ЗОЛОТОЙ ВЕК
Допотопная идиллия с батальным интермеццо

1990

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ТИТАНЫ, в том числе Кронос, Прометей и Афродита;
ЛЮДИ, в том числе два юноши и девушка, имён ещё не имеющие;
DI EX MACHINA, в том числе Зевс, Аполлон, Гефест, Арес, Афина и др.;
ВЕЛИКИЕ ТАЙНЫЕ, которых зритель не видит.

ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ указано в заглавии.
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: сцена разделена на два яруса, нижний – земля, населённая людьми (в полу – люк в подземное царство, тогда ещё не царство мёртвых), и верхний, поменьше – гора Олимп (с лесенкой через люк на землю), населённая к началу действия титанами, порождениями Неба и Земли, под руководством Кроноса.

ГЛАВА 1
Внизу – земля времён Золотого Века; мужчина дремлет, женщина с улыбкой смотрит на него, первый юноша, лёжа на спине, разглядывает облака, скрывающие от них вершину Олимпа. Мужчина открывает глаза.
МУЖЧИНА. Смотри-ка, уже утро. Долго же я проспал!
ЖЕНЩИНА. Это уже третье утро, соня.
МУЖЧИНА. Да? Ну, торопиться нам некуда. Ты нарвала яблок?
ЖЕНЩИНА. Нет, послала за ними сына.
МУЖЧИНА. Которого? Впрочем, всё равно.
ЖЕНЩИНА. Старшего, у него всегда получается нарвать побольше.
ПЕРВЫЙ ЮНОША. Мама, а когда будут выдавать манну небесную?
МУЖЧИНА. Не всё ли равно? Вовремя, как всегда.
ПЕРВЫЙ ЮНОША. Да, конечно. Как же иначе. (пауза) А ты мне правда отец?
МУЖЧИНА. Понятия не имею. Может, твоя мать и знает, а я никогда не интересовался.
ЖЕНЩИНА. Правда, зачем тебе это?
ПЕРВЫЙ ЮНОША. Действительно, зачем?
(Пауза. Входит ВТОРОЙ ЮНОША – он несёт корзину яблок – и с ним ДЕВУШКА)
ВТОРОЙ ЮНОША. Я принёс яблок.
МУЖЧИНА. Вот и хорошо, а то я почти проголодался.
ЖЕНЩИНА. Всё вовремя.
ПЕРВЫЙ ЮНОША. А как же иначе?
МУЖЧИНА (откусывая). Когда я ем яблоки, мне всё время что-то кажется… как когда вспоминаешь сон… змея какая-то женщина…
ЖЕНЩИНА. Я?
МУЖЧИНА. Не помню… Какая разница!
ЖЕНЩИНА. Да, конечно. Что, тебе не нравятся яблоки?
МУЖЧИНА. Да нет, пытаюсь вспомнить этот самый сон.
ПЕРВЫЙ ЮНОША. А зачем вспоминать сон, который уже приснился?
ВТОРОЙ ЮНОША. И даже забылся?
МУЖЧИНА. Да, верно. Незачем. А это кто с тобой?
ВТОРОЙ ЮНОША. Одна девушка, я встретил её, когда рвал яблоки, а она собирала орехи.
ДЕВУШКА. Там, у кустарников. Ну да не важно, где. Вот сегодня мне этот парень понравилс.
ПЕРВЫЙ ЮНОША. Прямо в лесу?
ВТОРОЙ ЮНОША. Что?
ПЕРВЫЙ ЮНОША. Прямо в лесу ты ей понравился? А сколько раз?
ВТОРОЙ ЮНОША. Пока не надоело. У нас же Золотой Век и железное здоровье.
МУЖЧИНА (с удивлением). Железное?
ВТОРОЙ ЮНОША. Да… Сам не знаю, почему сказал это слово, я хотел – «каменное».
ЖЕНЩИНА. Ну да не всё ли равно, какое слово, главное – все здоровы.
ПЕРВЫЙ ЮНОША. Да, конечно, главное – что все здоровы.
МУЖЧИНА. И спасибо за это Высоким Хозяевам и Тайным Хозяевам!
ВСЕ (почтительно). Спасибо!
(пауза)
ДЕВУШКА. А хотите орехов?
ЖЕНЩИНА. Хотим ли? Да мы, в общем, сыты.
ДЕВУШКА. Они просто вкусные, что ж им пропадать?
МУЖЧИНА (грызёт орехи). Правда, вкусные.
ПЕРВЫЙ ЮНОША. А для кого ты из собирала?
ДЕВУШКА (смеётся). Знаешь, уже не помню. Разве это так важно?
ЖЕНЩИНА. Конечно, не важно. Ты туда вернёшься?
ДЕВУШКА. Не знаю. Зачем?
ПЕРВЫЙ ЮНОША. Ты мне тоже начинаешь нравиться.
ДЕВУШКА. А я всем нравлюсь. И мне – все.
МУЖЧИНА. Правильно, так и должно быть. У нас Золотой Век, а значит – все хорошие и всем хорошо… Я, кстати, даже не знаю, что такое «плохо».
ПЕРВЫЙ ЮНОША (пожимает плечами). Слово такое, наверное. (Девушке) Пошли?
ДЕВУШКА. Конечно, пойдём.
(Они вдвоём уходят)
ВТОРОЙ ЮНОША. Правда, славная?
МУЖЧИНА. Не хуже других.
ЖЕНЩИНА. И не лучше.
ВТОРОЙ ЮНОША. А как же иначе.
(На сцену, едва не задев олимпийский навес, на котором уже устроился, опершись на локоть и грустно глядя вниз, титан Прометей, – наискось вскальзывает по воздуху нечто вроде летающей тарелки, опускается, гудит, поблёскивает и застывает.)
ЖЕНЩИНА. Что это?
МУЖЧИНА (уверенно). Какая-то штука. Странное золото – серое и чёрное.
ВТОРОЙ ЮНОША. Ну и что?
МУЖЧИНА. Да ничего, конечно. Какое нам дело?
ЖЕНЩИНА. А я её боюсь. Не живая, не мёртвая – никогда такого не видела.
МУЖЧИНА. Мало ли чего мы не видали – бояться всего этого, что ли?
ЖЕНЩИНА. Да, нечего. Прилетела, значит, к лучшему. Всё к лучшему, что посылает нам сюда Высокий Хозяин.
МУЖЧИНА. Ещё бы не всё! Всё-то только ему и нужно – даже мы. А нам зато ничего не нужно, у нас всё есть, спасибо Высоким.
ВСЕ. Спасибо!
(Прометей на Олимпе морщится)
ВТОРОЙ ЮНОША. А знаешь, что говорила эта девушка?
ЖЕНЩИНА (равнодушно). Понятия не имею.
ВТОРОЙ ЮНОША. Она сказала, что видела саму Старшую Хозяйку, та шла в окружении медных людей, гремевших какими-то колотушками, а на руках несла запелёнутый камень и пела ему колыбельную.
МУЖЧИНА. Странно.
ЖЕНЩИНА. А нам-то что?
ВТОРОЙ ЮНОША. Что правда, то правда.
(Прометей на Олимпе ворчит что-то вроде: «Обормоты!»)
ЖЕНЩИНА. Что это?
ВТОРОЙ ЮНОША. А что?
МУЖЧИНА. А не всё ли равно? Кто-то из Высоких гуляет. Это не наше дело.
ВТОРОЙ ЮНОША. Я его не вижу.
МУЖЧИНА. Облака… А зачем – видеть?
ВТОРОЙ ЮНОША. Да-да, понятно…
(возвращаются Первый юноша и Девушка)
Быстро вы!
ДЕВУШКА. Быстро, но хорошо. Интересно, родится ли у меня ребёночек?
МУЖЧИНА. Нашла чем интересоваться!
ДЕВУШКА. Нет, правда… И чей?
ЖЕНЩИНА. Какая разница. У нас ведь Золотой Век, даже рожать не больно.
МУЖЧИНА. И про это мне тоже что-то снилось… ну, шут с ним.
ДЕВУШКА. А это что за чёрная штука?
ВТОРОЙ ЮНОША. А мы почём знаем? Штука и штука, никому не мешает.
ЖЕНЩИНА. Казённая, наверное, с Олимпа.
ДЕВУШКА. Может, к ней подойти?
ПЕРВЫЙ ЮНОША. А зачем?
ДЕВУШКА. Действительно…
МУЖЧИНА. Хорошие орехи, не гнилые. Я один раз видел гнилой орех.
ЖЕНЩИНА. Не может такого быть. У нас все орехи хорошие.
МУЖЧИНА. Так я разве сказал, что плохой? Я говорю – гнилой.
ДЕВУШКА. Ну, наверное, это даже полезно.
ПЕРВЫЙ ЮНОША. Лучше приятное, чем полезное.
МУЖЧИНА. Что-то ты умничаешь. Всё полезно и всё приятно.
ВТОРОЙ ЮНОША. Разумеется. Пойдём спать?
ДЕВУШКА. Так рано?
ЖЕНЩИНА. А уже полдень. Ты ложись вот с ним, а о я крепко поспать хочу.
МУЖЧИНА. Правильно, со мною.
ДЕВУШКА. Давай. У нас у всех каменное здоровья и неиссякающая жизненная сила!
ВТОРОЙ ЮНОША. Очень красиво говоришь.
ПЕРВЫЙ ЮНОША. А ты не помнишь? Это кто-то из Высоких про нас сказал.
ВТОРОЙ ЮНОША. А мы просто повторяем?
ПЕРВЫЙ ЮНОША. Ну да, ведь так оно и есть. Можно, наверное, узнать, который из них первый сказал, но зачем? Нас это не касается.
ВТОРОЙ ЮНОША. Да, конечно, просто нужно помнить, что – кто-то из Высоких.
(Все расходятся)

ГЛАВА 2
(На Олимпе к Прометею незаметно подходит Афродита и смотрит на него)
АФРОДИТА. О чём ты так мрачно размышляешь, Прометей?
ПРОМЕТЕЙ. Я смотрел на людей и сомневался, стоило ли их создавать.
АФРОДИТА. Ты боишься, что они могут взбунтоваться? Чушь!
ПРОМЕТЕЙ. Вот именно. Для того, чтобы бунтовать, надо сделать выбор, а они вообще не способны выбирать.
АФРОДИТА. Что правда, о правда. Знаешь, я ведь самая младшая, я – последнее детище Урана, крови его, канувшей в Океан… Но может быть, именно оттого, что возникла я из семени, крови и солёной воды, мне очень скучно и даже грустно смотреть на людей. Сначала я думала, что они совсем игрушечные и просто не умеют любить – никак. Я спустилась, объяснила им – на примере зверей, – и они очень обрадовались, и начали плодиться и размножаться, к неудовольствию, кажется, нашего Старшего Брата…
ПРОМЕТЕЙ. Смею тебя уверить, ему не до того. Он держится за власть. Он боится лишиться небесного престола так же позорно, как его отец. Наш отец. Но мы, титаны, для него не слишком опасны – всё-таки мы его братья, его поколение, мы считали – да, пожалуй, и до сих пор считаем – великим подвигом его победу и низложение Урана…
АФРОДИТА. Я тоже – без этого я бы просто на свет не появилась. Правда, именно поэтому он относится ко мне с подозрением – не любит слишком молодых, даже своего рода и поколенья…
ПРОМЕТЕЙ. И напрасно – Кроноса не смогут свергнуть ни титаны, ни люди. Мы – потому что, как ни суди, помним его силу и помним, что при Уране нам было хуже, а тебя, действительно, и вообще не было. Люди – потому что они сейчас всем довольны и ничтожны, потому что они не имеют свободы выбора и поэтому ни к чему такому не стремятся.
АФРОДИТА. Они даже не выбирают себе кого-то определённого для любви, хуже, чем волки или вороны, – им всё равно, с кем; я пыталась научить их той любви, которая всё-таки повыше даже волков и воронов, но они не понимают, не хотят, они говорят: «Нам и так хорошо!» – и ведь им, дуракам, правда хорошо.
ПРОМЕТЕЙ. Это самая тяжёлая, самая необоримая фраза, заклинание, гасящее саму мысль о воле. И Кронос это знает. И боится не людей, а другого поколения…
АФРОДИТА. Наших детей?
ПРОМЕТЕЙ. Позволь, насколько мне известно, ты вообще ещё ни разу не рожала?
АФРОДИТА. Я в широком смысле. Пока, Прометей, в мире нет никого, от кого бы я захотела выносить и родить ребёнка – разве что один-два… Но Старший Брат, как это ни странно, действительно любит Старшую Сестру, хотя такой любви не могу постигнуть даже я, Афродита!
ПРОМЕТЕЙ. Да и не нужно тебе её понимать. Это началось ещё при Уране. Может быть, эта любовь и свергла отца с престола. Любовь, спаянная страхом.
АФРОДИТА. Ты… про их детей?
ПРОМЕТЕЙ. Да, про младенцев. Которых Кронос пожирает сразу после их появления на свет. Уже троих мальчиков и трёх девочек…
АФРОДИТА. Один… титан сказал мне по секрету, что последнего сына Рея спасла, подменила камнем.
ПРОМЕТЕЙ. Слухи. Слухи. Их слишком много. Иногда стоит к ним прислушаться, но потом – всё равно молчать. Он проглотил всех шестерых. Камень – это что-то вроде игрушки для Старшей Сестры. Она боится рожать и нянчит камень, как ребёнка. Играет сама с собою – и не нам вмешиваться в чужую игру.
АФРОДИТА. Странные вы всё-таки, старшие титаны. Одни довольны даже самой тяжёлой и утомительной службой, вроде Гелиоса или Селены, другие недовольны всем вообще, но молчат, третьи… третий недоволен и говорит об этом (тот самый, от которого я хотела бы, пожалуй, иметь ребёнка, такого маленького, крылатенького, дерзкого, своевольного… ну да ладно), но ничего не может сделать.
ПРОМЕТЕЙ. Да, я ничего не могу сделать. Как ты. Как Гелиос. Как все мы.
АФРОДИТА. Но почему?
ПРОМЕТЕЙ. Потому что раздор внутри поколения – гибель для всего мира. Никто не пойдёт на это, потому что Земля уже не сможет родить новых титанов… после того, что сделали с отцом. Кронос боится следующего поколения – и пожирает своих детей, чтобы обеспечить братьев и сестёр.
АФРОДИТА. Но какой ценою! Целый народ, величайший народ…
ПРОМЕТЕЙ. После Тайных Кабиров.
АФРОДИТА. …боится зачинать, боится рожать, обрекая своего ребёнка на съедение. Даже те, кто близок мне, кто понимает любовь – даже они употребляют противозачаточные средства…
ПРОМЕТЕЙ. Которые, кстати, приходится изобретать, по приказу Старшего Брата, именно мне.
АФРОДИТА. Но как же это, Прометей? Мы бессмертны и, кажется, даже эти маленькие людишки почти бессмертны – я не помню, чтобы кто-то из них умер…
ПРОМЕТЕЙ. На это тоже надо решиться. А их воля – в кулаке у Кроноса. И даже Мойры-Судьбы прядут свои нити их одних выдаваемых им золотых волокон (работы этих, неведомых нам, существ – Кабиров), а у третьей из них он отобрал ножницы. Люди не стареют и не умирают. Их грядущая мечта. Золотой Век, одним словом!
АФРОДИТА. И так будет всегда? И я никогда, никогда не смогу научить их по-настоящему любить?
ПРОМЕТЕЙ. Иногда я убеждаю себя, что, к счастью, ненавидеть они тоже не умеют. И мы – тоже.
АФРОДИТА. Знаешь, мне иногда кажется, что я – ненавижу…
ПРОМЕТЕЙ. Не надо. Гелиос высоко, но он всё слышит, всё видит и всё сообщает. Об этом нельзя говорить, маленькая.
АФРОДИТА. Я не хочу всю жизнь быть маленькой!
ПРОМЕТЕЙ. Перед Кроносом все мы – младшие и маленькие. А для людей – непостижимо великие, так что им тоже нас не измерить. Для этого нужно выбирать и сравнивать. Высокий Хозяин – и всё тут.
АФРОДИТА. Но, может быть, если его попросить, он даст им хоть какую-нибудь волю – хотя бы волю любить.
ПРОМЕТЕЙ. Ничего себе «хоть какая-то»! Не хитри. Я сам этого хочу и давно уже потолковал бы со Старшим Братом, но это бесполезно.
АФРОДИТА. Даже если ты?..
ПРОМЕТЕЙ. Я слабее Кроноса. Я меньше его, если угодно.
АФРОДИТА. Но ведь с тобою, родным братом, он ничего не сделает!
ПРОМЕТЕЙ. (с кривой усмешкой). Это единственное, что меня утешает, – быть братом самого Кроноса! Невелико счастье, да велика часть.
АФРОДИТА. А ты – умеешь любить? Только честно.
ПРОМЕТЕЙ. Ты сама знаешь это лучше меня. Умею. Но не могу. Не вправе. Я ещё слишком мало сделал, чтобы бросить всё… тем более, что я люблю только одну, а не любую. А это Кроносу не по вкусу. Он считает, что моногамия – только их с Реей право.
АФРОДИТА. Ты трус, Прометей. Кроносу по вкусу его собственные дети.
ПРОМЕТЕЙ. Может быть, и трус. Я поговорю с ним ещё раз – хотя, скорее всего, он снова сразу оборвёт меня, и всё. Но я попытаюсь… если ты так этого хочешь.
АФРОДИТА. Да, хочу. Ты всё твердишь, что эти бедные люди не умеют решать, – решись сам! Они не умеют любить – сумей ты! Люди не имеют свободы воли – сделай же что-нибудь, чтобы её не потеряли и мы, титаны!
ПРОМЕТЕЙ. Хорошо. Ступай. Мне нужно подготовиться.
АФРОДИТА. Спасибо, Прометей! Я… я тебя… ну, потом!
(Уходит)

ГЛАВА 3.
ПРОМЕТЕЙ (видя появившегося с другой стороны Олимпа Кроноса). Кронос! Кронос! Старший Брат!
КРОНОС. А, это ты, Прометей. Здравствуй, братец. Всё в порядке, я полагаю?
ПРОМЕТЕЙ. Почти.
КРОНОС. Как это – почти? Не забывай, что у нас сейчас – Золотой Век, а значит – всё само собою в порядке. Всё!
ПРОМЕТЕЙ. Для порядка не обязательно золото. Разный бывает порядок.
КРОНОС. Прометей, меня иногда пугает, как замечательно ты умеешь говорить комплименты. Разумеется, порядок может быть каким угодно. Золотым его сделал я, и не стоит мне об этом напоминать.
ПРОМЕТЕЙ. Старший Брат, прости, но мне кажется, что нашему Порядку чего-то не хватает – совсем немного; и хотя, быть может, это немногое сделает порядок е совсем таким, как сейчас, но более, так сказать, золотым.
КРОНОС. А такой вот, мой Порядок, тебя не устраивает?
ПРОМЕТЕЙ (смиренно). Всякая реформа, исходящая от тебя, встраивается в твой Порядок. И то, и другое – твои.
КРОНОС. Верная мысль. Ты меня не понимаешь, Промыслитель, но мыслишь верно. И что же тебе кажется… недостаточно золотым?
ПРОМЕТЕЙ. Любовь. Отсутствие любви там, внизу; ограничение её здесь, где твои братья и сёстры не решаются заводить детей, чтобы ты не поглотил их…
КРОНОС. Прервись. Я уже всё угадал. Это тебя Афродита надоумила? Не так ли?
ПРОМЕТЕЙ (уклончиво). Мы с ней хорошо понимаем друг друга.
КРОНОС. Да-да. Там, внизу, это называют «мы друг другу понравились». Там она развернулась! Плодятся и размножаются, как… мухи. Надеюсь, ты не думаешь, брат, будто я боюсь, что на всех не хватит плодов, молочных рек и выдаваемой из казны манны небесной? Но мне очень не хотелось бы, чтобы их стало слишком много, чтобы Матери-Земле стало тяжко носить их – даже если они не проводят борозд и не роют землянок, благо климат у нас хороший. Гелиос и другие ребята трудятся на славу. А старик Океан мирно со всем этим сосуществует. Но демографический кризис на земле неизбежен – тысячелетием раньше, тысячелетием позже – и тогда…
ПРОМЕТЕЙ. Что – тогда?
КРОНОС. Придётся принимать меря. Ты понимаешь, какая на мне лежит ответственность – за весь мир! Да, я сам взвалил её себе на плечи, я не жалуюсь, я вижу, что всё под моей властью процветает и умиротворяется, даже вулканы извергаются всё реже, хотя Тайным я приказывать не могу. Мне это недёшево стоит – поддерживать равновесие в мире. Ты думаешь, мне легко пожирать собственных детей? Ты можешь себе представить, каково мне это?!
ПРОМЕТЕЙ. Да, пожалуй…
КРОНОС. Нет! Не можешь, ни ты, ни другие. Мои дети… Именно поэтому я не хочу, чтобы наши братья и сёстры, по-земному говоря, слишком плодотворно нравились друг другу. Я не желаю им того же, что выпало на мою долю – они не вынесут. И из добрых чувств, из гума… то есть титанизма, я…
ПРОМЕТЕЙ. Скажи, а ты действительно уверен, что наши дети?
КРОНОС. Стоп. Наши дети не успеют этого сделать. Мы, титаны, не так глупы, как люди; и ты, и я отлично понимаем, то у нового поколения будут свои идеи, желания, стремления – прежде всего к власти…
ПРОМЕТЕЙ. Или к свободе.
КРОНОС. Вот-вот. И ко многим другим не слишком утешительным вещам. Мы станем им мешать. Как Уран мешал нам. И они воспользуются этим казусом, уверяю тебя, и жертв окажется куда больше, чем тогда… Кстати, не упускай из виду и происхождение Афродиты. Она не совсем такая, как вы, остальные, или как я. В ней слишком много от Урана и недостаточно от Матери-Земли, по которой она и тоскует. Если не заботиться о приличиях, то она – порождение меня и Урана. Это не самое благоприятное сочетание. Будь осторожен.
ПРОМЕТЕЙ. Я осторожен. Но если ты боишься нового поколения титанов…
КРОНОС. Не боюсь – не хочу. Не для себя. Для мира.
ПРОМЕТЕЙ. Хорошо. Но тогда, значит, уж этих-то маленьких людей ты тем более не боишься?
КРОНОС. Нет. Я люблю тебя, Прометей, брат, и потому скажу тебе нечто вроде политической тайны, которая, быть может, тебе пригодится. Люди не пойдут против нас никогда – они счастливы. Если же действительно появится новое поколение – если бы, я хотел сказать, – то вои ми пришлось бы очень опасаться людей. Люди стали бы почти нашими союзниками – потому что наши условные враги-дети прежде всего сделали бы их несчастными.
ПРОМЕТЕЙ (с улыбкой). Не выдавали бы манны?
КРОНОС. Если угодно, да. И дали бы людям волю – маленькую, но волю.
ПРОМЕТЕЙ. Так не лучше ли это сделать тебе?
КРОНОС. Не перебивай, Прометей! Я – Старший Брат, и изволь усвоить мою логику, а не притворяться дурачком! Да, люди получили бы толику воли, то есть своеволия, бесконтрольности. Это не беда, есть потопы, эпидемии, очень скоро появились бы люди, которые охотно взялись бы контролировать остальных под нашим – или этих, неизвестных, несуществующих, поглощённых – присмотром. Но у людей возникли бы желания. Простые – попробовать жареного мяса, или похуже – попробовать привязаться друг к другу, или ещё хуже – научиться решать и выбирать своим умом. А ты в их уме уверен? Кто знает, что выберут некоторые из них… Ты понимаешь?
ПРОМЕТЕЙ. Да, Кронос.
КРОНОС. Вот и хорошо. Кончился бы Золотой Век – люди перестали бы довольствоваться тем, что есть, начали бы пахать, охотиться, убивать – друг друга, естественно, потому что с желаниями приходят и страдания, страдания заставляют призывать смерть на свою или чужую голову, а та не замедлит явиться – думаешь, у Третьей Мойры только одни, вот эти, ножницы? Людям стало бы хуже. Не говоря уж о нас. Вот и всё.
ПРОМЕТЕЙ. Ты слишком презираешь их.
КРОНОС. Нет. Ты опять не понял моих слов. Они – части большой машины, которая моими стараниями прекрасно работает. От воли они заржавеют. Я не хочу, чтобы весь мир вышел из строя.
ПРОМЕТЕЙ. Но поверь мне, они смогут обратить эту волю на благо миру и друг другу! Они лучше, чем ты думаешь.
КРОНОС (со вздохом). Идеалист. И притом опасный. Я люблю тебя, Прометей, поскольку из всех моих братьев ты единственный умный – или хотя бы думающий – титан. И только из-за этой моей слабости я не отдаю силам Тартара приказ ликвидировать или хотя бы изолировать тебя. Но ты мечтатель, брат. Ты сам себя обманываешь. Смотри, чтобы тебя не обманули и другие… вроде Афродиты.
ПРОМЕТЕЙ. При чём здесь Афродита?!
КРОНОС. Ты знаешь, при чём. Держи себя в пределах благоразумия. Мне будет тяжело смотреть, как ты ешь собственных детей. Я желаю тебе добра – как и всем.
ПРОМЕТЕЙ. Но, может быть. Ты дашь людям попробовать… Хоть самую малость, чтобы только оценить их возможности, их намерения… Дай им хотя бы огонь, чтобы они не грызли сырую картошку!
КРОНОС. У них есть яблоки. Таких опытов я над людьми не произвожу. А то они сами научатся производить их в лучшем случае друг над другом.
ПРОМЕТЕЙ. Ты не доверяешь мне…
КРОНОС. Я не доверяю даже исполнительнейшей Селене. Когда нужно было спасать нас всех и нашу Мать-Землю, я смог положиться в борьбе с Ураном только на себя. Результат налицо.
ПРОМЕТЕЙ (горько). Золотой Век?
КРОНОС. Да. Мой Век. (Пауза) Кстати, что это за штука там внизу? Это не золото, боюсь, что скорее железо… На минуту отвернуться нельзя – сразу какие-нибудь неуловимые, тайные существа, вроде Кабиров, куют моей бедной жене и сестре корибантов-барабанщиков или вот это сооружение… Узнай, откуда оно взялось и зачем. Это приказ.
ПРОМЕТЕЙ. Слушаюсь, Старший Брат.
КРОНОС (брюзгливо). И не думай, пожалуйста, что ты, мол, один любишь всех, вплоть до людей, а я нет. Оба мы любим. Только, к сожалению, по-разному. Будь осторожен, Прометей, повторяю – ты можешь скверно кончить! Когда кто-нибудь слишком всех любит, его, как правило, распинают.
ПРОМЕТЕЙ. Боюсь, что ты прав. Спасибо.
КРОНОС (уже ласково). Не за что, братишка. Разберись с этой штукой, а я схожу загляну к Рее на Крит – ты ведь знаешь, она… больна.
(Прометей кивает, и Кронос удаляется за сцену)

Дальше - здесь.
Хочу посоветоваться, как лучше: выложить здесь в журнале пьесу полностью? Или пусть будет тут начало, а продолжение на сайте?

Via