Наверное самая важная часть для русских, поскольку она описывает обстоятельства создания Вооруженного Нейтралитета. Ну и просто мастер-класс политической интриги от матушки Екатерины.

Понятно, что в этой ситуации Голландия стала искать точку опоры. Англия была настроена непримиримо, присоединяться к французам и испанцам не хотелось, поэтому на рассмотрение приняли третий вариант – а что если вступить в Лигу Вооруженного нейтралитета? В конце концов, если русские, датчане и шведы соединятся с голландцами – такая сила вполне может бросить вызов Англии. У России на Балтике на тот момент было порядка 40 кораблей, у Швеции и Дании – по 25, Голландия имела «на ходу» 13 линкоров. Если сложить все силы вместе – получалась довольно грозная эскадра в 103 корабля.
И здесь главную роль в переговорах с Голландией играл русский посол в Гааге Дмитрий Алексеевич Голицын. И он тайно агитировал голландцев подписать Декларацию. Уже упоминавшийся нами Болховитинов в своей книге «Россия открывает Америку» пишет: «Находясь в Гааге, Голицын систематически поддерживал контакты с американскими агентами, сначала с Ш. Дюма, а затем с Дж. Адамсом, переписывался с Б. Франклином и даже получил позднее выговор из С.-Петербурга за пересылку портрета Дж. Вашингтона, который Екатерина распорядилась вернуть обратно. В мае 1782 г. ему было также дано строгое предписание воздерживаться от официального признания Адамса как американского посланника.
В отличие от многих своих коллег - тупых и самодовольных царских сановников - Д. А. Голицын не только придерживался самостоятельных взглядов по ряду вопросов, но и систематически подавал советы в С.-Петербург Н. И. Панину, И. А. Остерману и самой Екатерине II (не говоря уже об А. М. Голицыне), что не часто встречается в дипломатической практике того времени». Таким образом, Голицын во многом вел собственную политику, и продавливал свои решения, в том числе и в диалоге с Екатериной.
И все-таки – было ли присоединение Голландии к Вооруженному нейтралитету выгодно России? Ответ вполне можно найти в письме Голицына к Панину в марте 1780 года: «По моему мнению, самая главная выгода, которую можно извлечь из этого, состояла в том, чтобы выступить в качестве посредников между воюющими державами: они не смогут отказаться от этого посредничества; императрица принудит их к миру и продиктует свои условия, как она это сделала на Тешенском конгрессе. Именно в этом состоит основная цель, которую нужно иметь в виду, заключая данный союз».
То есть, по мнению Голицына, получая в подписанты Лиги Голландию, Россия повышала свой международный статус, создавала независимый союз (Лига Вооруженного Нейтралитета, эдакий прообраз Варшавского Договора), в котором играла главенствующую роль, и становилась посредником между Англией с одной стороны, и Францией, Испанией, США – с другой.
Понимали ли в Петербурге, что этим актом они сталкивают лбами Голландию и Великобританию? Скорее всего, прекрасно понимали. Вот отрывок из письма Голицына за день до присоединения к Декларации Соединенных Провинций: «Что касается выгоды от этого договора, то Ваше Величество понимает ее лучше, чем я. Англичане и немцы, захватывая все корабли Республики, до такой степени затрудняют ее торговлю, что голландцы будут вынуждены отказаться от нее, вследствие чего пострадает сбыт наших товаров, поскольку фактически с начала войны Америки с Англией одна только Россия должна поставлять воюющим державам пеньку, паруса и строительный лес. Однако именно эти товары англичане наиболее усердно отбирают у голландцев. Я должен также уведомить Ваше Величество, что мне известно из достоверного источника, что версальский двор не будет возражать против образования союза между Республикой и нашим двором и даже между всеми северными дворами и что в настоящее время он желает мира, если только таковой будет заключен на разумных условиях, главным из которых является свобода торговли и мореплавания для всех европейских наций».
Когда в Лондоне узнали о стремлении Голландии вступить в Лигу Вооруженного нейтралитета – там испытали состояние, близкое к панике. На тот момент примерно 30% всех торговых перевозок по морю совершалось голландскими судами; флот Соединенных Провинций, хоть и небольшой, располагался всего в 50 км от Дувра; вступление Голландии в Лигу делала ее из маленького междусобойчика северных держав реально влиятельной мировой силой.
Что касается Екатерины – она сполна отомстила Гаррису за его фразу о «нуллитете». Императрица в беседе с английским послом 18 декабря 1780 года чуть кокетливо спросила: «Какой же вред причиняет вам вооружений нейтралитет, или, лучше сказать, вооруженный нуллитет?» А ровно через два дня, 20 декабря 1780 года, не дожидаясь официального вступления голландцев в Лигу, Англия объявила войну Голландии. Объявила, по сути, за то, что та готовилась вступить в Лигу Вооруженного нейтралитета. Как не без оснований писал Ф. Мартенс, «остроумный английский дипломат не заметил, что, называя свой грандиозный план пустяками или ничтожеством, Екатерина II и успокаивала его, и смеялась над ним». Добавим – и чисто по-женски мстила.

https://fitzroymag.com/right-place/vooruzhjonnyj-nejtralitet

Via