Жанровый репертуар школы Ёсида был бы неполон без традиционных «цветов и птиц». Хироси их не обошел вниманием, и все-таки его сады ближе к пейзажам, чем к «цветам и птицам».

Вот как эти ирисовые грядки.


А вот так «Ирисы и утки» выглядят у Ёсида Тооси.

Зверей и птиц Тооси рисовал с детства, под руководством отца сделал несколько гравюр с животными в главной роли. И потом до конца жизни с этой темой не расставался.


Крабы совсем ранние, 1920-х. Похоже на фрагмент старого эмаки.


И тигр тогдашний, и птички в клетке в начале поста.


Куропатки, 1930 г.


Абстрактные «Животные» 1950-х.

У Хироси пейзажи, кроме высокогорных, почти никогда не обходятся без людей, зданий или кораблей. А у Тооси – без зверей или птиц. Осваивая мир вслед за отцом, он не обошел вниманием и Антарктику.


И снова пингвины


Птичий остров



А здесь – тот же прием, что у Тооси с лодками. Разные отпечатки – разная прозрачность воды.


Еще из Африки: птицы и бегемоты.


А это, как ни странно, город Токио, точнее, парк Токийского залива. Птицы и самолет.

В те же годы, когда Тооси делает большую часть своих абстрактных гравюр, он печатает в традиционной технике школы Ёсида работы с растениями и птицами – предельно конкретные, как картинки к детским книжкам о природе. И от «живописных» пейзажей возвращается к старой гравюре, где художник в своем мире всеведущ, видит каждый листочек и каждое перышко.



При этом и растения, и птицы часто совсем не японские.




Устроить кино средствами гравюры – пожалуйста! Не только в африканской серии, но и вот в этой, про журавлей:


«Песня вечной любви», одна из самых известных работ мастера.

Есть у Тооси несколько работ с отсылками даже не к старой гравюре, а к ширмам из интерьеров старинных замков:



А здесь Тооси приближается к той манере, в которой позже будет работать его сын, Ёсида Цукаса:

Via