Продолжим рассказ о семействе Ёсида.


Есть в японском языке ёмкое понятие га-дзоку 雅俗. Это не просто «изящное и пошлое», «для знатоков и для широкой публики». Вот бывают, условно говоря, «книги для писателей» и «книги для читателей»: первые ищут новых форм или заново осваивают старые – а вторые стараются дать людям то, что им уже привычно и нравится. На самом деле, конечно, в каждой книге есть и га, и дзоку, и соотношение их всегда разное. Своё га-дзоку есть и в любом другом искусстве, не только словесном.
В японской гравюре начала XX века во многом именно по выбору га-дзоку разделились два направления: «творческая гравюра» со:саку-ханга и «новая гравюра» син-ханга.


Вот для сравнения. Слева мастер "творческой" гравюры Хирацука Унъити, справа Араи (Утагава) Ёсимунэ, наследник другой могучей семейной школы, относимый к мастерам "новой" гравюры.
«Творческий» подход предполагал новые техники, новый взгляд на возможности гравюры, авторскую работу на всех стадиях: художник сам был и резчиком, и печатником. И непривычность считалась достоинством. А «новая гравюра» старалась сохранить японскую гравюру такой, какой та была: постоянно востребованной, любимой в Японии, популярной на Западе, и при этом высоко специализированной: рисует один, доски режет другой, печатает третий… Мастера «новой гравюры» старались поддержать и обновить традиции, не дать ремеслу скатиться в халтурный ширпотреб. В эту-то «новую гравюру» в 1920 году и пришёл живописец Ёсида Хироси.

Такие лодки он писал, когда работал в "западной" манере.
Первые его гравюры, сделанные в пору недолгого сотрудничества с издателем Ватанабэ Сё:дзабуро (1885-1962), не пережили Токийского землетрясения 1923 года. А уже в 1925 году семья Ёсида (Хироси при деятельном участии приёмной матушки Руи) основывает своё направление в гравюре, расходится с «новой гравюрой». И кое-что берёт от гравюры «творческой».

Ведь за что знатоки и в Японии (их в ту пору оставалось всё меньше), и на Западе (а их становилось всё больше) ценили японскую гравюру? Например, за исключительную точность: множество досок, множество красок, рука мастера видна в том, как напечатано, а не только в том, как задумано и нарисовано… Но если так – значит, отсюда можно вырастить новое направление, понятное и интересное для широкой публики, а не только для мастеров! А именно – показать, как по-разному можно напечатать «одну и ту же» гравюру.

Иногда у Ёсида это превращается почти в игру, в конструктор. Вот лодочка в море. Какое хотите время суток? Какую погоду? Какое настроение? Всё на ваш выбор! Варианты одних и тех же работ, конечно, бывали и у прежних мастеров, но настолько наглядного ответа на вопрос, «как сделана» гравюра, – кажется, не было.

Из книги Ёсида Хироси «Японская гравюра на дереве» 1939 года:
«Пытаясь создать гравюру, художник порой даёт волю блужданию своих идей. Даже когда все доски сделаны, он всё ещё не уверен, чего хочет. Не имея определенного замысла, пробует на досках разные цвета, лепит один цвет на платье одной фигуры, другой – на другое, пытаясь случайным путём получить нечто, что утолило бы его творческий пыл. Но это неправильный путь в нашей работе. Такого художника можно сравнить с капитаном, который выходит из гавани, точно не зная, куда направляется. Корабль идет каким-то курсом по воле ветра и волн, а затем, завидев землю, капитан указывает на неё и заявляет: вот, туда-то нам и надо! Это нелепость».
У самого нашего мастера, конечно, результат всегда был под контролем. Резчик с ним долгие годы сотрудничал один и тот же, Маэда Юдзиро. А для печатников, по рассказам, Ёсида был настоящим кошмаром: угодить ему, чтобы он на лист поставил свою подпись, было очень непросто.

По некоторым работам видно, что Ёсида Хироси кроме западной живописи и графики изучал и другие малоизвестные в Японии виды искусства, например, витражи.

Есть у него не только японские лодки, но и китайские.

И европейские, конечно, тоже.

И современные пароходы.

А свои, японские моря - всё равно роднее...

Via