Оказов о себе обычно говорил, что рисовать не умеет. Но у него в юности, во времена «Общих тетрадей», был псевдоним для рисунков (или схем, не знаю, как назвать). Рисовали Королевичи-Кряковские с расчётом, чтобы к каждой картинке требовалась пояснения на абзац, по размеру не меньше самой картинки. Такой уж у них был творческий метод. Покажу сегодня одну из их работ: картинки и подписи.


Пьеса Шекспира, представленная в этом альбоме М. и М. Королевичами-Кряковскими, называется «Гамлет, принц датский». Дания – это такая северная страна; Гамлет говорил, что она хуже всякой тюрьмы, – это потому, что ему там плохо жилось, хоть он был и принц. Дело в том, что отец его, король, умер при невыясненных обстоятельствах, но царствовать после этого стал не он, Гамлет (хоть ему и хотелось), а его дядя, королевский брат; и для верности этот дядя даже женился на королеве, Гамлетовой матери, а Гамлету это тоже было обидно за отца. Наконец, всё узналось. Покойный король сам явился Гамлету в виде призрака и рассказал ему, что на самом деле брат его и убил, вливши яд ему в ухо, а теперь Гамлет должен за это отомстить. Гамлет был в ужасе (он рвал на себе волосы), друг его Горацио испугался (он с книжкой), а третий с ними офицер даже закрыл лицо руками.


Гамлету совсем не хотелось мстить: он был характера мрачного, но спокойного. А теперь пришлось менять все привычки и все отношения. Например, он был влюблён в придворную девицу по имени Офелия, а у неё был отец, главный дядин министр, и брат Лаэрт, очень глупый удалец. Теперь Гамлету уже было нельзя водиться с ними. Чтобы это было не очень странно, он решил притвориться сумасшедшим и сказал Офелии: «Прочь отсюда и ступай в монастырь». В монастырь – это значит, в такое место, где никого не видят и только молятся богу; придворная девушка этому очень удивилась. Она рассказала об этом отцу и брату. Брат Лаэрт (он с усами) очень рассердился и стал кричать, что ужо он покажет Гамлету; а отец (на нём написано его имя: «Полоний») подумал и начал догадываться, что Гамлет не сошёл с ума, а только притворяется.


Чтобы оттянуть месть и сперва хорошенько во всём увериться, Гамлет придумал сделать вот что. Он пригласил во дворец бродячих актёров и научил их разыграть пьесу как раз о том, как хорошего короля убил его злой брат, а потом женился на его вдове и сам стал королём. (Про принца в пьесе не говорилось ничего.) На этом рисунке актёры как раз и показывают это убийство. Король-дядя с королевой, Полонием и Офелией смотрят на них, а принц Гамлет следит, что они на это скажут. Следил он не зря: король-дядя, видимо, был не совсем уж злодей, в нём заговорила совесть, он встал и вышел вон. Все забеспокоились, а Гамлет понял, что теперь уж не миновать ему мстить.


Королева очень огорчилась, позвала к себе Гамлета и стала его бранить за то, что он так огорчил своего доброго дядю. А Гамлет в ответ стал бранить её ещё суровее за то, что она забыла его отца и вышла за дядю. Он даже сказал: «О женщины! Ничтожество вам имя! Как! Башмаков ещё не износила, в которых шла за гробом мужа, вся в слезах…» – но это было в другой раз. Впрочем, королева всё равно испугалась и позвала на помощь. А за занавеской у неё был спрятан старый полоний, чтобы всё подслушивать. Он зашевелился, Гамлет решил, что это прячется король, и сразу заколол его сквозь занавеску: убить, защищаясь, ему было легче, чем убить, нападая. Потом, увидев, что это вовсе не король, он пожалел, но было поздно. Убивая, он крикнул: «Как – мышь? Мертва, мертва, держу червонец!». Поэтому внизу нарисованы две мышки.


Полония похоронили и повесили на стенку его портрет в чёрном трауре. Дети его от неожиданности пришли в отчаяние. Офелии и так уже было нехорошо оттого, что Гамлет будто бы её разлюбил; теперь она и вовсе сошла с ума – не притворно, как Гамлет, а по-настоящему. Она рвала цветы, показывала их королю с королевой и пела странные песни, а брат её Лаэрт рвал на себе волосы и опять кричал, что вот ужо он покажет Гамлету за то, что тот убил его отца и издевается над его сестрой. Король этим воспользовался и стал уговаривать Лаэрта подраться с Гамлетом на дуэли и убить его отравленной шпагой. Это потому, что король уже сильно беспокоился, как бы Гамлет не убил его сам. Но пока они сговаривались, случилось большое несчастье: Офелия, за которой некому было присмотреть, в сумасшедшем виде упала в реку и утонула.


Это страшная сцена на кладбище. Два весёлых могильщика копают могилу для Офелии и перешучиваются насчёт покойников, которые при жизни все были разные, а как умрут, становятся совсем одинаковыми: одни кости. Тут лежит и череп одного такого покойника; Гамлет только что сказал над ним: «Бедный Иорик!» – а теперь говорит над гробом Офелии, что любил её так, как сорок тысяч братьев любить не могут. Но Лаэрт ему всё равно не верит и, размахивая руками, вызывает его на поединок. Гамлет соглашается: во-первых, он сам хорошо дерётся, а во-вторых, ему и умереть не страшно. Где-то в промежутке он уже успел сказать «Быть или не быть? Вот в чём вопрос!» – это значило, что жить и умирать одинаково неприятно.


Наконец, наступает развязка. Гамлет и Лаэрт дерутся на шпагах, а на них смотрят король с королевой, двое придворных и друг Горацио (с книжечкой, выпавшей из рук). К сожалению, король перестраховался: он не только отравил ядом шпагу Лаэрта, но отравил ещё и кубок с вином, чтобы для верности тоже поднести его Гамлету. Ничего из этого не получилось. Королева, которая была не в курсе дела, сама выпила из кубка и стала умирать; а гамлет с Лаэртом в драке нечаянно обменялись шпагами, и заколот отравленною шпагою оказался Лаэрт. Умирая, он успел сказать Гамлету, какой против него был заговор, и как сам он, Лаэрт, тоже рыл яму, да сам в неё и упал. Тот-то Гамлет в ярости набросится на короля и наконец-то его убьёт, а потом сам умрёт от яду. А Гораций объяснит всё это воину в шлеме, который уже показался на пороге. Зовут его Фортинбрас, и он будет следующим королём.


Вот и всё. Четверо главных с предыдущей картинки уже погибли. Перед нами опять кладбище, солнышко светит, принц Гамлет, Лаэрт и король лежат в сырой земле, а весёлый могильщик копает четвёртую могилу – видимо, для королевы. Над Лаэртом стоит красивый крест, над королём вбит осиновый кол – так ему, злодею, и надо! – а над Гамлетом поставлена Соломонова звезда. Почему, – этого мы не знаем; может быть, потому что он был (говорят) очень умный. Мы спрашивали художников М. и М. Королевичей-Кряковских, что они хотели этим сказать, но они поулыбались и промолчали.

Via