По-нашему, этот рассказ в «Собрании стародавних повестей» – главный. Он – помимо прочего еще и о том, для чего люди рассказывают истории.



Рассказ о том, как два брата растили лилейники и астры
В стародавние времена в краю [таком-то] в уезде [таком-то] жил человек. У него было двое сыновей. Когда отец умер, они по нём тосковали, горевали, и хотя прошли годы, всё не могли его забыть. В старину умерших хоронили в гробницах, и ему тоже устроили гробницу. Как соскучатся по отцу, сыновья вместе шли к той гробнице, лили слёзы, о печалях своих и горестях говорили с ним, будто он жив, а потом уходили восвояси.
Так прошли месяцы и годы, братьев призвали на службу, стало трудно выделить время на личные дела, и старший брат решил: нельзя мне так жить: только и делаю, что вспоминаю и горюю. Есть такая трава – лилейник, трава забвенья. Кто её увидит, будто бы забывает горькие думы. Попробую вырастить у гробницы эти лилейники.
И вырастил.
Потом младший брат приходил к старшему, спрашивал: поклонимся гробнице, как обычно? А тот всё занят, перестал ходить с ним. Тогда младший думает о старшем: как остыло его сердце! Бывало, мы вдвоем горевали об отце, весь день до темноты, всю ночь до рассвета. Брат забыл – но я не хочу забыть, как тосковал о родителе! И решил: есть такая трава, астра. Кто видит её, не забудет того, что на сердце! Посадил у гробницы астры, постоянно ходил туда, смотрел – и по-прежнему не забывал отца.
Так миновали годы, он всё ходил поминать отца, и однажды из гробницы раздался голос:
– Я демон, охраняю останки твоего родителя. Не бойся меня! Я и тебя буду защищать.
Младший брат услышал, думает: очень странно! Не отвечает, сидит, слушает, а демон говорит опять:
– Ты тоскуешь об отце, и хотя проходят месяцы и годы, ты не меняешься. Старший твой брат, видно, тоже горевал и тосковал, но посадил лилейники, глядел на них – и с ним случилось чудо. А ты посадил астры, глядишь на них – и с тобою тоже случилось чудо. Ведь я сочувствую тому, кто преданно скорбит о родителе. Хоть я и родился в теле демона, но сострадать могу, потому и жалость в сердце моём глубока. Что за день случится хорошего и дурного, я ясно вижу заранее. Я буду являться тебе во сне и всё, что узнал, точно указывать!
И голос умолк. Младший брат и плакал, и радовался без конца.
С тех пор он видел во сне, что случится назавтра, и ни разу не ошибся. Знал всё, что станется с ним, хорошее и дурное, ничто не было для него темно. А всё потому, что тоска по родителю в сердце его была глубока.
Стало быть, кто ищет радости, пусть растит траву памяти и всегда смотрит на ней. А кто скорбит, пусть растит траву забвенья и всегда смотрит на неё! – так передают этот рассказ.

Есть серия рисунков Итикава Кадзухиро к этой истории; заглавная картинка оттуда.
Обычай хоронить умерших в «гробницах» 墓, цука (хака) здесь назван старинным; вероятно, он противопоставляется более распространённому в эпоху Хэйан обычаю ставить над местом захоронения «памятник» 卒塔婆, сотоба (санскр. ступа) в виде деревянного или каменного столбика с надписью. В отличие от сотоба, цука предполагает погребение останков в земле, а не сожжение и захоронение пепла; над могилой насыпали холм, вокруг неё оставалось свободное место, где можно посадить цветы, тогда как «памятник» обычно ставился на кладбище в тесном ряду других.
Лилейник здесь – 萱草, кандзо:/васурэгуса, Hemerocallis fulva; астра – 紫苑, сион/васурэнугуса, Aster tataricus.

Насколько я понимаю, эти цветы в наших краях цветут как раз сейчас.

Via