нибудь другого!
Наместник сетует: что же делать?
– Ищите!
Кто-то ему сказал: кухарка беременна, уже на шестом месяце.
– Так скорее возьмите дитя у неё!
Открыли ей живот, посмотрели – там девочка, её и выбросили. Тогда стали искать вне усадьбы на стороне, [нашли,] наместник остался жив.
Распорядился: пожаловать лекарю хорошего коня, одежду, рис и прочее, о цене не думать, и пусть возвращается в столицу! А потом наедине говорит сыну, начальнику Левой стражи ворот:
– Лекарь понял, что язва моя – от раны, и это станет известно людям. При дворе меня считают надежным человеком и потому послали в Муцу усмирять мятежных дикарей. Если же узнают, что я был ранен, выйдет нехорошо. Поэтому я хочу, чтобы лекарь до столицы не доехал. Он отправляется в путь, поезжай за ним и застрели!
Начальник Левой стражи ворот говорит:
– Дело нехитрое, на дороге в горах подстерегу его, притворюсь разбойником и застрелю. Вечер близится, позвольте мне выехать сейчас же!
Наместник говорит: да. Сын ему: всё исполню! – и поспешно вышел.
Потом начальник Левой стражи ворот тайно встретился с лекарем и говорит ему: вот что приказал наместник, как же быть? Лекарь испугался, говорит: делай, как знаешь, но пощади меня! Начальник Левой стражи ворот ему говорит:
– Выезжай, до гор тебя пусть сопровождает твой подручный, там ты ему отдай коня, а сам пешком уходи в горы. За вчерашнее я так тебе благодарен – и за несколько жизней не смогу забыть! Вот и сообщил тебе это…
Лекарь растерялся, обрадовался, стал готовиться в дорогу, не подавая вида, и в час Петуха тронулся в путь.
Как и научил его начальник Левой стражи ворот, в горах лекарь спешился, переоделся слугой и пошёл, а тут явился разбойник. И будто бы принял за лекаря подручного, ехавшего верхом: вот, мол, и ты! – и застрелил его. Слуги лекаря все разбежались, а сам он невредимым добрался в столицу.
Начальник Левой стражи ворот вернулся в наместничью усадьбу и рассказал отцу, как застрелил лекаря. Наместник обрадовался, но скоро узнал, что лекарь прибыл в столицу, а убит был его подручный. Как же так? – спрашивает наместник. Начальник Левой стражи ворот ему говорит:
– Лекарь переоделся слугой и пошёл пешком, а я этого не знал, помощник ехал верхом, я подумал: вот и ты! – и по ошибке застрелил его.
Наместник думает: ясно, – и сына бранить не стал. Так начальник Левой стражи ворот отплатил лекарю добром.
Садамори-но Асон думал разрезать живот своей беременной невестке и достать печень младенца! Если подумать – удивительно безжалостное сердце. Рассказывала об этом дочь Тати-но Моротады, воина из отряда наместника, а кто слышал, те так и передают этот рассказ.


В краю Тамба Садамори служил в начале 970-х гг., а в середине того же десятилетия действительно получил назначение в край Муцу. «Дикари» здесь – 夷, эбису, потомки покорённых племён северо-востока. В рассказе Садамори старается сохранить своё ранение в тайне не только из опасений, как бы его не сочли увечным или плохим воином (раз кто-то сумел его ранить); дело, вероятно, ещё и в том, что незажившая рана – источник скверны, а будучи ритуально нечистым, он по правилам не сможет принять новое назначение. О воине по имени Тати-но Моротада 館諸忠 ничего не известно.


Via




0 комментариев


Нет комментариев для отображения

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас