Греческая революция, часть 3
Вот про это на русском нет вообще ничего.
Кокрейн был не меньшим фанатом паровых кораблей, нежели Гастингс, и он предложил следующее. На данный момент сила греческого флота, который в основном каперский и имеет на вооружение мелкие корабли, близка к нулю. Такая военно-морская сила неэффективна и бесполезна. Он потребовал выделить финансирование на шесть паровых кораблей, имеющих мощные машины, и вооруженных в носу двумя 68-фунтовыми длинными орудиями бомбического типа. Лучше всего, продолжал Кокрейн, для этого подходят старые британские 74-пушечники и корабли английской Ост-Индской Компании, которые сейчас массово списываются, поэтому если подсуетиться – то можно будет не строить корабли с нуля, а просто переделать уже существующие.
Узнав об этих планах адмирал лорд Эксмут так прокомментировал слова Кокрейна – «если дать сэру Томасу реализовать свою задумку, то греческий флот будет опасен не только для турецкого, но и для любого флота мира, включая наш». Уверенность Кокрейна в успехе была столь всеобъемлюща, что он даже не попытался застраховать постройку новых кораблей.
В этот момент на сцене появились французы, которые предложили грекам создать флот из прообразов подводных лодок – «наутилусов». Эти кораблики над водой шли на паровом двигателе, а под водой – на веслах. Греки отказались, сделав ставку на менее революционную технологию пароходов.
Итак, по зрелом размышлении, греки выделили на проект Кокрейна 150 тысяч фунтов стерлингов (из них 57 тысяч – это его зарплата). В августе было заказано строительство еще 5 корветов, таких же, как и «Персеверанс», которые должны были быть готовы к ноябрю 1825 года, как раз в это время должны были подоспеть и американские фрегаты. Ну а потом можно было идти в Стамбул, жечь там турецкий флот, и диктовать султану условия. Так думали греки.
В ноябре 1825 года сэр Томас прибыл в Лондон, и обнаружил, что ни один из кораблей не готов. Вообще, это была стандартная проблема новых, сырых технологий, поскольку конструкторы по факту экспериментировали за заказах клиентов. Три из шести кораблей нужно было удлинить в корпусе, еще на трех распределение весов оказалось совершенно неправильным, и они не могли выйти в море без опасности просто утонуть.
Кроме того, начались неприятные вопросы от держателей облигаций Греческого займа. В дело вмешалось и правительство Великобритании, которое предъявило Кокрейну обвинение в нарушении закона об Иностранной Вербовке 1819 года, что заставило сэра Томаса бежать во Францию, дабы его не заключили в тюрьму.
В мае 1826 года Кокрейн тайно посетил Англию, и узнал, что три из шести кораблей «практически готовы», и тут – как гром среди ясного неба! – пронеслась новость, что Египет вполне официально заказал один такой же пароход для себя. Причем египетский паша Мехмет Али купил еще один уже готовый пароход и вооружил его тремя пушками, а сына Джона Гэлоуэя, Александра, завербовал для работы в Египте инженер-пашой за гигантскую зарплату в 1500 фунтов.
По сути, сын Гэлоуэя оказался у турок в заложниках, и понятно, что Гэлоуэй все силы направил на то, чтобы побыстрее выполнить именно египетский заказ, а не греческий. Паровые машины были отгружены туркам в июле 1826 года, но до Египта они не дошли – корабли с ними перехватили греческие каперы.
18 мая 1826 года был, наконец, готов первый паровой греческий корвет – «Персеверанс», укомплектованный исключительно британскими моряками, испытания его прошли успешно, и Гастингс по согласованию с Кокрейном отплыл на нем в Средиземное море.
Однако, не дойдя до Гибралтара «Персеверанс» стал из парового парусным кораблем – в результате взрыва котлов машина была сильно повреждена, и корабль был вынужден встать на прикол в Кальяри на ремонт. Кроме того, выяснилось, что идея Гастингса использовать в качестве топлива древесный голь вместо каменного, не особо хороша, собственно именно это и привело к поломке машины. В результате пришлось срочно посылать за углем в Англию.
Гастингс достиг греческого города Нафплион только в сентябре 1826 года, но корабль так и не был вооружен, поэтому «Персеверанс» решили послать в США, чтобы там вооружить, и вернулся он в Нафплион только в декабре 1826 года.
Что касается Кокрейна, тот находился в Ирландии, и ждал готовности еще двух паровых судов – «Энтерпрайз» и «Ирризистейбл», которые сразу по готовности должны были уйти в Средиземное море. В конце концов сэр Томас отплыл в Мессину в июле 1826-го, и прибыв на место узнал, что корабли еще не готовы, более того – из-за опасности взрыва паровых котлов поставлены на переделку. А в сентябре пришли новости, что работы над еще тремя пароходами – «Меркури», «Алерт» и «Лэшер» - приостановлены. Причем из 150 тысяч фунтов уже потрачены 123 109 фунтов стерлингов. За эту сумму греки получили параходик-калеку без вооружения и разъяренного адмирала, бесцельно слоняющегося по Средиземноморью.
https://warspot.ru/18945-korabelnyy-eksperiment-na-grecheskie-dengi
Кокрейн был не меньшим фанатом паровых кораблей, нежели Гастингс, и он предложил следующее. На данный момент сила греческого флота, который в основном каперский и имеет на вооружение мелкие корабли, близка к нулю. Такая военно-морская сила неэффективна и бесполезна. Он потребовал выделить финансирование на шесть паровых кораблей, имеющих мощные машины, и вооруженных в носу двумя 68-фунтовыми длинными орудиями бомбического типа. Лучше всего, продолжал Кокрейн, для этого подходят старые британские 74-пушечники и корабли английской Ост-Индской Компании, которые сейчас массово списываются, поэтому если подсуетиться – то можно будет не строить корабли с нуля, а просто переделать уже существующие.
Узнав об этих планах адмирал лорд Эксмут так прокомментировал слова Кокрейна – «если дать сэру Томасу реализовать свою задумку, то греческий флот будет опасен не только для турецкого, но и для любого флота мира, включая наш». Уверенность Кокрейна в успехе была столь всеобъемлюща, что он даже не попытался застраховать постройку новых кораблей.
В этот момент на сцене появились французы, которые предложили грекам создать флот из прообразов подводных лодок – «наутилусов». Эти кораблики над водой шли на паровом двигателе, а под водой – на веслах. Греки отказались, сделав ставку на менее революционную технологию пароходов.
Итак, по зрелом размышлении, греки выделили на проект Кокрейна 150 тысяч фунтов стерлингов (из них 57 тысяч – это его зарплата). В августе было заказано строительство еще 5 корветов, таких же, как и «Персеверанс», которые должны были быть готовы к ноябрю 1825 года, как раз в это время должны были подоспеть и американские фрегаты. Ну а потом можно было идти в Стамбул, жечь там турецкий флот, и диктовать султану условия. Так думали греки.
В ноябре 1825 года сэр Томас прибыл в Лондон, и обнаружил, что ни один из кораблей не готов. Вообще, это была стандартная проблема новых, сырых технологий, поскольку конструкторы по факту экспериментировали за заказах клиентов. Три из шести кораблей нужно было удлинить в корпусе, еще на трех распределение весов оказалось совершенно неправильным, и они не могли выйти в море без опасности просто утонуть.
Кроме того, начались неприятные вопросы от держателей облигаций Греческого займа. В дело вмешалось и правительство Великобритании, которое предъявило Кокрейну обвинение в нарушении закона об Иностранной Вербовке 1819 года, что заставило сэра Томаса бежать во Францию, дабы его не заключили в тюрьму.
В мае 1826 года Кокрейн тайно посетил Англию, и узнал, что три из шести кораблей «практически готовы», и тут – как гром среди ясного неба! – пронеслась новость, что Египет вполне официально заказал один такой же пароход для себя. Причем египетский паша Мехмет Али купил еще один уже готовый пароход и вооружил его тремя пушками, а сына Джона Гэлоуэя, Александра, завербовал для работы в Египте инженер-пашой за гигантскую зарплату в 1500 фунтов.
По сути, сын Гэлоуэя оказался у турок в заложниках, и понятно, что Гэлоуэй все силы направил на то, чтобы побыстрее выполнить именно египетский заказ, а не греческий. Паровые машины были отгружены туркам в июле 1826 года, но до Египта они не дошли – корабли с ними перехватили греческие каперы.
18 мая 1826 года был, наконец, готов первый паровой греческий корвет – «Персеверанс», укомплектованный исключительно британскими моряками, испытания его прошли успешно, и Гастингс по согласованию с Кокрейном отплыл на нем в Средиземное море.
Однако, не дойдя до Гибралтара «Персеверанс» стал из парового парусным кораблем – в результате взрыва котлов машина была сильно повреждена, и корабль был вынужден встать на прикол в Кальяри на ремонт. Кроме того, выяснилось, что идея Гастингса использовать в качестве топлива древесный голь вместо каменного, не особо хороша, собственно именно это и привело к поломке машины. В результате пришлось срочно посылать за углем в Англию.
Гастингс достиг греческого города Нафплион только в сентябре 1826 года, но корабль так и не был вооружен, поэтому «Персеверанс» решили послать в США, чтобы там вооружить, и вернулся он в Нафплион только в декабре 1826 года.
Что касается Кокрейна, тот находился в Ирландии, и ждал готовности еще двух паровых судов – «Энтерпрайз» и «Ирризистейбл», которые сразу по готовности должны были уйти в Средиземное море. В конце концов сэр Томас отплыл в Мессину в июле 1826-го, и прибыв на место узнал, что корабли еще не готовы, более того – из-за опасности взрыва паровых котлов поставлены на переделку. А в сентябре пришли новости, что работы над еще тремя пароходами – «Меркури», «Алерт» и «Лэшер» - приостановлены. Причем из 150 тысяч фунтов уже потрачены 123 109 фунтов стерлингов. За эту сумму греки получили параходик-калеку без вооружения и разъяренного адмирала, бесцельно слоняющегося по Средиземноморью.
https://warspot.ru/18945-korabelnyy-eksperiment-na-grecheskie-dengi
Войдите, чтобы подписаться
Подписчики
0
0 комментариев
Нет комментариев для отображения
Пожалуйста, войдите для комментирования
Вы сможете оставить комментарий после входа
Войти сейчас