Сегодня покажем танцевальную пьесу Каватакэ Синсити Третьего (1842–1901), ученика Мокуами, впервые её сыграли в 1900 г. Называется «Цветок сливы во мраке, или Сто рассказов» 闇梅百物語, «Ями-но умэ хяку моногатари». Сюжета в ней почти нет, но есть любопытные персонажи и необычные театральные приёмы.

Здесь и здесь – другие пьесы Синсити.
В эпоху Эдо в большом ходу были вольные сообщества по самым разным поводам: кто-то вместе изучал поэзию (каллиграфию, музыку, что угодно), кто-то сообща готовился сходить на гору Фудзи или в святилище Исэ (в паломничество идти не обязательно, главное готовиться с товарищами вместе), кто-то раз в два месяца собирался на ночные бдения в ночь Металла и Обезьяны…  А любители «страшных историй», кайдан, устраивали «Собрания ста страшных рассказов» 百物語怪談会, Хяку моногатари кайданкай. Зажигали в темном зале сто светильников и начинали рассказывать про призраков, оборотней, ожившие вещи, старинные предания или случаи из современной жизни – всё равно, лишь бы было жутко! И после каждого рассказа гасили один светильник. А в конце, когда погаснет последний огонёк, по идее должен был явиться настоящий призрак и рассказать свою историю. Особенно хороши такие сборища в летнюю жару, чтобы от страха пробирало холодом, но можно и в другое время. Лучше, конечно, когда друг друга пугают ценители и знатоки кайданов, но можно устроить такой вечер ужасов и просто в кругу друзей и знакомых, заодно посмеяться над теми, кто вправду боится нечисти…
Самое, кажется, раннее описание этого обычая вошло в книгу Огита Ансэя «Рассказы ночной стражи» (宿直草, «Тоноигуса», 1660 г.). Истории оттуда в переводе В.П. Мазурика есть, например, вот в этом сборнике. Потом выходило ещё много подборок в сто страшных историй.
Там друг дружку пугают воины на карауле – а в нашей пьесе этим занимаются свитские дамы в богатой усадьбе.
Потешаются дамы над юной служанкой по имени Сираумэ, что значит Цветок белой сливы. Ей доверяют погасить последний фонарик и оставляют летней ночью одну в темноте. Девушке очень страшно! Она обмирает – и вот кто ей является:

Это тануки, барсук-оборотень (он же енотовидная собака) и водяной каппа. Они идут куда-то по пустынному берегу реки, осень, льёт дождь, а у них один зонтик на двоих. И в отличие от изысканных горожан и красоток в весёлых кварталах, они не умеют прогуливаться под одним зонтом! Каждый тянет на себя, дерутся, в итоге роняют зонтик в реку…
А это уже не просто зонтик! Видимо, он был очень старый, и уже достаточно послужил, чтобы сделаться цукумогами, живой вещью! Одноногий, правда, зато чудесный!

Говорит барсуку и водяному, что надо бороться по правилам: кто победит, тому зонтик и достанется. Они сражаются, как настоящие воины, но бой кончается вничью, и снова всё темнеет.


Тем временем товарки Сираумэ забеспокоились: как она там? Заходят проведать, а она лежит ничком и не отзывается. Тормошат, вроде бы девушка очнулась, поднимает голову – а у неё вместо лица нопэрабо:, ровное место без глаз, без носа и рта! Дамы в ужасе убегают, и снова всё темнеет.
Новая картина: зима, снег, и из сугроба встаёт Сираумэ – только это уже не она, а Снежная Красотка, Юки-дзё:ро:, одетая, как одеваются знаменитые куртизанки.

За нею катится огромный снежный шар, потом распадается – и из него появляются две спутницы Красотки. Они пляшут «танец игры в волан», а потом замирают возле Красотки, как бодхисаттвы подле будды.

И опять всё темнеет. А в следующей картине монах творит молитву у могилы – и на неё отзывается мертвец. Даже двое: они являются в виде двух скелетов, большого и поменьше, танцуют, а потом распадаются по косточкам и падают.

Но они если и умерли, то не насовсем! В следующей картине они живёхоньки (по крайней мере, с виду), одеты как двое странствующих книготорговцев ёмиури.

На дворе теперь весна, сливы цветут, книготорговцы явились, чтобы продать свой товар и заодно развлечь знатную госпожу и её свиту страшными историями. Принимаются рассказывать и показывать: про кошку-оборотня, про Морского монаха, про живой Столик, всё жутче и жутче…


… а потом их окружает стража, и рассказчики признаются, что на самом деле они актёры кабуки, взрослый и маленький.

Танец Зонтика – на одной ноге, да еще и на высоченной гэта – считается одним из сложных. Вот в этой роли Оноэ Кикугоро: Шестой в постановке 1910 года.

А еще здесь непростой грим и костюмы для тануки и каппы:

И вся сцена со скелетами требует большого мастерства и от актеров, и от костюмеров, и от осветителей.
Вот тут – видео с рассказом (на японском) об особенностях этой постановки.

Via