"Закон стремится все регламентировать, на все наложить свою печать, всему дать свое определение в хаосе той перестройки, которой подвергла Россию реформа. Все то, что прежде жило десятками лет, что для всех было привычно, ясно и понятно, но что обозначить отвлеченным понятием затруднилось бы, все это, переделываясь, формулировалось самым точным образом. Определялось само понятие верховной власти, ее права и прерогативы, создавались новые высшие государственные учреждения и администрация, деятельность которых определялась обширными уставами; перестраивались судопроизводство и процесс; предпринята была грандиозная попытка кодификации уголовного и гражданского права; создавались войско и флот, учреждались новые подати, выказывались к жизни новые отрасли промышленности, давалось развитие торговли, менялось социальное устройство. Но закон не ограничивался сферой этих публично-правовых отношений. Он властно вторгался в частную жизнь, охватывая каждое поведение, проникая до самых потаенных глубин души человеческой. Власть вмешивалась во "всякие обряды гражданские и церковные, перемены обычаев, употребление платья, домов строения, чины и церемонии в пированиях, свадьбах, погребениях и прочая, и прочая, и прочая", как обозначил пределы ее правомерного вмешательства Феофан Прокопович в своем трактате "Правда воли монаршей". Закон регулировал не только те отношения частной жизни, в которых соприкасаются и сталкиваются различные частные интересы и в которых он является неизбежным и естественным разделителем и умиротворителем; его бдительное попечение не прекращалось с этим кругом взаимных отношений людей к государству и друг к другу, не останавливаясь перед более скрытым и неподдающимся воздействию кругом личной жизни с ее индивидуальными потребностями, склонностями, вкусами, взглядами, верованиями, мыслями и чувствами; касалось таких действий личности, которые никого и ничего не затрагивали, бесцеремонно преступая пределы , установленные психологией, регулируя не только поступки, но не стесняясь предписывать чувства и настроения. Все и в этой личной сфере определялось указом, все должно было быт "указным", как тогда выражались.
      Подданный не только обязан был нести установленную указами службу государству, он должен был жить не иначе, как в жилище, построенном по указному чертежу, носить указное платье и обувь, предаваться указным увеселениям, указным порядком и в указных местах лечиться, в указных гробах хорониться и указным образом лежать на кладбище, предварительно очистив душу покаянием в указные сроки...".