Японские байки про дальние страны: горлышко бутылки
Покажем ещё одну историю из "Стародавних повестей" про дальние страны.
Рассказ о том, как в Китае два царства грозили друг другу войной
В стародавние времена в Китае было два царства. Одно называлось [Таким-то], а другое [Сяким-то].
Эти два царства не ладили, без конца угрожали друг другу. Каждое хотело напасть и победить, но у обоих было много войск, ни одно не побеждало и не уступало, так прошло много лет. И вот, в царстве [Таком-то] умер царь. У него был наследник, но ещё малолетний, вести войска на соседнее царство не мог.
Тогда воины в его царстве все решили: чем оставаться в этом царстве и понапрасну лишиться жизни – лучше поступим иначе, переметнемся к соседнему царству! Пока здесь был государь, под его крылом мы прятались, нас не разбивали. Сейчас есть царевич, но он ещё мал, ничего по сути не знает. Если не переметнёмся, нас убьют, сомнений нет! Чем ждать его приказа и слушаться, лучше уйдём и обратимся против него. Окажемся сейчас хоть ненамного впереди прочих – получим награду! Так они говорили, и многие, опасаясь, как бы их не победили, не посрамили, ушли в соседнее царство, а здесь людей не осталось. Да и те, кто хотел сражаться, колебались. Когда соседний царь нападёт, склоним головы, сдадимся! – так они думали, и настрой их был виден.
Царь соседнего царства, прослышав о том, молвил:
– Чем идти на то царство, я просто вызову к себе их царевича, пошлю за ним, уклониться он не сможет!
И отправил гонца, передал: я слышал, в вашем царстве есть царевич. Пусть скорее прибудет ко мне и покорится мне! И тогда я позволю ему править в его царстве. А если не приедет – снесу ему голову!
Кто остался в этом царстве, слыша такое, испугались, устрашились, министры и придворные говорят царевичу:
– Господин, если хотите править царством, вам надо для начала сберечь вашу жизнь. Если лишитесь жизни – что пользы вам будет от царского сана? Допустим, вы решите остаться здесь: я же, дескать, царевич этого царства! Но наше царство слабо, тысяча наших воинов не сравнятся с одним их воином. Они – разделочная доска, а мы – рыба на ней, мы не сможем отбиться, если они нападут. Поэтому скорее поезжайте во вражеское царство: и сами уцелеете, и страной будете управлять. Вот всё, что вам остаётся!
Так они его убеждали, а царевич им:
– Кто знает стыд, того считают человеком. Сохранить жизнь, говорите? Нет таких, кто в итоге не умер бы. Кун-цзы был мудр – и умер. Разбойник Чжи был отважен – и умер. Так что люди смертны, в итоге никуда от этого пути не деться. Остаться в живых и позволить им топтать могилу моего отца – чего ради? Я ни за кем не последую, буду ждать дня смерти, а от царского сана откажусь.
Но не похоже было, чтобы он решил покориться.
Министры и придворные слушают его и думают: если мерить по годам, наш царевич едва вышел из пелёнок. А помыслов у него – на великое царство! Мы много лет служим при дворе, стараемся, не ленимся, как нам казалось, но сегодня оказались не под стать нашему молодому господину. Господин никуда не едет, вот так не жалеет своей жизни. Так неужто мы станем жалеть себя?! А другие со страху растерялись.
И вот, царевич вызвал к себе вражьего гонца, велел одному воину взять меч для обезглавливания и говорит гонцу:
– Надо было бы на месте срубить тебе голову, но если ты умрёшь – кто передаст мой ответ вашему царю? Так что живи и смотри!
Взял соломы, соорудил из неё подобие человека, дал ему имя царя той страны. Назвал и своё имя, объявил: я, царевич этого царства, срубаю голову вражьему царю! – и срубил голову соломенному чучелу. А что до гонца – вызвал своего военачальника, велел ему сделать вид, будто он готов обезглавить гонца, а потом выгнал гонца вон.
Гонец вернулся в своё царство, всё это рассказал. Царь выслушал и в великом гневе поднял несметное войско, выступил в поход, перешёл границу соседнего царства и снова послал за царевичем.
Царевич это услышал, но ни единого воина подымать не стал. И виду не подал, что боится, только передал гонцам ответ: скоро выступаю.
Тогда те министры и придворные, что раньше уговаривали его покориться, говорят: так тому и быть! И все переметнулись к вражьему царю. Или остались и готовились вместе с царевичем лишиться жизни, молились, глядя в небо.
Царевич, собираясь в путь, взял с собой две скамьи на высоких ножках, бутылку, тушечницу, тушь и кисть. Велел нести всё это двум отрокам, причёсанным ещё по-детски. Прибыл на место, там поставили одну скамью, и царевич уселся на неё, свесив ноги. Перед ним поставили вторую скамью, на одной скамье поставили бутылку, а на другой тушечницу, и в тушечнице растёрли тушь. Тут огромное вражье войско, глядя на это, стало стучать по щитам, хохотать безмерно. Царь думает: это он решил покориться мне, собирается написать грамоту и мне вручить. Вот зачем он приготовил тушечницу, тушь и кисть. И ещё думает: если бы собрался защищаться, он бы всего этого не доставал. Посмотрю, что он будет делать, а уж там снесу ему голову. Смотрит – а царевич велел растереть тушь, окунул кисть и провёл черту по горлышку бутылки.
Потом отложил кисть, вытащил меч, приставил к горлышку бутылки, обратился к вражескому царю и говорит:
– Все твои воины, сколько их там у тебя, не стоят одного моего меча. Ты, царь, и вы, воины, посмотрите на свои шеи! Та черта, что проведена по горлышку этой бутылки, проведена по шее каждого из вас. Если я одним ударом снесу горлышко бутылки, я по этой же черте срублю вам головы!
Тут царь, а за ним и все его воины, сколько их было, слыша такое, стали смотреть друг другу на шеи – и не было никого, у кого не была бы проведена черта. У царя и у всех шея обведена тушью, как горлышко бутылки. А царевич, сверкая глазами, приготовился ударить по горлышку бутылки.
Тогда вражеский царь тотчас спешился, соединил ладони, обратился к царевичу. И все его воины поснимали тетивы с луков, побросали мечи, легли лицом в землю. Царь взмолился:
– Отныне я тебя, царевич, буду слушаться как господина! Прошу, царевич, пощади мою голову!
Тогда царевич поджёг ручку кисти, взял в руку, назвал своё имя и провозгласил:
– Я восхожу на престол!
И вражеский царь назвал своё имя и объявил: я служу тебе. Покорился и вернулся восвояси.
Вот такие редкостные царства! Так передают этот рассказ.
Источник рассказа неизвестен; возможно, что несмотря на упоминание Конфуция, история эта – западного происхождения, индийского или даже еще более дальнего, ближневосточного или европейского. Разбойник Чжи - современник Конфуция; в книге "Чжуан-цзы" есть рассказ об их встрече, когда разбойник посрамил мудреца, доказав, что ни долголетия, ни счастья добродетельная жизнь не даёт (в "Стародавних повестях" эта история, конечно, пересказана).
Рассказ о том, как в Китае два царства грозили друг другу войной
В стародавние времена в Китае было два царства. Одно называлось [Таким-то], а другое [Сяким-то].
Эти два царства не ладили, без конца угрожали друг другу. Каждое хотело напасть и победить, но у обоих было много войск, ни одно не побеждало и не уступало, так прошло много лет. И вот, в царстве [Таком-то] умер царь. У него был наследник, но ещё малолетний, вести войска на соседнее царство не мог.
Тогда воины в его царстве все решили: чем оставаться в этом царстве и понапрасну лишиться жизни – лучше поступим иначе, переметнемся к соседнему царству! Пока здесь был государь, под его крылом мы прятались, нас не разбивали. Сейчас есть царевич, но он ещё мал, ничего по сути не знает. Если не переметнёмся, нас убьют, сомнений нет! Чем ждать его приказа и слушаться, лучше уйдём и обратимся против него. Окажемся сейчас хоть ненамного впереди прочих – получим награду! Так они говорили, и многие, опасаясь, как бы их не победили, не посрамили, ушли в соседнее царство, а здесь людей не осталось. Да и те, кто хотел сражаться, колебались. Когда соседний царь нападёт, склоним головы, сдадимся! – так они думали, и настрой их был виден.
Царь соседнего царства, прослышав о том, молвил:
– Чем идти на то царство, я просто вызову к себе их царевича, пошлю за ним, уклониться он не сможет!
И отправил гонца, передал: я слышал, в вашем царстве есть царевич. Пусть скорее прибудет ко мне и покорится мне! И тогда я позволю ему править в его царстве. А если не приедет – снесу ему голову!
Кто остался в этом царстве, слыша такое, испугались, устрашились, министры и придворные говорят царевичу:
– Господин, если хотите править царством, вам надо для начала сберечь вашу жизнь. Если лишитесь жизни – что пользы вам будет от царского сана? Допустим, вы решите остаться здесь: я же, дескать, царевич этого царства! Но наше царство слабо, тысяча наших воинов не сравнятся с одним их воином. Они – разделочная доска, а мы – рыба на ней, мы не сможем отбиться, если они нападут. Поэтому скорее поезжайте во вражеское царство: и сами уцелеете, и страной будете управлять. Вот всё, что вам остаётся!
Так они его убеждали, а царевич им:
– Кто знает стыд, того считают человеком. Сохранить жизнь, говорите? Нет таких, кто в итоге не умер бы. Кун-цзы был мудр – и умер. Разбойник Чжи был отважен – и умер. Так что люди смертны, в итоге никуда от этого пути не деться. Остаться в живых и позволить им топтать могилу моего отца – чего ради? Я ни за кем не последую, буду ждать дня смерти, а от царского сана откажусь.
Но не похоже было, чтобы он решил покориться.
Министры и придворные слушают его и думают: если мерить по годам, наш царевич едва вышел из пелёнок. А помыслов у него – на великое царство! Мы много лет служим при дворе, стараемся, не ленимся, как нам казалось, но сегодня оказались не под стать нашему молодому господину. Господин никуда не едет, вот так не жалеет своей жизни. Так неужто мы станем жалеть себя?! А другие со страху растерялись.
И вот, царевич вызвал к себе вражьего гонца, велел одному воину взять меч для обезглавливания и говорит гонцу:
– Надо было бы на месте срубить тебе голову, но если ты умрёшь – кто передаст мой ответ вашему царю? Так что живи и смотри!
Взял соломы, соорудил из неё подобие человека, дал ему имя царя той страны. Назвал и своё имя, объявил: я, царевич этого царства, срубаю голову вражьему царю! – и срубил голову соломенному чучелу. А что до гонца – вызвал своего военачальника, велел ему сделать вид, будто он готов обезглавить гонца, а потом выгнал гонца вон.
Гонец вернулся в своё царство, всё это рассказал. Царь выслушал и в великом гневе поднял несметное войско, выступил в поход, перешёл границу соседнего царства и снова послал за царевичем.
Царевич это услышал, но ни единого воина подымать не стал. И виду не подал, что боится, только передал гонцам ответ: скоро выступаю.
Тогда те министры и придворные, что раньше уговаривали его покориться, говорят: так тому и быть! И все переметнулись к вражьему царю. Или остались и готовились вместе с царевичем лишиться жизни, молились, глядя в небо.
Царевич, собираясь в путь, взял с собой две скамьи на высоких ножках, бутылку, тушечницу, тушь и кисть. Велел нести всё это двум отрокам, причёсанным ещё по-детски. Прибыл на место, там поставили одну скамью, и царевич уселся на неё, свесив ноги. Перед ним поставили вторую скамью, на одной скамье поставили бутылку, а на другой тушечницу, и в тушечнице растёрли тушь. Тут огромное вражье войско, глядя на это, стало стучать по щитам, хохотать безмерно. Царь думает: это он решил покориться мне, собирается написать грамоту и мне вручить. Вот зачем он приготовил тушечницу, тушь и кисть. И ещё думает: если бы собрался защищаться, он бы всего этого не доставал. Посмотрю, что он будет делать, а уж там снесу ему голову. Смотрит – а царевич велел растереть тушь, окунул кисть и провёл черту по горлышку бутылки.
Потом отложил кисть, вытащил меч, приставил к горлышку бутылки, обратился к вражескому царю и говорит:
– Все твои воины, сколько их там у тебя, не стоят одного моего меча. Ты, царь, и вы, воины, посмотрите на свои шеи! Та черта, что проведена по горлышку этой бутылки, проведена по шее каждого из вас. Если я одним ударом снесу горлышко бутылки, я по этой же черте срублю вам головы!
Тут царь, а за ним и все его воины, сколько их было, слыша такое, стали смотреть друг другу на шеи – и не было никого, у кого не была бы проведена черта. У царя и у всех шея обведена тушью, как горлышко бутылки. А царевич, сверкая глазами, приготовился ударить по горлышку бутылки.
Тогда вражеский царь тотчас спешился, соединил ладони, обратился к царевичу. И все его воины поснимали тетивы с луков, побросали мечи, легли лицом в землю. Царь взмолился:
– Отныне я тебя, царевич, буду слушаться как господина! Прошу, царевич, пощади мою голову!
Тогда царевич поджёг ручку кисти, взял в руку, назвал своё имя и провозгласил:
– Я восхожу на престол!
И вражеский царь назвал своё имя и объявил: я служу тебе. Покорился и вернулся восвояси.
Вот такие редкостные царства! Так передают этот рассказ.
Источник рассказа неизвестен; возможно, что несмотря на упоминание Конфуция, история эта – западного происхождения, индийского или даже еще более дальнего, ближневосточного или европейского. Разбойник Чжи - современник Конфуция; в книге "Чжуан-цзы" есть рассказ об их встрече, когда разбойник посрамил мудреца, доказав, что ни долголетия, ни счастья добродетельная жизнь не даёт (в "Стародавних повестях" эта история, конечно, пересказана).
Sign in to follow this
Followers
0
0 Comments
There are no comments to display.
Please sign in to comment
You will be able to leave a comment after signing in
Sign In Now