Собственно, с чего все началось.
В 1822 году состоялся Веронский конгресс.
На нем рассматривались три главных вопроса: восстание греков против турецкого господства, итальянский вопрос и восстание в Испании. Касательно последнего пункта разгорелись самые жаркие споры. Дело в том, что Фердинанд VII, подписав конституцию, сразу же обратился за помощью к Франции. Для англичан это выглядело как возрождение Бурбонских пактов и новое объединение Франции и Испании. И когда Франция заявила, что намерена послать в помощь Фердинанду свои войска – Лондон выступил резко против этого предложения. Герцог Веллингтон, представлявший Великобританию в Вероне вместо Каслри (Касли последние годы страдал манией преследования и совершил самоубийство), получил от нового главы МИДа Каннинга четкое указание - «строго воздерживаться от любого вмешательства во внутренние дела Испании». Далее он продолжал: «Англия не обязана вмешиваться или помогать вмешиваться кому-то во внутренние дела независимых государств. Конкретное вмешательство с целью вмешательства во Францию (во время революции и борьбы с Наполеоном) - это исключение, столь тщательно детализированное, чтобы подтвердить правило.
Правило, которое я принимаю, состоит в том, что наши обязательства полностью относятся к состоянию территориального владения, установленному в Мирном соглашении, к положению дел между одной нацией и другой нацией; а не (за единственным вышеупомянутым исключением) к внутренним делам какой-либо нации».
Поскольку Австрия, Пруссия и Россия поддержали Францию в ее стремлении ввести войска – Англия официально объявила о выходе из состава Конгресса и из Альянса.
В марте 1823 года британский кабинет провел переговоры напрямую с Францией, где было заключено секретное соглашение – Англия не будет против французской агрессии в Испанию, если Париж выполнит три пункта:
1. Французские войска покинут Испанию, как только достигнут своих целей.
2. Франция будет воздерживаться от любого вмешательства во внутренние дела Португалии (потому что Великобритания обещала защищать ее).
3. Франция не будет помогать Испании вернуть себе колонии в Америке.
Французы согласились, и в апреле 1823 года 100 тысяч «сынов Св. Людовика» (это слова Людовика XVIII перед вторжением стали своего рода мемом - «сто тысяч французов с именем Святого Людовика на устах готовы защитить трон Испании для потомка Генриха IV») под командованием герцога Ангулемского вторглись в соседнюю страну. Армия, поддерживавшая восставших, отступила сначала к Севилье, потом к Кадису, используя короля как заложника. 31 августа 1823 года в битве при Трокадеро (это один из фортов около Кадиса, где держали пленником Фердинанда) французы внезапной атакой через море во время отлива вырезали весь гарнизон и освободили короля. Период с 1823 по 1833 год в Испании вошел в историю как «черное десятилетие». Ах да, Фердинанд сразу же по победе над местными либералами, попросил французов помочь ему в возврате колоний, предложив в награду... Кубу. Французы обещали подумать, но без флота, сравнимого с британским. об этом нечего было и думать.
Тем не менее, Лондон сильно встревожился. Собственно, вторжение французских войск в Испанию было дипломатическим поражением Англии, и новый британский министр иностранных дел Джордж Каннинг решил отыграться в Новом Свете. Он заявил в Парламенте: «Я вызову к жизни новый мир, чтобы восстановить равновесие старого».
И далее следует многоходовочка.
Англия предлагает США принять пакт, согласно которому обе страны выступят единым фронтом против любых европейских держав, которые попытаются вмешаться в дела Америк. Прицел был далеко не только на Испанию, но еще и на Францию с Россией.
Американцы подумали и решили выступить отдельно от англичан, тем не менее, доктрина Монро почти в точности повторяет предложение Каннинга. Теперь Лондон, кивая на США, говорил всем: "Вот видите, мы не одни", и никаких Куб за помощь испанцам мы не допустим. Пусть испанцы разбираются со своими колониями сами.
Британия в принципе молчаливо одобрила позицию США, так как она во многом совпадала с английской. Канниг был доволен: «Я почти не сомневаюсь, что президент сделал свое заявление о южноамериканских штатах после наших предложений. Влияние ультралиберализма наших помощников-янки на ультра-деспотизм наших друзей из Экс-ла-Шапель дает нам как раз тот баланс, которого я и хотел». Он с удовлетворением отмечал: «Дело сделано… Мы совершили то, что полностью изменит лицо мира - открыли для (нашей) торговли целый свободный континент. Конечно, наши партнеры по Венскому конгрессу будут волноваться; но они не решатся предпринять что-то серьезное. Франция быстро забудет о своих амбициях, и более того - поспешит последовать нашему примеру в отношении Южной Америки».

Via